Страница:
Молча кивнув, мужчина прошел мимо нее, толкнул низкую дверь, затем спустился по каменной лестнице и, оказавшись перед гораздо более внушительной дверью, негромко постучал. Рассмотрев в “глазок”, его впустили.
В лицо ударил теплый воздух, посетитель с удовольствием вдохнул аромат свежего хлеба. Пекарня была длинная, тоже с низким потолком; повсюду стояли мешки с мукой и сахаром, корзины с сушеными фруктами. Вдоль стены, вплотную примыкая к ней, тянулась печь с несколькими духовками. Пекари в белых фартуках плоскими лопатками с длинными ручками подносили к духовкам формы с тестом.
Гостя узнали и приветствовали. Сняв плащ, мужчина небрежно бросил его на скамейку. Внешность у него была запоминающаяся — серебристые длинные волосы, яркие выразительные глаза. Он выглядел старше своих лет — большей частью из-за покроя одежды, сшитой из дорогого сукна.
Пробормотав: “Стар я стал для таких вещей”, он направился к последней из трех огромных духовок и обратился к столпившимся вокруг нее мужчинам:
— Не поможете ли вы мне?..
— Рады стараться, господин.
Старший пекарь, махнув пухлой рукой, подал знак остальным. Вперед вышел один из работников и распахнул дверцу печи, откуда вырвалось ревущее, опаляющее пламя.
Двое мускулистых рабочих, скрестив руки, усадили на них гостя и, поддерживая ему спину, подняли; затем принялись раскачивать туда и обратно, все быстрее и быстрее.
А потом швырнули прямо в печь!
Пламя казалось совершенно реальным, жар опалял. Мужчина едва сдержал крик, хотя и знал, что скоро все закончится.
Миг — и он пролетел сквозь пламя; яркий свет сменился тусклым освещением, иссушающий жар — приятной прохладой. Седовласый приземлился на груду набитых шерстью мешков и теперь тяжело, с хрипом дышал. С этой стороны иллюзия, сквозь которую он прошел, имела вид квадрата в стене, размером с окно; на его поверхности, точно масло на воде, медленно кружились неяркие цветные кляксы. И — никакого пламени.
— Вставай, патриций.
Далиан Карр поднял взгляд и уставился на протянутую мозолистую руку. Над ним, скептически улыбаясь, возвышалась женщина средних лет, хорошо сложенная, с крепким телом и широкими плечами.
— Гойтер…
Карр позволил ей помочь ему. Вставая, он шумно втянул воздух сквозь сомкнутые губы.
— Кости болят. — Это прозвучало как жалоба.
— Вздор! — фыркнула она. — Ты не намного старше меня. Перестань жалеть себя и займись полезным делом; это обычно улучшает настроение.
Высказавшись в столь характерном для нее духе, она развернулась и ушла.
Мужчина не смог сдержать улыбки, глядя, как она торопливо удаляется — наверняка чтобы найти очередную жертву для своих нотаций.
Ей было из кого выбирать. Это убежище оказалось гораздо больше пекарни, которую Карр только что покинул, и представляло собой огромный подвал, располагавшийся под несколькими соседними зданиями. Здесь трудились по крайней мере два десятка людей.
Карр отряхнул одежду — соприкосновение с мешками не прошло бесследно — и с любопытством огляделся.
Часть подвала была отведена под производство зачарованного оружия. За длинными столами сидели мужчины и женщины, все в хлопчатобумажных перчатках — нелишняя предосторожность, если имеешь дело с магической “артиллерией”. Под внимательным присмотром надзирающих чародеев на столах росли груды коконов с миражами, ложных сигнальных ракет, гранат со слепящими огнями. Небольшая группа девушек изготавливала средства защиты от подслушивания, замаскированные под ожерелья и браслеты.
После краткого обмена приветствиями патриций прошел дальше, к стрельбищу. Для проверки магических боеприпасов была выделена специальная зона размером три сотни шагов в длину и тридцать в ширину. Со всех сторон ее окружал защитный экран, практически прозрачный, если не считать еле заметного радужного оттенка, как у мыльных пузырей.
В дальнем конце стрельбища были установлены привязанные к деревянным рамам манекены, похожие на пугал. Когда Далиан Карр подошел поближе, испытатели как раз сделали первые выстрелы.
Мишени поразили мощные энергетические заряды, так что во все стороны полетела солома. Некоторые магические жезлы стреляли липкими эктоилазменными сетями или осыпали манекены ледяными иглами. Ближайший к патрицию испытатель поднес к губам медный рожок и подул в него, однако вместо звуков инструмент выбросил облако мелких крылатых ящериц, жадно разевавших зубастые пасти. Они полетели к манекену и начали раздирать его, расшвыривая во все стороны клочья материи и солому.
Девушка-стрелок в очередной раз направила заостренный черный жезл в сторону мишени, и он извергнул огненные шары. Часть их пролетела мимо цели, и, прежде чем сдетонировать, огненные “яблоки” запрыгали по стрельбищу. Один из шаров отскочил от брусчатки, срикошетил в сторону патриция и ударил в защитный экран прямо напротив его лица. Последовала ослепительная красно-желтая вспышка. Карр инстинктивно отпрянул, хотя знал, что опасность ему не угрожает.
Испытательница смущенно улыбнулась ему.
Неслышно ступая, подошла Гойтер.
— Их стабильность оставляет желать лучшего, но мы над этим работаем. — Она кивнула в сторону жезлов и, понизив голос, добавила: — Что ты дергаешься? С тобой все в порядке?
— Все прекрасно. Просто… устал.
— Хм-м-м… — недоверчиво протянула она и вернулась к своим делам.
Карр постоял с закрытыми глазами, массируя переносицу большим и указательным пальцами.
В дальнем углу кто-то зашевелился, затем медленно потащил свою тушу к свету. Существо, сплошь заросшее густым темным мехом, обладало широкими, массивными плечами; морщинистая кожа на физиономии висела складками, нос был плоский, глаза черные.
Переваливающейся походкой, почти скребя костяшками пальцев по полу, животное приблизилось к патрицию. Услышав шаркающие звуки шагов, Карр повернул голову.
— Что скажешь? — Горилла сделала неуклюжий пируэт, словно изображая женщину, демонстрирующую новое платье. — Чуть-чуть грузновата — согласна, но все надежнее, чем несмышленая девочка. Немного потренироваться и…
— Ради богов, пощади, — устало прервал ее Карр.
— Что?
— По мне, девочка предпочтительнее.
— Ого! — Обезьяна съежилась, насколько это было для нее возможно. — Почему?
— Потому что ты продолжаешь изменяться. По крайней мере к ней мы привыкли — как бы она нас ни раздражала.
— Сейчас самое время для перемен.
— Мы и так по горло сыты переменами, тебе не кажется?
— Забавно слышать такое… из твоих уст.
— Ты все неправильно понимаешь. Послушай, я сейчас не в настроении вступать в дебаты с обезьяной. Поэтому, если ты не против…
Горилла успокаивающим жестом вскинула руки.
— Намек понят.
Она развернулась и заковыляла в свой закуток. Спустя мгновение там вспыхнуло ослепительное сияние, сопровождавшееся появлением медового цвета дыма и едким запахом. Затем из клубов дыма вышел долговязый человек.
Он был стар, с бледным морщинистым лицом и внушительной бородой, но спину держал прямо и шагал твердо в своих сандалиях, сплетенных из золотых нитей. Простое голубое одеяние перехватывал широкий пояс-шарф. Подходя, он приглаживал выбившиеся из прически пряди седых волос и внушительную бороду.
— Должен заметить, сегодня ты не в духе, патриций, — сказал он.
— Извини, Феникс. Обстоятельства давят. С приближением времени исхода…
— Нельзя нести бремя всего мира на своих плечах. Ты выглядишь так, словно одной ногой стоишь в могиле. Нужно учиться расслабляться.
— Расслабляться? Как я могу расслабляться? Все эти приготовления, столько людей вовлечено… По большому счету наше дело висит на волоске!
— Ну и что? Следует передоверять другим часть своих полномочий.
Патриций проигнорировал совет.
— Тебе известно, что этой ночью сгорели несколько домов колониальных администраторов?
— Слышал.
— Это не наших рук дело. Люди начинают брать решение проблем в свои руки.
— Ну и что в этом плохого? Чем больше страдает режим, тем лучше для нашего дела, не так ли?
— Ты знаешь не хуже меня, что вооруженное восстание не входит в наши планы. Мы мешаем им жить, но не стремимся к открытой конфронтации — силы не равны.
— Ничего не поделаешь, Карр. Если люди недовольны настолько, чтобы нанести ответный удар, кто мы такие, чтобы мешать им?
— Нам не нужны анархические протесты.
— Не уверен. Власти, несомненно, усилят давление, что всегда приводит к пополнению наших рядов.
— Это все моя вина…
— О чем ты?
— Вот уже три месяца репрессии все усиливаются. Комендантский час, облавы, ни в чем не повинных людей хватают прямо на улицах… Пытки, скорые расправы — все это следствие нападения на архив. Мне не следовало санкционировать эту акцию. Это была ошибка.
— О чем ты говоришь! Мы нанесли удар по самому чувствительному месту, хотя знали, что последствия неизбежны. Нет смысла без конца корить себя.
— Последствия перевешивают все, чего мы добились. Паладины все равно взяли верх. Даже те крохотные островки свободы, что мы имели, стали еще меньше. Как же мне не корить себя?
— Потому что это не твоя вина. Или эгоизм настолько затмевает тебе глаза, что мешает понимать — ты такая же мелкая сошка, как все мы?
Карр выглядел смущенным.
— Полагаю, я заслужил подобную отповедь. Я тревожусь, потому что надеялся, что мы лучше контролируем ситуацию.
— Пора бы тебе уже понять, что всякий контроль — чистой воды иллюзия. Самое большее, на что мы способны, — это всколыхнуть большую волну. Не хотелось бы, Карр, чтобы ты утратил веру. В особенности сейчас, когда мы уже так близки к цели. Раздоры нам ни к чему.
— Раздоры — это слишком сильно сказано. Просто некоторые все еще нуждаются в дополнительных доводах.
— Нетрудно понять почему, не правда ли? — Чародей скрестил руки на груди. — Я имею в виду, из всех мест, предоставленных на выбор…
— Не начинай снова, Феникс, пожалуйста. Вопрос был улажен и с Соглашением, и со всем Советом.
— Знаю, знаю. Я просто имею в виду, что это… необычный выбор. И не я один так думаю среди посвященных в эту тайну.
— Так или иначе, проблема улажена. Обратного пути нет.
— Я лишь хочу напомнить тебе, что это решение одобряют не все. — В голосе Феникса проскользнули нотки раздражения.
— Ну, ты не сообщил мне ничего нового. — Разговор зашел в тупик, и, к радости обоих собеседников, появилась Гойтер в сопровождении двух мужчин. Один — высокий, статный, с пронзительными черными глазами; за ним на почтительном расстоянии следовал молодой человек с пробивающимися усиками, явно бывшими предметом его особых забот.
— Доброе утро, Рит, — приветствовал Карр старшего, радуясь, что тягостный разговор с Фениксом прервался благодаря их появлению. Кэлдасон кивнул.
— Ну, как ты? — обратился патриций к юноше. Вместо ответа тот посмотрел на квалочианца.
— Все по-прежнему, — сообщил Кэлдасон.
— Видения?
— И его попытки избежать их. — Куч напряженно изучал свои башмаки. Феникс вздохнул.
— Нужно выяснить их суть… Если бы мы знали, что именно он видит… ну, это наверняка помогло бы.
— Я уже рассказал тебе все, что мог, — предотвращая дальнейшие расспросы, холодно заметил Рит.
— Пошли, Куч. — Феникс положил юноше руку на плечо. — Попробуем разобраться.
— Постойте! — Карр указал на обрызганную кровью куртку молодого человека. — Что это?
— А ты как думаешь? — с вызовом спросил Кэлдасон.
— Сколько раз я должен напоминать, что следует избегать уличных драк!
— Столько, сколько пожелаешь. Я все равно буду делать то, что сочту нужным.
— Меньше всего мы сейчас нуждаемся в том, чтобы потерять такого человека, как ты. И уж конечно, не следует без необходимости привлекать к себе внимание.
— Меня схватили патрульные, — вмешался в разговор Куч, — и Рит…
— Это было необходимо, Карр, — перебил его Кэлдасон. — Или, может, ты предпочел бы, чтобы мальчика схватили, а затем под пытками развязали ему язык?
— Я поступил глупо, — признался Куч, потупив взгляд.
— И опрометчиво, — добавил Рит. Юноша поднял взгляд и почти прошептал:
— Не думаю, что я единственный грешу этим. — Кэлдасон явно хотел ответить, но сдержался.
— По-моему, сейчас подходящее время валять дурака. — Взгляд Карра метнулся от мужчины к юноше. — Это относится к вам обоим. Судя по виду Куча, прежде всего ему нужно выспаться. Феникс, сделай потом, что сможешь.
Чародей кивнул и уже собрался уходить, но заметил устремленный на него пристальный взгляд Кэлдасона.
— Что? Что не так?
— Думаю, я предпочел бы иметь дело с обезьяной.
— Хм-м-м… — Феникс круто развернулся на пятках.
Гойтер поманила за собой Куча.
— Парнишка беспокоит меня, — признался Карр, глядя им вслед.
— Так и должно быть. — Рит кивнул.
— Мы ведь не приблизились к пониманию того, каким образом твои иллюзии передались ему.
— Я потратил годы, пытаясь разобраться, почему они преследуют меня и что все это значит. У меня такое чувство, будто я каким-то образом… заразил его.
— Остается лишь надеяться, что Феникс и Соглашение найдут решение.
— Если не ухудшат ситуацию.
— Мне понятно твое отношение к магии, но оно плохо согласуется с реальностью. Для мальчика существует единственное средство спасения, а ты хочешь, чтобы мы повернулись к нему спиной. Не говоря уж о других возможностях, которые открываются с помощью волшебства. — Карр кивнул в сторону стрельбища.
Первую группу растерзанных до неузнаваемости манекенов унесли, и теперь испытатели уничтожали новых, некоторые из которых были в красных мундирах паладинов. Выпущенные из пращи снаряды распускались у ног чучела зеленым пучком обезумевших ядовитых змей. Из жезла одного стрелка с треском вырывались миниатюрные ослепляющие молнии, из жезла другого вылетела стрела: благодаря наложенному на нее заклинанию, она выглядела, точно дюжина одинаковых стрел. Иллюзорные стрелы взрывались от удара и исчезали, а реальная поражала цель.
— Я предпочитаю холодную сталь, — ответил Кэлдасон.
— Это не то, в чем нуждается Куч.
— Однако сегодня ночью она его спасла. — Карр медленно покачал головой.
— В этом вопросе мы никогда с тобой не договоримся, верно?
— Скорее всего, нет. Кстати… ты сказал, что Кучу нужно отдохнуть. По-моему, твое пожелание больше относится к тебе самому. Ты выглядишь усталым.
— В последнее время все только и говорят мне об этом.
— Ну не могут же все ошибаться? Ты слишком многое берешь на себя.
— Надеюсь, вскоре мне станет легче. Я хочу отказаться от должности патриция.
— Ты уже не первый раз принимаешь такое решение.
— Однако теперь я имею в виду именно то, что сказал. Хотя следовало сделать это давным-давно.
— Хорошо. Когда?
— Вопрос нескольких дней. Наверное, я буду чувствовать себя… странно, после стольких лет службы.
— Никогда не думал, что политики могут добиться столь многого. В основном они уходят с позором. Ты этого избежал.
— Я и сам так думал. Возможно, поэтому и потратил впустую все эти годы.
— Нет, не впустую. — Патриций улыбнулся.
— В твоих устах это звучит не очень-то ободряюще. Однако я готов к этой перемене, хотя в результате лишусь той небольшой защиты, которую дает статус патриция.
— Тогда поступи так, как ты всегда советовал Руканису, — уйди в подполье.
— Все не так просто. Если, уволившись, я исчезну, это лишь подтвердит подозрения властей в отношении меня. Может, разумнее некоторое время продолжать заниматься какой-нибудь общественной деятельностью? Однако прежде чем принять решение, мне предстоит еще одно неприятное дело.
— Какое?
— Бал-маскарад.
— Звучит не так уж скверно, хотя лично я не хотел бы там оказаться.
— Гостей принимают дипломатический корпус Гэт Тампура и кланы. Я буду иметь удовольствие составить компанию послу Анору Талгориаиу и самому… Айвэку Басторрану.
— Я дорого заплатил бы за несколько минут наедине с последним, — угрюмо заметил Кэлдасон. — Но если это для тебя столь тяжкое испытание — не ходи, и все.
— Протокол не позволяет. Тем более что именно там будет объявлено о моей отставке.
— Ну, тогда просто пройди через все это с улыбкой.
— Да, и потом я смогу полностью сосредоточиться на наших планах, касающихся острова. К тому же вскоре мне предстоит встреча с его владельцем. Я хочу, чтобы ты тоже там был.
— И что даст мое присутствие?
— Нечто очень ценное… возможно. Я не могу сейчас вдаваться в детали, но ты пойдешь?
— Неплохо хотя бы в общих чертах представлять, чего ты ожидаешь от меня.
— Возможно, услуги новому государству. А возможно, ничего, кроме того, что ты будешь сопровождать меня на эту встречу.
Кэлдасон на мгновение задумался.
— Ладно.
— Мне хотелось бы взять с собой и Серру.
— На эту встречу?
— Она же входит в твое подразделение.
— Серра не участвовала в акциях уже три месяца.
— Мы не можем позволить себе, чтобы человек с опытом Серры оставался в стороне. В особенности в нынешней напряженной ситуации.
— Я и сам хотел бы, чтобы она вернулась. Она заметно изменилась в лучшую сторону после той истории с самоубийством. И все же по-прежнему остается… непредсказуемой.
— Она так много потеряла, Рит. Ребенка, работу, страну — все, во что верила. Тебе не кажется, что это дает ей право вести себя немного странно? Не думаю, что она уже готова к полноценной службе, но следует, по крайней мере, рассмотреть такую возможность.
— Я ведь уже сказал, что и сам хотел бы, чтобы она вернулась.
— Прекрасно. Я свяжусь с ней. — Карр оглянулся, заметил Гойтер и помахал ей рукой. — Имеешь представление, где сейчас Серра?
— С Таналвах Лан.
— А-а, хорошо. Она уравновешенная женщина. Так что я спокоен за Серру — ни о каких неприятностях не может быть и речи.
3
В лицо ударил теплый воздух, посетитель с удовольствием вдохнул аромат свежего хлеба. Пекарня была длинная, тоже с низким потолком; повсюду стояли мешки с мукой и сахаром, корзины с сушеными фруктами. Вдоль стены, вплотную примыкая к ней, тянулась печь с несколькими духовками. Пекари в белых фартуках плоскими лопатками с длинными ручками подносили к духовкам формы с тестом.
Гостя узнали и приветствовали. Сняв плащ, мужчина небрежно бросил его на скамейку. Внешность у него была запоминающаяся — серебристые длинные волосы, яркие выразительные глаза. Он выглядел старше своих лет — большей частью из-за покроя одежды, сшитой из дорогого сукна.
Пробормотав: “Стар я стал для таких вещей”, он направился к последней из трех огромных духовок и обратился к столпившимся вокруг нее мужчинам:
— Не поможете ли вы мне?..
— Рады стараться, господин.
Старший пекарь, махнув пухлой рукой, подал знак остальным. Вперед вышел один из работников и распахнул дверцу печи, откуда вырвалось ревущее, опаляющее пламя.
Двое мускулистых рабочих, скрестив руки, усадили на них гостя и, поддерживая ему спину, подняли; затем принялись раскачивать туда и обратно, все быстрее и быстрее.
А потом швырнули прямо в печь!
Пламя казалось совершенно реальным, жар опалял. Мужчина едва сдержал крик, хотя и знал, что скоро все закончится.
Миг — и он пролетел сквозь пламя; яркий свет сменился тусклым освещением, иссушающий жар — приятной прохладой. Седовласый приземлился на груду набитых шерстью мешков и теперь тяжело, с хрипом дышал. С этой стороны иллюзия, сквозь которую он прошел, имела вид квадрата в стене, размером с окно; на его поверхности, точно масло на воде, медленно кружились неяркие цветные кляксы. И — никакого пламени.
— Вставай, патриций.
Далиан Карр поднял взгляд и уставился на протянутую мозолистую руку. Над ним, скептически улыбаясь, возвышалась женщина средних лет, хорошо сложенная, с крепким телом и широкими плечами.
— Гойтер…
Карр позволил ей помочь ему. Вставая, он шумно втянул воздух сквозь сомкнутые губы.
— Кости болят. — Это прозвучало как жалоба.
— Вздор! — фыркнула она. — Ты не намного старше меня. Перестань жалеть себя и займись полезным делом; это обычно улучшает настроение.
Высказавшись в столь характерном для нее духе, она развернулась и ушла.
Мужчина не смог сдержать улыбки, глядя, как она торопливо удаляется — наверняка чтобы найти очередную жертву для своих нотаций.
Ей было из кого выбирать. Это убежище оказалось гораздо больше пекарни, которую Карр только что покинул, и представляло собой огромный подвал, располагавшийся под несколькими соседними зданиями. Здесь трудились по крайней мере два десятка людей.
Карр отряхнул одежду — соприкосновение с мешками не прошло бесследно — и с любопытством огляделся.
Часть подвала была отведена под производство зачарованного оружия. За длинными столами сидели мужчины и женщины, все в хлопчатобумажных перчатках — нелишняя предосторожность, если имеешь дело с магической “артиллерией”. Под внимательным присмотром надзирающих чародеев на столах росли груды коконов с миражами, ложных сигнальных ракет, гранат со слепящими огнями. Небольшая группа девушек изготавливала средства защиты от подслушивания, замаскированные под ожерелья и браслеты.
После краткого обмена приветствиями патриций прошел дальше, к стрельбищу. Для проверки магических боеприпасов была выделена специальная зона размером три сотни шагов в длину и тридцать в ширину. Со всех сторон ее окружал защитный экран, практически прозрачный, если не считать еле заметного радужного оттенка, как у мыльных пузырей.
В дальнем конце стрельбища были установлены привязанные к деревянным рамам манекены, похожие на пугал. Когда Далиан Карр подошел поближе, испытатели как раз сделали первые выстрелы.
Мишени поразили мощные энергетические заряды, так что во все стороны полетела солома. Некоторые магические жезлы стреляли липкими эктоилазменными сетями или осыпали манекены ледяными иглами. Ближайший к патрицию испытатель поднес к губам медный рожок и подул в него, однако вместо звуков инструмент выбросил облако мелких крылатых ящериц, жадно разевавших зубастые пасти. Они полетели к манекену и начали раздирать его, расшвыривая во все стороны клочья материи и солому.
Девушка-стрелок в очередной раз направила заостренный черный жезл в сторону мишени, и он извергнул огненные шары. Часть их пролетела мимо цели, и, прежде чем сдетонировать, огненные “яблоки” запрыгали по стрельбищу. Один из шаров отскочил от брусчатки, срикошетил в сторону патриция и ударил в защитный экран прямо напротив его лица. Последовала ослепительная красно-желтая вспышка. Карр инстинктивно отпрянул, хотя знал, что опасность ему не угрожает.
Испытательница смущенно улыбнулась ему.
Неслышно ступая, подошла Гойтер.
— Их стабильность оставляет желать лучшего, но мы над этим работаем. — Она кивнула в сторону жезлов и, понизив голос, добавила: — Что ты дергаешься? С тобой все в порядке?
— Все прекрасно. Просто… устал.
— Хм-м-м… — недоверчиво протянула она и вернулась к своим делам.
Карр постоял с закрытыми глазами, массируя переносицу большим и указательным пальцами.
В дальнем углу кто-то зашевелился, затем медленно потащил свою тушу к свету. Существо, сплошь заросшее густым темным мехом, обладало широкими, массивными плечами; морщинистая кожа на физиономии висела складками, нос был плоский, глаза черные.
Переваливающейся походкой, почти скребя костяшками пальцев по полу, животное приблизилось к патрицию. Услышав шаркающие звуки шагов, Карр повернул голову.
— Что скажешь? — Горилла сделала неуклюжий пируэт, словно изображая женщину, демонстрирующую новое платье. — Чуть-чуть грузновата — согласна, но все надежнее, чем несмышленая девочка. Немного потренироваться и…
— Ради богов, пощади, — устало прервал ее Карр.
— Что?
— По мне, девочка предпочтительнее.
— Ого! — Обезьяна съежилась, насколько это было для нее возможно. — Почему?
— Потому что ты продолжаешь изменяться. По крайней мере к ней мы привыкли — как бы она нас ни раздражала.
— Сейчас самое время для перемен.
— Мы и так по горло сыты переменами, тебе не кажется?
— Забавно слышать такое… из твоих уст.
— Ты все неправильно понимаешь. Послушай, я сейчас не в настроении вступать в дебаты с обезьяной. Поэтому, если ты не против…
Горилла успокаивающим жестом вскинула руки.
— Намек понят.
Она развернулась и заковыляла в свой закуток. Спустя мгновение там вспыхнуло ослепительное сияние, сопровождавшееся появлением медового цвета дыма и едким запахом. Затем из клубов дыма вышел долговязый человек.
Он был стар, с бледным морщинистым лицом и внушительной бородой, но спину держал прямо и шагал твердо в своих сандалиях, сплетенных из золотых нитей. Простое голубое одеяние перехватывал широкий пояс-шарф. Подходя, он приглаживал выбившиеся из прически пряди седых волос и внушительную бороду.
— Должен заметить, сегодня ты не в духе, патриций, — сказал он.
— Извини, Феникс. Обстоятельства давят. С приближением времени исхода…
— Нельзя нести бремя всего мира на своих плечах. Ты выглядишь так, словно одной ногой стоишь в могиле. Нужно учиться расслабляться.
— Расслабляться? Как я могу расслабляться? Все эти приготовления, столько людей вовлечено… По большому счету наше дело висит на волоске!
— Ну и что? Следует передоверять другим часть своих полномочий.
Патриций проигнорировал совет.
— Тебе известно, что этой ночью сгорели несколько домов колониальных администраторов?
— Слышал.
— Это не наших рук дело. Люди начинают брать решение проблем в свои руки.
— Ну и что в этом плохого? Чем больше страдает режим, тем лучше для нашего дела, не так ли?
— Ты знаешь не хуже меня, что вооруженное восстание не входит в наши планы. Мы мешаем им жить, но не стремимся к открытой конфронтации — силы не равны.
— Ничего не поделаешь, Карр. Если люди недовольны настолько, чтобы нанести ответный удар, кто мы такие, чтобы мешать им?
— Нам не нужны анархические протесты.
— Не уверен. Власти, несомненно, усилят давление, что всегда приводит к пополнению наших рядов.
— Это все моя вина…
— О чем ты?
— Вот уже три месяца репрессии все усиливаются. Комендантский час, облавы, ни в чем не повинных людей хватают прямо на улицах… Пытки, скорые расправы — все это следствие нападения на архив. Мне не следовало санкционировать эту акцию. Это была ошибка.
— О чем ты говоришь! Мы нанесли удар по самому чувствительному месту, хотя знали, что последствия неизбежны. Нет смысла без конца корить себя.
— Последствия перевешивают все, чего мы добились. Паладины все равно взяли верх. Даже те крохотные островки свободы, что мы имели, стали еще меньше. Как же мне не корить себя?
— Потому что это не твоя вина. Или эгоизм настолько затмевает тебе глаза, что мешает понимать — ты такая же мелкая сошка, как все мы?
Карр выглядел смущенным.
— Полагаю, я заслужил подобную отповедь. Я тревожусь, потому что надеялся, что мы лучше контролируем ситуацию.
— Пора бы тебе уже понять, что всякий контроль — чистой воды иллюзия. Самое большее, на что мы способны, — это всколыхнуть большую волну. Не хотелось бы, Карр, чтобы ты утратил веру. В особенности сейчас, когда мы уже так близки к цели. Раздоры нам ни к чему.
— Раздоры — это слишком сильно сказано. Просто некоторые все еще нуждаются в дополнительных доводах.
— Нетрудно понять почему, не правда ли? — Чародей скрестил руки на груди. — Я имею в виду, из всех мест, предоставленных на выбор…
— Не начинай снова, Феникс, пожалуйста. Вопрос был улажен и с Соглашением, и со всем Советом.
— Знаю, знаю. Я просто имею в виду, что это… необычный выбор. И не я один так думаю среди посвященных в эту тайну.
— Так или иначе, проблема улажена. Обратного пути нет.
— Я лишь хочу напомнить тебе, что это решение одобряют не все. — В голосе Феникса проскользнули нотки раздражения.
— Ну, ты не сообщил мне ничего нового. — Разговор зашел в тупик, и, к радости обоих собеседников, появилась Гойтер в сопровождении двух мужчин. Один — высокий, статный, с пронзительными черными глазами; за ним на почтительном расстоянии следовал молодой человек с пробивающимися усиками, явно бывшими предметом его особых забот.
— Доброе утро, Рит, — приветствовал Карр старшего, радуясь, что тягостный разговор с Фениксом прервался благодаря их появлению. Кэлдасон кивнул.
— Ну, как ты? — обратился патриций к юноше. Вместо ответа тот посмотрел на квалочианца.
— Все по-прежнему, — сообщил Кэлдасон.
— Видения?
— И его попытки избежать их. — Куч напряженно изучал свои башмаки. Феникс вздохнул.
— Нужно выяснить их суть… Если бы мы знали, что именно он видит… ну, это наверняка помогло бы.
— Я уже рассказал тебе все, что мог, — предотвращая дальнейшие расспросы, холодно заметил Рит.
— Пошли, Куч. — Феникс положил юноше руку на плечо. — Попробуем разобраться.
— Постойте! — Карр указал на обрызганную кровью куртку молодого человека. — Что это?
— А ты как думаешь? — с вызовом спросил Кэлдасон.
— Сколько раз я должен напоминать, что следует избегать уличных драк!
— Столько, сколько пожелаешь. Я все равно буду делать то, что сочту нужным.
— Меньше всего мы сейчас нуждаемся в том, чтобы потерять такого человека, как ты. И уж конечно, не следует без необходимости привлекать к себе внимание.
— Меня схватили патрульные, — вмешался в разговор Куч, — и Рит…
— Это было необходимо, Карр, — перебил его Кэлдасон. — Или, может, ты предпочел бы, чтобы мальчика схватили, а затем под пытками развязали ему язык?
— Я поступил глупо, — признался Куч, потупив взгляд.
— И опрометчиво, — добавил Рит. Юноша поднял взгляд и почти прошептал:
— Не думаю, что я единственный грешу этим. — Кэлдасон явно хотел ответить, но сдержался.
— По-моему, сейчас подходящее время валять дурака. — Взгляд Карра метнулся от мужчины к юноше. — Это относится к вам обоим. Судя по виду Куча, прежде всего ему нужно выспаться. Феникс, сделай потом, что сможешь.
Чародей кивнул и уже собрался уходить, но заметил устремленный на него пристальный взгляд Кэлдасона.
— Что? Что не так?
— Думаю, я предпочел бы иметь дело с обезьяной.
— Хм-м-м… — Феникс круто развернулся на пятках.
Гойтер поманила за собой Куча.
— Парнишка беспокоит меня, — признался Карр, глядя им вслед.
— Так и должно быть. — Рит кивнул.
— Мы ведь не приблизились к пониманию того, каким образом твои иллюзии передались ему.
— Я потратил годы, пытаясь разобраться, почему они преследуют меня и что все это значит. У меня такое чувство, будто я каким-то образом… заразил его.
— Остается лишь надеяться, что Феникс и Соглашение найдут решение.
— Если не ухудшат ситуацию.
— Мне понятно твое отношение к магии, но оно плохо согласуется с реальностью. Для мальчика существует единственное средство спасения, а ты хочешь, чтобы мы повернулись к нему спиной. Не говоря уж о других возможностях, которые открываются с помощью волшебства. — Карр кивнул в сторону стрельбища.
Первую группу растерзанных до неузнаваемости манекенов унесли, и теперь испытатели уничтожали новых, некоторые из которых были в красных мундирах паладинов. Выпущенные из пращи снаряды распускались у ног чучела зеленым пучком обезумевших ядовитых змей. Из жезла одного стрелка с треском вырывались миниатюрные ослепляющие молнии, из жезла другого вылетела стрела: благодаря наложенному на нее заклинанию, она выглядела, точно дюжина одинаковых стрел. Иллюзорные стрелы взрывались от удара и исчезали, а реальная поражала цель.
— Я предпочитаю холодную сталь, — ответил Кэлдасон.
— Это не то, в чем нуждается Куч.
— Однако сегодня ночью она его спасла. — Карр медленно покачал головой.
— В этом вопросе мы никогда с тобой не договоримся, верно?
— Скорее всего, нет. Кстати… ты сказал, что Кучу нужно отдохнуть. По-моему, твое пожелание больше относится к тебе самому. Ты выглядишь усталым.
— В последнее время все только и говорят мне об этом.
— Ну не могут же все ошибаться? Ты слишком многое берешь на себя.
— Надеюсь, вскоре мне станет легче. Я хочу отказаться от должности патриция.
— Ты уже не первый раз принимаешь такое решение.
— Однако теперь я имею в виду именно то, что сказал. Хотя следовало сделать это давным-давно.
— Хорошо. Когда?
— Вопрос нескольких дней. Наверное, я буду чувствовать себя… странно, после стольких лет службы.
— Никогда не думал, что политики могут добиться столь многого. В основном они уходят с позором. Ты этого избежал.
— Я и сам так думал. Возможно, поэтому и потратил впустую все эти годы.
— Нет, не впустую. — Патриций улыбнулся.
— В твоих устах это звучит не очень-то ободряюще. Однако я готов к этой перемене, хотя в результате лишусь той небольшой защиты, которую дает статус патриция.
— Тогда поступи так, как ты всегда советовал Руканису, — уйди в подполье.
— Все не так просто. Если, уволившись, я исчезну, это лишь подтвердит подозрения властей в отношении меня. Может, разумнее некоторое время продолжать заниматься какой-нибудь общественной деятельностью? Однако прежде чем принять решение, мне предстоит еще одно неприятное дело.
— Какое?
— Бал-маскарад.
— Звучит не так уж скверно, хотя лично я не хотел бы там оказаться.
— Гостей принимают дипломатический корпус Гэт Тампура и кланы. Я буду иметь удовольствие составить компанию послу Анору Талгориаиу и самому… Айвэку Басторрану.
— Я дорого заплатил бы за несколько минут наедине с последним, — угрюмо заметил Кэлдасон. — Но если это для тебя столь тяжкое испытание — не ходи, и все.
— Протокол не позволяет. Тем более что именно там будет объявлено о моей отставке.
— Ну, тогда просто пройди через все это с улыбкой.
— Да, и потом я смогу полностью сосредоточиться на наших планах, касающихся острова. К тому же вскоре мне предстоит встреча с его владельцем. Я хочу, чтобы ты тоже там был.
— И что даст мое присутствие?
— Нечто очень ценное… возможно. Я не могу сейчас вдаваться в детали, но ты пойдешь?
— Неплохо хотя бы в общих чертах представлять, чего ты ожидаешь от меня.
— Возможно, услуги новому государству. А возможно, ничего, кроме того, что ты будешь сопровождать меня на эту встречу.
Кэлдасон на мгновение задумался.
— Ладно.
— Мне хотелось бы взять с собой и Серру.
— На эту встречу?
— Она же входит в твое подразделение.
— Серра не участвовала в акциях уже три месяца.
— Мы не можем позволить себе, чтобы человек с опытом Серры оставался в стороне. В особенности в нынешней напряженной ситуации.
— Я и сам хотел бы, чтобы она вернулась. Она заметно изменилась в лучшую сторону после той истории с самоубийством. И все же по-прежнему остается… непредсказуемой.
— Она так много потеряла, Рит. Ребенка, работу, страну — все, во что верила. Тебе не кажется, что это дает ей право вести себя немного странно? Не думаю, что она уже готова к полноценной службе, но следует, по крайней мере, рассмотреть такую возможность.
— Я ведь уже сказал, что и сам хотел бы, чтобы она вернулась.
— Прекрасно. Я свяжусь с ней. — Карр оглянулся, заметил Гойтер и помахал ей рукой. — Имеешь представление, где сейчас Серра?
— С Таналвах Лан.
— А-а, хорошо. Она уравновешенная женщина. Так что я спокоен за Серру — ни о каких неприятностях не может быть и речи.
3
У СЕРРЫ Ардакрис были неприятности, причем серьезные.
Таналвах с ужасом наблюдала, как двое стражников прижимают ее подругу к стене. Вооруженные копьями, что давало им определенное преимущество, они были в ярости. Отступая, Серра тем не менее сражалась как бешеная. Трое ее противников уже вышли из борьбы. Один, постанывая, пытался встать. Второй распростерся без сознания. Третий неподвижно лежал в медленно растекающейся луже крови. Скамья, которую они использовали как барьер, была перевернута. По другую сторону телеги, которой стражники перегородили дорогу, собралась небольшая толпа.
Послышался громкий треск, и Таналвах вздрогнула. Серра разрубила пополам копье одного из охранников; тот едва увернулся от последовавшего затем удара и, швырнув ей под ноги кусок древка, отскочил в сторону, нащупывая меч. Воительница обрушила всю свою мощь на его товарища, чья стратегия не отличалась замысловатостью: просто загнать противницу, если не удастся вонзить копье ей в грудь.
“Никакого воображения”, — подумала Серра и резко развернулась к нему для очередной атаки. Он отскочил, однако следующий удар ее меча угодил ему в кулак, глубоко проникнув в плоть. Стражник взвыл и, перехватывая копье другой рукой, на мгновение утратил равновесие. Не успел он выпрямиться, как Серра снова обрушилась на него. Удар оказался настолько силен, что мужчина опрокинулся на спину, копье покатилось по земле.
Таналвах могла бы поклясться, что даже оттуда, где она стояла — вжавшись в дверной проем, на расстоянии тридцати шагов, — ей не составило труда услышать громкий треск, когда стражник ударился о вымощенный плитами тротуар.
Откинув голову, так что опахалом взметнулись длинные светлые волосы, Серра расхохоталась — не столько радуясь победе, сколько повинуясь какому-то внутреннему импульсу.
Теперь с ревом, чтобы замаскировать свой страх, бросился в атаку уцелевший стражник. Женщина встретила его, стоя твердо, точно скала. Их мечи скрестились с режущим ухо звоном.
Вскоре стало ясно, что Серра сильнее, и ее противник желал только одного: как можно скорее покинуть поле сражения, это можно было прочесть на его лице, в его глазах. Интенсивность боя все возрастала. Стражник рубил с плеча, бывший капитан действовала мечом, как шпагой. Он пытался одолеть ее натиском и яростью, она фехтовала.
Ее меч оцарапал щеку нападавшего. Стражник вскрикнул и прижал ладонь к ране, между пальцами потекли темно-красные струйки. Замахав мечом, он с диким криком бросился на Серру, женщина ловко отбила удар и вонзила меч прямо в сердце. Противник осел на колени, свесив голову на грудь. Когда он распластался на земле, Серра уже покинула поле боя.
Таналвах выскользнула из укрытия и бросилась к подруге. Та улыбалась.
— Идем скорее! Нужно убираться отсюда! — воскликнула Таналвах.
Серра рассеянно смотрела на нее, точно не видя. Женщина схватила ее за руку.
— Нам нельзя здесь оставаться. Пошли!
Улыбка исчезла. Взгляд Серры Ардакрис стал осмысленным. Она посмотрела на руку Таналвах.
— Ты дрожишь.
— А следовало бы тебе! — — Таналвах сильнее стиснула руку подруги, в ее голосе зазвучали умоляющие нотки. — Это безумие. Совсем скоро тут появится подкрепление. Нужно уходить.
Толпа по-прежнему безмолвно наблюдала за ними. Серра оглянулась с таким видом, словно только сейчас осознала, где находится.
— Да. Да, ты права. — Она кивнула в сторону главной улицы. — Вон туда.
И они побежали.
Из толпы раздались подбадривающие крики, впрочем немногочисленные, в ответ послышались оскорбления. Женщины бежали, а нестройный шум за их спинами нарастал; что и говорить, те же разногласия раздирали всю Беальфу. Однако Серру и Таналвах не преследовали. По крайней мере, люди.
Они пробежали квартал, когда Таналвах потянула Серру за рукав.
— Смотри! — Она указала назад и вверх. Не замедляя движения, женщина обернулась и увидела странное существо, летевшее чуть выше крыш, которые оно едва не задевало большими, мерно взмахивавшими крыльями. Впрочем, всем известно — эта тварь меньше всего нуждалась в крыльях.
На беглянок упала тень. Теперь создание кружило прямо над их головами, так что можно было разглядеть его во всей красе. Больше всего оно напоминало помесь летучей мыши с насекомым; от последнего ему достались три пары длинных тонких ног. Вот только вряд ли эту “муху” удалось бы прихлопнуть рукой, так как величиной она была почти с телегу. Глаза, будто тлеющие красные угли, внимательно следили за происходящим.
— Не думаю, что это охотник-убийца. — Серра нахмурилась. — Обычный шпион.
— Тогда в любую минуту он может сообщить, где мы.
Они припустили еще быстрее, однако фантом не отставал. В такое раннее время на улицах было мало людей, поэтому преследование не осталось незамеченным.
— Тревога! Тревога! — хрипло заорал фантом. — Вижу преступников! Вызывайте патруль!
— О нет! — пролепетала Таналвах. Прохожие останавливались и провожали их взглядами.
— Проклятье… — Серра вытащила из-за пояса метательный нож с коротким лезвием. Описывая круги, фантом продолжал вопить:
— Беглецы! Мятежники! Сюда! Сюда! Сюда! — Отведя назад руку, женщина затем со всей силой метнула нож. — Тревога! Тревога! Преступники на свободе! Вызывайте…
Лезвие исчезло в мохнатом брюхе, в это же мгновение фантом замер и крылья перестали двигаться. Тем не менее он совершенно невероятным образом продолжал висеть в воздухе. В том месте, куда вошел нож, появилось и начало расширяться округлое красное пятно — подобно тому, как огонь распространяется по бумаге. Оно стремительно росло, превращая обманчивую плоть отнюдь не в пепел, а в бесчисленные серебристые кайли. Порча змеилась по крыльям, раздирала щетинистые ноги, и в конце концов тварь распалась на множество крошечных светящихся шариков. Они падали вниз, словно серебристый град, негромко ударяясь о мостовую, осыпая улицы и ранних прохожих, а затем исчезли.
Нож Серры с глухим стуком упал на землю.
— Хороший бросок, — прошептала Таналвах, заметно испуганная.
— Хороший нож, — со вздохом заметила Сера, но не стала его поднимать.
И они снова припустили бегом. Но теперь действовали хитрее: выбирали переулки, окольные пути, узкие улочки и крытые переходы. Когда вдалеке показалась главная улица, женщины увидели конную милицию, двигающуюся в том направлении, откуда они бежали.
— Сбавим скорость, — тяжело дыша, сказала Серра. — Бегущие люди привлекают внимание.
— Хочешь, чтобы тебя схватили? — возразила Таналвах.
— Нет. — Взгляд Серры был тверд. — Этого больше не произойдет никогда. Скорее я умру.
— Вот в чем дело…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты еще спрашиваешь? Ты слишком зависима от настроения, Серра. То, что ты там натворила… Это же чистое безумие.
— Я не могла допустить, чтобы со мной обращались, как с дерьмом.
— Тебе следовало просто показать им свои документы. Подделка достаточно хороша, и тебя наверняка бы пропустили.
— Разве об этом речь, Тан? Они вели себя со мной неуважительно. Почему я должна терпеть оскорбления?
— Зачем нам их уважение! А если бы они убили тебя? Или захватили нас обеих? И кто знает, что случилось бы с нами потом.
Внимание прохожих привлекало не только волнение Таналвах, но и ее блестящие черные волосы, смуглая кожа и характерные для ее нации черты лица. Она достаточно часто сталкивалась с предвзятым отношением к квалочианцам, чтобы игнорировать такие вещи.
Таналвах с ужасом наблюдала, как двое стражников прижимают ее подругу к стене. Вооруженные копьями, что давало им определенное преимущество, они были в ярости. Отступая, Серра тем не менее сражалась как бешеная. Трое ее противников уже вышли из борьбы. Один, постанывая, пытался встать. Второй распростерся без сознания. Третий неподвижно лежал в медленно растекающейся луже крови. Скамья, которую они использовали как барьер, была перевернута. По другую сторону телеги, которой стражники перегородили дорогу, собралась небольшая толпа.
Послышался громкий треск, и Таналвах вздрогнула. Серра разрубила пополам копье одного из охранников; тот едва увернулся от последовавшего затем удара и, швырнув ей под ноги кусок древка, отскочил в сторону, нащупывая меч. Воительница обрушила всю свою мощь на его товарища, чья стратегия не отличалась замысловатостью: просто загнать противницу, если не удастся вонзить копье ей в грудь.
“Никакого воображения”, — подумала Серра и резко развернулась к нему для очередной атаки. Он отскочил, однако следующий удар ее меча угодил ему в кулак, глубоко проникнув в плоть. Стражник взвыл и, перехватывая копье другой рукой, на мгновение утратил равновесие. Не успел он выпрямиться, как Серра снова обрушилась на него. Удар оказался настолько силен, что мужчина опрокинулся на спину, копье покатилось по земле.
Таналвах могла бы поклясться, что даже оттуда, где она стояла — вжавшись в дверной проем, на расстоянии тридцати шагов, — ей не составило труда услышать громкий треск, когда стражник ударился о вымощенный плитами тротуар.
Откинув голову, так что опахалом взметнулись длинные светлые волосы, Серра расхохоталась — не столько радуясь победе, сколько повинуясь какому-то внутреннему импульсу.
Теперь с ревом, чтобы замаскировать свой страх, бросился в атаку уцелевший стражник. Женщина встретила его, стоя твердо, точно скала. Их мечи скрестились с режущим ухо звоном.
Вскоре стало ясно, что Серра сильнее, и ее противник желал только одного: как можно скорее покинуть поле сражения, это можно было прочесть на его лице, в его глазах. Интенсивность боя все возрастала. Стражник рубил с плеча, бывший капитан действовала мечом, как шпагой. Он пытался одолеть ее натиском и яростью, она фехтовала.
Ее меч оцарапал щеку нападавшего. Стражник вскрикнул и прижал ладонь к ране, между пальцами потекли темно-красные струйки. Замахав мечом, он с диким криком бросился на Серру, женщина ловко отбила удар и вонзила меч прямо в сердце. Противник осел на колени, свесив голову на грудь. Когда он распластался на земле, Серра уже покинула поле боя.
Таналвах выскользнула из укрытия и бросилась к подруге. Та улыбалась.
— Идем скорее! Нужно убираться отсюда! — воскликнула Таналвах.
Серра рассеянно смотрела на нее, точно не видя. Женщина схватила ее за руку.
— Нам нельзя здесь оставаться. Пошли!
Улыбка исчезла. Взгляд Серры Ардакрис стал осмысленным. Она посмотрела на руку Таналвах.
— Ты дрожишь.
— А следовало бы тебе! — — Таналвах сильнее стиснула руку подруги, в ее голосе зазвучали умоляющие нотки. — Это безумие. Совсем скоро тут появится подкрепление. Нужно уходить.
Толпа по-прежнему безмолвно наблюдала за ними. Серра оглянулась с таким видом, словно только сейчас осознала, где находится.
— Да. Да, ты права. — Она кивнула в сторону главной улицы. — Вон туда.
И они побежали.
Из толпы раздались подбадривающие крики, впрочем немногочисленные, в ответ послышались оскорбления. Женщины бежали, а нестройный шум за их спинами нарастал; что и говорить, те же разногласия раздирали всю Беальфу. Однако Серру и Таналвах не преследовали. По крайней мере, люди.
Они пробежали квартал, когда Таналвах потянула Серру за рукав.
— Смотри! — Она указала назад и вверх. Не замедляя движения, женщина обернулась и увидела странное существо, летевшее чуть выше крыш, которые оно едва не задевало большими, мерно взмахивавшими крыльями. Впрочем, всем известно — эта тварь меньше всего нуждалась в крыльях.
На беглянок упала тень. Теперь создание кружило прямо над их головами, так что можно было разглядеть его во всей красе. Больше всего оно напоминало помесь летучей мыши с насекомым; от последнего ему достались три пары длинных тонких ног. Вот только вряд ли эту “муху” удалось бы прихлопнуть рукой, так как величиной она была почти с телегу. Глаза, будто тлеющие красные угли, внимательно следили за происходящим.
— Не думаю, что это охотник-убийца. — Серра нахмурилась. — Обычный шпион.
— Тогда в любую минуту он может сообщить, где мы.
Они припустили еще быстрее, однако фантом не отставал. В такое раннее время на улицах было мало людей, поэтому преследование не осталось незамеченным.
— Тревога! Тревога! — хрипло заорал фантом. — Вижу преступников! Вызывайте патруль!
— О нет! — пролепетала Таналвах. Прохожие останавливались и провожали их взглядами.
— Проклятье… — Серра вытащила из-за пояса метательный нож с коротким лезвием. Описывая круги, фантом продолжал вопить:
— Беглецы! Мятежники! Сюда! Сюда! Сюда! — Отведя назад руку, женщина затем со всей силой метнула нож. — Тревога! Тревога! Преступники на свободе! Вызывайте…
Лезвие исчезло в мохнатом брюхе, в это же мгновение фантом замер и крылья перестали двигаться. Тем не менее он совершенно невероятным образом продолжал висеть в воздухе. В том месте, куда вошел нож, появилось и начало расширяться округлое красное пятно — подобно тому, как огонь распространяется по бумаге. Оно стремительно росло, превращая обманчивую плоть отнюдь не в пепел, а в бесчисленные серебристые кайли. Порча змеилась по крыльям, раздирала щетинистые ноги, и в конце концов тварь распалась на множество крошечных светящихся шариков. Они падали вниз, словно серебристый град, негромко ударяясь о мостовую, осыпая улицы и ранних прохожих, а затем исчезли.
Нож Серры с глухим стуком упал на землю.
— Хороший бросок, — прошептала Таналвах, заметно испуганная.
— Хороший нож, — со вздохом заметила Сера, но не стала его поднимать.
И они снова припустили бегом. Но теперь действовали хитрее: выбирали переулки, окольные пути, узкие улочки и крытые переходы. Когда вдалеке показалась главная улица, женщины увидели конную милицию, двигающуюся в том направлении, откуда они бежали.
— Сбавим скорость, — тяжело дыша, сказала Серра. — Бегущие люди привлекают внимание.
— Хочешь, чтобы тебя схватили? — возразила Таналвах.
— Нет. — Взгляд Серры был тверд. — Этого больше не произойдет никогда. Скорее я умру.
— Вот в чем дело…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты еще спрашиваешь? Ты слишком зависима от настроения, Серра. То, что ты там натворила… Это же чистое безумие.
— Я не могла допустить, чтобы со мной обращались, как с дерьмом.
— Тебе следовало просто показать им свои документы. Подделка достаточно хороша, и тебя наверняка бы пропустили.
— Разве об этом речь, Тан? Они вели себя со мной неуважительно. Почему я должна терпеть оскорбления?
— Зачем нам их уважение! А если бы они убили тебя? Или захватили нас обеих? И кто знает, что случилось бы с нами потом.
Внимание прохожих привлекало не только волнение Таналвах, но и ее блестящие черные волосы, смуглая кожа и характерные для ее нации черты лица. Она достаточно часто сталкивалась с предвзятым отношением к квалочианцам, чтобы игнорировать такие вещи.