Николс Стэн. Воины Бури

   Страйк бросил на дворфа горящий взгляд:
   — Сядь и закрой рот! Разве тебе не ясно, что звезды обладают могуществом? Если на них наложит руки Хоброу, это могущество перейдет к нему.
   — Или так, — произнес со своего наблюдательного поста Элфрей, — или они уничтожат инструмент. Но вероятность нашей гибели повысится, если мы пойдем против Уни в чистом поле. Кроме того, я никогда не испытывал желания предавать тех, с кем бок о бок сражался.
   — Слушайте, — произнес Хаскер, когда надутый дворф вернулся на свое место в круге, — они ведь всего-навсего только люди, верно? Отлично, они нас приняли, дали нам еду и кров, но они нуждаются в нас больше, чем мы в них. Если бы было наоборот, они бы просто отобрали у нас все, что им надо, и даже не подумали бы нас благодарить. Вы знаете, что я прав. Такова человеческая природа.
   Коилла все это время раздумывала над тем, что может крыться за словами Страйка.
   — Ты принял решение забрать звезду и удрать? Страйк кивнул:
   — Скажем так: сейчас мы остаемся и будем сражаться. Но потом, при первом же удобном случае, возьмем звезду и под покровом ночи уйдем.
   Один за одним они соглашались, некоторые с большей неохотой, некоторые с меньшей. Самым недовольным был Элфрей, но даже он понимал, что шансы Рафетвью устоять очень невысоки.
   Стараясь подавить свое собственное чувство вины, Страйк произнес:
   — Коилла? Ты побывала в храме. Как думаешь, ты могла бы выкрасть звезду?
   — Если понадобится, я сделаю. Вряд ли это будет слишком трудно. В конце концов, сейчас они заняты осадой, так что у них нет времени охранять храм.
   — Послушайте! — Элфрей не выдержал и покинул свой пост. Он смотрел прямо на Страйка, и в глазах его сверкали искры гнева. — Значит, мы отсюда умотаем? А что ты планируешь делать с орками, которые к нам примкнули? Ты ведь не собираешься бросить их здесь на произвол судьбы? Я спрашиваю, поскольку не могу поверить, что Страйк, которого я знаю, на подобное способен.
   — Нет, Элфрей, я не намерен их здесь бросать. Я — орк, а орки не бросают своих. Не беспокойся, мы дадим им знать.
   — Я не беспокоюсь, — отвечал старый капрал. — Я просто никогда никого не обманываю, вот и все.
   — Я тоже никогда никого не обманываю, Элфрей. Никогда. Просто…
   Зазвонили колокола. Со стены закричали.
   Росомахи вскочили на ноги и бросились к двери. В этот момент зажигалка угодила в тростниковую крышу хижины. Дождем посыпались горящая древесина и солома. Крохотное помещение наполнилось дымом.
   Бревно покосилось и начало падать на Коиллу. Страйк прыгнул вперед и успел оттащить ее в сторону.
   — Наружу!
   Огненный дождь превратился в ливень. Единственным противодействием ему были пожарные цепочки да лучники на стенах. Прикрываясь, где возможно, под козырьками зданий, Росомахи бежали что было силы, каждый на свой пост. Пригибаясь и уворачиваясь от стрел, они уже должны были разделиться, когда часовой на стене закричал:
   — Они остановились! Они отступают!
   — Как бы им на собственные войска не налететь, — заметил Страйк.
   И вздрогнул. Через него прошла какая-то волна.
   Коилла ничего не заметила.
   — Смотри! — сказала она.
   В эпицентре жуткой суматохи, в момент, когда вот-вот должно было начаться сражение, верховная жрица нараспев произносила заклинания у магического гейзера. Все еще в своем синем платье, хотя местами и забрызганном, она, рука об руку со своими помощницами, медленно обходила фонтан радужного света. Вокруг, в обтрепанных одеждах, измученные, стояли женщины всех возрастов. Они подхватили странное заклинание. Красные, зеленые и желтые отблески озарили их лица.
   — Что они делают? — не понял Джап.
   — Стараются обратить магию против Уни, — не задумываясь, отвечал Страйк. А потом спросил сам себя, откуда ему это известно.
   — Что ж, в таком положении никакая помощь не будет лишней, — пробормотал дворф.
   Страйк сделал попытку освободиться от осаждавших его странных чувств.
   — Я за то, чтобы призывать богов, — произнес он, прибегая к помощи испытанного средства — цинизма, — но иной раз меч оказывается лучшим подспорьем.
   Коилла коснулась его руки:
   — Почему бы не сказать им, что у нас есть другие звезды?
   Он озадаченно поднял брови:
   — С какой стати?
   Почти смущенно, она пожала плечами:
   — Если звезды действительно обладают могуществом, которое им приписывается, то кто знает, может, сейчас бы они помогли.
   — Ты думаешь, кто-нибудь здесь умеет с ними обращаться?
   Джап скорчил гримасу:
   — Можно подумать, мы умеем…
   Напряженным усилием воли Страйк сдерживал что-то, прорывавшееся изнутри. Из-за волнообразной вибрации было трудно думать. Остальные орки смотрели на него с ожиданием. Тем временем Криста и ее сподвижницы продолжали распевать призывы к своей триаде. Страйк поймал себя на сожалении, что так и не нашел времени поделиться с Коиллой словами Кристы насчет того, что он, возможно, отклонение от нормы.
   Расправив плечи и таким образом сознательно удерживая себя в берегах реальности, он набрал в грудь побольше воздуха и произнес:
   — Я по-прежнему думаю, что будет лучше, если звезды останутся у нас.
   — Но почему? — вырвалось у Коиллы громче, чем ей того хотелось.
   Некоторые из распевающих жриц оглянулись и рассерженно посмотрели на нее.
   — До сих пор они не принесли нам ничего, кроме бед, — уже тише, закончила она.
   — Я просто не хочу рисковать. Не хочу, чтобы они попали в руки Уни, — объяснил Страйк.
   Коилла ответила странным взглядом:
   — А ты уверен, что дело только в этом? Может, ты просто не хочешь ими делиться? Если хочешь знать мое мнение, ты стал по отношению к проклятым штуковинам настоящим собственником!
   — Ага! — подлил масла в огонь Хаскер. — Теперь ты даже прикоснуться к ним не даешь.
   Джап ухмыльнулся:
   — Ну да! У тебя же крыша съехала, куда тебе к ним прикасаться.
   — Все, хватит об этом! Дело в людях и в их чертовой заразе, и больше ни в чем!
   Не успел кто-нибудь промолвить и слово, как речитатив Кристы достиг такой высокой ноты, что вышел за пределы диапазона слышимости. Звук, показалось Страйку, прорезал его насквозь, как нож. Жрица и ее последовательницы раскачивались взад и вперед. Их лица пылали.
   — Как они только выдерживают этот визг? — шепнул Джап.
   Заговорил Элфрей, своими словами рассеивая состояние Страйка. Старый орк указал в сторону Кристы и жестом изобразил неземную обращенность ее гимна:
   — Думаешь, у них что-то получится?
   — Было бы неплохо, если бы получилось, — хмыкнул Джап. — Битва, конечно, есть битва и все такое, но меня уже тошнит от того, что за нами все гоняются.
   На несколько секунд Росомахами овладело странное и незнакомое чувство оптимизма.
   Потом опять зазвонили колокола, и кто-то прокричал:
   — Там к врагу подкрепление пришло!
   — О черт!
   Во внезапно воцарившемся молчании ругательство Джапа прозвучало неожиданно громко.

18

   Бросившись к стене, орки влезли на помост. Оттуда им открылось грозное зрелище. Насколько видел глаз, маршировали солдаты, скакали лошади, бились на ветру знамена. Однако в Рафетвью все еще пылали пожары, а в лагере врага — непогашенные костры, числом не меньше пятисот, и все вместе они создавали такую дымовую завесу, что никто ничего толком не видел. Однако было совершенно ясно, что вражеская армия увеличилась по крайней мере вдвое.
   С лицами, обмотанными тряпками, чтобы защититься от удушливого дыма, Росомахи, прищурившись, смотрели, как нескончаемые волны людей и коней переваливают через холмы. К тому времени, когда авангард новоприбывших достиг лагеря Уни, хвоста даже видно не было. Это выглядело как бесконечная колонна, тянущаяся от горизонта до горизонта.
   Страйк в отчаянии прикрыл глаза.
   Первым дар речи обрел Хаскер.
   — Ну все, теперь начнется.
   Но внезапно из армии Уни послышались крики.
   Кашляя, Коилла сказала:
   — Что-то не слишком смахивает на радостное воссоединение.
   Джап, охваченный нехарактерным для себя восторгом, запрыгал на месте:
   — Да это же Поли! Смотрите, там орки, сотни орков! Поли пришли, чтобы снять осаду!
   — Ты прав! — отвечала Коилла. — Они атакуют Уни с тыла.
   — Там дворфы! — Джап возбужденно указал на первую, увиденную им за долгое время, группу своих сородичей. — Их много!
   Хаскер фыркнул:
   — И что? Они не станут расшибаться, если им не заплатить как следует.
   Джап вцепился ему в глотку:
   — Кто это сказал, козлиная задница?
   Не успел Хаскер ответить, как Страйк растащил их в стороны.
   — У нас нет времени на свары. Кто-нибудь видит, чья это армия?
   Отмахиваясь от приносимых задымленным ветром искр, Росомахи вглядывались в колышущиеся на солнце волны жара.
   — Не знаю, — заключила Коилла. — Да и какая разница!.. Их больше, чем Уни, и по мне этого достаточно.
   Страйк оперся рукой о стену:
   — Они посланы богами. Вперед, поможем им.
   За стенами Рафетвью закипела бешеная деятельность. Реллстон раздавал команды направо и налево. Его приказы разносили посланники. Вскоре силы были организованы. Пехотинцы пробивались сквозь толпы к улицам у северных ворот. Тем временем верховые седлали лошадей и двигались из конюшен к площади, на место построения.
   Главнокомандующий Рафетвью завершил работу, отослав мужчин защищать стены. Женщины тем временем должны были тушить пожары, все еще бушующие в бедных кварталах, где дома были по большей части деревянные.
   Страйк продирался сквозь толпу, горько сожалея, что велел присоединившимся оркам собираться у пруда на площади. Шум оглушал. Уворачиваясь от шарахающихся лошадей, он двигался к ставшему теперь совершенно грязным пруду.
   Он не удивился, увидев, что даже на запруженной народом площади вокруг капрала Кренада образовалось пространство. Присутствие двухсот орков большинству живых существ внушает уважение.
   — Готовы к атаке, капрал?
   Лицо дезертира расползлось в улыбке.
   — Так-то гораздо лучше, чем метаться в этих душных стенах, сэр. Если вы хотите совершить вылазку, то я к вашим услугам.
   Чтобы быть услышанным, обоим приходилось кричать.
   Внезапно над ними нависла странная тишина.
   Вскочив на предоставленную ему Кренадом лошадь, Страйк понял, почему. По площади шла верховная жрица Криста Галби. Несмотря на то, что площадь была забита до предела, солдаты все равно сумели освободить ей дорогу.
   Криста, на вид совершенно безмятежная, побеседовала с главнокомандующим Реллстоном, потом направилась к Росомахам. Страйк направил лошадь ей навстречу.
   Положив руку Страйку на ногу, она заглянула ему в глаза.
   — Стоит один раз почувствовать в себе силу земли, как она начинает расти, — прошептала жрица. — Рано или поздно ее присутствие уже нельзя будет отрицать.
   Внезапно всю ее серьезность как рукой сняло. С восторженным блеском в глазах, она выпрямилась. Хотя она практически не повышала голоса, ее слова слышала вся площадь:
   — Пусть каждый из вас знает, что вы сражаетесь за землю. Поэтому земля укрепит вас, даст вашим сердцам свою силу. Откройтесь силе земли. Знайте: ветер — это дыхание земли. Знайте также, что мы сражаемся за ее здоровье. Слишком долго она проливала слезы из-за тех, кто оскорблял ее. Теперь, когда сила земли парит над вашими головами (плюмаж цветного псевдопламени над гейзером, случайно или нет, стал выше), — ваши души воспрянут и обновятся, в этой жизни или в следующей, и благословения Тропы Многобожия пребудут с вами и перед вами. Они пребудут сзади и по обе руки, они направят и защитят вас. — Криста воздела руку в благословляющем жесте.
   А потом растворилась в толпе. Молчание разорвала команда Реллстона:
   — Открывайте ворота! Вперед!
   Страйк, окруженный Коиллой, Джапом, Элфреем и Хаскером, удерживал свою беспокойную лошадь.
   Площадь опять зашумела. Благодаря шуму не слышимая никем, кроме Страйка, Коилла произнесла:
   — Если что-то случится с тобой, будут потеряны все звезды разом. Раздели их между нами, Страйк.
   — И не думай.
   Возмущенная этим автоматическим отказом, она упрямо вздернула подбородок. Он добавил, уже тоном убеждения:
   — Они должны быть вместе, Коилла. Не знаю почему, но это так.
   Первые колонны защитников уже были у ворот.
   — Если не так, то ты просто не хочешь с ними расставаться, — покачала головой она.
 
   Находясь под защитой своих войск, Дженнеста с вершины холма наблюдала за развитием событий.
   Перед окутанным дымом городом уже закипала битва. Загнанные в угол ее приверженцами и этими жалкими ренегатами — людьми и орками — войска Хоброу изображали мрачную решимость.
   Королева рассмеялась:
   — Жалкое зрелище, не правда ли, Мерсадион?
   — Да, миледи. — Генерал бессознательно потянулся к изуродованной шрамами щеке. — Но их все равно двадцать тысяч.
   Глаза Дженнесты сверкнули.
   — И что?
   — Это… это будет ваша великая победа, миледи.
   — Я люблю великие победы. И ты тоже должен их любить, генерал. Потому что если я не получу победу, ты не получишь жизнь. Я понятно выражаюсь?
   Мерсадион поклонился, чтобы скрыть закипающую внутри ненависть.
   — Да, миледи.
   — Отлично. В таком случае организуй атаку с трех сторон. Пусть наши люди нанесут удар с флангов и с фронта. Ясно? Ты что, собрался оспаривать мои приказы?
   — Нет, миледи. Даже и мысли не было.
   — Это правильно. Нам ведь не следует отвлекаться от главной цели, верно? Орки пусть готовятся атаковать под прикрытием деревьев. А дворфы должны занять холм слева. Когда люди нанесут отвлекающий удар в центре, этим идиотам Уни не хватит сил, чтобы отбивать нападения еще и с флангов. Многие из них обманутся и ввяжутся в схватку. Именно тогда мы и начнем атаку с обоих флангов. Видишь, как просто?
   Он видел.
   — Блестящая идея, миледи.
   — Разумеется, блестящая. — Дженнеста улыбнулась, глядя на море поблескивающих пик и мечей. — Кстати, Мерсадион, я хочу, чтобы гарпии были готовы взлететь сразу, как только Уни бросятся в атаку.
   «Как только в атаку бросится то, что от них останется», — подумал Мерсадион.
   Зачем королева вчера забавлялась тем, что натравливала гарпий друг на друга, он не мог уразуметь. Хотя не следовало исключать и безумия.
   К счастью, сейчас Дженнеста была довольна. Возбуждена. Мысль о грядущем кровопролитии превратила ее почти в девочку. Дернув за поводья, она направила свою колесницу с лезвиями на колесах к передовым рядам своего авангарда. Оказавшись там, она приказала Мерсадиону дать сигнал к началу атаки.
   Шаг за шагом, лошади набирали скорость. Зная, как величественно выглядит она в этой сверкающей на солнце колеснице, Дженнеста с грохотом поскакала на врага. Следом, как взметающийся на ветру плащ, летела ее армия.
   Все будет легко.
   Кимбол Хоброу не верил своим глазам. Всего несколько минут назад он возглавлял армию, во много раз превосходящую численностью языческие отбросы в этом жалком городишке. Он даже испытывал жалость при мысли о глупости Поли, которым вот-вот предстояло испытать на себе, что такое Его карающий меч.
   И вдруг оказалось, что против него не одна, а две армии. Да такие, что его собственная, по сравнению с этой силой, выглядит как жалкий воробей рядом с драконом.
   — Что будем делать, сэр? — спросил обливающийся потом хранитель.
   — Будем исполнять Господню волю, — отвечал Хоброу. Несмотря на зарождающуюся внутри панику, он сохранил внешнее спокойствие.
   — Это испытание, папа? — спросила Мерси, поднимая к нему невинное лицо.
   — Да, дочка. — Взглядом он пригвоздил трепещущего хранителя к земле.
   Тем временем земля задрожала под колесницей, которой управляла Дженнеста.
   — Что ты трясешься? — рявкнул проповедник. — Не думаешь ли ты, что Господь оставил нас? Неужели твоя вера так слаба?
   — Н-н… нет, сэр.
   — Воистину нет. Мы перебьем этих неверных. Имя Господне будет славиться в веках. Если Он с нами, разве можем мы проиграть?
   Хранитель не находил слов. Пока Хоброу изрекал благословение, он ретиво тряс головой.
   — Возвращайся на свое место, человек! Исполняй Господню волю! — Хоброу уже забыл о хранителе.
   Он сделал знак двоим, принадлежащим к кругу самых приближенных, подойти. Они послушно бросились к нему.
   — У меня для вас дурные вести, — сообщил он. — Я знаю, вы жаждете принять участие в угодной Всевышнему резне, но у Всевышнего припасено для вас кое-что другое.
   Лица обоих выразили сожаление.
   — Скажи нам, господин, — в унисон произнесли они.
   — Охраняйте мою дочь. Если понадобится — ценою жизни. Ибо разве это не Господня заповедь — защищать невинных?
   Оба кивнули. Колоссальность ответственности повергла их в состояние благоговения, граничащего с ужасом.
   — Итак, отведите ее в безопасное место. — Хоброу наклонился, чтобы поцеловать дочь.
   Его угловатое тело при этом походило на тело какой-то странной облезлой птицы. Мерси склонила голову, подчиняясь власти отца, но он уже исчез.
   Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что армия Рафетвью насчитывает не более нескольких сот солдат. Он уже видел Блудницу — она надвигалась на него в блеске золота и стали. Колесница налетела на копьеносцев Уни. Земля содрогнулась. На какое-то мгновение Хоброу даже разглядел королеву. Она в ярости кричала на лошадь, которая напоролась грудью на смертоносные острия.
   Улыбаясь про себя, Хоброу вскочил в седло и галопом поскакал в гущу схватки.
   Неужели Блудница — такая дура? С каких это пор кавалерия напролом прет на ряды копьеносцев? Воистину, Господь не покидает его ни на минуту.
   Все будет легко.
   Когда армия Дженнесты врезалась в передовые ряды Уни, не догадывающийся об этом Страйк повел свое кавалерийское подразделение на врага.
   Хотя они скакали вверх по холму — а это не лучшая тактика при атаке, — сопротивления почти не было: все же Дженнеста повергла противников в смятение. Солдаты Хоброу выпустили по оркам стрелы один раз и весьма в скудном количестве, к тому же большинство их до цели не долетели.
   — Думаю, лучшие лучники Хоброу оказались сейчас в какой-то другой точке, — сказала Коилла, пригибаясь к шее коня.
   — А я и не жалуюсь, — отвечал Хаскер. Росомахи с грохотом продолжали атаку. Чем больше они удалялись от Рафетвью, тем реже становился дым, но сражающиеся наверху холма подняли такую пыль, что по густоте пыльное облако было вполне сравнимо с туманом. Трава посерела, и даже солнце стало всего лишь смутным кругом посреди неба. Но грохот сражения пыль не заглушала, да и сама земля дрожала под копытами скачущих во весь опор коней.
   Страйк взглянул направо. Как и договаривались, кавалерия Реллстона, спускаясь с невысокого холма, направлялась на фланг Хоброу. Всадники Уни были где-то впереди, невидимые за движущейся массой пехотинцев.
   По обе стороны от скачущих орков шли пехотинцы Реллстона. В первом ряду приготовили короткие мечи, следующие ряды шли с длинными пиками наперевес. Из задних рядов не переставая вылетали дротики, нацеленные на солдат Уни. Некоторые гремели щитами, но большинство выкрикивали хором воинственные кличи, от которых Страйк и Коилла заулыбались.
   Оставалось всего пятьдесят ярдов до места, где оркская кавалерия врежется в ряды Уни. Двадцать… Десять…
   Сверху раздался безумный хохот.
   Ничего не понимая, Росомахи подняли головы.
   Из пыльного облака показалась дюжина крылатых тварей. Они летели прямо на остолбеневших Уни.
   Последователи Хоброу так и не узнали, от чего умерли. Гарпии пикировали на них сзади, поднимали корчащиеся тела в воздух, а потом бросали сверху на их же товарищей. Одежда людей и земля оросились кровью.
   Только горстка лучников поняла, в чем дело. Застигнутые врасплох, они выпустили в небо несколько стрел, но большинство из них попадали обратно, причинив больше вреда солдатам Уни, чем гарпиям.
   Остановить разогнавшихся коней было невозможно. Страйк обнаружил, что летит прямо на ошалевшего юношу, чей рот принял форму буквы «О». Юноша рухнул прямо под грохочущие копыта, его вопли быстро оборвались. А потом началось — руби, коли, режь, бей…
   Теперь, когда орки пробили дыру в рядах Уни, в прореху хлынули войска Реллстона. Солдаты Хоброу теснились друг к другу и сражались не на жизнь, а на смерть. Время от времени сверху пикировали гарпии, чтобы выхватить очередную жертву, а потом бросить разорванное тело на головы сражающихся.
   Конец был неминуем.
   — Это все равно, что с ножом охотиться за рыбой в бочке! — воскликнул Хаскер, в кровавом нимбе, образованном его собственным ни на миг не замирающим мечом.
   — Ага, — тяжело дыша, отвечал Джап, за спиной которого стелился ковер его жертв. — Это почти преступление.
   Дженнеста, находящаяся в этот момент в самой узкой части долины, была вне себя от ярости. Правда, ее личные телохранители бросились на копьеносцев и потеснили Уни, благодаря ярости, с которой они защищали свою госпожу. И все же… Колесница перевернулась, а неподалеку валяется дохлая лошадь.
   — Делай что-нибудь! — крикнула она Мерсадиону, поднимаясь на ноги.
   — Да, миледи. — Проклиная чертову дуру, генерал бросился за другой колесницей.
   Как только возница затормозил, чтобы выслушать приказ командующего, Мерсадион вскочил на козлы и спихнул возницу на затоптанную траву. Следом шла другая колесница. Не потрудившись даже оглянуться, Мерсадион подогнал лошадь к Дженнесте, догадываясь, что возницу разрежут на куски лезвия колес следующей колесницы.
   Он знал, что Дженнеста, если потребуется, не замедлит поступить так же с ним самим.
   Подскакивая на ухабах, она уже катила на врага, хлеща лошадей и заставляя их перейти в галоп.
   Запах крови был у нее в ноздрях, пел во всем ее существе, наполнял ее яростным голодом. Она направила колесницу прямо в прореху, туда, где умерли копьеносцы. Остатки ее личной охраны едва поспевали за королевой.
   А потом она решила притормозить. Не стоит слишком опережать своих. Она натянула поводья. И от удивления широко раскрыла глаза.
   На какое-то мгновение бриз разогнал пылевое облако. Дженнеста увидела, как на противоположной стороне долины войска из Рафетвью вклиниваются в тыл к Уни.
   И среди них присутствуют орки.
   Может, это ничего и не значит. В конце концов, в ее армии тоже есть орки, и вообще, они рассеяны по всей Марас-Дантии.
   И все-таки, это может значить многое. Это может значить, к примеру, что она, наконец, настигла этих воров-ренегатов, этих проклятых Росомах.
   Чешуя Дженнесты отразила солнце, а улыбка озарила ее лицо…
 
   Перед северными воротами Рафетвью добивали Уни. Умирая, обреченные хотели взять с собой как можно больше Поли. Уни оставалось уже не больше двух тысяч. Но они решили дорого продать себя.
   До предела усталый, Страйк решил перевести дух и остановил коня. Работа была кровавая, ему было жарко, и, несмотря на неестественно холодный воздух, ой просто истекал потом. К счастью, гарпии наконец исчезли. Или их перестреляли лучники, или они просто вернулись туда, откуда явились. Их появление беспокоило Страйка. Насколько ему было известно, гарпии не тронули никого из Рафетвью. Откуда они знали, что нападать надо только на последователей Хоброу? Если уж на то пошло, есть и еще одна неясность: Страйк понятия не имел, откуда взялась армия, пришедшая на помощь Поли.
   Говоря себе, что пот — это реакция на фанатизм Хоброу, он потянулся за флягой. И выругался, потому что увидел, что во время схватки ремень, на котором она висела, или оборвался, или был перерезан. К счастью, звезды оказались на месте.
   Коилла остановилась рядом с ним.
   — Боги! Я готова убить за глоток эля, — сказала она, стирая со лба кровь и пот.
   — Почему бы и не убить, — согласно кивнул Страйк. — В лагере Уни обязательно должен быть эль. Будем надеяться, мы доберемся до него раньше, чем эти возмутители божественного спокойствия.
   Пришпорив коня, он послал его вперед. От рывка голова Страйка дернулась. Коилла посмотрела на него и рванулась следом.
   В этот момент они заметили Кренада. Тот висел вниз головой, одной ногой зацепившись за стремя. Его лошадь, обезумев, скакала прочь от места схватки.
   Страйк ударил противника Кренада мечом сбоку. Тем временем Коилла бросилась догонять капрала. В конце концов она перекрыла дорогу его лошади и заставила ее остановиться. Помогая Кренаду высвободить ногу, она радовалась, что он все еще в состоянии улыбаться. Заплетающимся языком он благодарил ее.
   Потом их внимание привлек крик Реллстона. Подразделение в несколько сот Уни скрылось в лощине, которую окружал лесок. Они делали вылазки наружу, а потом бегом возвращались обратно, в лиственное укрытие.
   Кренад вскочил на коня и передал по кругу флягу со спиртным, которое Страйк не узнал. Вкус был мерзкий, однако после нескольких глотков самочувствие значительно улучшилось. Оглянувшись, он увидел, что к ним скачет Элфрей.
   Внезапно старый воин остановился, будто заметил кого-то у себя на пути. Нет, не врага, а явного знакомца… Страйк увидел, как лицо капрала приняло выражение полного недоумения. Он проследил за взглядом Элфрея, и ему показалось, что перед ним мелькнул белый жеребец с жилистым всадником. У всадника была каштановая шевелюра.
   Неужели Серафим?
   Видение исчезло, скрылось за спинами сражающихся.