Николс Стэн. Воины Бури

   Они сошлись опять. Его посох просвистел в воздухе. Она ушла от удара и мгновенно развернулась. Посохи бились друг о друга. Он уклонялся от выпадов, атаковал сам, тут же отступал.
   Она не столько уходила, сколько утекала от его ударов, словно жидкость, а потом платила той же монетой. Они сражались, перемещаясь по пристани, стуча посохами, делая мощные рывки вперед, а при необходимости отступая.
   Потом она сделала выпад, целясь ему в плечо. Он уклонился. Ее посох застрял между досками и переломился.
   Он схватил ее за руку. Она рассмеялась. Отбросила сломанный посох.
   Обломки застучали по доскам.
   — Назовем это ничьей?
   Он кивнул, отбрасывая свое собственное оружие.
   — В воинском деле ты, действительно, мастер, — тяжело дыша, сказала она.
   Он ответил тем же:
   — Ты тоже испытанный воин.
   Их взаимное уважение возросло. Он же находил особенно привлекательными вид ее поблескивающих мышц, с наслаждением вдыхал пряный запах ее пота.
   Прошло несколько секунд.
   Она спросила:
   — Так ты достиг своей цели? О которой говорил, что она для тебя очень важна?
   — Нет. На моем пути много препятствий. Пожалуй, слишком много.
   — Но ты можешь преодолеть их.
   Он на это смотрел иначе.
   — Ведь орки преодолевают препятствия.
   — Верно. Но иногда перышко может переломить меч.
   Его смятение было очевидным.
   Неподалеку плеснуло. В воде показалась рыба, оранжево-золотая с черными усиками. Она тыкалась носом в водоросли под пристанью.
   Она кивнула в сторону рыбы.
   — Это создание не знает ограничений собственного мира и в неведении по-своему счастливо. — Опустившись на колени, она провела руками по воде. Рыба ушла в глубину. — Будь как рыба, и все, что стоит у тебя на пути, станет не более чем водой.
   — Я не умею плавать.
   Она расхохоталась громко, однако и без тени насмешки.
   — Я имею в виду только одно: подумай, насколько ты лучше рыбы. — Пока он обдумывал эти слова, она встала и добавила: — Почему каждый раз, когда мы встречаемся, мне кажется, будто в тебе есть что-то почти… эфемерное?
   — О чем ты?
   — Словно ты из другого мира. Словно ты здесь, но не совсем здесь. Наши предыдущие встречи запомнились мне не как реальность, а скорее как сны.
   Он хотел расспросить ее подробнее и сказать, что и сам чувствует буквально то же. Но опять погрузился в пустоту.
 
   Очнулся он в мгновение ока.
   Руки держали поводья. Вместе с отрядом он ехал по тропе, ведущей в Рафетвью.
   Утро было в разгаре. Сыпался мелкий дождь, небо хмурилось.
   Он потряс головой, потом потер переносицу большим и указательным пальцами.
   — С тобой все в порядке, Страйк?
   Рядом ехала Коилла. Вид у нее был обеспокоенный.
   — Да. Просто чуть-чуть…
   — Еще один сон?
   Он кивнул.
   — Но ты закрыл глаза всего лишь на полминуты.
   Он опешил:
   — Ты уверена?
   — Может, даже меньше. На несколько секунд.
   — А мне показалось… гораздо дольше.
   — А о чем был сон? — осторожно спросила Коилла.
   — Женщина была… там, — в голове у него по-прежнему царил полный сумбур. — Она говорила вещи, которые я вроде бы понял, но… не до конца. Он перехватил ее взгляд. — Не смотри на меня так.
   Коилла всплеснула руками в умиротворяющем жесте:
   — Просто немного странно, вот и все… А что еще?
   Страйк нахмурился, припоминая:
   — Она говорила, что наши встречи кажутся ей… нереальными.
   Не зная, что сказать, Коилла ответила:
   — А почему бы сну и не видеть сны? Это было слишком глубоко для него.
   — У нас была шуточная дуэль, — добавил он.
   Коилла приподняла бровь. Все знали, что в определенных обстоятельствах шуточная дуэль у орков выступает в роли заигрывания.
   — Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он. — Но ведь это было во сне!
   — Может, — осторожно предположила Коилла, — ты мысленно создал свой идеал?
   — О, это сразу делает меня здравомыслящим! — саркастически отозвался он.
   — Нет, нет, нет, я имела в виду другое. В каком-то смысле происходящее понятно. Ты никогда не был женат. Очень немногие из нас связывают себя браком, при той жизни, которую мы ведем. Но невозможно вечно… подавлять естественные желания. Вот они и проявляются в снах.
   — Как я могу думать о союзе с тем, кто не существует? Разве только и в самом деле схожу с ума…
   — Ты не сходишь с ума, поверь мне. Возможно, женщина из сна не та, которую ты можешь иметь, а та, которую хочешь.
   — Я так не чувствую. И потом… — он замялся. Скажу тебе одну вещь, которая действительно сбивает меня с толку. Я так и не удосужился узнать ее имя.
   Несколько часов прошли без событий.
   Около полудня Страйк отдал приказ сделать привал. Перед последним рывком к Рафетвью надо было пополнить запасы пищи и воды. Разослали группы — охотиться и ловить рыбу. Других назначили собирать дрова, коренья и ягоды.
   Страйк увлек Коиллу в сторону от остальных, подальше. Они устроились в зарослях на берегу.
   — Что-нибудь новое? — спросила она, думая, что он опять хочет поговорить о своих странных снах.
   — Кое-что, замеченное мною ранее. Не знаю, как это расценить. — Сунув руку в поясной мешок, он извлек звезды и разложил на траве. — Я смотрел на них и… Ну-ка, посмотрим, может быть, опять получится.
   Коилла была озадачена и очень заинтригована.
   Он выбрал сначала звезду с семью лучами, ту, что они захватили в Домополье, а вслед за ней — темно-синюю, с четырьмя лучами, из Скратча. С сосредоточенным выражением, он сблизил артефакты и пару минут тер их друг о дружку.
   — Не знаю, получится ли… Послышался глухой щелчок.
   — Ага! Вот оно!
   Звезды соединились и теперь удерживались лучами, хотя непонятно было, каким образом соединение произошло.
   — Как ты сделал это? — только и смогла вымолвить Коилла.
   — Честно говоря, сам не знаю. — Он передал ей получившуюся фигуру.
   Даже при близком рассмотрении она не могла понять, посредством какого механизма звезды удерживаются вместе. Тем не менее они настолько идеально подходили друг другу, что казалось, будто с самого начала это был один предмет, а не два.
   — Подобное невозможно, — пробормотала она, поворачивая предмет в руках.
   — Знаю… Но ты же своими глазами видишь, что возможно.
   Погруженная в созерцание тайны, Коилла рассеянно кивнула.
   — Мне кажется, создатели звезд, кто бы они ни были, очень умны. — Это не убедило даже ее саму. Ни разу в жизни она не видела изделие ремесленников, которое было бы так искусно сделано. Потянув звезды в противоположные стороны, она спросила: — А разъединяются они тоже легко?
   — Нужно слегка подергать и приложить силу. Но может, это потому, что я не знаю, как делать правильно.
   Страйк протянул руку. Коилла положила звезды ему на ладонь.
   — Они выглядят, будто с самого начала так и было. Это ведь не простая случайность, верно?
   — Нет, вряд ли тут случайность. — Коилла не могла оторвать глаз от звезд. — Ты это нечаянно обнаружил?
   — Не совсем. Я смотрел на них, а потом вдруг оказалось, что я… знаю. Каким-то образом это стало для меня очевидным.
   — У тебя появляются скрытые таланты. Никогда бы не подумала… — Коилла по-прежнему не сводила глаз с объединившихся звезд. Было в этом единении нечто, бросающее вызов логике. — Но что это значит?
   Он пожал плечами:
   — Не знаю.
   — Ты, конечно, предположил, что раз две звезды так хорошо соединяются…
   …то и остальные тоже могут. Само собой, я так подумал. Но проверить времени не было.
   — Сейчас время есть.
   Страйк потянулся за одной из остальных звезд. И замер: в кустах за спиной послышался шорох. Оба орка осторожно поднялись на ноги.
   Кустарник раздвинулся, и из него выступила человеческая фигура.
   — Ты! — воскликнула Коилла, хватаясь за меч.
   — Какого черта! — прогремел Страйк.
   — Я же обещал, что мы еще встретимся, — сказал Мика Лекманн.
   — Отлично, — прошипела, уже окончательно придя в себя, Коилла. — Теперь я могу закончить работу.
   Охотник за удачей проигнорировал угрозу и посмотрел на звезды:
   — Очень любезно было с вашей стороны приготовить их для меня.
   — Тебе нужны они? — ледяным голосом отвечал Страйк. — Так подойди и возьми!
   — Ты слышал, Гривер? — позвал Лекманн.
   Из зарослей с другой стороны показался второй наемник. Из его искусственной руки торчало лезвие; в живой он сжимал нож.
   — Ух ты! — оскалилась Коилла. — Никак все ублюдки собрались?
   Аулэй, излучая бесконечную ненависть, ответил злобным взглядом.
   — Видишь, Гривер? — сказал Лекманн. — Разделяй и властвуй.
   Наставив на Коиллу клинок, Аулэй прорычал:
   — Пришло время расплатиться, сука.
   — В любой момент, как только будешь готов, одноглазый. Или мне следовало сказать «однорукий»?.. А может, «одноухий»?
   Аулэй закипел от ярости, как котелок.
   Взорвался еще один лиственный холм, осыпался дождь листьев, и показался Блаан. Этот был вооружен увесистой дубинкой из прочного дерева, с острыми шипами.
   Никого больше, судя по всему, поблизости не было.
   — Все, что нам нужно, — спокойно, как о сущей мелочи, заявил Лекманн, — это ваши головы. Да еще эти штуки, — он указал на звезды, лежащие на траве. — Так что давайте обойдемся без лишнего шума, а?
   — Мечтать не вредно, мешок с дерьмом! — отвечала Коилла.
   Из смазанных ножен выскользнули клинки.
   Страйк и Коилла встали спиной к спине. Перед нею был Аулэй — так уж она предпочла. Он занялся Лекманном и Блааном.
   Наемники атаковали.
   Страйк уклонился от меча Лекманна. Их клинки встретились и звякнули — раз, два, три… Лекманн слегка попятился. Страйк воспользовался передышкой, чтобы развернуться и что было силы пнуть Блаана в низ живота.
   Громила сложился вдвое и замер.
   Страйк вернулся в исходную позицию.
   За его спиной бушевала буря из четырех клинков. Чтобы ни в чем не уступать противнику, Коилла вооружилась мечом и ножом. Лезвия свистели над самыми головами, не доставали дюймов до кишок. Один делал выпад — противник уклонялся или отбивал удар. В конце концов клинки сцепились замком, и, чтобы разъединить их, Коилла пнула противника в голень. Трясясь от ярости, он отшатнулся. И мстя за отступление, тут же чуть не перерезал ей глотку, но она парировала выпад и ответила собственным…
   Блаан опять тянулся к Страйку. Уйдя от выпада Лекманна, Страйк развернулся и махнул мечом в сторону громилы. Чуть-чуть промахнулся, но и этого было достаточно, чтобы громила потерял прыть. Страйк опять возобновил фехтовальную схватку с главарем шайки…
   Аулэй пробился сквозь сверкающую стену, которую выстроила своими клинками Коилла, и нанес удар. Кинжал едва не попал ей в лицо, и лишь благодаря везению она ушла от удара в грудь. Придя в ярость, она разразилась бурей ударов, вынудивших Аулэя отшатнуться. Он еще не успел восстановить равновесие, когда она прыгнула вперед и с размаху ударила мечом. Этот удар должен был раскроить противники надвое. Однако меч отскочил от искусственной руки. Полетели синие искры. Это лишь подлило масло в огонь злости бандита…
   Страйку пришлось выбирать. Оба противника находились достаточно близко, чтобы ждать от них серьезных неприятностей, так что надо было решать, кем заняться в первую очередь. Решение за него принял Блаан. Его дубинка опустилась по дуге и непременно бы раскроила Страйку череп, если бы он не уклонился. Лезвие меча Страйка метнулось, как кобра, и резануло Блаана по руке. Громила взревел — не столько от боли, сколько от ярости…
   Схватка Аулэя и Коиллы достигла некой точки равновесия. Каждый нападал, охваченный жаждой крови, пытаясь прорвать оборону противника…
   Воспользовавшись моментом, когда Страйк переключился на Блаана, Лекманн ринулся в атаку. Лезвие слилось в туманное пятно. Страйк отбивал каждый удар и не отступал. Потом перешел к контратаке. Начал теснить человека. Шансы, что сейчас он убьет противника, были довольно высоки. Все испортил Блаан. Окровавленный, размахивая дубинкой, он опять ринулся в драку. Страйк нанес боковой удар. Он не достиг цели, но сбил Блаана с ног. Тот покатился в кусты.
   Когда он пришел в себя, он опять попытался броситься на Страйка. Но в этот момент его тело содрогнулось. С остекленевшим взором он медленно шагнул вперед. Еще один шаг, поворот — и стало ясно, в чем дело.
   Из спины у громилы торчал топор.
   Зрелище заставило сражающихся остановиться. Коилла и Аулэй, Страйк и Лекманн попятились, глядя, как Блаан, спотыкаясь и все еще сжимая в руке дубинку, пытается обнаружить обидчика.
   Тут из кустов вырвался Хаскер. Следом за ним показались Джап и двое рядовых Росомах.
   Всеобщее остолбенение нарушилось.
   Лекманн с Аулэем пустились наутек. На расстоянии нескольких ярдов от места драки была рощица, туда они и нырнули. За ними бросились Джап и рядовые. Коилла присоединилась к погоне.
   Страйк и Хаскер стояли на месте, загипнотизированные зрелищем, которое представлял из себя Блаан. Лезвие топора глубоко вошло ему между лопатками, по спине текли потоки крови, а он все шел и шел, направляясь к Хаскеру. Каким-то образом он еще сумел поднять дубинку. И даже, рванувшись вперед, попытался вышибить из орка мозги.
   Хаскер и Страйк среагировали одновременно. Один вонзил меч в грудь Блаана, другой — в его бок. Выдернув клинки из плоти, они смотрели, как гигант закачался, а потом тяжело упал.
   Земля затряслась.
   В чаще тоже происходила суматоха. Из кустов вырвались на лошадях Аулэй и Лекманн. Они мечами отбивались от преследующих их пеших орков. Страйк и Хаскер бросились в стороны, спасаясь от копыт. Всадники проскакали между ними. Коилла метнула нож. Он просвистел над плечом Аулэя. Наемники пришпорили лошадей и вскоре исчезли из вида.
   — Попытаемся догнать? — спросила Коилла, тяжело дыша.
   — Пока мы доберемся до лошадей, погоня утратит всякий смысл, — рассудил Страйк. — Пусть уходят. Доберемся до них в другой раз.
   — Это точно, отвечала она.
   Страйк собрал звезды, потом повернулся к Хаскеру:
   — Отличная работа, сержант.
   — Всегда готов. К тому же за мной был должок. — Хаскер подошел к трупу Блаана, уперся ногой тому в спину и выдернул топор. Наклонившись, он стал вытирать лезвие травой.
   Подошел Джап и посмотрел на тело человека-горы.
   — Ну, по крайней мере, у стервятников сегодня будет хороший пир.
   — Что-то тут в последнее время вокруг стало шляться много народу, — посетовала Коилла.
   — Да, согласился Страйк. — Похоже, у нас опять сопровождающие.
   — И вряд ли положение изменится, — заключил Джап.

11

   В Рафетвью отряд прибыл, когда начало смеркаться.
   Первые признаки селения показались, когда Росомахи заметили холм с очень ровным, почти вертикальным склоном. На поверхности были вырезаны фигуры: стилизованный дракон, орел с распростертыми крыльями, простое здание с колоннами. Рисунки, по-видимому, вырезали недавно, в сгущающихся сумерках линии казались почти светящимися.
   Поселение располагалось в небольшой долине неподалеку от берега. Мимо текла река, и со стороны селения в воду уходила деревянная пристань. Привязанные к ней, на волнах качались несколько каноэ.
   Сначала Росомахи решили изучить обстановку, для чего поднялись на ближайший холм, с которого открывался вид на Рафетвью.
   Поселение окружала стена из высоких деревянных столбов. Кое-где торчали сторожевые башни, похожие на скромные кабинки, непонятно с какой стати удостоившиеся столь высокого статуса. В стене было несколько ворот, все открыты.
   — Непохоже, чтобы они считали, будто им что-то угрожает, — указывая на ворота, заметила Коилла.
   — Однако крепость построена так, чтобы в ней можно было защищаться, — сказал Страйк. — Они ведь не полные идиоты.
   — Местечко выглядит страннее некуда, — решил Джап.
   То, что они разглядели внутри периметра, подтвердило первоначальные выводы. Двойные стены изнутри были набиты спрессованными черепками. По другую сторону находились главным образом хижины и лачуги, по большей части деревянные, хотя были и каменные дома, даже выложенные сланцем и с живыми изгородями. Другие походили на временные обиталища, хотя все-таки казались устроенными лучше, чем те, что располагались ближе к стенам.
   Центр поселения и в самом деле представлял собой чрезвычайно странное зрелище. Он состоял из трех площадок. На левой стояло второе по высоте строительное сооружение Рафетвью — возносящаяся выше стен каменная пирамида. Вершина ее заканчивалась не заострением, а этаким плато с низким валом по периметру. От недавнего дождика поверхность пирамиды блестела.
   На утрамбованной площадке справа стояло пока еще недостроенное здание. Сквозь леса можно было рассмотреть верхнюю часть деревянного скелета. Сама площадка была выложена чем-то вроде серого и белого мрамора. Сейчас, похоже, строились колонны. Очевидно, изображение на скале было грубым подобием этого здания. Орки решили, что видят храм, о котором упоминал Катз.
   Но то, что находилось на центральной и самой большой площадке, повергло их в окончательное изумление.
   Площадку окружали огромные синеватые камни. По большей части они стояли парами, высокие, как дома, и поддерживали на себе третий, горизонтальный. Сооружение выглядело, как ряд высоких, узких арок.
   — Сколько же на это, должно быть, положили труда, — подивился Элфрей.
   — Люди явно сумасшедшие, — заметил Хаскер. — Надо же додуматься, тратить силы на такую ерунду!
   Другие камни, пониже, располагались внутри круга — по первому впечатлению, беспорядочно. Коилла внимательно рассматривала их.
   — Поразительно, — прошептала она.
   — Ты никогда раньше этого не видела? — спросил Элфрей.
   Она отрицательно покачала головой.
   — Я тоже не видел, — добавил Джап.
   — Я видел пару раз, — сказал Элфрей. — Но не таких размеров.
   Синие камни в центре круга — десять штук — были выложены в форме пентаграммы.
   А из сердца пентаграммы бил магический гейзер.
   Он напоминал вертикальную радугу, но покачивался и танцевал. Подрагивающие края обозначались несколько более темным, постоянно меняющимся ободком из первичных цветов. Воздух вокруг энергетического источника колебался и дрожал, будто марево во время жары.
   Необычность зрелища заставила Росомах умолкнуть.
   Наконец Джап заметил:
   — Наверное, магия здесь очень сильна, ведь она все время вытекает и пропитывает землю.
   — Но при этом она и постоянно пополняется, — напомнил ему Элфрей. — Она ведь возвращается в землю, питает ее, а не просто утекает неизвестно куда.
   В поселении было довольно оживленно, и люди двигались очень деловито. На улицах яблоку было негде упасть: кто вел лошадей, кто ехал в повозке, кто бежал по поручению. Особенная теснота царила у храма, люди работали по дереву и камню. С того расстояния, на котором находились орки, слышались лишь смутные отзвуки от ударов молотками и топорами.
   Коилла повернулась к Страйку:
   — Что будем делать?
   Он все не мог оторваться от магического гейзера, однако вопрос отвлек его.
   — Здесь живут Поли. Они обычно с симпатией относятся к древним расам.
   — Ты говоришь о людях, — напомнил ему Хаскер. — С ними ни в чем нельзя быть уверенным.
   — Хаскер прав, — поддержал сержанта Элфрей. — Что если эти настроены враждебно?
   — У нас есть два варианта, — рассудительно отвечал Страйк. — Если они будут дружелюбными, то можно попробовать сторговаться с ними и обменять звезду. Если же они враждебны, то сделать ничего нельзя, потому что их слишком много. Думаю, не стоит скрывать свои намерения. Надо войти в поселение под мирным флагом.
   Коилла кивнула:
   — Я согласна. В конце концов, мы знаем, что Катз тут побывал. Из чего следует, что по крайней мере к бесам они относятся хорошо.
   — Однако вспомни, что еще сказал Катз, — вставил Джап. — Они воздвигают этот храм для звезды. Если они идут на такие труды, то вряд ли легко с ней расстанутся.
   — Да, — поддержал его Элфрей. — Несколько мешков кристалла не изменят их намерений.
   — Есть еще кое-что, — добавила Коилла. — Если они так высоко ценят звезду, то разумно ли заявляться туда с четырьмя другими?
   — Мы не будем кричать об этом на всех углах, — заверил ее Страйк.
   — Само собой, но что помешает им насильно обыскать нас?
   — Можно оставить звезды здесь, под присмотром пары рядовых, — предложил Элфрей.
   — Эта идея мне не очень нравится. Не то чтобы я кому-то из отряда не доверял. Просто, кого бы мы здесь ни оставили, они будут уязвимыми для нападения. Я предпочитаю держать звезды при себе.
   Коилла подумала, что это не все причины, что он просто не может расстаться со звездами, однако почла за лучшее свои догадки не высказывать.
   — Ты хочешь все или ничего, правда? Он не ответил.
   Высказался Хаскер:
   — Очень похоже на Троицу. Почему бы нам не испытать тот же способ?
   — Нет, — отвечал Страйк. — Здесь все иначе. Там были дворфы, и это дало возможность Джапу проникнуть в город. Кто-нибудь видит там хоть одного дворфа?
   Ответа не последовало.
   — То-то и оно. Сыграть здесь не под кого.
   — Так какой же будет план?
   — Думаю, судя по тому, что ворота открыты и патрулей нет, они живут мирно. Пожалуй, можно спуститься. Посмотрим, каковы здесь люди.
   — И попытаемся спереть у них звезду, — закончил за него Джап.
   — Что ж, если придется, то и попытаемся. Если они не захотят продать ее или откажутся вступить в переговоры и прислушаться к голосу разума.
   — Это мы, что ли, будем говорить голосом разума? — сардонически отозвался дворф.
   — Я подумаю над нашим поведением, — сказал Страйк и бросил взгляд на небо. — Пойдем прямо сейчас, пока не стемнело, или дождемся рассвета? Я за то, чтобы дождаться рассвета.
   Было видно, что он уже все решил. Росомахи согласились. Хотя Элфрей предостерег:
   — Ты сам говорил, что в этой местности неспокойно. Нет никакого смысла слишком медлить. Вполне возможно, что недруги наступают нам на пятки.
   — Знаю. Выставим двойные патрули и спать будем вполглаза.
   На другом холме, неподалеку от Росомах, Кимбол Хоброу был в ударе.
   — … пойдем под знаменем Господа Бога Всемогущего! — грохотал он.
   Ответом был рев из множества глоток.
   Проповедник стоял рядом с Мерси. В неверном, странном свете факелов он казался призраком. Перед ним раскинулась огромная армия, океан человеческих фигур, каждый держал в руке свой собственный факел. Хранители составляли передние ряды и гордились этим.
   — Час нашего избавления приближается! — пообещал Хоброу. — Теперь, братья мои, нам нужна лишь воля, воля сокрушить язычников! Воля стереть в порошок отступников Поли и безбожные древние расы! У меня есть эта воля!
   Ответом опять был рев. Слушатели потрясали пиками.
   — У меня есть эта воля, и в поддержку ей — широкие плечи Бога-творца.
   Пока слушатели оглашали окрестности восторженными воплями, он театрально обводил их взглядом.
   Орда была пестрая, от хранителей, Уни в седьмом поколении, до отребья — представителей дворфских кланов. Однако всеми ими движет Святой Дух. Не считая, конечно, дворфов — этими движет исключительно и только звон монет.
   — У нас много врагов, — предостерег Хоброу, — ибо черная чума нечестивости расползлась повсюду! И сейчас мы сразимся с одной из язв — той, что обосновалась в Рафетвью! Вы знаете их королеву! Она — Блудница из Писания, змея земного Божьего Царства! Но вместе мы сокрушим ее!
   Гул одобрения, как гром, прокатился по рядам.
   — Нас много, а будет еще больше! Мы боремся за будущее наших рас! — Пока приходилось говорить во множественном числе, ради дворфов, будь они неладны. — За детей! — Хоброу выбросил руку, направляя взгляды последователей в сторону надутой физиономии Мерси. — За наши бессмертные души!
   Восторженные крики могли бы и мертвых поднять из могил.
 
   Поле битвы было усеяно человеческими телами, трупами лошадей и вьючных животных. Островками смотрелись перевернутые повозки. Некоторые из них горели.
   Дженнеста безразлично наблюдала, как ее солдаты ходят среди павших. При свете факелов они грабили трупы и добивали раненых.
   Мерсадион, все еще не снявший с лица повязку, пригласил королеву отпраздновать победу.
   Она была не в настроении праздновать.
   — Будь все проклято. То, что эти идиоты напоролись на нас, означает дополнительную задержку. Нет ничего более важного, чем Росомахи и инструменты.
   Забывшись, она использовала слово, которое никогда раньше не использовала в разговоре с генералом. Он имел некоторое представление о том, что оно означает, однако постарался не показать свое знание.
   — Один из врагов, умирая, сказал, что это подразделение шло на соединение с большой армией Уни.
   — Куда именно они шли?
   — Этого не удалось выяснить, миледи. Но кажется, Уни где-то недалеко.
   — В таком случае, обеспечь дополнительные меры безопасности, удвой сторожевые патрули. Делай, что можешь. Не беспокой меня этой ерундой. — Внезапно она вышла из себя. — Отправимся ли мы наконец в Рафетвью!.. — Она щелкнула пальцами, показывая, что генерал может идти.
   Он ушел в ночь, с разгорающейся искрой негодования в душе.