Страница:
Да?
Он приблизился к ней, провел пальцем по щеке.
Да!
Она босыми ногами обвила его бедра. Ее лицо оказалось где-то на уровне его шеи и плеч. Он бережно отнес ее в комнату, уложил на постель. Скинул одежду, лег рядом. Хидер повернулась, прижалась губами к его губам, ее язычок проник в его рот. Она вся дрожала – то ли от холода, то ли от чего-то еще. Карл властно приподнял девушку и соединился с ней.
И увидел в ее глазах и мыслях свое отражение, почувствовал, насколько силен, как мощно способен двигаться в ней. В ее зрачках заиграли разноцветные огоньки, их сияние обволокло его, и он с головой погрузился в светоносные струи фонтана. Он потерял ощущение соединения тел – теперь весь он был светом. Или она обернулась сиянием? Иноземье подернулось этим свечением, и откуда-то издалека долетел легкий убыстряющийся шепот:
Я та, которая любит тебя.
Я знаю.
Он громко закричал, извергая из чресел горячую волну. Хидер обхватила его бедра ногами, а шею руками и с необыкновенной силой прижалась к нему. Их тела продолжали вздрагивать в пароксизме страсти.
Когда Карл пришел в себя, Хидер все еще держалась за него, по ее телу волна за волной пробегали последние судороги оргазма. Задыхаясь от счастья, она срывающимся голосом твердила одно и то же:
– Я люблю тебя... люблю тебя... люблю...
Он мягко развел ее руки и освободился. Лег рядом. Хидер была настолько опустошена, что сама и двинуться не могла. Он подставил плечо под ее головку и только тогда заметил, что Хидер плачет. Он повернул голову и вопросительно посмотрел на нее. По щекам девушки обильно катились слезы.
– Скажи, Карл, – неожиданно ясным и звучным голосом спросила Хидер, – мы все умрем?
– Да.
Явиться сюда в такое время – это конечно же проявление слабости. В том не было необходимости, а раз так, значит, я сплоховал. Один из наших постулатов гласит: если уж ты решил совершить деяние, помни – твое решение может быть правильным или ошибочным. Третьего не дано.
С другой стороны, мы все играем. Играем всю бесконечность жизни, а в игре нельзя без ошибок. Скучно без них. К тому же Камберу Тремодиану и в голову не могло прийти искать меня в этом массивном, подвешенном к каким-то несуразным столбам здании. Они называют их несущими конструкциями. Насколько поэтичен сам оборот «несущие конструкции», настолько же нелепо исполнение. Он знал, что я непременно побываю там – это был факт или временной инвариант, – но не мог знать когда. Моя временная линия, занесенная в Библиотеку перемещения всех предметов и явлений во Вселенной, давала повод предположить, что я непременно загляну в это чудовищных размеров здание. Это неизбежно, и он должен был ждать моего появления, но никак не в следующий после нашей последней встречи миг, тем более что мои следы мгновенно затерялись в Библиотеке, вращающейся вокруг черной дыры в центре нашей Галактики. Я проник туда через тридцать второе столетие и там же, по всей вероятности, скончался.
Кому по силам проследить такой заковыристый маршрут? Не знаю, но уж точно не Камберу Тремодиану!
Я не оправдываюсь. И не уверен, что именно такой ход рассуждений привел меня в этот, как они его называли, Комплекс, чтобы взглянуть на Хидер и Карла Ка-станавераса.
Может, все дело в том, что ему суждено погибнуть и смерть его будет героической и отнюдь не бесполезной?
Но какой же безвременной...
Что ж, если я рассчитывал обрести здесь вдохновение, мне не суждено было его найти.
Я вышел в сад и покорился своей судьбе. А Карла и Хидер оставил покориться их собственной.
В воздухе раздался легкий хлопок, и поминай меня как звали.
Такие дела, читатель.
10
Он приблизился к ней, провел пальцем по щеке.
Да!
Она босыми ногами обвила его бедра. Ее лицо оказалось где-то на уровне его шеи и плеч. Он бережно отнес ее в комнату, уложил на постель. Скинул одежду, лег рядом. Хидер повернулась, прижалась губами к его губам, ее язычок проник в его рот. Она вся дрожала – то ли от холода, то ли от чего-то еще. Карл властно приподнял девушку и соединился с ней.
И увидел в ее глазах и мыслях свое отражение, почувствовал, насколько силен, как мощно способен двигаться в ней. В ее зрачках заиграли разноцветные огоньки, их сияние обволокло его, и он с головой погрузился в светоносные струи фонтана. Он потерял ощущение соединения тел – теперь весь он был светом. Или она обернулась сиянием? Иноземье подернулось этим свечением, и откуда-то издалека долетел легкий убыстряющийся шепот:
Я та, которая любит тебя.
Я знаю.
Он громко закричал, извергая из чресел горячую волну. Хидер обхватила его бедра ногами, а шею руками и с необыкновенной силой прижалась к нему. Их тела продолжали вздрагивать в пароксизме страсти.
Когда Карл пришел в себя, Хидер все еще держалась за него, по ее телу волна за волной пробегали последние судороги оргазма. Задыхаясь от счастья, она срывающимся голосом твердила одно и то же:
– Я люблю тебя... люблю тебя... люблю...
Он мягко развел ее руки и освободился. Лег рядом. Хидер была настолько опустошена, что сама и двинуться не могла. Он подставил плечо под ее головку и только тогда заметил, что Хидер плачет. Он повернул голову и вопросительно посмотрел на нее. По щекам девушки обильно катились слезы.
– Скажи, Карл, – неожиданно ясным и звучным голосом спросила Хидер, – мы все умрем?
– Да.
* * *
Я позволил себе только краешком глаза, на какую-то крошечную дольку быстрого времени взглянуть на них, лежащих рядом в постели.Явиться сюда в такое время – это конечно же проявление слабости. В том не было необходимости, а раз так, значит, я сплоховал. Один из наших постулатов гласит: если уж ты решил совершить деяние, помни – твое решение может быть правильным или ошибочным. Третьего не дано.
С другой стороны, мы все играем. Играем всю бесконечность жизни, а в игре нельзя без ошибок. Скучно без них. К тому же Камберу Тремодиану и в голову не могло прийти искать меня в этом массивном, подвешенном к каким-то несуразным столбам здании. Они называют их несущими конструкциями. Насколько поэтичен сам оборот «несущие конструкции», настолько же нелепо исполнение. Он знал, что я непременно побываю там – это был факт или временной инвариант, – но не мог знать когда. Моя временная линия, занесенная в Библиотеку перемещения всех предметов и явлений во Вселенной, давала повод предположить, что я непременно загляну в это чудовищных размеров здание. Это неизбежно, и он должен был ждать моего появления, но никак не в следующий после нашей последней встречи миг, тем более что мои следы мгновенно затерялись в Библиотеке, вращающейся вокруг черной дыры в центре нашей Галактики. Я проник туда через тридцать второе столетие и там же, по всей вероятности, скончался.
Кому по силам проследить такой заковыристый маршрут? Не знаю, но уж точно не Камберу Тремодиану!
Я не оправдываюсь. И не уверен, что именно такой ход рассуждений привел меня в этот, как они его называли, Комплекс, чтобы взглянуть на Хидер и Карла Ка-станавераса.
Может, все дело в том, что ему суждено погибнуть и смерть его будет героической и отнюдь не бесполезной?
Но какой же безвременной...
Что ж, если я рассчитывал обрести здесь вдохновение, мне не суждено было его найти.
Я вышел в сад и покорился своей судьбе. А Карла и Хидер оставил покориться их собственной.
В воздухе раздался легкий хлопок, и поминай меня как звали.
Такие дела, читатель.
10
Воскресным утром толпа у ворот Комплекса увеличилась до десяти тысяч. Протестующие демонстранты заполнили все соседние улицы, все промежутки между домами на протяжении нескольких кварталов. Они вели себя настолько шумно, что во всем Комплексе не оставалось уголка, где можно было побыть в тишине. Во второй половине дня второго июля лозунги пикетчиков изменились. Раньше они постоянно требовали: «Долой геников! Смерть уродам!» – теперь же громко и требовательно провозглашали: «Америка, Америка, Америка!» Служба охраны, не спрашивая дополнительных указаний, разместила в здании резервный отряд. Двадцать пять хорошо обученных и вооруженных бойцов.
В здании между тем, казалось, ничего не замечали. Дети все так же играли во внутреннем дворике, купались, нежились на солнышке. Те, кто постарше, очень редко выходили в парк. Здесь охранников не было. Карл, прикинув все возможные варианты, решил, что они там и не требуются. Вооруженные автоматами Джонни, Эйри, Мэнди и Tea были расставлены по периметру, чтобы пресечь любую попытку окончательно свихнувшихся пикетчиков перелезть через ограду. По всем крышам теперь там и тут замечали вооруженных людей, которые тоже наряжались демонстрантами, даже таскали с собой плакаты и разрисованных кукол, но большие лазерные карабины не спрячешь. Крики особенно действовали на нервы тем телепатам, чья психологическая устойчивость оставляла желать лучшего. В первую очередь это касалось Джонни. С другой стороны, Карл просто изумился, обнаружив, с каким спокойствием относилось практически все юное население Комплекса к шуму на улице. Они все, исключая Карла, полагали себя некой единой личностью, храбро противостоящей нападкам. Девять месяцев они слушали эти вопли, и ежедневное напряжение, казалось, вовсе не утомило их. В последнюю неделю погода сыграла с обитателями Комплекса злую шутку – туман густым слоем лежал над городом, причем особенно плотные его скопления наблюдались как раз в этом, прилежащем к океанскому побережью, районе. И все равно дети не теряли присутствия духа.
В отличие от Джонни.
Он, пытаясь отвлечься, часами просиживал у Дженни или подыскивал себе какое-нибудь полезное занятие внутри здания. Она, в свою очередь, давала интервью за интервью, почти без задержки принимая любого журналиста, жаждущего добыть информацию. Репортеру следовало только дождаться своей очереди. Карл постоянно находился в офисе и занимался тем же – искал поддержку у общественности. К сожалению, Джонни лучше, чем кто-либо другой, умел читать мысли Карла. Так продолжалось до того утра, когда телепаты опубликовали обе записи – беседу с Джеррилом Карсоном и Генеральным секретарем Амньером, а также последнюю исповедь Сандоваля. Это случилось через несколько дней после того, как «Электроник таймс» получила от игрока в Сети, назвавшегося Ральфом Мудрым и Могучим, подтверждение, что в толпе, беснующейся перед Комплексом Чандлера, присутствуют штатные сотрудники Миротворческих сил из Нью-Йоркского отряда. Теперь имелись неопровержимые доказательства, что вся эта разнузданная кампания если и не инспирируется, то находится под полным контролем советника Джеррила Карсона, отвечающего за Нью-Йоркский столичный округ и являющегося Председателем контрольного комитета, которому подчинялись Миротворческие силы.
Тем же памятным утром Малко Калхари дал интервью репортеру «Ньюсборда». Они разговаривали в палате, где лежал Малко.
Напротив него, также не двигаясь, сидел Шарль Эддор. Их разделяла непомерно широкая полированная столешница.
Наконец Эддор произнес:
– Нет, мсье, призывы к вашему отстранению от должности – это несерьезно. Вне всякого сомнения, голосование по вотуму недоверия определенно провалится.
Я полагаю, если я буду с вами, вам нечего беспокоиться насчет нового срока. Можете полностью на меня рассчитывать.
Амньер ответил тихо, но очень внятно и внушительно:
– Скорее всего ты прав. Нашел Карсона?
– Нет. Его офис не отвечает. Полагаю, что советник решил, будто вы хотите бросить его на съедение волкам. В его положении, – задумчиво добавил Эддор, – для него будет лучше всего взорвать себя где-нибудь в укромном местечке, прежде чем Кастанаверас отыщет его.
– Полагаешь, Карсон так и поступит?
– Нет, – ответил Эддор. – Не думаю. Это всего лишь благое пожелание, но вряд ли Карсон согласится им воспользоваться.
– В штабе Элиты знают, где он прячется? Эддор кивнул:
– Да. Они практически взяли его под защиту. Оказали ему честь и формально причислили к французам, вы же знаете. Они его ни за что не выдадут. – Он помолчал, потом добавил: – Тем не менее он ведет себя как самый настоящий самоубийца.
Амньер даже не пошевелился, как сидел глыбой, так и продолжал сидеть. Даже ни разу не моргнул. Взгляд устремлен в никуда.
Шарль Эддор подождал немного, потом поднялся и вышел из кабинета Генерального секретаря. Как он ни старался, но так и не мог справиться с довольной улыбкой, слегка изогнувшей его губы.
Он вскрикнул.
Джеррил Карсон расхаживал по парку, где спали юные телепаты. Он указал пальцем на одного из детей:
– Возьмите этого, Макартура, а также тех двоих.
Миротворцы подняли малышей, на которых указал Карсон, и понесли их к аэрокару.
Джеррил направился следом за ними, как вдруг застыл на полушаге. В голову пришла неожиданная идея, сразу покорившая своей изощренностью изобретательного советника. Он довольно осклабился.
– Отставить! – окликнул он миротворцев. – Кладите их обратно на землю. Надо взять тех, на кого сильнее всего подействовал наркотик. Вот эту парочку. Уверен, когда Кастанаверас обнаружит, что не хватает именно их, он просто взовьется. – Заметив, что миротворцы колеблются, он с криком набросился на них: – Что стоите! Берите близнецов!
Солдаты переглянулись и выполнили приказ.
«Аэросмит» взмыл в воздух, увозя на борту близняшек.
Через несколько секунд из туннеля выскочил Карл с «эскалибуром» в руке. Заметив взлетающий аппарат, прицелился, но так и не решился выстрелить. Пальцы, сжимающие приклад, побелели от ярости и напряжения. Наконец Кастанаверас медленно опустил оружие. На высоте сотни футов в салоне «аэросмита» заходились плачем двойняшки. Он закрыл глаза, пронзил ментальным взглядом пространство, стенки кабины, попытался отыскать детей. К сожалению, там находилось слишком много иных сознаний. Тех, кого он искал, становилось все труднее обнаружить с каждым уходящим мгновением.
Карл так и стоял, не сходя с места, пока из Комплекса не набежали люди. Услышав их крики, пробужденный ворвавшимися в мозг вопросами, он неожиданно повернулся и, ни слова не говоря, направился к туннелю.
– Костыли! – потребовал Малко. – Я прекрасно себя чувствую и без вашей идиотской коляски!
С целью обеспечения безопасности движущиеся дорожки в больнице оставались неподвижными – их включали только по распоряжению главврача в каждом конкретном случае. Малко даже не стал искать выключатель. Он оперся на костыли и решительно двинулся к лифту, обгоняя при этом многих вполне здоровых людей. Когда он испытывал тревогу, остановить старого вояку было невозможно.
Рядом с ним часто семенила Сюзанна Монтинье. Глядя на разбушевавшегося Калхари, она не могла сдержать смех, хотя особых поводов для веселья не имелось. За эти дни Сюзанна заметно осунулась, постарела – все-таки годы брали свое. По ночам спала урывками, почти не отходя от постели Малко.
– Да не беги гы! – наконец взмолилась она. – Тебе-то хорошо: накачали транквилизаторами, выдали палки, а мне что делать?
Ее аэрокар уже поджидал у выхода из больницы. Мотор был включен, и машина парила на высоте сорока сантиметров над дорожным покрытием у защищенного от дождя тротуара. Позади держался аппарат с охраной. Автомат, управляющий машиной, опустил аэрокар почти до земли и снизил обороты вентиляторов. Теперь струи воды почти не вылетали за габариты.
На заднем сиденье сидел Трент с портативным компьютером на бедре. Как только Малко и Сюзанна загрузились в кабину, он оторвал взгляд от объемного изображения. Заговорил сразу, не поздоровавшись, не спросив о самочувствии:
– Как сообщила «Пари-матч», только что из Комплекса украли двойняшек.
– Что?! – в один голос воскликнули Малко и Сюзанна.
– Они больше ничего не сказали. Сообщение прошло две минуты назад.
Сюзанна опередила Малко с вопросом:
– Когда это случилось?
– Двенадцать минут назад. Тринадцать... Сюзанна решительно повернулась к Малко:
– Как ты себя чувствуешь? Только честно?
Калхари откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Физическая боль почти не донимала его, или, может, ему казалось, что не донимает. А вот душа болела от навалившихся на них испытаний.
– Со мной все отлично.
– Тогда немедленно в Комплекс, – объявила Сюзанна. – Трент, я предупрежу охранников, они доставят тебя домой.
– Я не хочу.
Сюзанна поджала губы, несколько мгновений поразмышляла, потом махнула рукой: – Тогда поехали.
Толпа оказалась еще более многочисленной, еще более жуткой, чем Малко мог вообразить. Каких только ряженых здесь не было, все эти пугала изображали мерзких телепатов. Народу было так много, что охранникам, чтобы очистить путь, пришлось минимум дважды пальнуть из смонтированных над воротами акустических парализаторов. Сотни оглушенных бросились в разные стороны, кое-кто повалился на землю. Толпа отхлынула, потом прихлынула вновь, унося тех, кто пострадал при стрельбе звуковыми импульсами.
Как раз перед приездом Сюзанны и Малко специальный транспорт доставил в Комплекс большую партию оружия. Бессмысленно было рассчитывать на автоматы, когда численность толпы перевалила за десяток тысяч. Даже детям раздали лазерные карабины, в основном «эскалибуры» второй серии с маленькими рукоятками, вполне подходящими для детских ручек. Хидер Кастанаверас в боевом комбинезоне, из-под которого выглядывала футболка, защищающая, как подозревал Малко, от лазерного луча, с мазером в кобуре и автоматом через плечо встретила их у входа. Она жестом пригласила следовать за собой и не вымолвила ни слова, пока вела их по пустынным коридорам. Путешествие закончилось в некоем подобии штаба, устроенном в гостиной Карла и Дженни. Здесь собрались все взрослые: Карл, Дженни, Джохан, Энди и Уилли, а также двое офицеров из службы безопасности.
Гордая сознанием исполняемого долга, Хидер даже с Трентом словом не перемолвилась. Только у дверей штаба крепко обняла его и так же молча удалилась. Трент только потом догадался, что этим объятием она попрощалась с ним навсегда. Попрощалась, как умела.
Карл стоял спиной к двери, через которую вошли Сюзанна и Малко. Дверь в спальню была распахнута.
Карл в тот момент внимательно следил за монитором, на экране которого бесновалась толпа, собравшаяся у главных ворот Комплекса. Казалось, он даже не заметил, что в помещение прибыли новые люди, даже головы не повернул. Bet стоял и смотрел на экран, а потом вдруг резко обернулся и сумрачно бросил:
– Похоже, вы прибыли как раз вовремя.
Один из сотрудников службы безопасности – Малко вспомнил, что его зовут Диверс, – кивнул полковнику и Сюзанне. На его форме поблескивали капитанские нашивки.
– Взгляните на пятый и девятый мониторы, – пригласил он гостей подойти поближе. – Части миротворцев.
Действительно, вооруженные люди в военной форме рассредоточивались по периметру толпы, словно намереваясь взять ее под контроль.
– Я вот о чем подумал, – подал голос Карл, – зачем они позволили вам проехать в Комплекс? Что-то слабо верится, – добавил он, – что их пригнали сюда, чтобы защищать нас.
– Здравствуй, Карл, – тихо проговорил Малко.
Кастанаверас медленно обернулся к нему. Малко не удержался, моргнул и отвел взгляд. Сюзанна Монтинье тоже опустила глаза.
Только Трент прямо смотрел на Карла:
– Здравствуй, папа.
Карл ответил так же серьезно:
– Здравствуй, Трент. Тебе не следовало приходить сюда. Тебе здесь нельзя оставаться.
Трент с прежней неторопливой вдумчивостью произнес:
– Я не уйду, – затем, как бы объясняя свое решение, добавил: – Ни за что! Это и моя судьба.
Его ответ, казалось, разбудил Карла. В первый раз за эти дни на его лице появилось слабое подобие улыбки.
– Сюзанна, – потребовал он, – немедленно отправляйся домой. Захвати Малко и Трента. Не знаю только, позволят ли миротворцы оставить Комплекс. В любом случае, сидите дома и носа не высовывайте, пока здесь все не закончится.
Малко неожиданно отбросил один костыль.
– Карл, ты всерьез хочешь от меня избавиться? Да ты с ума сошел! – Старик оперся на другую палку, помахал рукой. – Видишь, одна – чтобы держать костыль, а другой я вполне сумею управиться с автоматом. Если, конечно, дело дойдет до этого.
– Малко, уходи. Ты здесь ничем помочь не сможешь. В дорогу, – он с трудом закончил фразу, – теперь в дорогу.
В первый раз за все годы, что Сюзанна знала Малко, она вдруг заметила, насколько же постарел ее друг. За эти несколько мгновений он сбросил весь свой прежний лоск, все искусственные ухищрения, поддерживающие его в форме. В центре комнаты, опираясь на единственный костыль, стоял дряхлый старик. По виду. А по сути опытный, прошедший огонь и воду боец-ветеран. Он был воином и остался воином.
– Карл, – тихо, тщательно выговаривая каждый слог, сказал Малко, – ты можешь, конечно, силой заставить меня покинуть Комплекс, только не делай мне одолжения...
Я никогда не делал тебе одолжений!
Дженни, Джохан и оба офицера отвернулись. Малко начал часто моргать, а Карл продолжил вслух ровным, размеренным тоном:
– Сюзанна и Трент нуждаются в твоей поддержке. Я знаю, ты хотел бы уйти из жизни в сиянии славы, но у тебя есть более серьезные обязанности, и твоя забота о поддержке своей репутации всего лишь дань слабости. Уйми гордыню, черт тебя побери, и ступай домой!
Малко Калхари с трудом удерживал равновесие, его бросало из стороны в сторону. Из-под бинтов на голове вдруг засочилась кровь. От помощи Сюзанны, бросившейся поддержать его, он решительно отказался.
– Ладно, – согласился он после долгой паузы. – Твоя взяла!
Карл некоторое время пристально смотрел на него, потом кивнул.
– Я прослежу, чтобы ваш аэрокар сопровождал двойной эскорт «Дабл-Си». Так будет лучше всего. – Он повернулся к Тренту. – Прощай, сынок.
Глаза мальчика расширились. Он только и сумел выговорить «о-о» и тут же отвел взгляд. Наконец взял себя в руки и вежливо, с достоинством ответил:
– Прощай, отец.
Карл хотел что-то добавить, но голос из динамика прервал его на полуслове:
– На связи советник Карсон. Он хочет поговорить с Карлом.
В голографическом объеме побежали привычные волны, затем плоскости раздвинулись, как бы распахнув дверь в просторный кабинет. В кресле за широким столом сидел Джеррил Карсон.
Трент был единственным человеком в штабном помещении, кто плохо понимал, что здесь происходит. Голографический объем возник прямо у него над головой, и в первое мгновение он не мог разглядеть Карсона. Одно было ясно – случилась беда, и он может помочь. Мальчишка горько пожалел, что оставил свой портативный компьютер в машине, но времени для переживаний не было. Необходимо отыскать близнецов! Его следящее устройство лежало в кармане рубашки, однако задействовать его напрямую он тоже не мог. При переезде Трент стер свой системный профиль со всех компьютеров в Комплексе. В то время эта идея показалась ему безупречным решением. Все возможные способы доступа в Инфосеть, которые он выстроил для своего пользовательского профиля, были бесполезны для любителя. Только в руках умелого и тонкого игрока эти средства обретали несокрушимую силу. Он не рассчитывал, что когда-нибудь вернется сюда.
Никто не может сказать, сколько времени он возился со всевозможными программами, сколько профилей запорол, со сколькими цифровыми помощниками расстался, сколько перепробовал сокращенных командных синтаксисов, прежде чем сумел свести к минимуму необходимую сумму изощренных программ-отмычек.
Только тогда ему открылась возможность потанцевать в Инфосети.
Они долго смотрели друг на друга – Карл в рабочей комнате, Джеррил Карсон из светящегося куба. Его изображение проецировалось на серую непроницаемую завесу. Когда Карсон уразумел, что телепат не желает начинать разговор первым, он с апломбом заявил:
– Близнецы у меня.
Карл не ответил, и Карсон, выждав немного, тем же чуть подрагивающим голосом продолжил:
– Ты доставляешь слишком много хлопот, Карл. – Его голос наконец обрел необходимую твердость. – Если хочешь увидеть своих детей живыми, поступай, как тебе ведено.
Карл закрыл глаза.
Джеррил Карсон неожиданно резко вздрогнул и онемел. Так они пребывали некоторое время, затем Карл открыл глаза, и Карсон вновь дернулся. Будто марионетка, которую вдруг потянули за веревочку. Он начал хватать воздух открытым ртом.
– Глупец! – сумел наконец выдавить советник. – Неужели... ты... всерьез решил... что без серьезной подготовки... я бы рискнул. Я... все знаю... о тебе. Здесь... вокруг... сотни... сознаний... и тысячи... между нами... Тебе... не удастся... добраться... до меня.
В дом Сюзанны Монтинье на Массапеква-Парк поступил вызов. Импульс пришел из Комплекса, проник в спальню Трента и возбудил маленькое устройство, подключенное к системе охраны дома.
Этот небольшой, размером с тюбик для помады, коп-роцессор таил такую силу, упакованную в сочетаниях молекулярных цепочек, какая и не снилась пользователям, жившим еще полвека назад. Устройство хранило объем памяти, соответствовавший объему всех компьютеров, имевшихся на Земле в 2000 году. Это был биочип, создававший Образ, – одно из самых замечательных невоенных изобретений в Солнечной системе.
Пробужденный, запущенный и самопрограммирующийся виртуальный Образ, или программа для поиска и процеживания информации, пробегавшей через Инфосеть, являлся чем-то отдаленно напоминающим рефлексирующую личность. Он и имя имел соответствующее – Ральф Мудрый и Могучий. Этот самый Ральф мог найти в Инфосети для своего хозяина все, что угодно.
Ощущение страха миновало. Мстительная радость нарисовалась на обрюзгшем лице Карсона, и он сразу почувствовал себя свободнее.
– ... И сделаешь заявление, что сознательно исказил запись допроса Сандоваля. Что все это ложь от первого до последнего слова.
Карл уселся в кресло и уже оттуда изучающе разглядывал объемное изображение. Его молчание несколько обескуражило Карсона, однако он быстро пришел в себя.
Карл по-прежнему молчал, вместо него Карсону ответила Дженни:
– Почему ты решил, что мы пойдем на это? – Ее лицо осунулось и побледнело, но голос звучал твердо. – И как теперь мы задним числом объявим эту запись фальшивкой, если уже точно установлено, что она подлинная?
– Вы просто заявите через СМИ, что запись поддельная, – ответил Карсон. – Этого будет достаточно.
– Что потом?
– Вы также заявите, что миротворцы не имеют никакого отношения к похищению детей и что мы, наоборот, пытались защитить их от похитителей. И что в дальнейшем вы обязуетесь работать на миротворцев на первоначальных условиях. Вы скажете, что убедились в безрассудстве прежней позиции. Ваше искусство, заявите вы, просто необходимо использовать под покровительством МС и Объединения. И сделаете это во всеуслышание, повторяя всякий раз, когда потребуется.
– Никто не поверит, – возразила Дженни. – Ни единому слову.
– Кто? – ухмыльнулся Карсон с торжествующей ноткой в голосе. – Пресса? Суд? – Он гаденько улыбнулся. – Или общественность?
Дженни не ответила.
– Общественность поверит в любую чушь, которую мы ей скормим, – уверенно заявил Карсон.
Между тем Образ, созданный Трентом, ожил и ждал приказаний.
В нем бурлила сила и проницательность.
Фильтры, на создание которых Трент потратил годы, пропустили огромную массу особым образом упакованных программ, и, подчиняясь указаниям хозяина, Ральф выплыл в море Информационной сети. Наблюдая за виртуальным посланцем с помощью следящего устройства, мальчик видел, как Ральф через один из множества оптико-волоконных каналов проник в Комплекс. Здесь он зацепился за импульсы, поступающие из тайного офиса Карсона, и двинулся по следу. Пучок световодов, по которому проходил сигнал, был строго ранжирован по степени допуска. По нему невозможно было добраться до исходного терминала. Но это уже не имело значения: местопребывание Карсона было локализовано, и отыскалось ответвление от главного ствола, ведущее прямиком в его убежище.
В здании между тем, казалось, ничего не замечали. Дети все так же играли во внутреннем дворике, купались, нежились на солнышке. Те, кто постарше, очень редко выходили в парк. Здесь охранников не было. Карл, прикинув все возможные варианты, решил, что они там и не требуются. Вооруженные автоматами Джонни, Эйри, Мэнди и Tea были расставлены по периметру, чтобы пресечь любую попытку окончательно свихнувшихся пикетчиков перелезть через ограду. По всем крышам теперь там и тут замечали вооруженных людей, которые тоже наряжались демонстрантами, даже таскали с собой плакаты и разрисованных кукол, но большие лазерные карабины не спрячешь. Крики особенно действовали на нервы тем телепатам, чья психологическая устойчивость оставляла желать лучшего. В первую очередь это касалось Джонни. С другой стороны, Карл просто изумился, обнаружив, с каким спокойствием относилось практически все юное население Комплекса к шуму на улице. Они все, исключая Карла, полагали себя некой единой личностью, храбро противостоящей нападкам. Девять месяцев они слушали эти вопли, и ежедневное напряжение, казалось, вовсе не утомило их. В последнюю неделю погода сыграла с обитателями Комплекса злую шутку – туман густым слоем лежал над городом, причем особенно плотные его скопления наблюдались как раз в этом, прилежащем к океанскому побережью, районе. И все равно дети не теряли присутствия духа.
В отличие от Джонни.
Он, пытаясь отвлечься, часами просиживал у Дженни или подыскивал себе какое-нибудь полезное занятие внутри здания. Она, в свою очередь, давала интервью за интервью, почти без задержки принимая любого журналиста, жаждущего добыть информацию. Репортеру следовало только дождаться своей очереди. Карл постоянно находился в офисе и занимался тем же – искал поддержку у общественности. К сожалению, Джонни лучше, чем кто-либо другой, умел читать мысли Карла. Так продолжалось до того утра, когда телепаты опубликовали обе записи – беседу с Джеррилом Карсоном и Генеральным секретарем Амньером, а также последнюю исповедь Сандоваля. Это случилось через несколько дней после того, как «Электроник таймс» получила от игрока в Сети, назвавшегося Ральфом Мудрым и Могучим, подтверждение, что в толпе, беснующейся перед Комплексом Чандлера, присутствуют штатные сотрудники Миротворческих сил из Нью-Йоркского отряда. Теперь имелись неопровержимые доказательства, что вся эта разнузданная кампания если и не инспирируется, то находится под полным контролем советника Джеррила Карсона, отвечающего за Нью-Йоркский столичный округ и являющегося Председателем контрольного комитета, которому подчинялись Миротворческие силы.
Тем же памятным утром Малко Калхари дал интервью репортеру «Ньюсборда». Они разговаривали в палате, где лежал Малко.
* * *
За своим рабочим столом оцепенело застыл Амньер.Напротив него, также не двигаясь, сидел Шарль Эддор. Их разделяла непомерно широкая полированная столешница.
Наконец Эддор произнес:
– Нет, мсье, призывы к вашему отстранению от должности – это несерьезно. Вне всякого сомнения, голосование по вотуму недоверия определенно провалится.
Я полагаю, если я буду с вами, вам нечего беспокоиться насчет нового срока. Можете полностью на меня рассчитывать.
Амньер ответил тихо, но очень внятно и внушительно:
– Скорее всего ты прав. Нашел Карсона?
– Нет. Его офис не отвечает. Полагаю, что советник решил, будто вы хотите бросить его на съедение волкам. В его положении, – задумчиво добавил Эддор, – для него будет лучше всего взорвать себя где-нибудь в укромном местечке, прежде чем Кастанаверас отыщет его.
– Полагаешь, Карсон так и поступит?
– Нет, – ответил Эддор. – Не думаю. Это всего лишь благое пожелание, но вряд ли Карсон согласится им воспользоваться.
– В штабе Элиты знают, где он прячется? Эддор кивнул:
– Да. Они практически взяли его под защиту. Оказали ему честь и формально причислили к французам, вы же знаете. Они его ни за что не выдадут. – Он помолчал, потом добавил: – Тем не менее он ведет себя как самый настоящий самоубийца.
Амньер даже не пошевелился, как сидел глыбой, так и продолжал сидеть. Даже ни разу не моргнул. Взгляд устремлен в никуда.
Шарль Эддор подождал немного, потом поднялся и вышел из кабинета Генерального секретаря. Как он ни старался, но так и не мог справиться с довольной улыбкой, слегка изогнувшей его губы.
* * *
Джонни очень удивился, обнаружив, что зевает. «Что за сучья неделя! – подумал он. – Ну ничего, скоро все переменится, настанут другие времена». Автомат был очень тяжелым, так что он положил его возле себя и прислонился спиной к дереву. «Отлично, просто здорово!» Он мысленно проверил детей, которых охранял. Все в порядке. Это окончательно расслабило его. Он вновь смежил веки, сказав себе, что вздремнет только на секундочку и тут же проснется. Еще немного расслабился. Вновь осмотрел парк ментальным зрением. Многие питомцы тоже прилегли на травку, последовав его примеру. Что ж, совсем неплохо. Настанут лучшие времена. Все намучились за эти дни, можно и чуточку... Он заснул.* * *
В середине интервью, которое полковник Калхари дал корреспонденту «Пари-матч» в госпитале, Малко неожиданно замолчал. Нахлынула тревога. «Что-то я упустил, – подумал он. – Но что же? – Сразу припомнить не смог. – Может, что-то случилось?» Вновь накатила та же волна страха.Он вскрикнул.
* * *
Все миротворцы были в штатском, их аэрокар тоже не имел опознавательных знаков МС.Джеррил Карсон расхаживал по парку, где спали юные телепаты. Он указал пальцем на одного из детей:
– Возьмите этого, Макартура, а также тех двоих.
Миротворцы подняли малышей, на которых указал Карсон, и понесли их к аэрокару.
Джеррил направился следом за ними, как вдруг застыл на полушаге. В голову пришла неожиданная идея, сразу покорившая своей изощренностью изобретательного советника. Он довольно осклабился.
– Отставить! – окликнул он миротворцев. – Кладите их обратно на землю. Надо взять тех, на кого сильнее всего подействовал наркотик. Вот эту парочку. Уверен, когда Кастанаверас обнаружит, что не хватает именно их, он просто взовьется. – Заметив, что миротворцы колеблются, он с криком набросился на них: – Что стоите! Берите близнецов!
Солдаты переглянулись и выполнили приказ.
«Аэросмит» взмыл в воздух, увозя на борту близняшек.
Через несколько секунд из туннеля выскочил Карл с «эскалибуром» в руке. Заметив взлетающий аппарат, прицелился, но так и не решился выстрелить. Пальцы, сжимающие приклад, побелели от ярости и напряжения. Наконец Кастанаверас медленно опустил оружие. На высоте сотни футов в салоне «аэросмита» заходились плачем двойняшки. Он закрыл глаза, пронзил ментальным взглядом пространство, стенки кабины, попытался отыскать детей. К сожалению, там находилось слишком много иных сознаний. Тех, кого он искал, становилось все труднее обнаружить с каждым уходящим мгновением.
Карл так и стоял, не сходя с места, пока из Комплекса не набежали люди. Услышав их крики, пробужденный ворвавшимися в мозг вопросами, он неожиданно повернулся и, ни слова не говоря, направился к туннелю.
* * *
Объявив о своем решении немедленно покинуть больницу, Малко Калхари сначала согласился добраться до выхода на специальном кресле, но, когда увидел, что ему привезли, взбунтовался. Кресло предназначалось для перевозки буйных умалишенных.– Костыли! – потребовал Малко. – Я прекрасно себя чувствую и без вашей идиотской коляски!
С целью обеспечения безопасности движущиеся дорожки в больнице оставались неподвижными – их включали только по распоряжению главврача в каждом конкретном случае. Малко даже не стал искать выключатель. Он оперся на костыли и решительно двинулся к лифту, обгоняя при этом многих вполне здоровых людей. Когда он испытывал тревогу, остановить старого вояку было невозможно.
Рядом с ним часто семенила Сюзанна Монтинье. Глядя на разбушевавшегося Калхари, она не могла сдержать смех, хотя особых поводов для веселья не имелось. За эти дни Сюзанна заметно осунулась, постарела – все-таки годы брали свое. По ночам спала урывками, почти не отходя от постели Малко.
– Да не беги гы! – наконец взмолилась она. – Тебе-то хорошо: накачали транквилизаторами, выдали палки, а мне что делать?
Ее аэрокар уже поджидал у выхода из больницы. Мотор был включен, и машина парила на высоте сорока сантиметров над дорожным покрытием у защищенного от дождя тротуара. Позади держался аппарат с охраной. Автомат, управляющий машиной, опустил аэрокар почти до земли и снизил обороты вентиляторов. Теперь струи воды почти не вылетали за габариты.
На заднем сиденье сидел Трент с портативным компьютером на бедре. Как только Малко и Сюзанна загрузились в кабину, он оторвал взгляд от объемного изображения. Заговорил сразу, не поздоровавшись, не спросив о самочувствии:
– Как сообщила «Пари-матч», только что из Комплекса украли двойняшек.
– Что?! – в один голос воскликнули Малко и Сюзанна.
– Они больше ничего не сказали. Сообщение прошло две минуты назад.
Сюзанна опередила Малко с вопросом:
– Когда это случилось?
– Двенадцать минут назад. Тринадцать... Сюзанна решительно повернулась к Малко:
– Как ты себя чувствуешь? Только честно?
Калхари откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Физическая боль почти не донимала его, или, может, ему казалось, что не донимает. А вот душа болела от навалившихся на них испытаний.
– Со мной все отлично.
– Тогда немедленно в Комплекс, – объявила Сюзанна. – Трент, я предупрежу охранников, они доставят тебя домой.
– Я не хочу.
Сюзанна поджала губы, несколько мгновений поразмышляла, потом махнула рукой: – Тогда поехали.
Толпа оказалась еще более многочисленной, еще более жуткой, чем Малко мог вообразить. Каких только ряженых здесь не было, все эти пугала изображали мерзких телепатов. Народу было так много, что охранникам, чтобы очистить путь, пришлось минимум дважды пальнуть из смонтированных над воротами акустических парализаторов. Сотни оглушенных бросились в разные стороны, кое-кто повалился на землю. Толпа отхлынула, потом прихлынула вновь, унося тех, кто пострадал при стрельбе звуковыми импульсами.
Как раз перед приездом Сюзанны и Малко специальный транспорт доставил в Комплекс большую партию оружия. Бессмысленно было рассчитывать на автоматы, когда численность толпы перевалила за десяток тысяч. Даже детям раздали лазерные карабины, в основном «эскалибуры» второй серии с маленькими рукоятками, вполне подходящими для детских ручек. Хидер Кастанаверас в боевом комбинезоне, из-под которого выглядывала футболка, защищающая, как подозревал Малко, от лазерного луча, с мазером в кобуре и автоматом через плечо встретила их у входа. Она жестом пригласила следовать за собой и не вымолвила ни слова, пока вела их по пустынным коридорам. Путешествие закончилось в некоем подобии штаба, устроенном в гостиной Карла и Дженни. Здесь собрались все взрослые: Карл, Дженни, Джохан, Энди и Уилли, а также двое офицеров из службы безопасности.
Гордая сознанием исполняемого долга, Хидер даже с Трентом словом не перемолвилась. Только у дверей штаба крепко обняла его и так же молча удалилась. Трент только потом догадался, что этим объятием она попрощалась с ним навсегда. Попрощалась, как умела.
Карл стоял спиной к двери, через которую вошли Сюзанна и Малко. Дверь в спальню была распахнута.
Карл в тот момент внимательно следил за монитором, на экране которого бесновалась толпа, собравшаяся у главных ворот Комплекса. Казалось, он даже не заметил, что в помещение прибыли новые люди, даже головы не повернул. Bet стоял и смотрел на экран, а потом вдруг резко обернулся и сумрачно бросил:
– Похоже, вы прибыли как раз вовремя.
Один из сотрудников службы безопасности – Малко вспомнил, что его зовут Диверс, – кивнул полковнику и Сюзанне. На его форме поблескивали капитанские нашивки.
– Взгляните на пятый и девятый мониторы, – пригласил он гостей подойти поближе. – Части миротворцев.
Действительно, вооруженные люди в военной форме рассредоточивались по периметру толпы, словно намереваясь взять ее под контроль.
– Я вот о чем подумал, – подал голос Карл, – зачем они позволили вам проехать в Комплекс? Что-то слабо верится, – добавил он, – что их пригнали сюда, чтобы защищать нас.
– Здравствуй, Карл, – тихо проговорил Малко.
Кастанаверас медленно обернулся к нему. Малко не удержался, моргнул и отвел взгляд. Сюзанна Монтинье тоже опустила глаза.
Только Трент прямо смотрел на Карла:
– Здравствуй, папа.
Карл ответил так же серьезно:
– Здравствуй, Трент. Тебе не следовало приходить сюда. Тебе здесь нельзя оставаться.
Трент с прежней неторопливой вдумчивостью произнес:
– Я не уйду, – затем, как бы объясняя свое решение, добавил: – Ни за что! Это и моя судьба.
Его ответ, казалось, разбудил Карла. В первый раз за эти дни на его лице появилось слабое подобие улыбки.
– Сюзанна, – потребовал он, – немедленно отправляйся домой. Захвати Малко и Трента. Не знаю только, позволят ли миротворцы оставить Комплекс. В любом случае, сидите дома и носа не высовывайте, пока здесь все не закончится.
Малко неожиданно отбросил один костыль.
– Карл, ты всерьез хочешь от меня избавиться? Да ты с ума сошел! – Старик оперся на другую палку, помахал рукой. – Видишь, одна – чтобы держать костыль, а другой я вполне сумею управиться с автоматом. Если, конечно, дело дойдет до этого.
– Малко, уходи. Ты здесь ничем помочь не сможешь. В дорогу, – он с трудом закончил фразу, – теперь в дорогу.
В первый раз за все годы, что Сюзанна знала Малко, она вдруг заметила, насколько же постарел ее друг. За эти несколько мгновений он сбросил весь свой прежний лоск, все искусственные ухищрения, поддерживающие его в форме. В центре комнаты, опираясь на единственный костыль, стоял дряхлый старик. По виду. А по сути опытный, прошедший огонь и воду боец-ветеран. Он был воином и остался воином.
– Карл, – тихо, тщательно выговаривая каждый слог, сказал Малко, – ты можешь, конечно, силой заставить меня покинуть Комплекс, только не делай мне одолжения...
Я никогда не делал тебе одолжений!
Дженни, Джохан и оба офицера отвернулись. Малко начал часто моргать, а Карл продолжил вслух ровным, размеренным тоном:
– Сюзанна и Трент нуждаются в твоей поддержке. Я знаю, ты хотел бы уйти из жизни в сиянии славы, но у тебя есть более серьезные обязанности, и твоя забота о поддержке своей репутации всего лишь дань слабости. Уйми гордыню, черт тебя побери, и ступай домой!
Малко Калхари с трудом удерживал равновесие, его бросало из стороны в сторону. Из-под бинтов на голове вдруг засочилась кровь. От помощи Сюзанны, бросившейся поддержать его, он решительно отказался.
– Ладно, – согласился он после долгой паузы. – Твоя взяла!
Карл некоторое время пристально смотрел на него, потом кивнул.
– Я прослежу, чтобы ваш аэрокар сопровождал двойной эскорт «Дабл-Си». Так будет лучше всего. – Он повернулся к Тренту. – Прощай, сынок.
Глаза мальчика расширились. Он только и сумел выговорить «о-о» и тут же отвел взгляд. Наконец взял себя в руки и вежливо, с достоинством ответил:
– Прощай, отец.
Карл хотел что-то добавить, но голос из динамика прервал его на полуслове:
– На связи советник Карсон. Он хочет поговорить с Карлом.
В голографическом объеме побежали привычные волны, затем плоскости раздвинулись, как бы распахнув дверь в просторный кабинет. В кресле за широким столом сидел Джеррил Карсон.
Трент был единственным человеком в штабном помещении, кто плохо понимал, что здесь происходит. Голографический объем возник прямо у него над головой, и в первое мгновение он не мог разглядеть Карсона. Одно было ясно – случилась беда, и он может помочь. Мальчишка горько пожалел, что оставил свой портативный компьютер в машине, но времени для переживаний не было. Необходимо отыскать близнецов! Его следящее устройство лежало в кармане рубашки, однако задействовать его напрямую он тоже не мог. При переезде Трент стер свой системный профиль со всех компьютеров в Комплексе. В то время эта идея показалась ему безупречным решением. Все возможные способы доступа в Инфосеть, которые он выстроил для своего пользовательского профиля, были бесполезны для любителя. Только в руках умелого и тонкого игрока эти средства обретали несокрушимую силу. Он не рассчитывал, что когда-нибудь вернется сюда.
Никто не может сказать, сколько времени он возился со всевозможными программами, сколько профилей запорол, со сколькими цифровыми помощниками расстался, сколько перепробовал сокращенных командных синтаксисов, прежде чем сумел свести к минимуму необходимую сумму изощренных программ-отмычек.
Только тогда ему открылась возможность потанцевать в Инфосети.
Они долго смотрели друг на друга – Карл в рабочей комнате, Джеррил Карсон из светящегося куба. Его изображение проецировалось на серую непроницаемую завесу. Когда Карсон уразумел, что телепат не желает начинать разговор первым, он с апломбом заявил:
– Близнецы у меня.
Карл не ответил, и Карсон, выждав немного, тем же чуть подрагивающим голосом продолжил:
– Ты доставляешь слишком много хлопот, Карл. – Его голос наконец обрел необходимую твердость. – Если хочешь увидеть своих детей живыми, поступай, как тебе ведено.
Карл закрыл глаза.
Джеррил Карсон неожиданно резко вздрогнул и онемел. Так они пребывали некоторое время, затем Карл открыл глаза, и Карсон вновь дернулся. Будто марионетка, которую вдруг потянули за веревочку. Он начал хватать воздух открытым ртом.
– Глупец! – сумел наконец выдавить советник. – Неужели... ты... всерьез решил... что без серьезной подготовки... я бы рискнул. Я... все знаю... о тебе. Здесь... вокруг... сотни... сознаний... и тысячи... между нами... Тебе... не удастся... добраться... до меня.
В дом Сюзанны Монтинье на Массапеква-Парк поступил вызов. Импульс пришел из Комплекса, проник в спальню Трента и возбудил маленькое устройство, подключенное к системе охраны дома.
Этот небольшой, размером с тюбик для помады, коп-роцессор таил такую силу, упакованную в сочетаниях молекулярных цепочек, какая и не снилась пользователям, жившим еще полвека назад. Устройство хранило объем памяти, соответствовавший объему всех компьютеров, имевшихся на Земле в 2000 году. Это был биочип, создававший Образ, – одно из самых замечательных невоенных изобретений в Солнечной системе.
Пробужденный, запущенный и самопрограммирующийся виртуальный Образ, или программа для поиска и процеживания информации, пробегавшей через Инфосеть, являлся чем-то отдаленно напоминающим рефлексирующую личность. Он и имя имел соответствующее – Ральф Мудрый и Могучий. Этот самый Ральф мог найти в Инфосети для своего хозяина все, что угодно.
Ощущение страха миновало. Мстительная радость нарисовалась на обрюзгшем лице Карсона, и он сразу почувствовал себя свободнее.
– ... И сделаешь заявление, что сознательно исказил запись допроса Сандоваля. Что все это ложь от первого до последнего слова.
Карл уселся в кресло и уже оттуда изучающе разглядывал объемное изображение. Его молчание несколько обескуражило Карсона, однако он быстро пришел в себя.
Карл по-прежнему молчал, вместо него Карсону ответила Дженни:
– Почему ты решил, что мы пойдем на это? – Ее лицо осунулось и побледнело, но голос звучал твердо. – И как теперь мы задним числом объявим эту запись фальшивкой, если уже точно установлено, что она подлинная?
– Вы просто заявите через СМИ, что запись поддельная, – ответил Карсон. – Этого будет достаточно.
– Что потом?
– Вы также заявите, что миротворцы не имеют никакого отношения к похищению детей и что мы, наоборот, пытались защитить их от похитителей. И что в дальнейшем вы обязуетесь работать на миротворцев на первоначальных условиях. Вы скажете, что убедились в безрассудстве прежней позиции. Ваше искусство, заявите вы, просто необходимо использовать под покровительством МС и Объединения. И сделаете это во всеуслышание, повторяя всякий раз, когда потребуется.
– Никто не поверит, – возразила Дженни. – Ни единому слову.
– Кто? – ухмыльнулся Карсон с торжествующей ноткой в голосе. – Пресса? Суд? – Он гаденько улыбнулся. – Или общественность?
Дженни не ответила.
– Общественность поверит в любую чушь, которую мы ей скормим, – уверенно заявил Карсон.
Между тем Образ, созданный Трентом, ожил и ждал приказаний.
В нем бурлила сила и проницательность.
Фильтры, на создание которых Трент потратил годы, пропустили огромную массу особым образом упакованных программ, и, подчиняясь указаниям хозяина, Ральф выплыл в море Информационной сети. Наблюдая за виртуальным посланцем с помощью следящего устройства, мальчик видел, как Ральф через один из множества оптико-волоконных каналов проник в Комплекс. Здесь он зацепился за импульсы, поступающие из тайного офиса Карсона, и двинулся по следу. Пучок световодов, по которому проходил сигнал, был строго ранжирован по степени допуска. По нему невозможно было добраться до исходного терминала. Но это уже не имело значения: местопребывание Карсона было локализовано, и отыскалось ответвление от главного ствола, ведущее прямиком в его убежище.