Тоже пробовал. Никакого эффекта, только голос сорвал.
Выбраться из тумана к машине и скорее в город?
Но ведь...
Снова плеск. Неужели в бассейн прыгнул кто-то еще?
Так и есть, причем на этот раз тени целых две: женщина и ребенок.
Бежать, бежать отсюда! Или уже поздно? Из домика по направлению к бассейну движется мужская тень, а из летней кухни — две женщины и девочка-подросток.
Собрав последние силы, Бен сначала пополз, потом побежал. Скорее, скорее отсюда, забор уже близко, за маленькой избушкой. Последний поворот и... Грейди на полной скорости врезался в тень. Затормозить невозможно, и он прорвался сквозь призрачного мужчину. Боже милостивый, это Брайан Рот!
Вспомнив, что случилось утром, он содрогнулся. Сейчас, сейчас налетят призраки!
Но перед ним лишь залитая солнцем лужайка.
Сколько времени? Без пяти двенадцать? Боже, я пролежал здесь почти...
Брайан! Неужели я видел Брайана?
Нет, не может быть!
Нужно заставить себя встать. Перед глазами расплываются круги, лицо взмокло от пота, форма мятая. Разве так подобает выглядеть шефу полиции?
Я схожу с ума.
Нервы совсем никуда не годятся!
Бен в замешательстве смотрел на машину. В участке, наверное, обыскались! Нужно сказать им, что все в порядке, и придумать более-менее правдоподобное объяснение. Почему он не вышел на работу и не отвечал на звонки? Что же такое сказать? Не правду же...
Грейди открыл окно и достал рацию, когда послышался рев мотора, и на горное плато въехала патрульная машина с питтсбургскими номерами. Джефф Крейн собственной персоной.
— Привет, Бен!
— Привет, Джефф.
Неловкая пауза. Что тут скажешь?
— Мы тебя потеряли.
— Все не так, как ты думаешь. Я...
— Ну и видок! Ты что, в канаве спал?
— Так сразу не объяснишь...
— А ты постарайся.
— Как ты узнал, что я здесь?
— При помощи метода исключения, — хитро прищурившись, сказал Крейн. — Чем больше об этом думал, тем больше склонялся в сторону маленькой дачи в горах.
— Почему именно ты за мной приехал?
— Ты не звонишь, на связь не выходишь. В участке все с ума посходили, бедная Дина от телефона отойти боится: вдруг ты объявишься? Бен, мы ведь живые люди... Зачем так внезапно исчезать?
— Дело в том, что...
— Правду, Бен. Ничего, кроме правды!
— Я...
— Что?
— Сознание потерял.
— Из записки Брайана следует, что в последнее время ты дружишь с бутылкой. Кстати, не только он заметил. Сколько раз, когда я звонил, ты языком едва...
— На этот раз дело не в алкоголе. Я приехал рано утром, чтобы окончательно решить, нужна мне эта дача или нет. А потом случилось что-то странное, и я потерял сознание. Вот там, у бассейна. — Грейди повернулся, чтобы показать, где все случилось, и чуть снова не лишился чувств.
На бетонном бортике целое собрание: шестеро детей, в том числе близнецы Ротов, два парня в военной форме и десятеро взрослых, среди них Брайан и Бетси. А остальные наверняка их погибшие в катастрофе друзья. Бен почувствовал, как земля уходит из-под ног. Срочно взять себя в руки — Джефф не тот человек, перед которым можно показывать слабость.
Между тем Крейн как ни в чем не бывало смотрел на бассейн.
— Джефф, не замечаешь ничего необычного?
— В смысле?
Боже, он говорит словами Иды Рот!
— Не чувствуешь себя ближе к Брайану и Бетси?
— Если честно, то нет.
— А у бассейна?
— Ну, там ведь нашли их тела, верно? А так ничего особенного.
— Джефф, мне нужна помощь.
— Для этого я и приехал. Надо было раньше попросить! Говори, что делать!
— Придумай отмазку, чтобы никто не допытывался, почему я сегодня не явился на службу.
— Предлагаешь позвонить в участок и сказать, что у тебя сломалась рация или появились неотложные дела в Питтсбурге?
— Да, именно.
— Прости Бен, но покрывать тебя я не стану.
— А еще называл себя моим другом...
— Так и есть.
— Разве друг станет...
— Именно друг и станет! Бен, хватит себя обманывать! Думаешь, твои проблемы не отражаются на работе? Ничего подобного! И дело не только в алкоголе! В участке говорят, в последнее время тебя будто подменили. Слушай, как друг советую: возьми месячный отпуск. Сходишь к наркологу, реабилитационный курс пройдешь... Хелен и Джона не вернешь, пора примириться с реальностью и жить дальше.
— Отпуск? Какой еще отпуск?! Работа — единственное, что у меня осталось!
— Вообще-то я обещал молчать, ну да ладно... Если будешь продолжать в том же духе, то и работу потеряешь. До меня дошли слухи... Тебя хотят уволить.
— Что?! — Бен не мог поверить собственным ушам. Что такое Джефф говорит?! — Боже, нет!
— Впрочем, если возьмешь себя в руки... К черту, Бен, смотри на меня, а не на гребаный бассейн! Вот так... Я мог бы кое с кем поговорить, но инициатива должна исходить от тебя! Нужно просто отдохнуть, вылечиться, в этом нет ничего постыдного. Уверен, коллеги и мэрия Босворта согласятся дать тебе еще один шанс. Ты ведь был отличным копом... Все, что от меня зависит, я сделаю, только, пожалуйста...
— Спасибо, Джефф. Ты настоящий друг. Завтра же подам рапорт об отпуске.
...Колумбарий. Бен сидел на скамеечке и сквозь слезы смотрел на урны. Хе-е-елен! Джо-о-он!
— У меня проблемы, — наконец выдавил он. — Слишком много пью, вот-вот потеряю работу, да еще и галлюцинации начались... Ну почему вы погибли? Почему в тот вечер я остался писать дурацкий отчет? Почему вы пошли в кино? Почему тот алкаш... Это все я виноват... Я, и никто другой! Что угодно отдал бы, только бы повернуть время вспять...
Запищал пристегнутый к кобуре пейджер. Ничего, подождут!
— Хелен, не хочу больше возвращаться в пустой дом! Куртки, свитера, джинсы, они хранят твой запах, твой и Джона... Вдыхая его, я мечтаю только об одном — умереть. Я так соскучился, что...
Пейджер не умолкал, и Грейди, сорвав его с кобуры, швырнул на пол и начал топтать.
Что-то треснуло, и воцарилась тишина. Так-то лучше!
По щекам снова заструились слезы.
— Я был так счастлив, а сейчас... Зачем жить, зачем просыпаться по утрам?
Когда не осталось ни слов, ни слез, Бен без сил опустился на скамеечку и стал смотреть на выложенные пластиковыми буквами: «Хелен Грейди», «Джонатан Грейди».
Неожиданно вспомнились строчки из письма Брайана: «Бен, я давно за тобой наблюдаю и очень беспокоюсь... Эх, надо было раньше тебя сюда привезти. Думаю, ты готов... Хочу внести кое-какие изменения в завещание: дача достанется тебе. Надеюсь, на ней ты наконец обретешь покой и умиротворение...»
Решение принято. Грейди вышел из колумбария и аккуратно закрыл за собой дверь.
Удивительно, но Грейди обрадовался им, как старым знакомым. Дети резвились в бассейне, взрослые жарили хот-доги. Бен слышал смех, беззаботные разговоры...
Интересно, почему плеск воды он замечал и раньше, а остальные звуки — только сейчас?
Наверное, все приходит со временем. Нужно просто определенным образом настроиться. С каждой встречей призрачные фигуры будут казаться все реальнее, пока... Может, уже сегодня попробовать?
— Привет, Брайан! Привет, Бетси!
Никакой реакции.
Ладно, подождем.
Выбрав кресло, Бен устроился с максимальным комфортом. Здорово, можно даже ноги вытянуть! Вечерело, горные вершины золотились в последних лучах догорающего солнца. Несостоявшийся олимпийский чемпион Джерри Бек, как и в прошлый раз, наматывал круги в бассейне. Сегодня он не один: у самой воды с секундомером в руках сидят родители.
Может, еще раз попробовать?
— Эй, Брайан, Бетси, сто лет вас не видел!
Услышали, услышали! Воистину, всему свое время.
— Привет, Бен! — сказал Брайан. — Рад, что у тебя получилось.
— Я тоже! — Из бумажного пакета Грейди достал купленную по дороге бутылку «Джонни Уокеpa». Эх, стакана нет, ну да ладно! Хлебнув прямо из горлышка, Бен почувствовал, как расслабляется каждая клеточка тела. Надо же, после жаркого дня такая приятная прохлада.
Да, весь секрет в восприимчивости и соответствующем настрое.
Еще один глоток, потом еще один...
Где же они? Те, ради кого он приехал... Они должны быть здесь!
— Эй, Брайан!
— Что?
— А где мои жена и сын?
— Пока их здесь нет.
— Почему?
— Сначала ты должен кое-что сделать.
— Что же?
— Подумай!
— Не знаю... Ладно, Брайан, не мучай, скажи?
— Вспомни колумбарий!
Теперь понятно...
— Спасибо, Брайан!
Виски подождет, скорее в колумбарий!
В маленькой избушке горели свечи. Пройдя мимо скамьи с высокой спинкой, Грейди поднял глаза на портреты, которые повесили убитые горем родители.
Неужели все так просто?
Фотографии Хелен и Джона в бумажнике. Бен бережно извлек их из пластиковых гнезд и поставил на каминную полку.
Это все или нужно сделать что-то еще?
Здесь ведь нет фотографий Ротов и остальных родителей?
Может, тем, кто часто здесь бывал, снимки не нужны? Похоже, что так: дети ведь погибли раньше, чем Брайан построил колумбарий, поэтому им и требуются фотографии, так же как...
С неистово бьющимся сердцем Грейди вышел обратно к бассейну. А если ничего не вышло? Нет, вон они, любимые! Хелен уже раскрыла объятия, рядом с ней Джон...
Скорее, сейчас он сожмет их в объятиях!
— О, нет! — зарыдал Бен, поняв, что обнимает пустоту.
Может, это дело времени? Немного потерпеть, и ему удастся прижать их к себе?
— Я люблю тебя, Бен! — проговорила Хелен.
Грейди утирал слезы.
— Папа, я так соскучился!
— А я-то как соскучился! Любимые мои... — Голос Бена дрогнул. Может, уже можно их обнять?
На этот раз руки словно сквозь облако прошли. Да, еще чуть-чуть, и...
— Дорогой, у тебя усталый вид. Присядь!
— Пожалуй, — согласился Бен, поймав одобрительный взгляд Брайана.
— Пап, в бассейне так весело! Можно мне поиграть с ребятами?
— Конечно, сынок! Мы с мамой будем смотреть.
Грейди вернулся к своему креслу, Хелен нашла местечко рядом. Осталось совсем немного, скоро он сможет ее обнять.
— Бен, хочешь горячий хот-дог? — предложила Бетси.
— Пока нет.
— Ладно, если проголодаешься, подходи к мангалу, не стесняйся!
— Спасибо, Бетси.
— Наконец-то мы вместе, — прошептала Хелен.
— Да, наконец-то, — повторил Бен и прильнул к ее губам. Свершилось! Он чувствует, чувствует!
Солнце село, но призрачный пир продолжился в зеленоватом свете молодой луны.
По дороге из колумбария Грейди сделал несколько остановок. Во-первых, заехал в винный, во-вторых, посетил местный архив. Хотелось выяснить, у кого Брайан купил земельный участок. Вдруг, если расспросить бывшего хозяина, всплывет что-то интересное. Если не объяснение, то хотя бы намек, зацепка...
Нет, тот человек умер, а его семья живет в другом штате.
Последняя остановка у адвоката. Оказывается, с ним уже связался представитель Иды Рот. Сестра Брайана намерена отстаивать свои интересы в суде. Прогнозы неутешительные: вскоре после изменения завещания Брайан Рот совершил самоубийство; вероятно, он и в тот самый момент был невменяем. Скорее всего, присяжные присудят дачу Иде.
Об этом и тревожился Грейди, судорожно сжимая руку Хелен.
Нет, расставания он не вынесет!
Что же делать?
— Не хотите прогуляться? — спросил Бен, обращаясь к жене и сыну.
— Мы останемся, — твердо сказала Хелен. — Чтобы тебе не было страшно.
— Не пожалеете?
— Конечно, нет, Бен!
Поцеловав ее в губы, Грейди достал из кобуры револьвер. Теперь он понимал Брайана и Бетси: призрачный мир стал для них дороже реального. Зачем разрываться, если есть выход?
Бен взвел курок. «Хелен и Джон — всего лишь тени, — отчаянно шептал рассудок. — Все остальные — тоже. Просто воображение разыгралось».
Может, да, а может быть, нет.
Пусть это и игра больного воображения, но, если Ида отсудит дачу, Хелен и Джона я больше не увижу! Даже если они мне только кажутся...
Вот так дилемма!
Стоит еще раз как следует все обдумать.
В одной руке револьвер, в другой — «Джонни Уокер». Дружище, хоть ты-то настоящий! Грейди сделал большой глоток. От виски клонило в сон. Хелен и Джон, Брайан и Бетси начали сливаться с ночной мглой. Нужно решать, пока не поздно! А в чем, собственно, вопрос? Что выпадет из руки раньше: бутылка или револьвер?
Послесловие
Выбраться из тумана к машине и скорее в город?
Но ведь...
Снова плеск. Неужели в бассейн прыгнул кто-то еще?
Так и есть, причем на этот раз тени целых две: женщина и ребенок.
Бежать, бежать отсюда! Или уже поздно? Из домика по направлению к бассейну движется мужская тень, а из летней кухни — две женщины и девочка-подросток.
Собрав последние силы, Бен сначала пополз, потом побежал. Скорее, скорее отсюда, забор уже близко, за маленькой избушкой. Последний поворот и... Грейди на полной скорости врезался в тень. Затормозить невозможно, и он прорвался сквозь призрачного мужчину. Боже милостивый, это Брайан Рот!
* * *
Бен открыл глаза. На щеке сидит жирная муха. Кшш! Тут он окончательно проснулся. Солнце в зените. Так, почему я лежу в траве у бассейна?Вспомнив, что случилось утром, он содрогнулся. Сейчас, сейчас налетят призраки!
Но перед ним лишь залитая солнцем лужайка.
Сколько времени? Без пяти двенадцать? Боже, я пролежал здесь почти...
Брайан! Неужели я видел Брайана?
Нет, не может быть!
Нужно заставить себя встать. Перед глазами расплываются круги, лицо взмокло от пота, форма мятая. Разве так подобает выглядеть шефу полиции?
Я схожу с ума.
Нервы совсем никуда не годятся!
Бен в замешательстве смотрел на машину. В участке, наверное, обыскались! Нужно сказать им, что все в порядке, и придумать более-менее правдоподобное объяснение. Почему он не вышел на работу и не отвечал на звонки? Что же такое сказать? Не правду же...
Грейди открыл окно и достал рацию, когда послышался рев мотора, и на горное плато въехала патрульная машина с питтсбургскими номерами. Джефф Крейн собственной персоной.
— Привет, Бен!
— Привет, Джефф.
Неловкая пауза. Что тут скажешь?
— Мы тебя потеряли.
— Все не так, как ты думаешь. Я...
— Ну и видок! Ты что, в канаве спал?
— Так сразу не объяснишь...
— А ты постарайся.
— Как ты узнал, что я здесь?
— При помощи метода исключения, — хитро прищурившись, сказал Крейн. — Чем больше об этом думал, тем больше склонялся в сторону маленькой дачи в горах.
— Почему именно ты за мной приехал?
— Ты не звонишь, на связь не выходишь. В участке все с ума посходили, бедная Дина от телефона отойти боится: вдруг ты объявишься? Бен, мы ведь живые люди... Зачем так внезапно исчезать?
— Дело в том, что...
— Правду, Бен. Ничего, кроме правды!
— Я...
— Что?
— Сознание потерял.
— Из записки Брайана следует, что в последнее время ты дружишь с бутылкой. Кстати, не только он заметил. Сколько раз, когда я звонил, ты языком едва...
— На этот раз дело не в алкоголе. Я приехал рано утром, чтобы окончательно решить, нужна мне эта дача или нет. А потом случилось что-то странное, и я потерял сознание. Вот там, у бассейна. — Грейди повернулся, чтобы показать, где все случилось, и чуть снова не лишился чувств.
На бетонном бортике целое собрание: шестеро детей, в том числе близнецы Ротов, два парня в военной форме и десятеро взрослых, среди них Брайан и Бетси. А остальные наверняка их погибшие в катастрофе друзья. Бен почувствовал, как земля уходит из-под ног. Срочно взять себя в руки — Джефф не тот человек, перед которым можно показывать слабость.
Между тем Крейн как ни в чем не бывало смотрел на бассейн.
— Джефф, не замечаешь ничего необычного?
— В смысле?
Боже, он говорит словами Иды Рот!
— Не чувствуешь себя ближе к Брайану и Бетси?
— Если честно, то нет.
— А у бассейна?
— Ну, там ведь нашли их тела, верно? А так ничего особенного.
— Джефф, мне нужна помощь.
— Для этого я и приехал. Надо было раньше попросить! Говори, что делать!
— Придумай отмазку, чтобы никто не допытывался, почему я сегодня не явился на службу.
— Предлагаешь позвонить в участок и сказать, что у тебя сломалась рация или появились неотложные дела в Питтсбурге?
— Да, именно.
— Прости Бен, но покрывать тебя я не стану.
— А еще называл себя моим другом...
— Так и есть.
— Разве друг станет...
— Именно друг и станет! Бен, хватит себя обманывать! Думаешь, твои проблемы не отражаются на работе? Ничего подобного! И дело не только в алкоголе! В участке говорят, в последнее время тебя будто подменили. Слушай, как друг советую: возьми месячный отпуск. Сходишь к наркологу, реабилитационный курс пройдешь... Хелен и Джона не вернешь, пора примириться с реальностью и жить дальше.
— Отпуск? Какой еще отпуск?! Работа — единственное, что у меня осталось!
— Вообще-то я обещал молчать, ну да ладно... Если будешь продолжать в том же духе, то и работу потеряешь. До меня дошли слухи... Тебя хотят уволить.
— Что?! — Бен не мог поверить собственным ушам. Что такое Джефф говорит?! — Боже, нет!
— Впрочем, если возьмешь себя в руки... К черту, Бен, смотри на меня, а не на гребаный бассейн! Вот так... Я мог бы кое с кем поговорить, но инициатива должна исходить от тебя! Нужно просто отдохнуть, вылечиться, в этом нет ничего постыдного. Уверен, коллеги и мэрия Босворта согласятся дать тебе еще один шанс. Ты ведь был отличным копом... Все, что от меня зависит, я сделаю, только, пожалуйста...
— Спасибо, Джефф. Ты настоящий друг. Завтра же подам рапорт об отпуске.
...Колумбарий. Бен сидел на скамеечке и сквозь слезы смотрел на урны. Хе-е-елен! Джо-о-он!
— У меня проблемы, — наконец выдавил он. — Слишком много пью, вот-вот потеряю работу, да еще и галлюцинации начались... Ну почему вы погибли? Почему в тот вечер я остался писать дурацкий отчет? Почему вы пошли в кино? Почему тот алкаш... Это все я виноват... Я, и никто другой! Что угодно отдал бы, только бы повернуть время вспять...
Запищал пристегнутый к кобуре пейджер. Ничего, подождут!
— Хелен, не хочу больше возвращаться в пустой дом! Куртки, свитера, джинсы, они хранят твой запах, твой и Джона... Вдыхая его, я мечтаю только об одном — умереть. Я так соскучился, что...
Пейджер не умолкал, и Грейди, сорвав его с кобуры, швырнул на пол и начал топтать.
Что-то треснуло, и воцарилась тишина. Так-то лучше!
По щекам снова заструились слезы.
— Я был так счастлив, а сейчас... Зачем жить, зачем просыпаться по утрам?
Когда не осталось ни слов, ни слез, Бен без сил опустился на скамеечку и стал смотреть на выложенные пластиковыми буквами: «Хелен Грейди», «Джонатан Грейди».
Неожиданно вспомнились строчки из письма Брайана: «Бен, я давно за тобой наблюдаю и очень беспокоюсь... Эх, надо было раньше тебя сюда привезти. Думаю, ты готов... Хочу внести кое-какие изменения в завещание: дача достанется тебе. Надеюсь, на ней ты наконец обретешь покой и умиротворение...»
Решение принято. Грейди вышел из колумбария и аккуратно закрыл за собой дверь.
* * *
...Над дачей снова густая дымка, на этот раз от пыли, которую подняла машина. Открыв калитку, Бен нисколько не удивился, увидев юношей в военной форме, Брайана с Бетси, их дочерей и погибших четвертого июля друзей с детьми.Удивительно, но Грейди обрадовался им, как старым знакомым. Дети резвились в бассейне, взрослые жарили хот-доги. Бен слышал смех, беззаботные разговоры...
Интересно, почему плеск воды он замечал и раньше, а остальные звуки — только сейчас?
Наверное, все приходит со временем. Нужно просто определенным образом настроиться. С каждой встречей призрачные фигуры будут казаться все реальнее, пока... Может, уже сегодня попробовать?
— Привет, Брайан! Привет, Бетси!
Никакой реакции.
Ладно, подождем.
Выбрав кресло, Бен устроился с максимальным комфортом. Здорово, можно даже ноги вытянуть! Вечерело, горные вершины золотились в последних лучах догорающего солнца. Несостоявшийся олимпийский чемпион Джерри Бек, как и в прошлый раз, наматывал круги в бассейне. Сегодня он не один: у самой воды с секундомером в руках сидят родители.
Может, еще раз попробовать?
— Эй, Брайан, Бетси, сто лет вас не видел!
Услышали, услышали! Воистину, всему свое время.
— Привет, Бен! — сказал Брайан. — Рад, что у тебя получилось.
— Я тоже! — Из бумажного пакета Грейди достал купленную по дороге бутылку «Джонни Уокеpa». Эх, стакана нет, ну да ладно! Хлебнув прямо из горлышка, Бен почувствовал, как расслабляется каждая клеточка тела. Надо же, после жаркого дня такая приятная прохлада.
Да, весь секрет в восприимчивости и соответствующем настрое.
Еще один глоток, потом еще один...
Где же они? Те, ради кого он приехал... Они должны быть здесь!
— Эй, Брайан!
— Что?
— А где мои жена и сын?
— Пока их здесь нет.
— Почему?
— Сначала ты должен кое-что сделать.
— Что же?
— Подумай!
— Не знаю... Ладно, Брайан, не мучай, скажи?
— Вспомни колумбарий!
Теперь понятно...
— Спасибо, Брайан!
Виски подождет, скорее в колумбарий!
В маленькой избушке горели свечи. Пройдя мимо скамьи с высокой спинкой, Грейди поднял глаза на портреты, которые повесили убитые горем родители.
Неужели все так просто?
Фотографии Хелен и Джона в бумажнике. Бен бережно извлек их из пластиковых гнезд и поставил на каминную полку.
Это все или нужно сделать что-то еще?
Здесь ведь нет фотографий Ротов и остальных родителей?
Может, тем, кто часто здесь бывал, снимки не нужны? Похоже, что так: дети ведь погибли раньше, чем Брайан построил колумбарий, поэтому им и требуются фотографии, так же как...
С неистово бьющимся сердцем Грейди вышел обратно к бассейну. А если ничего не вышло? Нет, вон они, любимые! Хелен уже раскрыла объятия, рядом с ней Джон...
Скорее, сейчас он сожмет их в объятиях!
— О, нет! — зарыдал Бен, поняв, что обнимает пустоту.
Может, это дело времени? Немного потерпеть, и ему удастся прижать их к себе?
— Я люблю тебя, Бен! — проговорила Хелен.
Грейди утирал слезы.
— Папа, я так соскучился!
— А я-то как соскучился! Любимые мои... — Голос Бена дрогнул. Может, уже можно их обнять?
На этот раз руки словно сквозь облако прошли. Да, еще чуть-чуть, и...
— Дорогой, у тебя усталый вид. Присядь!
— Пожалуй, — согласился Бен, поймав одобрительный взгляд Брайана.
— Пап, в бассейне так весело! Можно мне поиграть с ребятами?
— Конечно, сынок! Мы с мамой будем смотреть.
Грейди вернулся к своему креслу, Хелен нашла местечко рядом. Осталось совсем немного, скоро он сможет ее обнять.
— Бен, хочешь горячий хот-дог? — предложила Бетси.
— Пока нет.
— Ладно, если проголодаешься, подходи к мангалу, не стесняйся!
— Спасибо, Бетси.
— Наконец-то мы вместе, — прошептала Хелен.
— Да, наконец-то, — повторил Бен и прильнул к ее губам. Свершилось! Он чувствует, чувствует!
Солнце село, но призрачный пир продолжился в зеленоватом свете молодой луны.
* * *
Оставалась только одна проблема.По дороге из колумбария Грейди сделал несколько остановок. Во-первых, заехал в винный, во-вторых, посетил местный архив. Хотелось выяснить, у кого Брайан купил земельный участок. Вдруг, если расспросить бывшего хозяина, всплывет что-то интересное. Если не объяснение, то хотя бы намек, зацепка...
Нет, тот человек умер, а его семья живет в другом штате.
Последняя остановка у адвоката. Оказывается, с ним уже связался представитель Иды Рот. Сестра Брайана намерена отстаивать свои интересы в суде. Прогнозы неутешительные: вскоре после изменения завещания Брайан Рот совершил самоубийство; вероятно, он и в тот самый момент был невменяем. Скорее всего, присяжные присудят дачу Иде.
Об этом и тревожился Грейди, судорожно сжимая руку Хелен.
Нет, расставания он не вынесет!
Что же делать?
— Не хотите прогуляться? — спросил Бен, обращаясь к жене и сыну.
— Мы останемся, — твердо сказала Хелен. — Чтобы тебе не было страшно.
— Не пожалеете?
— Конечно, нет, Бен!
Поцеловав ее в губы, Грейди достал из кобуры револьвер. Теперь он понимал Брайана и Бетси: призрачный мир стал для них дороже реального. Зачем разрываться, если есть выход?
Бен взвел курок. «Хелен и Джон — всего лишь тени, — отчаянно шептал рассудок. — Все остальные — тоже. Просто воображение разыгралось».
Может, да, а может быть, нет.
Пусть это и игра больного воображения, но, если Ида отсудит дачу, Хелен и Джона я больше не увижу! Даже если они мне только кажутся...
Вот так дилемма!
Стоит еще раз как следует все обдумать.
В одной руке револьвер, в другой — «Джонни Уокер». Дружище, хоть ты-то настоящий! Грейди сделал большой глоток. От виски клонило в сон. Хелен и Джон, Брайан и Бетси начали сливаться с ночной мглой. Нужно решать, пока не поздно! А в чем, собственно, вопрос? Что выпадет из руки раньше: бутылка или револьвер?
Послесловие
Вот и все, подошел к концу последний рассказ сборника. От написанной в 1972 году «Капели» до «Гробницы» двадцать богатых событиями лет, можно сказать, целая жизнь.
Летом 1992 года, когда был опубликован последний рассказ, мы с женой решили перебраться в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Решение было принято спонтанно. Посмотрев телепередачу об архитектуре Санта-Фе, мы надумали съездить туда в отпуск. Три дня, словно зачарованные, бродили среди домов с черепичными крышами и любовались горными пейзажами, а на четвертый вернулись в Айова-Сити с твердым намерением переехать. В жизни бы не подумал, что окажусь так легок на подъем!
Нет, я не разлюбил Айова-Сити. Там прошла моя молодость, там я закончил университет, стал отцом и встретил много замечательных людей. А еще в том городе я потерял сына... Время, конечно, лечит, но в моем случае сменить обстановку было просто необходимо.
В жизни каждого человека происходит переоценка ценностей, в творчестве каждого писателя существуют четко различимые этапы. «Третье действие» — так называет переезд в Санта-Фе жена. Она совершенно права. В новом доме, на высоте две тысячи метров, среди диких цветов, сосен и испано-говорящих соседей я стал иначе воспринимать окружающую действительность, что, естественно, отразилось и в моих литературных опусах.
Во-первых, место действия со Среднего Запада переместилось в высокогорье Нью-Мексико, а во-вторых и в главных, изменилась тематика. Сквозным героем написанных после 1992 года романов стал бывший разведчик, приехавший в Санта-Фе, чтобы начать новую жизнь. Достаточно заменить бывшего разведчика на бывшего преподавателя литературы, чтобы понять, что писал я о себе. Со дня смерти Мэта в 1987 году до переезда в Нью-Мексико в 1992-м из-под моего пера вышло более двадцати рассказов о горе и отчаянии, а после переезда — всего один. Рассказ называется «Крайний случай», его главный герой — специализирующийся на некрологах журналист, который теряет сына, катится по наклонной плоскости и, лишь попав в сети заговора, понимает, что неприглядную реальность не изменишь. Нужно жить в мире с самим собой — вместе со своим героем понял я.
Настоящий сборник дает полное представление о «Втором действии» — жизни и творчестве до переезда в Санта-Фе. Надеюсь, «Третье действие» окажется не менее плодотворным, и лет через десять я смогу выпустить новый сборник.
По-моему, я уже упоминал, что много думал и вспоминал, перечитывая эти рассказы. Филипп Класс учил: любое произведение — попытка психологического самоанализа. «Пишите о том, чего больше всего боитесь». Вы как в воду смотрели, Учитель, только не сказали, что страхи могут быть материальны.
Но раз потребность писать до сих пор не угасла, значит, самоанализ не закончен. Хорек продолжает путешествовать по моей душе, и я, стараясь не отстать, бегу следом.
Хотите узнать, что будет дальше?
Летом 1992 года, когда был опубликован последний рассказ, мы с женой решили перебраться в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Решение было принято спонтанно. Посмотрев телепередачу об архитектуре Санта-Фе, мы надумали съездить туда в отпуск. Три дня, словно зачарованные, бродили среди домов с черепичными крышами и любовались горными пейзажами, а на четвертый вернулись в Айова-Сити с твердым намерением переехать. В жизни бы не подумал, что окажусь так легок на подъем!
Нет, я не разлюбил Айова-Сити. Там прошла моя молодость, там я закончил университет, стал отцом и встретил много замечательных людей. А еще в том городе я потерял сына... Время, конечно, лечит, но в моем случае сменить обстановку было просто необходимо.
В жизни каждого человека происходит переоценка ценностей, в творчестве каждого писателя существуют четко различимые этапы. «Третье действие» — так называет переезд в Санта-Фе жена. Она совершенно права. В новом доме, на высоте две тысячи метров, среди диких цветов, сосен и испано-говорящих соседей я стал иначе воспринимать окружающую действительность, что, естественно, отразилось и в моих литературных опусах.
Во-первых, место действия со Среднего Запада переместилось в высокогорье Нью-Мексико, а во-вторых и в главных, изменилась тематика. Сквозным героем написанных после 1992 года романов стал бывший разведчик, приехавший в Санта-Фе, чтобы начать новую жизнь. Достаточно заменить бывшего разведчика на бывшего преподавателя литературы, чтобы понять, что писал я о себе. Со дня смерти Мэта в 1987 году до переезда в Нью-Мексико в 1992-м из-под моего пера вышло более двадцати рассказов о горе и отчаянии, а после переезда — всего один. Рассказ называется «Крайний случай», его главный герой — специализирующийся на некрологах журналист, который теряет сына, катится по наклонной плоскости и, лишь попав в сети заговора, понимает, что неприглядную реальность не изменишь. Нужно жить в мире с самим собой — вместе со своим героем понял я.
Настоящий сборник дает полное представление о «Втором действии» — жизни и творчестве до переезда в Санта-Фе. Надеюсь, «Третье действие» окажется не менее плодотворным, и лет через десять я смогу выпустить новый сборник.
По-моему, я уже упоминал, что много думал и вспоминал, перечитывая эти рассказы. Филипп Класс учил: любое произведение — попытка психологического самоанализа. «Пишите о том, чего больше всего боитесь». Вы как в воду смотрели, Учитель, только не сказали, что страхи могут быть материальны.
Но раз потребность писать до сих пор не угасла, значит, самоанализ не закончен. Хорек продолжает путешествовать по моей душе, и я, стараясь не отстать, бегу следом.
Хотите узнать, что будет дальше?