– Арчи, может не стоит никуда идти? – осторожно спросил Андрей.
– Успокойся, я в полном порядке. У меня даже температуры нет, – старательно соврал Артур. – Вообще напрасно панику такую подняли.
– Не знаю, не знаю… – Андрей задумчиво смотрел куда-то перед собой. – Катёне сон скверный приснился. Ты же знаешь, у неё сны интересные.
– Ну, конечно. Как сейчас помню, что перед твоим появлением ей всё новые туфли снились, – Артур рассмеялся. – Что ей сниться на этот раз?
– Не знаю, но она сказала, что это касается тебя.
– Будем надеяться, что сон уже сбылся. Ангиной я, обычно, долго никогда не болею.
– О чем это вы? – услышали они сзади голос Кати.
– Это мы, Катёночек, о своем, о девичьем, – отшутился Артур. – Так мы идем или отдыхать здесь будем?
– Идем, – Катя подошла к Дашеньке. – Дашулька, идем, к морю сходим. Помнишь, как мы договорились?
– Помню. А ты монетку взяла?
– Взяла, взяла.
– Мама, а это такая птичка маленькая летает или пчелка большая? – Дашенька указала на бражника.
– Это бабочка.
– А почему она такая серенькая?
– Бабочки разные бывают. Если рассмотреть её крылышки, то на них есть рисуночек. Идем, по дороге разговаривать будем, – Катя обратилась к мужчинам, – Андрюша, Артур, идемте.
– Хорошо, – Дашенька послушно протянула ей тонкую ручку. – А почему эта бабочка не садится? Все же бабочки садятся, когда нектар кушают. Как же эта кушает?
– У неё хоботок длинный-длинный. Она летает над цветком и опускает в него свой хоботок.
– А почему она так громко жужжит?
– Не знаю, – призналась Катя.
– А кто знает? Папа, а почему бабочка так громко жужжит?
– Какая бабочка? – не понял Андрей.
– Которая над цветочками летает и не садится.
– Андрюша, почему бражник так громко гудит, ты не знаешь? – уточнила Катя вопрос.
– Не знаю.
– Крестный, а ты не знаешь? – обратилась Дашенька к Артуру.
– Ну, ты же видела, какая бабочка толстая? – Дашенька утвердительно кивнула. – Вот она и пыхтит, устала летать.
– А почему она не сядет отдохнуть?
– У неё тоненькие коротенькие ножки.
– Что же теперь с ней будет? Она что, упадет? – Дашенька смотрела на Артура широко-раскрытыми глазами.
– Нет, не упадет. Она найдет веточку, прицепится к ней и заснет. А перед этим отложит яйца, из них появятся гусеницы, потом гусеницы совьют коконы, станут куколками и из них получаться новые бабочки.
– А заснет, это как умрет?
– Нет, Дашенька. Заснет, это заснет. Она будет спать и видеть сны.
– Долго спать будет?
– Пока отдохнет. Выспится, а потом будет снова летать.
– А что она зимой делает?
– Ещё с осени она найдет себе где-нибудь щелочку, спрячется туда и так до весны.
– А такие бабочки долго живут?
– Она будет жить столько, сколько ты захочешь. Хоть вечно, – в его голосе появились горечь и тоска, которых Дашенька не поняла, да и не могла понять.
Они вышли на берег. Здесь почти никого не было. Солнце склонилось к горизонту. На воде лежала дорожка из красного золота. Море было спокойное.
– Мамочка, мы с папой пойдем ракушки красивые поищем! – Дашенька с Андреем пошли к воде.
– Артур, что происходит? – Катя посмотрела на Артура с тревогой.
– Что, Катёна? Тебе тоже рассказать о бабочках? – он улыбнулся.
– Ты в порядке?
– Конечно. А что случилось?
– Так, ничего. Ты просто себя сейчас услышал бы, тебе бы дурно стало, – Катя серьёзно смотрела на него.
– А что такого я сказал? Я же предупреждал, что я не зоолог, а физик. Тем более, ребенку особенно глубокие познания в этой области пока не слишком нужны, – Артур присел на камень и смотрел на слепящую глаза дорожку.
– Дело не в том, что ты сказал. Рассказывал ты ей как раз очень неплохо. Только вот как ты рассказывал, – она вздохнула. – Мы с Андреем всю дорогу на тебя оглядывались, ты даже внимания не обратил.
– Катёночек, у тебя разыгралось воображение. Успокойся. От тебя и Сокол уже заражаться этим начал. Вас пора назначать одного министром Паники, а другого министром Землетрясения, – Артур вымучено улыбнулся.
– Мамочка, крестный! Идите скорее сюда! Мы крабика нашли! – Дашенька прыгала от радости.
Артур и Катя подошли к Андрею и Дашеньке. По песку, передвигаясь боком, пытался скрыться от нежданных преследователей маленький краб. Он передвигался довольно резво, воинственно приподняв клешни. Андрей аккуратно двумя пальцами взял краба и держал его так, чтобы Дашенька могла рассмотреть глаза на усиках. Крабик был явно недоволен таким вниманием к своей персоне и размахивал клешнями очень воинственно. Потом крабика отпустили и он снова боком, грозя своим преследователям, направился к прибрежным камням. Дашенька, Катя и Андрей решили посмотреть, как он станет прятаться под камнями, а Артур снова присел на камень и стал смотреть на слепящую дорожку от заходящего солнца. Золото постепенно начало тускнеть и уже не так било по глазам.
* * *
К утру дождь закончился. Провожая Ирину, Артур увидел возле подъезда маленького черного котенка. Пушистый комочек с изумрудными глазками время от времени открывал розовый ротик и жалобно пищал.
– Ой, какой маленький! – Ирина остановилась.
– Горластый!
Артур улыбнулся и поймал себя на мысли, что улыбается впервые за очень долгий срок. Он постепенно возвращался к жизни. Ирина посмотрела на него. Её глаза наполнились удивлением и восхищением.
– Я никогда не видела раньше, как ты улыбаешься, – она не могла оторвать от него взгляда.
– А что, не так что-то? – Артур смутился.
– Я не думала, что ты настолько красив. Улыбайся почаще.
Котенок снова замяукал. Из подъезда вышла тетя Зина. Она критическим взглядом окинула Ирину и Артура, поздоровалась, а потом воззрилась на котенка.
– Артур, это не твой кот? – недовольно спросила она.
– Нет. Вы же знаете, что после Пушка котов у нас не было.
– Это ж надо, какая-то скотина подкинула черного кота под подъезд!
– Не стоит так волноваться. Может быть, он чей-нибудь, – предположил Артур.
– Ну, конечно! А то я такая дура, что не узнала! Уже у всех переспросила. Ничейный он. Нужно его утопить.
– Зачем?! – Ирина испуганно посмотрела на тетю Зину.
– Вы что же, дамочка, не знаете, что черный кот к беде? – подозрительно уставилась не неё тетя Зина.
– Глупости! – категорично ответила Ирина. – Раз он сам по себе, я его заберу.
Она нагнулась и подняла котенка. Почувствовав тепло рук, котенок перестал пищать и довольно прикрыл изумрудные глазки. Ирина прижала его к груди и погладила.
– Как же его, такого хорошенького, можно утопить? – она улыбнулась.
– Тогда назови его Арчи, – Артур улыбнулся.
– Обязательно.
Артур проводил Ирину до машины, договорившись встретиться с ней сегодня же вечером. Бдительная тетя Зина ждала у подъезда. Артур закурил на ходу. День обещал быть хорошим.
– Артур, вот интересно, это что за дамочка у тебя была? – спросила тетя Зина.
– Очень интересно? – Артур прищурился.
– Она вчера целый час во дворе стояла. Я вечером мусор выносила. Она спросила, в каком подъезде ваша квартира. Я ей сказала и окна показала. У тебя темно было. Так она стояла под дождем и ждала, пока ты появишься.
– Это моя близкая знакомая, – холодно пояснил Артур.
– Так она что же, и ночевала у тебя? Совсем баба стыд потеряла!
– Тетя Зина, а что вам-то за дело? – Артуру показалось, что у него начинают болеть зубы от общения с тетей Зиной.
– Просто при матери ты её водить сюда не решался. Она ж лет на семь старше тебя!
– Если вы чего-то не видели и не знали, то это ещё не значит, что этого не было. Она очень нам с матерью помогла.
– А сегодня ночью тебе помогала? Постыдилась бы, молодому в штаны лезть! А тебе что, девки перевелись?
– Да что у вас одно на уме? – Артур с отвращением поморщился. – Неужели для вас в жизни нет ничего больше, чем кто-то с кем-то спит?
– Расскажи это тому коту, которого она подобрала, – с едкой улыбкой закивала тетя Зина.
Артур не стал выслушивать бредни тети Зины и пошел домой. Ему очень хотелось спать. Он зашел в ванную, сбрил бороду, потом выпил кофе и после всего этого проспал полдня.
Вечером Артур приехал к Ирине. Она была очень рада. Кота она действительно назвала Арчи. Она нашла для него старую расшитую китайской гладью подушку и поставила ему белое блюдечко с голубой каемочкой для молока. Арчи лежал на вишневом атласе подушки, расшитом глазастым драконом и диковинными цветами, и вылизывал лапки.
– Ну, как мой тезка? – спросил Артур.
– О, здесь теперь хозяин он! – Ирина рассмеялась. – Я ужасно боялась, что пока освобожусь, он здесь натворит что-нибудь или забьется с перепугу в угол и будет кричать. Прихожу домой, а он выходит в прихожую и потягивается с видом отдохнувшего льва. Кто сюда, мол, пришел? Я здесь живу. А потом, когда я ему свежего молока налила, знаешь, как он громко мурлыкал!
– Теперь, если вдруг, тебе станет совсем одиноко, а меня не окажется поблизости, он тебя утешит, – Артур погладил котенка.
– Хорошо, что ты меня не отпустил домой. Так бы мы не нашли его.
Вернувшись на работу, Артур снова занялся своей диссертацией. С Ириной он продолжал видеться, как и раньше. Она не мешала ему встречаться с девушками. Наоборот, она часто повторяла, что Артуру пора устроить свою жизнь. Вообще она не лезла в его дела. Если же их видел кто-нибудь посторонний вместе, то они представляли друг друга, как хороших знакомых. Арчи подрос и превратился в толстого пушистого котяру с изумрудными глазищами. Когда приходил Артур, он начинал тереться о его ноги и громко мурлыкать. Единственной отрицательной чертой у Арчи было то, что он взял себе за правило прыгать на кровать в самый «подходящий» момент. Обычно это становилось поводом для шуток. Такие неожиданные прыжки надоели Артуру, и он как-то в антикварном магазинчике купил маленький серебряный бубенчик. Потом у знакомого сапожника он заказал кожаный ошейник, на который тот прикрепил бубенчик. Ошейник надели на Арчи. Кот даже не сопротивлялся. Зато теперь о своем приближении он извещал тонким серебряным звоном.
* * *
Солнце опустилось в море и дорожка погасла. Наступили светлые сумерки. Только над горизонтом темно-голубое небо было ещё оранжево-розовым. Море стало темным, почти черным.
Артур затылком почувствовал чей-то взгляд. Он уже хотел оглянуться, когда его окликнул Андрей:
– Артур!
– Дашевский! Тебя не дозовешься! – ему махала рукой Катя.
– Иду!
Артур легко поднялся и пошел к кромке воды. На ходу он обернулся. Вслед ему смотрел невысокого роста подтянутый мужчина. Лицо его казалось удивительно знакомым. Кто бы это ни был, Артуру не особенно хотелось встречать сейчас кого-то из знакомых, кроме тех с кем он был. Он подошел к Кате, Андрею и Дашеньке. Они немного постояли у моря, потом бросили каждый по монетке. Сумерки сгущались, становилось прохладно. Катя надела на Дашеньку теплую кофточку, Андрей взял её на руки. Пора было возвращаться. Они проходили мимо мужчины, разговаривая о чем-то незначительном.
– Извините пожалуйста, – становил мужчина Артура, – можно вам задать один вопрос?
Катя и Андрей с тревогой взглянули на Артура. Того, кто стоял перед ними, он надеялся увидеть меньше всего. Перед ними стоял Козулькин. Артур заставил себя улыбнуться. В сумерках не особенно было заметно, что улыбается он натянуто.
– Задавай свой вопрос, Сашок, – спокойно сказал он и, повернувшись к Кате, добавил. – Ребята, вы идите. Я скоро вернусь. Всё в порядке.
– Это ты, Артур? – у Козулькина от неожиданности и удивления голос сел.
– Ты это хотел спросить? Привет, что ли?
– Привет! – Козулькин обнял его, как брата. – Как… я не ожидал… никто не ожидал…
– Не нервничайте так, уважаемый господин полковник. Никто не ожидал, что я встану. Ты это хотел сказать? – Артур сухо рассмеялся.
– Ну да! Как ты? Где? Откуда ты знаешь, что я уже полковник?
– Так я знаю, что Переверзев подполковник и что уже на пенсии. Ещё я знаю, что ты в Буденовске начальник военкомата. Знаю, что сына Артуром назвал. Мир, Сашок, тесен.
– Да, сына я назвал в твою честь. Ведь не вступись ты тогда за меня… – он помолчал. – Я в долгу перед тобой. Не вступись ты тогда за меня, всё с тобой было бы в порядке.
– Никто никому ничего не должен. Просто так сложились обстоятельства. Зато я не закончил это училище, а закончил военмех.
– Чем сейчас занимаешься?
– Держу частный спортивный клуб и магазин. На жизнь не жалуюсь. Вот приехал с кумовьями отдохнуть. А Серега Переверзев был у меня перед отъездом. Он уже на пенсию вышел, солидняк отрастил. Приехал стариков своих проведать. Тоже заикаться начал, когда меня увидел.
– Слушай, так давай завтра встретимся, посидим. Я тебя со своими познакомлю, – предложил Козулькин. – Я с семьей у тещи отдыхаю. Жена с тещей на ночь к тетке поехали и детишки с ними. А я сейчас возвращался с лодочной станции от тестя – он в ночь заступил, и увидел, что ты сидишь. Я сначала решил, что кто-то очень похожий. Потом подумал, а вдруг это твой брат? Всё не решался подойти и спросить. А потом тебя твои кумовья позвали.
– Извини, Сашок, но ничего не выйдет, – Артур удачно изобразил огорчение. – Мы завтра рано утром уезжаем. Мы здесь уже десять дней и пора возвращаться, заниматься делами. Я рад был тебя увидеть.
– А как же… – Козулькин растерялся.
– Мир тесен, свидимся. Приспичит, найду тебя в твоем Буденовске.
Артур вернулся к себе, принял душ и лег в постель. Его знобило, болела голова и горло. Пока он был на берегу, ему удавалось очень удачно изображать, что всё хорошо. Сейчас создавать видимость было не для кого. Он измерил температуру. Результат его не обрадовал – у него было тридцать восемь с хвостиком. Вещи на завтра он уже собрал. Единственное, что он представлял с трудом, это как будет завтра в таком состоянии вести машину. Артур выпил таблетку из тех, что принес Дэвид. Согреться никак не удавалось.
Глава 47
В дверь тихонько постучали. Артур поднялся, надел халат и открыл. На пороге стояла Сью. Он кивнул, приглашая зайти. Сью прошла, включила свет. Артур сощурился.
– Давно вернулись? – спросил он.
– Нет. Я пришла спросить, как ты?
– Нормально, – Артур сел. – Может, ты тоже сядешь?
– Я сначала за тебя подержусь, – Сью коснулась его лба и сокрушенно покачала головой. – У-у-у! Шановный! Что-то дела наши плохи! А ну-ка давай градусник поставим.
– Сью, не пытайся изображать строгую тетю-доктора у постели больного мальчика. Я уже колес наглотался, – Артур поморщился. – За пять минут температура всё равно не упадет.
– Хочешь, я посижу с тобой? – она обезоруживающе улыбнулась.
– А спать тебе не пора, крошка?
– Я высплюсь завтра по дороге. Всё равно телепаться десять часов. Не волнуйся, Дэвид от ревности не позеленеет, – успокоила его Сью. – Я его убедила, что мы с тобой не грешим. А тебе я обещаю не приставать.
– Ладно, посиди, – согласился Артур. – Только не обижайся, я под одеяло заберусь. Мне, что-то, холодновато.
– Сколько угодно. Артур, а если до завтра температура у тебя не упадет, как ты за руль сядешь? – Сью серьезно посмотрела на него.
– Сяду. В крайнем случае, Дэвид машину водит?
– Вроде бы, да. Я, между прочим, тоже вожу и не плохо.
– Где ты научилась?
– Так, по случаю. Дядька научил. У меня есть очень интересный дядюшка. Нужно вас, при случае, будет познакомить.
– Не нужно. Вы меня уже с родителями Дэвида познакомили. Кстати, вечером, когда мы ходили на берег, я встретил дядю Дэвида. Можешь себе представить эффект.
– Он тебя узнал?
– Ещё бы! В гости завтра приглашал. Вовремя мы домой собрались.
– Ты что-нибудь о Дэвиде ему сказал? – Сью насторожилась.
– Ты меня что, за совсем больного держишь? – Артур нервно рассмеялся. – У меня хоть и температура, но не настолько высокая. Итак, придется с твоей матушкой знакомиться и предложение делать.
– А у неё, между прочим, никого нет. А у тебя есть кто-нибудь?
– Пока никого. Решил отдохнуть. Устал я женщин менять. Свет потуши, если не трудно.
– Так не меняй, – Сью выключила свет.
– Так не выходит. У меня, видишь ли, репутация очень крутого любовника. В определенных кругах считается, что попасть со мной в постель – верх престижа. Вот и виснут на мне, как груши.
– Твою красотку в офисе я уже видела, – Сью засмеялась.
– Понимаешь, на меня ни одна нормальная женщина не поведется. Все считают, что такой мужик, как я, может быть только любовником, – Артур тяжело вздохнул.
– Я не считаю, – Сью стала серьезной.
– Крошка, мы же договорились.
– Я пообещала. Просто я тебе сказала то, что о тебе думаю.
Они помолчали. Сью закурила. В темноте виден был только огонек её сигареты, когда она затягивалась. С улицы слышалась музыка.
– Скажи, Арчи, а у тебя, кроме твоей Лены так никого и не было, что бы к тебе серьёзно относились?
– Почему? Были. Только было их всего пятеро. Двоих нет в живых.
– Я знаю, что ты этого не любишь, но расскажи. Хотя бы в нескольких словах. Я очень прошу тебя.
– Зачем тебе это? – удивился Артур.
– Можешь смеяться надо мной, можешь сердиться на меня, что хочешь… Ты и сам, кажется, понимаешь, что я обожаю тебя, как кошка.
– А Дэвид как же?
– И к Дэвиду я тоже неравнодушна. Так вот я хочу попробовать разобраться, почему я вижу в тебе нормального человека. Почему я могу понять, что из тебя вышел бы, ну, пусть не совсем идеальный, но очень хороший муж, и, глядя на то, как ты относишься к Дашеньке, идеальный отец.
– Сью, крошка, у меня никогда не было детей, даже левых, – Артур тихо и невесело рассмеялся. – Какой там из меня идеальный отец? И какой из меня муж?
– Расскажи всё-таки, может быть, я что-нибудь попробую понять. Я же не прошу очень подробно. Сколько вообще у тебя было женщин?
– Этого я тебе уже и не скажу. Со счета я сбился давно, – Артур помолчал. – Любил я одну Лену, не скрою. Может быть, это из-за того, что я всегда буду себя чувствовать виноватым перед ней. Мы собирались пожениться. Она узнала о том, что со мной было, и не смогла простить. Полюбить кого-то другого я и не пытался. Хотя нет… Но это был один раз. Потом, когда я лежал в институте травматологии, была Лиля, медсестра. Я был привязан к ней, сильно привязан. Мы даже подумывали пожениться, но она умерла.
– Что с ней случилось?
– Она покончила с собой после того, как над ней надругались четверо подонков. Вскрыла себе вены. С ней хотели посчитаться за меня. Не мог ей её бывший приятель простить этого, хотя сам её успел ославить и в грязи обвалять. Мне нос сломали, – Артур помолчал. – Может быть, я слишком сентиментален, но после неё никогда не курил ни с одной из своих женщин одну сигарету на двоих.
– Дэвид любитель, – в голосе Сью послышалась улыбка.
– Собирался я ещё раз рискнуть жениться. Тоже нравилась мне девочка одна. Мы работали вместе в институте. Хорошая девочка была. Доброжелатели помогли. Доложили, что видели меня кое с кем. Марина этого не поняла. Ещё её мать меня терпеть не могла – считала слишком умным и слишком красивым. Вот, когда мы слегка повздорили, матушка и объяснила ей, что красивый муж – это не муж. Он всегда будет чужим. Марина послушалась маму и через полгода благополучно вышла замуж за мужика некрасивого. Через год развелась, потому как, товарищ гулял хуже мартовского кота.
– Нечего перебирать было, – вынесла свой вердикт Сью.
– Потом кое-что у нас было с Катёной, но далеко зайти не успело. Сокол появился. Он с компанией пришел в кабак, что-то там отмечали. Как увидел её, так и зачастил. Чуть ли не каждый вечер. А, глядя на его интеллигентную физиономию и очечки, бедный Вовчик чуть инфаркт не схватил. Он его за налогового инспектора принял. Я Вовчику объяснил, что никакой это не инспектор. После выступления переоделся, вышел в зал, подсел к Андрюне, поинтересовался, что к чему. Он и говорит, жаль, что ты стриптиза не видел. Там такая девушка! Я на него глянул, а у него крылышки отрастают, когда он о ней говорит. Ну, я и предложил их познакомить. Катёна, оказывается, его тоже уже заметила. Чем это всё закончилось, ты имеешь счастье видеть. Я тоже. Они друг друга нашли. Стать таким классным мужем, как Сокол, я бы не смог.
– А он знает, что у вас что-то было?
– Знает. У нас ведь сначала были отношения с Катёной такие, что врагу не пожелаешь. Я её немножко на путь истинный возвращал, а то у неё тоже не всё в жизни гладко было и чудила она по этому поводу здорово.
– А кто ещё? Ты назвал четверых. Трое из них живы.
– Ирина. Она была первой женщиной, которая меня сняла. Кстати, была женщина очень умная и красивая. Связь у нас была долгая, но ни разу она меня ни в чем не упрекнула, ни разу не сказала, что я принадлежу ей. Просто она была очень одинокой, – Артур замолчал.
– А с ней что случилось?
– Она умерла от перитонита. Аппендицит лопнул. Что только не делали, ничего не получилось.
– Ты говорил, что тебя снимали дамы бальзаковского возраста. А она?
– Ей было почти вдвое больше, чем мне. Выглядела она, правда, всего лет на семь-восемь старше.
– А подробнее?
– А достаточно.
– Это её ты на шашлыки возил? Ну, когда тебя за сынка приняли?
– Нет. Она мне в наследство Арчи оставила. Мы подобрали его как-то около моего подъезда. Тетя Зина его утопить хотела, а Ирина решила забрать себе. Я и предложил назвать его Арчи.
– А потом?
– А потом со счета сбился. Я же тебе уже сказал. Кого у меня только не было.
– Мужиков.
– И мужики были. Это были считанные разы, но были любители почувствовать себя девочками. Меня потом, обычно, здорово мутило. Я вообще-то геев не осуждаю. Они – нормальные ребята. Только вот в постель мне с ними лезть не хочется.
– Да, лихо ты, шановный, лихо! – Сью рассмеялась. – Если бы ты был моим папиком, мы бы с тобой здорово находили общий язык. Ты бы сильно правильным не пытался казаться.
– Сью, крошка, только я тебя прошу, не распространяйся. Я с тобой что-то слишком откровенничаю.
– Да ради Бога! Могила! С тобой здорово, ты меня понимаешь. Давай я ещё лоб пощупаю. Как ты? – она коснулась ладонью его лба. – Кажется, немного остываешь.
– Я же сказал, что всё будет нормально. Иди спать. Тебя проводить?
– Ну, конечно! Я до соседней двери не дойду. Лежи, я дверь захлопну. Спокойной ночи, – она склонилась и поцеловала его в щеку. – Да, а меня поцеловать?
– Спокойной ночи, крошка, – Артур поцеловал её в нежную щечку.
* * *
Обстановка в лаборатории в последнее время начала раздражать Артура. Казалось, что работа, кроме него, Сокола и ещё троих, интересует всех остальных в последнюю очередь. Женщины только и делали, что обсуждали финансовые трудности и непорядочное, по их мнению, поведение начальства. Иногда предметом для обсуждения (очень таинственным шепотом) становился кто-либо из мужчин, работающих в лаборатории. Почему-то самым везучим был Артур. Их постоянно интересовало, почему он так дружит с Соколом, откуда берет деньги, с кем встречается, почему до сих пор не женился. Обычно Артур пропускал все эти сплетни мимо ушей и никак на них не реагировал. Он знал, что половина местных дам его терпеть не может, а вторая, наоборот, настолько сильно любит, что её интересует даже то, что не интересует его самого. Самым неприятным было то, что постоянно его, Сокола и заведующего лабораторией провоцировали на конфликт.
Уходя в отпуск, заведующий лабораторией, оставил Артура вместо себя. Услышав такую новость, первая выразила своё негодование Людмила Борисовна. Она считала себя самой знающей и незаслуженно обиженной в лаборатории.
– Конечно же, пока кто-то старается семью накормить, кто-то успевает работу написать! – возмущенно бросила она. – Вот и выходит, что некоторые, не успев институт окончить, уже в доктора метят, а тут за всю жизнь кандидатской не напишешь. Не дадут!
– Вам никто не мешает, – совершенно спокойно ответил Артур. – Что до моей работы, то тему я у вас не выхватывал.
– Ещё чего не хватало! Да вы, Артур Григорьевич, ещё жизни не видели. Я, вообще, не знаю, что вы можете в своей работе нового отразить, кроме, взгляда на женские ноги, – с сарказмом произнесла она.
– Что-нибудь ещё попробую отразить, исключительно по вашей просьбе, – Артур холодно посмотрел на неё. – А вы, будьте так любезны, закончите расчеты, которые Александр Михайлович вам говорил закончить три дня назад. О них уже спрашивали из лаборатории материалов. Перед тем, как передать их, я проверю правильность.
Людмила Борисовна оскорблено занялась работой. Когда Артур и Андрей выходили покурить, не успевала за ними закрыться дверь, как начинали раздаваться обиженные реплики и жалобы.
– С нашими бабами удавиться весело, – заключил Андрей.
– А я об этом давно уже сказал, – Артур оперся о перила лестницы. – Ты треп слышал, что тему нашу закрывать собираются?
– Слышал. Интересно, как мы защищаться теперь будем? Работы-то готовы.
– Ума не приложу. Жаль два года коту под хвост выбрасывать…
– Может, ещё успеем? – с надеждой предположил Андрей.