Моспан Татьяна. Ловушка для дураков

   - Так, - мгновенно отозвалась Лена.
   - Почему?
   - Я тоже думала об этом. Дашка близко к машине с незнакомыми людьми не подойдет. Мы обе, и Лера, и я, предостерегали ее.
   - А если все-таки?.. Посулили что-то, чем-то угостили? Она ведь еще ребенок, восемь лет всего.
   - Скоро девять. - Лена устало покачала головой. - Это исключено, то, что вы предполагаете. Даша - очень умная девочка. Иногда мне казалось, по тому как рассуждает, что она мудрее своей матери. В ней чувствовался недетский ум. Каждую Лерину неудачу она переживала и умела успокоить, как взрослая. Я всегда поражалась.
   Лена заплакала.
   - Вы не представляете, какой это замечательный ребенок, всхлипывала она. Слава Богу, в ней не было ничего от ее мерзавца папаши. Она по характеру очень походила на Леркиного отца. Тетка Нина ворчала на нее, она всегда ворчит, что вылитый Иван, такой же настырный и упрямый, но она тоже была очень привязана к Дашке. Мы все... - Она молча вытирала слезы.
   - Не надо говорить "была".
   - Она очень доверчивая, как мать. Ее могли обмануть.
   Зазвонивший телефон прервал разговор.
   По мобильному звонил человек Артема. По тому, как напряглось лицо Беглова, Лена поняла, что случилось что-то ужасное.
   Наемник, час назад убравший Митяя Худобина, начальника охраны "Белого жасмина", решил отдать полученную информацию заказчику. Убийца раздумывал недолго, понимая, что в противном случае все может обернуться против него. Лишние сведения - лишняя головная боль. Если бы он не знал четко, что имеет дело с бригадой Артема, он бы еще крепко подумал, прежде чем решиться на такой шаг. Беглов добро помнит, это он тоже знал хорошо. Может действительно, этот парень перед смертью что-то очень важное прохрипел. За просто так не убивают.
   Артем, закончив разговор, продолжал сжимать трубку мобильного телефона в руках.
   - Дашка? - съежилась Лена.
   - Да, пошла информация. Мне надо все обдумать.
   Он позвонил ребятам, дежурившим в машине внизу.
   - Саша, Вадим, поднимайтесь сюда.
   Лена притихла и ждала, что будет дальше.
   А Беглов, пытаясь унять свой гнев, думал о том, что услышал. Для него было вполне достаточно нескольких бессвязных для непосвященного слов, чтобы понять, что произошло. Юрия Петровича Яковлева загнали в угол, и он сдал Артема с потрохами. Не самого, самого Беглова прихватить было слишком сложно, нашли слабое звено в цепи. Им оказалась Валерия и ее маленькая Дашка. Еще речь шла об убийстве какой-то бабы Петровича, на которую Яковлев навел Митяя. Потом руками Артема хотел убрать исполнителя убийства и свидетеля. Проворный, мразь, оказался. Да он эту гадину своими руками...
   Лишь пульсирующая на виске вздутая синяя жила показывала степень его ярости. Спокойно, - приказал он сам себе, - гнев плохой советчик. Спокойствие давалось с трудом.
   В дверь позвонили.
   - Пойди открой. - Беглов даже не взглянул на Елену, и она не удивилась, что он впервые назвал ее на ты.
   Артем уже овладел собой.
   - Это дело рук Хоря, - сказал он, когда появились ребята. - И мы по-прежнему не знаем, где его логово.
   Последние сутки он не сомкнул глаз, отрабатывая различные варианты, и только сейчас почувствовал, как устал. След Даши отыскался внезапно, но это не сулило успеха. Хорь... Он забыл о его существовании.
   - Про Хоря есть что новое?
   - Ничего, - ответил Гребень. - Блоху пристрелили. Выхода на его берлогу нет.
   Беглов повернулся к Вадиму:
   - Свяжись со всеми, во что бы то ни стало надо найти Хоря. Должен где-то отыскаться след этой гниды.
   Артем никогда не чувствовал себя так паршиво. Он, жестко играя по правилам, никогда не попадал в такую ситуацию. Привык рисковать собой, своими людьми, давить конкурентов, быть беспощадным, но никогда не выяснял отношения при помощи маленького ребенка. "А внучка Гнуса? шепнул ему кто-то внутри плаксивым голосом самого Гнуса. - Нарвался ты, Артемушка, и поделом. Тихарь еще и не такую пилюлю подложит. Подожди только..."
   При чем здесь Тихарь? Беглов поморщился. А ведь прав оказался Гнус, покойный Тихарь подложил ему свинью. Из Рыбинска сведений о местонахождении Ашота Мирзояна не поступало.
   Голова гудела, как котел. Он походил на человека, впотьмах прокладывающего себе дорогу.
   Беглов очнулся, услышав назойливый телефонный звонок.
   На связь вышел чиновник из правоохранительной системы. Значит, начала поступать информация. Но сведения были очень скупыми.
   - На Хоря у нас ничего нет. Скрывается где-то в Подмосковье. Крайне осторожен.
   - Это я и без тебя знаю, - перебил Артем. - Еще что?
   - Но это оперативные данные, до конца не проверены...
   - Я сам проверю.
   - У него вроде бы есть домоуправительница, по которой давно тюрьма плачет, законченная зэчка. На нее заведено уголовное дело, выпустили по подписке, она скрылась. Находится в розыске. Так вот, есть предположение, что к Хорю прибилась. Ее Сусанной зовут.
   - Сусанна? - переспросил Артем и тут же заметил, как переглянулись Вадим с Гребнем, а Лена, перестав дышать, уставилась на Артема.
   - Это кошмар, - выкрикнула Калинина, не успел Артем закончить разговор.
   Она стала сбивчиво рассказывать про то, что услышала об этой страшной женщине, когда собирала информацию для очерка.
   - Я как чувствовала, - шептала она, косясь на дверь. - Бедная Лерка! Может, это не та Сусанна? - она с надеждой смотрела на Артема.
   - Скорее всего, та, - ответил на ее вопрос Вадим. - Надо же, как все в один клубок скрутилось...
   Он рассказал Артему про Людку Петрову, которую подобрал в полуголом виде на шоссе.
   - В машины, - распорядился Артем, - берем девчонку, она покажет особняк Хоря.
   Он повернулся к Лене.
   - Все будет хорошо. Валерии ничего рассказывать не надо. Скажите только, что есть надежда. Договорились?
   - Да, - пообещала Лена. От волнения ее лицо покрылось красными пятнами.
   - Николая я забираю, он здесь больше не нужен, а нам сейчас каждый человек пригодится.
   Спускаясь в лифте, Артем думал о Хоре. Чего он хотел добиться, похищая ребенка? Выкуп получить? А если он, видя, что все валится, поставил другую цель - отомстить, хоть так, да достать Артема?.. От этого отморозка можно было ждать всего.
   Когда "мерседес" Артема подъехал к дому Сидельникова, возле подъезда стояла небольшая кучка оживленно беседующих людей. Рядом с тротуаром приткнулась машина "скорой помощи".
   - Ментовка тоже здесь, - Гребень кивнул на "Волгу" без опознавательных знаков.
   Беглов уже понял, что ничего хорошего ожидать не приходится.
   - Что произошло? - не теряя самообладания спросил Вадим одну из соседок, которая его знала.
   - Дамочку с нашей лестничной площадки убили, сегодня только обнаружили. - Тетка горестно закивала головой. - Кто знает, сколько пролежала, ничего не говорят, близко никого не подпускают. Дня два назад ее последний раз живой видели, Элеонору-то. - Соседка, боязливо озираясь, добавила: - Парень вроде в тот день какой-то к ней в дверь звонил.
   Артем остался в машине. Вадим с Гребнем рванули наверх.
   Сидельников вспомнил, что Элеонора Семенова последнее время упорно строила ему глазки, пытаясь обратить на себя внимание. Но сейчас ему было не до соседки. Он почти двое суток не был дома. После звонка Валерии вся команда Артема стояла на ушах.
   Открыв дверь, он с порога громко позвал:
   - Люда!
   Ему никто не ответил.
   - Людмила! - заорал он еще громче.
   - Посмотри, - остановил его Гребень.
   На кухонном столе лежала короткая записка.
   - "Вадимчик, - прочитал он вслух, - я уезжаю домой. Тебя и Саши нет, я очень боюсь, потому что... - Дальше было зачеркнуто, но Вадим сумел разобрать два слова: Хорь и Сусанна. И еще: - Я узнала его".
   В конце стояло: "Передай Саше..." - и опять зачеркнутые слова.
   - Ничего себе, расклад! - Гребень тоже прочитал оставленную Людмилой записку. - Что делать будем?
   - Ты знаешь, где искать ее в Клину?
   - Говорила название улицы, напрягусь, вспомню.
   Артем, услышав новость, принял решение.
   - Три машины с людьми срочно к дому Вадима, - приказал он по мобильному телефону. Одна тачка чистая, без стволов.
   Потом он обратился к Вадиму:
   - Сможешь найти место, где подобрал Людмилу в ту ночь на шоссе?
   - Да, - уверенно ответил Сидельников.
   - Ждем ребят и едем сейчас туда. Внимания к себе не привлекаем, шум нам пока не нужен. А ты, - Беглов смотрел на Гребня, - берешь человека два в помощь и дуешь в этот самый Клин. Найти ее быстро сможешь?
   - Да, шеф, все в порядке будет.
   - Сразу с девчонкой назад. Убеди ее, расскажи про похищение Даши, а если заупрямится...
   - Не заупрямится, она просто испугалась.
   - Сам смотри. И сразу звонок мне, понял? Может, присутствие Людмилы не понадобится, но рисковать я не буду.
   Вызванное подкрепление появилось быстро.
   Когда рассаживались по машинам, Артем вспомнил предсмертные слова Митяя Худобина, что передал для него наемный убийца: "Бабу свою сдал, я убрал..." Смерть Элеоноры Семеновой, соседки Вадима, наводила на размышления. Беглов проверит потом, был ли Юрий Петрович Яковлев знаком с убитой женщиной. Без проблем. Но это уже ничего не меняло. Судьба бывшего кореша была решена. Чтобы разобраться с ним, требовалось лишь время, которого сейчас у Беглова не было.
   Глава 28
   Людка Петрова второй день находилась у матери. Вчера она вернулась в свой родной Клин и пришла к родительнице. И тут началось.
   - Потаскуха, проститутка! Лучше бы ты под забором сдохла, чем меня позорить! - орала мать, не стесняясь соседей.
   Действительно, лучше бы сдохла.
   Отчим наблюдал за всем молча, ни во что не вмешиваясь, лишь глаза его радостно поблескивали. По его все-таки вышло, явилась, не запылилась.
   - Ее надо в венерологическом диспансере проверить, - гнусавил он. - Кто ее знает, где она шлялась все это время.
   Он отводил глаза от красавицы падчерицы. Неплохо, видно, жилось, морду наела, в теле, не то что раньше.
   Людмила и впрямь изменилась. Спокойная сытная жизнь у Вадима пошла на пользу, отъелась, отоспалась, почувствовала себя человеком.
   Она старалась не думать о том, что погнало ее в родной город. Даже здесь, вдалеке от убийцы, не чувствовала себя в безопасности. Труп красивой молодой женщины все время стоял перед глазами. Она боялась.
   Когда вернулась в квартиру Вадима, поняла, что не может ни секунды оставаться в одиночестве. Она сама не понимала того, что делает. Бежать! Куда угодно, только подальше отсюда. Верзила узнал ее и захочет вернуться. Если бы сейчас приехал Вадим или Саша! Она металась по квартире, как помешанная. Если останется здесь, то произойдет что-то страшное. Ее действиями будто кто-то руководил.
   Она написала Вадиму записку, взяла немного денег на дорогу. Как была, в его куртке и джинсах, кроссовки Вадим купил ей еще раньше, выбежала из дома.
   Не успокоилась, пока не села в электричку. Странное дело, в тот же миг чужая воля перестала на нее давить, отпустила ее.
   Она смотрела в окно, за которым мелькали остановки. Было странно видеть знакомые станции. Казалось, все это осталось в прошлой жизни и уже никогда не вернется. Оказывается, вернулось.
   Она думала о Саше Грабневе и о Вадиме. Она обязательно встретится с ними, только сейчас должна уехать.
   Мать с отчимом жили в старом двухэтажном деревянном доме. Если точнее, квартира была полуторакомнатной. К большому помещению, мать называла его залой, лепилась маленькая каморка с окном, расположенным под самым потолком. Мать с отчимом спали в этой комнатенке без дверей, туда как раз помещались кровать и пара стульев.
   Когда Людка явилась к вечеру в квартиру, мать онемела, а потом начала орать на весь дом.
   Но Людмила изменилась не только внешне. Пройдя страшную школу Сусанны, она закалилась. Теперь она могла дать отпор.
   - Ну, наоралась? - нарочно грубо сказала она и, оттеснив от дверей растерявшихся родичей, протиснулась в тесную прихожую.
   У матери от такой наглости отвисла челюсть. Раньше на дочь ногой топни, заплачет, а сейчас...
   - Это что же это такое! - опять заголосила родительница. Шлялась, шлялась, теперь приехала, нате вам...
   Мать здорово изменилась за последнее время. Постарела еще больше, лицо издерганное. В сердце Людмилы шевельнулось что-то, похожее на жалость. В застиранном халатике, плечи ссутулились. Кто теперь скажет, что это была не так давно очень симпатичная стройная женщина? Главное, черты лица у нее стали какими-то мелкими, неприятными. Теперь она была похожа на своего гниду-муженька, который всегда ходил с недовольным выражением лица, как будто все на свете ему были должны.
   - Мама! - Людка шагнула к матери, хотелось рассказать ей все, пожаловаться, прижаться к родному человеку. Сейчас она готова была простить ей все: и попреки, и крики, и несправедливое отношение.
   Мать поняла это по-своему, шарахнулась от дочери в сторону и завопила:
   - А-а, про мать теперь вспомнила, жрать нечего стало, вот и приехала, а зачем ты мне нужна? Дом бабкин без твоего согласия я продать не могу, а ты, паскуда...
   Людка устало прислонилась к стене.
   - Я переночую у вас, поздно уже, завтра что-нибудь придумаю.
   - А? Видал? - обратилась мать к мужу, который стоял рядом. Придумает она что-то, видите ли. Ждала я тебя, ждала? Ишь принцесса какая приехала!
   - Господи! Неужели ты за всю свою жизнь еще не наоралась? Сказала, переночую здесь, потом в бабушкином доме жить стану.
   Мать размахнулась и влепила ей пощечину.
   Кровь прихлынула к лицу, но Людмила уже научилась сдерживать себя. Раньше она готова была ночевать на холодной скамейке, в подъезде, где угодно, только бы родственничков не видеть.
   - Будешь орать, дом без моего согласия не продашь.
   - Да я...
   - Сожгу, а вам не достанется.
   Мать подавилась криком.
   - Что ты на самом деле разоралась, - подал голос отчим. - Пусть переночует. Не под забором же ей спать.
   - А по мне хоть на помойке! Не дам ей постель чистую, пусть на коврике, как собака, валяется.
   - Ладно, пусть на коврике. - Людка уже снимала кроссовки, потом прошла в комнату.
   Здесь ничего не изменилось. Она медленно обводила глазами залу. И стоило всю жизнь рваться, чтобы заработать денег на покупку этого барахла!
   - Что, не нравится? - мать следила за ней взглядом.
   - Я очень устала, посплю немного.
   Поесть ей не предложили.
   Спала она крепко, но чутко. Ночью проснулась и услышала, что в каморке разговаривают.
   - Ты не тирань ее, - тихо учил отчим. - Надо дом бабкин продать, без ее подписи не обойдешься.
   - А если не захочет?
   - Уговори, ты мать.
   - Мать! Видишь, как она со мной разговаривать научилась? Меньше года до совершеннолетия осталось, и тогда сама все решит. Ее еще старуха соседка мутит, стерва старая.
   - Не сказала, где была все это время?
   - Черт ее знает. Спрашивала, молчит. Не изработалась.
   - Ты к ней завтра как-нибудь подойди, - продолжал наставлять отчим. - За дом деньги хорошие дают. Я опять недавно покупателя видел. Квартиру мы и так, и этак получим, наши дома под снос идут, а там деньги светят.
   - Подойду, - вздыхала мать.
   Людка лежала и молча плакала. Приехала к родственничкам. Вдруг слезы сами собой высохли. А на что она надеялась? Что ее встретят с распростертыми объятиями? Как бы не так. Мать, живя с этим ублюдком, совсем образ человеческий потеряла. Раньше хоть какое-то слово доброе от нее услыщишь. Ну их, хуже чужих! Одна бабушка у нее была. Завтра к ней на кладбище сходит. Засыпая, она думала про Сашу и Вадима. Ей стало тоскливо и неуютно.
   Утром ее ожидал новый скандал.
   Мать сидела в тесной кухоньке и пила чай.
   - Иди, пока горячий, - позвала она дочь.
   Людмила быстро умылась и привела себя в порядок, мать так и не дала постельного белья. Она уже отвыкла спать в одежде, тело с непривычки ныло.
   За чаем мать начала атаку прямо с места в карьер, опять заговорила о продаже дома.
   - Нам уже ничего не светит, - завела она жалобным голосом и подперла голову ладонью. - Самим о себе приходится заботиться, а ты молодая, устроишься, замуж выйдешь.
   - Кто же меня возьмет, если я и проститутка, и зараза, и тварь подзаборная? - невинно спросила Людмила. - Бабушка мне дом обещала завещать, да не успела.
   Мать завелась с пол-оборота.
   - А-а-а... - завизжала она.
   Людка со стуком поставила жидкий стакан чаю на стол.
   - Господи, как же вы мне надоели! Твой кобель еще не всех баб перетрахал? - наглым голосом спросила она. Раньше такие слова наедине вымолвить бы постеснялась. - Я когда уезжала, мне соседка Валька хвасталась...
   Мать чуть удар не хватил.
   Людка быстро накинула куртку и выскочила из квартиры от греха подальше.
   Она шла и плакала. Очень хотелось есть. Она дрянь, дрянь, специально мать из себя вывела, ничего ей Валька тогда не говорила. Про нее и так весь город знал, что подстилка, под любого подлезет, кто стакан нальет. Плакала Людмила с наслаждением. Эти слезы как бы оплакивали ее прежнюю жизнь. Она сейчас чувствовала себя сильной, а не убогой уродиной, как считала раньше. Она многому научилась. И быть жесткой тоже.
   Вспомнился случай, услышанный в то время, когда скиталась по вокзалам. Его рассказала одна из товарок.
   Девчонка, закончив школу, устроилась на службу в контору. Проживала она то ли с бабушкой, то ли комнату снимала. Людка не помнила всех подробностей. Мать с отчимом жили отдельно. Получилось так, что она забеременела и одновременно потеряла работу. Аборт был тяжелым, началось заражение крови. Она выкарабкалась, но похудела килограммов на пятнадцать. Из больницы выписалась, ветром шатало. Денег не было совсем. Она пришла в гости к матери, худющая, как скелет. Мамаша сделала вид, что не заметила состояния дочери, и болтала о том, о сем. Перед уходом угостила яблоком. Провожать ее пошел отчим. На автобусной остановке он выгреб из кармана все деньги, которые у него были, и протянул падчерице: возьми, тебе пригодится.
   Подобных историй Людка наслушалась немало.
   Она направлялась к старой соседке, чей дом находился рядом с бабушкиным. По дороге купила два пирожка с капустой и с наслаждением стала их есть. Хорошо... И денек вроде разгуливается. Она остановилась и стала наблюдать за стайкой воробьев, потом бросила им крошки. Ишь, разгомонились. Она весело смотрела на снующих туда-сюда воробышков. Не унывают, молодцы!
   Подошла большая собака и уселась рядом.
   Людмила вдруг почувствовала себя свободной и независимой. Она перестала страдать от черствости и жестокости матери. Ее это уже не трогало. Если с ней так поступают, почему она должна плакать день и ночь от обиды и несправедливости? Если бы не мать, она не подалась бы в Москву, не попала бы в лапы Сусанны. Но и с Вадимом и Сашей тогда тоже не познакомилась бы...
   Собака доверчиво ткнулась носом в колени.
   - Нет ничего, домой иди, - сказала ей Людка.
   Собака не уходила.
   - Бедняга, у тебя тоже нет дома, - пожалела она псину. - Погоди, я сейчас.
   Она снова подошла к лотку с вкусно пахнущими пирожками и купила еще.
   - Ешь, не бойся, - она погладила животное по голове.
   Старая соседка встретила ее с радостью.
   - Хорошо, что объявилась, а то твои совсем обнаглели. Мамаша с Анатолием, сожителем своим, все себе захапать норовят.
   - Не захапают, руки коротки. Я им так и сказала.
   - Никак, у них уже побывала?
   - Да, - нахмурилась она. - Отчим, как паук, мать под себя подмял. Только со мной уже не удастся, как раньше... - Она сжала губы. - Ну их в задницу.
   - Молодец, девка! - похвалила соседка. - Тебе за себя самой постоять надо, никто не поможет.
   "Может, и поможет", - подумала Людмила, но промолчала.
   Вдвоем они сходили на бабушкину могилку.
   - Работать пойду, деньги будут, обязательно оградку поставлю, цветов весной насажу, - пообещала она бабушке.
   Когда возвращалась с кладбища, на душе было легко. С родным человеком поговорила. Никакая она не тварь и не проститутка. Ей это совсем не надо. Она опять вспомнила о Саше Грабневе и о Вадиме. Как они там?..
   Глава 29
   Гребень гнал машину на максимальной скорости. Время темное, вечернее, движение по Москве небольшое, но приходилось подолгу торчать на каждом светофоре.
   - За окружную выедем, задержки не будет, - сказал Геннадий, парень из бригады Артема, которого Беглов отправил вместе с Гребнем.
   Саша сам сел за руль, бездействие угнетало хуже всякой работы.
   В город они приехали в половине двенадцатого ночи.
   - Теперь куда?
   Гребень припоминал. Он знал название улицы. Двухэтажный деревянный дом на Лесной, помнил он, наискосок, через небольшой сквер должен быть кинотеатр.
   Он подъехал к железнодорожному вокзалу. Здесь можно получить справку у дежурного.
   - А-а, - задумался тот, - это не близко. Не доберешься сегодня, автобус, не знаю, ходит ли.
   - Мы на машине. - Гребень смотрел на дежурного. - Очень надо, папаша.
   - Ну, если на машине, это просто. Там еще на этой улице кинотеатр небольшой есть.
   - Точно! - обрадовался Гребень. - Спасибо, отец, - он протянул ему деньги.
   - Да ты что, - замахал тот руками. - Зачем?
   - Бери, бери, - Гребень сунул ему деньги в руку. - Пивка попьешь, заработал.
   - Только там два деревянных дома стоят, и оба напротив кинотеатра.
   Они ехали по темным улицам. Дежурный объяснил все толково. Они ни разу не сбились с пути. Когда подъехали к двухэтажным домикам, часы показывали полночь.
   - С какого начнем, начальник? - спросил Геннадий.
   - С того, что глянется.
   Гребень вылез из машины.
   - Игорь пойдет со мной, а ты, Геннадий, здесь посиди.
   Почти все окна были темными, но в двух окошках на первом этаже горел свет.
   - Вот сюда и попробуем сунуться.
   В подъезде со старыми деревянными скрипучими полами пахло кошками и еще какой-то дрянью.
   Дверного звонка не было, Гребень громко постучал.
   - Кто? - раздался за дверью мужской голос.
   - Вы не подскажете, где здесь живет мать Людмилы Петровой? начал Гребень, приготовившись долго объяснять и уговаривать жильца, чтобы тот дал нужную справку, а не поднял с перепугу на ноги весь подъезд.
   Неожиданно дверь открылась. На пороге стоял дед в стареньких тренировочных штанах и в майке.
   - А на что она тебе? - он с удивлением смотрел из-под очков на ребят.
   - Дело есть, очень срочное.
   - К этой стерве-то? - еще больше удивился дед. - Может, к ее сожителю? Тоже гад будь здоров.
   - Нет, признался Гребень, сообразив, что лучший выход удовлетворить любопытство старика. - Мы саму Людмилу Петрову разыскиваем.
   Старик молчал, внимательно изучая нежданных посетителей, потом вздохнул.
   - Сбежала от них Людка-то. Вчера объявилась. Мать орала, как бешеная, на весь дом. И как у нее только язык не отсохнет, у заразы? Была нормальная баба, как со своим кобелем снюхалась, как мигера стала. Девка от них в бега подалась. Весь дом их осуждает. От людей никуда не денешься, здесь все про всех знают. На виду живем. Людка добрая, они ее обойти хотели. Ты знаешь?
   - Да, - вздохнул Гребень. - Скажи, где мамашина квартира, будь человеком.
   - Я-то буду, - продолжал изучать парней старик, словно решая, стоит ему говорить что или нет. - Вы зачем девку-то разыскиваете, натворила она чего?
   - Нет. Я... - Гребень запнулся. - Она нам очень нужна.
   - Издалека приехали?
   - Из Москвы.
   - Вона как, - старик покачал головой, - знать, и вправду, сильно нужна. Шестая квартира их, на втором этаже.
   Гребень с Игорем рванули наверх. Сосед остался стоять в дверях. Он ждал, что будет дальше.
   Дверь в шестую квартиру Гребню открыли после длительных уговоров.
   - Мне надо видеть Людмилу, - настырно твердил он, непрерывно звоня в дверь. - Откройте.
   Сосед поднялся наверх.
   - Слышь, Анатолий, открой, дело у человека, если ночью приехал. Жену позови, я знаю, она дома, рядом небось стоит.
   - Я вот сейчас милицию позову, - раздалось из-за двери.
   - Правильно, - согласился старик, - зови, может, хоть она разберется, за что вы девчонку заедаете.
   Из-за двери доносились ругательства.
   - Я-то ладно, старый дурак, - возмущался сосед. - А ты - мать, дочку свою и так и этак поносишь, разве это дело? Тебя самою надо сдать, куда следует.
   Игорь вопросительно посмотрел на Гребня. Тот сделал знак рукой, подожди, дескать, мирным путем разберемся.
   Перепалка продолжалась еще несколько минут. Гребень уже начал терять терпение, как вдруг по ту сторону щелкнул замок.
   Растрепанная женщина с перекошенным лицом стояла на пороге. Рядом торчал крепкий мужичонка в кальсонах.
   - Где Люда? - спросил Гребень.
   - Нету, нету ее здесь, - заорала женщина. - Она впилась глазами в ребят, ее разбирало любопытство, потому и дверь открыла.
   - Утром была, - встрял сосед.
   - А ты, старый хрен, чего лезешь не в свое дело?
   - А того, - не на шутку рассердился старик, - что по совести надо.
   Он, выпятив хилую, как у цыпленка, грудь, пошел на Анатолия.
   - Подожди, отец, - Гребень остановил соседа и шагнул в крохотную прихожую. Неуловимым движением он сгреб отчима за грудки и толкнул. Тот грохнулся спиной о стенку.
   - Если ты, гнида лысая, не затихнешь, я тебе яйца оторву, понял? - внятно сказал он. - Пописать нечем будет.
   У родительницы очередное ругательство застряло в горле и от страха отвисла челюсть.
   - Где Людмила? - уже более спокойным голосом спросил Гребень. По хорошему пока разговариваю.
   - К соседке бабкиной подалась, куда же еще ей деться? - выпалила со злостью родительница.
   - Где это находится?
   Анатолий, придя в себя, опять подал голос:
   - Я что, обязан...
   Гребень ткнул его пальцем в живот, и тот начал ловить воздух.
   - Я тебя в кальсонах через весь город босиком погоню. Впереди машины бежать будешь.