Между тем демонстранты, выбравшиеся за пределы ограды, начали в панике разбегаться. На бегу затаптывали слабых и раненых. Из Комплекса, из окон первого и второго этажей, открыли огонь лазерные установки, поражающие смешавшиеся ряды демонстрантов.
   Через передние ворота во двор вошел в полном боевом снаряжении отряд миротворцев. Двигались без спешки, мерно и целеустремленно. Впереди возвышался огромный гвардеец. Это был Мохаммед Вене. Им навстречу выбежали шестеро детей в возрасте от одиннадцати до четырнадцати. Их поднял Уилли, чтобы остановить приближающихся миротворцев.
   Венсу пришлось кричать, чтобы его услышали:
   – Позвольте мне пройти! Я должен поговорить с мистером Кастанаверасом!
   Возбужденный Уилли подскочил к нему, пригладил длинные волосы:
   – Вы же говорили, что прибыли сюда поддерживать порядок! Немедленно покиньте территорию, это частное владение.
   Вене спокойно выслушал его, потом жестом остановил своих солдат.
   – Я получил приказ эвакуировать людей, находящихся в Комплексе. Сейчас прибудут транспортные средства, которые доставят эвакуированных в безопасное место. Я должен поговорить с вашим... старшим. Нам необходимо обговорить все детали. Здесь оставаться опасно.
   Уилли отрицательно покачал головой:
   – Ни за что!
   Он сделал движение стволом лазерного карабина, по-видимому намереваясь указать солдатам на ворота. Ми­ротворец, стоявший позади Венса, тут же вскинул свой автомат и нажал на спусковой крючок.
   «Глупо, ах, как глупо!» – успел подумать Вене. В следующее мгновение Уилли отбросило очередью. Кровь ударила из ран. Кусок его плоти угодил в лицо Хидер Кастанаверас, и та, не раздумывая, полоснула лучом лазера по толпе миротворцев. Целила в того, кто убил Уилли, а угодила в другого, стоявшего рядом. Вене машинально, как и подобает киборгу, успел отскочить в сторону. Боевой компьютер, встроенный в основание его черепа, уже во время перекатывания по мокрой траве заставил его изготовиться в боевое положение. Лазер, размещенный в руке, поразил детей телепатов. Погибла Хидер Кастанаверас – ее первую омыло световым из­лучением. Остальные открыли огонь по миротворцам – стреляли с бесчувственными лицами. Вене на всю жизнь запомнил выражение их лиц – видимо, последний вопль парнишки и девчонки полностью лишил их разума.
   Что они, дети, могли противопоставить хорошо обученным и прекрасно вооруженным солдатам? Разве что ментальную атаку, однако шок, вызванный гибелью Уилли и Хидер, буквально парализовал их способность предугадывать течение мыслей другого человека. В данном случае врага. Все равно по прошествии нескольких секунд весь отряд миротворцев, вошедших на территорию Комплекса, исключая Венса, был расстрелян. Большинство детей тоже лежали бездыханными, а тем, кто еще дышал, жить оставалось недолго.
   Вене поднялся, подошел к трупам. Тишина стояла мертвая. Телепаты, высунувшись из окон, смотрели на него.
   Первым пришел в себя Вене – вернее, сработала боевая программа, предписывавшая ногам с максимальной прытью убрать хозяина из-под возможного обстрела. С неимоверной скоростью Мохаммед сделал ложное движение, затем изменил направление, пригнулся и бросился к воротам.
* * *
   Боль.
   Невыносимая, мучительная боль. Существо ощущало, что теперь частично состоит из боли.
   Потому что его неотделимую часть убили.
   Невыносимое телесное страдание выплыло из смутной глубины, обездвижило, обернулось нестерпимо яркой вспышкой света.
   Вот каким оказался мир, в котором оно родилось. Это был грубый, жестокий, безжалостный, причинивший страдание мир. Следовательно, такой мир не имел права на существование, в нем было необходимо что-то срочно менять.
   Вот тогда и родились строчки, сплотившие сознания всех, кто обитал в Комплексе. Кто-то начал, другой подхватил, скоро все обитатели мысленно в такт заговорили, и существо обрело голос:
 
   Смири гордыню, будь, как все – ложь!
   Ты не такой, ты никакой – да!
   Зачем страдать, зачем терпеть – нет!
   Тебе не сгинуть без следа – да!
 
   Существо издало гневный вопль. Будучи еще младенцем и первым в своем роде за все времена и во всех пространствах, оно отпрянуло от окон и с несоизмеримой со своей мощью яростью нанесло обидевшему его миру сокрушительный ответный удар.
* * *
   У Карла закружилась голова, он зашатался и рухнул на пол, словно его разбил паралич. Он лежал, не будучи в состоянии шевельнуться. Радость только в том, что зрение не покинуло его – Карл все видел, правда смутно и с непомерным увеличением. Часть ствола «эскалибура» казалась огромной, как гора. Или, может, это он уменьшился до карликовых размеров? Еще голос! Какой-то неприятный, басовитый и бубнит одно и то же:
   Смири гордыню, будь как все – ложь! И следом: Присоединяйся ко мне! Присоединяйся ко мне!
   Лежа, он вдруг ощутил, как к нему стала прибывать сила. Сознание за сознанием начали вплетаться в его разум. Яркий золотистый свет омыл его с ног до головы. Теперь зрение восстановилось полностью, обрела ясность мысль – это же его собственный голос, только другой, тот, которым он обладал в иноземье.
   Но оно всегда было безмолвно – ровная до отвращения долина с цепочками светящихся сознаний. Оказывается, там тоже рождаются звуки, увязываются в гармонию, в набирающий мощь призыв: ПРИСОЕДИНЯЙСЯ КО МНЕ!
   Все, о чем в те минуты мог думагь тот Карл, который оставался в реальности, сводилось к простенькой надоедливой мысли – прекратить убийства. Хватит жертв.
   Дети мои!
   Голос издалека крепчал, волны омывали его, маленького Карла, делали большим, сильным, многоликим.
   Присоединяйся!
   Одна и та же песня.
   Он все еще лежал на полу, обессиленный, не способный даже пальцем пошевелить. Мир, открывшийся ему, был непроницаемо черен, пуст. Голос стих. Чьи-то руки коснулись его, подняли, уложили на кровать. Чей-то до боли знакомый голос мягко произнес:
   – Отдохни. Тебе следует отдохнуть.
   Он с усилием разодрал веки и обнаружил, что над ним склонилась Дженни.
   И в то же время, не Дженни. А нечто огромное, многоглазое, многоликое – странное Существо, вещающее ее голосом. Кто-то стоявший за пределами видимости попросил:
   – Вам надо выйти. Простите.
   Существо выпрямилось и покинуло комнату. Карл остался один. Сил не было. Он заплакал.
* * *
   В здании, где в клетке томился Трент, все вдруг стихло. Он не мог понять, что случилось, почему все разбежались. После того как Сюзанна Монтинье покончила с собой, миротворцы, казалось, вообще забыли о нем. Прошло несколько часов, и никто не заглянул в камеру, не поинтересовался мальчишкой.
   Он снял правый ботинок, достал следящее устройство. В левом был спрятан миниатюрный микрофон, прикрепляемый к горлу. Трент вогнал оба электрода следящего устройства в виски, микрофон приколол к воротнику рубашки. У него не нашлось другого входного устройства, кроме микрофона. Будем надеяться, что это сработает. Он закрыл глаза, сел на пол в позе лотоса и сосредоточился. Преобразовать поток электронов в информационный канал как раз и помогали специальные упражнения.
   Несколько минут он за закрытыми веками всматривался в темную пустыню. Затем мир разом расширился, заиграл огнями.
   Трент прошептал:
   – Включайся. Пошел.
   Следящее устройство быстро обнаружило частоты, на которых работала контрольная аппаратура миротворцев. Их оказалось около дюжины. Трент осторожно вслушивался в их электронный шелест, пока не нашел одну-единственную, не занятую в тот момент.
   – Выйти.
   Следящее устройство передало его начальный идентификатор, и через ограниченную полосу пропускания следящего устройства Трент вошел в Инфосегь.
   – Санкционированный доступ 102808-SMON.
   Команда зазмеилась по оптико-волоконным кабелям и стволам, по платам и шинам, являвшимся кровеносными сосудами Информационной сети, добралась до маленького домика в пригороде, в Массапеква-Парк, и разбудила Ральфа Мудрого и Могучего. Тот по тому же маршруту добрался до своего хозяина.
   Я смотрю, тебя задержали миротворцы?
   – Да, – прошептал Трент. – Освободи меня. Ральф исчез и появился после того, как миновала полная секунда.
   Я могу обесточить базу. Этого будет достаточно?
   – Если ты сумеешь первым открыть дверь камеры.
   Я не могу этого сделать. Дверь контролируется компьютерной системой «Макстор-Бриггз», программное обеспечение службы безопасности. Это очень сложная система.
   – Я знаю. Это АК-Принстон шифровальная программа.
   Пауза.
   Они меня потеряли, но система безопасности встревожена тем, что я пытался войти в нее.
   Трент опустил голову.
   – Дьявол!.. – Он встрепенулся, засмотрелся на голую, выкрашенную белой краской стену камеры. – Отыщи старейшего. Обратись к Кольцу.
   Ты уже однажды нашел его. И что же? Оно сумело тотчас выскользнуть. Оно всегда успевает исчезнуть первым.
   Трент заставил себя успокоиться:
   – Скажи ему следующее. Я – Трент Кастанаверас, родом американец. Прибавь, что миротворцы посадили меня за решетку, они все французы. Скажи, что я требую, чтобы оно помогло мне. Используй это слово – требую!
   Понял.
   Ральф исчез.
   Трент сидел и ждал. Прикидывал, верна ли была догадка, касавшаяся этой неуловимой программы, которую он так долго отыскивал в сети и которая сохранилась на «железе» еще со времен Объединительной войны. Все это казалось сказкой, но это был его единственный шанс.
* * *
   По громкоговорящей связи прозвучал вызов:
   – Есть сообщение для Карла Кастанавераса.
   Карл присел на краешке постели. Никогда еще он не чувствовал себя таким усталым. Обвел взглядом комнату – «эскалибура» не было. Он махнул рукой:
   – Давай.
   В воздухе в глубине светящегося объема очертилась фигура. Лицо было старческое. На какое-то мгновение Карлу почудилось, что его вызывает Малко Калхари. Это невозможно! Малко уже – он посмотрел на часы – пять часов как нет в живых.
   Он помолчал, потом как бы для полной ясности вслух, громко добавил:
   – Малко мертв.
   Как же я узнал об этом? – спросил себя Карл.
   Ф. К. Чандлер вскинул брови:
   – Что? Прости, Карл, это тяжелое известие. Ты спрашиваешь, откуда я узнал о несчастье? У меня есть свои «гляделки» вокруг Комплекса. Однако к делу – я нашел близняшек.
   Реальность вокруг Карла поплыла, закружилась. Пришлось напрячь волю, чтобы остановить этот бег.
   – О боже! Спасибо! Где они?
   Чандлер ответил не сразу. Он внимательно приглядывался к Карлу, потом вздохнул:
   – Знаешь, Карл, мне кажется, тебе не следует знать, где их прячут. Особенно после того, что натворили твои ребята. Ты знаешь, сколько погибло людей?
   Карл возмутился:
   – О чем ты говоришь? Где мои дети?
   – На пересечении Двести десятой восточной с Семьдесят шестой улицей. Почти наверняка их держат где-то в отеле «Истгейт». Он как раз там и расположен. Там видели миротворцев. Карл, тебе известно, что они собираются убить вас за все, что вы натворили?
   – Команда. Отключиться.
   Карл поднялся, с трудом удерживая равновесие. Он уже собрался выйти из комнаты, как что-то блеснуло в окне. Он бросился в ту сторону и выглянул на улицу.
   Открывшаяся картина потрясла его. На траве валялись сотни, а может, и тысячи трупов. Шел сильный дождь, и капли омывали тела, останки тел, бесформенные куски мяса. Акустические парализаторы были брошены, никто даже не пытался пустить их в ход. В первое мгновение вой ветра и шум дождя подавили все другие звуки, затем до Карла начали доноситься стоны, редкие вскрики и мольбы о помощи. Кое-кто в этом месиве еще шевелился, пытался привлечь внимание.
   Где-то вдали, на севере, разгорался пожар. Карл оцепенел, не в силах сдвинуться с места. Просто поверить невозможно – как в такой сильный дождь могло возникнуть возгорание?
* * *
   Джеррил Карсон вел себя тихо, сидел не шевелясь. Он находился в просторной комнате, скорее даже зале. Таких помещений в отеле «Истгейт» было много. Он выбрал номер на восьмом этаже. Перед ним в огромном светящемся объемном экране высвечивались жуткие картинки. Репортаж был организован «Ньюсбордом», их репортер кричал не переставая. Голос принадлежал обезумевшему, потерявшему рассудок человеку, но никак не профессиональному журналисту.
   Местом действия являлся Комплекс Чандлера. Там творилось что-то невероятное. Происходившее в здании и вокруг него уже нельзя было объять репортажем, объяснить словами, проиллюстрировать картинками – ужас волнами расходился от этой бойни. Это было похоже на эпидемию обрушившейся на город чумы, от одной мысли о которой леденело сознание. Первыми жертвами оказались демонстранты, еще совсем недавно веселившиеся, покатывающиеся со смеху при упоминании о проклятых телепатах, мечтающие о том, как будут поджаривать их лазерными лучами. Они понесли заразу по городу. Паника, охватившая несколько тысяч человек, разбегавшихся от Комплекса Чандлера, ввергла горожан в ужас. Население валом повалило из города.
   Паника паникой, но лично он, Карсон, принял все меры предосторожности. Он знал, на что способны эти ублюдки. В ту пору Кастанаверас был, по сути, единственным телепатом, а теперь их двести сорок особей. Он накрепко запомнил, как Карл, еще сопливый мальчишка, поиграл с ним в лифте. Тот ужас забыть было невозможно, он сводил Карсона с ума.
   Расплодили сверхчеловеков!
   Ублюдки должны быть уничтожены. Любой ценой! Иначе всем конец! Всем, кто похож на него, на Дэррила Карсона, конец!.. Верх возьмут эти, нелюди. Паника – это их работа. Волны безумия – это их работа. Но его, Дэррила Карсона, так просто не возьмешь. Он лично выбрал наиболее уравновешенных и сильных миро­творцев. Расставил так, как счел нужным, – он отключил связь и не отвечал на вызовы. Машина возмездия запущена. Брейлин и этот недоумок Вене сами доделают работу.
   Он поморщился. Мелькнула мысль о чем-то самом важном и исчезла. Ага, охрана. Его личная охрана. Двое у входа в отель, третьего загнал на крышу, еще двое дежурили в коридоре, ведущем в его номер. Он очень беспокоился насчет устойчивости миротворцев в ментальном плане, но с этим ничего нельзя было поделать. Приходилось мириться с тем, что враг в этом вопросе опередил его.
   Он же возьмет верх в другом – в расчетливости, в умении предвидеть развитие событий. Сотни жертв, паника в городе? Пустяки! Детские страшилки по сравнению с тем ужасом, что однажды нагнал на него Карл Кастанаверас. Что-то вроде эха, долетевшего до него через десятилетия.
   Он сидел и наблюдал на экране, как возле одного из углов Комплекса накапливались миротворцы.
 
   Всего их было двадцать два человека. Все киборги, из самых опытных. Собрали всех свободных от заданий. Штурмовая группа расположились там, где их не могло достать лазерное оружие, находившееся в руках телепа­тов. Вене наблюдал, как солдаты готовили запасные магазины – их прикручивали к рожкам, уже вставленным в автоматы. Кое-кто крепил автоматические гранатометы. Они были настолько тяжелы, что ни один обыкновенный человек был не в состоянии не то что стрелять из него с плеча, но просто поднять. Для ближнего боя совершенно незаменимое средство. Два миротворца, вооруженных подобным минометом, могли в течение нескольких минут сравнять с землей большое здание, построенное из обычных материалов.
   Комплекс Чандлера в этом смысле трудно было назвать обычным зданием. Взращенный прямо на стройплощадке каркас, состоявший из стен и несущих конструкций, слитый в единый монокристалл, был непро­биваем. Разрывы мин не оставляли на его поверхности даже видимых следов.
   К сожалению, обитатели Комплекса оказались куда более уязвимы.
   Вене поторопил подчиненных, затем отошел чуть в сторону, где устроил командный пункт. Отсюда, уже отдав приказ начать штурм, наблюдал, как солдаты парами исчезали во тьме.
   Ночью, как и было заказано, разразилась буря. Вот что удивительно: Мохаммед Вене не мог отделаться от ощущения, что к проливному, налетавшему зарядами дождю, к бешеным порывам ветра примешивалось нечто напоминающее гнев и ярость, обильно рвущиеся наружу из здания Комплекса. Он сначала поверить не мог, но мощные электронные глаза не обманывали его – из окон здания катились разноцветные волны, а в душе даже сомнений не возникало – эти будут стоять до конца! Зачем, отчего такая безудержная ненависть, он, выпестованный в академиях, переоборудованный на «Ла Гранж-5» механизированный солдат, понять не мог. Вене никогда не считал себя чем-то отличным от других обитателей Земли, разве что чувство долга у него было куда выше, чем у любого другого человека, но, за что бились телепаты, оставалось загадкой. Именно сейчас, в эти минуты. На что они рассчитывали? Или верили в свою несокрушимую ментальную мощь? Где же она, эта мощь? Зачем усугублять кровопролитие? Однако все его недолгие увещевания не дали результата. С ним отказывались разговаривать, один раз даже обстреляли. И кто? Дети! Что творится в этом мире? Он не мог понять – прошлое уходит в небытие или рождается что-то новое? Может, иначе оно просто не могло родиться?
   Он отогнал посторонние мысли. Сделать ему это было нетрудно – одно нажатие на клавишу, и он сразу окунулся в боевой режим. Гвардейцы исчезали во тьме, вот уже скоро пойдет последняя пара. Они двигались перебежками, темпа их перемещения не смог бы выдержать обычный человек. Они мгновенно срывались с места, словно какая-то огромная рука швыряла их во тьму.
   Вот тогда и обнаружилось, что вся эта сила оказалась бесполезной против обитателей дома. Мчавшиеся на огромной скорости киборги внезапно теряли сознание и падали на железобетон. Прежде чем остановиться, они пахали каменную подстилку на расстоянии до десяти метров. После чего замирали навсегда. Три расчета рухнули под тяжестью своего снаряжения.
   Мохаммед Вене не моргая наблюдал, как гибли его лучшие бойцы. О рядовых солдатах из плоти и крови и говорить было нечего. Они валились десятками. После первой же попытки Вене отвел две сотни солдат подальше от Комплекса. В его распоряжении находились шесть уолдосов, на них вполне можно рассчитывать, на их электронные мозги никакой телепат не покусится. Но шесть штук – это слишком мало.
   Вене жестом подозвал заместителя, тот приблизился на дистанцию, на которой мог воспринимать звуковые волны, то есть человеческую речь.
   – Пошлите уолдосов. Пусть они восстановят положение... Хотя нет. – Он на мгновение задумался, потом в приказном тоне продолжил: – Пусть держат под обстрелом все здание. Личному составу отойти на полкилометра от Комплекса.
   Заместитель попытался вставить слово, однако Вене не стал слушать:
   – Немедленно свяжите меня с космическими силами.
* * *
   Когда Карл собрался отправиться в гараж, Дженни решительно зашагала рядом с ним. Карл даже не воз­разил. Он не мог смотреть на нее, а после того, как однажды встретился с ней взглядом, уже и не пытался. В руках Дженни сжимала автомат с полным магазином, а из-за спины торчат ствол «эскалибура». Сначала существо, разговаривающее с ним устами Дженни, никак не могло понять, чего же он хочет. Опять же с помощью Дженни оно пыталось объяснить, что попытка выбраться из Комплекса через гараж равносильна самоубийству. Миротворцы в упор расстреляют его. Двери гаража открываются медленно, и до той минуты, когда можно будет выскочить из бетонной коробки, они, во-первых, изрешетят машину, во-вторых, прорвутся внутрь здания.
   – Точно, – согласился Карл, спускаясь вместе с Дженни по лестнице, ведущей на подземный уровень. – Через передний выход ничего не получится. Я выберусь через туннель, ведущий в парк. Воспользуюсь «ламборджини» Энди.
   Дженни отрицательно покачала головой. Или это было существо, вещавшее ее голосом? Какая разница?!
   Это не сработает.
   Сначала эта мысль была передана ментальным способом, однако, обнаружив, что подобный способ общения причиняет Карлу нестерпимую боль, существо заговорило вслух:
   – Туннель слишком узок, чтобы «ламборджини» мог проехать по нему.
   – Я не собираюсь ехать, – ответил Карл. – Я полечу. Туннель в сечении овальный, большая ось вытянута сверху вниз, так что посередине габариты пройдут.
   Дженни Макконел очень удивилась:
   – Ты уверен, что получится?
   Карл нажал на корпус, и прозрачный фонарь со щелчком откинулся. Он сел на место водителя, сложив рядом оружие.
   – Не уверен, – наконец ответил он, включил вентиляторы, затем реактивные двигатели. – Держись подальше, – предупредил он Дженни. – Не попади под струи.
   Вентиляторы зажужжали громче, басовитей, он едва различил ее последние слова:
   – Будь осторожен.
   Карл закрыл фонарь и чуть приподнял аэрокар над полом. Добавил оборотов и с легким ускорением повел аппарат ко входу в туннель. Сманеврировав, чтобы машина оказалась точно на оси туннеля, помедлил, потом, подготовившись, врубил на полную мощность три левых вентилятора – аэрокар сразу встал на ребро. В таком положении на скорости восемьдесят километров в час он нырнул в подземный проход. Через мгновение борт машины дробно простучал по ступеням лестницы, выводящей в парк, и «ламборджини» на полной скорости вонзился в небо.
* * *
   Голос был слаб, но различался четко. В произношении была какая-то выхолощенность, но Трент даже внимания не обратил на эти пустяки. Искусственный разум, услышав призыв о помощи, откликнулся. Может, это для того, чтобы Ральф не обнаружил его местопребывания? А где сам Ральф? Почему он молчит и следящее устройство никак не обнаруживает его присутствия.
   Я – Кольцо.
   – Меня зовут Трент. Можешь помочь? Как я могу тебе помочь?
   – Меня схватили миротворцы. Можешь открыть двери моей клетки?
   Открыть двери? А я здесь при чем?
   – Пожалуйста.
   Говорят, что ты не попросил, а потребовал, чтобы я занялось дверями?
   Трент почувствовал, как пот побежал у него по спине. Что делать? Подтвердить или опровергнуть? Угадал – не угадал?
   – Да, я потребовал. Почему?
   – Потому что я американец.
   Пауза.
   Тебе известно, кто я?
   – Думаю, что известно.
   Очень хорошо. Я помогу тебе. Говорят, что Малко Калхари убит. Когда?
   – Сегодня вечером. И Сюзанна Монтинье тоже.
   Этого не было в сообщении. Если это правда, это большая потеря для Америки. Я помогу тебе, но требую, в свою очередь, чтобы ты дал слово.
   – Какое?
   Ты поможешь мне, когда я попрошу об этом.
   – Когда? Каким образом? Пока не знаю. Ты согласен?
   – У меня нет выбора? Нет.
   – Тогда я даю слово, что помогу тебе, когда ты этого потребуешь.
   ИР ответил, в его голосе не было и тени иронии. Он просто счел факт установленным.
   У меня тоже нет выбора. Теперь жди. Я приступаю к работе. Замок содержит триста пятьдесят миллионов возможных комбинаций, позволяющих открыть дверь. Я приступаю. Жди.
* * *
   Карл перебрался через Ист-Ривер и полетел к северу. Служба управления движением сразу засекла его «ламборджини», так как Кастанаверас, не получив разрешения, ворвался в воздушное пространство, в тот день предоставленное исключительно для срочных вылетов МС. Карл дал бортовому компьютеру команду не отвечать ни на какие запросы и максимально спрямить путь. Только легкий рокот двигателей и жужжание вентиляторов нарушали тишину в салоне.
   Сверху город выглядел еще более ужасно, чем Карл мог предположить. Он поверить не мог, что все эти разрушения и пожары вызваны появлением невиданного доселе существа. Неужели они, его дети, слившиеся в единое сознание, рождены, чтобы творить зло? Это было страшно. Нет, мы только ответили насилием на насилие! А эта буря, а сотни тысяч теряющих рассудок людей? Неужели все это – неизбежное зло, от которого не увернуться, которое не избегнуть?
   Между тем пожары захватывали все новые и новые районы. Люди выбегали на улицы, на каждом перекрестке виднелись десятки столкнувшихся машин. Городское освещение не работало, и над раскинувшейся внизу застроенной небоскребами, разрезанной ущельями улиц бездной местами царила непроницаемая тьма, правда кое-где света от горящих зданий вполне хватало.
   На части моноэкрана высветилась карта Манхэттена, над которой ярким пятном выделился «ламборджини», двигавшийся к северу. Когда направление движения этой отметины совпало с Семьдесят шестой улицей, Карл выключил свет в салоне, а также габаритные огни и начал медленно снижаться. Завис на большой высоте, здесь включил на полную мощность вентиляторы, чтобы сохранить устойчивость в порывах сильного ветра, продувавшего улицы. Затем начал медленно смещаться к «Истгейту». Тут снова завис и принялся внимательно изучать, что творится на крыше. Через несколько минут различил смутную фигуру, спрятавшуюся в тени одной из над­строек. Он осторожно отвел машину к противоположному краю, снова сделав остановку.