– У тебя очень красивый нос. Даже горбинка особый шарм придает.
– Это я когда-то его сломал, – пояснил Артур.
– Сломал или сломали? – уточнила она.
– А от этого что-то изменится? – её рука замерла как раз на уровне его губ. Артур коснулся этой нежной руки губами. – Я же сказал, что я человек сугубо мирный. Или тебе больше по душе насилие?
– Нет. Я, как кошка, люблю ласку и нежность.
– Да? – Артур сощурился. – Очень любишь?
– Очень люблю.
Он привлек Ирину к себе и поцеловал. У неё были нежные губы. Она была совсем не против того, что он делает.
– Пожалуй, пойду, сварю ещё кофе, – сказала она, поднимаясь с дивана. Глаза её слегка затуманились.
Артур подождал несколько минут и пошел следом за ней на кухню. Ирина уже сварила кофе и как раз собиралась разливать его по чашкам. На звук его шагов она повернулась.
– Ты пришел? – глаза стали ещё туманнее.
Молча Артур подошел к ней и обнял её. Несколько минут они целовались. Она стала в его руках совсем послушной игрушкой. Артур приподнял её юбку, и его рука заскользила по её бедру. На Ирине были чулки с кружевной резинкой. Он легко снял с неё трусики, и его рука оказалась у неё между ног. От этого прикосновения его пальцы стали влажными. Артур поднял на ней юбку и усадил на край стола.
– Что ты делаешь со мной? – зашептала она, пытаясь непослушными пальцами справиться с молнией на его брюках.
– Ты же этого хотела, – он скользнул губами по её губам. – Давай я сам.
– Давай, – сдалась она.
– Скажи «да», – у Артура стал чуть хрипловатый голос.
– Да… О, какой ты сильный! – простонала она, обнимая его и прижимаясь к нему, как можно крепче.
Тело Артура тоже стало заводной куклой. Это было здесь, на кухне, а потом и в спальне. Он брал её сильно, может быть несколько резко, совершенно без эмоций, и чувствовал, что ей это нравится. Он не хотел думать, сколько лет Ирине и что будет завтра.
– Мне давно не было так хорошо, – прошептала Ирина, прижимаясь щекой к его груди. – Такая ночь… на сказку похоже… Ты действительно не просто Удовольствие.
– Устала? – он попытался придать своему голосу ласковый оттенок.
– Немного. В котором часу тебя разбудить?
– Сейчас четыре, – Артур посмотрел на часы. – В шесть. Мне ещё нужно заехать домой и немного привести себя в порядок, а потом успеть вовремя на работу.
– Тебе далеко добираться?
– На Петровского.
– Если хочешь, я приготовлю завтрак и вызову такси.
– Я по утрам пью только кофе, – Артур понял, что не стоит ей отказывать ещё в одном маленьком удовольствии, подать себе кофе в постель.
– Мы ещё увидимся?
– Как ты хочешь?
– Хочу.
– Тогда напомни мне утром, чтобы я оставил тебе свою визитку. Позвонишь, когда надумаешь.
Утром Артур выпил сваренный Ириной кофе, поцеловал её на прощанье и ушел. Внизу его ждало такси. Уже в машине он вспомнил, что не оставил ей своей визитки, а она не напомнила.
– Любовница? – хмыкнул таксист.
– Тетка. Одна осталась.
– Красивая. И мужика нет?
– Есть. В командировку уехал. Что там с меня? – спросил он у таксиста, доставая бумажник.
– Ваша тетенька расплатилась, – ответил таксист. – Хорошо быть любимым племянником.
– Собака у неё днем умерла, она разнервничалась, пришлось остаться, – сказал Артур, понимая, что таксист ждет его реплики.
– Видно, что впечатлительная. Так благодарно на вас смотрела…
Артур успел открыть бумажник и чуть не присвистнул. Там, кроме взятых вчера в долг у Вовчика трехсот рублей разными купюрами, лежали ещё триста – сотнями, и какая-то записка. Он развернул листок и прочитал: «Дорогое Удовольствие! Пока ты спал, я позволила себе маленькую бестактность – залезла в твой бумажник и взяла визитку сама. Утром я боюсь забыть тебе напомнить, чтобы ты её оставил. Я позвоню в ближайшее время. Думаю, ты тоже останешься мною доволен. Твоя И.». Артур ещё раз посмотрел на деньги. Впервые в жизни он был с женщиной намного старше себя. На сколько именно, он тогда даже не подозревал, но разница была очень большая. Впервые в жизни он брал от женщины деньги. Раньше предпочитал платить он. Притом платить щедро. Сегодня щедро, даже, пожалуй, слишком (это была его месячная зарплата), заплатили ему. От всего этого его начало слегка поташнивать, но другого выхода, на тот момент, он, как ни старался, не видел.
* * *
К калитке дома прошла женщина лет пятидесяти и оглянулась на стоящую машину. Женщина вошла во двор, как раз в тот момент, когда открылась дверь и на пороге появились Сью и Дэвид. Сначала произошло небольшое замешательство, потом женщина что-то сказала. Ей ответил Дэвид. Потом она обратилась к Сью. Та слегка смутилась и быстро пошла к машине.
– Артур, – открыв дверь, сказала Сью, – тебе придется выйти и изобразить моего папу.
– Папу? – Артур растерялся. – А что случилось?
– Да это мать Дэвида. Сказать, что ты водила или дядя я не успела. Дэвид ляпнул, что ты – мой отец.
– Ну, спасибо! Ну, удружил! Зятёк… – Артур нервно усмехнулся. – Придется идти. Только потом будете сами выкручиваться. Он едет с нами или нет?
– Едет. Ему собраться нужно. Это хотя бы час займет.
Глава 44
Артур шел к калитке и думал, каким образом можно изобразить любящего отца. Сначала предложение Сью его чуть не испугало, а теперь казалось забавным. Стараясь выглядеть, как можно серьезней, Артур поздоровался с матерью Дэвида и самим Дэвидом.
– Мам, знакомься, это Юлин отец – Артур Григорьевич, – представил его Дэвид. – А это моя мать – Наталья Фёдоровна.
– Очень приятно, – кивнул Артур. – Дима о вас очень много рассказывал.
– А нам всё только про Юлю, – мать с укором посмотрела на Дэвида.
– Так Дима Юле рассказывал, а она мне и жене, – при слове «жена» Артур еле удержался от смеха.
– А супруга ваша где?
– В Германию уехала. Деловая поездка.
– Торговля?
– Нет. Моя жена врач, – он прикинул, что понятия не имеет, какой именно врач «его жена».
– Да, мама – врач-гематолог. Это тот, кто занимается лечением заболеваний крови, – пришла ему на помощь Сью.
– А вы тоже, наверное, врач? – спросила мать Дэвида.
– Нет, я как раз и занимаюсь немного торговлей. А вообще у меня частный спортивный клуб.
– Ой, а что ж мы здесь стоим? – заволновалась Наталья Фёдоровна. – Давайте хоть в дом зайдем, а то как-то прямо не по-людски. Димка, а ты бы отцу позвонил! Гости приехали, а мы и не знаем ничего!
– Мы, вообще-то ненадолго, – вежливо улыбнулся Артур.
– Да он дома через пятнадцать минут будет! Хотя бы познакомиться мы должны или как? Идемте, идемте в дом.
Артур ничего не оставалось делать, как согласиться. По пути он незаметно отпустил Сью легкий шлепок и многозначительно улыбнулся. Дэвид с виноватой миной убрался звонить отцу. Наталья Фёдоровна, ничего не подозревающая о происходящем, была очень рада.
– Что ж вы отца в машине оставили, а сами? – она шутливо погрозила пальцем Сью и обратилась к Артуру. – Мало того, что пока эти голубки ворковали, вы в машине сидели, так теперь и уехать сразу?
– Да это я им мешать не захотел, – попробовал выйти из неудобной ситуации Артур.
– Ма, я уже позвонил, – отрапортовал Дэвид. – Сейчас отец придет.
– Дима, ну что ж ты нас заранее не предупредил? Мы бы хоть приготовились, а то так, всё на скору руку.
– Ради Бога, Наталья Фёдоровна, не волнуйтесь. Мы вообще приехали без предупреждения и скоро уедем.
– А что ж так? – она растерялась.
– Понимаете ли… меня друзья пригласили отдохнуть. Не совсем друзья – кумовья. Девочку я у них крестил. Естественно, Юлю одну дома я оставить не могу, а отказываться тоже не хочется. Вот мы и подумали, что можно ещё Диму пригласить. Как вы на это смотрите?
– Ой, это так неожиданно! И что кумовья ваши скажут?
– Они уже в курсе и совсем не против. Можете не волноваться – люди очень порядочные, не пьющие и со всех сторон положительные.
– Ну, я даже не знаю… Вот сейчас Валерий придет, и всё решим. Юленька, помоги мне на стол пока накрыть.
– Ма, а я пока собираться пошел. Я решил, что я еду, – совершенно спокойно сказал Дэвид.
– Дима! – мать возмущенно посмотрела на него.
– Я уже всё решил, – Дэвид невозмутимо удалился в свою комнату.
– Вы извините, мне, наверное, стоило вчера позвонить и переговорить сначала с вами, – Артур опустил глаза.
– Я не за то. Я совсем не против, чтобы он ехал, но просто всё так неожиданно. А вчера ему звонил какой-то соученик. Господи, я, наверное, в последнее время совсем закрутилась. Мне голос ваш показался знакомым, похожим на его голос.
– Нет, я вчера не звонил, – Артур улыбнулся. – У нас вчера были гости.
Ещё через полчаса за столом сидели родители Дэвида, Артур и Сью. Артур внутренне покатывался со смеху, когда Сью называла его папой, а он её дочкой. Самое главное, что всё у них получалось настолько натурально, что никто не смог бы их заподозрить в подвохе.
– А Юля очень на вас похожа, – заключил отец Дэвида – Валерий Геннадиевич.
– Нет, больше на жену. У нас просто цвет волос и глаз одинаковый, – пояснил Артур.
– Вы что заканчивали?
– Военмех. Специализировался на волоконной оптике. Защитить кандидатскую так и не успел. Работу написал полностью, но тогда это стало никому не нужно. Закрыли сначала тему, потом лабораторию, потом сокращения начались. В общем, пришлось вспомнить, что когда-то я занимался спортом, – Артур выглядел совершенно равнодушным.
– Знаете, а я вспомнил, где ещё вас видел, – Валерий Геннадиевич поднялся из-за стола. – Мать, где наши альбомы с фотографиями? Ты сходства ни с кем не видишь?
– Да я уже подумала, только ведь Саша говорил, что тот парень остался инвалидом. Вон, возьми на полке, второй, – она указала мужу на альбом с фотографиями, а потом повернулась снова к сидящим за столом. – Есть у меня родной брат – Саша, дядя Димы. В своё время он учился в воздушно-десантном училище. С ним учился один парень, похож на вас, как две капли воды и звали Артуром. Саша его просто обожал. Всегда мечтал стать похожим на него. Фамилию сейчас не припомню, что-то на – ский, как у вас. Саша у нас маленький был, щуплый. Вот один здоровяк в группе над ним и издевался постоянно. Артур его всегда защищал. Тогда этот негодяй во время прыжков с парашютами подстроил какую-то гадость Артуру. Тот разбился, но не насмерть, а остался инвалидом, говорили, что ходить никогда больше не будет. С трудом садился.
– Вот, нашел! – Валерий Геннадиевич достал из альбома фотографию.
– Да, никогда бы в жизни не сказал, что это другой человек! – Дэвид удивленно посмотрел на фотографию, затем на Артура.
– Не отличить, – подтвердил его отец.
Артур только мельком взглянул на фотографию. Он слишком хорошо знал её. У него была дома точно такая же. На этой фотографии был он, Саша Козулькин, Сергей Переверзев и ещё несколько курсантов. Снимок был сделан за полмесяца до случившегося.
– И отличать не надо, это я, – Артур перестал улыбаться. – Фамилия вашего брата Козулькин, вот это Серега Переверзев, это Латиф Хайдаров, это Гена Пашков, а это Марк Феденко. Через пятнадцать дней после того, как мы сфотографировались, я покалечился.
– Вот это да! – отец Дэвида чуть альбом не уронил.
– А как же вы… – мать не договорила.
– Два с половиной года лечился. Переделали кучу операций. Сначала начал стоять, потом ходить, потом и бегать. Вот с Юлей в теннис играю очень даже регулярно.
– Это же надо! Саше обязательно позвонить нужно будет! Ведь он всегда вас добрым словом вспоминает. Старшего сына Артуром назвал. Вот ведь радость-то какая! – Наталья Фёдоровна всплеснула руками.
– Как там Саша? Я Переверзева недавно видел. Последний раз вчера. Он с женой в гости приезжал вечером. Сергей уже подполковника получил и на пенсию ушел.
– Саша сейчас уже полковник. Начальник военкомата в Буденовске. Женат, трое деток. Мальчик и две девочки, близнецы. Вы знаете, он подрос немного. Не такой уже мелкий, как был.
– Время идет. Что ж, привет от меня. Мир тесен, свидимся.
Постепенно разговор переключился на другую тему, а вскорости Артур, Сью и Дэвид собрались уезжать. От хорошего настроения у Артура не осталось и следа. Во-первых, напоминание о том, что было, оказалось довольно болезненным. Во-вторых, очень быстро могло всплыть, что Сью родилась в Новосибирске, а Артур в это время был совсем на другом краю страны, лежал в своем родном городе в институте травматологии.
– Арчи, ты уж извини, что так вышло, – виновато улыбнулся Дэвид, когда они ехали домой.
– За подобные штучки, в порядочных семьях, морду бьют, – мрачно ответил Артур. – Ты представляешь, что ты натворил?
– А что?
– Начать с твоего дяди. Ведь, если твои старики позвонят ему и скажут, где и как со мной встретились, то за шесть секунд выплывет, что их обманули. Саня очень хорошо знал, что меня как раз оставила невеста. Какие дети? Откуда? Когда Сью родилась в Новосибирске, я без посторонней помощи сесть не мог, и находился здесь. Здорово?
– Да, неувязочка.
– Не то слово. И плюс то, что фамилии у нас разные. Выплывет это. Кого вы, детки, родителям показали? Какого дяденьку?
– Ну…
– Ну, ква! – Артур закурил и сухо рассмеялся. – Да, после всего, что мы там хором врали, я теперь, как порядочный человек, обязан жениться на матери Сью. Ты, крошка, как мать приедет, упреди её, что замуж пора. Жених подходящий есть. Тебя я удочерить готов без проблем. Матушку уболтай за меня замуж выйти.
– Ладно, Арчи, не злись, – примирительно сказал Дэвид. – Попробую я как-нибудь всё сам утрясти. Тем более, дядька с семейством отдыхать к теще уехал. Месяц его не будет.
– И то, слава Богу! Куда уехал?
– Не помню, поселок какой-то на Черном море. Я никогда сильно не интересовался, откуда она.
Остаток дороги Артур молчал. Сью и Дэвид подремывали на заднем сидении. Спускались светлые летние сумерки. Артур выключил кондиционер и опустил стекло, впуская вечернюю свежесть.
* * *
Несколько дней Артур чувствовал себя не в своей тарелке. Триста рублей он отдал Вовчику следующим вечером. Вовчик, как ни в чем ни бывало, спросил:
– Хорошо время провел?
– Нормально, – без эмоций ответил Артур.
– Ты не обиделся, что я тебя вчера не задержал?
– Вовчик, милый, мне сейчас всё равно, что делать. Лишь бы деньги заработать. Если бы за вагоны столько платили, я бы пошел вагоны разгружать.
– А кто тебя здорового такого вагоны разгружать пустит? Кому вагоны грузить, кому и ещё что поделывать, – философски заметил Щербань.
Ирина позвонила примерно через неделю. Артур как раз только вернулся домой. Она предложила снова провести с ней вечер. После того, что между ними было, Артур почему-то чувствовал себя обязанным ей, поэтому согласился. Сказать, что она ему не нравилась, он не мог. Он действительно любил женщин умных и красивых. Ирина была умной и красивой. Его устраивало её общество, будь она помоложе, он и на интимные отношения с ней смотрел бы проще. Всё повторилось снова. Сначала они сидели и пили коньяк и кофе, а потом, когда её глаза снова стали туманными… Правда, в этот раз начали они прямо в гостиной, в кресле, продолжение было в спальне. Снова у Артура было состояние автомата, но она об этом ничего не знала и даже не могла заподозрить.
– Останешься до утра? – спросила она, целуя его высокий лоб.
– Если ты хочешь.
– Я очень хочу. Останься, пожалуйста, – её голос дрогнул.
– Что с тобой? – Артур открыл глаза и удивленно посмотрел на неё.
– Так, как в прошлый раз с тобой, мне уже давно не было хорошо ни с кем. Ты каким-то образом понимаешь, что мне нужно, без слов. И потом, когда я проснулась с тобой рядом…
– Я останусь, успокойся, – он коснулся её щеки.
– Спасибо, – она прижалась к его ладони губами. – А утром я сварю тебе кофе и вызову такси.
– Только давай обойдемся без того, что ты будешь навещать мой бумажник, – он достал из пачки две сигареты, одновременно подкурил их и одну отдал Ирине.
– Не отказывай. Я хочу, чтобы ты был моим Дорогим Удовольствием.
– Но…
– Пожалуйста, не отказывайся. Для меня это не такие уж большие деньги. И не пытайся меня убедить, что ты влюбился в меня с первого взгляда.
– Хочешь, чтобы я был твоей игрушкой?
– Не обижайся. Я хочу доставить и тебе удовольствие. У тебя такие печальные глаза…
– Ладно, я останусь твоим дорогим удовольствием, – он попробовал улыбнуться.
Теперь Ирина звонила Артуру два-три раза в неделю. Они встречались, и он проводил с ней вечер и ночь. Утром он неизменно пил с ней кофе и уезжал. В бумажнике появлялись деньги. От этого его почти всегда начинало мутить. За месяц Артур не только рассчитался с долгами, но у него появились свободные деньги. Теперь он старался, приезжая к Ирине, привезти ей хотя бы цветы. Она радостно улыбалась, когда видела его. Только его руки касались её тела, она начинала трепетать. При прощании её глаза становились грустными.
Состояние матери не улучшалось. Все сроки, о которых предварительно поговаривали врачи, уже прошли. Она всё ещё была жива. Может быть, её спасал только оптимизм. Мать неизменно старалась казаться веселой, когда приходил Артур, и неизменно пыталась строить планы. Артур знал, что она специально попросила перенести время, когда ей кололи наркотики, чтобы к его приходу быть «в форме». Он знал, что бесконечно так продолжаться не может, но, приходя в больницу, пытался быть спокойным и уверенным. Артур знал, что если мать заметит у него хоть тень паники, её это добьет. Он разговаривал с матерью и улыбался, кормил её фруктами и рассказывал смешные истории, приносил ей что-нибудь смешное почитать и новые кассеты для плеера с самыми веселыми шлягерами, которые только мог найти. Соседка матери по палате поражалась их внешнему спокойствию, принимая его за чистую монету. Она не могла видеть и знать того, что знали, например, медсестры. Артур выходил из палаты, улыбка исчезала с лица, он хмурился, взгляд становился невыносимо тяжелым. Некоторое время он не мог выдавить из себя и двух слов, а, если и говорил, то голос становился хриплым, до неузнаваемости.
Незаметно закончилась зима. Март был теплым, снег быстро растаял и на газонах начала пробиваться первая зелень. К концу марта мать совсем ослабела. Она уже разговаривала чуть слышно, но всё ещё пыталась улыбаться. Теперь Артур иногда, когда разрешали врачи, оставался и сидел рядом с нею всю ночь. Мать забывалась тяжелым наркотическим сном, а он прислушивался к её совсем слабому дыханию. Ему казалось, что когда она вздохнет последний раз, он умрет вместе с ней. Если мать просыпалась, то он уверял её, что только пришел.
С Ириной Артур теперь виделся редко. Она не упрекала его. Только когда он отвечал ей, что не может приехать, тяжело вздыхала. Она не спрашивала, почему он не может приехать, но он знал, что она терпеливо его ждала. Сознание того, что она ждет, облегчения не приносило. От этого на душе становилось ещё тягостнее.
Теперь он почти каждый день старался успеть заехать в больницу перед работой, и, хотя время посещений начиналось только с девяти, его пускали. В тот день, когда он заглянул в палату, то увидел, что мать лежит и очень ясно смотрит на него. На её губах появилась улыбка.
– Ты на работу опоздаешь, – её голос был очень тихим, но говорила она четко и ясно.
– Не опоздаю. Должен же я посмотреть, как здесь моя маман ночь провела, – он придвинул стул и присел рядом с кроватью. – Как дела?
– Мне сегодня, кажется, лучше.
– Я вижу. И это радует.
– Какая там погода?
– Отличная. Совсем тепло.
– Это хорошо.
– Раз тебе сегодня лучше, то, будем надеяться, станут понемногу наши дела в гору идти.
– Что у тебя нового?
– Ты знаешь, мне отпуск поставили в мае. Вот тебе станет лучше, и как раз поедем отдыхать. Ещё будет не жарко.
– Хорошо бы, – улыбка матери стала мечтательной. Неожиданно она чуть заметно нахмурилась и попросила. – Нагнись, пожалуйста.
– Что случилось? – Артур нагнулся к ней.
– У тебя седина появляется, – она слабой тонкой рукой коснулась его волос. – Боже, бедный мой мальчик!
– Мам, ну я же черный! – Артур укоризненно улыбнулся и покачал головой. – Ты ведь сама всегда говорила, что отец в двадцать пять седеть начал. А чем я хуже?
– Не хуже. Только отец начал седеть, когда ты тяжело заболел. Тебе полтора года было. Вот и ты нервничаешь.
– Ма, не преувеличивай. Я совершенно спокоен. Ты что, не веришь мне?
– Верю, – она тяжело вздохнула. Тяжело вздохнула впервые за всё время.
Вечером Артур сидел у неё довольно долго. От дежурного врача он узнал, что в течение всего дня состояние матери было таким же, как и утром – ей стало лучше. В душе у него шевельнулась слабая надежда.
– А как долго может продлиться это улучшение? – спросил он.
– Не хочу пугать вас, Артур Григорьевич, – врач старательно отвел глаза, – но это, скорее всего, не улучшение.
– А если?… – Артур почувствовал, как земля уходит из-под ног.
– Надежда умирает последней. Надейтесь.
Артур уходил, когда мать уснула. Это был очень спокойный сон. Она даже во сне улыбалась. Артур попросил дежурную медсестру – Свету, позвонить ему в случае необходимости. Он всегда просил об этом дежурных сестер. Света утвердительно кивнула и пообещала позвонить.
Дома Артур не мог найти себе места. Слова врача не шли из головы. Около десяти он позвонил в больницу. Света сказала, что мать спит совершенно спокойно. Через полчаса раздался телефонный звонок. Артур взял трубку, внутри всё сжалось.
– Артур? – это звонила Ирина.
– Да, я. Здравствуй, – он перевел дыхание.
– Извини, если разбудила тебя…
– Я не спал.
– Ты не мог бы приехать ко мне?
– Извини, Ира, не могу.
– Почему? Я никогда не спрашивала и ты ничем мне не обязан, но…
– Не могу, – повторил он.
– Я очень прошу тебя. С меня сумма…
– Ира, я не могу.
– Пожалуйста… пожалуйста… – он понял, что она плачет.
– Хорошо, я сейчас приеду.
Артур повесил трубку. Выдержать чужих слез он не мог. Почему-то он вспомнил, как плакала мать, и почему-то сравнил её с Ириной. Он даже не мог понять, почему.
Ирина открыла ему дверь. Как всегда, её прическа и косметика были в идеальном состоянии. Она улыбалась. Вот только в глазах блестели слезы. Артур прошел за ней в комнату.
– Прости, я не должна была… – у неё дрогнули губы. – Я знаю, что веду себя, как последняя дура… но мне так одиноко…
– Ну, что ты? – Артур обнял её и прижал к себе.
– Если бы ты не приехала сегодня… именно сегодня… – она заплакала.
– Ира, Ирочка, перестань! Прошу тебя, не плачь. Ну, просто у меня была в последнее время очень важная причина, – он автоматически сказал «была». – Не надо, ты ведь умная и красивая. Давай лучше выпьем коньячка, и всё станет на место.
– Ты не будешь презирать меня за то, что я делаю?
– Никогда, – он взял её на руки и понес в спальню.
Ирина лежала, прижавшись к его груди. В квартире было тихо до звона в ушах. Артур взял её руку и перецеловал каждый палец. Ирина села и включила бра. Одной рукой она придерживала простыню у груди.
– Артур, – она почти никогда так не называла его, – что с тобой происходит?
– Почему ты решила, что со мной что-то происходит? – он попытался изобразить удивление.
– Я же вижу, что у тебя что-то случилось.
– Ира, оставь моё мне.
– Извини, – она тяжело вздохнула.
– Тебе плохо со мной? Может быть мне уйти?
– Только не уходи, прошу тебя. Мне сегодня так страшно одной, – в её голосе вновь послышались слезы. – Мне кажется, что я тебя теряю… Хотя… я прекрасно знаю, что не имею на тебя никакого права…
– Да что с тобой такое? Перестань, – он обнял Ирину и начал порывисто целовать.
Она прижалась к нему всем телом и увлекла его за собой. По её щекам текли крупные слезы. Она задыхалась от страсти и от этих слез. Впервые Артур стал с ней не автоматом, а живым человеком. Потом он лежал, прижимая её к груди и целуя её пахнущие чем-то горьковатым волосы.
– Ирочка, а ты никогда не боялась, что можешь… – он запнулся, подбирая нужное слово.
– Забеременеть от тебя? – докончила она его фразу.
– Допустим. Или у тебя таблетки такие хорошие?
– Нет. Мне уже просто это не угрожает.
– Даже так? – удивился Артур.
– Да. Ты никогда не спрашивал, сколько мне лет. Так вот мне пятьдесят седьмой год. Я почти вдвое старше тебя.
– Ты шутишь? – Артур даже растерялся.
– Нет. Тебе неприятно? – она хотела встать.
– Нет, не то. Я просто удивлён, – он удержал её и снова вдохнул запах её волос. – Моей матери пятьдесят два.
– Ты теперь будешь считать меня порочной? Падшей?
– Никогда.
– Твоя мать знает о твоих связях?
– Нет.
– А, если узнает?
– Ира, ты сегодня действительно нервничаешь. Постарайся уснуть, – он отыскал губами её губы.
Вскоре она уснула, а Артур так и не спал до самого утра. Вернее, он только начал дремать, как его будто толкнули. На часах было три. После этого он пролежал остаток ночи, даже не закрывая глаза. Утром, сваренный Ириной, кофе не пился. Артур попросил её не заказывать такси. Он поцеловал её на прощанье. Она остановила его в прихожей, уже возле двери.
– Извини, Артур, или я раньше не замечала, или у тебя что-то случилось с волосами за ночь.