Николс Стэн. Магия цвета крови

   — Гляньте-ка туда, — сказал капитан.
   — Куда? — спросил Даррок.
   Капитан указал на небо; в их направлении летела птица. Когда она приблизилась, стало ясно, что ее крылья и крючковатый клюв невероятно велики. И вот уже огромная белая птица принялась кружить над кораблем.
   — Ах, чтоб меня! — воскликнул капитан.
   — Кто это? — спросил Кэлдасон. Однако, прежде чем он получил ответ, птица начала спускаться и затем уселась неподалеку от них. Квалочианец заметил, что многие моряки поглядывают на нее с беспокойством.
   — Сейчас узнаю.
   Капитан подошел к птице, постоял какое-то время рядом с ней и вернулся.
   — Это к тебе, — сообщил он Кэлдасону. Рит медленно приблизился к огромной птице и вступил с ней в разговор; по крайней мере, так это выглядело со стороны.
   — Что происходит? — поинтересовался Даррок.
   — Похоже, у Далиана Карра весьма своеобразное чувство юмора, — ответил капитан. — Или отсутствует всякое представление об обычаях моряков. Уж не знаю, по какой из этих причин, но его посланник-фантом имеет облик альбатроса ^[4].
   Спустя пару минут птица неуклюже взлетела, описала круг над кораблем и умчалась туда, откуда прибыла. Проводив ее взглядом, Кэлдасон вернулся к остальным.
   — По-видимому, мне придется пробыть на острове Дайамонд дольше, чем я рассчитывал, — сообщил он с таким видом, словно его радовала эта перспектива.
   — Ну, надеюсь, тебе здесь понравится, — сказал капитан. — А вон и остров.
   На горизонте между водой и небом появилась тонкая темная полоска суши.

26

   — ФОРМАЛЬНО этот остров теперь твой, — заявил Даррок.
   — Не лично мой, — ответил Кэлдасон, — и не просто формально. Теперь, когда ты получил все оставшееся золото, остров принадлежит альянсу, который возглавляет Далиан Карр.
   — Брось, Кэлдасон. Какой из тебя крючкотвор! Давай говорить начистоту. Ты имеешь в виду так называемое Сопротивление. — Квалочианец молчал.
   — Ладно, это ваше дело. — Голос Даррока снова приобрел характерное для него дребезжащее звучание. — Мне плевать — теперь, когда я получил золото.
   — Выходит, это правда, что о тебе говорят? Будто богатство — единственное, что тобой движет?
   — А это правда, что о тебе говорят? Будто жажда мести и крови — единственное, что движет тобой? Обычно, друг мой, на деле все оказывается гораздо сложнее, чем на первый взгляд. Тебе больше, чем кому бы то ни было, следовало бы это понимать. Если бы меня интересовали только деньги, я бы выдал тебя паладинам за вознаграждение, назначенное за твою голову. Тебе, кстати, известно о нем?
   — Это меня не удивляет. И что, ты даже не испытывал искушения?
   — Нет. Хотя вознаграждение большое.
   — Сколько?
   — Очень большое. Правда, оно не идет ни в какое сравнение с деньгами, которые я получил за этот остров. Что бы там ни думали и ни говорили, Кэлдасон, богатство — не единственное, что мной руководит. Золото позволит мне вести уединенную жизнь и обеспечит безопасность. И речь идет не только обо мне: есть и другие люди, которые на меня рассчитывают.
   — Мне и в голову не приходило вообразить тебя в роли благодетеля, — сухо произнес Кэлдасон.
   — В каком-то смысле меня можно так назвать, учитывая, что я рассматриваю деньги просто как средство для достижения цели.
   — Разве так делают не все?
   — Большинство использует их менее разумно, чем я.
   — Что, поддерживаешь целые семьи и прочее в том же духе?
   — Я поддерживаю много семей. Готов поспорить, больше, чем ты когда-либо. — Даррок протянул Кэлдасону фляжку с вином. — Хочешь?
   — Нет.
   — Жаль. Превосходное вино.
   Они сидели в одной из множества комнат роскошного, обставленного дорогой мебелью особняка Даррока, что был возведен на склоне холма. Из большого окна открывался удивительный по своей красоте вид на окрестности. Парящий диск сейчас располагался в углублении специального кресла, изготовленного таким образом, чтобы Даррок казался одного роста со своими гостями.
   — Мой дом впечатляет, не так ли? — продолжал Даррок. — Только учти: весь остров отнюдь не столь замечателен. Боюсь, почти все остальное в гораздо худшем состоянии. Только у меня так славно. Я сказал “у меня”. Но ведь этот дом теперь тоже принадлежит тебе? Прости, я оговорился, — “альянсу, который возглавляет Далиан Карр”. В конце концов, сделка включала в себя остров и все, что на нем находится. Думаю, ты мог бы поселиться в этом доме, если захочешь. Они обязаны оказать тебе такую любезность.
   — Не мой стиль. Я никогда не стремился к показному великолепию. Думаю, этот дом слишком явственно свидетельствует о ненадежном положении своего владельца. Прости, бывшего владельца.
   Даррок проигнорировал это замечание.
   — Я буду скучать по нему. Я не буду скучать по острову: слишком долго он был настоящим бельмом у меня на глазу. Но этого дома мне будет недоставать. Я слишком много труда, сил и средств вложил в него.
   Кэлдасон огляделся, увидел специально изготовленную мебель, расширенные дверные проемы без дверей и множество других, наводящих на определенные мысли мелочей.
   Заметно, что он предназначается для безногого человека.
   — Первоначально, да. Потом я его немного переделал — когда раздобыл диск. — Даррок почти ласково похлопал по боку своего “переместителя”.
   — Он, наверное, дорого тебе обошелся.
   — Я могу себе это позволить.
   — Даррок, как случилось, что ты лишился ног? Ты сказал, виноват Король Ване, но не объяснил, каким образом. Или, может, ты не готов говорить об этом?
   — Знаешь, Кэлдасон, существует совсем немного вещей, о которых я не готов говорить. Да, это был Ване.
   — Ты пострадал во время его набега?
   — Не совсем так. Правильнее сказать, я поссорился с ним.
   — Поссорился с ним? Означает ли это, что ты был…
   — Пиратом, да. Хотя мне нравится думать, что я отличался от остальных и был его компаньоном. Но тот случай показал, что он смотрит на наши отношения иначе.
   — Что произошло?
   — Я занимался этим делом три года. И я сознательно использую слово “дело”: для меня так оно и было.
   — Что-то новенькое — применительно к такому занятию.
   — Но это правда! Ты забираешь у людей имущество в обмен на их жизнь. Это все равно что налоги. Никто не хочет платить их, но приходится — правительство заставляет. И конечно, нисколько не хуже того, что делают имперские правители, принуждая людей подчиняться их законам даже ценой своей жизни.
   — Пытаешься оправдаться? — Даррок усмехнулся.
   — Мы с Вансом вместе успешно сосуществовали какое-то время, хотя и занимали разные позиции в отношении наших авантюр. Например, касательно отъема имущества в обмен на жизнь. Он слишком часто желал иметь и то и другое. Однако в этом кресле я оказался из-за более существенного различия между нами, касавшегося распоряжения полученными деньгами.
   — Надо же!
   — Ване стремился потратить деньги с той же скоростью, с какой получал их; я же предпочитал копить. Для меня пиратство было шагом на пути к чему-то большему; я не собирался заниматься им всю оставшуюся жизнь. Которая в этом случае, скорее всего, оказалась бы короткой.
   — Похоже, почти так все и произошло.
   — Ну, как бы то ни было, у нас наступил скверный период. У кого угодно такое случается. Ване начал подбираться к моей “кубышке”. Мне это не понравилось, должен признаться, и ситуация ухудшалась прямо на глазах. Он подбивал остальных стать на его сторону, обещая выделить им часть моих денег. Чтобы не утомлять тебя описанием не слишком приятных вещей, скажу лишь, что, как и следовало ожидать, все окончилось насилием.
   — Типа того, когда в результате человек лишается ног?
   — Типа того, когда человек обнаруживает себя за бортом. А потом его затягивает под киль на мелководье с каменистым дном. Оттуда же, кстати, у меня такой чудный голос.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Поверхность воды была охвачена огнем. Чтобы добраться до меня, Вансу пришлось бы пройти сквозь него. Ну а я надышался горящим маслом.
   — Но ты выжил…
   — Слыхал я, что насчет выживания ты и сам неплох. Наверное, такой же упрямец, как и я. Как бы то ни было, меня прибило сюда, на Батарис. На остров Дайамонд. Можно сказать, повезло. Здесь жили люди, которые разбирались во врачевании, они и помогли мне. Ноги им сохранить не удалось — точнее, то, что осталось от ног, — но они спасли мне жизнь. Позже я сумел отблагодарить их за это, и весьма щедро, смею заметить. Мне повезло вдвойне, если уж на то пошло. Когда владельцы захотели продать остров, я потратил большую часть своих сбережений и купил его. Это было не совсем то, о чем я мечтал, но, как понимаешь, для получеловека выбор ограничен. Если не считать двух последних лет, остров приносил хороший доход.
   — Опять Ване?
   — Он думал, что я мертв, и страшно злился, поскольку так и не успел выяснить, где находится мой тайник. Но все это было ничто по сравнению с тем, что он испытал, узнав, что я жив и потратил свои деньги на этот остров.
   — Значит, здесь есть личный момент? Я имею в виду его интерес к острову.
   — Можно сказать, здешние воды — его место обитания. Но, останься я здесь, это было бы все равно что поворачивать нож в ране. Учитывая то, как рассуждает Ване, остров принадлежит ему по праву, и он просто свихнулся на нем.
   — По-видимому, твой уход не изменит его позиции?
   — Не знаю. Шанс, что он будет разыскивать меня, очень велик. Но с той же вероятностью можно предположить, что сначала он захочет разграбить остров. Если есть на свете человек, которым правит жадность, то это Ване.
   — Куда ты отправишься? — Даррок улыбнулся.
   — Прости, но твой вопрос останется без ответа. Скажу одно — у меня на уме приобрести другой остров, очень далеко отсюда. Я вошел во вкус такой вещи, как владение маленьким собственным княжеством.
   — Не королевством?
   — Королями я сыт по горло, и в моем обиходе данное слово отсутствует. — Они обменялись улыбками. — Однако я еще не готов отправиться в путь. Мне нужно предпринять определенные меры по перевозке золота. Это будет непросто. Надеюсь, если я тут задержусь, ты не станешь особо раздражаться.
   — Я мог бы задать тебе тот же вопрос. Что касается Карра и остальных, то, по-моему, они не будут возражать. Кроме того, ты можешь пока познакомить меня с островом. Поскольку предполагается, что я тут пробуду некоторое время, это будет полезно.
   — Давай начнем прямо сейчас. Небольшая прогулка до захода солнца. Готов? — Кэлдасон кивнул.
 
   Они ехали в открытом экипаже — Даррок правил, Рит сидел рядом, летающий диск лежал на заднем сиденье. Никого из телохранителей не было, даже рыжеволосой женщины, которой Захадиан уделял так много внимания во время плавания. Кэлдасон воспринял это как знак доверия — Даррок не опасался, что квалочианец перережет ему горло, как только они свернут за угол.
   Экипаж ехал по, мягко говоря, не слишком хорошей дороге.
   — Сегодня все мы никак не осмотрим, — заметил Даррок. — Остров, конечно, несравненно меньше Беальфы, но все равно достаточно велик. Чтобы объехать его, понадобится по крайней мере дня два. Впрочем, тебе это, наверное, известно.
   — Я никогда не бывал здесь, но видел карту, что дало мне самое общее представление о географии острова. Тут еще есть гости?
   — Платные постояльцы? Нет. Я ведь уже говорил, в последние годы дела шли плохо. Тебе известно, что на протяжении двух последних столетий остров использовали как курорт?
   — Вроде бы кто-то упоминал об этом. Поначалу он высоко ценился, верно?
   — Да. Недаром его переименовали из Батариса в Дайамонд. Однако дни расцвета остались в далеком прошлом. И не то чтобы он в одночасье захирел. Нет, это происходило постепенно.
   — И что стало тому причиной?
   — Несколько причин. Прежде всего, остров вышел из моды. Людей все меньше и меньше интересовали реальные поездки куда бы то ни было. Скорее всего, потому, что по мере роста благосостояния они могли позволить себе для личного пользования все больше и больше дорогих чар. Зачем ехать сюда, когда можно все то же самое получить дома? А содержать остров в порядке, знаешь ли, стоило недешево. В конце концов дошло до того, что все доходы приходилось тратить исключительно на это. Ну а последний гвоздь в гроб, уже сравнительно недавно, забили пираты.
   — Когда ты был с ними, тебе приходилось грабить гостей острова?
   — Вот была бы ирония судьбы, если бы я это делал, верно? Но нет, смысла не было — если ставишь себе целью получить от каждого набега хорошую добычу. Лучше нападать на торговые или на эти новомодные корабли, совершающие морские прогулки и принадлежащие очень богатым людям. Конечно, они обычно лучше защищены, но добыча того стоит. Во всяком случае, так рассуждал я. С другой стороны, Ванса приходилось чуть ли не силком удерживать от нападения на все, что мчится под парусами. Хотя нельзя сказать, что мой подход всегда оправдывал себя. Один раз мы захватили торговое судно с грузом свечей на борту. Их там оказалось сотни тысяч, а быстро продать такое количество невозможно. В особенности в наши дни, когда люди предпочитают волшебные светильники. Ванса это так разозлило, что он поджег корабль и затопил его.
   Кэлдасон с удивлением обнаружил, что его предубежденность против Даррока тает и он даже начинает испытывать к этому человеку теплые чувства. Несмотря на то что в свое время тот был негодяем, чьи действия квалочианец ни при каких обстоятельствах не одобрил бы.
   Сейчас они ехали мимо небольшого поселения. Более-менее одинаковые дома стояли опустевшими и уже начали разрушаться.
   — Когда-то здесь отдыхали богатые и влиятельные люди, хотя сейчас это трудно себе представить. — Даррок покачал головой и вздохнул. — Теперь дома можно использовать разве что под хлев.
   Они поехали дальше — к заброшенным игорным домам и когда-то уютным борделям, скрывавшимся в зеленой долине, чтобы не оскорблять чувств гостей-пуритан; неподалеку находились ипподром и большое озеро для лодочных прогулок, почти сплошь заросшее травой.
   Страннее всего с архитектурной точки зрения выглядели так называемые увеселительные заведения, где магия использовалась для создания новомодных аттракционов, эти павильоны производили почти фантастическое впечатление, которое лишь усиливали заброшенность и проросшая повсюду сорная трава.
   Вскоре стемнеет, — сказал Даррок. — Нужно возвращаться. Остальное покажу завтра. Ну что, может, все же примешь предложение остановиться в моем доме?
   — Спасибо, но я лучше вернусь к своему отряду.
   — Боишься, что их боевой дух пострадает, если они будут ночевать в полуразвалившихся гостевых домиках, а ты в роскошной постели?
   — Вроде того.
   — И, наверное, ты прав. Дай мне пару дней, и я подберу для твоих людей что-нибудь получше.
   Они поехали обратно. Проезжая мимо еще одной группы зданий, Даррок заметил:
   — Просто удивительно, как быстро природа берет свое. Некоторые из этих домиков использовались еще два-три года назад. Вообще-то на острове сохранена естественная среда, постройки занимают едва ли десятую его часть. Но мне почему-то не кажется, что ваших людей интересует именно эта рухлядь. Думаю, вы займетесь здесь обработкой земли и прочими крестьянскими радостями.
   — Таков план.
   — По-моему, это лишь часть вашего плана, Кэлдасон. Ладно, ладно, не стоит испытывать неловкость, друг мой. Ты, наверное, считаешь меня любителем исключительно материальных благ и поэтому удивишься, узнав, что я не без сочувствия отношусь к… ну, к тому, что вы тут собираетесь делать.
   — А что, все так очевидно?
   — Надеюсь, что нет — ради вашего блага.
   — Этот наш план. Как ты относишься к нему?
   — Учитывая то, что я понятия не имею, в чем он состоит?
   — Конечно.
   — Я бы назвал его вдохновляющим, изумительно идеалистическим. Даже благородным.
   — А каковы, по-твоему, шансы осуществить его?
   — Реальные шансы? Ну, примерно такие же, как у кристалла льда уцелеть в аду.
   — М-да…
   — Но что за жизнь без вызова?

27

   — Я РАД, комиссар, что ты смог прийти. — Девлор Басторран поднялся навстречу Лаффону, который переступил порог его кабинета, сопровождаемый Микином. — Присаживайся.
   — Твое послание не оставляло мне выбора. Надеюсь, проблема достаточно серьезная, чтобы послужить оправданием встречи в столь поздний час.
   — Уверен, ты придешь именно к такому выводу, как только узнаешь, что произошло. Хочешь что-нибудь? Освежающее? Бренди?
   Лаффон вскинул костлявую ладонь в предупреждающем жесте.
   — Благодарю, но нет, верховный вождь. Будь краток, как обещал, больше мне ничего не требуется.
   — Прекрасно. После той ночи, когда столь трагически погиб мой дядя, мы с тобой не раз обсуждали проблему государственной безопасности и пришли к выводу, что в этом деле наши организации должны действовать сообща.
   — Верно. Хотя должен заметить, что я получил от тебя гораздо меньше информации, чем рассчитывал.
   — Как и я от тебя, если говорить начистоту. Однако то, что я собираюсь сообщить сегодня, абсолютно надежно, имеет непосредственное отношение к деятельности мятежников и потребует самого тесного сотрудничества Совета и паладинов, к выгоде обоих.
   Лаффон кивнул:
   — Продолжай.
   — Мы внедрили шпионов в ряды мятежников.
   — И мы тоже, Басторран.
   — Да, но при всем моем уважении, сейчас у нас имеется источник, занимающий такое высокое положение, как никто до него. И теперь мы располагаем не предположениями, а фактами.
   — И у тебя нет оснований сомневаться в надежности его мотивации?
   — Если ты имеешь в виду, что нам предлагают неверные сведения или каким-то образом заманивают в ловушку… Нет, я так не считаю. И должен сказать, комиссар, что более жесткое давление, оказываемое нами в последнее время на всевозможных отступников, и аресты известных людей типа Руканиса в немалой степени способствовали тому, что теперь мы получаем нужные нам сведения достаточно быстро и в значительном количестве. Я считаю, что наши позиции упрочились и что со временем у нас появятся новые осведомители наподобие того, о ком идет речь.
   — Это радует. Продолжай.
   — Наш человек сообщил имена, адреса и другие данные касательно тех, кто принадлежит к Сопротивлению. Не все, но достаточно, чтобы нанести чувствительный удар, способный остановить их деятельность.
   — Повторяю: в какой мере можно доверять ему? Что ни говори, основываясь на ней, мы должны будем предпринять соответствующие действия.
   — Это понятно. Да, я доверяю ему. Человек, о котором идет речь, лично заинтересован в том, чтобы все им сказанное оказалось правдой.
   — Прекрасно. И каковы твои намерения?
   — Действовать, естественно, и как можно быстрее. Нужно устроить облавы по всем адресам, которые мне стали известны. Причем одновременно. В идеале мы должны действовать совместно с вами: объединившись численно, мы преумножим наши силы и опыт.
   — Что же, это можно организовать.
   — Все, чем мы располагаем, в вашем распоряжении.
   — Я немедленно пришлю сюда своих людей для разработки планов.
   — Превосходно.
   — Мне понадобятся несколько твоих курьеров, если это возможно. Однако прежде я хотел бы обсудить с тобой кое-что еще. Наедине. — Лаффон бросил многозначительный взгляд в сторону Микина.
   — Конечно. Микин, пойди займись организацией доставки сообщений, которые понадобится разослать комиссару. Потом вернись сюда.
   — Да, господин. — Помощник поклонился и вышел.
   — Это имеет отношение к тому, о чем мы только что говорили, комиссар?
   — В каком-то смысле — да. Речь идет об очень большом вознаграждении, предложенном тобой за пленение Рита Кэлдасона.
   — И что с ним не так?
   Теперь, когда ты стал главой паладинов, тебе, надо полагать, известно о некоторых особых указаниях относительно этого человека?
   — Известно. Дядя оставил запечатанную инструкцию.
   — Нас беспокоит то, что обещание столь высокого вознаграждения может вступить в противоречие с этими указаниями.
   — Не понимаю, каким образом.
   — Думаю, тебе следует просто принять это к сведению.
   — Человек убивает высшее должностное лицо кланов паладинов. Разве можно не предлагать вознаграждение за его поимку? К каким выводам придет чернь, если мы этого не сделаем? Что позволительно убивать кого заблагорассудится, сколь бы высокий пост человек ни занимал, поскольку даже в этом случае мы не будем предпринимать серьезных усилий, чтобы схватить преступника? И заметь, комиссар, мы объявили вознаграждение за его поимку, а не за убийство.
   — Тут, несомненно, есть различие, хотя вряд ли его заметит уличный бандит или охотник за наградами, у которого может возникнуть искушение получить эти деньги. Послушай, мне понятны твои чувства, особенно потому, что это и твоя личная потеря. Однако я по-прежнему придерживаюсь той точки зрения, что в отношении Кэлдасона мы должны проявлять крайнюю осторожность. Может, следует напомнить тебе, что эти особые указания имеют своим источником власть самого высокого уровня?
   — И я намерен добиваться, чтобы сама эта власть их и отменила. Потому что, честно говоря, никакого смысла в них не вижу.
   — Нам не всегда все дано понимать, Басторран.
   — Комиссар, с учетом неотложности действий, о которых я только что говорил, могу я со всем моим уважением попросить тебя вернуться к ним?
   — Как скажешь. Мы обсудим это в другой раз, в таком случае. Где твой человек?
   Как будто услышав слова комиссара, Микин постучал в дверь, вошел, отвел Лаффона туда, где собрались курьеры, и вернулся к своему хозяину.
   — Мой господин, кстати о сообщениях, мы получили уже несколько от Афри Кордензы. Она требует встречи с вами, и очень настойчиво.
   — Черт с ней. Сейчас не время. Поморочь ей пока голову. У нас в сети рыба покрупнее, Микин.
 
   — Не всегда можно полагаться на полученную от шпионов информацию, — заявил Дислейрио. — Независимое подтверждение у нас есть?
   — Пока нет, — ответил Карр, — однако наши люди с верфи уже не раз доказывали, что достойны доверия. Нам известно лишь, что галера с Кинзелом не пришла в порт своего назначения. И сейчас задержка уже такова, что на прихоти погоды ее списать невозможно.
   — Это не означает, что судно утонуло. Может, оно получило новый приказ и теперь следует в совершенно другом направлении.
   — Конечно, можно выдвинуть несколько объяснений такого рода, поэтому пока не следует так уж беспокоиться. И все же мы должны исходить из того, что, возможно, случилось худшее. В этом случае…
   — Таналвах.
   — Да. После всего, что ей пришлось пережить, потеря Кинзела стала бы самым тяжким ударом. Всякая надежда снова увидеться с ним рухнула бы, и не важно, что эта надежда изначально не имела под собой никаких реальных оснований. Вот почему я обращаюсь и к тебе тоже, Гойтер. Если и впрямь случилась беда, я надеюсь, ты поможешь Таналвах пройти через это. После Серры она, похоже, в последнее время больше всех доверяет тебе.
   — Конечно, я сделаю для бедняжки все, что в моих силах, — ответила помощница Карра. — Хотя, по правде говоря, я не верю, что в этом смысле смогу заменить Серру. Такое впечатление, будто между этими двумя женщинами возникла какая-то связь.
   — Карр, тогда, может, отложить отъезд Серры или даже вообще отменить его? — спросил Дис-лейрио.
   — По зрелом размышлении я говорю “нет”. Они с Кучем готовятся отплыть на остров завтра на рассвете. В конце концов, что такого Серра может сделать здесь? Если Кинзел пропал, он пропал. Мне не хочется показаться жестокосердным, но для нас от нее больше пользы будет там. Пусть лучше подготавливает почву для остальных, чем пытается уладить ситуацию, в которой мы полностью беспомощны.
   — Может, стоит но крайней мере рассказать ей, — предложила Гойтер. — Разве она не имеет права знать?
   — Нет, я против и этой идеи тоже. Если она узнает, что Кинзел, возможно, пропал, это лишь расстроит ее, и больше ничего. Значит, и толку от нее будет меньше. Да, понимаю, это жесткий подход. Однако решения должны приниматься в пользу блага большего числа людей. Боюсь, чем ближе мы к исходу, тем чаще нам придется руководствоваться именно этим соображением.
   — В таком случае, — сказал Дислейрио, — может, не стоит и Таналвах говорить о том, что нам стало известно? — Карр вздохнул.
   — Я и сам все время думаю об этом. Сказать ей прямо сейчас, что, возможно, ее возлюбленный погиб? Или подождать, пока мы будем знать точно? Нужно помнить еще и о том, что, если корабль утонул, по этому поводу может быть сделано публичное сообщение. Не хотелось бы, чтобы она узнала печальную новость таким путем.
   — В таком случае остается попытаться выяснить как можно больше и как можно быстрее.
   — Да. Я предлагаю компромисс. Завтра в это же время я расскажу Таналвах все, что нам известно. А тем временем надо постараться узнать как можно больше. Я даже хочу обсудить с Фениксом идею проникновения в магическую сеть. Чародеи постоянно твердят, что они близки к этому. Может, им удастся пролить свет на то, что произошло.