Неизвестен Автор. Ландскрона (сборник современной драматургии)

   ГОРЧИЧНИКОВ. Я кончал среднюю школу. А потом пробовал учиться на историческом факультете. Но те схоластические знания, какие там дают, я могу почерпнуть самообразованием. А некоторые сопоставления эпох, Алена Васильевна, - только здесь... (Проводит рукой по корешкам книг.) Этому не научишься.
   ТИМОФЕЕВА (Коляскину). Я же тебе говорила, что он смешной! (Горчичникову.) И так все время сидите и читаете?
   ГОРЧИЧНИКОВ. Да. От телевизора я избавился. Хотя было трудно: как будто через ручку подключаешь его к своей кровеносной системе...
   ТИМОФЕЕВА. Ужас!
   ГОРЧИЧНИКОВ. Почему же? Я не только читаю. Хотя природа вокруг нашего города не отличается первозданностью...
   ТИМОФЕЕВА. И что, и женат не был?
   ГОРЧИЧНИКОВ. Был.
   ТИМОФЕЕВА. У-у, змея какая!
   ГОРЧИЧНИКОВ. Кто?
   ТИМОФЕЕВА. Ушла?
   ГОРЧИЧНИКОВ. Н-н... не знаю... В общем, как-то... э-э...
   КОЛЯСКИН. Ну да. Разговорами бабу не накормишь.
   ТИМОФЕЕВА (с негодованием). Какой ты!.. (Горчичникову.) Так кто она была? Женщина или друг, товарищ и брат?
   ГОРЧИЧНИКОВ. Она?.. Э-э... Я бы сказал... В общем-то, друзья... Хорошо. Если так откровенно, то - пожалуйста. Я встретил ее на Московском вокзале... _ Коляскин хохочет. _ ТИМОФЕЕВА. Выйди отсюда! Не медля! Грубый и злой! Не узнаю! Выйди!
   КОЛЯСКИН. Пойду... Может, нормального какого встречу, хоть название узнаю... _ Выходит. _ ТИМОФЕЕВА. Мы можем на ты разговаривать. Но при нем лучше по-старому.
   ГОРЧИЧНИКОВ. Он неплохой, но без центрального взгляда.
   ТИМОФЕЕВА. А фамилию я свою оставила. Уже шестой год живем. Но очень грубый. Мама так и говорит: любовник, а не муж.
   ГОРЧИЧНИКОВ (смешавшись). Ну что вы, Алена Васильевна...
   ТИМОФЕЕВА. А что? Точно. Это хорошо по молодости, когда все в диковинку. А потом - я же не кошка какая!
   ГОРЧИЧНИКОВ. Это просто такое время, Алена Васильевна! Это оно руководит! Но вы сильны, я знаю! Вы уже из него вывертываетесь, из цепких объятий!
   ТИМОФЕЕВА. Что?
   ГОРЧИЧНИКОВ. Я поясню. Это Молох, пожирающий ради непонятных еще, темных целей все чистое в мире и диктующий пока во всем! Но он уже отступает, уже появляются ростки, и они даже не защищаются, но остаются жить!.. Хотя, с другой стороны, может, он просто обожрался.
   ТИМОФЕЕВА. Вы такой запальчивый, честное слово. Вам веришь.
   ГОРЧИЧНИКОВ. Я не скажу, Алена Васильевна, что я не имел цели. Я... никогда в жизни так не стремился... Я когда ехал на электричке утром, у меня была страшная тоска... Это ведь недостижимо, я знаю... Вы говорите - я смешной... Если представить вас высокой дамой, то я согласен носить горб, быть кривым и плешивым, только бы вам смеяться и мне это видеть... (Замолкает.)
   ТИМОФЕЕВА (тихо). Это вы действительно сами? Или читали? _ Горчичников молчит. _ ТИМОФЕЕВА. А еще что можете? Я люблю слушать.
   ГОРЧИЧНИКОВ. А иногда кажется, Алена Васильевна, что все еще будет когда-нибудь... Не может такого быть, чтобы ходили по заколдованному кругу и повторяли моллюсков, птиц или австралопитеков! Не может быть, чтобы желания и мечты ускользали, а потом обманывали других! И пусть даже последний человек останется, но и он не обратится в скотину, а умрет с вопросом в глазах! И ему ответят! Потому что вопрос уже так сгустился, что скоро изменит химические составы!.. И я тоже мучительно сомневаюсь, Алена Васильевна! Буквально во всем! Вижу реку и представляю, что еще десять тысяч лет назад ее не было! Не было! Хотя кажется, что она всегда текла в этом русле. И природа на ее берегах кажется вечно существующей. Но только по отношению к человеку. А человек, вероятно, кажется вечным существом для комара, потому он так нас и атакует, с отчаянья, что ничем нас не прошибешь! И мы так же с природой, заметьте. Срываем злость. Хотя последние столетия в связи с исторической памятью мы подравнялись по возрасту... Я даже в матери своей сомневаюсь, Алена Васильевна. То есть, произвела она меня на свет и тем окончила дела, отмерла. Зачем она теперь? Блины жарить, пол подметать, стариться? То есть пока человек участвует в круговороте жизни, пока он подкидывает топливо, бежит, раскручивает земной шар - он жив, а как только влез в гнездо и из гнезда кулак высунул - его уже нет! И тогда земля сама начинает шевелиться и стряхивать с себя всяческих паразитов!.. _ Тимофеева сидит, подперев щеку кулачком, внимательно слушает. Видно, что ее совершенно не беспокоит то, что мысль Горчичникова скачет, меняет направление. Ее прежде всего интересует "запальчивость". Она как бы слушает музыку. В этом ее глубина. _ ГОРЧИЧНИКОВ. Но самое мучительное и самое главное происходит в отношениях мужчин и женщин. Да. Кажется, что это для удовольствий человек стремится, а оказывается, именно это стремление улучшить свою природу и выделило его из остальных живых сообществ и устремляет вперед. И его как бы посылают вперед по этому пути рыбы и насекомые, птицы и млекопитающие, как бы машут ему прощально платочком. И жалеют его. Ведь на этом пути, Алена Васильевна, кроме наслаждений и комфорта мыслей, человека с ранних детских лет начинает мучить и доводить до отчаяния знание о своей скорой смерти. Да! _ Входит Коляскин. _ КОЛЯСКИН. Это, оказывается, город Отрадное. Следующая - Мга. _ Пауза. _ ТИМОФЕЕВА. Ты что, на станции был?
   КОЛЯСКИН. Что ты? Я ж только вышел.
   ТИМОФЕЕВА. Ну и иди. (Горчичникову.) А еще?
   ГОРЧИЧНИКОВ. А еще... Я не хотел без Петра Викторовича говорить, потому что это получится как бы попытка украсть, или можно назвать - исподтишка, хотя эти дела почему-то так делают и считают, что это правильно...
   КОЛЯСКИН. Я пойду, там посижу. Или - поехали домой, Алена!
   ТИМОФЕЕВА. Можешь ехать совсем. _ Коляскин, вздохнув, остается. _ ГОРЧИЧНИКОВ. Мне бы не хотелось, Петр Викторович, пользоваться также своим преимуществом в умении выразить себя. Но я утешаюсь тем, что в человеческих отношениях речь значит меньше, чем взаимные откровенности или неприязнь в поведении, во взгляде, даже, бывает, на расстоянии. Я замечал. Вдруг появляется неприятный тебе человек метров за двести от твоего дома, и у тебя мгновенно портится настроение, и тут - вот он, через четыре-пять минут стучит в дверь.
   ТИМОФЕЕВА (встает, подходит к двери комнаты, открывает ее, Горчичникову). Ты здесь ночуешь, Толя? _ Коляскин и Горчичников одинаково ошеломлены. _ ГОРЧИЧНИКОВ. Да... Это я с детства здесь... живу.
   ТИМОФЕЕВА. И здесь-то книг сколько... (Оборачивается, Горчичникову). А ты любишь уют, оказывается. Одна лампа на столе, одна люстра, и одна над изголовьем. И коврик перед диваном. Вот только обои лапастые. Надо переклеить.
   ГОРЧИЧНИКОВ (встает, топчется около Тимофеевой). Да... Наверно...
   ТИМОФЕЕВА. А чтобы тебе было удобно заниматься, надо купить кресло. А здесь встанет швейная машина.
   КОЛЯСКИН. Он что, сам шьет?
   ТИМОФЕЕВА. Не знаю. Это моя машина.
   КОЛЯСКИН. Зачем? Ты же недавно купила.
   ТИМОФЕЕВА. Недавно.
   КОЛЯСКИН. Ну вот. А уже продаешь.
   ТИМОФЕЕВА. Я не продаю. С чего ты взял?
   КОЛЯСКИН. А что?
   ТИМОФЕЕВА. Ничего. (Закрывает дверь, садится на стул.)
   КОЛЯСКИН. Ему зачем машинка?.. Матери его, что ли?
   ТИМОФЕЕВА. Ты, Петя, иногда становишься, как сундук: на тебе хоть прыгай, хоть в карты играй. (Горчичникову.) Толя, объясни ему.
   ГОРЧИЧНИКОВ (он бледен, торжествен). Насколько я понимаю, Петр Викторович, в образовавшейся ситуации мне предстоит установить статут...
   КОЛЯСКИН. Ох, да замолчи ты! (Закрывает уши ладонями.) Куда я попал, а?.. Давай отсюда как-нибудь сваливать!.. Что это ты про машинку, Алена?.. Про машинку-то ты что?.. _ Крутит у нее перед глазами ладонью, привлекая внимание. __ Она в досаде бьет его по руке. _ ТИМОФЕЕВА. Ты слушай, что тебе человек объясняет!
   КОЛЯСКИН. Да какой это человек? Это... две программы на одном канале! (Горчичникову.) Сейчас как дам сверху - нормально заговоришь!
   ТИМОФЕЕВА. Ах, та-ак! Хорошо. Тогда я тебе объясню. Мы с Толей решили пожениться. _ Пауза. _ КОЛЯСКИН. С каким Толей?
   ТИМОФЕЕВА (кивая на Горчичникова). С ним.
   КОЛЯСКИН (пауза). Поехали домой, Алена.
   ТИМОФЕЕВА. Езжай. Я уже там не живу.
   КОЛЯСКИН. А где ты живешь?
   ТИМОФЕЕВА. Здесь. _ Пауза. _ КОЛЯСКИН. Здесь. А почему здесь? С кем?
   ТИМОФЕЕВА. Ну что за сундук, действительно!.. С ним! С Анатолием!
   КОЛЯСКИН. Да брось ты. Хватит, Алена. Едем домой.
   ТИМОФЕЕВА. Толя, подойди. _ Горчичников подходит. Тимофеева обнимает его и целует.
   Коляскин хохочет. _ ТИМОФЕЕВА (гневно). Выйди отсюда! Уходи! Не хочу тебя видеть ни сегодня, ни завтра - никогда! А за машинкой Трансагентство пришлю!
   КОЛЯСКИН. Может, вы еще туда (Кивает на спальню.) заглянете? Я - ничего! Вот здесь посижу, книжку почитаю! (Раскрывает книгу, читает.) "Не колокольный звон и не кукование кукушки слышны с башни в одном из городов близ Сан-Франциско, где установлены часы. После реставрации они обрели голос коровы. Каждый час звучит теперь здесь мычание одной коровы, а в полдень и в полночь слышен рев целого стада".
   ГОРЧИЧНИКОВ. Конечно, реакция у вас, Петр Викторович, самая неожиданная...
   ТИМОФЕЕВА. Подожди!.. Так говоришь - "может, туда заглянете"? И заглянем! Это теперь наш дом. Вот еще с мамой познакомлюсь, а потом и вообще в этом пригороде устроюсь на работу. Чтобы таких, всяких городских в глаза не видеть! Пойдем, Толя. Пусть он сидит. _ За руку отводит Горчичникова в спальню. Закрывает за собой двери. Коляскин усмехается. Глядя в потолок, посвистывает. Затем берет книгу, подходит к двери. _ КОЛЯСКИН (читает). "Кашляют ли рыбы? Да еще как! К такому выводу пришли американские ученые. Как оказалось, рыбы в загрязненной воде кашляют и хрипят. По интенсивности рыбьего кашля можно судить о степени загрязнения воды в реке, озере либо морском заливе. Услышать рыбий кашель можно только с помощью специальной аппаратуры". (Пауза.) Ну ладно, Алена. (Пауза.) Ладно, я говорю! Хорош! Пора ехать! _ Дверь открывается, входит Горчичников. _ ГОРЧИЧНИКОВ (Тимофеевой). Так он не поймет, Алена Васильевна. Этим мы как бы подстраиваемся, тогда как надо жить естественно, без оглядки. (Коляскину.) Напрасно вы думаете, Петр Викторович, что все в жизни либо со знаком минус, либо со знаком плюс. Вот я в ваших глазах как бы чудак, а во мне, как оказалось, есть качества, интеллектуальные и душевные, которые в считанные минуты... _ Коляскин неожиданно бьет Горчичникова ладонью в лоб. Тот летит под стол. _ КОЛЯСКИН. Качества в нем!.. Завез в свою деревню, издевается!.. Ты в гости приглашаешь, так знай, что чужая жена - не твоя! Понял?.. Заполоскал, заполоскал! Я всяких видал студентов! Одного кандидата даже через Львиный мостик гнал!.. У-у! _ Хватает Тимофееву за руку, тащит из дома. _ ГОРЧИЧНИКОВ (сидя на полу). Конец... всему конец!
   Голос ТИМОФЕЕВОЙ. Я вернусь, Анатолий!.. Жди!..
   Голос КОЛЯСКИНA. Жди, жди! Я тогда вас всех спалю!
   Голос ТИМОФЕЕВОЙ (удаляясь). Анатолий!.. Я вернусь!
   Голос КОЛЯСКИНA (удаляясь). Устрою вам... атомный полигон!.. _ Пауза. _ ГОРЧИЧНИКОВ (поднимая руку). Нет!.. Это неразрешимо!
   _Конец_
   _На страницу "Оглавление"_
   --======-
   __
   _НАТАЛИЯ БОРТКО_
   Сочинять пьесы меня учил прекрасный педагог Игнатий Моисеевич Дворецкий в созданной им "Мастерской драматурга".
   Можно научить грамотно писать, но невозможно объяснить, что есть человек, каков он. А ведь именно это интересует литератора больше всего. И если иногда удается пусть не разгадать эту загадку, а хотя бы приоткрыть завесу тайны, это уже большая удача. Но как редко такое случается в нашем деле! Часто приходится довольствоваться тем, что видят и понимают все. А как хочется подсмотреть жизнь, невидимую простым глазом, заставить героя проговориться, поставить его в такую ситуацию, чтобы он вынужден был раскрыться. Часто человек не признается даже себе, чего он в действительности хочет, а я обязана это узнать.
   За десять лет я написала шесть пьес. Меня упрекали в том, что я не пишу о "насущных проблемах современности". Единственная пьеса, где я не пренебрегла "насущными проблемами" - "Высокие потолки" - вызвала интерес у режиссеров, была поставлена в нашем учебном театре при "Мастерской драматурга" студентами ЛГИТМиКа. Однако эти "насущные проблемы" так быстро теряют свою актуальность, что писать о них можно только в газетах. Они, по-моему, могут быть лишь фоном, обрамлением основной идеи пьесы.
   Я старалась писать так, как будто я впервые столкнулась с жизнью и удивлена тем, как ведут себя люди в ситуации, которую я для них придумала, ибо, если не буду удивлена я, кто же тогда удивится моему сочинению?
   А если не удивится, то, стало быть, и открытия не произошло. А в искусстве, как и в науке, нет ничего более ценного, чем открытие. Пусть крохотное, но открытие. Ради этого я пишу.
   Я написала несколько сценариев для кино: "Собачье сердце" (Экранизация повести М. Булгакова), "Без семьи" (экранизация повести Г. Мало), а также комедию "Удачи вам, господа!" (в соавторстве с мужем - режиссером В. Бортко).
   _NATALYA BORTKO, The play "Barbara"_
   Graduated from the Theatrical Academy in Kiev.
   Script writer of TV films "Without family" (after the novel by Malo), "Dog's heart" (after the novel by Bulgakov).
   Together with her husband V.Bortko she wrote the script for full-length film "Good luck, gentlemen!"
   Started to write plays in 1984.
   The play "Barbara" was written in 1994. Restless, unrealizable wishes, yearing for ideal make heroes act extraordinarily. Barbara is an unacknowledged actress. Marina is a student. Their meeting and original friendship help them to meet their wishes. Love helps creative work and creative work brings new feelings into love.
   The third hero Anton thought that truth was very far from everyday life. But suddenly he understood that he was mistaken.
   Language of the heroes sometimes very ordinary, sometimes very pompous reflects conditions of their souls that live in the irrational world.
   ------------------------------------------------------------------------------
   __
   _ОЛЕГ ЕРНЕВ, Автобиография_ _____ Родился в знойном Ашхабаде.
   Жил там до двадцати трех лет.
   Тогда же, развлеченья ради
   окончил университет.
   Скитаясь долго, в Петербурге
   я оказался. В нем застрял.
   Рабле Великий, ты в Панурге
   клянусь, меня нарисовал!
   Царивший в Питере накал
   духовный только в драматурге
   мог воплотиться. Я им стал.
   С тех пор пишу. Меня листают.
   Написаны десятки пьес.
   Какие-то театры ставят,
   обходятся иные - без.
   Я член профкома драматургов,
   СП, ТД и ЛТП.
   Поддержкой пользуюсь у турков,
   японцев, немцев и т. п.
   Страны, в которой я родился,
   давно уж нет. И я другой.
   Был колобок и докатился
   до ручки вместе со страной.
   В башках одни лишь мани-мани.
   Заместо слова - револьвер,
   Но все ж людей театр наш манит,
   и зритель требует премьер.
   Пока смеюсь, пока грущу,
   пока фантазии игривы,
   Друзья, Отчизне посвящу
   души болящие нарывы! __
   _______ _OLEG ERNEV, "Payment for Transportation" _
   This novel is a philosophical-art parable.
   After the carcrash, two heroes found themselves in some other reality. They can't go away. Some strange strong power of a boatman stops them for indeterminate time. Strange life after deathstarted. And again, as in former life, the main hero has to go through fear, despair, hesitation, love. Loss of love and wife makes him act. He chose freedom. He killed a boat-man.
   But his freedom becomes dependance. He has to take place of the boat-man. He has to transport people's souls across the river.
   ------------------------------------------------------------------------------
   __
   _АНДРЕЙ ЗИНЧУК_
   Сменил несколько профессий. Работал разнорабочим, репортером "Последних известий" ленинградского радио, техником, инженером, редактором. В 1986 году закончил сценарный факультет Всесоюзного государственного института кинематографии, после чего в течение двух лет стажировался на киностудии "Ленфильм" в качестве сценариста. За это время написал несколько полнометражных сценариев и около десятка короткометражек. По трем из них были сняты кинофильмы. Один - "Бойтесь рыжих с усами!"?- широко шел в прокате. В связи с тем, что "Ленфильм" в известном смысле прекратил свое существование (вместе со всей страной), учредил вместе с коллегами издательство "Борей" (Литейный пр., 58).
   Как прозаик, в основном занимался фантастической и детской литературой. Сказки и повести публиковались в журналах "Колобок", "Фантакрим-Мега", "Измерение Ф", в газетах. А также в сборниках "День свершений", "Часы с вариантами", "Магический треугольник" и др.
   В театре с 1976 года (в Петрозаводском театре кукол спектакль "Песнь о Сампо"). Широко известна пьеса для детей "Вперед, Котенок!", написанная в 1979 году и с тех пор не сходящая со сцены театров разных городов России и ближнего зарубежья. А также пьесы: "Перед началом сеанса", "Безымянный проспект", "Возвращение Надежды" и другие - более десятка названий.
   _ANDREY ZINCHUK, The play "The 31 of December"_
   Changed several professions. Worked as an odd-job man, reporter of "The Latest News" on Leningrad Radio, technician, engineer, editor.
   Graduated from the State Academy of Cinematography in 1986 as a script writer. Together with friends established "BOREAS" publishing house.
   The action of the play "The 31 of December" takes place in a small town. The only season there is winter. Every day all town people have to celebrate "New Year". Because New Year has no end. Nobody knows who did that, nobody knows how long it lasts...
   The main heroes of the play try to find the "Master". The "Master" really did all that and he can't understand, why people don't like their life.
   Of course the story has the happy end. Moral of this fairy-tale is:
   -?life can't be everlasting holiday, even if this is holiday;
   -?life can't be fat and satiated;
   -?life must be free.
   ------------------------------------------------------------------------------
   __
   _СЕРГЕЙ НОСОВ_
   Родился в 1957 году. Автор двух прозаических книг, изданных в Петербурге "Внизу, под звездами" (1990) и "Памятник Во Всем Виноватому" (1994). Участник поэтической антологии "Поздние петербуржцы". Из семи пьес четыре поставлены на "Радио России".
   Считает себя постабсурдистом.
   _SERGEY NOSOV, The comedy "Berendey"_
   "Berendey" is an original comedy about the adventure of two young avanturists from Russia in one of the European countries.
   The main hero got political acylum posed as berendeypeople, that extincted as long ago as XIII century. He has just met his friend, whom he invited into that country, promissing unbelievable things. Having no money for fare, he nevertheless tries to take his friend from one town to another. Two friends have to get out of the train on every other station. The action of the play takes place on the platforms of those stations. The play is written in the genre of "strange comedy".
   Sergey Nosov was born in 1957. Two books of novels and short stories written by Nosov were published in St.Petersburg"Below, under the stars" (1990) and "Monument to the one, who is guilty of everything" (1994).
   Participated in the poetical anthology "Late poets of St.Petersburg". Four plays from seven written by Nosov were staged on "Radio Russia".
   Nosov considers himself a postabsurdist.
   ------------------------------------------------------------------------------
   __
   _АЛЕКСАНДР ОБРАЗЦОВ_
   Я не люблю бывать в театре, потому что там слишком часто попадаешь в ситуацию мучительную: мучают актеров, зрителей... Уйти, к сожалению, удается только в антракте.
   Бывают, разумеется, счастливые исключения. Но искать эти исключения в хаосе современной информационной безвкусицы - занятие довольно хлопотное и неблагодарное.
   Что остается делать в таком случае драматургу?
   Можно поменять профессию. Поздно.
   Можно ждать лучших времен. Но можно и не дождаться.
   Надо все-таки искать счастливые исключения и пытаться в меру своих сил расширить их пределы.
   Мне представляется, что сегодня появились первые просветы в глухой и тусклой облачности. Уставшие от насилия люди находят в себе силы помолчать, прислушаться, присмотреться. Это мое личное ощущение. Может быть, оно ложное.
   Но апатии и презрения к современности уже меньше. Это хорошо.
   _ALEXANDER OBRAZTSOV, The comedy "Magnetic fields"_
   Yunona, an excited young woman in a light-blue wedding-dress has just left her hair-dresser and is walking towards Moscowsky Prospekt to get a taxi. Her bridegroom, the giant of bodybuilding Pirogov, her family and numerous guests are already waiting for her in the Wedding Palace.
   Daniel, an intelectual with an indefinite profession, very kind-hearted and responsible and due to this most unlucky is going from the bakery home to his wife Vera a sarcastic clever and nice-looking woman.
   They stop. When Yunona tries to run to Moscowsky Prospekt she falls down in three meters from Danielan invisible resilient wall stops her. The same happens to Daniel. They are in the ring of "magnetic fields". "Magnetic fields" can be interpreted as a metaphor, the nature's promtor literallyas a joke of Supreme Powers. Nevertheless, Yunona and Daniel can not leave each other.
   We meet Yunona and Daniel in a month after the wedding in her flat. They are still inseparable. Pirogov sleeps in the next room. He is not a bridegroom already but not a husband yet.
   The playwright Alexander Obraztsov is the author of more than 50 plays. 20 of them were staged and published in Moscow, St.Petersburg, Tbilisi, Zurich, Bratislava and other cities. Twice he was awarded with the first prize in All-Russia radio plays competitions.
   ------------------------------------------------------------------------------
   __
   _ИГОРЬ ШПРИЦ_
   Шприц Игорь однажды в отрочестве прогулял школу. Вдвоем с подружкой он пошел на новый фильм "Девять дней одного года". Поступок этот через длинную цепь привычек и характеров породил судьбу,
   Юноша вполне осознанно решил всю дальнейшую жизнь посвятить проблеме управляемого термоядерного синтеза, олицетворявшего в те черно-белые времена человеческое счастье. К сожалению, основная трагедия в фильме - полная импотенция героя после получения полностью ионизованной плазмы - прошла мимо его сознания. Закончив среднюю школу, закончил и Политехнический институт, уже тогда рефлекторно ощущая сомнения в правильности выбранного пути и, вообще, в правильности всякого пути.
   Армия развеяла эти сомнения. Прослужив два года лейтенантом в самых храбрых войсках ПВО страны, после демобилизации Шприц полностью отдался науке. Наука приняла эту жертву, как, впрочем, она приемлет все. Наука, знаете ли, бесконечна. Долгие двадцать лет промелькХнули, как девять дней одного года. И остепенившийся физик, поняв, что нельзя всю оставшуюся жизнь изучать трансформатор, стал думать над вечными истинами. Подумав, он решил писать пьесы.
   Подведем итоги. Совмещая приятное с полезным - драматургию с наукой - Игорь Шприц к сегодняшнему дню написал восемь пьес - четыре комедии и четыре не комедии. Три пьесы были поставлены, а две напечатаны. Оставшиеся покорно ждут своей участи. О чем может писать такой автор? О простых вещах. Счастье, где ты? Возможна ли дружба между мужем и женой? Где и когда кончается человек? Есть ли жизнь на Марсе? А если есть, то кому это надо? Вопросов скопилось очень много. Их выяснению Шприц Игорь и собирается посвятить непредсказуемый, к счастью, остаток дней.
   Предлагаемая читателю пьеса стала лауреатом Всероссийского конкурса драматургов 1995 года.
   _IGOR SHPRITS, The comedy "At the bottom"_
   Combining pleasure and useplay-writing and research work - Igor Shprits has already written seven plays: three comedies and four non-comedies. Two of them were staged and two - published. The rest are humbly waiting for their lot. What are the main themes such a playwright can write about? Simple things mainly. Happinnes, where are you'! Is it possible for husband and wife to be friends? Where and when is the end of a man?
   Is there life on Mars? And if life is there who needs it? So the number of questions is endless. Igor Shprits is going to devote the rest of his life to finding answers.
   "At the bottom" is the remake of the famous play by Gorky but the acion is taking place in the old communal flat in St.Petersburg in our days. Any society has the bottom and any of us in this or that way belongs to this "bottom". There is nothing tragical in this : life is life. The play is the winner of the All-Russia Competition of Playwrights in 1995.
   ------------------------------------------------------------------------------
   __
   _СТАНИСЛАВ ШУЛЯК_
   Родился в 1960 году. Писать начал с 18 лет, от малых афористических форм постепенно переходя к развернутым прозаическим произведениям, определяя их жанр как притчи, драматические новеллы или просто "текст".
   "Оглушенный бесполезностью будней, я порой испытывал сомненья и в самой жизни", - говорит главный герой пьесы "Книга Иова" Афанасий Кудесов. И "Сомненья в жизни" так или иначе отбрасывают отсвет на все его действия, а точнее - бездействия. Он, писатель, увлекается сюжетом весьма далеким от вкусов "массового потребителя". Пока ему мешают, работает не покладая рук. Ему создают условия. Кудесов бездельничает. Ничего удивительного: творческий кризис есть тоже акт творчества. Его, автора, отчуждают от результатов его труда, он остается видимо равнодушен к тому. От него ожидают откровенности он сама уклончивость. Наедине с самим собой сочиняет пронзительное и немного беспомощное воззвание "ко всем живым". Традиционная мифология, привычные моральные ценности более не являются ориентирами для героев пьесы (а возможно, и вообще для современного сознания), и их существование может быть уподоблено походу слепых из библейской притчи. Необходимость самоосуществления перестала быть доказуемой, и более того, едва ли когда-то была таковой. Усилиями ли Творца, либо Соавтора Его из преисподней, но человек наконец-то напрочь отчужден от своего смысла, от своего предназначения, и единственным уделом человеческим остается противостояние "ураганному безветрию" жизни, самостояние в лавине холодного и бесцельного времени.
   А при чем здесь Иов? Иов, конечно, только повод. Он?- "неразменный рубль" мифологии, он - эталон праведности (столь недосягаемый, что временами на волосок от ереси). И он еще был одним из первых, кому, кажется, удавалось усадить в лужу Творца.
   _STANISLAV SHULYAK, The play "The Job's book"_
   Stanislav Shulyak was born in 1960. He started with small aphoristic forms when he was 18 and gradually getting over to big prosaic works. These works traditional (at first sight) stories and plays do not contain global catastrophies. There is only one theme in all of them: horror of simple human existence.
   The main character of the play "The Job's book" Aphanasy Kudesov says: "Stunned with the uselessness of colourless existence I sometimes experienced doubts in life itself". And "doubts in life" one way or another influence all his activities or better to sayinactivities. He is a writer and he works on a topic very far from "mass culture". While he faces obstacleshe works a lot. When nothing inferferes with his work Kudasov immediately stops. Nothing special in that: the creative crisis also belongs to the creative process. When he, the author, is alienated from the results of his work, he stays indifferent. When he is expected to be outspoken he is evasive. Being alone he writes a pathetic and slightly helpless appeal 'to all who are still alive", traditional mythology, habitual moral values are no longer guiding lines for the character of the play (may be, for modern cousciousness on the whole) and their existence can be likened to the march of the blind in the Bible.
   What has it all to do with Job? Of course, Job is just a pretext. He is an archetype, he is the standard of righteousness (so unattainble that righteousness itself seems to be very close to heresy). And he was one of those first who managed to cheat the Creator.
   _На страницу "Содержание"_
   --======-
   _Александр Образцов_
   _ВСЕ КОШКИ СЕРЫ_
   Пьеса __ *Действующие лица*
   _Тарасова_,30 лет
   _Голицин_,35 лет
   _Дилленбург_, 46 лет
   ------------------------------------------------------------------------------___
   Крохотный железнодорожный пригородный вокзальчик. Три жесткие скамьи, желтые, лакированные. Печка. Окошечко кассы. Расписание на стене, таблица стоимости билетов там же. Плакат "Не ходите через железнодорожные пути!" Два окна. __ Грохот удаляющейся электрички. На скамье сидит Голицин. Он не спеша развязывает рюкзак, достает оттуда надувной матрац, легкое одеяло, полиэтиленовый пакет с провизией. Входит Тарасова. Молча садится на другую скамью. Прячет лицо в воротник шубки. Голицин шумно начинает надувать матрац. Затем пробует его рукой, нерешительно смотрит на Тарасову, незаметно зевает. _ ГОЛИЦИН. Простите.. как вас... не знаю... девушка! _ Тарасова молча смотрит на него. _ ГОЛИЦИН. Не подумайте, что я пытаюсь с вами познакомиться таким образом, но... если хотите, то вот, можете прилечь. _ Тарасова молча отворачивается. Голицин разговаривает сам с собой. Он уже немного отхлебнул из фляги. _ ГОЛИЦИН. Да... хм... Таинственная она, одиночество вдвоем, масса ночного времени, ранняя весна, последняя молодость... Долго я дожидался этой ситуации... Вы слушаете? (Пауза.) Когда был помоложе, любил брать билет с задней мыслью. Сяду в кино и жду, вдруг рядом она опустится... Или в поезде. Вот, думаю, сейчас на соседнюю полку приземлится... А тут и ждать забыл, и думать бросил - и на тебе... (Пауза, зевает.) В общем, не обращайте внимания. И не бойтесь, главное.