Монк Карин. Уступить искушению

   Мальчик вздрогнул, но не двинулся с места.
   — Позвольте, гражданин, — вступилась Жаклин, надеясь уладить дело, просто заплатив за украденный хлеб.
   — Я покажу тебе, что нужно делать с ворами, которые хотят обокрасть меня, — продолжал владелец булочной, не обращая никакого внимания на слова защитницы паренька. — Сначала я переломаю все кости в твоем жалком теле, а когда я закончу, то позову гвардейцев, которые доломают то, что я пропущу. Как тебе это нравится, сукин ты сын?
   Мальчик неожиданно бросился вперед и принялся молотить здоровяка кулаками так быстро, что мужчина на некоторое время замер в недоумении. Только когда отважный малыш вцепился зубами в его руку, он дико заорал и сбросил с себя крохотное тельце, словно это была пылинка, прилипшая к рукаву.
   — Проклятие! — Мужчина с размаху ударил мальчика кулаком в лицо. Тот остановился, потряс головой, приходя в себя, и утер рукавом ручеек крови, заструившийся из его носа, а потом с ожесточением посмотрел на своего обидчика. Он явно решил драться до конца, потому что другого выхода у него не было, и снова набросился на мужчину с кулаками; однако в силу небольшого роста все его удары приходились в грудь и живот здоровяка.
   Мужчина некоторое время с улыбкой смотрел на мальчика, а когда ему это надоело, снова с силой двинул кулаком по уже окровавленному личику. Толпа тут же взорвалась радостными криками, полагая, что избиение вора является неплохим развлечением.
   Подогреваемый криками, владелец булочной нанес своему маленькому противнику новый удар. Через секунду все лицо мальчика превратится в кровавое месиво…
   С диким криком Жаклин бросилась к негодяю и вцепилась ему в волосы.
   — Немедленно отпусти его, грязный ублюдок! — закричала она.
   Когда мужчина, рыча от боли, схватился обеими руками за голову, Жаклин, воспользовавшись моментом, с силой ударила его обеими руками под ребра. Здоровяк согнулся от боли и недоуменно уставился на нее, не понимая, почему она отвлекла его от столь важного дела, как избиение вора.
   — Ах ты, гнусный сукин сын! — воскликнула Жаклин и из последних сил залепила мужчине пощечину.
   — Парень украл у меня хлеб, — все еще недоумевая, произнес тот. — Я имею право защищать то, что мне принадлежит…
   — А значит, имеешь право забивать детей до смерти? — яростно выдохнула Жаклин. — Вот что дала Республика таким грязным крестьянам, как ты, — право убивать!
   Глаза мужчины сузились.
   — А кто вы такая, что называете меня грязным крестьянином?
   Жаклин мгновенно поняла свою ошибку. Она заговорила как аристократка, а этого нельзя было допускать.
   — Простите, гражданин, — попыталась она загладить свою ситуацию. — Я не хотела вас оскорбить. Не возьмете ли вы деньги за этот хлеб?
   — Посмотрите, у нас тут хорошенькая аристократическая сучка! — радостно воскликнул мужчина, не спуская пристального взгляда с Жаклин.
   — Нет, вы ошибаетесь! — Жаклин чувствовала, что ее охватывает паника.
   — Точно, она аристократка! — крикнула какая-то женщина.
   — Но я не сделала ничего дурного, — оправдывалась Жаклин.
   — Ты ругала Республику, — возразил мужчина с довольной улыбкой.
   Мальчик, который спокойно наблюдал за происходящим, вместо того чтобы попытаться убежать, неожиданно раскрыл рог и в ужасе закричал:
   — О Господи, да это же Камилла Дюбе. — Выражение испуга исказило его избитое лицо. — Она не аристократка. Это Камилла Дюбе. Ее муж умер от чумы десять дней назад.
   Толпа замерла. Жаклин недоуменно посмотрела на странного паренька.
   — Отойдите от нее! — продолжал вопить тот, стараясь отодвинуться от Жаклин как можно дальше. — Уведите ее отсюда, заприте ее в доме. Ей нельзя появляться на улице, а то она заразит всех нас! О Боже, она дотронулась до вас! — крикнул он булочнику, который только что бил его.
   Толпа мгновенно расступилась; затем все бросились бежать прочь; один лишь здоровяк, по-прежнему стоя перед Жаклин, в ужасе смотрел на нее.
   — Эй, твой муж действительно умер от чумы? — подозрительно спросил он.
   — Да, — нехотя призналась Жаклин. Она быстро сообразила что к чему и начала подыгрывать мальчику. — Но это было почти две недели назад. Его тело покрылось ужасными язвами, он весь почернел и ужасно мучился перед смертью. А я нет, я не заразилась. Со мной все в порядке, только вот небольшая язвочка здесь, на руке. — Она принялась закатывать рукав, чтобы продемонстрировать ему язву.
   — Пошла прочь от меня! — закричал мужчина, пытаясь вытереть руки о свою куртку. — Убирайся, и чтобы я тебя больше не видел. — С этими словами он отступил назад, а потом, сделав несколько шагов, развернулся и побежал.
   Жаклин оглянулась. Мальчик, воспользовавшись суматохой, исчез, остальные свидетели происшествия отошли от нее и теперь с ужасом ждали, что она будет делать дальше.
   Подняв свою сумку и опустив глаза, Жаклин медленно побрела по улице. Толпа молча расступилась, пропуская ее.
   Жаклин бродила по Монмартру, но дом Жюстена ей все никак не попадался. Начало темнеть. Она замерзла и очень устала, поэтому, дойдя до угла очередной узкой и темной улицы, остановилась, поставила сумку на землю и привалилась к стене дома, совершенно не представляя, что ей делать дальше.
   — Эй, помощь не нужна?
   Обернувшись, Жаклин увидела того самого подростка, который украл хлеб.
   — Ты что, следил за мной? — спросила она. Мальчик пожал плечами:
   — Хотел убедиться, что ты не заблудилась.
   Такая неожиданная забота тронула ее, и она, посмотрев на почерневший, заплывший глаз паренька и его разбитую губу, сказала:
   — Нужно было убить этого ублюдка.
   — Зря ты вмешалась, — равнодушно заметил подросток. — Тебя чуть не арестовали.
   — А ты зря воровал. Тебя чуть не убили, — парировала Жаклин.
   — Мне не впервой. — Он пожал плечами. — Если я перестану воровать, мне нечего будет есть.
   Спокойствие, с каким были произнесены эти слова, поразило Жаклин.
   — Где твои родители? — спросила она.
   — Умерли.
   — А с кем ты живешь?
   — Ни с кем. Я сам по себе, — ответил мальчик.
   — Понятно. — Мысль о том, что ребенок вынужден воровать, чтобы выжить, казалась ей чудовищной. — Как тебя зовут?
   — Филипп Мерсье. А тебя?
   — Полина Дюпорт, — ответила Жаклин после некоторого колебания.
   Мальчик внимательно посмотрел на нее:
   — Ты ведь не из Парижа, да?
   — Боюсь, тут ты ошибаешься.
   — А вот и нет. — Он неожиданно подмигнул ей. — Ты все время ходишь по кругу.
   Жаклин заколебалась. Она понимала, что мальчик способен помочь ей разыскать Жюстена, но не знала, можно ли доверять ему. С другой стороны, с каждой минутой становилось все темнее, а она не имела ни малейшего представления в том, где находится. Она теряла время и подвергала все большей опасности жизнь Армана. Чем раньше ей удастся разыскать Жюстена, тем быстрее они смогут начать поиски.
   — Я пытаюсь найти дом моей тети, который находится на улице де Вент. Ты знаешь, где это? — наконец спросила Жаклин.
   — Ну конечно. Это в получасе отсюда.
   — Тогда объясни, как туда пройти.
   — Я тебя провожу, — великодушно сказал мальчик и решительно повернулся, чтобы идти.
   — Нет, этого не требуется, — запротестовала Жаклин. — Просто скажи…
   — Тебе не добраться туда одной, — перебил ее Филипп. — Кроме того, я могу понадобиться, если ты попадешь в беду.
   Жаклин хотела уточнить, что в последний раз попала в беду из-за него, но сдержалась; в ее ситуации было глупо отказываться от столь своевременного предложения.
   — Ладно, будь по-твоему. — Она подняла с земли сумку.
   — Откуда ты? — спросил Филипп, пока они шли по извилистым улицам.
   — Из Булони, — соврала Жаклин. — Мой муж недавно умер, и теперь я приехала в Париж, чтобы поселиться у своей тети. А как погибли твои родители?
   — Мама умерла в тюрьме в прошлом году, а отца я никогда не видел. Думаю, он тоже умер, — быстро ответил мальчик.
   — Другие родственники у тебя есть? — Жаклин не понимала, как такой малыш может существовать совершенно один.
   — Нет.
   — Но где же ты живешь?
   — На улице. После того как мою мать арестовали, я сперва оставался в квартире, которую мы с ней снимали, но потом хозяйка велела мне перебираться под лестницу и сказала, что будет кормить меня, если я стану приносить ей деньги. Тогда я начал воровать. Сначала все шло неплохо, но потом хозяйка связалась с одним ублюдком, который считал своим долгом бить меня, особенно если напьется. Мне это не понравилось, и я сбежал.
   — А где же ты спишь?
   — Где придется. Раньше можно было ночевать в соборах, а сейчас их стали закрывать один за другим. Я знаю несколько кафе, владельцы которых не возражают, если я переночую на полу: за это я помогаю им убирать и мыть посуду. А еще есть несколько дамочек, которые разрешают мне ночевать у них, когда они не заняты.
   Жаклин даже охнула.
   — Ты имеешь в виду проституток? Филипп насмешливо посмотрел на нее.
   — Нет, я имею в виду монашек. — Его смех звучал так заразительно, что Жаклин поняла: он действительно выглядит моложе своих лет.
   — А сколько тебе сейчас? — подозрительно спросила она.
   — Тринадцать, этим летом будет четырнадцать.
   Скудное питание и неприемлемые условия жизни привели к тому, что он почти перестал расти, подумала Жаклин.
   — Вряд ли в твоем возрасте позволительно проводить ночь у проституток, — сказала она.
   — Зато у них тепло. — Он пожал плечами. Ей нечего было возразить на это.
   Некоторое время они шли молча. Филипп уверенно двигался вперед, и девушка поняла, что ни за что не смогла бы сориентироваться в Париже без его помощи.
   — Это здесь, — сказал Филипп, когда они в очередной раз свернули за угол.
   Жаклин внимательно рассматривала прилепившиеся друг к другу дома, пытаясь определить, какой именно ей нужен. Она медленно шла по улице, восстанавливая в памяти тот момент, когда Арман привез ее после спасения от разъяренной толпы.
   — Ты что, не знаешь, номер дома, в котором живет твоя? — озадаченно спросил Филипп.
   — Она написала мне, но я потеряла письмо, — рассеянно счистила Жаклин, продолжая свой путь.
   — Тогда давай постучим в любую дверь и спросим, — предложил мальчик.
   — Нет, — резко ответила Жаклин. Ей не хотелось привлекать внимание к Жюстену.
   — Но почему? — удивился мальчик.
   — Уже поздно, мне не хочется никого беспокоить. К тому же, думаю, я сама смогу его найти. Вот он! — неожиданно воскликнула она, останавливаясь перед дверью, которая показалась ей знакомой. — Спасибо за помощь. Если позволишь, я хотела бы дать тебе немного денег…
   — А может, я просто переночую сегодня у твоей тети? — спросил мальчик.
   Жаклин растерялась. Ей было жалко паренька, но она боялась подвергать опасности жизнь другого человека.
   — Прости, Филипп, мне кажется…
   — Я не уйду, пока не буду уверен, что с тобой все в порядке. А еще мне не повредит чашка чего-нибудь горячего. — Он решительно направился ко входу.
   — Стой! — воскликнула Жаклин и, со вздохом подойдя к двери, постучала в нее условным стуком, который запомнила еще в прошлый раз: три частых удара и два с длинным промежутком между ними.
   Через минуту дверь открылась, и на пороге появился Жюстен.
   — Гражданин, — обратилась к нему Жаклин, поднимая вуаль, — вы, наверное, забыли меня.
   — А разве мы знакомы? — подозрительно спросил юноша.
   Жаклин не была уверена, что он узнает ее, ведь она представала перед ним то в наряде мальчика, то в образе беременной крестьянки.
   — Я была у вас три месяца назад. Тогда я ждала ребенка и…
   — Кузина Дельфина! — неожиданно воскликнул Жюстен и тут же заключил Жаклин в объятия. — Мой маленький кузен Генри! — добавил он, радостно улыбаясь Филиппу. — Скорее проходите. Должно быть, вы устали с дороги.
   — Что это с ним? — Филипп осторожно толкнул Жаклин в бок.
   — Вас прислал Арман? — спросил Жюстен, как только дверь за ними закрылась.
   — Не совсем… — ответила Жаклин. — Но я здесь, потому что Арман…
   Жюстен повернул голову в сторону Филиппа.
   — А это кто?
   — Друг, — быстро сказала Жаклин.
   — Меня зовут Филипп Мерсье, — представился мальчик. — А вы кто, тетя Полины?
   — Что-что? — удивился Жюстен.
   — Послушайте, мне необходимо поговорить с вами наедине. — Жаклин сделала ударение на последнем слове и многозначительно посмотрела в сторону Филиппа.
   Жюстен тоже посмотрел на мальчика и улыбнулся:
   — Ты, наверное, голоден, дружок. Пойдем на кухню, я дам тебе поесть.
   Филипп охотно последовал за хозяином дома, а Жаклин оправилась в гостиную, куда через несколько минут вошел Сюстен.
   — Его очень сильно избили — нужно будет промыть раны, — озабоченно сказал он. — А теперь рассказывайте, что привело вас сюда.
   — Арман арестован…
   Лицо Жюстена помрачнело.
   — Значит, слухи были верными, — сказал он.
   — Слухи?
   — Весь Париж только и говорит о поимке Черного Принца. Рассказывают, что он попался в ловушку, расставленную инспектором Бурдоном.
   Жаклин почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек.
   — Ловушка? — переспросила она. Жюстен кивнул.
   — Его поймали, когда он пытался организовать побег маркиза де Бире. Инспектор Бурдон как-то узнал об этом и схватил их обоих.
   — Нет, маркизу удалось бежать, — быстро возразила Жаклин.
   — По официальным данным, он убит.
   — Это неправда. Франсуа-Луи сейчас находится в Англии.
   — Откуда вы знаете? — удивился Жюстен.
   — Я совсем недавно видела его. Де Вире был моим женихом, и это я попросила Армана спасти его. Думаю, Комитет национальной безопасности просто не хочет признаваться в том, что еще один заключенный смог бежать.
   — Так ли? — недоверчиво произнес Жюстен. — Когда эти слухи дошли до меня, я засомневался в их подлинности. Мне даже не было известно, что Арман находился во Франции: он посвящает в свои планы только тех, кто лично помогает ему в данный момент, поэтому я решил навести справки. Мужчина, которого схватили, назвался Мишелем Беланже — его посадили в Ла-Форс. Он настаивает на том, что действовал в одиночку. Конечно, его могут казнить только за то, что он помог бежать маркизу, но почему-то они медлят, возможно, пытаются установить его личность и доказать другие случаи побегов, в которых он принимал участие.
   — Арман никогда ни в чем не признается, — уверенно сказала Жаклин. — Он не станет подвергать опасности жизнь своих друзей.
   — Вы правы, — согласился Жюстен, — а мы не станем подвергать опасности жизнь Армана.
   «Но я сделала это», — с грустью призналась себе Жаклин, и ее вновь охватило чувство вины.
   — Теперь, когда мы знаем, что этот человек — Арман, нам нужно разработать план его спасения, — сказал Жюстен. — Кто-то должен отправиться в тюрьму и вытащить его оттуда.
   — Я пойду сама, — решительно заявила Жаклин. Жюстен поморщился:
   — Не говорите глупости, вы ничего не понимаете в таких делах. Вас убьют прежде, чем вы переступите порог тюрьмы.
   Его слова не возымели на нее никакого действия.
   — Я отлично знаю, что такое французские тюрьмы, — спокойно возразила Жаклин, — так как провела в них немало времени и как посетительница, и как заключенная.
   — Простите, но знакомство с тюремной обстановкой не обеспечит вам свободный проход. Тут нужен человек, который сможет быстро среагировать, если что-то пойдет не так. Он должен быть смелым и обладать недюжинными актерскими способностями.
   — Я смогу с этим справиться, — попыталась уверить его Жаклин, но Жюстен по-прежнему скептически смотрел на нее.
   — Скажите, вы сможете убить человека? — неожиданно спросил он.
   — Да, — ответила она без малейшего колебания, — смогу.
   Жюстен все еще был в нерешительности: видимо, слова гостьи не смогли убедить его до конца.
   — Кто может сделать это, если не я? — продолжала она настаивать. — Люди Армана находятся на корабле у берегов Франции, и связаться с ними невозможно. Если схватят кого-то из его парижских агентов, то это подвергнет опасности остальных; я же здесь никого не знаю и, значит, не смогу выдать, даже если меня поймают.
   — Вы говорите о своей жизни так, словно она вообще не представляет для вас ценности, — заметил Жюстен.
   Жаклин отвернулась и посмотрела на яркие огоньки, вспыхивающие в камине.
   — Меня приговорили к смерти, и я приготовилась к этому, — тихо произнесла она. — Моя жизнь была разрушена, я потеряла почти всех своих родственников. Месье Сент-Джеймс спас меня и настоял на том, чтобы я жила, хотя и вопреки моему собственному желанию. Если бы не моя опрометчивость, он не сидел бы сейчас в тюрьме, а мы бы не беседовали здесь с вами. — Жаклин посмотрела на Жюстена. — Что касается моего отношения к смерти, то я не хотела бы, чтобы вы поняли меня неправильно. Я не желаю ее, но если Армана казнят в результате того, что он попал в ловушку, помогая мне, я не смогу с этим жить.
   Молодой человек некоторое время молчал, видимо, о чем-то раздумывая.
   — Арман оказал огромное влияние на жизни многих людей, — наконец произнес он.
   — И на вашу тоже? — спросила Жаклин.
   — Да. Он спас меня, мою мать и сестру, — кивнул Жюстен. — Нас должны были арестовать; Арман узнал об этом и вывез нас из дома за час до того, как туда ворвались национальные гвардейцы. Он спрятал нас в корзины и провез через баррикады, сказав, что везет гнилые овощи.
   — И охрана не обыскала корзины? — удивилась Жаклин. Жюстен улыбнулся.
   — Все происходило летом, когда стояла страшная жара, и Арман поставил на нижние корзины, в которых находились мы, пару таких же с гнилым мясом и овощами. От них шел такой тяжелый запах, что охранники велели ему поскорее проезжать.
   Жаклин тоже не смогла сдержать улыбки.
   — А где сейчас ваша семья?
   — Мать и сестра уехали в Англию; там сестра влюбилась в одного музыканта, и они поженились несколько месяцев назад. Скоро у них родится первенец. А мать приняла предложение Армана остаться у него в доме.
   — Она работает там? — спросила Жаклин.
   — Да, экономкой.
   Жаклин внимательно посмотрела на зеленые глаза и густые русые волосы Жюстена.
   — Вашу мать зовут мадам Бонар! — воскликнула она, поняв, почему женщина в доме Армана показалась ей знакомой.
   — Да, это так. Моя семья знала Армана много лет — он останавливался у нас, когда приезжал во Францию.
   Итак, Жюстен давно знает Армана. Возможно, он был знаком и с его женой…
   — Имя Люсет вам что-нибудь говорит? — спросила Жаклин.
   — Мы несколько раз встречались, но не могу сказать, что я был близко знаком с ней.
   — Какой она была?
   — Очень красивой. — Жюстен ненадолго задумался. — И еще очень веселой. Ей нравилось, когда люди смеялись.
   — Вот. как? — пробормотала Жаклин. Она не знала, что еще сказать.
   Жюстен некоторое время с интересом наблюдал за ней, а потом спросил:
   — Этот человек очень важен для вас, не так ли?
   — Он спас мне жизнь, — просто ответила она. — А теперь я хочу спасти его.
   Они помолчали, потом Жюстен снова заговорил:
   — У вас есть деньги?
   — Немного, во французских ливрах, — уточнила она, зная, что из-за инфляции бумажные ассигнации уже не считались надежной валютой.
   — Помощь, которая нам понадобится, стоит очень дорого. — Жюстен покачал головой. — Арман всегда платил золотом — только так можно рассчитывать на качественное исполнение и сохранить все в тайне.
   Жаклин подумала о драгоценностях, спрятанных в Шато-де-Ламбер. Замок скорее всего уже разграблен, но она надеялась, что никто не обнаружил ее тайник. Отправляться туда было опасно: если ее поймают, то она уже никогда не сможет вновь обрести свободу, — однако Жаклин постаралась отбросить эти мысли.
   — Я знаю, где можно раздобыть средства, — заявила она.
   — Ну если так… — Жюстен испытующе посмотрел на нее. — Тогда вам остается поесть и отправляться спать. Мы начнем работать над осуществлением нашего плана завтра утром.
   Хотя Жаклин хотелось заняться этим прямо сейчас, силы неожиданно оставили ее, и она была вынуждена подчиниться. После ужина хозяин проводил ее в комнату на втором этаже, где ей предстояло провести ночь. Филиппу приготовили постель в комнате на первом этаже. Жаклин быстро умылась, переоделась в ночную рубашку и легла, однако странный шум за дверью заставил ее вновь подняться. Решив, что Жюстен хочет ей что-то сказать, она подошла к двери и приоткрыла ее. На полу рядом с дверью, закутавшись в тонкое шерстяное одеяло, лежал Филипп.
   — Послушай, что ты здесь делаешь? — недоуменно спросила Жаклин.
   Приподнявшись на локте, Филипп бросил на нее многозначительный взгляд.
   — Я буду рядом с тобой на тот случай, если тебе понадобится моя помощь, — ответил он.
   — О чем ты? Какая помощь может мне понадобиться среди ночи? — Жаклин неожиданно захотелось улыбнуться, но она сдержалась. — Иди к себе и ложись.
   Филипп не шевельнулся, только качнул головой в сторону двери Жюстена.
   — Лучше я буду спать здесь, — сказал он и снова улегся на пол.
   Жаклин вдруг поняла, из-за чего беспокоился Филипп. В соседней с ней комнате находился мужчина, и это ему не понравилось. Такая неожиданная забота тронула ее.
   — Ладно, заходи, и мы обсудим с тобой этот вопрос, — тихо проговорила она.
   Филипп поднялся и, когда он вошел в комнату, Жаклин закрыла дверь.
   — Со мной все будет в порядке, поэтому ты можешь спокойно идти спать, — ласково сказала она, однако ее слова совершенно не убедили мальчика.
   — Такая дама, как ты, не может понимать, что такое мужчины, — сказал он со знанием дела, — поэтому я останусь спать на полу. Не беспокойся, я привык.
   — Спать в коридоре? Нет и нет!
   — Но ты не можешь запретить мне.
   Жаклин вздохнула. Разумеется, Жюстен не станет набрасываться на нее, но как объяснить это мальчику, выросшему на улице среди бродяг и пьяниц? К тому же ей не хотелось вести с ним дискуссии, потому что она итак едва стояла на ногах.
   — Хорошо, если ты так настаиваешь, можешь остаться, здесь.
   — Здесь? — удивленно переспросил он.
   — Зачем спать на полу, когда в комнате есть широкая и удобная кровать. Мы вполне сможем поместиться на ней.
   — Гражданка Дюпорт, или как вас там зовут на самом деле, Я ни за что не стану спать с вами в одной кровати, — обиженно произнес Филипп.
   На этот раз Жаклин не смогла сдержать улыбки. Она вспомнила, как спорила из-за кровати с Арманом, когда тот был в обличье гражданина Жюльена. Тогда соблюдение внешних правил приличия казалось ей столь важным, что она была готова пожертвовать ради этого собственным комфортом.
   — Надеюсь, логика подскажет тебе, что я права, — почти дословно повторила она слова Армана.
   — Никогда, — решительно заявил мальчик. — Это неприлично.
   Что ж, Филипп считал себя мужчиной, и она не могла не относиться к этому с уважением, поэтому решила пойти на компромисс:
   — Хорошо, возьми эти подушки и одеяло и устраивайся на полу.
   Это предложение показалось ее неожиданному телохранителю более разумным. Филипп быстро устроил себе ложе рядом с ее кроватью и растянулся на нем.
   — Скажи, а ты умывался перед сном? — с подозрением спросила Жаклин.
   — Это еще зачем? — удивился мальчик.
   — В твоей комнате стоял кувшин с водой. Ты должен был умыться перед тем, как лечь спать.
   — Если хочешь, я могу спать и в коридоре, — пожал плечами Филипп. Предложение помыться он явно считал лишним.
   — Это не обязательно, — возразила Жаклин. — А вот мыться обязательно. Если ты сейчас же не умоешься, Жюстен не станет утром кормить тебя завтраком. Так что выбор за тобой.
   Филипп поморщился и, нехотя поднявшись, подошел к кувшину с водой, из которого умывалась Жаклин. Наклонившись, он быстро сполоснул руки и лицо, после чего кое-как вытерся и, посчитав дело сделанным, отправился обратно на свое ложе.
   Удовлетворенная его послушанием, Жаклин задула свечу и закрыла глаза, но сон не шел к ней. Все ее мысли были о том, , как проникнуть в тюрьму Ла-Форс.
   — Я пойду с тобой, — раздался голос Филиппа, словно прочитавшего ее мысли.
   — Куда это ты собрался? — встревоженно спросила Жаклин. Мальчик приподнялся на локте и в упор посмотрел на нее.
   — Спасать того человека из Ла-Форс.
   — Так ты все подслушал!
   — В доме такие тонкие стены, — невинно заявил он. — И вообще дело не в этом. Главное, что я смогу тебе помочь.
   — Ни за что, — запротестовала Жаклин.
   — Конечно, смогу, — настойчиво повторил Филипп. — Вся моя жизнь прошла на улице, и никто не заподозрит меня в симпатиях к аристократам, а вот тебя заподозрят сразу же, как только ты откроешь рот.
   — Но почему ты хочешь помочь мне? — спросила Жаклин.
   — Потому что ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти меня, — просто ответил Филипп. — Никто и никогда не делал этого раньше.
   — А ты спас меня от ареста, когда сказал, что мой муж умер от чумы. Мы квиты.
   — Я предлагаю помощь не потому, что чувствую себя обязанным. Мне хочется это сделать.