Норман Джон. Король

   «Интересно, преданы ли мне эти», — размышлял Аброгастес.
   Его любимцем был Ортог.
   «Гротгар — открытая душа, все его помыслы только о выпивке, лошадях и охотничьих соколах, — думал Аброгастес, — мне он не страшен. А вот Ингельд молчалив, себе на уме. У него беспокойно бегают глаза. Я никогда еще не видел Ингельда пьяным, — внезапно вспомнил Аброгастес, — но не похоже, чтобы он стал раздавать кольца преданным людям — его не понимают. К нему в шатер редко кто приходит. Ортог был совсем другим — прирожденным вождем, основателем рода, смешливым, беззаботным принцем, таким, за которого воины были готовы умереть».
   — Да, — подтвердил воин, — вероятно, мы празднуем поражение мятежников.
   — Нет, — возразил кто-то, — это случилось уже давно.
   — Тогда зачем мы собрались сюда? — недоумевал воин.
   — Я не знаю, — ответил человек, к которому он повернулся.
   — Должно быть, причина очень важная, — покрутил головой воин. — Смотри, сколько здесь собралось гостей издалека!
   — Да, — согласился другой.
   «У меня много сыновей», — равнодушно отметил про себя Аброгастес.
   Затем он вытер нож. Этот нож сейчас висел на его боку.
   «Трудно знать заранее, когда он понадобится вновь», — думал Аброгастес.
   — Господин? — вопросительно произнес воин Аброгастеса Фар-Граспера.
   — Пируй, — нетерпеливо ответил Аброгастес, который слышал весь разговор.
   — Да, господин, — ответил воин.
   — Эй, несите брор! — крикнул его сосед.
   Одна из бывших гражданок Империи заторопилась к нему, смиренно опустив голову, так что волосы свесились вперед, к фляге, и наполнила рог зовущего.
   Протиснувшись между сидящими, женщина не осмелилась протестовать, когда почувствовала чужую руку на своем бедре.
   Аброгастес следил за бывшими гражданками Империи, прислуживающими на пиру.
   В том, что этих женщин пригнали сюда, не было никакой ошибки или недоразумения, а тем более случайности.
   Аброгастес хотел, чтобы его гости видели бывших жительниц Империи в таком виде, прислуживающими на пиру.
   Теперь они не отличались от других женщин. Они даже выглядели весьма соблазнительно. Присутствие здесь этих женщин входило в план Аброгастеса.
   Он почувствовал слева, у сапога, прикосновение шелковистой щеки. На этот раз Аброгастес не стал сердито отшвыривать животное.
   Он услышал тонкий, благодарный стон.
   Последовали нежные поцелуи — к ногам Аброгастеса прикасались через мех сапог.
   Животное у ног Аброгастеса и не знало, зачем его привели на пир. Оно боялось и дрожало.
   Конечно, на это были свои причины.
   Аброгастес не подал виду, что почувствовал страстные, нежные прикосновения губ к своим сапогам.
   Иногда бывает лучше делать вид, что такие знаки внимания остались незамеченными. Так животное лучше поймет, где его место.
   Помедлив, Аброгастес отодвинул ногу вправо, подальше от маленькой, нежной зверюшки, которая прижалась головой к его сапогу.
   Как уже упоминалось, зверюшка присутствовала на пиру не случайно. Это также входило в план Аброгастеса.

Глава 4

   — Мне придется задержаться с вылетом, — с огорчением сказал Юлиан Аврелий вождю вольфангов, Отто.
   — Я отправлюсь вперед, — предложил Отто.
   Они стояли у погрузочного дока, одного из дюжины в Пойнт-Порте, на девять миль севернее Лисля, на планете Инез-IV. Даже при таком удалении рев отправляющихся кораблей, подобный грому, слышался в городе по нескольку раз в день.
   Рядом пробегали грузчики — некоторые с ручной кладью, некоторые с тележками; за ними присматривали офицеры, которые также размещали груз в трюмах корабля.
   — Неожиданное дело при дворе, — объяснил Юлиан. — Но я последую за тобой, как только справлюсь с ним. Не начинай работу без меня. Дождись меня в Вениции.
   Отто не собирался ждать.
   Катера были уже погружены.
   — Дорогу, дорогу! — закричал грузчик, расталкивая толпу. Приближалась грузовая машина, волоча за собой прицеп.
   Тем не менее следует знать, что несмотря на задержку, Юлиан не собирался лететь прямо в Веницию, провинциальную столицу Тангары. В его намерения входило посещение деревни близ фестанга на Тангаре, у восточного края долины Баррионуэво, у подножия гор Баррионуэво — деревни, расположенной неподалеку от затерянного в горах фестанга, или монастыря Сим-Гьядини. Это было старое массивное строение, но из долины оно казалось крохотным, почти неразличимым среди темных, мрачных вершин Баррионуэво, покрытых снеговыми шапками и постоянно окруженных тучами.
   — Я постараюсь вылететь как можно быстрее, — пообещал Юлиан.
   Отто кивнул.
   Мимо них, в сторону погрузочной зоны, проезжали машины с прицепами.
   В другой, нижней зоне, видной с верхней платформы через решетку, на которой стояли собеседники, шла погрузка гигантских резервуаров с топливом.
   Они стояли на втором погрузочном уровне.
   Экипаж и пассажиры поднимались еще выше и через небольшой люк попадали на борт судна.
   — Берегись! — крикнул кто-то.
   Послышалось фырканье, стук копыт и шум судорожных движений — к погрузочному люку вели до смерти перепуганных лошадей.
   — Поосторожнее с ними! — предупреждающе крикнул Юлиан.
   Отто сорвал холщовый чехол с одной из стоящих неподалеку повозок и набросил его на голову первой лошади. Та оступилась на решетке и пошатнулась, замотав головой на длинной, долгогривой шее. Вскоре лошадь перестала вырываться, просто переступала по решетке, принюхиваясь и фыркая.
   — Хо, приятель, — ободряюще произнес Отто, похлопывая животное по шерстистому боку.
   Высвободив поводья, Отто обмотал их вокруг головы животного и передал свободный конец конюху.
   — Теперь можно уводить его, — сказал Юлиан.
   Конюх крепко взялся за повод, там, где прежде его сжимала рука Отто, и повел животное, совершенно переставшее упираться, на корабль.
   Остальные лошади, видя спокойствие вожака, постепенно утихомирились и почти без принуждения последовали за ним.
   — Как следует присмотри за ним на корабле, — крикнул вслед Юлиан.
   — Да, господин, — ответил конюх.
   Обычно стойла для таких животных обивали мягким материалом, поскольку нервные, сильные животные могли повредить себя, особенно в возбужденном состоянии, когда чуяли запах самок.
   — Откуда ты узнал, что надо закрыть ему глаза? — спросил Юлиан.
   — В школе Палендия, — объяснил Отто. — Так обычно успокаивают женщин-пленниц, правда, чаще пользуются одеялами, а не мешковиной.
   — Понятно, — кивнул Юлиан.
   — Еще их можно охватить веревками за пояс, вместе с руками.
   — Да, — ответил Юлиан.
   Повязки на глаза тоже могли оказаться полезными — они смущали пленницу, поскольку в этом случае женщина не помнила, где она находится, куда может идти, какие опасности ее окружают, или, скажем, не знала, ударят ее вновь или нет, ударится ли она сама обо что-нибудь, если вздумает пошевелиться, или упадет. Ей вовсе не хотелось наступить на острый шип или попасть связанной в бассейн с плотоядными муренами. Но если от пленницы требовалось молчание, для этого существовал ряд приспособлений.
   — Пленницы? — вдруг переспросил Юлиан. — В школе Палендия?
   — Да, иногда их приводили туда — обычно ими были девушки из гумилиори, если только не происходило ошибки.
   — Об этом я не слышал, — удивился Юлиан.
   — Разумеется, о таких делах предпочитали молчать.
   — Вполне понятно, — заметил Юлиан.
   — Потом этих женщин отпускали и даже давали денег.
   — Прекрасно.
   — Не думай о них, — посоветовал Отто. — Они были всего лишь из гумилиори, жительницы Империи.
   — Понятно, — усмехнулся Юлиан.
   — Мы почти закончили погрузку провизии, — подошел с докладом один из офицеров.
   — Хорошо, — кивнул Юлиан. — Я считал, — продолжал он, обращаясь к Отто, — что в таких школах, как у Палендия, держат рабынь для удовольствия бойцов.
   — Конечно, — подтвердил Отто. — Эти рабыни просто свирепели, когда их сажали в клетки, заменяя другими. Но это было на пользу рабыням — они становились еще усерднее, чувственнее, и мужчины после робких, смущенных, неумелых деревенских девчонок были рады ощутить великолепное прикосновение настоящей женщины — стонущей, вскрикивающей, умоляющей, беспомощной возбужденной рабыни.
   — Топливо на борту, — доложил еще один офицер.
   — Хорошо, — отозвался Юлиан.
   — Капитан скоро будет готов к вылету, — объявил помощник капитана.
   Мимо прошли двое мужчин, загоняющих на корабль стадо коров.
   Прошло четверо человек, неся шесты, как коромысла. На концах каждого шеста были подвешены клетки, наполненные шумливой домашней птицей. Они предназначались для маленьких ферм Вениции, крошечных участков за укрепленной оградой города. В Вениции яйца считались роскошью. За городской стеной часто появлялись герулы — верхом на своих косматых конях, одетые в меха, с копьями, нацеленными в небо.
   Они основательно разоряли фермы. Свежее коровье молоко, как и яйца, на Вениции тоже было немыслимой роскошью.
   Позади грузчиков с птицей шли другие — попарно, неся длинные шесты. С них свешивались вниз головой более крупные птицы, связанные по две за лапы.
   На повозках провезли темно-коричневые пласты солонины, уложенные стопами.
   Коренастые грузчики несли на плечах обработанные туши.
   Многое уже было погружено — резервуары с водой; коробки с яйцами, переложенными соломой; упаковки печенья и хлеба; круги сыра с печатями изготовителей; бутыли оливкового масла; связки копченой рыбы и потрошенных уток; специи, миндаль, финики, сахар, конфеты и приправы, корзины с овощами, банки с фруктами, мехи с дешевыми винами и амфоры с дорогими; мешки с солью и мукой.
   — Шатры, древесный уголь, оружие, боеприпасы? — перечислял Юлиан. — Корма для животных? Топливо для катеров?
   — Да, господин, — отвечал матрос.
   Изнутри корабля донесся пронзительный, отраженный металлом визг одного из коней.
   — Поосторожнее с ними! — предупредил Юлиан. Отто научился ездить верхом в гостях у Юлиана, в маленьком укрепленном дворце в северном полушарии Веллмера.
   Он научился управлять лошадью поводьями, мундштуком и ударами арапника.
   Именно во дворце Юлиана Отто получил чин капитана имперских наемных войск.
   Такие животные, как лошади, не были распространены на Тангаре — на них ездил верхом только народ герулов, и, как говорят, отунги.
   Сделаем паузу, чтобы напомнить читателю, что ортунги под предводительством своего короля Ортога были мятежным племенем дризриаков, их преследовал и разгромил Аброгастес. Не следует путать ортунгов с отунгами, главным племенем народа вандалов. Народ вандалов состоял из пяти племен и связанных с ними кланов — даризи, хааконсы, базунги, вольфанги и отунги. К сожалению, заострение внимания на таких подробностях может показаться ненужным. Надеемся, читатель не сочтет это оскорбительным для себя. В наши намерения вовсе не входит испытывать его терпение, и замечания сделаны потому, что путаница с названиями племен встречается даже в имперских архивах.
   Длинный низкий гудок донесся с портовой башни неподалеку от корабля.
   Люди запрокинули головы, глядя на башню. Даже на нижнем ярусе грузчики смотрели вверх, хотя они находились почти на самом дне почерневшего бетонного колодца, на десятки ярдов ниже днища корабля.
   — Первое предупреждение, — заметил Юлиан.
   Они видели через решетку, как внизу, на нижнем ярусе, медленно и аккуратно задраили крышку погрузочного люка.
   — Тебе пора на корабль, — предупредил Юлиан, недовольно оглядываясь.
   — В чем дело? — спросил Отто.
   — Офицер! — подозвал Юлиан.
   — Да, господин?
   — Погрузка не завершена, — указал Юлиан.
   Офицер смущенно просмотрел список грузов и пометки на нем, которые он делал в течение целого дня.
   — Осталось погрузить овец, коз и свиней, — наконец сказал он, подняв глаза, — но это будет сделано очень быстро.
   — У вас неполный список, — возразил Юлиан. — Найдите старшего ответственного за погрузку.
   Офицер поспешил прочь, ибо уже прозвучал первый предупредительный сигнал.
   После первого сигнала суматоха в погрузочной зоне постепенно прекращалась. Через второй люк входили и выходили только несколько человек, остальные грузчики, закончив работу, стояли и сидели неподалеку, возле своих тележек и машин. Они всегда медлили, чтобы увидеть вылет корабля. С большого расстояния тоже можно было разглядеть цветные яркие вспышки на взлетной площадке. Горожане из Лисля иногда приходили к порту, чтобы посмотреть на отлет обычных кораблей. Но отправление такого корабля, имперского звездолета, пусть даже грузового, был редкостным зрелищем.
   — Боюсь, о цели нашего полета на Тангару догадываются больше людей, чем я предполагал, — сказал Юлиан.
   — Почему ты так думаешь?
   — Потому что есть два списка грузов, — объяснил Юлиан, — обнародованный список находится у портового офицера, в нем указаны продукты, машины, лошади, боеприпасы и прочий груз, обычный для кораблей, отлетающих в Веницию, чтобы доставить туда разведывательные экспедиции. Но есть еще и второй список.
   — И что же указано в нем? — удивленно спросил Отто.
   — Товары для торговли, подарки и все тому подобное, — ответил Юлиан. — Чтобы помочь тебе наладить отношения с варварами.
   — Я сам варвар, — ответил Отто.
   — Но теперь ты получил звание имперского офицера, — напомнил Юлиан.
   — Лучше, чтобы первое время они об этом не знали, — решил Отто.
   — Тебе понадобятся подарки, чтобы заинтересовать их и получить хороший прием.
   — Нет, — покачал головой Отто.
   Позади него грузчики загоняли стадо овец в люк на втором уровне. Следом вели четыре пары коз.
   Из люка показался матрос, он жестами подгонял грузчиков.
   Юлиан раздраженно наблюдал за этой сценой.
   — Я не посланник и не купец, — продолжал Отто.
   — Тогда кто же ты?
   — Вождь вольфангов, — заявил Отто, — которого подняли на щитах.
   — Тебя не примут без подарков, — настаивал Юлиан.
   — Подарки понадобятся только после того, как меня примут.
   — Ты не знаешь варваров, — вздохнул Юлиан.
   — Нет, друг, это ты их не знаешь, — возразил Отто.
   В этот момент прозвучал второй сигнал. На уровне пассажирского люка стоял офицер, поглядывая на Юлиана.
   — Нас предали, — пробормотал Юлиан. — Нам не дали погрузить товары, необходимые для успеха нашей поездки! Похоже, Иаак или кто-нибудь еще из придворных задержал их или приказал не грузить.
   — Если они кажутся тебе такими нужными, прихвати их с собой, когда отправишься следом, — успокоил его Отто.
   — Но тебе надо обязательно дождаться меня в Вениции.
   — Нет, — покачал головой Отто.
   — Тогда все пропало, — мрачно произнес Юлиан.
   — Мне не нужны эти товары, — убеждал его Отто.
   — Но ведь ты понимаешь, что в конце концов они всегда пригодятся!
   — Может быть, — заметил Отто, пожав плечами.
   — Знать бы, кто нас предал, — размышлял Юлиан. — Должно быть, это сделал Иаак, — зло добавил он.
   — Иаак поддерживает нас, — напомнил Отто.
   — Это только кажется, — вздохнул Юлиан.
   — Пора идти на корабль, — окликнул их офицер. — Третий сигнал может быть подан в любую минуту.
   — Где старший офицер погрузки? — закричал Юлиан.
   Мимо пробежал ремонтный рабочий, таща на плече свернутый кабель. Теперь связь с кораблем велась только с портовой башни, а не через причал.
   — Пора идти на корабль, господин, — нетерпеливо повторил матрос.
   — Без этого груза мы пропали, — уныло повторил Юлиан.
   — Нет, — возразил Отто.
   — Скорее! — крикнул матрос.
   — Прощай, друг, — во вздохом произнес Юлиан, пожимая руку Отто.
   — Не думай об этих ненужных вещах, — утешил его Отто. — Там, куда я лечу, они не стоят ни гроша.
   — Тогда что ценится там, куда ты летишь? — полюбопытствовал Юлиан.
   — Сталь, — усмехнулся Отто.
   — Мой бедный, простодушный, добрый друг! — покачал головой Юлиан.
   — Тебе хочется задобрить союзников?
   — Да, — кивнул Юлиан. — Так обычно поступают в Империи.
   — Я думал, что в Империи всегда помнят про цивилитас, — заметил Отто.
   — И при этом покупают дружбу с варварами.
   — Купить можно только рабов, — возразил Отто. Внезапно с нижнего яруса послышался шум, рев техники, топот ног и бесчисленные крики одобрения мужчин.
   Юлиан оглянулся. К нему спешил старший офицер, позади него шел тот, которого Юлиан отправил на поиски.
   — Я Лисис — старший ответственный за груз корабля «Наркона».
   Он обменялся приветствиями с Юлианом.
   Юлиан приветствовал его первым, ибо по правилам субординации, к которым он относился со всем уважением, офицер был старшим по званию.
   Не теряя времени, тот начал командовать грузчиками, снующими через открытый люк на втором уровне. Они носили грузы разного размера и веса. Упаковка не давала понять, что это были за грузы, тем более, что их уложили в коробки, — как мы позднее увидим, это свидетельствовало о необычности грузов — их не упаковали небрежно, как поступили бы с гвоздями, проволокой или медными чушками, а заботливо предохраняли от повреждений, как будто эти грузы были более ценными, чем изумруды, слоновая кость и золото.
   — Вот груз по второму списку, — спокойно объяснил Лисис.
   — Его прибытие задержалось, — заметил Юлиан.
   — Нет, — возразил Лисис. — По инструкции одной высокопоставленной особы, этот груз следовало доставить в последние минуты в интересах безопасности, чтобы уже никто не мог помешать его погрузке и повредить содержимое упаковок.
   — Эта высокопоставленная особа оказалась очень мудрой, — произнес Юлиан. — Я был неправ, когда подозревал его, — повернулся он к Отто.
   — Хорошо бы знать, кто отдал распоряжение, — задумчиво сказал Отто.
   Грузы быстро проносили мимо них.
   — Список проверен, — заявил Лисис.
   — Разумеется, ведь у нас нет времени проверить его подробнее, — усмехнулся Юлиан.
   На мгновение он показался чем-то озабоченным.
   — Груз доставлен полностью, — продолжал уверять офицер. — Сегодня утром я был на складе — печати на коробках целы, груз охраняли стражники.
   — Хорошо, — ответил Юлиан.
   Значит, необходимость в проверке отпадала.
   — Поосторожнее! — крикнул офицер, когда грузчики взялись за тюк с тканями. Плотная мешковина, покрывающая тюк, не позволяла увидеть, какое богатство кроется внутри. А там были гобелены и бархат, свертки золотистого шелка, — ткани, предназначенные для удовлетворения тщеславия вождей.
   Остальные грузчики несли на плечах то, что несмотря на множество оберток, казалось слитками металла. Многие слитки были железными, но среди них были спрятаны золотые, из которых можно было сделать кольца, тонкие браслеты для запястий и предплечий.
   Четверо грузчиков сгибались под тяжестью одного огромного бивня талазианского тородонта.
   Пронесли коробки с медными блюдами, мешки с золотыми и серебряными монетами. В ящиках скрывалась россыпь безделушек — брошей, медальонов с портретом императора, на которых он был представлен бородатым и грозным человеком.
   — Скорее, скорее! — подгоняли грузчиков матросы.
   Грузчики протащили в люк тюки мехов и кож, среди которых были даже шкуры золотистого викота, свернутые шелковистым мехом внутрь, чтобы хорошенько спрятать от постороннего глаза это богатство.
   Поспешно грузили редкие пряности и приправы, много другой изысканной пищи.
   — Я чувствую запах аскаланского перца! — восторженно воскликнул один из мужчин.
   — Ты точно знаешь? — удивился другой.
   — Конечно, однажды я видел его на рынке на Ракисе-II, — ответил ему первый.
   Это был экзотический товар, несомненно, малоизвестный на Тангаре. Аромат перца пробивался через поры деревянного ящика, в котором он хранился.
   Кроме него, здесь было множество других пряностей — в плотно запечатанных ящиках с различных планет: мускатный орех, имбирь, кардамон, майоран, цедра фруктов, кориандр, чабрец, масло калота, миндальная эссенция, розмарин, мята, сиба, душистый чеснок, горчица, побеги и листья гвоздики, порошок карри, смешанные травы, гроздья хинена, соус из теля, стебли басбаса, шалфей, паприка, отвар листьев арла, семена перистовидного фенниса и ваниль.
   — Но это еще не весь груз, верно? — спросил Юлиан.
   Вместо ответа офицер поднял руку, подавая знак незримому подчиненному.
   — Давай! — послышался голос за штабелем ящиков. Взревели машины. — Сюда, сюда!
   Внезапно раздался крик восторга грузчиков, стивидоров, подручных, водителей, рабочих пристани. Они топали ногами и хлопали в ладоши.
   Подобный звук донесся из коридора, ведущего к ярусу, минутой раньше.
   — Сюда, — указал молодой белобрысый офицер.
   Мужчины вокруг него вновь закричали от удовольствия — крики раздавались повсюду, со всего яруса. Мужчины забирались на штабеля ящиков, чтобы лучше видеть, вставали на сиденья и капоты машин, толпились вокруг того, что привлекло их внимание.
   — Сюда, сюда, — громко и нетерпеливо произнес другой голос.
   К люку неуверенно двигалась группа плотно укутанных фигур. Каждую из них почти полностью скрывало плотное, непрозрачное белое покрывало, наброшенное на голову и перевязанное на шее так, что покрывало образовывало капюшон. Чуть ниже в ткани были прорезаны два отверстия, через которые были просунуты обнаженные красивые руки. Покрывало падало мешковатыми складками до округлых икр. Можно было разглядеть нижнюю часть икр, тонкие щиколотки и маленькие ступни — все эти части тела, подобно рукам, были полностью обнаженными. На левой щиколотке каждой фигуры блестел легкий, плоский, узкий, но прочный стальной браслет. После выгрузки у причала из какого-то транспорта и первого рева восторга со всех сторон фигуры с радостью подчинились приказу знакомого голоса. Они шли цепочкой: идущая впереди протягивала правую руку назад и за нее цеплялась вторая фигура, и так далее. Иногда идущие цепочкой не держались за руки, а клали их на плечи друг другу.
   Теперь закутанным в покрывало фигурам позволили разжать руки и согнали их в кучу у решетчатого подхода ко второму люку, в нескольких футах от Юлиана и Отто.
   — Почему они не в цепях? — строго осведомился Юлиан.
   — Они не пытаются бежать, — возразил офицер.
   Вокруг раздался смех.
   — Простите, господин, — потупился офицер.
   — При перевозке такого груза я требую выполнения всех мер предосторожности, — произнес Юлиан.
   — Да, господин.
   — Я говорю не о веревках, — уточнил Юлиан. — Необходимо надевать на них цепи — на шею, на запястья, на щиколотки, ошейники должны быть прочными, хорошо запертыми, из переплетенных пластин.
   — Да, господин.
   Фигуры под непрозрачными покрывалами беспокойно зашевелились.
   С портовой башни раздался третий сигнал.
   — Начинается отсчет, — предупредил офицер.
   — Вы должны немедленно подняться на борт, — добавил другой.
   — Они правы, господин, — примирительно сказал Лисис.
   Офицер у верхнего люка беспокойно вертелся на последней ступени трапа.
   — Я бы посмотрел на них, — подозрительно и резко заметил Юлиан.
   — На это нет времени, господин, — возразил старший офицер.
   — Так отложите вылет! — приказал Юлиан.
   Его приказ был исполнен поспешно, почти со страхом.
   Мужчины на ярусе радостно закричали.
   — Они без ошейников! — негодующе произнес Юлиан.
   — Но у них скованы ноги, — возразил старший офицер.
   Бесформенные фигуры, после того, как с них сняли покрывала, превратились в легко одетых красивых женщин. Они были облачены в белые, короткие юбки, скорее, просто куски ткани, обмотанные вокруг бедер, и плотные белые лифы. У каждой женщины была обнажена полоса тела между юбкой и лифом.
   — На них слишком много одежды, — заметил Юлиан.
   — Эти рабыни приготовлены для подарков, — ответил офицер.
   Юлиан осмотрел одну из женщин, затем подошел к другой и сорвал короткую юбку с ее левого бедра.
   Одна из рабынь, блондинка, протестующе вздохнула, хотя не ее бедро подверглось такому внезапному насильственному осмотру.
   Юлиан изумленно оглядел женщину, затем повернулся к офицеру.
   — Эта даже не заклеймена!
   — Клейма нет ни у одной из них, — ответил офицер. — Одна особа, чье имя не следует называть здесь, решила, что будет лучше оставить на усмотрение будущих хозяев этих рабынь, как их клеймить и клеймить ли их вообще.
   — Понятно, — протянул Юлиан.
   — Они предназначены для подарка, — еще раз повторил офицер.
   — Но они рабыни и ничем не отличаются от других рабынь, — возразил Юлиан.
   — Верно.
   — Обычное клеймо подойдет им, как и всем прочим.
   — Да, — кивнул офицер.
   — Даже самые красивые рабыни должны носить простое клеймо, чтобы они помнили — они всего лишь рабыни!
   — Да, вы правы, — согласился офицер.
   Одна из рабынь сердито напряглась, и это не ускользнуло от внимания Юлиана.
   — Пора на борт! — позвал офицер, ждущий у люка.
   На причале послышался визг свиней. Козы, свиньи и овцы значились в первом списке, но свиней до сих пор не успели погрузить.
   Босые ноги рабынь переступали по стальной решетке главной платформы близ некрутого ската, также решетчатого, поднятого на уровень второго погрузочного яруса. Рабыни не испытывали особого неудобства, так как ячейки решетки были мелкими, но они, вероятно, нагрелись и резали обнаженные ступни острыми бесчисленными кромками прутьев. Решетчатый скат, который можно было приподнять на различный уровень, был устроен так же.