Незнанский Фридрих Евсеевич. Поражающий агент

   - Так он все-таки существует? - удивился Турецкий. - Как это понимать? Вы же сами сказали, что оспа побеждена?!
   - Существует. В определенных хранилищах. Штамм оспы был сохранен в двух бактериологических хранилищах... В музеях, так сказать. На законных основаниях - всего в двух странах. В США - в Атланте - и в России.
   - А в России - где?
   - В этих стенах, - безо всякого пафоса сказал Будников.
   Турецкий почувствовал на лбу легкую испарину.
   - А... что такое штамм?
   - Немецкое слово. Оно переводится как чистая культура микроорганизмов одного вида, у которого изучены морфологические и физиологические особенности. Так вот повторяю, штамм оспы был сохранен в Штатах и в России. В США - больше четырехсот образцов, и у нас в Институте - в три раза меньше.
   - Наша и американская коллекции пересекаются, дублируют друг друга?
   - Как раз нет. Все образцы вирусов были взяты в разных географических пространствах, у разных возрастных групп болевших, разных по времени вспышек. Словом, мало общего. Вот почему имеет особенный смысл существование двух музеев оспы!
   Турецкий уже заметил, что об оспе Будников говорил с жаром, с каким иной не стал бы и о любимой женщине рассуждать.
   - Понятно. Давайте вернемся к вашему институту.
   - Пожалуйста, - пожал плечами Будников. - Ряд проектов Института молекулярной биологии посвящен организации снабжения бактериологической лаборатории, где хранятся российские запасы вируса оспы, более совершенными приборами и оборудованием биологической безопасности, а также противооспенными вакцинами нового поколения и антивирусными препаратами, созданными в результате работы с живой культурой. А недавно было получено новое вентиляционное оборудование и технические средства обеспечения безопасности. Проложены оптоволоконные линии связи, обеспечившие доступ в Интернет и к другим источникам информации. В соответствии с рекомендациями Всемирной организации здравоохранения, исследования ведутся в направлении поиска низкотоксичных вакцин, специфических лекарственных препаратов, изучения различных штаммов вируса оспы на молекулярном уровне и выработки новых методов защиты населения от болезни. На эти проекты нам было выделено два миллиона долларов.
   - Кем выделено?
   - Финансирование осуществлялось министерством здравоохранения Соединенных Штатов и американским Агентством по уменьшению опасности.
   - Кем?! - оторопел Турецкий.
   - Вы не ослышались. Вот посмотрите. Это письмо Баткина правительству США:
   "Я рад сообщить вам, что в нашем институте началась работа по исследованию вируса оспы в рамках совместной программы. Лаборатория была подготовлена и сертифицирована в соответствии с национальными и международными требованиями. Это без сомнения стало возможным только благодаря той серьезной поддержке, которую вы оказываете проектам, связанным с биологической безопасностью, и программе изучения вируса оспы. Прошу принять мою самую глубокую благодарность за вашу постоянную помощь и ваши усилия по продвижению этих проектов. Мы уверены, что наши ученые приложат все усилия для успешной реализации утвержденной Всемирной организацией здравоохранения программы исследования вируса оспы".
   - А сколько получают ваши сотрудники?
   - В среднем где-то около пяти тысяч рублей.
   - Весело, - только и сказал Турецкий. - А если кто-то из них сбежит отсюда с этим... как его... штаммом?
   - Вы помните, как вас проверяли, когда вы сюда въезжали? - спросил Баткин. - А на выезде будет еще хуже.
   - Но теоретически это не исключено? - настаивал Турецкий.
   - Не знаю, - после паузы сказал Будников.
   - Но если не сами вирусы, то какую-то информацию о них вынести все же можно? - допытывался Турецкий. - Ведь ваша деятельность приравнена к секретным материалам.
   Будников посмотрел на него долгим взглядом и ничего не ответил.
   - Ну вот что. Мне это все надо обдумать. Идите занимайтесь своим экспериментом. Через сколько освободитесь?
   Будников посмотрел на часы:
   - Часа через два, не раньше.
   - Ладно, после с вами пообедаем, вы здесь едите вообще-то? забеспокоился Турецкий.
   - Да. Вы можете воспользоваться пока этой комнатой. Это, кстати, кабинет Баткина.
   - Годится. Последний вопрос, пока вы не ушли. Баткин же исчез вместе со своей машиной?
   - Ну да, насколько я знаю.
   - А что это была за машина?
   - "Тойота" очень старенькая, еле бегала, - металлолом, одним словом.
   Правый руль, сообразил Турецкий. Ирка не заметила правый руль. Никого, кроме Баткина, в его машине не было, когда он за внучкой приезжал.
   Турецкий позвонил Федоренко и начал было ему объяснять суть задачи: поехать в Орехово-Борисово, найти дворничиху, которая убирается у Баткина, но Миша прервал:
   - Сан Борисыч, вы же мне вчера все это говорили.
   - Хм, - сказал Турецкий. - Действительно. - На самом деле он так этого и не вспомнил.
   - Ну и что, когда ты едешь туда?
   - Так я уже съездил, Сан Борисыч.
   - Ага. И что она говорит?
   - Да что говорит? Ее мудрено понять. Говорит, что последний раз видела его...
   Тут у Турецкого села батарейка в телефоне. После некоторого размышления он перезвонил с аппарата, стоявшего на столе, но теперь у Миши было занято.
   Ну и ладно. Может, оно и кстати. Турецкий взял тайм-аут и принялся размышлять. Итак, Баткин занимается какими-то суперультрамегасверхсекретными опытами с оспой. Это означает, что его исчезновение может быть как результатом его собственного разгула, так и чьим-то злокозненным участием. Будников говорит, что коллекций этих... штаммов в мире всего две. Допустим, какая-нибудь злобная маленькая страна хочет дать своему соседу по шапке. Или, допустим, это какая-то организация, группа террористов...
   У американцев, ясен хрен, они ничего не выкрадут, у нас - с такой нетипично серьезной организацией дела, - впрочем, тоже. Но можно выкрасть не ампулу, не контейнер, или в чем там эта зараза хранится, можно ведь выкрасть человека, у которого это все в голове. Можно? Можно. И такой человек ведь не один. Вероятно, Будников, как руководитель лаборатории, обладает знаниями не меньшими, нежели Баткин. Значит, первое, что надо сделать, - это заняться организацией его охраны. И конечно, так, чтобы он сам об этом не подозревал. Иначе начнет вести себя неестественно, и тогда пиши пропало, на живца никого не поймаешь, а попробовать можно, хм... Турецкий от удовольствия даже руки потер. Когда еще у него будет подобная свобода действий? А в случае провала, может, попроситься к президенту в домашние, так сказать, детективы?
   Минуточку. Вот она лазейка! Если разрабатывать версию насильственного похищения Баткина, то прежде всего надо акцентировать внимание на том, где произошел прокол в системе безопасности, где именно случилась утечка. Ведь если верить Будникову (а чего ж ему не верить?), то тут все за семьюдесятью семью печатями хранится...
   Сильный аромат кофе заставил Турецкого поднять голову. На столе на подносе стоял кофейник, чашка с блюдцем и свежие булочки. За стол с другой стороны уже по-хозяйски усаживалась высокая, сухопарая женщина с крашеными рыжими волосами. Брови ее были сдвинуты к переносице. Турецкий догадался, что это Мордвинова, секретарша Баткина.
   - Вас зовут Алевтина Михайловна?
   Но поразить проницательностью ее не удалось.
   - Перекусите, - сурово молвила Мордвинова, не дрогнув ни единым мускулом. - Анатолий Вячеславович распорядился.
   Турецкий с благодарностью взял чашку, и она тут же выскользнула из рук - ударилась о край стола, раскололась, горячая жидкость брызнула на пиджак. Мордвинова молча посмотрела на Турецкого так, что тот даже испугался. Сказала только:
   - Снимайте пиджак.
   Турецкий немедленно подчинился, и она ушла с его пиджаком в руках. Вернулась через несколько минут, отдала пиджак, собрала осколки, вытерла стол. И тут Турецкого осенило: все, что ни делается, - все к лучшему. Ведь Баткину нужна была спецодежда для поездки в Стокгольм! Правда, он мог ее себе справить и там, на месте, но оставалось мало времени, у Баткина вылет из Москвы был за день до церемонии... Словом, это стоило проверить, может, она что и знает.
   - А как насчет фрака вашего шефа? - поинтересовался он.
   - Откуда вы знаете? - удивилась Мордвинова.
   - Что я знаю?
   - Ну что он фрак заказывал.
   - Я просто предположил, - терпеливо объяснил Турецкий. - Нобелевские премии получают во фраках. Вы разве про это не слышали никогда?
   - Мое дело маленькое, - обиделась Мордвинова.
   - Так заказывал или нет? - Турецкий начал терять терпение.
   Мордвинова поджала губы и молчала. Потом наконец выдавила:
   - Может, и заказывал.
   - Так заказывал или напрокат брал?
   Но Мордвинова, кроме себя, никого не слышала:
   - Я ему говорю: Николай, мол, Львович, ну какой фрак, зачем фрак, вы же никогда фрак-то и не носили, а у вас зато такой симпатичный есть клетчатый костюмчик английский, стопроцентная шерсть, любо-дорого...
   - Подождите-подождите, я не понимаю, вы что же... - Тут Турецкий чуть не сказал "заведовали его гардеробом?", но вовремя спохватился: - Вы поймите и его, Алевтина Михайловна, это же такой ритуал, он сто лет всеми выполняется. И Солженицын во фраке премию получал, и Горбачев, да и вообще...
   При упоминании таких имен суровый лик Алевтины Михайловны слегка разгладился и появилось выражение если не умиления, то нечто вроде гордости за свое чадо.
   - Значит, фрак он где-то все же нашел, и вы ему тут были не помощница, - со вздохом резюмировал Турецкий и пошел к выходу.
   - Подождите, - смилостивилась Мордвинова. - Вот тут есть список, он из Интернета его распечатал, в пятницу утром, московских ателье, которые вечерние костюмы делают всякие там церемонные. Может, и разберетесь. - Она достала из стола лист бумаги и продолжала бурчать: - Ну и зря. Ну и очень плохо он на нем сидел. В смысле фрак на Николае Львовиче. Он прямо даже на себя не сильно был похож, я же смотрела по телевизору.
   Дворничиха Зинаида Николишина, присматривающая за квартирой Николая Львовича Баткина, рассказала Мише Федоренко следующее. Последний раз она была в квартире Баткина в четверг вечером, то есть за день до его исчезновения. Как известно, Баткин на следующий день появился на несколько часов на работе - и больше его никто не видел. По обоюдному согласию Николишина должна убирать в квартире дважды в неделю и через день готовить ужин (академик обычно не завтракает), у нее есть свой ключ от квартиры, Баткин ей доверяет, так что его обязательным присутствием она не связана.
   Николишина показала, что неоднократно видела Баткина нетрезвым, как правило в выходные дни, но никогда - откровенно пьяным. Как ей казалось, Баткин стеснялся ее в такие моменты и старался поскорей от нее отделаться. Вечером в четверг она помыла полы и приготовила Баткину ужин, закончила все это в половине девятого, тут-то хозяин и появился. Он был раздосадован ее присутствием, неожиданно рассчитался с ней за месяц вперед, и она ушла. За полтора часа до появления Баткина ему звонила какая-то женщина, она не назвалась и сказала, что еще перезвонит. Николишина ни разу за год работы у Баткина не встречала у него женщин, хотя звонили те при ней неоднократно. Николишина уверена, что они менялись у Баткина крайне часто и что в редких случаях одна и та же дама звонила дважды.
   После того как разговор с Турецким оборвался, толком не начавшись, Миша после недолгих размышлений позвонил Грязнову и рассказал ему то, что собирался рассказать своему шефу. Грязнов поблагодарил и тут же отправил в Орехово-Борисово двух оперативников, которые, сменяя друг друга, должны были вести круглосуточное наблюдение за Николишиной. Наблюдение же за квартирой Баткина силами МУРа и так велось уже вторые сутки. Кроме того, в квартире были установлены микрофоны и камеры слежения - на случай, если все же кто-то проникнет туда, минуя наблюдателей.
   Турецкий изучал список ателье, собственноручно распечатанный из Интернета Николаем Львовичем Баткиным. Во как, выдающийся биолог тоже пользуется Всемирной паутиной.
   "Намеля. Лазаревский пер, 8. 289-15-16
   Вилар. Москва, ул. Студенческая, д. 26. 240-71-22
   Центр моды "Ольховка". 267-64-28
   Побас. Новокузьминская 1-я ул., 27/12. 371-14-00
   Наш стиль. Нахимовский проспект, 35. 124-12-79
   Наш стиль. Нагорная, 33. 127-18-23
   Юпитер-стиль. Шипиловская улица, 18. 486-58-18
   Эра. Каширское шоссе, 5, к. 1. 113-24-56
   Классика. Болотниковская, 21, стр. 1. 310-62-01".
   Черт возьми. А ведь у Баткина времени было в обрез. Он мог и не подозревать, что запьет и никуда не поедет. И уж тем более он не подозревал, что его похитят. Значит, что? Значит, он должен был действовать максимально рационально.
   Турецкий в очередной раз изучил список. Лазаревский переулок - это где-то возле Сущевского Вала, далеко - и от работы далеко, и от дома. Студенческая? Далеко. Новокузьминская? Вообще у черта на рогах, название само за себя говорит - Кузьминская, да еще и "ново". Нагорная? Хорошее название. И теплее. Где-то рядом с Нахимовским проспектом, кажется... Шипиловская? Вообще неизвестно, что такое. Каширское шоссе. Вот это уже на что-то похоже. Правда, Каширка длинная, но по ней добираться проще... Что остается, Болотниковская? Это в тех же краях, что и Нагорная. Можно одним холостым выстрелом двух зайцев убить. Только зря это. Если Баткин Москву нормально знает (а почему же нет, если он здесь всю жизнь прожил), то поедет на Каширку.
   Турецкий позвонил Федоренко:
   - Михаил, бери карандаш, записывай. Я не со своего телефона, так что обойдемся без фамилий. Возможно, наш клиент заказывал себе фрак в этом заведении. Захвати его фото. Узнай все подробности. Один ли он был, не звонил ли ему кто в это время, ну и так далее. Так, а что там у нас с дворником?
   - Черт, ручка не пишет... С дворником практически по нулям, я только что Вячеславу Ивановичу докладывал, там...
   - Если Слава в курсе, то не повторяйся. Просто запиши для меня - позже подъеду, прочитаю. Нашел карандаш? Диктую: "Эра..."
   Повесив трубку, Турецкий задумался. Как-то все немного нескладно пока получается. Впрочем, все равно, лучше, чем ничего. Кому-то он хотел сегодня позвонить? Ах да... Набрал по памяти семь цифр. Не ошибся ли? Услышав женский голос, понял, что нет.
   - Как дела в Шереметьеве?
   - А кто это? - сказала она.
   - Почему бы, Ирочка, нам с вами не поужинать сегодня в каком-нибудь уютном ресторанчике? Скажем, в "Спецбуфете No 7"?
   - Почему-то так и думала, что вы сегодня позвоните, - сказала Богучаева. - Я буду свободна после семи. Давайте встретимся прямо там в половине девятого, я запомнила, это ведь в Доме на набережной, да?
   - Ирочка, одумайтесь, - страстно призвал Турецкий. - Салат "Осоавиахим"! "Шашлык, которым гурийские чабаны угощали товарища Сталина, скрывавшегося от жандармов"! И язык в сметанном соусе "якобинец"!!! А про селедочку "Краснофлотскую" из буфета штаба Центробалта можно и умолчать.
   Взгляд Турецкого снова упал на листок со списком ателье. А что, если не угадал, если послал Федоренко не туда? Ну что ж, это значит только, что Баткин не слишком практичный человек, что, кстати, и так соответствует истине (держит дома прислугу, зато ездит на развалюхе), и, значит, проверим и остальные лавочки. Если только это вообще что-то даст. Куда поехать Мише, после того как на Каширке будет прокол? Шипиловская, Шипиловская, а ведь где-то он слышал недавно... О черт. Да ведь на Шипиловской живет дворничиха Николишина, а значит, это совсем рядом с домом Баткина!
   Турецкий набрал Федоренко. Подумал несколько секунд, дал отбой и позвонил прямо в ателье "Юпитер-стиль".
   - Ну? - невежливо сказал женский голос.
   Турецкий усомнился, туда ли он попал, и неуверенно пробормотал:
   - Я тут у вас на прошлой неделе фрак заказывал...
   - Фамилие ваше как?
   - Баткин. Эн Эл Баткин. Я у вас в прошлую пятницу был...
   - Помолчите, не мешайте... Так, вот оно "бэ". Бердянский... Бондарев.... Бондаренко... Баткин... Ну наконец-то! - завопил женский голос. - Объявился, слава тебе господи! Вы забирать его думаете или нет? Это же срочный заказ был - мы лучшего мастера из больницы вытащили! И даже телефона не оставили! Столько крови нам попортили, а теперь и забирать не хотите?!
   - Понимаете, - сказал Турецкий, когда тетка на том конце провода прервалась, чтобы набрать воздуха в легкие для новой атаки, - я хотел сказать, что я сильно растолстел за это время, так что придется вам его перешить на пару размеров.
   После этого он набрал Федоренко:
   - Миша, ты где?
   - В ателье. Сан Борисыч, я тут всех на уши поставил, они ужасно перепугались, что потеряли наш фрак. Пока не могут найти. Что будем делать, я долго не продержусь.
   - Миша, сматывайся оттуда, это не наше ателье. Записывай новый адрес...
   Через полчаса пришел Будников. Видно, нелегко ему даются эти эксперименты, подумал Турецкий, глядя на серую физиономию доктора биологических наук. Осунулся мужик всего за два часа. Будников, поймав взгляд Турецкого, махнул рукой:
   - Без Николая Львовича все идет через пень колоду. Подождите еще пятнадцать минут, я душ приму, и пойдем обедать, хорошо?
   Турецкий время терять больше не стал, спустился на улицу, пошел к машине. Там осталось подзарядное устройство для телефона.
   ...После душа Будников был уже другим человеком. Хоть и по-прежнему немного нескладный, но уже вполне ухоженный и владеющий собой.
   В столовой, которая могла бы вместить человек сто разом, было занято меньше десяти столиков. Турецкий взял борщ с пампушками, Будников холодную телятину с картофелем и отварными овощами. Некоторое время сосредоточенно ели. Потом Турецкий сказал:
   - Здесь не курят, разумеется? Тогда подождите, а то я уж занемог.
   Он сходил в туалет и с чувством выкурил одну за другой две сигареты. Ничего, пусть профессор помается. Вернулся. Будников, однако, не выказывал признаков нетерпения. Они пошли обратно в кабинет.
   - Анатолий Вячеславович, есть две версии, объясняющие исчезновение Баткина. Одна бытовая - то есть с человеком случилось внезапное несчастье, болезнь, он попал под машину, утонул, ударился головой и лежит где-то в беспамятстве, ну и так далее. И вторая, наверно, еще более неприятная, это похищение Баткина предполагаемыми террористами или научными конкурентами.
   - Что более неприятно - это еще вопрос, - с мрачным юмором заметил Будников. - Если Николая Львовича похитили, то, скорей всего, он жив, мертвый Баткин им не нужен.
   - Вы сказали - им?
   Будников молчал.
   - Что вы имели в виду?
   Будников по-прежнему молчал.
   - Анатолий Вячеславович, мы так не договаривались!
   - А мы никак не договаривались! - взорвался Будников. - Несете тут черт знает что!
   - Ну так поправьте меня! - заорал в свою очередь Турецкий. - Я же в вашей науке ни хрена не понимаю! Как же вы хотите, чтобы я Баткина нашел?! Или, может быть, вы не хотите? Вы лично, Анатолий Вячеславович Будников, а?
   Будников довольно неожиданно успокоился. Впрочем, Турецкий, у которого эта вспышка была рассчитанной игрой, а не естественной реакцией, уже заметил, что для его собеседника такая аритмия характерна.
   - Давайте поговорим о вашей лаборатории. Утечка смертоносных вирусов из хранилища исключена?
   - Абсолютно.
   - Меня радует ваша уверенность, - вздохнул Турецкий.
   - Доступ в лабораторию, где хранится российская коллекция штаммов, закрыт даже большинству сотрудников института. Даже когда туда для инспекции приезжают представители Всемирной организации здравоохранения, предварительное согласование проходит на правительственном уровне.
   - Ни хрена себе.
   - Вот именно.
   - Но насколько существование вашего института, этой страшной лаборатории, вообще безопасно?
   - Во-первых, для этого имеется специальное инженерное обеспечение, которое позволяет закачивать воздух в корпуса из окружающей среды, а не наоборот. То есть все, что здесь вырабатывается, здесь и остается. Во-вторых, каждый, кто входит в корпус с лабораторией, недавно вакцинирован. Это относится даже к пожарным.
   - А что, прививки, сделанной в детстве, уже недостаточно? - удивился Турецкий.
   - Нет. Вирусы, с которыми мы здесь имеем дело, недостаточно изучены, чтобы так рисковать. Весь допущенный к работе с особо опасными вирусами персонал прививается регулярно раз в три года, причем каждый раз принципиально новыми вакцинами, которые существуют пока только в лабораторных количествах. Затем - санпропускник...
   Турецкий подумал, что "особо опасные вирусы" звучит не хуже, чем "особо опасные преступники".
   - ...Каждый день перед началом работы осматриваются кожные покровы сотрудника. Не должно быть ни малейшей царапины или ссадины. Если у кого-то поднимается температура или возникают какие-то прочие физиологические отклонения от нормы, его немедленно изолируют. Рядом со зданием института находится и карантинный корпус, и инфекционный стационар. Все это отвечает требованиям Всемирной организации здравоохранения.
   - А что это вообще такое?
   - Это довольно серьезная сила, довольно влиятельная. Вот вам пример, чтобы было понятно. В 1967 году Всемирная организация здравоохранения, ВОЗ, в Женеве приняла программу полного искоренения натуральной оспы во всем мире. Осуществление массовой вакцинации и проведение карантинных мероприятий привело к постепенному снижению заболеваемости. В мае 1980-го именно ВОЗ объявила о полной ликвидации этой особо опасной инфекции. С тех пор было зарегистрировано лишь несколько случаев гибели людей от оспы. Они были связаны с лабораторным заражением исследователей или явились результатом осложнений после прививки.
   - То есть эта ВОЗ победила оспу?
   - В каком-то смысле да. Но как бы эта победа не оказалась пирровой. Дело в том, что оспопрививание с тех пор стало необязательным. И это самый главный грех ВОЗ, результаты этого непрогнозируемы.
   - Что за открытие сделал Баткин?
   - Он понял, что вирус оспы видоизменился до неузнаваемости. И от этого стал намного опасней.
   - А почему вирус изменился?
   - Да потому, что сама природа ведет с нами непрекращающуюся биологическую войну. Не человеческий терроризм, не всякие там бен ладены и хаттабы, а сама природа оказалась террористом номер один!
   - Первый раз такое слышу, - пробормотал Турецкий.
   - Еще бы! Каждые десять лет мы открываем до тридцати новых инфекционных болезней. Мы оказались не готовы противостоять инфекциям до такой степени, что из чисто медицинской темы эта проблема становится политической. И кто поймет это позже других - неминуемо войну проиграет.
   - Да что вы все пугаете, - разнервничался Турецкий. - Проиграет кому?
   - Вот в этом весь вопрос. Предугадать противника почти нереально. Эйфория по случаю искоренения оспы совсем расслабила здравоохранение всех стран. Сегодня достаточно зараженному оспой фанатику сесть в обычный самолет - и вспышки заболевания - буквально через десять - двадцать часов возникнут в разных концах земного шара!
   - Самолет? - озадаченно повторил Турецкий. - Почему вы заговорили про самолет?
   - Ну я не знаю, метро, если угодно. Любой транспорт.
   - Очень странно, что вы заговорили про самолет, - наседал Турецкий.
   - Да что вы пристали?! Сейчас про самолеты только ленивый не говорит! Они же валятся, как сосульки весной.
   - Очень образное сравнение, хотя и не смешно. Но я не понимаю, что же такого грандиозного в том, что ваш Баткин рассмотрел очередную мировую угрозу? Мало у нас их раньше было? Что толку-то? А противоядие он от этого придумал?!
   - То, что придумал Николай Львович, - с достоинством сказал Будников, - гораздо лучше. - Баткин завершил работу над созданием принципиально новой системы диагностики любых биологических агентов биочипов.
   - Это имеет какое-то отношение к его Нобелевской премии? - съязвил Турецкий, для которого сказанное было не более чем набором слов.
   - Конечно нет, - с презрением ответил Будников. - В случае Баткина это была премия за выслугу лет. Если бы они там узнали, что он сделал... - Он усмехнулся.
   - Что может ваш биочип?
   Будников угрюмо молчал.
   - Анатолий Вячеславович, не будем терять время. Не заставляйте меня добывать очередную президентскую бумагу, санкционирующую ваши показания.
   - Это универсальный шпион. Вернее, универсальный анализатор.
   - То есть как это?! - опешил Турецкий.
   - Биологический, разумеется. Это стеклянная пластина, на которую нанесен особый гель. Он разделен на ячейки размером сто на сто на двадцать микрон. Их может быть от шестисот до нескольких тысяч. В каждой содержатся молекулы-зонды биологических объектов. Если нанести на чип каплю анализируемой жидкости - кровь, плазма, раствор, - родственные молекулы соединяются с теми, что есть на микрочипе. Специальные флуоресцентные добавки позволяют опознать бактерии, вирусы, дефектные гены по свечению. Это дает возможность выполнять сложные анализы за считанные часы вместо нескольких дней или недель. В ситуациях, взрывоопасных различными эпидемиями, биочип Баткина невозможно переоценить. Но теперь с его исчезновением у нас большие проблемы. Биочип существует не столько в реальности, сколько в голове Баткина. Мы уже можем делать некоторые экспресс-анализы, но это лишь десятая часть потенциала. Есть аспекты, не доработанные технически, но которые, как я думаю, Баткин предвидел. В общем, чип вроде как есть, и в то же время без Баткина его вроде как и нет.