Неизвестен Автор. Ландскрона (сборник современной драматургии)

   КУДЕСОВ. Негодяй. Это же львиная доля работы.
   СОАВТОР. А что ты станешь делать со своей рыбой?
   КУДЕСОВ. Выпущу и стану ловить новую.
   СОАВТОР. Ну, я так и думал. _ Пантомима: Кудесов выпускает рыбу. Оба следят за тем, как ее сносит течением. _ КУДЕСОВ. Горечи теперь во мне никакой нет.
   СОАВТОР. Смотри-смотри, она слишком обессилела, чтобы плыть. Она не мертва, но не может и плыть. Она уже вдохнула порцию смерти, теперь уже никогда не сможет поверить своей беззаботности. Ни своим сородичам, ни своей жизни.
   КУДЕСОВ. Перестань.
   СОАВТОР. Это твоя рыба.
   КУДЕСОВ. Уже нет.
   СОАВТОР. Ты так же - был пойман, потом отпущен...
   КУДЕСОВ. Аминь.
   СОАВТОР. Да нет же, еще нет.
   КУДЕСОВ (кричит). Зачем ты здесь, если опустошен?
   СОАВТОР. Я испытываю тебя. Я испытываю нас обоих.
   КУДЕСОВ. Мы не сдвинулись ни на шаг. Я уже который месяц бьюсь над твоим дурацким праведником.
   СОАВТОР. Раньше ты полагал, что он стоит того.
   КУДЕСОВ. Я поддался на твои уговоры.
   СОАВТОР. Ты не хочешь посмотреть образцы?
   КУДЕСОВ. Напомни мне текст.
   СОАВТОР. Ну, разумеется. Я у тебя только для этого.
   КУДЕСОВ. Делай, что тебе говорят.
   СОАВТОР. Когда-то я взбунтуюсь, когда-то пойду вразнос, и ты останешься с собой один на один... (Кудесов молчит.) Ну хорошо, хорошо!.. "Был человек в земле Уц, имя его Иов, и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла. И родились у него семь сыновей и три дочери. Имения у него было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц, и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех сынов востока".
   КУДЕСОВ. Сколько было верблюдов?
   СОАВТОР. Три тысячи.
   КУДЕСОВ. А мелкого скота?
   СОАВТОР. Семь.
   КУДЕСОВ. Это много?
   СОАВТОР. Немало.
   КУДЕСОВ. Так, и что дальше?
   СОАВТОР. Ты не хочешь взглянуть на образцы?
   КУДЕСОВ. Черт с тобой, показывай. _ Соавтор делает движение рукой, вспыхнувший свет выхватывает из темноты лица четверых, совершенно безмолвно стоящих на сцене. _ СОАВТОР. Неплохие экземпляры, не правда ли? Ты можешь выбрать. Как, например, этот?
   КУДЕСОВ. Слишком худ.
   СОАВТОР. Тебе надо толстого?
   КУДЕСОВ. Молод и гладколиц.
   СОАВТОР. Ну, не так уж и молод.
   КУДЕСОВ. Безобразие проказы должно быть отчетливым. Должно ошеломлять.
   СОАВТОР. Слишком забегаешь вперед.
   КУДЕСОВ. Не твое дело.
   СОАВТОР. Значит - нет?
   КУДЕСОВ. Я же сказал - нет.
   СОАВТОР. Этот? (Показывает Кудесову другого. Кудесов молчит.) Так и видится благообразный старик, с бородой, расчесанной надвое, с тонкими пейсами до плеч. Памятлив, скрупулезен в ритуалах. Возносит всесожжения по числу пиршественных дней в домах сыновей его. "Быть может, сыновья мои согрешили, говорит он, - и похулили Бога в сердце своем".
   КУДЕСОВ. Сколько у него детей?
   СОАВТОР. Двое. Две дочери. Старшая институт заканчивает.
   КУДЕСОВ. Не у него. У Иова?
   СОАВТОР. Семь сыновей.
   КУДЕСОВ. Да, помню, и три дочери, и множество прислуги.
   СОАВТОР. Так.
   КУДЕСОВ. Не то.
   СОАВТОР. Но почему?
   КУДЕСОВ. Слишком серьезен.
   СОАВТОР. Ты посмотри на него еще, он очень способный.
   КУДЕСОВ. Мне нужен дебил.
   СОАВТОР. Это что-то странное. Хорошо ли ты все продумал?
   КУДЕСОВ. Я вышвырну тебя вместе с ними.
   СОАВТОР. Ну ладно, взгляни на остальных. (Кудесов нехотя продолжает осмотр.)
   КУДЕСОВ (возмущенно). Что? Это женщина? Зачем здесь женщина? Ты сошел с ума?
   СОАВТОР. Это травести.
   КУДЕСОВ. Убери их всех сейчас же.
   СОАВТОР. Она может изображать и детей, и зверей, и стариков. Ну ладно, я пошутил. Взгляни на последнего.
   КУДЕСОВ. Я сказал, пусть убираются.
   СОАВТОР. Ну что ж... (Четверке.) Проваливайте. (Те исчезают.)
   КУДЕСОВ. Ты меня сбиваешь, когда я работаю. Почему я должен был их всех смотреть? Второго верни. _ Соавтор идет вслед за ушедшими, стоя в кулисах, призывно машет рукой. _ СОАВТОР. Эй ты!.. Да-да, ты!.. Тебе говорю. Вернись.
   КУДЕСОВ. Не сейчас. После.
   СОАВТОР. Попозже. Я тебя позову.
   КУДЕСОВ. Я вовсе не должен был с ними возиться. Это не мое дело.
   СОАВТОР. Я хотел тебе помочь.
   КУДЕСОВ. Покорно благодарю.
   СОАВТОР. Может, продолжим?
   КУДЕСОВ. Как хочешь.
   СОАВТОР. От желания моего ничего не зависит.
   КУДЕСОВ. Ты действительно так мелок.
   СОАВТОР. Прежде я порой смотрел на тебя с несомненным восхищением. Кудесов, безусловно, лидер мирового безразличия, иногда себе говорил я.
   КУДЕСОВ. Я сейчас засну.
   СОАВТОР. Нет-нет, я пришел, чтобы работать.
   КУДЕСОВ. Работай же.
   СОАВТОР. "И был день, когда пришли сыны Божьи предстать пред Господа; между ними пришел и сатана".
   КУДЕСОВ. Нет уж, пожалуйста, только без сцен на небесах.
   СОАВТОР. Ты сам можешь подать их в любом ключе.
   КУДЕСОВ. В последнее время, когда я вижу тебя, я заболеваю. Я и сейчас болен.
   СОАВТОР. "И отвечал сатана Господу, и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле".
   КУДЕСОВ. Ты слышал, что я тебе сказал?
   СОАВТОР. Когда ты завершаешь что-то крупное, ты всегда бываешь в растерянности, ты беспокоен, ты не знаешь, что тебе делать дальше.
   КУДЕСОВ. Я, буквально, физически ощущаю, что я не могу еще делать что-то так, как я это делал раньше.
   СОАВТОР. Ну что ж, это вполне естественный кризис, и теперь ты решил обратить его себе на пользу. Ты заинтересовался нашим праведником, который тоже переживает кризис. У него отнято все.
   КУДЕСОВ. Мелкий скот и верблюды?
   СОАВТОР. И то, и другое. Были убиты его пастухи. Все сыновья и дочери его погибли в доме первенца Иова, когда на них во время урагана рухнула кровля.
   КУДЕСОВ. Должно быть, не так плохо, когда концентХрация несчастий столь высока, когда они не размазаны по жизни.
   СОАВТОР. Возможно.
   КУДЕСОВ. Ныне я испытываю болезненное влечение к фарсу, но так же и опасаюсь его. И меня едва ли удастся удержать сочувствию к судьбе праведника.
   СОАВТОР. Эту историю нужно расследовать, по возможности, до конца.
   КУДЕСОВ. Вот ты этим и занимайся.
   СОАВТОР. Тебя следует избить. Тебя следует выпороть. Чтобы ты, наконец, остервенился. Чтобы ты в бешенстве оскалил зубы.
   КУДЕСОВ. Ты слишком поздно объявился с этой идеей.
   СОАВТОР. Телефон.
   КУДЕСОВ. Что?
   СОАВТОР. Сними же трубку.
   КУДЕСОВ. Разве он звонил?
   СОАВТОР. Скажешь, что ты спал, или выдумай еще что-нибудь в таком духе. _ Кудесов ищет телефон и находит его, возможно, на постели под матрасом, в цветочном горшке или в корзине для бумаг. _ КУДЕСОВ. Да. Кто это? Ты? Много раз? Должно быть, я не слышал звонка. Работал допоздна. У нее? Она твоя сестра. Что? Нет. Я не кричу. Это твой долг. Давай больше не будем возвращаться к этому. Ну хорошо, хорошо, извини. Все. Извини. _ Во время телефонного разговора Кудесова Соавтор отходит в сторону и делает знаки Второму актеру, тот на цыпочках входит на сцену. С видом крайней робости или смущения приближается к Кудесову. Когда Кудесов кладет, наконец, трубку, обернувшись, он едва не сталкивается со Вторым актером. _ СОАВТОР (Кудесову.) Ты до конца выдержал свою роль. Был холоден и сдержан.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Герр Кудесов...
   КУДЕСОВ. Кто это еще опять? Убирайся отсюда! _ Второй актер отшатывается, пятится, внезапно слезы катятся у него из глаз, он закрывает лицо ладонью и выбегает. _ СОАВТОР. Ты его обидел.
   КУДЕСОВ. Что мне за дело до его неврастении?!
   СОАВТОР. Отчего бы тебе его не выслушать?
   КУДЕСОВ. Не собираюсь.
   СОАВТОР. Ну ладно. Он больше не существует. Это фантом.
   КУДЕСОВ. А ты?
   СОАВТОР. А ты?
   КУДЕСОВ. По-твоему, мне следует до самого дна разбираться в этой нелепой истории дураков, которые сами вовсе не знают, чего добиваются?
   СОАВТОР. Ответь мне, отчего Господь пошел на сговор со своим врагом?
   КУДЕСОВ. Что?
   СОАВТОР. Ты слышал.
   КУДЕСОВ. Это мой вопрос. Я задавал его тебе вчера.
   СОАВТОР. И позавчера. И месяц назад. Почему Он не пожалел Иова, которого, возможно, любил?
   КУДЕСОВ. Возможно, то была первая из трещин в Его священной самодостаточности. Ему потребовалось выйти за пределы самого Себя. Ему понадобилось взглянуть на Себя со стороны.
   СОАВТОР. Мы все-таки не должны забывать о праведнике.
   КУДЕСОВ. Мы только о нем и говорим.
   СОАВТОР. О нем только и есть молчание наше.
   КУДЕСОВ. На чем мы остановились?
   СОАВТОР. Но ты все время связываешь мне руки.
   КУДЕСОВ. А, если бы нет, то - что?
   СОАВТОР. Позволь мне его пригласить. _ Кудесов колеблется. Соавтор, видя нерешительность Кудесова, зовет Второго актера, делает тому знак. Пантомима: актер на коленях, встает, раздирает на себе одежду, остригает ножом волосы на голове, падает в отчаянии на землю, кланяется, заламывает руки, простирает их к небу. _ КУДЕСОВ. Что это значит?
   СОАВТОР. "И сказал Иов: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! Во всем этом не согрешил Иов, и не произнес ничего неразумного о Боге".
   КУДЕСОВ. Разумеется. Иначе бы сатана угомонился, вполне довольный.
   СОАВТОР. Иначе Господь бы отвернулся от Иова, раздосадованный. В Своей неразменной, смертельной досаде. _ Гонг. _ _Затемнение._
   _Картина вторая. Улица_ _ Сцена затемнена. Туман расстилается над планшетом, появляясь из всех углов. _ КУДЕСОВ. Куда ты меня тащишь?
   СОАВТОР. Ближе к воздуху. Ты же сам этого хотел.
   КУДЕСОВ. В Новый завет?
   СОАВТОР. Нет, просто на воздух.
   КУДЕСОВ. Где же мы теперь?
   СОАВТОР. В пустыне. В египетской земле Уц. Осторожнее, ты сейчас попадешь под автобус!.. _ Скрип тормозов. Кудесов отшатывается. _ КУДЕСОВ. Мы на улице.
   СОАВТОР. Если для тебя так проще. (Устанавливается свет.)
   КУДЕСОВ. Раньше молитва была одним из инстинктов. Их было больше, и молитва была одним из оных.
   СОАВТОР. Прошу тебя, смотри, пожалуйста, по сторонам, а то ты опять можешь куда-нибудь угодить.
   КУДЕСОВ. В этом мире я не на месте, и с этим уже, безусловно, ничего не поделаешь.
   СОАВТОР. Мне всегда нравилось в тебе то, что ты, несмотря ни на какие свои удачи, никогда не теряешь своего пессимизма.
   КУДЕСОВ. Это не так сложно. Удач было не слишком много.
   СОАВТОР. В питательной среде его ты всегда возрастал наряду со своими искусствами. _ Трое актеров и Травести прогуливаются взад и вперед, изображая прохожих, иногда кто-либо из них исчезает и мгновенно появляется вновь, но уже совершенно в ином обличье. _ КУДЕСОВ (указывая на одного из актеров). Послушай, кажется, я его знаю. Черт подери! Да я видел их всех. Мошенник. Это же твои актеры.
   СОАВТОР. Они мои друзья. Живые наброски. Возможно, и у тебя они станут когда-то вызывать интерес, а, быть может, даже и...
   КУДЕСОВ. Стоп. Никакого сочувствия! Сочувствие запрещено! Ты слышишь, совершенно запрещается.
   СОАВТОР. Разумеется. Никакого сочувствия к твоим героям. Ты и сам должен быть стоек, ты должен показывать пример.
   КУДЕСОВ. Сатана - закаленный боец, и не так уж просто заглянуть в лицо любому из его бестелесного воинства.
   СОАВТОР. Значит, остается притча, остается игра, остаются свободные излияния разума?!
   КУДЕСОВ. Праведность возможна только вопреки разуму. Чем меньше разума, тем больше она возможна.
   СОАВТОР. Ну, конечно, конечно. Ты не хочешь продолжить?
   КУДЕСОВ. Это я должен тебе говорить.
   СОАВТОР. Ты хочешь спросить меня, как я себе все представляю?
   КУДЕСОВ. Предположим, что так.
   СОАВТОР. Допустим... Пустыня. Оазис. Солнце заходит в редкие облака над горизонтом. Вереница верблюдов вдалеке. _ Травести, изображающая мальчика-подростка, держа в пальцах сигарету, приближается к Кудесову и Соавтору. _ ТРАВЕСТИ. Позвольте прикурить. _ Соавтор достает спички, зажигает одну и дает огня Травести. Та долго прикуривает, так что Соавтор едва не обжигает себе пальцы. _ КУДЕСОВ. Нет-нет, избавь меня от своих заходов солнХца и верблюдов.
   СОАВТОР. Несколько шатров под пламенеющим незадолго до сумерек небом, и челядь вокруг шатров... (Травести.) Молод еще курить, между прочим. (Кудесову.) Челядь занята своей повседневной работой. Босые женщины пекут на жаровнях лепешки, гончар поднимает на круге толстостенный кувшин... _ Травести отдаляется от Соавтора на безопасное расстояние. _ ТРАВЕСТИ. Ну ладно. Не ваше дело.
   СОАВТОР. Что?
   КУДЕСОВ. Не отвлекайся.
   СОАВТОР. Ну да. Две чернявые грудастые молодки ткут полотно. Накрывают на стол. Готовятся к празднику.
   КУДЕСОВ. О празднике ты уже рассказывал вчера.
   СОАВТОР. О празднике я рассказывал. _ Травести подходит ко Второму актеру и развязно заговаривает с ним. _ ТРАВЕСТИ. Такие жмоты, представляете? Чуть было спичку не пожалели дать сироте.
   ВТОРОЙ АКТЕР (как будто недослышав). Как ты сказал?
   ТРАВЕСТИ. Жмоты, говорю. А я умею дым пускать колечками.
   СОАВТОР. Праздник лишен чрезмерного веселья; здесь ничего безудержного, здесь ничего удалого.
   КУДЕСОВ (саркастически). Дух почтенного праведника незримо витает над собранием?
   СОАВТОР (серьезно). Витает.
   КУДЕСОВ. Потом знаменитые всесожжения Иова.
   СОАВТОР. "Быть может, сыновья мои согрешили", - говорит он.
   КУДЕСОВ. Не желает, значит, никак спасаться в одиночку.
   СОАВТОР. А потом ночью идут путники, одетые в лохмотья. Собирают хворост, разжигают костер. Вижу одного из них, черноглазого, низколобого, со шрамом через обе губы. Спутанные, вьющиеся волосы и редкая черная борода. Вот он поводит рукой, и спутники его погружаются в сон. Он оборачивается, и за спиной его поднимается буря. Но ни один волос не шевельнется над смуглым челом его. "Разве даром богобоязнен Иов?" - наконец говорит он. В нем как будто совершается внутренняя борьба... (Жестикуляция сидящего Третьего актера словно иллюстрирует рассказ Соавтора.) _ Увлекшийся Соавтор не видит, что Кудесов уже оставил его, подошел ко Второму актеру и, пожалуй, впервые разглядывает того с некоторым любопытством. Соавтор оборачивается, ищет Кудесова, бежит к нему. Кричит. _ СОАВТОР. "Разве даром богобоязнен Иов?" - наконец говорит он. И говоря это, он еще, возможно, лучезарно хмурится.
   КУДЕСОВ (Второму актеру). Вы хотели мне пожаловаться на что-то. Мне отчего-то все на что-нибудь жалуются все время. Как будто я что-то могу.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Мне очень нужна эта работа.
   КУДЕСОВ. Почему она вам нужна?
   ВТОРОЙ АКТЕР. Мне она очень нужна.
   КУДЕСОВ. Я нарочно старался обидеть вас. Я специально говорил грубо.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Я знаю. И поэтому всего лишь чуть-чуть подыграл вам.
   КУДЕСОВ. Я никому не даю никакой работы. От меня ничего не зависит.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Вы знаменитый Кудесов.
   КУДЕСОВ. Вы сказали три слова. И все они небесХспорны. Небесспорно, что я знаменит. Что я есть Кудесов. Что я это я.
   СОАВТОР (Кудесову). Спроси его еще о чем-нибудь.
   КУДЕСОВ. Изыди, сатана.
   СОАВТОР. Ты решительнее Всевышнего. Отчего бы Ему было не сказать того же искусителю, и тогда Иов был бы избавлен от всех несчастий?!
   КУДЕСОВ. Какие еще несчастья ты приготовил ему?
   СОАВТОР. Ты знаешь. Mycobacterium leprae. _ Второй актер в ужасе отшатывается. _ КУДЕСОВ. И он уже знает?
   СОАВТОР. Еще нет. Это продромальный период. Но болезнь проявится уже вот-вот.
   КУДЕСОВ. Кровь его уже полна гормонами горечи?
   СОАВТОР. Во всяком случае, наблюдая за ним, возможно воочию видеть предустройство боли.
   КУДЕСОВ. О Боже! От этого можно свихнуться.
   СОАВТОР. Никакого сочувствия.
   КУДЕСОВ. Разумеется. Это только его жизнь. От которой ныне не осталось и следа. _ К Кудесову и Соавтору подходит Первый актер. Неподалеку от него Травести. _ ПЕРВЫЙ АКТЕР. Обворожительные господа! Оставьте все свои печали. А не пожелаете ли лучше с хорошей девочкою отдохнуть?
   СОАВТОР. Ну и где ж твоя девочка?
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Вот, взгляните, господа.
   СОАВТОР (Кудесову). Она ничего, не правда ли?
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Превосходна. Попробуйте, и сами убедитесь.
   КУДЕСОВ (Травести). Как тебя зовут?
   СОАВТОР. Успокойся, не Маргарита.
   ТРАВЕСТИ. Зоя.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Полна полуденного зноя.
   СОАВТОР. Слышал? Всего-навсего Зоя.
   КУДЕСОВ. Заткнись.
   СОАВТОР. Могу и совсем уйти.
   КУДЕСОВ. Это вовсе будет замечательно.
   СОАВТОР. И тебя не смущает ее прожженность?
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Какой толк говорить о чьей-то прожженности?! Вы лучше пощупайте ее сиськи.
   КУДЕСОВ. Ты будешь щупать ее сиськи?
   СОАВТОР. А ты?
   КУДЕСОВ. Видишь, она вовсе не против.
   СОАВТОР. Бедный Кудесов. Видно, тебе в жизни недоставало ласки.
   КУДЕСОВ. Ты вовсе меня не раскусил.
   ТРАВЕСТИ (как будто потеряв терпение). Хм... Не хотят.
   СОАВТОР. Потом долго-долго бежит вестник. Капли пота стекают по его запыленному темному лицу, оставляя грязные борозды. Сердце его разрывается от горя. Он торопится сообщить Иову страшные вести. Он бежит всю ночь. И вот он прибывает на место, и что же он видит?! О ужас!.. _ Травести подходит ко Второму актеру. _ ТРАВЕСТИ. Дяденька, а ты станешь меня любить?
   ВТОРОЙ АКТЕР. Ой, какая любовь! От всего этого у меня голова идет кругом.
   КУДЕСОВ. Всех живущих объединяет одно - незнание.
   СОАВТОР. Какое?
   КУДЕСОВ. Незнание того, что происходит за порогом смерти.
   СОАВТОР. Ты считаешь, что на этом держалась его вера? По-твоему, в этом есть база для новой метафизики?
   КУДЕСОВ. Нам бы всем образовать всемирное братство незнающих, но оказывается, что общность незнания есть достаточное основание враждебности. У меня ощущение: я когда-то нырнул, нырнул, возможно, спасаясь от чего-либо; мне давным-давно уже не хватает воздуха, но никак не вынырнуть. Никак не найти согласия с собой. В самом деле: что я такое? Как мне понять это?
   СОАВТОР. Меня тошнит уже нынешним веком. Что за рвотное столетие! Кудесов, как тебе не стыдно?! Это ты во всем виноват. Ты играешь не по правилам.
   КУДЕСОВ. Ты измучил меня своими верблюдами и своими вестниками.
   СОАВТОР. Не преувеличивай. А то ты загоняешь меня в тупик.
   КУДЕСОВ. Ты вывернешься в любой момент.
   СОАВТОР. Ты отмахиваешься от моих предложений, ты не отвечаешь на мои вопросы.
   КУДЕСОВ. Какие вопросы? Почему Он пошел на сговор со своим врагом? Одни и те же вопросы.
   СОАВТОР. Да как же Он мог не слушать своего соавтора?!
   КУДЕСОВ. Кого ты стараешься оправдать: Его или меня?
   СОАВТОР. Себя. Разумеется, себя. _ Первый актер и Травести снова рядом. _ ПЕРВЫЙ АКТЕР (Травести). Сука.
   ТРАВЕСТИ. Я сделала все, как ты хотел. _ Первый актер наотмашь бьет Травести по лицу. Та ловит руку Первого актера и хочет ее поцеловать. _ ПЕРВЫЙ АКТЕР. Дрянь.
   ТРАВЕСТИ. Не нужно, Жан, прошу тебя.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. В тебе нет веры.
   ТРАВЕСТИ. Я сделала все, как ты сказал мне.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Пошла. (Травести исчезает. Третьему актеру.) У нас нередко возникают споры по разным творческим вопросам.
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Вполне естественно.
   Кудесов старается уйти от Соавтора, избавиться от него.
   СОАВТОР. Постой. Куда же ты?
   КУДЕСОВ. Я хочу выпить.
   СОАВТОР. Сказал бы об этом мне. Я бы мигом все устроил.
   КУДЕСОВ. Я не нуждаюсь в твоей опеке.
   СОАВТОР. Но она тебе и не повредит. _ По сигналу Соавтора актеры Первый и Третий совершают на сцене некоторые перестановки, в результате которых возникает питейное заведение. _ А вот, кстати, и кабачок.
   КУДЕСОВ (Второму актеру). Вы так и не ответили мне.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Мне кажется, будто я оступился и лечу вниз. Я жду, когда, наконец, разобьюсь, но все еще жив, до сих пор еще жив.
   КУДЕСОВ. Вам неплохо удается подстроиться под общее настроение.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Нашу труппу распустили, а площадку передали... мне стыдно сказать вам... И это ведь только называется площадкой, то, что было домом, что было местом боли, что было...
   СОАВТОР (подходя). Ну да, да, полигоном радости. Не ной.
   ВТОРОЙ АКТЕР. Мы проработали восемнадцать лет, но последние два года была не работа, была пытка.
   СОАВТОР. Вас давно следовало разогнать, вы только и занимались обслуживанием амбиций вашего главного.
   ВТОРОЙ АКТЕР. У нас была крохотная сцена, небольшое фойе, но все вместе было словно маленький бриллиант, со своим лицом, со своим ароматом.
   СОАВТОР. Для чего ты это рассказываешь? Кудесов не станет тебе помогать.
   ВТОРОЙ АКТЕР. К нам присылали комиссию за комиссией, устраивали проверку за проверкой, и вот наконец?- решение комитета по культуре о нашем закрытии. Возможно, нас следовало как-то переустроить, обновить наш репертуар...
   ПЕРВЫЙ АКТЕР (проносясь мимо). Он лжец, Кудесов. Он мошенник.
   КУДЕСОВ. Я не принимаю на себя роль судьи, навязываемую мне.
   ВТОРОЙ АКТЕР. И теперь театр наш погиб, а мы пока живы, но тоже ждем гибели.
   СОАВТОР (Кудесову). Пойдем, пойдем, не слушай его. Ты же сам хотел выпить.
   ВТОРОЙ АКТЕР. И теперь каждый из нас - сам по себе, каждый спасается поодиночке.
   СОАВТОР. И продолжайте. (Кудесову.) Идем же скорее, а то ты можешь заразиться от него несчастьем.
   КУДЕСОВ. Одно из моих смертоносных сожалений о том, что меня поторопились произвести на свет. Я жалею, что не был рожден накануне конца времени.
   СОАВТОР. Это был бы уже не ты.
   КУДЕСОВ. А это уже и не важно.
   СОАВТОР. Пойдем, я расскажу тебе о друзьях Иова, о трех его друзьях, об их пронзительных поединках.
   Появляется Травести, изображающая согбенного старца. Она возле Кудесова и Соавтора.
   ТРАВЕСТИ. А скажите-ка, хлопчики, крематорий далеко ли отсюда? _ Кудесов и Соавтор дружно снимают головные уборы (если те у них есть; если нет, не снимают ничего). _ СОАВТОР. Это правильно. Самое гигиеничное погребение.
   КУДЕСОВ. Идем же. Ты же сам недавно настаивал.
   СОАВТОР. Я и не отказываюсь. (Уходят.) _ Гонг. _ _Затемнение._
   _Картина третья. Кабак_ _ Несколько столиков, за одним из них сидит Кудесов, кажется, нетрезв, голова его бессильно свесилась на грудь. Неподалеку сидят Соавтор и Первый актер. Травести за стойкой протирает стаканы. _ ПЕРВЫЙ АКТЕР. С каких-нибудь двух рюмок и так набраться.
   СОАВТОР. Он все-таки много опаснее, чем это может показаться с первого взгляда. С ним нужно быть очень осторожным.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Зато его можно выдать с головой Тартарену. Говорят, тот со своими парнями бродит где-то рядом.
   СОАВТОР. Феликс Ильич иногда и сам трепещет перед Кудесовым.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Маловероятно.
   СОАВТОР. Я сам неплохо знаю Кудесова, но и меня он порой обескураживает силой своего полного и безупречного безразличия.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Если Кудесов исчезнет, ты вполне мог бы нам его заменить.
   СОАВТОР. Тс-с!..
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Он спит. Нагрузился и дрыхнет.
   СОАВТОР. С ним это никогда невозможно знать наверняка.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Твое положение фальшивого приятеля дает тебе немало преимуществ.
   СОАВТОР. Мы говорим все об одном и том же, мы долдоним всегда впустую наши словеса.
   КУДЕСОВ (бормочет). Мне не всегда удавалось различать жизнь и безжизненность.
   СОАВТОР. Я же говорил. _ Третий актер сидит рядом с Травести. _ ТРЕТИЙ АКТЕР. "И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности своей? Похули Бога и умри. Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных; неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?"
   ТРАВЕСТИ. Тебе еще налить?
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Возможно. _ Травести наливает что-то в стакан Третьего актера. _ ТРАВЕСТИ. "Доколе ты будешь терпеть?"
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Замолчи.
   ТРАВЕСТИ. "Вот подожду еще немного в надежде спасения моего. Ибо погибла с земли память твоя, сыновья и дочери, болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась".
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Чокнутая.
   ТРАВЕСТИ. "Сам ты сидишь в смраде червей, проводя ночь без покрова, а я скитаюсь и служу, перехожу с места на место, из дома в дом, ожидая, когда зайдет солнце, чтобы успокоиться от трудов моих и болезней, которые ныне удручают меня. Но скажи некое слово к Богу и умри".
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Что мы здесь делаем?
   ТРАВЕСТИ. Ждем, наверное.
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Ждем?
   ТРАВЕСТИ. Не знаю.
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Кого?
   ТРАВЕСТИ. Тартарена, возможно.
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Может, его разбудить?
   ТРАВЕСТИ. Кого?
   ТРЕТИЙ АКТЕР. Господина Фауста. (Указывает на Кудесова.)
   ТРАВЕСТИ. И спящую собаку не станет гладить осторожный, ибо как он может знать, что та видит во сне.
   СОАВТОР. Мы с Кудесовым оба - фальшивомонетчики. Мы чеканим фальшивую монету.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Но вас обоих это нисколько не беспокоит.
   СОАВТОР. Возможно.
   КУДЕСОВ (бормочет). Более страха смерти я боюсь избавиться от этого страха, и, если...
   СОАВТОР. Тс-с!..
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Тоже мне еще чемпион мира по литературе.
   СОАВТОР. Он говорит о своей пустоте, но, я знаю, Кудесов и из пустоты извлекает перлы.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Быть может, нужно только вплотную приникнуть к первоисточнику.
   СОАВТОР. Первоисточник в нем.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. И в тебе также.
   СОАВТОР. От меня скрыты тропы, по которым возможно идти в бессмертие или в безнадежность.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. У тебя нет впечатления, что он нас подслушивает?
   СОАВТОР. Если б это оказалось так, я бы не удивился.
   ПЕРВЫЙ АКТЕР. Господин Кудесов!.. (Соавтору.) Ничего.
   СОАВТОР. Перестань. _ Первый актер, пошатываясь, идет к стойке. _ ПЕРВЫЙ АКТЕР (Травести и Третьему актеру). А может, вы здесь невзначай угадали смысл жизни и причастились откровениями потрепанных и богоизбранных страниц? _ Травести наливает в стакан Первого актера, тот забирает стакан и возвращается на место. _ Мое почтение. _ Травести с телефонной трубкой обходит все столики. _ ТРАВЕСТИ. Вы не видели Кудесова? Вы не знаете, кто здесь Кудесов? _ В это время входит Второй актер, на нем грим прокаженного: лицо одутловатое (так называемая "львиная морда"), на руках и на груди беловатые, безжизненные струпья, одет в лохмотья. Травести едва не сталкивается со Вторым актером, в ужасе отшатывается и вскрикивает. _ СОАВТОР и ПЕРВЫЙ АКТЕР (указывая на Кудесова). Вот он.