Моспан Татьяна. Ловушка для дураков

   И опять это сошло Хорю с рук. Он взрослел, и вместе с этим росли озлобление и ненависть к окружающим.
   Хорь слыл дерзким парнем, способным на все. А между тем это было не так. Он не мог справиться ни с одной девицей. Он боялся, что про его слабость прознают другие. Хорь страшился этого, как чумы. В его мирке такого не прощают. Это позор.
   Он понял, что особенно сильный страх у него появляется перед взрослыми, знающими себе цену женщинами. В мыслях готов был делать с ними, что угодно, но когда доходило до дела, становился настоящим импотентом. Виноваты ли были в этом наследственность, его вечно пьяная мать или воспитание, которого не получил, трудно сказать. Неудача с той, первой, девицей была не случайна.
   С детства, как только себя помнил, он наблюдал, как родительница приводила домой очередного хахаля. Комната в коммунальной квартире была небольшой, и его никто не стеснялся. Он слышал, а иногда и видел, что творилось на старом скрипучем диване.
   Потом мать, трясясь с перепоя, бескровными, как у мертвеца, руками набулькивала в стакан остаток водки - без опохмелья ее мог хватить кондратий.
   Хорь ее ненавидел. Измятую комбинацию, тощие груди со сморщенными сосками, в синяках, с мерзкой улыбкой на лице. Его тошнило от всего этого. Наверное тогда у него и появилось стойкое отвращение ко всему тому, что связано с физической близостью и с женщиной вообще. Он чувствовал себя ублюдком, импотентом, не способным быть, как все. И мог часами жадно слушать рассказы других, кто занимался любовью.
   Вездесущий Яшка, проживающий в таких же примерно условиях, что и Хорь, знал все, что происходило в округе.
   - Смотри, смотри, - дергал он Хоря за рукав, показывая на прехорошенькую кисоньку, гордо шествующую с портфелем из музыкальной школы. - Мне про нее Борька из третьего подъезда говорил...
   Кисонька в свои пятнадцать лет была необыкновенно хороша и недоступна для такой шпаны, как Хорь. Маменькина дочка.
   - Собрались у Борьки вчетвером, пока родители на работе. Эта мамзель с ними. Понял, четверо ребят и она. Бутылочку крутанули. Борис вторым был как хозяин квартиры. По очереди они на нее залезали, понял, нет? Трое в коридоре дожидаются, а один с этой кисонькой. Во как!
   Хорь страшно завидовал этой компании и Яшке, у которого не было комплексов.
   К тому времени, когда ему исполнилось шестнадцать лет, мать совсем спилась.
   В жизни Хоря это мало что меняло. Не изменилось и его отношение к женскому полу. Казалось, что девицы, стоит им лишь взглянуть на него, каким-то своим особым чутьем догадываются о его мужской слабости.
   Одна привокзальная сучка так ему и сказала, нечего, мол, время с тобой терять. И потом еще насмехалась: евнух, мерин выхолощенный. Он избил ее до потери пульса, но помогло это мало.
   Его болезненное самолюбие получало удар за ударом.
   Просмотр эротических фильмов желаемого результата не давал. Они вообще на него плохо действовали. Вроде бы слегка заводился вначале, а потом... Потом было еще хуже, с ним начинали твориться непонятные вещи. Энергия, не найдя выхода, копилась, а потом как будто что-то взрывалось и, как яд, как зараза, мгновенно распространялась внутри. Он становился бешеным и в такие минуты мог сотворить, что угодно.
   Раз от разу переживать такие моменты становилось все труднее. Однажды он, не владея собой, расколотил видюшник. То, что это болезнь, он понял, когда на него накатило без очередного просмотра порнухи. К врачу он не хотел обращаться. И еще он понял, что после приступов бешенства наступало облегчение.
   Он боялся только одного, что о его недееспособности узнают другие, и тогда авторитет неизбежно падет.
   Он и срок в колонии перенес легко по сравнению с другими. Мужики на стенку лезли, тоскуя по бабе, а ему хоть бы что. Кто сильнее, петушил других. Его не трогали, он умел за себя постоять.
   С импотенцией было покончено неожиданным образом.
   Хорь - тогда он, вернувшись из колонии, только-только начал сколачивать свою бригаду, - должен был встретиться на Курском вокзале с одним знакомцем, с которым имел дело еще до отсидки. Приятель запаздывал.
   Тем временем к Хорю подвалила девица. Она стала неумело заигрывать с ним. Малолетка, в грязной потрепанной одежде, но личико смазливое.
   - Больная, небось, - Хорь оглядывал ее ладную фигурку с упругой маленькой грудью.
   - Не-а, - смеялась девчонка, глядя на него голодными глазами, и не отставала. - Я приезжая. Есть, пить надо.
   Знакомец Хоря так и не пришел, и настырная девица утянула Хоря на ближайшую стройку.
   - Местечко тихое, никто не побеспокоит, - твердила она.
   Она была послушна и ласкова, а самое главное, Хорь не боялся, что его высмеют.
   - Да я не очень...
   Он без стеснения сказал ей о своих сложностях, сам не ожидая от себя такой откровенности. Надоело быть зажатым.
   Малолетка оказалась на редкость умелой.
   - Я вижу, ты хороший, - говорила она слова, которые ему не говорил никто. - Прошлый раз пошла с двумя, наиздевались, избили, не заплатили ни копейки, все, что было в кошельке, выгребли, да еще догола раздели, а одежду спрятали. Еле нашла потом, ладно - ночи теплые, - рассказывала она.
   - Ты давно этим занимаешься?
   - С четырнадцати лет, а что?
   Было видно, что она не придавала значения таким пустякам.
   Этот разговор подействовал на Хоря странным образом. Плохо умытая малолетняя девчонка, в которой сочетались провинциальная непосредственность и циничность бывалой шлюхи, смогла сделать то, чего до сих пор не удавалось никому. Она называла вещи своими именами, не стесняясь, подсказывала неумелым мужским рукам, и это бешено возбуждало. На заваленной строительным хламом стройке Хорь, благодаря привокзальной проститутке, впервые почувствовал себя настоящим мужиком. Она сделала невозможное - излечила его от импотенции.
   - Тебе понравилось, еще придешь? - Она доверчиво, по-детски прижималась к сильному мужскому телу и преданно, как собачонка, заглядывала в глаза.
   Он почувствовал, как внутри у него что-то всколыхнулось. Захотелось защитить ее, уберечь.
   Она не просила денег, он сам сунул ей в руки мятые купюры, все, что у него было.
   - Много. - Она нерешительно смотрела на Хоря, не решаясь принять деньги. - Не надо столько, лучше еще приходи.
   - Приду. - Он накрыл ее ладошку своей ручищей и заставил опустить деньги в карман потрепанной куртки. - Купи себе что-нибудь из шмоток.
   Она застыла в изумлении. Легкая морщинка пробежала по юному лицу. С тех пор, как погибла на заводе мать при взрыве, она ни от кого не слышала таких слов, уяснив раз и навсегда, что заботиться о себе придется самой.
   Слова незнакомого парня разбудили в ней давние воспоминания, но она быстро пришла в себя.
   - Скоро? Скоро придешь? - вцепилась она опять в сильную руку.
   Девчонка не отставала, и Хорю это было приятно.
   - Дела устрою и через два-три дня заеду.
   - Ой, хорошо! - Она, как ребенок, простодушно захлопала в ладоши. - Ты меня найди, я вон там всегда... - Она показала рукой на угол шумной площади. - Если только менты не загребут.
   Он уходил от нее со странным чувством. Эта девчонка не только доставила ему удовольствие. Он почувствовал, что кому-то нужен на этом свете.
   Через три дня он безрезультатно искал ее по всему вокзалу. Девчонки нигде не было. Хорь подумал, что даже не спросил, как ее зовут.
   Когда в который раз обходил вокзал и площадь, к нему подошел низкорослый парень в серой куртке лет четырнадцати - пятнадцати с улыбочкой на лице.
   - Нужен кто? - подмигнул он. - Народу пропасть, скажи, помогу.
   Хорь сунул ему в руку деньги, и взгляд парня стал серьезен.
   - Богатый дядя.
   Как только Хорь стал описывать ему девчонку, взгляд парня потух.
   - На, - он вернул ему деньги назад. - Ничего не знаю.
   - Подожди, - попытался остановить его Хорь.
   Видно было, парень чего-то испугался и врет.
   - Отстань, в натуре! - завизжал тот, вырываясь из рук. - Чего привязался?
   Хорю ничего не оставалось делать, как отойти в сторону. Он только что вернулся из заключения и навлекать на себя неприятности не хотел.
   - Эй, - неожиданно раздался за спиной тихий и уже знакомый голос. - Шагай к предварительным кассам.
   Народу возле касс было немного. Хорь пристроился в хвост небольшой очереди. Он не заметил, откуда появился парень в серой куртке, только услышал, как тот еле слышно зашептал ему на ухо.
   - Валька это, приехала недавно подработать. Ее убили три дня назад, чтобы клиентов не перебивала. Свои окрысились. Монеты у нее вроде появились, куртку кожаную купила, приоделась, вот и...
   Хорь оцепенел. Как во сне, сунул он парню какие-то деньги, и малец как сквозь землю провалился.
   Машинально передвигался Хорь к окошку с кассиром, пока не услышал вопрос:
   - Молодой человек, сколько можно спрашивать! Вам куда?
   - Никуда...
   Он выбрался из очереди под недоумевающие взгляды.
   - Странный народ пошел, налижутся всякой дряни, себя не помнят.
   Не повезло. Он молча сжимал кулаки. Пропала девчонка ни за грош. Так и он когда-нибудь...
   - Ненавижу! Всех ненавижу! - шептал он побелевшими губами.
   Перед глазами стояло восторженное личико Вальки с зажатыми в кулачке деньгами, которые и явились причиной ее гибели. Жизнь страшна. Хорь до боли стиснул зубы. Маленькая привокзальная проститутка сумела зародить в его душе что-то такое, о чем он и не подозревал. Добро, привязанность, забота о другом человеке - Хорь считал, что это не для него, не для таких, как он. Она погибла, и этим все закончилось. Он остался один на один со злом.
   Эта история забылась не скоро.
   Хорь даром времени не терял. Ему удалось сколотить сильную, беспощадную банду, совершавшую дерзкие преступления. Он стал довольно богатым человеком. Слюни, сопли и всякая другая чепуха были теперь не для него. Главное - деньги, имея их, можно купить все.
   С Сусанной, тридцатилетней, повидавшей все на свете женщиной, он познакомился перед тем, как приобрел замечательный особняк в Подмосковье.
   Она была незаменима, когда требовалось женское участие в деле. Сусанна, как и Хорь, не боялась ничего, но часто использовать ее было нельзя: яркое лицо со шрамом возле виска было приметным и хорошо запоминалось.
   О себе она рассказывать не любила. Головорезы Хоря ее побаивались.
   Когда появился двухэтажный особняк, Сусанна стала домоуправительницей. У нее с Хорем никогда не было интимной близости, ее и быть не могло, но они и без того прекрасно понимали друг друга. Сусанна не любила мужиков. Она обожала молоденьких девочек от тринадцати до восемнадцати лет. Эта страсть прочно объединила их с Хорем, как не могут связать никакие другие узы.
   Девочек для развлечения Сусанна подыскивала сама. Ее интересовали только иногородние, недавно приехавшие в столицу девчонки, не успевшие обзавестись знакомыми. Она безошибочно отыскивала их в уличных скверах, на вокзалах, возле блинных, чебуречных и недорогих кафе.
   - У нее нюх, как у собаки, - восхищенно расказывал Блоха, который иногда сопровождал Сусанну.
   Он ее опасался после одной стычки, когда по обыкновению стал качать права.
   Сусанна нанесла ему такой удар в поясницу, что Блохе показалось, будто его лошадь лягнула.
   - Падло, кровью мочиться будешь, понял? - прошипела она, но Хорю не пожаловалась.
   С тех пор Блоха ее зауважал. Баба, двустволка, но постоять за себя умеет. Как хороший мужик.
   О ее темном прошлом знал только Хорь, и то не все.
   Домоуправительница была неплохой актрисой. Выходя на охоту, она преображалась, из неопрятной тетки превращалась в довольно элегантную особу с утомленным лицом.
   Правда, большого умения, чтобы запудрить мозги провинциальным девицам, прослышавшим о баснословных заработках московских проституток, не требовалось. Некоторые искательницы приключений, хлебнувшие досыта "легкой" жизни, одумавшись, возвращались домой. Но мозги прочищались не у всех. Находились такие, кто верил в россказни, что какой-нибудь мифической Вере или Рае повезло, что удалось выкарабкаться из грязи и нищеты и перейти в разряд высокооплачиваемых шлюх. Всегда находятся такие, кто верит. Их большинство. Это кому-то не повезло, а ей привалит счастье, обязательно привалит.
   И не придется скитаться с дальнобойщиками, которые будут передавать ее с рук на руки, словно собачонку. Не будут промасленные, воняющие бензином ручищи лапать нежную грудь, оставляя несмываемые пятна на блузке и на видавшей виды юбчонке. Не будет она стоять с подружкой на обочине шоссе и до посинения ждать машину, которая должна подхватить их. "Я договорилась, в десять точно на Рязанском должны быть, не доезжая заправки. Три дня прокантуемся, кормежка, то, се, да еще и деньжонок подкинут". Обессиленная, голодная, мечтающая лишь о том, чтобы притулиться где-нибудь и поспать часок-другой, девчонка и думать забыла о том, что существует такое понятие, как секс. Неужели есть идиотки, которым это доставляет удовольствие?!
   А потом снова - холодный зал вокзала, сквозняки, пронизывающие до костей, вечно пьяная подружка с опухшей рожей, едва продравшая с утра глаза.
   - Похмелиться, суки, даже не дали, - стонет подруга, рухнув на скамейку, и просит заплетающимся языком: - Ну достань чего-нибудь, ты у нас свежачок, - причмокивает обметанными губами, - с тобой любой...
   И девчонка под подозрительные, презрительные взгляды прохожих, слышавших весь разговор, идет и приносит водку, чтобы опохмелить свою товарку. А кому она еще здесь нужна? Противно! Мерзко и противно. Надолго ли ее хватит, чтобы не загнуться и не пропасть при этой жизни?..
   У Сусанны был нюх на таких горемык. Наметив подходящую девчонку, знакомилась с ней. А потом действовала в зависимости от обстановки. Некоторым сразу после пятиминутного разговора предлагала заработать деньги.
   - Чем здесь торчать да со всякой швалью путаться, которая тебя в мужском туалете задаром отдерет или в телефонной будке, поехали, милая, со мной. Монету заработаешь.
   Сусанна раскрывала кошелек и вытаскивала деньги. Девица, как зачарованная, смотрела на ухоженные пальцы одетой дорого и очень прилично женщины и сдавалась.
   - Только смотри, если заразная... - угрожающе сдвигала брови Сусанна, и эта фраза почему-то оказывала решающее действие.
   Если так говорит, значит, все нормально, хороший клиент светит.
   Иногда Сусанна из нарочито грубой превращалась в ласковую тетеньку. Вариантов было много, но главное, снять шлюху так, чтобы следов не оставить.
   Респектабельность Сусанны и уверенность в себя производили нужное впечатление на неопытных дурочек. Сбоев не было.
   Машина с Блохой за рулем ждала их поблизости, и девица, не успев оглянуться, в компании сводни катила по Москве в шикарной иномарке. Домоуправительница больше двух девчонок за один раз не снимала.
   Малолетка не беспокоились даже тогда, когда машина выезжала за кольцевую.
   - В загородный дом едем, клиент там ждет, - успокаивала Сусанна, если возникали вопросы.
   Вопросов, как правило, не возникало.
   - Он любит таких лапушек, как ты. - Она жадно оглядывала стройную фигурку, едва сдерживая себя от желания тут же запустить девчонке руку за пазуху и пощупать грудь.
   Ладненькая киска, думала она, попка круглая, а сисечки... Сусанна в сладострастии закрывала глаза, предчувствуя долгожданный момент.
   Девчонка в машине тоже с облегчением вздыхала. Чего волноваться-то, если и машина, и загородный дом... Повезло, еще как повезло, радовалась дурочка, прикидывая, сколько может перепасть за услуги.
   А потом... Проведя в коттедже три-четыре дня, малолетка начинала понимать, что уйти ей отсюда уже не удастся. Не дадут.
   Сначала с вновь прибывшей развлекался Хорь. Жизнь привокзальной проститутки была не сахар, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что происходило теперь. Там все же изредка попадались нормальные клиенты, которые жалели заблудшую душу, кормили досыта, давали отоспаться, не выгоняли в одном бельишке на холод среди ночи.
   Здесь - другое дело. Ни одна проститутка самого последнего разбора не позволила бы по доброй воле вытворять с собой то, что проделывал Хорь. Он не просто мучил, он измывался над телом. Удовлетворение наступало лишь тогда, когда он видел на лице жертвы боль и отчаянье. Нормальные сексуальные отношения никогда не доставляли такого удовольствия. А главное, эта безраздельная власть над маленьким покорным телом.
   Сусанна с первого же дня начинала приучать девчонок к наркотикам. Некоторые из них уже пробовали зелье, но наркоманок со стажем она старалась не приводить.
   После хозяина малолетку пускали по рукам. Ею пользовалась вся банда. Измученная, накачанная наркотой девчонка жила в доме на положении рабы.
   Сусанна, как надзиратель, зорко следила за заключенными. Убежать отсюда было нельзя: зарешеченные окна, глухой высокий забор и две громадные овчарки, которые, кроме Сусанны, признавали лишь Хоря. Так их выучили с самого начала. Всех остальных, кто появлялся на территории, они терпели только в присутствии хозяев. Звери-убийцы, их побаивался и сам Хорь.
   Овчарки в развлечении банды принимали активное участие.
   Иногда одурманенную кайфом малолетку оставляли наедине со здоровым кабелем. Пес, быстро поняв, что ему нужно делать, прыгал на обезумевшую от страха девчонку. Вся банда потешалась, глядя на бесплатное представление.
   Страшнее этого были только ласки самой Сусанны.
   Приглянувшуюся ей девчонку она мучила долго и умело. Пленница, когда сознание ненадолго прояснялось от наркоты, понимала, что ей отсюда никогда не уйти. Только ногами вперед.
   Никто из банды никогда не спрашивал, куда девались замученные насмерть девчонки. Об этом знала Сусанна.
   Она ничем не рисковала, хватиться пропавших малолеток было некому. Она не напрасно, сманивая молоденьких проституток, тратила лишнее время, тщательно выясняя, кто они и откуда.
   Хорь и сам начинал побаиваться ее лютости. Сусанна была предана хозяину, зная, что только под его прикрытием сможет удовлетворять свои страшные потребности. Но иногда нехороший холодок накатывал изнутри, потому что Хорь понимал: пронюхай о чем ментовка, всем придет конец.
   ...Сейчас Хорь со своими двумя ближайшими помощниками продолжал развлекаться.
   Получив приказ Хоря, Сусанна ненадолго исчезла. Вернулась она очень скоро с двумя молоденькими девчонками.
   Она грубо вытолкнула их на середину комнаты. Из одежды на них были только трусики.
   Хорь скривился и хмуро посмотрел на домоуправительницу.
   Она пожала плечами: ничего нового, мол, нет.
   Блоху и Мартына появление голеньких девиц обрадовало. Им было без разницы, с кем развлекаться, лишь бы подольше и побольше.
   - Веселитесь, ребята. - Хорь поднялся из кресла. - Потом дела обсудим.
   Он налил себе коньяку, хватанул полстакана и направился к выходу. На пороге обернулся.
   Одна из девиц, опустившись перед развалившимся в качалке Блохой на колени, уже наклонила голову, чтобы исполнить желание клиента. Другая, стоя у кушетки, торопливо стаскивала с себя трусики под жадным взглядом Мартына.
   - Люблю сначала старым дедовским способом, - заржал он, заметив взгляд шефа.
   Хорь хмыкнул и отвернулся. Он поймал себя на мысли, что завидует своим подельникам, их неиспорченным нравам. Его это уже давно не возбуждало. Ему постоянно требовалось что-то неизведанное, из ряда вон. Это ощущение ненадолго давала новая партнерша.
   - На неделе привезу свеженькую.
   Он вздрогнул, услышав голос Сусанны. Она понимающе смотрела на него.
   Он начинал бояться ее власти. Казалось, эта женщина с чудовищным прошлым читает его мысли.
   Через час Сусанна увела девиц с собой, а разогретые коньяком и сексом Блоха и Мартын поднялись к хозяину.
   Предстоящая операция уже не раз обсуждалась в деталях. Хорь ждал удобного момента, чтобы начать действовать. Сегодня из верного источника он получил сигнал: пора.
   Когда подручные впервые услыхали, что Хорь замахивается на Артема Беглова и его людей, они встревожились.
   Хозяин рвался к большей власти, это понятно, но шкурами надо было рисковать собственными, а этого делать ни Блохе, ни Мартыну не хотелось. Не по себе кусок взять задумал, не по себе, как бы не подавиться... Артем не кент дешевый, мужик серьезный, его голой рукой за горло не прихватишь. Он - человек влиятельный в криминальной среде.
   - Да раньше все это было, раньше! - орал Хорь, бешено вращая глазами. - Положенец... Да видал я таких положенцев! Артем крови не любит, понял, сам никого не завалил, я точно знаю. Вор в законе, косит под интеллигента, все чистыми руками хочет делать, в предпринимательство играет по правилам: подгреб под себя, сколько смог, и думает , что другие так, пижоны дешевые, плесень, думает, если в авторитете, то никто не влезет... - Хорь длинно матерился.
   Наступление он решил начать с того, что его люди должны взять груз, предназначенный для одного из универмагов Артема.
   Мартын и Блоха, зная нрав хозяина, не встревали. Переубедить Хоря невозможно, нужно ждать, как будут разворачиваться события.
   - Завтра со своей командой, - Хорь смотрел на Блоху, перехватишь грузовик чеха. Действуй, как говорили. Если сорвется, водителя оглушить, но не убивать. Запомни и парням передай. Агей сейчас в норме?
   - В порядке.
   - Вот его и выпускай первым. И, смотри - без сбоев. Очень важно не спугнуть чеха в начале, чтобы ничего не заподозрил. В торговый центр, по моим данным, идет партия высококачественной обуви на сто шестьдесят тысяч долларов. Для Артема это так, укол булавочный, но задергаться, думаю, должен. А тут мы дальше попрем напролом.
   - У Беглова актив серьезный, - сдуру не удержался Блоха и тут же пожалел об этом.
   - А у меня что, погбень вонючая? - тут же взвился Хорь и разразился замысловатым матюгом.
   - Нормально все будет, шеф, - встрял Мартын и злобно покосился на Блоху. Молчал бы уж, придурок. Додик сопливый!
   - Нормально, - передразнил Хорь, утихая. - И не вздумай сам соваться, как в прошлый раз, - накинулся он опять на Блоху. - У тебя рожа доверия не вызывает.
   - Да я... - попытался обидеться Блоха, но шеф резко перебил его.
   - Завалишь дело - пеняй на себя. Короче, водитель машины должен быть уверен, что вы - люди Артема. Заподозрить что-то неладное он не может, у фирмы Беглова репутация будь здоров какая.
   - Понял. - Блоха трезвыми глазами смотрел на хозяина. Недавний хмель и воспоминания о послушной девчонке, старавшейся угодить ему изо всех сил, выветрились из головы.
   - А ты, - Хорь повернулся к Мартыну, - завтра к вечеру должен быть у пропускного пункта. Будем брать партию оружия. Номер у грузовика знаешь. Дождитесь, когда отъедет, и действуйте. Водителя, будет сопротивляться, живым не оставлять. Я с Иваном вас прикрою.
   По сведениям Хоря за оружием в конце длинной цепочки стояла бригада Артема. Дорогого стоило узнать все это.
   В широкой груди Мартына шевельнулось нехорошее предчувствие. Круто берет хозяин, не по чину. Как бы того... пожалеть не пришлось. Мысли у тугодума Мартына с трудом ворочались в голове, как громадные жернова. Хорь хитер, одним махом в дамки проскочить хочет. А кто не хочет?! Может, всю хевру сдать задумал, а сам... Мартын сдержал тяжелый, как у лошади, вздох. Не был бы Блоха таким подхалимом и сволочью, он бы с ним сговорился. Вдвоем отвалить легче, и, как говорится: "киса, не скучай". А сейчас...
   От таких мыслей сделалось совсем погано, да куда с ними пойдешь?.. Свои пришибут, только дернись, а чужим он и на хрен не нужен. А может, и зря тоску нагоняет. До сих пор у Хоря сбоев не было, а когда удача прет, рыло не отворачивают. Не возьми его хозяин в свою бригаду, занимался бы до сих мелким рэкетом, ходил бы с разбитой рожей или в кичмане парился. Последнее окончательно примирило здоровяка Мартына с неизбежным.
   Троица еще какое-то время обговаривала детали. Спать разошлись рано, Блохе надо было подниматься чуть свет.
   Хорь долго ворочался, прежде чем уснуть. Ему было тревожно, но он не признавался в этом даже самому себе.
   Он думал об Артеме и его братве. Не торопится ли он валить пахана? Вон и парни его встревожились, а их трусами не назовешь. Под свою резьбу оно, конечно, заманчиво, но... "Шустришь ты, Хорек, не по уму, - учил его в колонии один старый вор, не набравший авторитету, которому молодой парень приглянулся своей дерзостью и наглостью. - Это тебя сгубит". Таких, как Хорь, умудренный опытом уголовник звал скороспелками.
   - Эх, батя, - вздыхал Хорь. - Давно сидишь, оторвался от действительности. Сейчас так - жизнь на кон, и ты - главарь.
   - Чужой жизнью рисковать надо, - не соглашался старик.
   - Это, конечно, лучше, - ухмылялся Хорь. - Только тогда и крупных выигрышей не бывает.
   Старый вор зашелся в кашле, слезы выступили на глазах. Он смолк. Верно, верно парень говорит. Эх, скинуть бы самому годков двадцать, и здоровьишка побольше, он бы с таким орлом делов наделал! Да только поздно ему об этом мечтать. Не дотянуть до конца срока.
   Вот о чем вспоминал сейчас Хорь, беспокойно крутясь в постели. Старик не дурак был, уча осторожности. Жаль, помер батя, сейчас бы пригодился. Как он там говорил? Если что, уходи по запасной. По запасному варианту то есть. Был, был у Хоря такой вариант, про который никто из его братвы не догадывался.
   Мысли опять перекинулись на предстоящее дело. Артем... Один знающий человек предупредил, что с Артемом шутки плохи. Он, как айсберг, одна сотая часть на поверхности, а что внутри... Стращал, сука.