Норман Джон. Король

   Она решила, что испытывает такие же чувства, какие может ощущать рабыня, с мольбами ползущая к своему хозяину.
   «Я куплю и продам их всех», — твердила себе блондинка.
   Внутри мехового мешка она ощущала диск на цепи, висящий на ее шее. Она сдвинулась, и диск стукнул по цепи. Блондинка не могла даже дотянуться до него.
   «Интересно, что это значит — на самом деле быть рабыней», — думала она.
   Колонна продолжала двигаться своей дорогой. Небеса потемнели, с них по-прежнему валил густой снег.

Глава 29

   — Мясо скоро будет готово, — сказал Ульрих, — и тогда начнется дележка.
   Великан кивнул.
   Под столом, слева от великана, послышалась еле заметная возня. Там, головой вниз, лежала маленькая, красиво сложенная рабыня, запястья которой были связаны за спиной, правое поверх левого, а веревка от них тянулась к скрещенным щиколоткам, перехватывая их. Связанную рабыню звали Ята.
   Великан осторожно прикоснулся к ней.
   Рабыня вздрогнула, как от испуга.
   — Молчи, — приказал великан.
   — Да, господин, — прошептала она.
   Он убрал руку.
   Он стал размышлять, почему рабыня так встревожена — вероятно, она лучше понимала суть этого пиршества.
   Огонь в очаге, глубокой длинной яме в центре зала, теперь горел ярко и ровно.
   Кабана медленно и плавно поворачивали на вертеле.
   Соблазнительный аромат жареного мяса наполнял зал.
   Но люди казались напряженными и хмурыми.
   Будь сейчас другое время и происходи все в другом месте, думал великан, все они были бы гораздо более дружелюбными и веселыми.
   Но дело происходило в зале отунгов.
   Может быть, стоит заставить рабыню танцевать перед ними? Может, это им понравится?
   Она не разбиралась в тонкостях танцев рабынь, но была красива и, как всякая женщина, умела грациозно и соблазнительно двигаться. Даже при своем невежестве она смогла бы произвести впечатление на этих пропавших, смущенных, побежденных, одиноких, безнадежно угнетенных воинов, которые могли бы на далеких планетах после ряда успешных походов вспомнить старинные песни, увидеть, как сияют звезды, а после падают к их ногам вместе с другой добычей, в том числе и такой вот живой, нежной и изящной. Разумеется, она будет повиноваться немедленно и беспрекословно. Он сам недавно убедился в этом.
   Но каким-то шестым чувством великан понимал, что сейчас находящиеся в зале мужчины не склонны воспринимать такие развлечения, какими бы приятными они ни были.
   — Какая доля предназначена герою? — спросил великан.
   — Правая ляжка, — объяснил Ульрих.
   — Того, кого вы назовете, Урта объявит королем?
   — Да, — кивнул Ульрих.
   — Как это делается?
   — Он рассудит спор, состязание или бой, если таковой состоится, — произнес Ульрих, — и присудит победу. Обычно сделать это бывает просто — из знатных отунгов или их борцов к концу боя у помоста остается только один.
   — Но кто-то должен назвать победителя?
   — Да, — согласился Ульрих. — Если это знатный отунг, он и будет годовым королем. Если это борец знатного отунга, тогда королем будет его господин.
   — Кто назначил Урту Создателем Королей? — вдруг спросил великан.
   — Герулы, — мрачно ответил Ульрих.
   — Урта предан отунгам?
   — Он сам отунг, — ответил Ульрих. — Он поступает так, как ему положено.
   — Кто был королем на этот год?
   — Старик Фулдан.
   — Тот, за которым послали? — расспрашивал Отто.
   — Да.
   — Не понимаю, — покачал головой Отто.
   — Бой за последнего короля был таким кровопролитным, столько борцов было ранено и убито, что в конце концов мало кто решился претендовать на трон, — рассказал Ульрих. — Наконец, старик Фулдан, видя бессмысленность этого братоубийства, бросился к кабану и вонзил нож в его правую ляжку. «Кто осмелится убить меня, того, кто ездил вместе с Гензериксом, кто сотни раз проливал кровь за отунгов — кто осмелится убить старика?» — спросил он. К тому времени жажда убийств среди отунгов поубавилась. «Пусть он будет королем», — сказали мужчины. «Ты — король», — провозгласил Урта, Создатель Королей, и так старик Фулдан стал нашим королем.
   — Но Фулдана нет здесь, — возразил Отто.
   — «Я король, но короля нет», — так говорил Фулдан, — объяснил Ульрих. — Он избегает появляться в зале, встречаться с Людьми.
   — Тогда у вас в самом деле нет короля, — кивнул Отто.
   — Зато есть Создатель Королей, — ответил Ульрих.
   — Если вы «нова не хотите иметь короля, провозгласите им Фулдана, — предложил Отто.
   — Нет, — покачал головой Ульрих. — Годовой король может быть выбран только на год, а потом знатные отунги вновь будут готовы бороться за его место и перерезать глотки своим друзьям.
   — Должно быть, это радует герулов, — заметил Отто.
   — Другого порядка они бы не потерпели, — ответил Ульрих.
   — Я бы изменил все это.
   — Прошло уже много времени с тех пор, как шкура белого викота появлялась в зале отунгов, — проговорил Ульрих.
   — И вот теперь она здесь, — ответил Отто.
   — Мясо скоро будет готово.
   — Я голоден, — признался Отто.
   — Это мясо никто не будет есть, — возразил Ульрих.
   — Почему же?
   — Его цена приглушает голод, — пояснил Ульрих. — Его цена слишком высока, она должна быть уплачена кровью. От этого любой невольно потеряет аппетит.
   — Но не тот, кто голоден, — возразил Отто.
   — Может быть.
   — Здесь нет ни пива, ни хлеба…
   — Мы не едим и не пьем на пиршестве короля, — ответил Ульрих.
   — Тогда это плохое пиршество.
   — Это вовсе не пир, — вздохнул Ульрих. — Это Время Смерти.

Глава 30

   Получив сигнал, Юлиан посадил катер, на грязный двор позади служебных строений.
   Судно резко остановилось, и инерция заставила человека, лежащего чуть позади Юлиана, испуганно и негромко вскрикнуть.
   — Доложите губернатору о прибытии Юлиана Аврелия, родственника императора, — приказал Юлиан.
   — Да, ваша светлость! — отозвался стражник. Закрывая лица от грязных брызг, поднятых при посадке катера, стражники заторопились к поручням его трапа.
   Юлиан выключил двигатели, и катер застыл.
   Связанный человек, лежащий позади Юлиана, справа, задрожал. Он не мог сдвинуться с места, только слегка вытянул ноги.
   По пути из фестанга Сим-Гьядини начался жестокий мороз, маленький катер изо всех сил боролся с ветром. Иногда было невозможно разглядеть местность на несколько футов перед ветровым стеклом. Им неоднократно приходилось приземляться, часто они отбрасывали снег от катера руками в рукавицах, пока двигатели не начинали облегченную работу, затрачивая на нее немало драгоценного топлива.
   — Двор совершенно пуст, — заметил Туво Авзоний. На дворе стояли только два вездехода, закрытые холщовыми чехлами.
   В бараках виднелся свет, только барак для рабынь был темным, из его труб не поднимался дым.
   Кроме того, оглядевшись, спутники не заметили сваленных в штабеля ящиков с грузами, хотя их могли перенести в один из северных складов.
   — И конюшни пусты, — продолжал Туво Авзоний.
   — Стой! — крикнул Юлиан стражнику, и тот обернулся. — Вызови Фидия, капитана «Нарконы», и Лисиса, старшего офицера «Нарконы», — потребовал Юлиан.
   — Шлюз уже ушел, — ответил стражник. — Фидий улетел с ним. Ли сие и остальные офицеры вместе с оборудованием и товарами уехали.
   — Значит, экспедиция уже в пути?
   — Да, ваша светлость, — кивнул стражник.
   — Ею руководит белокурый капитан Оттоний?
   — Варвар?
   — Да, он.
   — Нет, экспедиция его ищет.
   — Значит, его с ними нет?
   — Так точно, ваша светлость.
   — Мне необходимо немедленно последовать за экспедицией, — требовательно произнес Юлиан. — Мне нужно знать их маршрут, необходимо семь катеров, топливо на месяц, сотня солдат и вьючные животные, две дюжины саней, защитные заграждения, оружие и боеприпасы!
   — Гарнизон почти весь ушел с экспедицией, — объяснил стражник. — Осталось всего несколько человек и совсем немного топлива до прибытия следующего корабля.
   — Ступай! — прикрикнул Юлиан. Стражник повернулся и торопливо зашагал к высокому строению.
   — Значит, не все еще пропало? — спросил Туво Авзоний у Юлиана.
   — Мы покинем Веницию через час, — ответил Юлиан.
   Оба мужчины оглянулись на связанного человека. Он был закутан в меха и лежал на металлическом полу катера, вытянув ноги. Тонкие цепи образовывали прочную сеть, которая предохраняла этого человека — а им была рабыня — от падения и способствовала безопасной перевозке груза, однако обычно для этого служила веревочная сеть. Цепь же нельзя было перегрызть или перерезать ножом. Рабыню заталкивали в сеть, а затем запирали ее одним массивным замком, прихватывая сеть к кольцам в полу. Так она не могла подняться на ноги, помешать полету катера или даже вытянуть из-под сети руку. Самое важное — сеть обеспечивала ее безопасность, но еще и позволяла ее хозяину сохранить груз, так, чтобы он оставался внутри катера даже при самых резких поворотах — например, маневрах при встрече с противниками, гигантскими насекомыми или насекомоподобными существами некоторых планет, летающими ящерами, магнитными воздушными минами, другими катерами, а также при попадании в мощные воздушные вихри. Иногда при сильном ветре такие легкие, круглые катера переворачивались. Но даже при хорошей погоде меры предосторожности были нелишними — они приносили облегчение хозяевам и давали дополнительный урок рабыням. Не было ничего необычного в том, что рабыни извлекали для себя пользу в тех случаях, когда этим был доволен хозяин.
   Пряди рыжих волос Ники растрепались и выбились из-под тяжелого мехового капюшона.
   Испуганными, расширенными глазами она через плечо наблюдала за Юлианом.
   — Вскоре нам предстоит встреча с госпожой Пабленией, — произнес Юлиан, бросая взгляд на прелестную, покорную рабыню. — Как только ты увидишь ее, ты должна немедленно показать ее нам.
   — Но она моя госпожа, господин! — возразила рабыня.
   — Она преступница и предательница, у нее больше нет собственности, — объяснил Юлиан. — Ты рабыня, а мы — свободные мужчины. Ты должна повиноваться нам немедленно и беспрекословно.
   — Да, господин, — прошептала девушка.
   — Значит, как только ты увидишь ее, немедленно покажи ее нам.
   — Я постараюсь, господин, — сказала девушка.
   Юлиан толкнул ее носком сапога через сеть, слыша, как зазвенели цепи.
   — Так будет лучше для тебя, — произнес он.
   — Да, господин.
   — Или тебя ждет смерть.
   — Да, господин, — покорно согласилась девушка.
   — Господин, губернатор просит еще раз подтвердить ваше воинское звание, — произнес вернувшийся стражник.
   Юлиан сердито назвал его.
   — Ваши запросы слишком велики и требуют времени на их выполнение, ваша светлость, — ответил стражник.
   — Я Юлиан Аврелий, — повторил Юлиан, — родственник императора! Я прибыл сюда по важному и тайному государственному делу!
   — Экспедиция уже в пути, она окружена строжайшей секретностью, — объяснил стражник.
   — Мне необходимо знать ее маршрут и получить карты, — настаивал Юлиан.
   — Маршрут засекречен, его карты скреплены имперской печатью, — невозмутимо повторял стражник. — Губернатор предлагает вам воспользоваться гостеприимством жилья, предназначенного для младших офицеров. Он готов встретиться с вами завтра.
   — Мой катер необходимо перезаправить!
   — На это мы не получили разрешения, — возразил стражник.
   — А сани и люди — есть они здесь?
   — Наши возможности очень ограничены, — ответил стражник. — Мы надеемся только на прочную ограду вокруг города и на то, что экспедиция вскоре вернется.
   — А как насчет вон тех вездеходов? — Юлиан указал на покрытые чехлами машины во дворе.
   — Они неисправны, в них нет топлива, — объяснил стражник.
   Юлиан ударил по поручням катера затянутым в рукавицу кулаком.
   — Похоже, губернатор чрезмерно строг, — неуверенно заметил Туво Авзоний.
   — Нет, — Юлиан сердито выпрямился, — как раз нет, это-то меня и злит! Мы должны восхищаться им! Невзирая на обстоятельства, он ведет себя чрезвычайно корректно! Такие люди не ошибаются. Он ведет себя согласно не только правилам и требованиям, но и здравому смыслу. Он не согласится взломать имперские печати даже по требованию знатного гостя, в каких бы коротких отношениях тот ни состоял с императором! Он исполняет свою первую задачу — обеспечивает безопасность Вениции. Если он не спешит дать аудиенцию любому младшему офицеру, так почему он должен давать ее мне, с точки зрения моего звания? Мы должны восхищаться им за попытку противопоставить долг преклонению перед аристократией! Если бы у нас было побольше таких людей!
   — Тогда бы нам пришлось прибегнуть к лести, — возразил Туво Авзоний. — Меньше всего нам сейчас нужен развращенный представитель власти и предельно честный и исполнительный офицер.
   — Губернатор сочтет за честь, если вы и ваш спутник согласитесь неофициально принять его приглашение поужинать сегодня вечером, — добавил стражник.
   — Поблагодарите его от моего имени и от имени моего спутника, — ответил Юлиан, — ибо честь в таком случае была бы оказана нам. Но вместо ужина мы бы попросили лыжи, одни, хотя бы самые маленькие сани с запасом продовольствия — такие, которые могла бы тащить рабыня.
   — Да, ваша светлость, — ответил стражник.
   — Вы, разумеется, не планируете выехать из города сегодня? — удивленно спросил Туво Авзоний.
   — Именно таковы мои планы, — ответил Юлиан.
   — Но вы не знаете, где искать экспедицию, даже не представляете, куда идти, — возразил Туво Авзоний.
   — Мы должны сделать все возможное, — ответил Юлиан. — Он взглянул на Нику, плотно закутанную в меховую одежду. — Я полагал, милая, — обратился он к изящной рабыне, — что мы приедем вовремя и что уже сегодня проведем несколько приятных часов в ярко освещенной, протопленной таверне за хорошим ужином и беседой с твоей бывшей хозяйкой.
   — С нами вместе? — удивленно спросила рабыня.
   — Да, с вами обеими — свободной женщиной и рабыней этой женщины, чтобы посмотреть, каковы бывают настоящие женщины, изящные, образованные и утонченные.
   Ника смотрела на него круглыми от удивления глазами и дрожала.
   — Разве обе вы недостойны взглянуть на настоящих женщин, рабынь, одетых в шуршащие шелка, в ошейниках, умоляющих и возбужденных?
   — Да, господин, — прошептала рабыня.
   — Чтобы и вы обе, свободная женщина и та, что некогда была ее рабыней, почувствовали прикосновение этого шелка и металла к своим телам, освещенным пламенем камина, чтобы вы поняли, что значит повиноваться приказам и власти мужчин.
   — Да, господин, — шептала в ответ рабыня.
   — Но, — продолжал Юлиан, — мои планы нарушились, и теперь нам предстоит опасное и, несомненно, бесполезное путешествие в зимнюю тангарскую ночь.
   — Господин, это безумие — выезжать из города в такую ночь! — воскликнул Туво Авзоний.
   — На карту поставлена жизнь Оттония, — возразил Юлиан.
   — И тем не менее это безумие, — не отступал Туво Авзоний.
   — Тогда оставьте меня, друг Авзоний, — предложил Юлиан.
   — Нет, господин, — возразил Туво Авзоний. — Я скорее соглашусь быть соучастником авантюры славного, достойного безумца, чем влачить бесконечное существование червя, считая дни до конца в бесполезном здравом уме.
   — Нам нельзя возвращаться, — ответил Юлиан.
   — Значит, мы едем, господин.
   Вскоре после этого сани и припасы были готовы, в сани впрягли маленькую, устало бредущую фигурку, и Юлиан вместе с Туво Авзонием покинули Веницию.
   Они направлялись на северо-восток, вспоминая услышанные ранее слова брата Вениамина из фестанга Сим-Гьядини и руководствуясь догадками, подтвержденными некоторыми из офицеров гарнизона.
   На санях, среди других припасов, лежал завернутый в шелк, а поверх него в грубую домотканую ткань маленький предмет, весящий не более полутора фунтов. Этот предмет передал им брат Вениамин в фестанге Сим-Гьядини.
   Когда они уже были за оградой и больше часа пробирались по замерзшему, освещенному луной снегу, Туво Авзоний, оглянувшись, заметил:
   — Нас преследуют.
   — Знаю, — отозвался Юлиан.
   Ни они, ни брат Вениамин и ни солдаты гарнизона не знали, где живут отунги, только слышали, где расположены их поля и пастбища, меняющиеся несколько раз в году, в основном, по требованиям герулов. Торговая экспедиция под командованием Лисиса, старшего офицера «Нарконы», имела лучшую информацию, полученную с помощью губернатора Вениции через его секретных агентов, собирающих сведения под видом охотников, торговцев, и тому подобных лиц. Расположение селений герулов и варваров, таких, как отунги и базунги, было, как и на многих планетах, трудно обнаружить, об их местонахождении знали только в общих чертах. Даже торговой экспедиции предстояло уточнять информацию по пути, очевидно, при беседах с местными жителями.
   — Что делают наши спутники? — спросил Юлиан у Туво Авзония, когда прошел еще час.
   Туво Авзоний оглянулся.
   — Теперь они гораздо ближе к нам, — сказал он.
   — Значит, они не просто нас преследуют.
   — Да, — согласился Туво Авзоний.
   — Как вы думаете, каковы их намерения? — спросил Юлиан.
   — Не знаю, господин:
   — Они не сделали попытки остановить нас с помощью световых сигналов, выстрелов или тому подобного.
   — Да, господин.
   — Значит, они приближаются, чтобы убить нас, — заключил Юлиан.
   — Что же нам делать?
   — Пусть привыкнут видеть впереди только следы двух пар лыж, — решил Юлиан. — Некоторое время я проеду на санях. Если вы не против, вы потащите их. Ника пойдет там, где прежде шел я. Потом, в лесу, под прикрытием веток или камней, там, где нет снега, я сойду с саней и обойду их, оказавшись сзади.
   — И что же вы собираетесь делать? — спросил Туво Авзоний.
   — Убить их, — объяснил Юлиан.

Глава 31

   — Теперь снова тащи сани, рабыня, — через некоторое время сказал Туво Авзоний.
   Она быстро встала перед санями и с помощью Туво Авзония впряглась в них.
   — Господин! — тихонько воскликнула рабыня, ибо упряжь была надета не просто ей на шею, как у Туво Авзония, когда он тащил сани, а затянулась так, что кольцо плотно охватило ей горло. От кольца к саням тянулись поводья, которыми можно было направлять рабыню. На рабыню надели узду, ее маленькие ручки охватили сзади кожаными наручниками между меховыми рукавами и рукавицами.
   Теперь она не могла говорить, ибо между ее зубами была просунутая узда.
   Она удивленно и вопросительно смотрела на Туво Авзония, но тот не обращал внимания на взгляд рабыни.
   Узда должна была помочь управлять ею.
   Она застонала.
   Туво Авзоний сердитым рывком поднял ей голову, и рабыня замолкла.
   С ней никогда так не поступали, пока она была горничной дамы и заботилась о прическах, одежде и обуви своей госпожи, но теперь рабыня оказалась во власти мужчин.
   Привязав Нику к саням длинным ремнем, охватывающим ей щиколотки, Туво Авзоний достал из саней винтовку. Пятнадцать минут назад, по подсчетам Туво Авзония, Юлиан спрыгнул с них на камень, мимо которого они шли. С лыжами за спиной и винтовкой в руках Юлиан пошел в сторону.
   Они ждали уже пять минут, когда внезапно сзади, на тропе, в полумиле от них показались три яркие вспышки, одна за другой, блестя в холодном, чистом воздухе. Туво Авзоний видел, как они отражались на низких тучах, подобно молнии, моментально прошивающей серые, пушистые снеговые массы.
   Через минуту-другую показались еще несколько вспышек.
   — Там была боковая защита! — сердито воскликнул Туво Авзоний.
   Промелькнула последняя вспышка, и вокруг воцарилась тишина зимней ночи.
   Остановившись на мгновение, Туво Авзоний пошел назад по тропе, в нескольких ярдах от первого следа, держа винтовку наготове. Через несколько минут он наткнулся на опаленный труп, лежащий в снегу. Взрезанная выстрелом плоть виднелась под почерневшим мехом.
   Он перевернул труп стволом винтовки.
   Это был не Юлиан.
   — Не стреляйте! — послышался голос сбоку.
   — Господин! — радостно воскликнул Туво Авзоний.
   — Их было пятеро, — объяснил Юлиан.
   — И скольких вам удалось уложить, господин?
   — Пятерых, — ответил Юлиан. — Один, правда, был ранен и бежал по направлению к Вениции. Я прошел по кровавому следу несколько ярдов. Крови было слишком много. Я прикончил его, выстрелив в снег, в котором он пытался спрятаться, вон там.
   Туво Авзоний проследил за направлением ствола винтовки Юлиана. Там лежал труп, уже вмерзающий в лед. Горячий выстрел винтовки взметнул снег на несколько ярдов в воздух, который потом посыпался вниз каплями и кристаллами. Вблизи трупа снег моментально растаял от тепла и образовалась небольшая лужица, которая теперь уже замерзла. Труп лежал, вмерзая в лед, под которым его очертания исказились. Меховая одежда почти полностью сгорела, обнажив опаленный скелет. Юлиан стрелял в режиме ближнего боя, с большим разлетом заряда. Он не был уверен, где именно под снегом спряталась его жертва. При таком режиме стрельбы эффект достигался только на расстоянии нескольких футов, но в данном случае это оказалось неважно.
   — Теперь мы в безопасности, — вздохнул Туво Авзоний.
   — Нет, — возразил Юлиан. — Так или иначе, эти ребята выполнили свою задачу.
   — Как это, господин?
   — Свет, вспышки, колебания воздуха, запах паленого мяса и крови могут привлечь зверей, — объяснил Юлиан, — викотов, волков и всех прочих. Зимой они чувствуют поживу на расстоянии нескольких миль.
   — У нас есть боеприпасы, — ответил Туво Авзоний.
   — Их слишком мало, — покачал головой Юлиан.
   Через несколько минут они вернулись к саням.
   Впряженная Ника терпеливо ждала их. Как сообразительная рабыня она не сдвинулась с места, зная, что хорошо привязана к тяжелому грузу, и не сделала бы этого, даже если бы Туво Авзоний, уходя назад по тропе, позабыл привязать ее к саням за ноги.
   — Пора двигаться дальше, — сказал Юлиан.
   Туво Авзоний размотал ремень, охвативший щиколотки рабыни, к которому были прикреплены плоские, прочные металлические ленты, четырех дюймов длиной, и положил его на сани.
   — Вперед, — приказал он.
   — Да, господин, — отозвалась рабыня и всей силой своего хрупкого тела налегла на ремни упряжи.
   Послышался скрип смерзшегося снега, сани сдвинулись с места. Еще одним еле различимым звуком, который сопровождал движение по снегу двух лыжников, был отдаленный волчий вой.

Глава 32

   — Кто желает стать королем? — спросил Урта, Создатель Королей.
   Туша жареного кабана, горячая, истекающая жиром и дымящаяся, теперь лежала, вытянувшись во всю длину, на тяжелых досках стола, положенных на четверо козел, перед помостом, на котором стоял деревянный пустой трон. Помост располагался в конце зала, вдали от входа в него и лестницы с плоскими каменными ступенями.
   — Ролоф, из рода Ондакса, — сказал мужчина, поднимаясь из-за стола, стоящего у стены.
   — Клан Гри! — крикнул другой.
   Это восклицание вызвало сердитый ропот недовольства.
   Ролоф презрительно огляделся по сторонам. Сидящие рядом с ним люди поднялись, сжимая рукоятки мечей.
   — Да, — повторил он. — Ролоф из рода Ондакса, клан Гри.
   — Валдемар! — воскликнул коренастый мужчина с противоположной стороны комнаты, тоже вставая в окружении вооруженных воинов. — Валдемар из рода Албериха, клан Тири!
   Эти слова тоже вызвали взрыв недовольства, подобный отдаленному раскату грома.
   — Лучше выберем Гундара! — кричали воины.
   — Да! — подхватывали другие.
   — Клан Они!
   — Нет! Нет! — злобно отзывались другие голоса.
   Присутствующие повернули головы к белобрысому мужчине с заплетенными волосами. Он встал.
   — Гундар! — звучно произнес он. — Из рода Аза, клан Они!
   — Нет! — перебил его, вскакивая, другой мужчина. — Я, Гартнар, сын Тасаха, сына Сала, потомок клана Рени!
   — Гелерих! — называл себя другой, худощавый и подвижный воин. — Из рода Пертинакса, клан Орти!
   — Астаракс! — перебивал его третий. — Род Фендаша, клан Ени!
   — У каждого из вас есть борцы? — спросил Урта.
   Ему молча кивнули все воины. По правую руку от каждого сидел угрюмый, мощный борец с висящим на руке шлемом. Некоторыми из них были бедные, но искусные в бою родичи кланов, в других случаях их заменяли наемники.
   — Шесть кланов решились вступить в бой за трон, — объявил Урта. — А как же остальные кланы?
   Никто не ответил ему, из-за столов больше никто не поднимался.
   — Это кланы трусов! — крикнул кто-то.
   — Нет! — возмутились воины.
   — Молчите! — приказал Урта. — Разве нет борца за Ульриха, сына Эммериха?
   — Нет, — покачал головой Ульрих.
   — Разве клан Элби, к которому принадлежит Ульрих, первый из кланов отунгов, первого племени народа вандалов, не выставит борца? — допытывался Урта.