Моррелл Дэвид. Черный вечер (сборник)

   — Кто это? — раздраженно переспросил я.
   — Я.
   В трубке послышался какой-то треск.
   — Что за "я", черт возьми?
   — Сэм.
   Колени задрожали, в немом отчаянии я прислонился к стене.
   — В чем дело? — потребовала Джин, ее голубые глаза презрительно сузились.
   — Сэм, сейчас три часа ночи. Неужели нельзя подождать до утра?
   — Три часа? Нет, только час...
   — Нет, три! Слушай, я знаю, сколько времени!
   — Пожалуйста, не злитесь. Я слушала радио, диджей объявлял время...
   — Где ты сейчас?
   — В Беркли.
   — В Калифорнии? Сэм, у нас же разные часовые пояса... В Айове уже три...
   — Я забыла...
   — Что за чушь! Ты пьяна?
   — Не совсем...
   — Что, черт возьми, это значит?
   — Таблетки выпила, целый пузырек, а названия не помню.
   — О боже!
   — А потом услышала ваш голос...
   — Да у тебя галлюцинации!
   — Вы меня звали, просили прийти, заняться с вами любовью...
   — Прийти в Айову? Бред какой-то! Сэм, не выдумывай! Я ни о чем тебя не просил!
   — Вы лжете! Ради бога, скажите, почему вы лжете!
   — Я не хочу с тобой спать! Хорошо, что ты в Беркли... Там и оставайся. Лучше врача вызови! Ты что, не понимаешь? Все дело в таблетках. Из-за них у тебя и начались галлюцинации.
   — Я...
   — Сэм, запомни раз и навсегда: никакие мысли я тебе не посылаю; я даже не знал, что ты в Калифорнии. Боже, Беркли в двух тысячах миль отсюда!
   Девушка не ответила. В трубке послышался треск.
   — Сэм...
   Длинные гудки. Сердце судорожно сжалось, и, тяжело вздохнув, я положил трубку.
   — В чем дело? Что это за Сэм, которая звонит в три часа ночи и хочет с тобой переспать? Что ты натворил?
   — Ничего. — Я глотнул пива, но в горле было по-прежнему сухо. — Может, присядешь? Я принесу выпить...
   Жена надменно скрестила руки на груди.
   — Все не так, как ты думаешь! Бог свидетель, я не сплю со студентками! Хотя ситуация непростая... — начал я, передавая Джин пиво. — Прошлой весной в восемь утра я пришел на работу и... Джин слушала, не перебивая, потом спросила, как выглядит Сэм, и немного смягчилась, узнав, что она ей не соперница.
   — Это правда? — спросила Джин.
   — Клянусь.
   — Ты не давал ей никаких надежд?
   — Клянусь! Даже имени ее не знал...
   — А несознательно?
   — Сэм тоже об этом спрашивала, но я просто так лекции читаю. Многим студентам кажется, будто я обращаюсь к каждому из них лично.
   Джин буравила меня взглядом, а потом кивнула, задумчиво глядя на банку с пивом.
   — Тогда она ненормальная, и ей ничем не поможешь. Хорошо, что она в Беркли... Я бы на твоем месте испугалась...
   — Думаешь, я не боюсь?

* * *

   В следующую субботу мы с Джин пошли в гости. Диана, жена моего близкого друга, — практикующий психотерапевт, поэтому я и решил рассказать им о том, что меня тревожит.
   История не слишком ее заинтересовала, но где-то на середине истории она резко выпрямилась и посмотрела на меня.
   — Что такое? — испуганно спросил я.
   — Ничего-ничего, говори дальше.
   Закончив, я стал ждать Дианиной реакции. Не сказав ни слова, она налила мне еще вина и положила лазанью.
   — Что-то не так?
   — Пока не знаю, — покачала головой хозяйка, убирая с лица длинную вьющуюся прядь.
   — Говори!
   Диана мрачно кивнула.
   — Ставить диагноз на основе одного твоего рассказа безответственно.
   — Чисто теоретически...
   — Чисто теоретически... То, что она слышит голоса, является симптомом тяжелого психического заболевания. Паранойи, например, или шизофрении. Парень, который застрелил Джона Леннона, тоже слышал голоса. И Мэнсон^[2], Сын Сэма^[3].
   — Боже, — побелевшими губами пролепетала Джин. — Эту ненормальную зовут Сэм...
   — Мне это тоже пришло в голову, — заявила Диана. — Чак, если она ассоциирует тебя со своим отцом, то может быть опасна для Джин и детей.
   — Почему?
   — Все дело в ревности! Она хочет причинить боль тем, кого отождествляет с матерью и сестрами.
   Меня замутило.
   — Есть и другой вариант: она может направить свой гнев на тебя. Может даже убить, таким образом изливая обиду на отца...
   — Спасибо за хорошие новости, — пробормотал я.
   — Пойми, все это лишь предположения. Возможно, она врет и никакие голоса не слышит... Или слышит, но только когда принимает наркотики. Заочно диагноз не поставишь!
   — Скажи, что мне делать?
   — Ну, во-первых, держись от нее подальше.
   — Пытаюсь... Она звонила из Калифорнии и грозилась приехать.
   — Постарайся отговорить.
   — Как? Я же не врач...
   — Посоветуй обратиться к психотерапевту.
   — Уже пробовал.
   — Значит, еще раз попробуй! Не оставайся с ней наедине. Если придет в кабинет, позови людей, чем больше, тем лучше.
   — В восемь утра я один во всем здании...
   — Придумай что-нибудь, сам выходи из кабинета... А ты, Джин, ни под каким предлогом не впускай ее в дом.
   — Я ведь никогда не видела эту Сэм, — пролепетала побледневшая Джин. — Как я ее узнаю?
   — Ну, Чак же ее описал. Не рискуй, ни с кем подозрительным не разговаривай и, главное, присматривай за детьми!
   — Как? — бессильно выдохнула Джин. — Ребекке двенадцать, Сью девять. В доме их не закроешь...
   Диана молчала, вертя в пальцах хрустальный бокал.

* * *

   Следующие несколько недель были похожи на ад. Всякий раз, когда звонил телефон, мы с Джин чуть ли не подпрыгивали. Но это звонили друзья, подруги наших девочек, водопроводчики, страховые агенты, распространители...
   Каждый день, поднимаясь в кабинет, я собирал все свое мужество. По счастью, господь, похоже, внял моим молитвам: Сэм не появлялась. Понемногу я пришел в себя: сумасшедшая девица либо успокоилась, либо нашла другую жертву.
   ...Последним мирным днем стал День благодарения. Мы с девочками сходили в церковь. Родители слишком далеко и в этом году приехать не смогут, зато на ужин придут друзья. Джин приготовила индейку, салаты и тыквенные пирожки. А вот и гости: мой коллега и его жена-психотерапевт. Диана поинтересовалась, как дела у моей студентки, а я усмехнулся и поднял бокал, будто благодаря небеса за помощь.
   Мы вместе посмотрели фильм, а когда гости ушли, мы с женой, разомлевшие от сытной еды, перемыли посуду и отправились спать.

* * *

   Меня разбудил телефонный звонок. Включив лампу на туалетном столике, я увидел, что от страха глаза Джин стали совсем круглыми. Три часа ночи.
   Звон не умолкает.
   — Не бери трубку! — шепнула жена.
   — А если это не она?
   — Ты же знаешь, что она!
   — Если не отвечу, Сэм может прийти сюда.
   — Ради бога, Чак, останови ее!
   Я схватил трубку, но от страха не смог произнести ни слова.
   — Я иду к тебе! — объявил плаксивый голос.
   — Сэм?
   — Я слышала твой голос! На этот раз я не подведу и скоро буду...
   — Нет, подожди... Послушай!
   — Я слышала твой голос. В нем столько боли! Ты умолял прийти и согреть тебя теплом моего тела.
   — Неправда!
   — Твоя жена ревнует... Ничего, я смогу ее убедить, что ты будешь счастлив только со мной.
   — Сэм, где ты? Все еще в Беркли?
   — Да, День благодарения я встретила! Папа не хочет меня видеть...
   — Тебе лучше остаться в Калифорнии, Сэм. А еще нужно пойти к врачу. Сделай это ради меня, ладно?
   — Уже пыталась... Доктор Кемпбелл меня не понимает. Представить не может, как сильно ты меня любишь!
   — Сэм, тебе снова стоит поговорить с доктором! Расскажи о том, что ты собираешься сделать!
   — Не хочу заставлять тебя ждать... Совсем скоро мы будем вместе!
   В висках бешено стучала кровь. Я вздрогнул — жена вырвала у меня трубку.
   — Держись от него подальше, прекрати звонить! Перестань нас терроризировать... — Джин осеклась, а через секунду удивленно на меня посмотрела. — Слушай, тут же длинные гудки!

* * *

   Стараюсь писать как можно быстрее. До трех утра осталось совсем немного...
   Заснуть в ту ночь больше не удалось. Спустившись вниз, мы с Джин пили кофе и пытались найти какой-то выход из тупика, а в восемь утра посадили девочек в машину и поехали в полицию.
   Нас выслушали, однако ничем конкретным не помогли. В конце концов, Сэм челюсть мне не сломала и даже угрожать не думала. Раз нет состава преступления, полиция бессильна.
   — Защитите нас! — настаивал я.
   — Как? — изумился сержант.
   — Не знаю, пусть у нас дома кто-нибудь дежурит!
   — И сколько это продлится? День, неделю, месяц? А если она больше не станет вас беспокоить? У нас слишком много работы, а людей не хватает. Максимум, что я могу сделать, — время от времени посылать патрульных. Если эта ненормальная появится, позвоните, мы найдем на нее управу.
   — А если будет слишком поздно?

* * *

   Вернувшись домой, мы объявили дочерям, что в школу они сегодня не пойдут, гулять тоже. Вряд ли Сэм успела прилететь из Калифорнии, но разве можно рисковать? Оружия у меня нет, так что единственный выход — держаться вместе.
   Я лег вздремнуть и проснулся в три утра, когда зазвонил телефон.
   — Скоро буду...
   — Сэм, где ты?
   — В Рино.
   — Так ты не летишь самолетом?
   — Нет, я боюсь летать.
   — Слушай, возвращайся в Беркли, поговори с доктором, пожалуйста!
   — Совсем скоро мы будем вместе!
   — Пожалуйста...
   В трубке раздались длинные гудки.

* * *

   Утром я первым делом позвонил в справочную Беркли. Сэм говорила о докторе Кемпбелле, но в «Желтых страницах» его номер не значился.
   — Попробуйте университет, — посоветовал я, — или студенческий совет.
   Интуиция не подвела: доктор Кемпбелл был штатным психотерапевтом местного университета. По субботам он не работал, по домашнему телефону ответила какая-то женщина: мистер Кемпбелл вернется во второй половине дня.
   Поговорить с ним я смог лишь в четыре.
   — У вас есть пациентка по имени Саманта Перри...
   — Да, была до недавнего прошлого.
   — Видите ли, Саманта поехала ко мне, в Айову... Я боюсь.
   — Думаю, вам не стоит беспокоиться.
   — Считаете, она не представляет никакой опасности?
   — Ну, чисто теоретически...
   — Тогда скажите, как с ней себя вести? Вы же ее лечите, значит, знаете, что следует делать, а что — нет.
   — Мистер Инграм, она к вам не приедет. В День благодарения Саманта Перри умерла от передозировки снотворного. Нам известно даже точное время — час ночи.
   Перед глазами потемнело. Чтобы не упасть, я схватился за кухонный стол.
   — Это невозможно!
   — Я сам выезжал на опознание.
   — Сэм звонила мне той ночью!
   — В котором часу?
   — В Айове было три утра.
   — Значит, в Калифорнии — час... Получается, лекарство она приняла до или сразу же после того. Никакой записки не оставила.
   — Она не рассказывала...
   — Не то слово, только о вас и говорила. Мисс Перри была патологически к вам привязана. Бедная девушка вбила себе в голову, что слышит ваш голос.
   — Так у нее была паранойя?
   — Мистер Инграм, я и так слишком много вам рассказал. Саманта мертва, но врачебную тайну я нарушать не хочу.
   — А если она жива?
   — Что, простите?
   — Если девушка умерла в четверг, то как она могла позвонить мне в пятницу?
   Доктор Кемпбелл ответил не сразу:
   — Мистер Инграм, вы расстроены и не понимаете, что говорите. Наверное, просто даты путаете...
   — Да поймите вы, в пятницу ночью Сэм позвонила снова!
   — Послушайте, мисс Перри умерла в четверг. Вас либо разыгрывают, либо...
   — Что — либо? — От волнения я чуть не выронил трубку. — Либо у меня галлюцинации?
   — Мистер Инграм, вам нужно успокоиться...
   Я повесил трубку. Не может быть, я ведь слышал ее голос!

* * *

   Ночью кошмар повторился. Сэм позвонила в три часа ночи из Солт-Лейк-Сити. Когда я передал трубку Джин, она услышала только длинные гудки.
   — Но ведь чертов телефон звонил! — волновался я.
   — Наверное, сбой на станции... Чак, я правда никого не слышала.

* * *

   Воскресенье, три часа ночи. Шайенн, штат Вайоминг. Саманта приближается... Как это возможно, если она мертва?

* * *

   Университет выписывает студенческие газеты всех пятидесяти штатов, и в понедельник с утра мы с Джин поехали в библиотеку. К счастью, они уже получили пятничный выпуск газеты из Беркли. Я в отчаянии листал страницы. Вот она, крошечная заметка. «Несчастный случай в женском общежитии. Саманта Перри...» О подробностях тактично умалчивалось.
   — Ну, теперь веришь, что она мертва? — спросила жена, когда мы вышли на стоянку.
   — Тогда почему я слышу ее голос? Неужели схожу с ума?
   — Ты чувствуешь себя виноватым, думаешь, что она умерла из-за тебя. Вот воображение и разыгралось.
   — Ты ведь тоже слышала, как звонит телефон!
   — Да, правда... И объяснений у меня нет... Если проблема в аппарате, мы его починим и сменим номер.
   Мне стало легче. Вернувшись домой, я выпил две рюмки коньяку и смог заснуть.

* * *

   Ночью, в три часа, телефон зазвонил снова. Пусть Джин ответит! Длинные гудки... Выхватив трубку, я услышал голос Сэм:
   — Я уже близко... В Омахе... Спешу к тебе, любимый...
   — Этого номера нет в справочнике!
   — Ты сам мне его дал... Твоя жена пытается нас разлучить! Я ей покажу! Дорогой, скоро мы будем вместе...
   Я закричал так, что Джин испуганно отшатнулась.
   — Сэм, остановись! Я говорил с доктором Кемпбеллом...
   — Нет... Он не посмеет нарушить врачебную тайну!
   — Он сказал, что ты мертва!
   — Я не могла без тебя жить. Скоро мы будем вместе!
   От моих криков проснулись девочки. Я начал биться в истерике, и Джин пришлось вызвать «Скорую». Два укола — и я провалился в беспамятство.

* * *

   От Омахи до нас примерно день пути. Во вторник Джин навестила меня в больнице.
   — Как ты себя чувствуешь? — холодно спросила она, глядя на длинные рукава смирительной рубашки.
   — Пообещай мне кое-что, ладно? Считай меня сумасшедшим, только, ради бога, сделай, как я прошу! Возьми девочек и уезжай из города. Сегодня в три часа ночи Саманта придет к нам домой.
   В глазах жены светилась жалость.
   — Обещай мне!
   Джин медленно кивнула.
   — Может, в дом Сэм и не сунется, — продолжал я. — Похоже, она в курсе последних событий и даже знает, что я в больнице. А что, если сюда придет? Нужно что-то придумать...
   В голубых глазах жены заблестели слезы.
   — Чак...
   — Обязательно проверю, уехали вы или нет... Пожалуйста, не заставляй меня волноваться еще сильнее!
   — Все сделаю так, как ты сказал. Возьму Сьюзен с Ребеккой, и мы где-нибудь спрячемся.
   — Я тебя люблю...
   Джин зарыдала.
   — Как мы потом друг друга отыщем?
   — Если выживу, пошлю тебе весточку.
   — Как?
   — Оставлю записку в деканате у секретаря.
   Джин поцеловала меня в щеку, абсолютно уверенная, что я сошел с ума.

* * *

   Из больницы я выбрался вскоре после наступления темноты. Джин и девочки уехали. Взяв спортивную машину, я покатил по скоростной магистрали.

* * *

   Отель на окраине Чикаго, три утра. Сэм звонила из Айова-Сити. Она опять слышала мой голос. Якобы я сам сказал ей, что уезжаю из города. «Почему ты убегаешь?» — рыдала она.

* * *

   Выехав из Чикаго в полночь, я без остановок гнал до самой Пенсильвании и в час ночи зарегистрировался в одном из отелей Джонстауна. Заснуть никак не удавалось, в голову лезли всякие мысли. Прошлой ночью Сэм повторяла: «Скоро мы будем вместе, навсегда!»
   На туалетном столике лежит ручка и небольшой блокнот.
   Три часа утра! Боже, сделай так, чтобы я дожил до рассвета!

* * *

   Четыре утра. Саманта не позвонила. Неужели все в порядке? Не отрываясь, смотрю на телефон. Я ведь на востоке, в Пенсильвании. Другой часовой пояс. С Калифорнией три часа разницы, так что, когда в Айова-Сити три, в Джонстауне уже четыре.
   Все, время!
   Что-то здесь не так...
   Боже милостивый, звонят не по телефону, а в дверь...

Гроза

   «The Storm» 1984
   Во вступительной статье к «Всегда я слышу за спиной» я писал, что в бескрайних просторах Среднего Запада есть что-то внушающее благоговейный страх. Настоящую грозу я впервые увидел в Пенсильвании, а перебравшись в Айову, понял, что местные грозы еще страшнее пенсильванских. Когда в Айове по радио объявляют грозу, местные жители вздрагивают. Представьте себе зеленеющее небо и ветер, сметающий все на своем пути. За один летний вечер молния трижды ударяла в мой дом. В три часа ночи, прислушиваясь к дикому завыванию ветра за окном, я решил написать этот рассказ, впоследствии вошедший в сборник лучших произведений в стиле фэнтези 1984 года.

* * *

   Первой ее увидела Гейл, когда вышла из мотеля на стоянку, где наш восьмилетний сын Джефф и я складывали багаж в машину. Точнее, я укладывал, а он руководил: «Этот рюкзак лучше оставить в салоне, а тот чемодан убрать в багажник». Потрепав Джеффа по русой макушке, я горячо заверил сына, что прекрасно справлюсь и без его советов.
   Второе августа, четверг, восемь утра. Когда мы уезжали, столбик термометра в отеле поднялся до тридцати пяти градусов, и это при почти стопроцентной влажности! Складывать сумки в машину не бог весть как тяжело, а я потом обливаюсь. Эх, нужно было вместо джинсов шорты надеть! В безоблачном небе раскаленный солнечный диск. Ни дуновения, ни ветерка. Похоже, скоро настанет день, когда внедорожник с кондиционером из роскоши превратится в единственно возможное средство передвижения.
   Липкими от пота руками я закрыл багажник. Джефф удовлетворенно кивнул и поднял вверх большой палец. К нам вышла Гейл, оставляя следы на размякшем от жары асфальте.
   — Все готово? — спросила она.
   Белые льняные шорты и голубой топ подчеркивают свежесть загара. Моя жена просто чудо: высокая, гибкая, ухоженная. Со стороны кажется, жара ей ничуть не мешает: аккуратная и свежая, как всегда.
   — Только благодаря Джеффу, — сказал я.
   Сын гордо кивнул.
   — Ну, а я уплатила по счету и отдала ключ администратору. Поехали! Хотя...
   — Что такое?
   — Ты видел тучи?
   Я обернулся.
   И тут же нахмурился. Контраст между нежной голубизной восточного неба и чернильной чернотой западного выглядел впечатляюще. По горизонту неслись темные страшные тучи, вспыхивали молнии; я даже расслышал раскаты грома.
   — Откуда, черт возьми, они взялись? — пробормотал я. — Когда мы складывали сумки, никаких туч не было.
   — Может, стоит переждать?
   — Нет, гроза далеко.
   — Зато быстро приближается, — закусила губу Гейл. — И вид у нее жутковатый.
   Джефф схватил меня за руку.
   — Это только гроза, сынок!
   Но волновала его вовсе не гроза.
   — Хочу домой! — заныл он. — В отеле скучно, и я по ребятам соскучился. Пап, поедем, пожалуйста!
   Я кивнул.
   — Мне тоже не хочется здесь сидеть. Два голоса из трех за то, чтобы ехать. И все же, если мама против...
   — Нет, я... — Гейл нерешительно покачала головой. — Просто грозы боюсь. — Она взъерошила светлые волосы Джеффа. — Хотя по дому тоже соскучилась.
   Мы целых три недели отдыхали в Колорадо: купались, ловили рыбу, ездили по городам-призракам. Отпуск получился отличный, но сейчас страшно хотелось домой. Прошлой ночью мы остановились здесь, в Норд-Платте — небольшом городке на юго-востоке Небраски. Если все будет в порядке, сегодня вечером вернемся домой.
   — Тогда поехали! — сказал я. — Надеюсь, гроза несильная. Если сумеем ее обогнать, то и капли дождя не увидим.
   — Хорошо бы! — слабо улыбнулась Гейл, а Джефф со всех ног бросился в машину.
   Выехав на федеральную автостраду, я установил на бортовом компьютере скорость девяносто километров. Солнце слепило глаза, и, опустив козырек, я включил кондиционер, а потом радио. Диджей местной станции обещал переменную облачность и жару.
   — Слышала? — спросил я Гейл. — Никакой грозы, наверное, тучи разойдутся!

* * *

   Я ошибся. Поглядывая в зеркало заднего обзора, я видел, что тучи темнеют, сгущаются и будто гонят нас по федеральной автостраде. Впереди слепящее солнце и безоблачное небо, сзади — чернильный ад. Бедный Джефф едва успевал вытирать пот. Я поставил кондиционер на максимальную мощность, но это почти не помогло.
   — Сынок, достань нам по коле.
   Мальчишка ухмыльнулся, а мне неожиданно стало не по себе. Сумка-холодильник в заднем отделении, значит, он обернется и все увидит.
   — О боже, — с благоговейным страхом пробормотал Джефф.
   — Что такое? — тут же вскинулась Гейл и, прежде чем я успел ее остановить, тоже обернулась. — Ничего себе тучи!
   Леденящий сумрак несся за нами по пятам: яркие вспышки молний, грохочущий гром.
   — Мы по-прежнему впереди, — бодро объявил я. — Если хотите, поедем еще быстрее.
   — Конечно, давай!
   Отключив бортовой компьютер, я погнал со скоростью сначала сто двадцать, потом сто сорок километров в час. Солнце слепило так, что не помогали никакие козырьки, и я надел солнечные очки.
   А в следующую секунду они уже не были нужны. Нас накрыл кромешный мрак.
   — Наша скорость сто пятьдесят километров в час, — объявил я. — Облака летят еще быстрее.
   — Почти ураган, — покачала головой Гейл. — Разве в Небраске бывают ураганы?
   — Мне страшно, — пискнул Джефф.
   Страшно было не только ему. Молнии вспарывали черную мглу, гром сотрясал машину. Воздух позеленел. А если это торнадо?
   — Остановись! — попросила Гейл.
   Негде. Поворот на Киарни мы уже проехали. Может, хоть стоянку найду? Нет, на указателе сказано: «До стоянки тридцать миль». С шоссе съезжать опасно — вдруг какой-нибудь водитель не увидит нас и собьет?
   — Хорошо, хоть дождя нет...
   В ту же секунду начался ливень. Не дождичек, а настоящий ливень: тяжелые капли, словно пули, барабанили по машине.
   — Ничего не вижу! — Я включил дворники на полную мощность. За плотной пеленой воды шоссе было не разглядеть.
   Пожалуй, я еду слишком быстро. Я затормозил, и внедорожник «поплыл» по мокрому асфальту. Хорошо, что у нас рифленые шины, иначе бы точно занесло.
   Спидометр показывал девяносто километров в час, однако дождь такой сильный, что я не видел, куда еду.
   — Потуже затяните ремни безопасности! — велел я Гейл и Джеффу.

* * *

   Стоянку мы так и не нашли и дико обрадовались, когда вспышка молнии высветила указатель: неподалеку городок под названием Грэнд-Айленд. Собрав все свое внимание, я включил поворотник. Несколько метров — и мы увидели яркие огни мотеля «Бест вэстерн». Не мотель, а дом посреди озера! Внедорожник, словно катер, проплыл по затопленной стоянке и остановился у самого входа. Мои сжимающие руль пальцы побелели, плечи затекли, глаза покраснели от напряжения.
   Гейл с Джеффом юркнули в здание, а мне пришлось поставить машину на стоянку. Тщательно закрыв все окна и двери, я побежал к входу. Всего несколько секунд, а я замерз и промок до нитки.
   В холле за бушующей стихией наблюдали официантки, администраторы и уборщица.
   Увидев, что меня колотит озноб, уборщица протянула чистое полотенце.
   — Мистер, вот, вытритесь! — предложила она.
   Благодарно кинув, я промокнул лицо и волосы.
   — На шоссе много аварий? — спросила одна из официанток.
   Я покачал головой.
   — Странно... Гроза ведь ни с того ни с сего началась, должны быть аварии... — настаивала девушка.
   Ни с того ни с сего? А как же страшные чернильные тучи?
   — Хотите сказать, здесь с утра было ясно?
   — Все началось внезапно, — рассказывал худющий администратор, — примерно за минуту до вашего приезда. Я выглянул в окно: в небе ни облачка, потом наклонился, чтобы завязать шнурок, а когда выпрямился, уже лило как из ведра. Ни разу не видел, чтобы такой сильный дождь менее чем за минуту собрался.
   — Вообще-то, — задумчиво начал я, — дождь начался примерно час назад, когда мы проезжали Киарни.
   — Наверное, вы ехали впереди шторма, — предположил администратор, завороженный тем, что творилось на улице, — вроде как убегали от него.
   По спине пронесся холодок.
   — Похоже, к нам еще гости, — объявил второй администратор.
   На стоянку въезжало несколько машин, среди серой дождевой пелены больше напоминающих крейсера.
   — Да, скучать сегодня не придется, — заметила уборщица и включила свет, однако электрическим лампам было метод силу рассеять наползавшую с улицы мглу.
   Оглядевшись по сторонам, я не увидел ни Гейл, ни Джеффа.
   — Моя жена и сын...
   — Они в ресторане, — улыбнувшись, перебила официантка. — Пройдите вон в ту арку, вас ждет горячий кофе!
   — Спасибо, выпью с удовольствием!
   На пороге мотеля появились насквозь промокшие путешественники.

* * *

   В ресторане мы просидели почти целый час. Обжигающий кофе не согревал, а от прохладного кондиционированного воздуха и мокрой одежды я продрог до костей и начал чихать.
   — Тебе нужно переодеться, — сказала Гейл, — иначе пневмонию подхватишь!
   Я надеялся, что гроза хоть немного поутихнет, но раскаты грома слышались даже в ресторане. Ждать больше невозможно: от холода начались судороги.
   — Пойду принесу чемодан, — храбро сказал я.
   — Пап, будь осторожен! — велел насмерть испуганный Джефф.
   Наклонившись, я чмокнул его в макушку.
   — Как скажете, сэр!
   У арки меня окликнула официантка:
   — Хотите прикол?
   В этот момент мне было не до приколов, но я вежливо кивнул.
   — Только что передавали прогноз погоды: «В окрестностях Грэнд-Айленда установилась жаркая сухая погода». Представляете?