Неизвестен Автор. Ландскрона (сборник современной драматургии)

   _ТОЛЯ_. Мне вот тоже последнее время не везет.
   _МУСОРЩИК_. Почему это, - тоже?
   _ТОЛЯ_. А что?
   _МУСОРЩИК_. Если бы мне не везло, я бы не пел.
   _ТОЛЯ_. А почему вы поете?
   _МУСОРЩИК_. Потому что...
   _ Пауза. ___
   ____ Вот послушай... Природа рождает миллиарды растений и животных, и самое совершенное из всего на земле - человек. Я родился человеком, - разве мне повезло?.. А потом! В детстве я мог умереть от какой-нибудь болезни. В юности я мог попасть под машину. Разве мне не повезло, что я дожил до старости? Почему же мне грустить?.. Бедность - не порок, это всем понятно. А то, что умру - так все умрем. Чего же мне грустить, если я остаюсь человеком и умру, как человек. Я - человек. Поэтому я пою.
   _ Пауза. ___
   ____ Поеду. Это вообще-то не мой участок. *(Уезжает.)*
   _ Толя остается один.
   Он поднимается на крыльцо, открывает дверь, проходит по коридору в свою комнату и, не зажигая света, садится за стоящий у окна письменный стол... Пауза... Сидит не двигаясь. ___
   ____ _ТОЛЯ_ *(пишет письмо)*. Здравствуй, моя дорогая мама... *(Задумался, смотри в окно.)*
   _КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ._
   ------------------------------------------------------------------------------
   _ЭПИЛОГ_
   _ Утро, очень тихо. Во всех окнах флигеля, кроме Толиного, темно. Сквозь стекла широкого окна Толиной комнаты со двора видно, что Толя сидит за письменным столом у окна, положив голову на локти - спит. На столе книги, бумаги, чайник, стакан, папиросы, пепельница, спички. Все это освещает старая настольная лампа с самодельным абажуром из ватмана.
   Позывные первой утренней радиопередачи.
   Толя поднимает голову и смотрит в окно на узкий заасфальтированный двор. Вид из окна ему привычен.
   Проходит немного времени, открывается дверь соседней комнаты и появляется Полина. Она выглядит плохо, как-то помято. Похоже на то, что сегодня она спала, не раздеваясь.
   Полина открывает окно в коридоре и смотрит направо под арку. Никого не увидев, она идет на кухню, подходит к раковине и открывает на полную воду кран. Потом заходит в туалет.
   Льется вода.
   Толя по-прежнему смотрит в окно.
   Полина выходит из туалета, снимает с гвоздя ковшик, ополаскивает его, набирает из-под крана воды и пьет. Видно, что от холодной воды ей становится легче. Повесив ковшик обратно на гвоздь, Полина снова идет к окну в коридоре и снова смотрит под арку. Не увидев никого и на этот раз, она отходит от окна, берет в углу коридора у входной двери метлу, промывает ее под раковиной на кухне, идет в свою комнату и закрывает дверь.
   Проходит время.
   Толя по-прежнему смотрит в окно.
   Появляется Вергильевна.
   Вергильевна проходит под окнами через дверь, пропадает на некоторое время, потом снова появляется. Теперь в руках у нее метла. ___
   ____ _ВИРГИЛЬЕВНА_. Полина... Полина... *(Стучит в окно в коридоре ручкой метлы.)* Полина, вставай.
   _ПОЛИНА_ *(выходит из комнаты)*. Не кричи, встала.
   _ВИРГИЛЬЕВНА_. Я оттуда начну сегодня. *(Показывает в угол двора.)*
   _ПОЛИНА_. Давай. Мне все равно.
   _ Начинает подметать. ___
   ____ _ВИРГИЛЬЕВНА_. Не могу я этот двор подметать. Хуже всего идет. Хоть и свой он, а никакой радости от этого нет.
   _ Подметают. Шших... шших... шших... ___
   ____ Толя, что? - так всю ночь лампу и не гасил?
   _ПОЛИНА_. Занимается. Говорит, что экзамен у него. Всю дорогу сидит. И сам никуда не ходит, и к нему никто.
   _ВИРГИЛЬЕВНА_. А жена, - что?
   _ПОЛИНА_. Говорит, что в командировке.
   _ВИРГИЛЬЕВНА_. Знаю я эту командировку. Просто не хочет в эту дыру лезть. Понятно, кому захочется.
   _ПОЛИНА_. Жалко. Глаза-то совсем испортит. Я ему говорю, - ты бы хоть в воскресенье отдыхал.
   _ВИРГИЛЬЕВНА_. А он?
   _ПОЛИНА_. Говорит, потом. Говорит, что не время.
   _ВИРГИЛЬЕВНА_. Как же не время? Самое то время. Потом никакого времени не будет.
   _ Заканчивает мести. ___
   ____ Хватит, Полина, все равно без толку.
   _ Уходят.
   Проходит еще некоторое время.
   Появляется Оля. В руке у нее чемодан. Она входит во двор, осматривает флигель, подходит к крыльцу. Увидев на двери крупно написанный номер квартиры, она облегченно вздыхает, ставит чемодан под окном на асфальт, садится на него, достает из сумки сигареты, спички. Пауза... Сидит, не закурив.
   Пауза.
   "Кр-ррр-р" - скрипит за ее спиной дверь. ___
   ____ _ОЛЯ_ *(вскакивает, кричит)*. То-ля-ааа!!!
   _ТОЛЯ_ *(срывается с места, бежит по коридору, выбегает на крыльцо, сбегает по ступенькам вниз, бежит к Оле и прижимает ее к себе.)* Олечка... Оля... Все, Оля, все, я с тобой, все, все, все... все хорошо...
   _ Пауза. ___
   ____ _ОЛЯ_. Я испугалась.
   _ТОЛЯ_. Чего?
   _ОЛЯ_. Не знаю... *(Пауза. Смотрит на Толю.)* А если бы тебя не было, что бы я делала? С ума можно сойти.
   _ТОЛЯ_. Чего ты испугалась?
   _ОЛЯ_. Не знаю... Страшно стало.
   _ТОЛЯ_. Отчего?
   _ОЛЯ_ *(высвобождается)*. Чего-чего, - не знаю.
   _ТОЛЯ_. Ты же ничего не боялась раньше?
   _ОЛЯ_. Да. Раньше.
   _ТОЛЯ_. Ну ладно. Проехали.
   _ОЛЯ_. Проехали.
   _ТОЛЯ_. Это твой чемодан?
   _ОЛЯ_. Мой. Чей же еще?
   _ТОЛЯ_ *(берет ее чемодан)*. Пошли?
   _ОЛЯ_ *(показывает на флигель)*. Сюда, что ли?
   _ТОЛЯ_. Да. Китайцы живут в Китае. *(Идет к крыльцу, поднимается по ступенькам.)*
   _ОЛЯ_ *(поднимается за ним)*. Крыльцо... Как не в городе.
   _ТОЛЯ_ *(проводит ее по коридору и открывает перед ней дверь в свою комнату)*. Вот, пожалуйста... Я обещал тебе построить для нас жилье...
   _ОЛЯ_. И ты построил? *(Заходит в комнату.)*
   _ТОЛЯ_. Да.
   _ОЛЯ_. И это твое?
   _ТОЛЯ_. Да.
   _ОЛЯ_. Навсегда?
   _ТОЛЯ_. Да.
   _ОЛЯ_. И никто не пришлет телеграмму?
   _ТОЛЯ_. Да.
   _ОЛЯ_. Хорошо...
   _ТОЛЯ_. Да. Хорошо.
   _ОЛЯ_. Зеркало тоже твое?
   _ТОЛЯ_. Мое.
   _ОЛЯ_. Мне оно нравится. Я люблю старые зеркала. Женщины в них красивее.
   _ТОЛЯ_. Я принес его из мастерской. Я очень хотел, чтобы оно тебе понравилось.
   _ОЛЯ_. А стол?
   _ТОЛЯ_. Стол тоже из мастерской.
   _ОЛЯ_. И стулья?
   _ТОЛЯ_. И стулья тоже.
   _ОЛЯ_. Красивые... *(Садится на стул.)*
   _ Пауза. ___
   ____ А я - из Москвы. Прямо с вокзала.
   _ТОЛЯ_. Хорошо, что ты - прямо с вокзала.
   _ОЛЯ_. Хорошо. *(Вдруг спохватывается.)* Я думала, что ты спишь. Хотела посмотреть на твой флигель.
   _ТОЛЯ_. Чай будешь?
   _ОЛЯ_. Буду. И сигарету тоже. А то я ту сигарету потеряла. Ну я и испугалась. Никогда мне не было так страшно. Ни разу в жизни.
   _ТОЛЯ_. Ну и прекрасно.
   _ОЛЯ_. Что - прекрасно? Опят ты за старое? Ничего прекрасного в том, что я испугалась, нет.
   _ТОЛЯ_. Я о другом.
   _ОЛЯ_. Все равно, я прошу тебя, не говори при мне это свое "прекрасно". А то я не знаю...
   _ТОЛЯ_. Больше не буду.
   _ОЛЯ_. Завари, пожалуйста, чай. А я похожу по твоей комнате. Можно?
   _ТОЛЯ_. Можно. *(Берет чайник, уходит на кухню.)*
   _ Пауза.
   Оля осматривает комнату. Подходит к стене, трогает, смотрит на потолок. Потом подходит к окну. Смотрит во двор.
   Входит Толя. ___
   ____ Оля... Оля...
   _ОЛЯ_. А... *(Оборачивается.)* О, наши чашки. Я уже забыла, что у нас с тобой такие красивые чашки.
   _ Берет у него чашки, идет к маленькому столику, расставляет. Толя уходит на кухню и сразу же возвращается с заваренным чаем.) ___
   ____ А этот столик у тебя откуда?
   _ТОЛЯ_. Тоже из мастерской.
   _ОЛЯ_. У тебя не мастерская, а клад. Я ни у кого не видела такого красивого столика.
   _ТОЛЯ_. Здесь, кроме меня, никто старую мебель не собирает. Здесь в конторе примета есть. Считается, что тот, кто начинает собирать старую мебель, то никогда из жэка не выберется.
   _ОЛЯ_. А ты боишься?
   _ТОЛЯ_. Нет, не боюсь...
   _ОЛЯ_. А я боюсь. Верю в приметы. Стала верить. Но к тебе это не относится. Ты, конечно, выберешься.
   _ТОЛЯ_. Выберусь. *(Улыбается.)* А что мне еще остается делать, кроме как верить, что я исключение из правил? *(Внезапно о чем-то задумался.)* Погоди... *(Показывает Оле на ее живот.)* Ты как?.. очень испугалась? Это... ничего?
   _ОЛЯ_. Этого уже нет.
   _ТОЛЯ_. Как, нет?.. Оля?..
   _ Оля молчит. ___
   ____ Оля?.. Оля?..
   _ Оля отворачивается.
   Пауза. ___
   ____ Почему?.. Оля?.. *(Подходит к Оле, поворачивает ее к себе.)* Почему, Оля?.. Оля, почему?
   _ОЛЯ_ *(высвобождается)*. Почему-почему, - ты ребенок.
   _ТОЛЯ_ *(машинально)*. Почему?
   _ОЛЯ_. Потому что ребенок.
   _ Пауза. ___
   ____ Прости...
   _ТОЛЯ_. Ничего. *(Отворачивается, идет к окну.)*
   _ОЛЯ_. Толя... Толя... *(Догоняет его, останавливает.)* Я тебя обманула, прости... Это есть... Есть... Я хотела... но я не могу... Прости меня, я сошла с ума, прости...
   _ТОЛЯ_. Ничего... *(Садится на стул у окна.)*
   _ОЛЯ_. Толя... *(Становится перед ним на колени, обнимает его ноги, целует.)* Толя... Толя... *(Уткнулась ему в колени.)*
   _ Пауза. ___
   ____ _ТОЛЯ_. Ничего... *(Кладет руку на ее голову.)* Ничего... Все хорошо... *(Гладит ее волосы.)* Ничего... Все хорошо...
   _ Пауза. ___
   ____ *(Посмотрел на Олю.)* Оля?.. Что ты? Не надо... Не стоит... Оля?.. Все будет хорошо... Оля?.. Ну, вот... Оля... Ну, не надо... Оля?.. Я прошу тебя... Ну... Ну что ты расстраиваешься... Оля?.. Не стоит... Это ерунда... Это пройдет... Оля?.. Ну что ты, моя любовь?.. Что?.. Все будет хорошо... Вот увидишь, все будет хорошо... Поверь мне... Поверь... Все будет хорошо...
   _ Пауза. ___
   ____ _ОЛЯ_. Ты слышишь?
   _ТОЛЯ_. Что?
   _ОЛЯ_. Трамваи звонят.
   _ Пауза. ___
   ____ _ТОЛЯ_. Да, звонят.
   _ Пауза.
   Ничего не происходит. ___
   ____ _КОНЕЦ_
   _На страницу "Содержание"_
   --===Биография, 1 действие===-
   _Людмила Разумовская_
   БИОГРАФИЯ
   Пьеса в четырех частях
   __ *Действующие лица*
   _Дочь_
   _Мать_
   _Отец_
   _Бабка_
   _Отчим_
   _Он_
   _Муж_ ____ _Эпизодические лица на балу_
   ------------------------------------------------------------------------------
   __ _Часть первая_
   _ДЕТСТВО_ _ Все действующие лица находятся на сцене. _ ДОЧЬ. Это моя бабушка. Это мой отец. А это моя мать. Такой была моя семья до четырнадцати лет.
   БАБКА (просто). Я давно живу на этом свете. И всего у меня в жизни было и хорошего, и худого, и нельзя сказать, чего было больше, кабы не война. Сгубила она все, проклятая. Вытянула все жилы, иссушила сердце и стали мы как обгорелые головешки. Трех сыновей потеряла я на войне. Да мужа в придачу. А все же оставил Бог младшенького. И хоть вернулся домой калекой, а все?живой... Ну а раз живой, жизнь пошла дальше. Женился, дом поставили, внучка народилась... Весело мне стало, бабке, отошло сердце. И хорошо живем, ладно... А что попивает мой младшенький, так это что ж... (Вздыхает.) Обида ему большая есть, калеченый он войной, обидно ему значит...
   МАТЬ (нервно). У меня не было молодости. У нас ни у кого ее не было. Нашу молодость украла война, вши съели, окопы. В семнадцать лет девчонками ушли мы на фронт. Боже мой, что мы знали о войне, о жизни? Что понимали? Ехали на фронт весело, с песнями, как на праздник. А потом нас стали убивать. Всех. Подряд. И, казалось, лучших из нас, самых лучших!.. Столько полегло наших, что у нас обуглились рты и засохли глаза, и мы уже не плакали, а лишь убивали в ответ. О, как мы их убивали! До Берлина!.. Но не только ненавистью мы жили, нет. И шуткой, и песней, и радостью, и любовью. Да, да, любовью. Скольких людей перетасовала война, сколько романов прошло на наших глазах. Как мы любили! И как мы были горды и чисты! Когда Василий Пермяков, красавец, сибиряк, черноволосый и белозубый, с которым у меня была любовь, захотел остаться у меня на ночь перед отправкой на передовую, я сказала ему: "нет"! Хотя он плакал и говорил, что возможно его завтра убьют. Но я сказала ему "нет", и когда я узнала, что через два дня он погиб в атаке под деревней Обуховка, я не раскаялась!
   ДОЧЬ (усмехаясь). Мать считает себя гордой, а сама родила меня внебрачно, да еще от однорукого, которого, как говорит, пожалела.
   МАТЬ (задумчиво). Да, пожалела... Его я пожалела. Правда, потом я всю жизнь проклинала себя за тогдашнюю свою жалость. _ Пауза. _ (С тоской.) Добрый он, хороший... Ах, кабы не был он таким добрым, мне б легче было. Может и бросила бы его, ушла... да не могу. Как посмотрю ему в глаза... нет, не могу, реветь хочется, руки целовать.
   ОТЕЦ (с тихой улыбкой). Меня Оля спасла. Оглушило меня, ранило. Огонь кругом, одежда на мне загорелась, шрамы вот на всю жизнь остались. А она меня из под огня-то и вынесла. Два километра на себе тащила. В огне, под пулями... Потом госпиталь, отлежался я. Руку отняли, правда. Оля приехала, ходила за мной. И такая она была нежная, ласковая, как... мама. Песни мне пела. Сейчас-то она не поет, не любит, а тогда весь госпиталь ходил ее слушать. И так у нее грустно-пронзительно выходило, что плакали мы... Полюбил я ее тогда. И она... такая ласковая ко мне была, к однорукому... И сказал я себе: вот, брат, коли не согласится женой мне стать, век бобылем проживу, никто мне, кроме нее, не нужен. (Радостно.) А она мне?- дочку родила!..
   МАТЬ (в отчаянии). Разве могла я ему сказать, что это не его дочь?!.. Лучше умереть!
   ДОЧЬ. По правде говоря, я иногда сомневалась, родной ли он мне отец. Мать была красива, она и сейчас еще красива, на нее все смотрят. А он однорукий, жалкий, она его не любит, я знаю. И вот мне иногда казалось, что я вовсе даже и не его дочь, а что мать должно быть кто-то обманул, и тогда отец ее пожалел, и мать согласилась, потому что тот ее бросил. Так я иногда думала, и мне до слез становилось жалко и себя, и отца, потому что мне совсем не хотелось, чтобы он был не родным мне отцом, потому что я его очень люблю. Мама!
   МАТЬ. Чего тебе?
   ДОЧЬ. Скажи, ведь ты не любишь отца?
   МАТЬ. С чего ты взяла?
   ДОЧЬ. Я вижу.
   МАТЬ. Тогда зачем спрашиваешь?
   ДОЧЬ. Я хочу это услышать от тебя.
   МАТЬ. А я не собираюсь перед тобой отчитываться. Что ты понимаешь: любишь?- не любишь. Сопли утри.
   ДОЧЬ. Я хочу знать, родной он мне отец или нет?
   МАТЬ. Боже мой. Боже мой, что ты говоришь. Боже мой...
   ДОЧЬ (торопливо, чтобы не заплакать). Я же вижу! Я же все вижу! Ты думаешь, я ничего не вижу? Как ты к нему... Как ты его... А он хороший, хороший! (Плачет.) Он лучше вас всех! А ты его обманываешь, я знаю! Я все про тебя знаю!
   МАТЬ (растерянно). Доченька... детка...
   ДОЧЬ. Я тебе не детка! Не смей называть меня деткой! Предательница!
   МАТЬ. Замолчи, дрянь! (Опускается на стул, плечи ее вздрагивают.) Ну скажи, ты-то зачем меня мучаешь, зачем? Ты же мне дочь, зачем?..
   БАБКА. Я все вижу, все знаю, он же мне сын. Я только молчу. Молчу, молчу. (Пристально смотрит на МАТЬ.) _ Пауза. _ МАТЬ (поднимает глаза). Что ты на меня так смотришь? Что ты на меня так смотришь, старуха? Почему ты все время на меня так смотришь!
   БАБКА (пожимает плечами, равнодушно). Как я на тебя смотрю, касатка? Красивая ты, молодая, здоровая. Как не смотреть?..
   МАТЬ. А ты не суди, старуха. Слышишь? Не суди! Знаешь, каково мне с ним жить, калеченым, знаешь?.. Ты может всего-то еще не знаешь, слышишь, старуха? Не суди!
   БАБКА (спокойно). Бог рассудит. (Отворачивается.)
   МАТЬ. Змея.
   Лихо, яростно рванула гармонь. И чей-то молодой, бесшабашный голос вывел удалую частушку, и подхватили ее звонкие девичьи голоса. Мать с Отцом, оба подвыпивши, с гулянки. Они о чем-то шепчутся, смеются. Потом садятся рядышком, он ее обнимает. Гармонь стихает. _ Тишина. _ ОТЕЦ. Ах ты, Господи, тишина-то какая!.. А на том берегу смотри-ка, костры жгут, поют, что ли, слышишь ли?..
   МАТЬ. Поют, Коль... Молодые... Весело им.
   ОТЕЦ. Хорошо... И чего это так хорошо на свете? И эта ночь, и костры... И на душе так тихо... Олюшка, спой мне что-нибудь.
   МАТЬ (смеется). Да что спеть-то?
   ОТЕЦ. Что хочешь, голубушка, спой!
   МАТЬ. Вот пристал. (Смеется, потом оборвав смех, вполголоса запевает.)
   ОТЕЦ. Олюшка, ягодка моя, как ты поешь! Господи, наградил же Бог! Плакать хочется, Олюшка моя ненаглядная, единственная моя, любимая. Спасибо тебе, золотая моя, добрая... _ Отец обнимает жену, ласкает, целует, она смеется, отдаваясь его ласкам. _ ДОЧЬ. Какая низость! Какая гадость! (Топает ногой, чуть не плачет.) Гадость, гадость! Она же его не любит! Зачем она притворяется! Притвора! Притвора!
   БАБКА. Эх, сынок, мало тебе счастья выпало. Бери его, бери, хоть урывочком, хоть с полынью да водочкой пополам.
   ОТЕЦ. Мама!
   БАБКА. Что, сынок?
   ОТЕЦ. Жить-то как хорошо, мама!..
   ДОЧЬ. Притвора! Притвора! Бабушка! (Бросается к Бабке.) Расскажи мне про войну!
   БАБКА (гладит по голове, ласково). Что ж тут рассказывать? Я уж тебе все рассказала.
   ДОЧЬ. Расскажи, как вас сожгли.
   БАБКА (певуче). Ну, слушай... И пришли они тогда к нам. Понаехали на машинах, на мотоциклах, с собаками, гавкают по всей деревне. Партизан искали. Стали всех из домов выгонять. Шнель, шнель! И - та-та-та! Та-та-та!?- из автоматов. А мы с сестрой в подвале схоронились. Дом-то наш как раз на отшибе стоял. Сидим, дрожим, зубы стучат. Слышим, погнали всех. Стариков, баб, детишек, собрали, значит, повели... Ну, завели в амбар, да двери закрыли, да и подожгли. А кто выскочить хотел, тех из автоматов... Это уж мы потом увидали, что сожгли их в амбаре. А в подвале-то мы тогда только вой слыхали. И такой, я тебе скажу, это был вой, словно из-под земли, словно из ада. Как мы вой-то тот услыхали, так и повалились замертво и два дня, чай, и пролежали. А уж когда вылезли, в деревне - ни души, ни немцев, ни наших. Одно пепелище. Так мы уж было думали: конец света. Одни мы и остались на всем белом свете мыкаться...
   ДОЧЬ. Бабушка, а чего мать отца не любит?
   БАБКА. Как не любить? Любит она, любит... Вот что, ложись-ка спать, а завтра по ягоды возьму...
   ОТЕЦ. Я никому не верил. Злые языки, что собаки, лают почем зря, лишь бы облаять. Но однажды Оля забыла на столе письмо... _ Подходит к Матери, кладет перед ней конверт. _ МАТЬ (узнала письмо, задохнулась). Шпионишь?
   ОТЕЦ. Ты забыла его на столе. (Уходит.)
   ДОЧЬ. Родители думают, что дети слепы и ничего не видят, а если и видят, то ничего не понимают. Я видела все и все понимала.
   ОТЕЦ (он пьян и весел, подходит к Матери, ставит на стол бутылку). А?.. Олюшка! (Декламирует.) ____ Выпьем, бедная подружка...
   Сердцу станет веселей!.. ____ А?.. А-а-а... То-то! Арап!.. Кружки на стол, Олюшка, слышь?
   МАТЬ (отстраняясь). Уйди. Ты пьян.
   ОТЕЦ (радостно). Ну да, пьян. И Дантеса застрелил! А ты - как жена поэта... должна меня ублажать, вот! А ну давай, сымай сапоги!
   МАТЬ. Вот еще навязался на мою голову, пьяница непутевый. Холеры на тебя нет!
   ОТЕЦ. Но-но! Ты на меня не ругайся. Ты на полюбовников своих ругайся.
   МАТЬ. Что? Полюбовников? Полюбовниками коришь? Черт ты безрукий! Погубитель ты мой постылый! Душегуб проклятый! Чтоб тебе!..
   ОТЕЦ (внезапно рассвирепев). Молчи! Шлюха! Не подходи! (Хватает табурет.) Убью!
   МАТЬ. Грозишься? Ну убей! Убей ты меня, убей! (Плачет.) Господи Боже мой, да убей же ты меня! Зачем я живу на свете, мучаюсь, такая несчастная! Не люблю ведь я тебя, голубчик ты мой, не люблю, никогда не любила! Пожалела я тебя на свою голову разнесчастную! Другого я люблю. Боже мой, что же мне делать! Ох тошно мне, горько мне, постыло мне все, свет Божий постыл!..
   ОТЕЦ (испуганно, дрожит). Ну, не надо, не надо... Голубушка моя, не надо... не надо... _ Мать постепенно перестает всхлипывать и затихает. Отец долго еще гладит ее по голове и шепчет, едва слышно: "не надо... не надо". _ БАБКА. Дети думают, что матери слепы и ничего не видят. Я все видела и сердце у меня болело.
   ОТЕЦ. Я до войны художником хотел стать. Учиться мечтал в Москве. Очень я красоту любил. А после войны, после смертей, да пожаров, полюбил еще больше. Руку отняли, ничего, наловчился левой. В Москву, понятно уж, не поехал. А так, дома, для себя, люблю рисовать зверье всякое, птичек там разных, собак, забавные они. И столько у меня накопилось рисунков этих, что мать собрала их как-то все... да и на базар, в город, захотела продать... Да только никто не купил, обратно все привезла. (Смеется.) Видно, добро такое никому не надо. (Закашлялся.) Так я потом ребятишкам их нашим раздал, пусть забавляются. Все равно дома одно беспокойство от них, да и Оля недовольна, мусор, говорит, выброшу на помойку, грозится. Не выбросит, конечно... а только пусть лучше ребятишкам. _ Пауза. _ (Серьезно). Мама!
   БАБКА. Что, сынок?
   ОТЕЦ. Болею я, мама.
   БАБКА. Поправишься, сынок.
   ОТЕЦ. Нет, мама, не поправлюсь. Хоронить меня готовься, мама.
   МАТЬ (надрывно). И чего ты заладил? Чего еще выдумал? Мучитель ты мой непутевый! Мало ты меня мучил! И с чего тебе помирать! Все вы, мужики, одинаковы, чуть в задницу что кольнет, помирать собираетесь! А мне-то что теперь делать, а? Мне что делать, спрашиваю? Мне-то уж давно помереть от жизни такой! И чтобы я больше ни от кого ни слыхала! И чтобы мне больше никто не заикался! Ни про какую смерть. Не то я первая в могилу лягу! Ох, сумасшедшие, сумасшедшие!.. _ _Воспоминание Бабки._ __ Звучит голос маленького Отца. _ ОТЕЦ. Мама, а что дедушка кашляет?
   БАБКА. Болеет, сыночек.
   ОТЕЦ. А что у него болит?
   БАБКА. А все, сыночек. Старенький он, помрет скоро.
   ОТЕЦ. А как это - помрет?
   БАБКА. Богу душу отдаст, а тело бренное в землю закопают. Бог душу его на небо возьмет, и будет дедушка наш с ангелами жить.
   ОТЕЦ. И я хочу на небо с ангелами.
   БАБКА. Нельзя это, нехорошо маленьким помирать.
   ОТЕЦ. Почему нехорошо?
   БАБКА. Маленькие жить должны, для того и родили их, чтобы жить. А как состарятся, Бог и их заберет к себе.
   ОТЕЦ. И тебя заберет, как состаришься?
   БАБКА. И меня.
   ОТЕЦ. И меня?
   БАБКА. И тебя, сыночек.
   ОТЕЦ. Мама, а кто раньше состарится?..
   МАТЬ. ...Измотали всю душу! У нас врачи хорошие, вылечат! В город поедем, к Клавкиной сестре, у нее знакомые есть в больнице, вылечат, не от такого еще лечили! Завтра же и поедем, отпрошусь с работы и поедем, начальник у меня, слава Богу, человек, поймет, не на гулянку отпускает, мужика родного лечить. Завтра же соберемся и поедем... поедем... _ Голос Матери постепенно замирает. _ Соберемся и поедем... поедем...
   ДОЧЬ. Два месяца отца продержали в городской больнице и выписали. Приехал он домой худой - худющий, жалко смотреть. И все улыбался зачем-то... Зачем он улыбается, когда еле ходит, когда смотреть на него страшно, зачем?..
   ОТЕЦ. Я как догадался, что помру скоро, успокоился. Легко мне стало. И так хорошо! Знаю, что недолго осталось, и как же я все это полюбил! Пуще прежнего!.. Хорошо мне стало, но и грустно, и так другой раз защемит?- землю готов грызть!.. Ласковое время досталось мне напоследок. Солнышко утром встает рано, выйдешь из дома?- каждая травинка под тобой радуется. Господи Боже мой! Да сколько же красоты этой бесконечной по всеми миру разлито!.. Разве живой человек о земле холодной помнит? Ай, обойдется, думаю. Только не обойдется, нет. Чувствую, слабею я. _ К отцу подходит Дочь. Остановилась, насупилась. _ ОТЕЦ (ласково треплет ее по волосам). Чего куксишься? (Усмехаясь.) Или меня жалеешь? _ Пауза. _ Ты, дочка, мать береги. Слышишь? Она у нас хорошая.
   ДОЧЬ. Злая она, вот!
   ОТЕЦ. Нет, Дочка, она не злая. Мать твоя добрая... Несчастливая она только.
   ДОЧЬ. А ты? Разве ты счастливый? Это ты зря... Первое мое счастье?- мать твою полюбил. Второе?- живым с войны вернулся, ну, а третье мое счастье - ты.
   ДОЧЬ (бросается к Отцу). А болеешь зачем, папка? Зачем умирать собрался? (Задыхаясь.) Лучше она пусть умрет, лучше бы она, она лучше! _ Отец застывает. Рука его, обнимавшая Дочь, опускается. Дочь потупляет голову, убегает. _ ОТЕЦ (лежит). Тяжело мне... трудно... дышать тяжело... Грудь мне давит... вздохнуть бы!.. Недолго уж... а все думаю, все додумать не могу. Зачем жил? Зачем все живут? Зачем умирают, вот! На войне не думал. Смерть видел, в обнимку ходили с ней, столько смертей, а не думал. Понятно все было... А теперь вот - не понимаю! Что это - смерть? Зачем? Не хочу! Несправедливость!
   К постели Отца подходит Мать. Отец лежит, уткнувшись в подушку. Виден лишь один его глаз, пристально, напряженно и пронзительно уставившийся на Мать. Некоторое время всматриваются друг в друга.
   ОТЕЦ. Сядь. _ Мать послушно садится у постели Отца. __ Пауза. __ Отец смотрит все так же пристально, строго и отчужденно. Матери становится не по себе. _ МАТЬ. Принести чего попить?..
   ОТЕЦ. Не надо.
   МАТЬ. Господи, смотришь-то чего так...
   ОТЕЦ. Не буду скоро, терпи.
   МАТЬ (всхлипнув). Господи, говоришь-то чего...
   ОТЕЦ. Ладно, иди. Ну, кому говорят, иди. Иди! Я один хочу.
   МАТЬ (со стоном опускается на колени). О-ох! Прости!.. Прости ты меня, родненький... перед смертью... прости... У Бога-то я потом вымолю... ты прости... Что же это я, окаянная, наделала... Ведь меня убить мало... Грех какой на душу взяла... Дочь моя...
   ОТЕЦ (страшно кричит). Молчи! Ты-и!.. Молчи!.. Все! Знаю!.. Уйди! Христа ради, уйди!.. Прочь! Прочь пошла! Простил! Все!.. Уйди ты! Моя она! Слышишь? Моя! У-у-у!.. _ Мать, сгорбившись, закрывая мокрое лицо фартуком, уходит. _ ОТЕЦ (заметавшись). Жить хочу! Жить! Я, может, и не жил-то еще! Эх, кабы все снова, да не так бы, воротить! Воротить! А!.. Вот оно! Вот!.. Что?.. Уже?.. Пора?.. Погоди! Погоди еще, погоди ты! Не хочу! Не сейчас! Страшно-о!.. _ Радостный, звенящий голос маленького Отца: "Мама, мама! Светлый дождик на дворе!" __ Слышится шум дождя, невнятное бормотанье, смех, потом все звуки постепенно стихают, и последнее, что слышит умирающий Отец - редкие затихающие капли окончившегося дождя. __ Тихо, на цыпочках, Дочь подходит к Бабке и говорит ей робко. _ ДОЧЬ. Бабушка, папа умер.
   БАБКА (сложив к ногам вязанку дров, сняла рукавички, обтерла рукой уголки губ, спокойно.) Ну, что ж...
   МАТЬ (с воплем). А-а-а! Уме-е-ер!..
   БАБКА (вполголоса причитает). ____ ...И родной мой сыночек,
   На кого ж ты меня покинул?
   Зачем глазоньки твои закрыты?
   Зачем сложил свои рученьки?
   Да как же мне без тебя жить-горевать!
   И бедный мой болезный сыночек!
   Бесталанная твоя головушка,
   Что ж так рано ты нас оставил?