Моспан Татьяна. Ловушка для дураков

   Сейчас в свободно болтающемся клетчатом пиджаке Гребень смотрелся неважно, но это его мало заботило. К одежде он относился пренебрежительно. Если бы не хозяин, требующий порядка во всем, он так и ходил бы в протертой до белесости старой кожаной куртке. Шмотки его не интересовали, доставало другое. После очередной отсидки, кроме мучившего его хронического бронхита, он нажил еще несколько болезней.
   Сегодня желчное волевое лицо Гребня кривилось от тянущей нудной боли в правом боку - одолевал приступ печени. Хорошо, не пью, мрачно думал он, а то уже давно бы подох. В свои двадцать семь он выглядел лет на десять старше.
   Артем, несмотря на далеко не богатырское здоровье своего подручного, не променял бы его на несколько бугаев с отменными физическими данными. Он не занимался благотворительностью. В созданной им команде все решала личная преданность ему, Беглову. Гребень был предан Артему, как верный пес. Другого хозяина у него быть не могло.
   Вадим, приехавший в "мерседесе" в свите Артема, выглядел настоящим фраером. Гребень презрительно щурился на благополучного Вадима и его щегольской костюм. Мастер спорта по самбо, плечи... Э-э, да что говорить...
   Александр с трудом терпел возле хозяина этого пижона. Не признаваясь сам себе, он мучительно, до болезненности завидовал. Завидовал силе, здоровью - всему тому, что было недоступно ему. Этого бы кента да в СИЗО окунуть, чтобы парашу понюхал, то-то бы сразу похудел и слинял, там и не такие орлы кровью харкали.
   Гребень постоянно готов был выплеснуть свое раздражение на Вадима, лишь присутствие хозяина сдерживало его. Они были как две собаки разной породы, вынужденные жить под одной крышей. Добродушный Вадим-волкодав, взятый в команду позднее, мог при случае и цапнуть беснующегося Гребня. До этого пока, правда, дело не доходило. Артем держал их в одной связке, значит, у него был на это свой резон. А приказы хозяина не обсуждались.
   Навстречу вышедшей из машины троице - водитель, поймав глазами молчаливый приказ Артема, остался сидеть в машине - спешил, приветливо улыбаясь, сам владелец заведения, Юрий Петрович Яковлев. За его невысокой щуплой фигурой торчал охранник, гориллообразный верзила с квадратной челюстью.
   - Прошу, прошу, - Юрий Петрович сделал гостеприимный жест рукой, но в глубине его темных глаз затаилась настороженность. Внезапный визит Артема со свитой напугал его.
   Артем и Юрий Петрович Яковлев были знакомы давно.
   Случай свел их шесть лет назад. В колонии. Не вмешайся вовремя Артем, Юрия Петровича заклевали бы блатные. Он спас Яковлева от унижения и позора. Как он расправился с теми сявками в камере, которые, как голодные шакалы, готовы были разорвать новичка в клочья! Яковлев будет помнить об этом вечно. Уголовники боялись одного взгляда Беглова. Сильный мужик, стоящий. Юрий Петрович смотрел на Артема с обожанием и восхищением, такой всегда добьется своего. Дистанцию держит, но зря не обидит. Он и разговаривал с Юрием Петровичем нормальным человеческим языком, не то, что с этими выродками.
   Когда Яковлева окунули в СИЗО, он поначалу ни одного слова из уголовного жаргона не понимал, лишь потом научился соображать, о чем речь. В зоне Юрий Петрович оценил опеку Артема и только что Богу на него не молился. Там, в колонии, на глазах у Яковлева Артем спас от расправы еще одного парня, Гребня, который с тех пор готов был за своего хозяина в огонь и воду.
   Яковлев, сам не зная почему, опасался Гребня, который смотрел на него подозрительно, словно заранее не доверял. Юрий Петрович негодовал: ишь, прокурор какой выискался, но внешне старался с угрюмым парнем поддерживать добрые отношения. Их объединял Артем: и там, в колонии, и здесь, на воле.
   В те времена Артем еще не занимал столь высокого положения в воровской иерархии, хотя и пользовался заслуженным авторитетом. И по тому, как твердо и безжалостно топтал он тех, кто вставал на его пути, было видно: добьется он многого, подомнет под себя всех, а тех, кто осмелится противостоять ему - просто уничтожит, используя все возможные способы. Он не был злобен, но над собой не хотел видеть никого. На воле, в тюрьме - он всегда должен быть хозяином.
   Артем, вор в законе, коронованный по всем правилам воровских законов, взял под свое покровительство маленького затюканного человечка, Юрия Петровича Яковлева, посаженного за хищение госсобственности. Безропотный и невзрачный с виду Яковлев был отличным хозяйственником. Он и сел за избыток своих деловых качеств.
   - Ничего, скоро наше время наступит, - покровительственно говорил тогда Артем. - Такие, как ты, на "вольво" катать будут. И со своим шофером.
   Юрий Петрович недоверчиво улыбался: какой там "вольво", "жигуль" и тот конфисковали.
   - Если доживу, - вздыхал он.
   И вот, оказывается, дожил.
   Жесткий умный Артем превосходно разбирался в людях и, несмотря на жалкий вид Юрия Петровича, еще там, в зоне, оценил его деловую хватку. И то, что тот помнил добро. Для Артема это было очень важно. Он твердо решил: когда выйдет на свободу, будет сколачивать свою команду из людей, преданных и обязанных только ему, хозяину. Личная преданность решала все.
   Яковлев, оказавшись на воле раньше своего благодетеля, - попал под амнистию - ничего не забыл. Артем для проверки подсылал несколько раз к нему своих людей, и для Юрия Петровича просьба о т т у д а была равносильна приказу.
   Выйдя на свободу, Артем быстро отыскал Яковлева, который прозябал в какой-то мелкой конторе. На хорошее теплое местечко с его "послужным списком" устроиться было непросто. Даже при наличии знакомства. Да и опасался он сейчас высовываться и идти на новые аферы. Нынешняя вседозволенность пугала хуже самых строгих запретов. Он затаился, вынюхивая, не повернется ли все вспять. За битого двух небитых дают, а место возле параши ему занимать неохота. Временами при нынешней благодати у него прямо руки чесались. Но - нет. Осторожный он стал, потому как ученый.
   - Ну что, так и будешь последние портки за калькулятором протирать? - Артем насмешливо глядел на бывшего сокамерника. - На хлеб, воду ты, конечно, заработаешь, а на шампанское и баб... Красивые женщины любят богатых и смелых, кто копейку в кармане не пересчитывает. Жена от тебя ушла, хорошо, хоть прописка московская осталась. Мужик ты еще не старый, своего не добрал по бабской линии, а к такому, как сейчас, ни одна телка в постель не прыгнет. На госслужбе при твоей должности много не нагребешь. А начнешь ловчить по маленькой, быстрее попадешься. Смотрю я, ты, как потерянный. - Артем сощурил серые глаза, и взгляд его остановился на плохо проглаженных лацканах немодного яковлевского пиджака. - Так что думаешь делать?
   Юрий Петрович молчал и с тоской думал о том, что Артем задел его за самую чувствительную струну. Ну слаб он до женского тела, слаб! Не будь баб проклятущих, не сел бы он тогда, как последний дурак. Дома жене все до копейки отдавал, и та подозрительно смотрела всякий раз, когда кровно заработанные приносил. А много ли этих денег?! Да еще с Элкой Семеновой, стервой из планового отдела, связался на свою голову. Эта хуже жены оказалась. Все дай, дай! Только дверь ему открывает, а сама на руки смотрит: что принес. Без подарка ее, гадину, в постель и не заманишь. Правда, баба была, как говорится, что тут, что там полный порядок. Потискать себя давала. В конторе готова ноги задрать и на столе трахаться, если ее любимые французские духи принес или туфли, как она просила.
   С его головой неучтенные деньги у государства найти - и соображать долго не надо. Думал, пронесет, а вот поди ж ты... Элка за все то время, что он сидел, хоть бы посылку жалкую прислала, сука. Быстро ему замену нашла, такого же недотепу.
   Когда он в своих бесконечных ночных видениях представлял бывшую любовницу, то скрипел зубами от бессильной злобы. Вот она стоит в надетом на сытое гладкое голое тело кружевном передничке, оборки распирает полная грудь, сзади, на талии, кокетливый бантик. Именно так она любила встречать его дома во всеоружии своей спелой женской красоты. Ух! Даже дух захватывало, когда она наклонялась над столом и тяжелые голые груди колыхались под прозрачными оборками, или когда сидела, высоко задрав стройные чуть полноватые ножки на валик кресла. Много ли ему, мудаку, надо, измотанному службой и семейными дрязгами?.. Подержаться за бабу - и то хорошо. Не один он у нее был. Элка доила мужиков почище любого рэкетира. Не достать Юрию Петоровичу Элку, не достать. Она перед новым хахалем в кресле развалилась, а он срок мотает.
   У него было достаточно времени подумать обо всем. Ни бабы, ни деньги не стоили того, чтобы из-за них париться на нарах. Поэтому к словам Артема отнесся настороженно. Одно дело - исполнить пустяковую и вполне посильную просьбу, и совсем другое...
   - Туда я больше не хочу, - твердо сказал он.
   - А кто хочет? - изумился Артем. - Ты мне здесь нужен, на свободе. И желательно с незапятнанной репутацией.
   - Да уж куда еще... - скривился Юрий Петрович, воспринимая слова Беглова как шутку. Он тогда и предположить не мог, насколько серьезно говорил его бывший покровитель.
   - Ну, ну, подумай, время еще есть, - непонятно чему улыбнулся Артем. - Насильно и в рай никого не затащишь.
   Может, осторожный Яковлев так ни на что и не решился бы, не встреть он случайно бывшую любовницу.
   Он заметил ее издали, вернее, сначала его будто что в сердце толкнуло. Он оглянулся и увидел ее, Элку. Она шла по противоположной стороне улицы, красивая, великолепно одетая. Был конец февраля, и длинная шуба - в пол - смотрелась на ней по-королевски.
   Юрий Петрович, как трусливый заяц, шмыгнул в первую попавшуюся подворотню. Сердце бешено колотилось. Что он чувствовал: любовь, злость, ненависть? Любви давно не было, злость и ненависть остались.
   В своей старой, ставшей после зоны почему-то тесной дубленке, ее даже конфисковывать не стали, - он стоял в убогой грязной подворотне и чувствавал себя как обосранный.
   Ему показалось, что Элка, когда поравнялась с тем местом, где он прятался, скосила глаза в его сторону. Стерва!
   После этой встречи он сам пришел к Артему.
   Беглов воспринял появление кореша, как должное. В этой царящей в стране неразберихе они были нужны друг другу, как воздух.
   - По судимости ты свой долг государству выплатил сполна, на тебе ничего не висит, с нуля раскручиваться начнешь - это для всех. Только мы с тобой знать будем, откуда у тебя первоначальный капитал взялся. Там, - Артем кивнул наверх, что должно было означать властные структуры, - это сейчас никого не интересует. Сами рвут друг у друга кусок пожирнее, да власть делят. А у ментовки на сегодня руки коротки, нет соответствующих полномочий. Каждого дельца при желании прихватить можно, у всех рыльце в пуху, да только копать глубоко никто не даст. Вечно такой бардак продолжаться не будет. Вот и решай, в тине тебе отсиживаться или делом заниматься. Нищий экономист с головой при таком раскладе - это сумасшедший, по которому психушка стонет. Незачем было на свободу рваться, чтобы влачить жалкое существование. В тюрьме сытнее жилось. Будешь со мной - в накладе не останешься, - властно закончил Артем. - Только смотри, - он все же решил припугнуть нерешительного Яковлева. - Потом чтобы не было, как попова дуда: то туда, то сюда.
   Юрий Петрович на минуту смутился.
   - В рэкетиры мне, что ли, идти на старости лет? - попробывал пошутить он.
   - Зачем? - не принял шутки Артем - В рэкетиры ты не годишься. Мне твоя голова нужна. И связи.
   Яковлев задумался. Знакомства у него в прежние времена были хорошие.
   - К моим бывшим приятелям сейчас не сунешься. Высоко взлетели. Меня, когда вернулся, знать никто не захотел. Один в коммерцию ударился, деньги лопатой гребет, у другого должность такая, что ого-го! Третьего слава греет.
   Артем ухмыльнулся.
   - От хорошего куска еще никто не отказывался. Так повернем, что твои бывшие знакомцы сами в дружбаны к тебе запросятся. Отработаем. К каждому подход индивидуальный нужен. Так что решил, - подвел итог Артем, - со мной будешь или?..
   И Юрий Петрович решился. Чего раздумывать, если все так складывается? Рано ему в старика превращаться, не жить, а доживать свой век на нищенскую зарплату госслужащего. Он тоже хочет отщипнуть кусок от сладкого пирога. Яковлев понимал, что, приняв предложение Артема, он на всю оставшуюся жизнь свяжет себя с вором в законе, и обратного пути ему не будет. Властный тон Беглова не остановил его. Единственное условие - надо безоговорочно слушаться хозяина. В этот момент он верил, что так оно и будет, лишь где-то там, внутри, слабым ветерком дунул холодок.
   После того, как Яковлев дал согласие работать на Беглова, дело завертелось. Ему было уже приготовлено место в команде.
   Яковлев стал считаться официальным владельцем фешенебельного казино "Белый жасмин" с дорогим рестораном и варьете, где еще не всякого гостя принимали. Кроме "Белого жасмина" к империи Беглова относились: казино "Подкова", "Золотое казино", целая сеть ресторанов, способных удовлетворить любым, самым изощренным вкусам, несколько гостиниц с различными видами услуг, основная часть которых была обозначена в лицензии. О том, что было не зафиксировано, знали лишь избранные и болтать об этом не собирались.
   Артему за довольно короткий срок удалось создать целую индустрию развлечений и отдыха. Конкурентов он выдавливал из дела, а если надо, безжалостно уничтожал. В его империи обязанности разделялись четко и еще более четко выполнялись. Ошибок и непуслушания он не прощал никому.
   - За все в этой жизни надо платить, - любил говорить он. - Кто не платит, тот долго не живет.
   Сейчас, приехав в "Белый жасмин", Артем неторопливо шагал за Юрием Петровичем.
   - Через зал пойдем? - с готовностью спросил Яковлев, пытаясь угадать желание хозяина.
   Юрий Петрович с тех пор, как Артем взял его в дело, не решался говорить ему "ты", как было раньше. Такая неясность ставила его порой в затруднительное положение.
   Артем сам разрешил эту неловкость.
   - Ты эти свои интеллигентские закидоны брось. Мы с тобой кореша, и нечего передо мной мутотень разводить: "ты", "вы"... Я этого не люблю, а если что не так, сам подскажу, понял, Петрович?
   Тот согласно кивнул, в очередной раз оценив проницательность Артема, которая проявлялась даже в таких мелочах.
   Вадим и Гребень, сопровождавшие хозяина, прошли в общий зал.
   Артем остановился.
   - Ты пока иди, - сказал он Юрию Петровичу. - Я к тебе сам поднимусь.
   Появление новых посетителей привлекло внимание лишь охранников. Люди из службы безопасности "Жасмина" были уверены, что именно Яковлев является настоящим хозяином заведения. Так приказал Артем, у него на этот счет были свои соображения.
   Охранники, видя, как лебезит перед вновь прибывшими владелец казино, смекнули, что это не рядовые гости. Да и свиту нового клиента было приказано не напрягать в смысле оружия. Насчет этого в "Жасмине" строго. Ну, велено, так велено. Сотрудникам службы безопасности не за назойливую инициативу деньги платят, а за точное выполнение приказов.
   Бесстрастные лица сюкьерити были неподвижны. Они продолжали наблюдать за особенно шумными гостями.
   Артем что-то негромко сказал Вадиму и Гребню, и те растворились среди играющих. Сам он стал внимательно присматриваться к обстановке.
   Публика, заполняющая зал, всегда занимала его. Сдержанная вначале, не разогретая выпитым вином, шампанским, коньяком всевожможных марок (выбор здесь был огромен) и первыми ставками, публика вела себя вполне благопристойно. Одни пришли расслабиться, а другие пощекотать себе нервы.
   Дамы демонстрировали нацепленные на них любовниками и мужьями драгоценности и потихоньку, как в светском салоне в былые времена, злословили. Кто-то ловил на себе восхищенные и завистливые взгляды, а кто-то, плача внутри кровавыми слезами, едва сдерживался от желания вцепиться сопернице в прическу.
   ... Рожу бы ей разбить, подстилке поганой, чтобы улыбаться больно было, а лучше... Женские фантазии, овеянные ароматом французских духов и дорогих сигарет, носились в воздухе.
   Мужчины мало чем отличались от своих доброжелательных спутниц.
   ...Нет, с ним пора заканчивать, - господин с внешностью бульдога мрачно смотрел в сторону своего бывшего партнера по бизнесу, перехватившего у него выгодный контракт, - дешевле обойдется. Надо убирать эту гниду, пока он на меня чистодела не навел...
   Такие хорошие мысли крутились не в одной голове.
   Занятная публика собиралась в "Белом жасмине". В былые времена каждый из них - потенциальный клиент компетентных органов.
   Но самое интересное здесь было не это.
   Все преображалось, приходило в движение, когда начиналась настоящая игра. Первая ставка, вторая... Возбужденные азартом лица настоящих игроков, красные пятна на мертвенно бледной коже, горящие глаза, выражение которых менялось каждую секунду.
   Вот взвизгнула в восторге девица с волосами немыслимого цвета, с плоской грудью и большим вырезом, который не открывал ничего соблазнительного, кроме очень дорогого массивного золотого креста, усыпанного бриллиантами.
   Артем скривился: на такие кости только собаки кидаются. Но у девицы недостатка в партнерах не было, ее папа, ограбив огромный регион на востоке страны, был один из очень богатых людей.
   Игра была в самом разгаре, и ставки все нарастали и нарастали. Пока не наступил угар. Он начинался внезапно и вроде бы незаметно, а потом охватывал всех, кто находился здесь. Лихорадочным румянцем зажигались щеки. Игроки, перестав себя контролировать, походили на обезумевшее стадо, застигнутое стихийным бедствием. Еще! Вот сейчас обязательно...
   Кто-то лихорадочно подсчитывал проигрыш, пытаясь образумить себя, кто-то, отрешась от всего, что происходило в зале, упивался процессом игры..
   Потом, нескоро, схлынет наваждение и как тяжкое похмелье наступит реальность - как изжога после дорогой, но нездоровой пищи. Но это будет потом, нескоро, а пока... Игрок, как заколдованный, спешит сделать новую ставку, еще и еще. Это страсть - игра, а для многих болезнь. Даже люди, умеющие в обычных обстоятельствах хорошо владеть собой, поддаются наваждению. Азарт! Не сравнимое ни с чем состояние. Для многих из собравшихся здесь и немало повидавших в жизни только страсть к игре толчками гнала кровь по жилам, заставляла учащенно биться сердце, возбуждала и опустошала изнутри, высасывая силы и деньги.
   Это было дорогое удовольствие, наркотик, доступный очень богатым людям.
   Молчаливые рослые парни из охраны автоматически останавливали глаза на особенно резвящихся дамочках, не умеющих сдерживать свои эмоции. В любой момент охрана готова была навести порядок в заведении. А в следующий раз могли и не пустить особенно шумных гостей.
   Артем ухмыльнулся. Из этой публики каждый вечер и каждую ночь выкачивались, как из золотой скважины, деньги, деньги, деньги...
   Мужчины были не так эмоциональны. Скулы сцепят, плечом передернут и кидают, кидают шуршащие купюры без счета, пока все до последней копейки не выгребут.
   Но зато дамы... Какое там, к черту, светское выражение лица, по одному жесту ее всю насквозь видно. Замерла, руки стиснула, глаза горят, как у дикой кошки - такой огонь бушует внутри, что вот-вот взорвется или вспыхнет, как факел.
   Если бы хоть одна из них заработала в своей жизни десятую часть того, что проиграла за один вечер!
   Просадив последнее, они начинают судорожно оглядываться по сторонам. Еще, еще денег! Они готовы предложить себя в любой из комнат верхнего этажа - немедленно, кому угодно, тому, кто в состоянии оплатить еще одну игру.
   Для Артема здесь не было секретов, по лицам играющих он читал, как в открытой книге.
   Сам он не был игроком, хотя при случае, как говорил, мог тряхнуть стариной, но это была не его стихия.
   Артем не верил в слепую удачу. Ее выстрадать надо, горбом заработать. Пусть фраера жируют, их дело. За свои пятьдесят лет он навидался всякого и в зоне, и на воле. На чужих проколах надо свою игру делать - и это по его части.
   Сколько кентов на его глазах ловились на собственных слабостях и пропадали ни за грош из-за водки и баб! А то и того хуже - наркотиков и другой пагубной страсти: игры. Русская рулетка, американская, штос, очко, покер, блек-джек, биллиард, ставший модным у новых русских бридж, - любят господа богатые под заграницу косить, а сами карты толком держать в руках не научились. Когда? Деньгу надо колотить. Теперь вот мечутся, одурев от радости, по кабакам и казино со своими бабами, трясут мощной, боятся, грохнет их чистодел в подъезде, нанятый обиженным подельником, не успеют все растратить.
   Пробыв несколько минут в зале казино, Беглов поднялся на второй этаж к Яковлеву.
   Глава 3
   Артем, по-хозяйски расположившись в большом удобном кресле напротив Юрия Петровича, несколько минут молчал.
   Яковлев, теряясь в догадках, зачем внезапно пожаловал босс, чувствовал себя неуютно. Он беспокойно ерзал в кожаном вертящемся кресле, что стояло возле рабочего стола с компьютером.
   Беспокоиться у Юрия Петровича причины были, но он их таил глубоко внутри себя.
   Дела казино шли хорошо. Первоначально на хозяйство в "Жасмине" Артем собирался посадить другого человека, но Яковлев, услышав о планах хозяина, запросился сюда сам. Артем, имевший другие виды на Петровича, подумав, согласился. Это не шло в разрез с его планами.
   Империя Артема Беглова разрасталась постепенно. Он, окружив себя верными людьми, готовыми за него в огонь и воду, действовал беспроигрышно. Кроме казино с игорным бизнесом, сети ресторанов и гостиниц, - некоторые из них были с "дополнительными" услугами, - ему принадлежало несколько универмагов и крупных торговых центров. И это был далеко не полный перечень собственности, входящей в состав империи. С этого платились налоги. По документам и у ресторанов с казино, и у гостиниц, и у торговых центров владельцами числились разные люди. На самом деле у всего этого был один хозяин - Артем Беглов.
   Существовали и другие, нелегальные, виды бизнеса, которыми занимались люди из его свиты. Громадные суммы, выкачанные в результате ловко проведенных манипуляций, позволяли скупать недвижимость, давать взятки, держать под контролем разрастающуюся, как раковая опухоль у безнадежного больного, могущественную империю. На свою территорию Артем не пускал никого, для этого у него было достаточно и денег, и авторитета.
   Беглов никогда не упускал случая взять под свою руку предприятие, сулящее верную прибыль. При этом поощрялась инициатива подчиненных, располагающих достоверной информацией. Платил он щедро.
   На председателя "Самшита" Гудкова Беглова навел Петрович. Общество хромых, слепых и горботых, пошутил тогда Артем. "Самшит", созданный при Фонде слепых, занимался торговой деятельностью, в результате которой благосостояние Богом обиженных членов должно неуклонно повышаться. Да что там, повышаться! Выжить бы, и то хорошо в это лихое времечко. Неизбалованным вниманием властей калекам приходилось в жизни труднее, чем дееспособным на сто процентов слоям населения.
   Гудкову, человеку весьма зрячему и отлично видевшему далеко вперед, удалось вовремя присосаться к "Слепым", а главное, к тем льготам, которыми разрешало пользоваться Фонду правительство. Беспошлинный ввоз водки и ряда других, крайне необходимых населению товаров, обеспечивал неплохой доход.
   Гудков химичил помаленьку, опасаясь затевать крупные аферы, когда на него вышел Петрович. Они были знакомы давно, еще при покойном тесте Яковлева занимали соседние кабинеты в министерстве. И быстро нашли общий язык.
   - Не мы, так другие тебя прихватят, - нагло сказал Петрович, вытаскивая из кожаного дипломата тугие пачки денег.
   Доллары! Гудков, как зачарованный, смотрел на "зеленые". Его насторожило многозначительное "мы", но оторвать восхищенного взгляда от увиденного был не в силах.
   Не сказать, чтобы судьба сильно баловала Гудкова. После того, как вычистили из министерства при очередной перетряске, он во многих местах предлагал свои услуги. Как правило, работа была хлопотная и не особенно денежная. Он продолжал искать местечко потеплее, пока случай не привел его в Фонд слепых. Жадный и трусливый, он сначала побаивался председателя, мужика неуправляемого и, как говорили, честного.
   Нечистый на руку сам, Гудков в честность других верил слабо. Он ждал лишь подходящего случая, чтобы начать разворачиваться, используя крышу "Слепых". Новое место сулило хороший куш. Пока он обхаживал председателя Фонда, выявлял его слабые точки. Тот любил поговорить о мерах государственной поддержки, определенных указом Президента, о таможенных льготах, о предпринимательстве инвалидов, но в деятельности коммерческих структур разбирался слабо. На этом и решил играть Гудков.
   Яковлев сразу взял быка за рога. Кто знает при нынешнем бардаке, какое денежное вливание необходимо незрячим членам общества, чтобы выжить и не чувствовать себя отторгнутым от жизни? Да никто! Никто не станет крохоборничать и уличать убогих людей в корыстолюбии. Льготы, привилегии им предоставлены огромные. Номинальное юридическое основание подыскивать за рубежом партнера и заключать договор от имени Фонда слепых у фирмы "Самшит" есть.
   Петрович с час втолковывал это трусливому Гудкову, который сидел со страдальческим выражением лица. Яковлев, прекрасно разобравшись в обстановке, верно определил, с чего он, Гудков, имеет верный кусок.