Николс Стэн. Магия цвета крови

   — Я ведь уже сказала, — холодно заметила Серра, — что меня они вряд ли захватили бы.
   — А как насчет меня?
   — Я не допустила бы, чтобы и с тобой это произошло.
   — В самом деле? Каким образом?
   — Если был бы хоть крошечный шанс, что тебя захватят в плен, я бы перерезала тебе горло.
   — Это утешает. — Таналвах пожала плечами, но продолжала уже без иронии в голосе: — То, что ты делаешь, затрагивает и других.
   — Думаешь, мне это неизвестно?
   — По твоему поведению такого не скажешь.
   — Я делала, что должно.
   — И получала от этого удовольствие, если судить по только что происшедшей схватке.
   — В каком-то смысле, да. Жизнь приобретает хоть какой-то смысл, когда явно рискуешь расстаться с ней.
   — Полагаю, это шаг вперед. Не так давно ты желала только смерти.
   — Пошли скорее! — Серра сделала вид, что не услышала последней реплики. Таналвах пробормотала:
   — Боги, иногда она меня пугает.
   Тем временем они приблизились к центру города, где народу на улицах было гораздо больше. Утро выдалось ясное, и неяркий свет осеннего солнца быстро уничтожал последние клочья ночного тумана — но только не магического, тот, напротив, сгущался.
   В местах заметного скопления людей — на площадях, рынках и бульварах Валдарра — магия, естественно, проявлялась в изобилии и отличалась таким же разнообразием, как человеческая внешность. Для богачей она являлась средством выставить напоказ свое благосостояние, вот почему они расхаживали в сопровождении иллюзорного эскорта. Это были стаи ледяных голубей, которые таяли на лету или разлетались на тысячи осколков при соприкосновении с землей; стада розовых оленей, распевающих песни, или светляки размером с поросенка, пульсирующие ослепительным светом.
   Беднякам магия позволяла легче мириться со своим жалким положением. В боковых улочках и грязных подворотнях чумазых ребятишек развлекали фантомные клоуны и акробаты, то отчетливо различимые, то теряющие очертания и яркость красок.
   Подростки в лохмотьях добывали себе средства к существованию попрошайничеством. Используя примитивные заклинания, большей частью ворованные, они материализовывали простейшие музыкальные инструменты. Висящие в воздухе фантомные дудки и скрипки наигрывали обрывки простых мелодий, а прохожие бросали монетки в стоящие рядом перевернутые шляпы.
   Среди нищих тоже встречались фантомы — они собирали деньги для благотворительных обществ, облегчающих положение бедняков (или делали вид, что занимаются этим). Выглядели эти “старички” и “старушки” весьма благообразно, а заискивающие улыбки находили отклик в сердцах сердобольных горожан. В результате их шляпы часто наполнялись очень быстро, в то время как на настоящих бедняков никто не обращал внимания.
   Куда ни глянь, везде, обманывая зрение и слух, посверкивали, издавая самые разнообразные звуки, искусные иллюзии и фантомы; то и дело на смену старым, потерявшим силу, возникали их новые разновидности.
   Для Серры и Таналвах все это было привычным зрелищем, гораздо больше их беспокоило то, что в последнее время улицы буквально кишели патрулями и отрядами ополченцев, в толпе то и дело мелькали красные мундиры паладинов.
   Таналвах старалась как можно меньше привлекать к себе внимание и молилась, чтобы Серра вела себя так же. Они обе инстинктивно шарахнулись в сторону от существа, похожего на призрак, — прозрачной женщины, одетой во что-то вроде паутины.
   — Ходят слухи, что скоро начнут изымать оружие, находящееся в частных руках, — сообщила Таналвах.
   — Как такое возможно? Поменьше обращай внимание на всякие сплетни, Тан.
   — Мне сообщил Кинзел, а ему — кто-то из поклонников.
   — Люди не станут с этим мириться. Если кто-то попытается отобрать у меня меч…
   — Ты достанешь себе новый. По-твоему, все проблемы разрешимы с помощью насилия.
   — А как еще можно сопротивляться постоянно усиливающемуся давлению? Медоточивыми речами, швырянием букетов?
   — Я что имею в виду… — Таналвах оглянулась и понизила голос. — Я имею в виду, что сейчас не стоит рисковать — учитывая, что исход близок.
   —Меня отстранили от участия в операциях. — Серра пожала плечами. — Значит, никакие мои действия не поставят под удар наше общее дело.
   — Ну, не сомневаюсь, отстранили тебя не навсегда. В смысле, тебе, конечно, позволят участвовать в организации исхода. С твоими талантами…
   — Да, — усмехнулась Серра. — Позволят. Конечно.
   — Успокойся… Ты нужна нам. В любом качестве.
   Вот и перекресток двух центральных улиц. Мимо проносились нарядные экипажи, и кучера погоняли оленей, пантер, огромных лебедей и ящериц — результат колдовских ухищрений, вследствие которых обычные лошади приобрели сходство с самыми разными животными.
   — Я, пожалуй, возвращусь к патрицию, — решила Серра.
   — Я пойду с тобой.
   — Нет. Со мной все будет в порядке.
   — И все же…
   — Не стоит волноваться.
   — Ну, тогда мне пора к Кинзелу. Уверена, что с тобой ничего не приключится?
   — Справлюсь.
   — А если наткнешься на другой сторожевой пост…
   — Обещаю проявить сдержанность. — Серра одарила подругу мимолетной улыбкой и растворилась в толпе.
   Проводив ее взглядом, Таналвах двинулась в противоположном направлении. Идти ей было недалеко, но на всякий случай она выбрала окружной путь.
   В этом квартале жили местные богачи и знать. Широкие, чистые улицы и респектабельные дома. Магия — только высшего качества, и никаких попрошаек. Таналвах не испытывала никаких особых чувств по поводу своего жилища, скорее даже стыдилась его.
   Возлюбленный встретил ее у дверей и крепко обнял.
   — Какие-то проблемы, Тан? — спросил он. — У тебя обеспокоенный вид.
   — Я была с Серрой.
   — А-а… — Этого Кинзелу Руканису оказалось достаточно. Тем не менее он спросил, большей частью из вежливости: — Что-то случилось?
   — Ничего такого, чего она десять раз уже не делала прежде. Хотя пугает это не меньше.
   — Верно. Но не следует забывать, что если бы не поддержка Серры…
   — Мы бы здесь не оказались. Знаю. Если бы не это, я сказала бы: “Ну и черт с ней”.
   — Сейчас помощь друзей требуется ей больше, чем когда-либо. Попытка самоубийства не решила ее проблем. На этом ее неприятности не закончились.
   — По крайней мере больше она не предпринимает таких попыток.
   — В самом деле? Тебе не кажется, что ее безрассудное поведение — всего лишь иной способ достичь той же цели?
   — Все не так просто. Ну… разве что отчасти. Главным образом ее притягивают острые ситуации. В смысле такие, которые подталкивают к тому, чтобы потерять контроль над собой, в то время как ее задача — сохранить его. Такое впечатление, будто она стремится создавать подобные ситуации сама. — Таналвах пожала плечами. — Мне так кажется.
   — Как раз сейчас проблемы нам совсем ни к чему, Тан.
   — Я говорила ей об этом. Но дошло ли до нее? Вот вопрос.
   Кинзел вздохнул.
   — Совету сейчас и без того хватает всяких сложностей — учитывая, как много споров вызывает наш исход.
   — Это не твоя забота, дорогой. Пусть другие принимают решения. Не беспокойся об этом.
   — Проблема в том, что я очень переживаю из-за нашего дела. — Он смущенно улыбнулся. — Не хочу, чтобы нам что-то помешало в осуществлении планов.
   Таналвах улыбнулась в ответ.
   — Знаю. Однако мне непонятно, почему Совет выбрал именно это место.
   — Думаю, у них есть для этого веские основания.
   — Наверняка. Однако мне, как бывшей шлюхе, этот выбор кажется странным.
   — Я хотел бы…
   — Прошлого не изменить, Киз. Мне казалось, мы оба решили быть честными в этом вопросе.
   — Да, решили. Просто мне не нравится, когда ты так говоришь о себе.
   — Это всего лишь слово. Предназначенное для описания того, что я делала, а не того, что я есть.
   — Конечно, любовь моя. Нам нужно просто перечеркнуть то, что было, и построить другую, лучшую жизнь. И совсем не важно, где именно будет находиться этот “островок безопасности”. Важно то… — он наклонился и поцеловал ее, — что у нас одна общая мечта.
   — Да, дорогой.
   — Хотелось бы только сделать что-то более полезное для ее осуществления.
   — Сегодня твой день беспокоиться, правда?
   — Ну, Сопротивлению не так уж часто требуются пацифисты.
   — Дурачок, — поддразнила его она. — Ты делаешь бесценную работу. И, кстати, рискуешь своей жизнью.
   — Думаю, ты слишком высокого мнения о моей деятельности, Тан. Как бы то ни было, с тех пор, как Карр отстранил меня от сбора информации, я чувствую себя пятым колесом в телеге.
   — А я рада, что он так поступил. Все стало слишком опасно. Теперь ты можешь целиком и полностью сосредоточиться на своем настоящем деле.
   — Ты имеешь в виду пение? Слишком легкомысленное занятие в такие времена.
   — Оно дает людям облегчение. Мой дорогой, не стоит этого недооценивать.
   — Облегчение испытывают вовсе не те люди, Тан, которые в нем нуждаются. Богатые, влиятельные — оккупанты и их приверженцы. Сейчас пение кажется мне более чем неуместным.
   — Так сделай его уместным.
   — Что ты имеешь в виду?
   — У тебя дар от богов. Грех не использовать его. Донеси свой голос до тех, кому обычно он недоступен. Подари его бедноте. Я имею в виду нечто гораздо большее — и настолько доступное по цене, чтобы люди могли это себе позволить. Нет, не так… Вообще бесплатно. Бесплатно — для всех. На одной из открытых городских площадок. Возможно, в парке.
   — Правильно.
   — Хорошая идея, Тан. Но…
   — Но что?
   — У нас чрезвычайное положение, не забывай. Военное положение. Власти против больших скоплений людей.
   — У тебя есть связи. Используй их. Потяни за нужные ниточки.
   — Можно попытаться.
   — Это будет как успокоительное лекарство. Люди нуждаются в том, чтобы отдохнуть от забот.
   — Увеселительное зрелище!
   — Если ты не настроен серьезно, Киз…
   — Нет, нет! — Засмеявшись, он обнял ее. — Я же сказал — это замечательная идея. Спасибо, Тан.
   Она видела, что эта перспектива действительно захватила его. Хорошо, если удастся переключить его мысли на что-то, не имеющее отношения к предстоящему исходу.
   На лестнице послышались шаги и звонкие, возбужденные голоса. А затем в комнату ворвались два маленьких урагана — Тег, веснушчатый мальчуган с копной рыжеватых волос, и его старшая сестра Лиррин, светловолосая обладательница ослепительно белой кожи.
   Поднялась веселая суматоха; Кинзел увлек детей в гостиную. Таналвах наблюдала за происходящим. На лице Лиррин застыло серьезное выражение, характерное для нее даже в тех случаях, когда она играла. Тег по милости судьбы был слишком юн, чтобы до конца осознать гибель матери. И Кинзел. Невысокий, хорошо сложенный, с коротко остриженными черными волосами и аккуратной бородкой. Изображая для детей лошадку, он опустился на колени и пополз, опираясь на локти. Сущий ребенок! Может, не отдавая себе в этом отчета, он пытался таким образом излечиться от раны, нанесенной ему в детстве?
   Семья Таналвах. Единственная, которая у нее когда-либо была. Чудесным образом появившаяся в ее жизни уже готовой — дети, муж. Еще один дар богов.
   “Пусть их жизнь переменится к лучшему, — подумала она. — Жизнь всех нас. В нашем новом доме”.
   Она вздрогнула — словно ощутив порыв холодного ветра из неизвестного будущего.
   “Если доживем”.

4

   КАК и во всех странах, в Беальфе есть места, которых предпочитают избегать. Такие, как Глубокое ущелье на Муркалле, которое, согласно легенде, разверзлось для того, чтобы поглотить орду захватчиков. Или как лес Бохма, с его странными развалинами, которые, как верили многие, сохранились еще со времен основателей, — мало кому из путешественников удалось оттуда вернуться. Или как долина Старкис, где время от времени фонтанирует магия, несмотря на тридцатилетние усилия запечатать трещину.
   Впрочем, жители городов тоже могут назвать места, куда лучше не попадать, — например, долговые тюрьмы или лагеря перевоспитания. Но одного места избегают больше всех остальных. Места, где люди часто оказываются не по своей воле.
   Штаб-квартира паладинов в Валдарре — самая настоящая крепость, которая наводила ужас на всю округу — и вдвойне, когда опускались сумерки. Несколько серых каменных зданий окружала высокая стена с надежно охраняемыми воротами. На верхушках многочисленных сторожевых башен развевались флаги с гербами кланов.
   Эти наемники сражаются и за Гэт Тампур, и за Ринтарах, делая вид, будто к преданности это не имеет никакого отношения. Они не имеют гражданства — юридическая тонкость, которую они вытребовали у благодарных клиентов. Если спросить любого встречного, что такого особенного могут делать паладины по сравнению с регулярной армией, он наверняка ответит: “Все, что угодно”. Вот почему не стоит удивляться их богатству и влиянию.
   Дневной свет начал угасать. По чисто подметенной дорожке, петлявшей между зданиями, шел молодой человек лет двадцати на взгляд стороннего наблюдателя. Светловолосый, чисто выбритый, в черном мундире с тройными красными кантами на запястьях и красным кружком на левой стороне груди — судя по этим шевронам, он относился не к боевому составу и служил кланам, не будучи их членом. Под мышкой он зажимал кожаную папку с документами. Шел быстро — выпрямив спину, по-военному размахивая свободной рукой. Патрульные провожали его взглядами, над головой парили следящие фантомы.
   Мысли молодого человека были сосредоточены на тайнах, которые скрывало это суровое место. Чужих тайнах — и его собственных.
   Он подошел к длинному одноэтажному зданию, которое находилось довольно близко к уходящим на головокружительную высоту зубчатым стенам. Здесь располагался лазарет, предназначенный для людей самого высокого звания.
   У двери стояли двое стражников в красных мундирах, свидетельствующих о принадлежности к клану. Они не отсалютовали молодому человеку, но, отступив в стороны, пропустили его.
   Он оказался в длинном коридоре; комната, интересовавшая посетителя, находилась в дальнем конце, но прежде, чем он приблизился к ней, дверь распахнулась. Оттуда вышел седой мужчина в камзоле целителя, заметно взволнованный. Следом, едва не задев его, вылетел фарфоровый кувшин и разбился о стену. Целитель побледнел и торопливо прошмыгнул к выходу.
   Молодой человек набрал в грудь побольше воздуха и отважился заглянуть в комнату.
   — Сказано же: “Чтобы духу твоего здесь не было!” Ох, это ты, Микин.
   На огромной кровати лежал Девлор Басторран, наследник вождя паладинов. Одна нога у него была в гипсе от бедра до щиколотки и подвешена с помощью блока. Тело покрывали шрамы и ссадины, а на голове среди аккуратно постриженных волос имелось небольшое выбритое пятно, обнажавшее уже почти затянувшуюся рваную рану. Он отложил в сторону фарфоровую чашу, которую, по всей видимости, тоже собирался бросить.
   — Ну, не стой там. Входи!
   — Наверное, сейчас не самое подходящее время, мой господин…
   — Время — единственное, чего у меня в данный момент в избытке. — Басторран кивнул на кресло. — Садись.
   Лахон Микин закрыл за собой дверь и сел, положив папку на колени. Девлор повернулся, чтобы посмотреть на него, и вздрогнул, скрипнув зубами.
   — Проклятая нога!
   — Может, позвать кого-нибудь на помощь, мой господин?
   — К черту! Они все одинаковы, а тот последний целитель… лучше я вообще обойдусь без их помощи.
   — Мой господин…
   — Докладывай.
   Микин начал перелистывать содержимое папки.
   — И покороче, — добавил Басторран. — Самое основное.
   — Да, мой господин. Вот тут у меня подведен итог. — Молодой человек достал лист пергамента и прочистил горло. — Данные за сегодняшний день, конечно, еще поступают, но все основные цифры по Валдарру за последние двадцать четыре часа налицо. Имели место четырнадцать случаев нарушения общественного порядка, достаточно серьезных, чтобы привлечь наше внимание. Пять поджогов правительственного или имперского имущества. Попытка ограбления груза оружия при доставке, закончившаяся неудачей; имеются трое убитых. К сожалению, в инцидентах погибли двое паладинов, одиннадцать патрульных и дипломированный чародей, приписанный к одному из их подразделений.
   — Арестованные?
   Пришел черед другому документу.
   — Семьсот двадцать два человека, мой господин.
   — Снова увеличение.
   — Да, мой господин. И тридцать из них казнены в соответствии с новыми положениями закона о чрезвычайном положении.
   — Прекрасно! Ситуация явно улучшается с тех пор, как мы позволили стражам порядка работать без белых перчаток.
   — Верховный вождь кланов должен быть доволен…
   — Мой дядя? — Лицо Девлора Басторрана помрачнело.
   — Ну да, ведь это он инициатор компании по ужесточению мер против мятежников, мой господин.
   — А-а… Да. Наконец-то дяде Айвэку позволили копаться в дерьме.
   Если Микин и подумал, что это звучит неуважительно, у него хватило ума и опыта промолчать.
   — Вас интересуют детали, мой господин?
   — Какие?
   — Относительно арестов. Я их подобрал по…
   — Плевать я хотел на детали, от них одна тоска. Пора бы уж это запомнить. Важно лишь то, что мы поймали новых преступников и посадили их под замок или отправили на плаху. Однако я хотел тебя видеть не по этой причине.
   — Мой господин?
   — Я хочу, чтобы ты кое с кем встретился. Мне это нужно, потому что тебе, возможно, придется поддерживать связь с этой… личностью — если я сам не смогу. Тебе нет нужды знать, какую задачу она выполняет для кланов. Ты вообще должен знать об этой гостье как можно меньше. Только то, без чего невозможно обойтись.
   — Понимаю, мой господин.
   — Тогда пойми и вот что. — Паладин устремил на юношу немигающий взгляд. — Все, что сается этого существа, должно содержаться в строжайшем секрете. Любая утечка сведений обернется очень серьезными последствиями. Ты сравнительно недавно у меня служишь, поэтому позволь напомнить тебе о необходимости строгого соблюдения присяги и твоей личной клятвы мне. Ты знаешь, какие последствия тебя ожидают в случае ее нарушения.
   — Да, мой господин.
   Басторран продолжал чуть более мягким тоном:
   — Ты заметно продвинулся на пути в паладины, Микин. Это большая редкость среди таких, как ты. Я бы сказал, удивительно хорошо продвинулся, учитывая, что по рождению ты не член клана. И не все одобряют тот факт, что тебе предоставлена такая возможность. Рассматривай то дело, о котором я только что сказал, как проверку своей преданности. Служи мне хорошо, и ты не пожалеешь об этом.
   — Да, мой господин. Благодарю вас, мой господин.
   — Есть одно обстоятельство, касающееся нашей гостьи, о котором я должен сообщить тебе. Она — симбионт.
   Микину не удалось скрыть своего удивления.
   — Мелд? ^[1]
   — Да, таков обычный термин для весьма необычных взаимоотношений. Наверно, лучше не употреблять его в ее присутствии.
   — Конечно, мой господин.
   — Я рассчитываю, что ты проявишь по отношению к ней обычную свою любезность; она действует в наших интересах.
   — Мне никогда прежде не доводилось видеть симбионта, мой господин. По крайней мере, знать, что это именно он.
   — Очень немногие люди могут этим похвастаться. В конце концов, симбионтов вообще мало. Это не тот тип взаимоотношений, в которые люди вступают охотно. — В коридоре послышался шум. — Полагаю, Микин, сейчас тебе представится редкий случай.
   Кто-то громко постучал в дверь.
   — Входи!
   Появилась гостья в сопровождении охранника, которого Басторран тут же отпустил.
   Стоящая перед ними особа, безусловно, привлекала к себе внимание. В ее облике ощущалась некая необычность, хотя посетительница обладала вполне стандартной женской фигурой. Светлые, как солома, волосы были коротко острижены, кожа мраморно-белая, губы тонкие, бескровные. Больше всего Микина смутили глаза — невероятно большие, с черной радужной оболочкой, какой никогда не бывает у людей, особенно контрастировавшие с удивительной белизной кожи. Ее нельзя было назвать красавицей или признать безобразной. Однако ей, безусловно, была присуща определенная элегантность — такой мог бы обладать обретший плоть ледник. Микин признался себе, что, глядя на нее, испытывал страх, и в то же время его взгляд завороженно возвращался к ней.
   Женщина чувствовала себя совершенно свободно и позволяла рассматривать себя без всякого смущения.
   Наконец Басторран произнес:
   — Приветствую тебя.
   Было непонятно, услышала ли она его слова.
   — Это мой помощник, — продолжал паладин. — Лахон Микин. Микин, это Афри Корденза.
   Они кивнули друг другу; женщина — еле заметно, без всякого интереса.
   — На случай, если я сам не смогу встретиться с тобой, Корденза, ты должна поддерживать связь с Микином. Только с ним и ни с кем другим. Надеюсь, я выразился ясно.
   — Да.
   Что-то в тембре ее голоса заставило волосы на затылке Микина встать дыбом.
   — Больше тебе тут делать нечего, — заявил Басторран, обращаясь к нему. — Можешь идти.
   Молодой человек, не в силах отвести взгляда от женщины, казалось, не услышал его слов.
   — Микин!
   — Мой господин…
   — Ступай. И сделай так, чтобы нам не мешали.
   Помощник собрал свои бумаги и быстро вышел.
   Лежащий на постели паладин и симбионт пристально смотрели друг на друга.
   — Не возражаешь, если я распадусь? — спросила Корденза.
   — Если ты сделаешь… что?
   — Слияние с фантомным партнером — вещь не слишком приятная. Мне кажется, словно я объелась. Надеюсь, в будущем наше сожительство станет более удобным. А до тех пор… — она стукнула по плоской груди затянутым в черную перчатку кулаком, — лучше порознь, чем вместе. Понимаешь, что я имею в виду? — Корденза улыбнулась одними губами.
   — Только не забывай, что за дверью мои люди. Стоит тебе хотя бы подумать о…
   — Успокойся, генерал. Мы должны доверять друг другу; в конце концов, у нас деловые отношения. Кроме того, если бы мы хотели убить тебя, ты уже был бы мертв.
   Его неприятно кольнуло слово “мы”.
   — Тогда приступай.
   Дальше события развивались следующим образом. Афри Корденза просто сделала шаг в сторону, а там, где она только что стояла, остался висеть контур ее фигуры, как будто очерченный пером. Внутри него пенился и трепетал калейдоскоп блестящих частиц, они сгущались, разряжались и буквально за несколько секунд сформировали нечто, выглядевшее в точности как двойник Кордензы.
   Басторран видел, что женщину и ее колдовской фантом связывает почти неразличимая нить, похожая на паутину. Прошло несколько мгновений, она туго натянулась, порвалась и была тут же всосана двойником.
   При ближайшем рассмотрении он оказался не совсем точной копией Кордензы, хотя и очень близкой к оригиналу. В двойнике тоже ощущалась двуполость, однако мужские черты были выражены более явственно. Да и человека он напоминал лишь отчасти.
   Афри потянулась, заведя назад локти и вращая головой, — очевидно, разминалась после избавления от тяжести. Колдовская копия рядом с ней делала то же самое. Они бессознательно повторяли движения друг друга, выглядело это как тщательно отработанная хореографическая сценка.
   Корденза выпрямилась, резко выдохнула и объявила:
   — Говори все, что считаешь нужным, обращаясь к нам обоим.
   — Мы работаем вместе, — добавил фантом.
   В его голосе ощущался оттенок таинственности — глуховатый, чуть безжизненный, самую малость нечеловеческий.
   Басторран молча рассматривал эту пару, как бы оценивая, стоит ли иметь с ними дело.
   — Как мне тебя называть? — наконец спросил он.
   — Африм, — ответил фантом.
   Афри, скрестив руки, прислонилась к шкафу. Фантом, о котором Басторран заставлял себя думать как о “нем”, принял схожую позу у камина.
   — Давайте перейдем к делу, — сказал Басторран. — Вам известна природа заказа.
   — Мы выполняем заказы только одного рода, — ответила Афри.
   — Все, что нам требуется знать, — это цель, — закончил ее двойник.
   — Узнав, вы, возможно, дважды подумаете, прежде чем взяться за такое дело.
   Невольный каламбур, однако гости, казалось, не обратили на него внимания.
   — Приятно, когда тебе бросают вызов, — отозвался Африм.
   — Заставляет быть в форме, — пояснила Афри.
   — Проблема как-то связана с нынешним состоянием твоего здоровья? — уточнил фантом.
   — Ты жаждешь мести, — предположила женщина. — Не только из-за полученных ран…
   — Но из-за ужасного публичного унижения, которое ты претерпел.
   Басторрана ужасно разозлили и их манера говорить, и суть сказанного.
   — Пятно не только на твоей репутации…
   — … Но и клана в целом, и…
   — Хватит! Еще одно слово, и я прикажу выпороть вас за дерзость.
   — В моем случае это, наверное, не так-то просто, — заметил фантом.
   — Похоже, мы в своих предположениях попали в самую точку, Африм, — произнесла Корденза.
   — Да, это Кэлдасон, — подтвердил Басторран. — Я хочу уничтожить его. Он известный разбойник.
   — Его трудно убить.
   — В некотором роде его просто невозможно убить.