Мазова Наталия. Исповедь травы

   У меня все крепло и крепло ощущение, что я угодила в какую-то нелепую пародию на наш собственный расклад, и в этой пародии смешаны в одну кучу Стражи Башни, Братья Дарги и Стоящие на Грани Тьмы. Когда же прозвучало слово "привилегия", я решила, что пора кончать балаган. Нянчиться с детьми, без сомнения, достойное занятие, но не при таких обстоятельствах. Трать-тарарать, да если бы они знали, ЧТО на самом деле именуется "привилегией Братства" и КТО так именует эту вещь!..
   В общем, я попросила их перестать распускать передо мной хвост и кратенько объяснить, зачем я им нужна - а то я боюсь не успеть в Эсхару к назначенному сроку. На это Многая заявила, что бояться мне нечего - один из отростков местного Орнамента ведет прямиком в Эсхару, и в случае чего я окажусь там за полчаса.
   И тут неожиданно у меня мелькнула мысль, которой, по совести сказать, надо было мелькнуть намного раньше:
   "Слушай, а почему ты написала, что я - твой единственный знакомый Мастер? По-моему, с Флетчером ты знакома гораздо лучше, чем со мной."
   Многая с Хуаной переглянулись с откровенным замешательством. Затем Многая сказала, что и в самом деле пора переходить к делу. После чего и был извлечен на свет кристалл звукозаписи, а мне поставили ультиматум: или я Говорю на этот кристалл лучшие из подвластных мне Слов - своих и чужих - и иду куда пожелаю, либо не выйду из Башни до тех пор, пока Слова не выбьют из меня силой.
   От такой неслыханной наглости у меня даже дыхание на миг перехватило. Но я все еще не принимала их всерьез.
   "Возьмите, если сумеете," - только сказала я, откидываясь на спинку дивана с видом королевы, у которой толпа простолюдинов потребовала автограф на хартию вольностей.
   Тогда Многая влезла в эту самую ритуальную накидку, она же сакральное облачение Проводника, и начался полный бардак из серии "что ни придумаете, все будет правда". Были какие-то зелья, высыпаемые в пламя свечей - и свечи, сначала погасшие, а потом сгоревшие дотла от одного моего взгляда. Были кружения по комнате с пением заклятий - и обычная бабская истерика с пощечинами. Были изощренные взаимные оскорбления, была Хуана, с перепугу спрятавшаяся под стол. Многая запугивала меня великим чародеем, истинным владельцем этой Башни. Я отнеслась к угрозе всерьез - во всей атмосфере и в самом деле чувствовался отпечаток некой незаурядной личности. В ответ я попыталась припугнуть Многую Словом, от которого она откинет копыта сразу же, как я доГоворю. На это она лишь усмехнулась: "Давай, говори! Уверяю тебя, что с моей смертью блокировка вокруг Башни не исчезнет!" Я быстро прощупала окружающую среду и с немалым испугом убедилась, что это правда - самой мне отсюда не выйти.
   Дальше пошли уже совсем неописуемые гнусности. Слава богам, хоть до рукоприкладства я не опустилась, хотя очень подмывало...
   Резко кольнуло в висок, заныли глаза. Неадекватная связь никогда не доставляет приятных ощущений, минутное повышение внутричерепного давления - еще не самое противное, чем она чревата. Торопливо подхватываю кристалл в ладони - сноп сиреневых бликов летит мне в лицо, в них медленно проступает лицо Флетчера - куда более отчетливое, чем при первой связи.
   - Это я, Элендишка. Нахожусь в Эсхарском отростке орнамента. Тут действительно все по уши в блоках, но каких-то однонаправленных - снаружи снимаются прямым пробоем, по крайней мере, мне под силу. Сколько у тебя прошло личного времени?
   Я прислушиваюсь к своим ощущениям:
   - Около четырех часов с прошлой связи. Вряд ли больше...
   - Тогда попытайся за следующий час проникнуть в портал. Если проникнешь, дальше по Орнаменту пойдешь легко, я тебе все расчищу...
   - А если не проникну? - перебиваю его я. - Думаешь, это так просто?
   - Если не проникнешь, придется мне ихнюю Башню штурмом брать, а не хотелось бы. Но ты все-таки попробуй... есть там кто-то, кто тебя сторожит, или только стены и магия?
   - Ну... при желании можно вызвать одну девчонку, - отвечаю я, скосив глаза на каминную полку с маленьким гонгом.
   - Так в чем проблема? Вызови, заморочь ей голову как угодно, хоть в туалет попросись! Лишь бы выйти из комнаты, а там сама разберешься.
   - Тебя послушать, так все настолько легко... - возражаю я скорее из нерешительности, чем из действительного желания возразить.
   - Легче, чем ты думаешь, - улыбается он с хитрецой. Ладно, действуй, я жду тебя час, а потом начинаю все тут сносить! - после чего связь прерывается мгновенно, телеэкран, и тот с такой скоростью не гаснет.
   Уже давно рассвело. Холодно, тихо, по-утреннему как-то пронзительно и свежо - это от льдистой белизны стен...
   Я снова заворачиваю кристалл связи в замшу и заталкиваю в сумку, затягиваю боковой ремешок... Блинн, в третий раз!!! Конечно, если каждый раз наталкивать в сумку в полтора раза больше, чем в нее помещается, не стоит удивляться, что пряжка то и дело выдирается с корнем - но почему именно сейчас, когда подвязать - и то нечем?!
   А пошли они все куда подальше! Они меня сюда заманили, поиздевались, заперли, а я еще должна думать о сохранности их барахла? Сбрасываю с себя синюю накидку и энергичным движением выдергиваю тонкий шнурок из кулиски на поясе - вот и славненько, как раз в петлю пролез. Снова зашвыриваю накидку под стол, затем подхожу к камину и что есть силы бью по гонгу бронзовым молоточком.
   Хуана проявляется в комнате через минуту, медленно, как на новейшей фотографии, для которой не нужна ванночка с проявителем.
   - Все-таки решили работать с кристаллом, госпожа? - задает она вопрос, еще пребывая в полупрозрачном состоянии.
   - А вот шиш вам! - бросаю я пренебрежительно. - Ты мне лучше скажи, где у вас тут заведение для дам?
   Хуана морщит светлые бровки. Сейчас на ней белый пушистый свитер, из-под которого торчит золотая парчовая юбка до полу. Похоже, не только в моей комнате сегодня забыли протопить...
   - Простите, госпожа, даже не знаю, как быть. Кэролайн не велела выпускать вас из этой комнаты ни под каким видом...
   - Тогда мне придется сделать это в камин, - нервно отвечаю я и добавляю мстительно: - Впрочем, не думаю, что это так уж усугубит здешний хлев. Ваш великий гуру, что, выше таких презренных материй, как уборка в доме?
   - Ладно, - решается Хуана, - на минутку, наверное, можно. Становитесь рядом со мной.
   Я вскидываю на плечо сумку и подчиняюсь.
   - Сумку оставьте, - тут же одергивает меня Хуана.
   - Ни в коем случае - у меня там тампоны, - я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не ухмыльнуться. - Ты хоть знаешь, что такое тампоны и зачем они нужны?
   Легко все-таки презирать так называемые "средства женской гигиены", если можешь побывать в Слэрте и зашить в плечо гормональную капсулу, рассчитанную на пять лет. Моей осталось полтора года сроку, но потом ведь можно и поменять...
   На секунду пол уходит у меня из-под ног, и я снова оказываюсь в комнате с деревянными стенами. Вот и вешалка для одежды - моя меховая куртка, желтый плащ Хуаны, еще какой-то странный черный балахон, а вот пятнистой шубки Многой почему-то не видно. За подмогой, что ли, побежала, вместо того, чтобы спать?
   - Вот, - Хуана указывает на дверку, почти незаметную в этой деревянной обшивке, с ручкой в форме изогнувшейся бронзовой змеи.
   ...Да, не зря данное заведение зовется в народе "кабинетом задумчивости". Впрочем, слово "задумчивость" имеет такое же отношение к моему текущему мыслительному процессу, как водовозная кляча к беговым рысакам.
   Деревянная комната - это очень хорошо, ведь именно в нее мы попали из зеленого колодца. И похоже, если что-то здесь и можно назвать порталом (еще одно слово, которого не люблю, но Флетчеру простительно), то именно переход из нее в колодец.
   Вот только смогу ли я воспользоваться этим переходом, не прибегая к помощи Хуаны? А если и смогу, то как сделать это у нее на глазах? Я не специалист по убалтыванию людей, и вряд ли добьюсь прямой помощи - одно дело туалет, и совсем другое Силовой Орнамент...
   - Госпожа, вы еще долго? - доносится из-за двери нерешительный голос Хуаны.
   - Тампон меняю! - огрызаюсь я сквозь дверь. - А это процесс не мгновенный. Ничего, подождешь... Страж!
   - Нет, меняйте, конечно... Просто... мне тоже туда хочется...
   Так-к... Похоже, мне начинает везти!
   Когда я распахиваю дверку "кабинета задумчивости", Хуана кидается внутрь, оттерев меня плечом, и торопливо запирается изнутри.
   В моем распоряжении - минута, может быть, полторы. Бросаю быстрый взгляд на дверку. Естественно, наружного запора никто не предусмотрел - здесь вам не ругиландская муниципальная квартира. Хотя... ну да, когда я вешала куртку...
   Я изгибаюсь, достаю из-за вешалки длинную резную орясину неважно, магический это посох или просто дорожный, меня сейчас волнует не это, - и с торжествующей улыбкой продеваю под изогнувшуюся змею. Теперь мне обеспечено минут двадцать, а то и больше - Хуана девушка не слишком крепкая... в отличие от резной дубины.
   Лихорадочно сканирую пол и стены. Ничего, абсолютно ничего. Однако подобные штуковины частенько бывают ощутимы лишь с определенной позиции, если я ничего не путаю из того, чему пять с половиной лет назад пытались выучить меня лорды Рябинового Дола. Ну-ка, как же я тогда стояла, когда нас выбросило сюда воздушным лифтом?
   Орясина в двери дергается, но остается на месте - резьба удерживает.
   - Госпожа, зачем вы это сделали? Выпустите меня немедленно!
   Какая вежливая, однако, девушка - я бы в этой ситуации непременно начала фразу с "какого хрена?!" Так, вроде именно здесь - на этом красноватом квадрате пола, вполоборота к вешалке...
   Раздается треск. Я бросаю встревоженный взгляд на орясину - в том месте, где она пересекает щель между дверкой и косяком, с нее летят зеленые искры, однако дверь по-прежнему нерушима.
   - Вы что, продели в ручку посох Стайна, госпожа? Вы хоть представляете, что тут будет, если я все-таки его сломаю?
   Все же магический... Что ж, тем лучше для меня!
   - Как бы пробуйте, - отзываюсь я язвительно. - В следующий раз не будете с вашей смертной богиней разбрасывать артефакты где ни попадя!
   - Откройте, прошу вас! Вам же все равно не выбраться без меня ни вверх, ни вниз!
   Эту реплику я уже не удостаиваю ответом. Да, смешно было ожидать, что с моей позиции что-то учуется - вела-то нас Хуана. Кажется, она тогда стояла одной ногой на темном квадрате, а другой - на красноватом с трещинкой... Или в придачу к нужной позиции мне потребуется еще и ее голосок баньши?
   Новый удар в дверь и снова треск. Черт возьми, сейчас уже трещал не энергетический разряд, а дерево...
   - В последний раз прошу - откройте!
   Когда воздух вокруг меня начинает искриться, я от радости подпрыгиваю на месте и издаю свой боевой клич "Хаййя!" В следующую секунду пол снова уходит у меня из-под ног, и я едва успеваю рвануть с вешалки куртку из нутрии, выдрав с мясом петлю на воротнике. Последнее, что касается моего слуха - особо громкий треск, но дерева или разряда, я уже не в состоянии уловить...
   Я в зеленом колодце, а передо мной матовой голубизной сияет невысокая арка прохода в Орнамент. Сую руки в рукава куртки, вешаю сумку через плечо и бегом устремляюсь в это голубое - не знаю, сломала Хуана посох или все же нет, но уж если сломала, ни к чему медлить.
   Направо... еще раз направо... а вот теперь налево! Я уже чувствую нечто, подобное дуновению теплого ветра - Флетчер там, это его сила указывает мне направление и расчищает дорогу.
   Еще поворот, пара непонятно откуда взявшихся ступенек - не удержавшись на бегу, спотыкаюсь и растягиваюсь во весь рост, чудом не головой в выступ стены. Выругавшись, вскакиваю на ноги, на ходу потираю отбитые колени и локти...
   Флетчер стоит прямо за выступом, глядя в потолок невидящими глазами. Длинные волосы падают на воротник черной кожаной куртки, серебряная застежка-молния кажется красноватой от отблеска очередной недоразвитой силовой линии. Руки, совсем как у Стража Башни Теней, неподвижно сомкнуты на крестообразной рукояти длинного меча, упертого острием в пол. Явно не его родной, а либо Марселла, либо младшего из принцев, Джарвиса сам Флетчер предпочитает клинки покороче...
   Взвизгнув так, что позавидовала бы и Хуана, я кидаюсь к нему на шею.
   - Эленд, наконец-то! - Флетчер с лязгом роняет меч и принимает меня в свои объятия.
   "Одиночество в талом снегу гонит боль по зеркальному кругу... Никогда я понять не смогу, отчего нас так тянет друг к другу..."
   Вечером того же дня мы все сидим у Пэгги в ее Ковровой гостиной. Как всегда, качаются на тонких цепочках стеклянные чаши-светильни, до половины налитые водой, в которой плавают и горят золотые и лиловые шарики свечей; свет их смешивается, размывается по залу причудливыми бликами, создавая атмосферу сказочного дворца...
   Сказочного? Для большинства местных жителей так оно и есть. Разве княгиня Маргарита не самая могущественная чародейка Эсхары?
   Сама Пэгги в своем любимом кресле меж двух скругленных окон лениво обмахивается веером, черным с алыми цветами. Окна раскрыты настежь, и тонкий аромат распускающегося белоцвета смешивается со сладким запахом разных прочих олеандров, которыми в изобилии уставлена комната.
   В этой обстановке утонченной роскоши, даже не восточной, а обобщенно южной, странным анахронизмом выглядит магнитофон на батарейках, непрерывно извергающий из себя какую-то кельтуху, которую я напереписывала у Луминно в огромных количествах. С ума сойти, было же время, когда я просто млела от этой музыки, а сейчас уши вянут - не иначе, объелась...
   Сие чудо техники я забыла здесь полгода назад, и за это время юные ведьмочки, Пэггины придворные дамы, быстро разобрались, что к чему, и даже выучились магически подзаряжать батарейки! Двое из этих юных дарований сейчас танцуют в центре комнаты - ту, что с черными волосами, зовут Авигея, а другая, видно, новенькая, ее имени я не знаю.
   Я, уже переодевшись в сверкающее тряпье эсхарского покроя, небрежно сижу на подлокотнике кресла Флетчера. Сам он потягивает из бокала какой-то немыслимый коктейль ярко-зеленого цвета. Вот сейчас он опять повернется ко мне, и губы и глаза его снова тронет легкая улыбка, вопрошающая - с тобой все в порядке?
   Я улыбаюсь в ответ, и его рука опускается на мое плечо... Конечно, смерть от скромности мне никогда не грозила, но я прекрасно знаю, насколько неотразима в этот миг. А впрочем, и его внешность сейчас впечатляет - Эсхарский дворец одно из немногих мест, где он позволяет себе полностью расслабиться. На бархатном берете таинственно поблескивает сапфировый трилистник Ордена...
   Господи, я-то почему не могу расслабиться даже здесь, в этом раю земном, где я дома больше, чем на родной Тихой Пристани? Словно стальная пружина, туго скручена во мне готовность в любую секунду все бросить и помчаться неизвестно куда. Что со мной сегодня такое? Неужели на меня так подействовала ночь в этой... тоже Башне, будь она трижды и четырежды неладна?! Ничего ведь не случилось, ничего от меня не добились, я крайне удачно сделала оттуда ноги... Даже бокал вина не помог - сердце после него почему-то начало колотиться, как хвост перепуганного кролика.
   Все хорошо, успокойся. Everything is all right, everything is fine...
   - Эй, девочки, а может, уберете свое колдунство? - в голосе Пэгги наигранно капризная, "княгиньская" нотка. - Сами видите, у нас тут менестрель простаивает. Отчего бы это, а?
   - Всегда к вашим услугам, госпожа княгиня, - Флетчер произносит это с такой ухмылкой, за которую любой уважающий себя государь тут же приказал бы выкинуть вон этого хама. - Мне не хватало лишь вашего пожелания.
   Он тянется за гитарой, и я поспешно скатываюсь с подлокотника, устраиваюсь у его ног, дабы не мешать. И, как оно всегда со мной после хотя бы недельной разлуки с этим мерзавцем, завороженно смотрю, как ложится на струны смуглая рука с тонкими пальцами Нездешнего...
   Я знаю, я чувствую... Его пламя соприкасается с моим, бирюзовая вспышка ласкает обнаженные нервы почти до боли. Он тоже знает - а в сгустившемся воздухе повисает древняя мелодия, одновременно безмерно печальная и бешено страстная, как цыганский романс... Ругианская "Королевна-бродяжка", надо же... Я ступаю в центр комнаты, буквально раздвинув плечом танцующих ведьмочек, и гитаре начинает вторить тонкий перезвон подвесок из позолоченного серебра на моей головной повязке.
   Как там слова? Когда-то знала, да и сейчас не совсем забыла - я же эту мелодию с детства нежно люблю... Нет, не хочу вспоминать. Не сейчас.
   В другое бы время Пэгги и сама с удовольствием поплясала бы с нами, но уж если он играет, а я танцую - все, третий лишний, тут творится нечто такого уровня, что чуть зацепи пол-Эсхары без крыш останется. В прямом и переносном смысле.
   Everything is all right, everything is fine... А там, наверху, в спальне, стоит на столе флакончик из белого переливаюшегося оникса - тот самый, на который мы год копили деньги. И сегодня поздно ночью, когда мы останемся одни, Флетчер откроет его, выльет на ладонь немного масла, и комнату наполнит ни с чем не сравнимый аромат белого силийского шиповника... а наутро этот аромат перейдет с нашей кожи на смятые простыни и надолго останется в них...
   Если кто-то сейчас скажет мне, что это мой последний такой вечер - не знаю почему, но я поверю.
   Так наползает гроза. Жаркий июльский полдень, солнце слепит лучами, и небо еще ни с одной стороны не оттенено ярким свинцом, но уже слышнее звуки в знойном безмолвии, придавившем нас своей тяжестью, и медленно сжимаются золотые розетки горчанки, стискиваются, как руки в молитве...
   Слушайте, а ведь сегодня на самом деле будет гроза! Здесь-то, в Эсхаре, лето, не зима! То-то я так взмокла во время танца! Таким образом, у моего напряга вполне обыденная причина, и нечего переживать по этому поводу. Дождь пройдет - посвежеет, в том числе и в мозгах.
   Флетчер завершает "Королевну-бродяжку" резким ударом по струнам, и я застываю вполоборота к нему с почти радостной улыбкой.
   - Слушай, это потрясающе! - Белокурая ведьмочка, чьего имени я еще не знаю, преданно заглядывает мне в глаза. - Ты научишь меня так танцевать?
   - Ты и сама уже неплохо умеешь, - отвечаю я вполне искренне. - Если хочешь, покажу потом пару движений...
   Мне не до нее сейчас - во все глаза я смотрю на темноволосого незнакомца, который стоит у кресла Пэгги, разглядывая какую-то драгоценную вещицу. Вот это да - вошел во время танца, а я и не заметила...
   Увидев, что я смотрю на него, он возвращает драгоценность княгине Эсхарской.
   - Таких, как ты, в некоторых Сутях все еще сжигают на кострах, - голос звучный, чуть хрипловатый.
   - Таких, как я? - повторяю я машинально...
   - Эленд, позволь представить тебе славного рыцаря Дэнниса диа Оро, друга моего Марселла, - тут же встревает Пэгги. Дэннис, а это та самая Элендис Аргиноль, о которой ты уже наслышан. Почти моя племянница.
   Диа Оро, диа Оро... Романдское имя, однако! Помнится, во время своих монлозанских великих деланий знавала я некого Парсифаля диа Оро, у которого, прямо как в сказке, было три сына, два дети как дети, а третий...
   Я подхожу к ним и уже готовлюсь протянуть руку для поцелуя, но поименованный Дэннис опережает меня - и пожимает мою руку крепким мужским рукопожатием. Ничего себе!
   - Вот, значит, какая ты... - произносит он непонятно и оценивающе смотрит на меня. Я, в свою очередь, делаю то же самое. Своеобразное лицо, приметное... кожа светлая, а волосы ночь непроглядная, стекают на плечи, как черный дождь. И глаза такие же ночные, огромные, с темно-золотыми искрами и каким-то звериным прищуром... не волчьим, но все же... Мутамнийские глаза. Да - и движения слишком плавные для его высокой и сильной фигуры. Сразу чувствуется воин, опытный и опасный...
   Стоп, мутамнийские... а зовут диа Оро... и одежда не романдская, а стандартная авиллонская - светлая рубаха и что-то вроде темной туники без рукавов...
   - Слушай, ты по матери в родстве с диа Родакасрами не состоишь? - спрашиваю я, затаив дыхание. Два сына, которые дети как дети, у Парсифаля - от первой жены, романдки...
   - Состою, - отвечает он, не моргнув глазом. - В отдаленном.
   - Трать тебя тарарать, Линхи! - ору я, не считая нужным сдерживаться. - Вот ты и попал в мои лапы, мать твою мутамнийскую!
   Он невольно улыбается, и надо сказать, улыбка у него приятная. А в следующую секунду это уже не улыбка, а оскал, острые клыки в звериной пасти... Передо мною на ковре, с невозмутимым выражением на морде, сидит крупный лесной котяра бурой масти, с кисточками на ушах и коротким, словно обрубленным хвостом.
   - Мррр-я-ау! - нагло говорит он и вкусно облизывается, словно только что кого-то сожрал. Я невольно отшатываюсь, но Линхи уже стоит передо мною в человеческом облике и смеется.
   - Посмейся тут у меня, - огрызаюсь я. - Тебя кто просил из себя божественное правосудие изображать? Шинно?
   Улыбка сбегает с его лица.
   - Ты о чем?
   - Не отпирайся. Верховного Экзорциста загрыз ты, я это нутром почуяла еще в кангранском стойбище. А окончательно уверилась, когда узнала, что старый Парсифаль за что-то отказал младшему сыну в родительском благословении.
   - Отец ничего не знает про Ле Жеанно! - лицо Линхи делается каменным. - Он поймал меня уже позже, когда я обернулся для собственного удовольствия. Даже если он и заподозрил что-то, то доказательств у него нет, а он не такой негодяй, чтобы родного сына, пусть даже богохульника, отдать в руки конклава! Мы поругались, и я ушел...
   - Знаешь, меня, конечно, интересует, что по этому поводу думает твой батюшка, - перебиваю я, - но еще больше меня интересует, в чью голову первой пришла свежая и оригинальная идея устранения Верховного - в твою или Шинно?
   Секунду на его лице отражаются мучительные колебания сказать или нет? Я жду. Такой либо скажет правду, либо не скажет ничего.
   - Это был замысел Шинно, - наконец выговаривает он. - И нечего дырку во мне взглядом сверлить. Мы оказались прижаты к стенке, "оплошность" с тобой и Араном могла стоить головы многим, а проблема так и оставалась проблемой. А ты со своим проклятием такой хороший ключ дала... Сработали, как сумели.
   - И укрепили народные массы в вере в святость Ирмы диа Алиманд!
   - А чем это чревато?
   - Уже ничем. Все, что мог, уже сделал. Как только назначили нового Верховного Экзорциста, он тут же меня изловил. Чисто для профилактики, чтоб не прорицала лишнего. Этот, конечно, был уже не чета Зверю, и с ним я творила, что хотела, но когда у тебя выбор: устроить чудо огня или сложиться без пользы для дела...
   - А разве не этого ты хотела изначально?
   - Изначально, заметь! С той поры ветер успел перемениться. После моего чудесного не-сгорания народ заговорил уже не о святой Ирме, но о новом пришествии Святой Бланки. Слово вылетело, кошку назвали кошкой, и у кого были уши, тот услышал.
   На его лице неприкрытый испуг - понял-таки... Впрочем, если они работают в паре, Шинно должен был все ему объяснить. До сих пор уши горят, как вспомню выволочку, устроенную мне Лайгалдэ... "Ты отдаешь себе отчет в том, что произошло? Он твой Поборник, и обязан подставлять за тебя свою голову - никак не наоборот! Но сейчас он вышел сухим из воды, а вот о вступлении в игру Огненной - о твоем! - Тень теперь прекрасно осведомлена! Теперь жди неприятностей как только, так сразу... Неужели ты не понимаешь, что теперь, когда впервые за очень много лет собрались вместе все Жрицы Стихий, ты не имеешь права - да, именно не имеешь права! - умереть до инициации?"
   Испуг на лице Линхи тем временем сменился раздражением:
   - Знаешь, девонька, а какого вообще черта ты делала в Романде после смерти Ле Жеанно? Тебе что, мало показалось?
   (Да, пребывание в Городе ощутимо подпортило манеры этому романдскому рыцарю - последняя фраза отнюдь не образец учтивости и куртуазности. Дурное дело, известно, нехитрое...)
   - Неужели не понятно? Наблюдала, что из этого вышло и можно ли считать результат удовлетворительным, - Самое обидное, что тут он прав. Если бы я тогда на какое-то время исчезла из Романда... но никто не властен сделать бывшее небывшим. - Скажи спасибо, что после этой новости мне удалось пинками прогнать Арана назад в Город. В конце концов, что от нас требовалось? Убрать посланца Тени или все-таки остановить резню еретиков?
   - По крайней мере, тут мы преуспели, - невесело усмехается Линхи. - После твоих учинений в могуществе Святой Бланки не сомневается уже никто. Сейчас святые отцы ломают копья в диспутах, действительно ли Бланка сестра Господа или просто очень сильная святая. Но кровь больше не льется, а это самое главное.
   И тут я замечаю, что все это время Флетчер прислушивается к нашей перебранке с откровенным тревожным интересом. Только этого мне и недоставало для полного счастья...
   - Слушайте, а о чем это вы? - в отличие от Флетчера, Пэгги последний раз была в Романде более трех лет назад, а потому потеряла нить разговора в самом начале.
   - Так, - отмахиваюсь я. - Разбор полетов с крыши на чердак. Да, кстати, Линхи, - круто меняю я тему беседы, - когда ты ушел от отца, ты, судя по твоей одежде, пошел прямиком в Город?
   - Именно так, - подтверждает он. - Просто осознал в какой-то момент, что помочь больше ничем не могу, а вот навредить способен. И после этого в Романд уже не возвращался. Бродяжил года полтора по Сутям на свой страх и риск, смотрел людей и мироздание...
   - А как же Шинно?
   - А что Шинно? Я уже не мальчишка, и без Шинно справлюсь!