О`Бэньон Констанс. Невеста врага

   — Если бы не этот негодяй, мы с тобой были бы уже женаты и я распоряжался бы всей твоей жизнью, без остатка! Не сегодня, так завтра, но к Магде ты все равно пойдешь.
   В этот момент, к величайшему облегчению Арриан, на тропинке показалась служанка, по всей видимости, спешившая к ним.
   — Леди Арриан! — крикнула она, задыхаясь от быстрой ходьбы. — Там у парадного крыльца вас спрашивают!
   Йен со злобой оттолкнул Арриан от себя.
   — Ступай, это, наверное, твоя мать. Только не думай, что наш разговор на этом закончен. По мне, пусть ты лучше умрешь, чем станешь матерью Драммондова отродья.
   Дрожа от страха, Арриан отступила на несколько шагов, потом развернулась и бросилась к служанке как к своей спасительнице. Неожиданная жестокость бывшего жениха, о какой она даже не подозревала, потрясла ее до глубины души.
   — Там приехал какой-то господин, миледи, спрашивает вас. Назвался Мактавишем.
   Арриан в ужасе оглянулась, чтобы убедиться в том, что Йен не слышал слов служанки. Но он, по-видимому, вернулся на псарню.
   — Мактавиш приехал один?
   — Один, не считая кучера, миледи.
   — Где он?
   — Он сказал, что будет ждать вас у крыльца. Я, правда, говорила ему, что порядочная женщина не станет встречаться с мужчиной вне дома, но он ни в какую: передай, говорит, что я жду ее здесь.
   Арриан едва не бежала по тропинке, сердце ее тревожно колотилось. Наконец она узнает хоть что-то об Уоррике!.. А что, если он прислал Мактавиша за ней? Как тогда ей быть, ехать или нет?
   Мактавиш стоял возле своей кареты, заложив руки за спину. При виде Арриан взгляд его заметно потеплел.
   — Вы славно выглядите, миледи. Я этому рад.
   Арриан протянула ему руку, и он ласково ее пожал.
   — Я тоже рада видеть вас, Мактавиш.
   — Надеюсь, вы и все остальные здоровы?
   — Вполне.
   — Зайдемте в дом. Вам, наверное, хочется отдохнуть и перекусить с дороги?
   Лицо Мактавиша расплылось в улыбке.
   — Боюсь, я и так кое-чем рискую, беседуя с вами у всех на глазах, так что вряд ли стоит искушать судьбу дальше и лезть прямо в звериное логово.
   — Вас прислал Уоррик?
   — Он самый, миледи. Он поручил мне передать вам вот это, — приоткрыв дверцу кареты, он вручил Арриан ее шкатулку с драгоценностями, — а заодно и все ваши сундуки.
   — А-а. — Ее сердце упало. — А письма он не передавал?
   Небесно-голубые глаза Арриан наполнились такой печалью, что Мактавиш покачал головой.
   В этот момент на лицо Арриан упала тень. Обернувшись, она увидела прямо перед собой усмехающегося Йена.
   — Итак, хозяин присылает вместо себя своего верного пса, — процедил он. — Вот уж не думал, Мактавиш, что ты окажешься таким простофилей и сам, по доброй воле, сунешься ко мне в руки.
   — Я приехал не к тебе, а к леди Арриан. Наши с нею дела тебя не касаются.
   — Да будет тебе известно: все, что касается леди Арриан, касается и меня… Да, Мактавиш, стоит мне сейчас сказать одно словечко, как мои люди окружат тебя со всех сторон, и тогда живым тебе отсюда не выбраться.
   — Ты напугал меня до смерти, — сказал Мактавиш.
   — Йен, оставь его, — вмешалась Арриан. — Он приехал только затем, чтобы вернуть мои вещи, и ты не посмеешь причинить ему вреда.
   — Ты забыла об одной мелочи: этот господин — правая рука лорда Уоррика, и очень возможно, что, когда его схватят, вождь Драммондов собственной персоной явится его спасать.
   Люди Йена уже начали окружать их со всех сторон, и Арриан шагнула вперед, словно пытаясь закрыть Мактавиша собою.
   — Если ты немедленно не отпустишь его, я никогда в жизни не стану больше с тобою разговаривать! Его приезд сюда не имеет к тебе никакого отношения, Йен.
   Йен подошел ближе.
   — Ко мне имеет отношение то, что он Драммонд. Подоспевшая в этот момент Кэссиди мгновенно оценила ситуацию.
   — Я вижу, вы привезли вещи моей дочери? Это очень любезно с вашей стороны, Мактавиш. Пожалуйста, передайте лорду Уоррику мою благодарность.
   — Он уже никому ничего не передаст, потому что никуда отсюда не уедет, — сказал Йен, подходя почти вплотную к Мактавишу.
   — Эй, вы, там! — Кэссиди, словно не расслышав угрозы, прошла мимо Йена. — Помогите-ка выгрузить вещи моей дочери, чтобы этот господин мог уехать до темноты. Да поживее, солнце уже скоро начнет садиться.
   Пока его люди выполняли распоряжение, Йен молча буравил Кэссиди глазами. Лишь когда все сундуки были выгружены и уже стояли на земле, он обернулся к Мактавишу.
   — Ладно, Мактавиш, — прошипел он, — расквитаемся как-нибудь в другой раз, когда у тебя не будет возможности спрятаться за женскую юбку. А пока что я со своими людьми просто провожу тебя до границ своих владений.
   Арриан не верилось, что он говорит правду.
   — Йен, ты ведь отпустишь Мактавиша, да?
   — Ну, разумеется, раз тебе так этого хочется, — ответил Йен, но в его улыбке ей почудилось что-то зловещее.
   Кэссиди смотрела на Мактавиша с нескрываемой тревогой.
   — Советую уезжать немедленно. Боюсь, вам небезопасно тут дальше находиться. — Видимо, она тоже не питала особого доверия к своему кузену. — Йен, не забывай, что этот человек — наш гость, и ты должен относиться к нему соответственно.
   Йен сделал знак рукой, по которому его люди начали садиться на лошадей и подъезжать к карете.
   — Сейчас вашего гостя проводят с почетом, — мрачно пообещал он.
   — Спасибо, что привезли мне вещи, — в последний раз улыбнулась Арриан Мактавишу.
   Галантно дотронувшись до шляпы, Мактавиш поклонился сначала Кэссиди, затем Арриан.
   — Желаю вам обеим всего доброго, — сказал он и, легко взобравшись на сиденье, кивнул вознице.
   Йен и его люди тоже тронули поводья.
   Стоя рядом с матерью, Арриан наблюдала за тем, как ее сундуки заносят в дом.
   — Мама, как ты думаешь, Йен ничего не сделает Мактавишу?
   — Он дал слово. Надеюсь, он его сдержит. Какой ему смысл вымещать зло на слуге лорда Уоррика?
   — Мама, Уоррик не передал мне ничего, ни единого слова.
   — А что он мог тебе передать? Скорее всего, он теперь считает, что у него нет на это права.
   — Я написала ему в записке, что оставляю драгоценности ему. Почему он их не взял?
   — Он гордый человек, Арриан. Гордость и честь заставили его вернуть твой дар… Ты рассказала Йену о ребенке? — неожиданно меняя тему, спросила она.
   — Да. Он пришел в ярость, я никогда его таким не видела. — Вспомнив недавний разговор, Арриан невольно вздрогнула. — Не хочу даже говорить, что он мне сказал. Господи, как мне хочется домой! Когда бы можно было повернуть время вспять, я с самого начала повела бы себя совсем иначе, и теперь все было бы по-другому.
   — Время никогда не потечет вспять, — покачала головой Кэссиди.
   Глядя на печальную Арриан, которая медленно пошла в дом, Кэссиди понимала, что она бессильна сейчас помочь дочери. Возможно, тетя Мэри — если бы она не уехала в Англию — нашла бы для нее слова утешения.
 
   Мактавиш внимательно следил за Йеном Макайворсом. В отличие от леди Арриан и ее матери, он точно знал, что новый вождь Макайворсов не отпустит его так просто.
   Через час пути Йен велел кучеру остановиться. Когда лошади стали, один из Макайворсов взял кучера под прицел. Мактавишу было приказано спуститься со своего места на землю. Здесь ему связали за спиной руки и поволокли в лес — подальше от дороги, а заодно от глаз случайных свидетелей.
   Пока его привязывали к дереву, он смотрел, как Йен поигрывает кнутом с серебряным кнутовищем.
   — Ну что, — с издевкой начал Йен, — догадываешься, что я намерен с тобою сделать?
   — Делай что хочешь, только поскорее, — ответил Мактавиш.
   — Если попросить меня как следует, — обходя вокруг дерева, сказал Йен, — я, пожалуй, мог бы тебя отпустить.
   Мактавиш стоял, выпрямившись во весь свой внушительный рост, глядя прямо перед собой.
   — Ни одна свинья из рода Макайворсов не дождется, чтобы я ее о чем-то просил.
   В ту же секунду тяжелое серебряное кнутовище с размаху обрушилось ему на голову. Мактавиш дернулся и осел, так что веревки сильнее врезались в тело.
   Обойдя еще раз вокруг дерева, Йен размахнулся и изо всей силы ткнул Мактавиша кнутовищем в живот, так что у старика подкосились колени.
   — Знаешь, Макайворс, пожалуй, ты не свинья, ты просто подонок. Развяжи меня, я покажу тебе, кто чего стоит.
   Когда кнутовище опустилось на его висок, Мактавиш качнулся вперед и упал бы, если бы не был привязан. Кровь из раны застилала ему глаза. Он дернулся что было сил, но веревки держали крепко.
   — Что ты тянешь, Макайворс, убивай скорее, все равно я тебя не боюсь, — прохрипел он, силясь встать на ноги. „
   — А я передумал тебя убивать, — ответил Йен, и холодное серебро снова ткнулось Мактавишу в бок. — Я хочу послать тебя обратно к твоему вождю, чтобы ты передал ему кое-что от меня.
   — Я тебе не посыльный.
   — Я думаю, ты согласишься, когда узнаешь, что именно я хочу ему передать.
   — А что, поехать со мною в Гленкарин и самому поговорить с лордом Уорриком — смелости не хватает? Думаю, он бы устроил тебе прием не хуже, чем ты мне.
   Взметнувшийся молнией кожаный кнут рассек рубаху Мактавиша и впился ему в плечо. Чтобы не кричать, Мактавиш крепче сцепил зубы.
   — А теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты повторил Уоррику Гленкарину каждое мое слово.
   Мактавиш тряхнул головой, пытаясь избавиться от кровавой пелены на глазах.
   — Я уже сказал: я тебе не посыльный. Йен схватил Мактавиша за волосы и рывком запрокинул его голову.
   — Скажи своему хозяину, что ему недолго осталось считаться супругом леди Арриан.
   — Не думаю, что это его сильно удивит.
   — Зато кое-что другое, может, и удивит. Передай ему, что леди Арриан зачала от него дитя. — Он дал Мактавишу время переварить услышанное. — И пусть он как-нибудь на досуге, перед сном, поразмыслит о том, что его сын или дочь — кого Господь пошлет — отныне у меня в руках. Отпрыск Уоррика Гленкарина вырастет среди Макайворсов и будет думать и жить, как Макайворс. Да скажи, что если это окажется сын, то моим наследником ему не бывать, зато из него выйдет хороший лакей для моего собственного сына.
   — Будь ты проклят!
   — Неужто, по-твоему, это не забавно? — Йен натянуто рассмеялся. — Только представь: наследник клана Драммондов прислуживает наследнику клана Макайворсов. А забавнее всего то, что оба вышли из чрева одной и той же матери.
   Мактавиш попытался сквозь кровавую пелену разглядеть лицо врага, чтобы понять, лжет он или говорит правду. Если леди Арриан и впрямь носит под сердцем дитя, для Уоррика это сообщение Йена будет тяжелым ударом.
   — Паршивый пес! Я не верю ни одному твоему слову, и лорд Уоррик тоже не поверит.
   — Пусть себе не верит. Но когда младенец родится, думаю, счастливый папаша узнает свою плоть и кровь.
   Йен наотмашь ударил Мактавиша в лицо.
   — Что, неплохо придумано? Драммонд-младший во власти Макайворса-старшего. И если даже родится девочка, пусть он не волнуется, я уж позабочусь о ее будущем, как сочту нужным.
   Когда веревки были перерезаны, Мактавиш упал на землю лицом вниз, и его поглотила тьма. Йен напоследок пнул его ногой и кликнул людей, чтобы они перенесли бесчувственное тело в карету. Как только дверца захлопнулась за ним, Йен махнул вознице рукой и долго еще с самодовольной усмешкой смотрел вслед удаляющейся карете.
   Все вышло даже лучше, чем он ожидал. Остаток жизни вождь Драммондов проведет в нестерпимых муках.
   Наконец он расхохотался, откинув голову, чем вызвал недоуменные взгляды своих людей.
   — Дело сделано. Теперь Уоррик Гленкарин у меня в руках, и ему уже не вырваться!

Глава 24

   Сидя перед туалетным столиком, Арриан глядела на лицо матери, отраженное в зеркале. Глаза Кэссиди, которая в этот момент расчесывала золотистые волосы Арриан, внезапно сощурились и потемнели.
   — Так чего, ты говоришь, он от тебя потребовал?
   — Он сказал, что я должна пойти к какой-то старухе в его деревне, чтобы она… — Арриан содрогнулась. — Нет, это ужасно! Я даже думать об этом не могу.
   — Пожалуй, на сей раз Йен зашел слишком далеко. — Кэссиди легонько приподняла подбородок дочери. — Скажи, ты правда уже ничего не чувствуешь к нему?
   — Мама, я теперь даже не понимаю, как я могла что-то чувствовать к этому человеку раньше.
   Кэссиди понимающе кивнула. После дедушкиной смерти Йен успел выказать много неприятных сторон своей натуры.
   — Как только появится твой отец, мы немедленно отбываем в Англию. А пока что держись все время рядом со мной.
   — Мама, почему отец с Майклом так долго не едут? Я полагала, что капитан Норрис сразу же вернется вместе с ними. Тетя Мэри, наверное, уже несколько дней как в Аондоне.
   — Сама не пойму, Арриан. Вероятно, случилось что-то непредвиденное, иначе они давно уже были бы здесь. Подождем еще недельку, а если их и тогда не будет — что ж, придется ехать в карете. — Кэссиди отложила расческу. — Куда ты исчезла после обеда, Арриан? Я искала тебя, но нигде не могла найти.
   — Я была на маленьком кладбище — не около самой церкви, а подальше, за церковной стеной: там похоронена сестра Уоррика. Я разыскала могилу, она была совсем запущена. Я привела ее в порядок, выполола сорняки и теперь каждый день приношу туда свежие цветы.
   — Я и забыла, что сестра лорда Уоррика похоронена здесь, в Давиншеме. Бедняжка! Говорят, она наложила на себя руки.
   — Нет, мама, леди Гвендолин себя не убивала. Она случайно упала с лестницы, когда пыталась вырваться от лорда Гавина, — мне рассказала об этом Элен.
   Кэссиди удивленно вскинула на нее глаза.
   — Ты уверена, что было именно так?
   — С позволения Элен я поговорила с Джейми, и он все подтвердил. Просто Макайворсы тогда решили, что им выгоднее представить ее смерть как самоубийство.
   — Это так чудовищно, что даже трудно поверить! Положим, Гавин был способен на что угодно, но как мог дедушка допустить такое?
   — Джейми думает, что дедушка мог и не знать правды. Кроме того, он объяснил мне, что Драммонды уже тогда значительно превосходили Макайворсов числом и что дедушка любой ценой хотел избежать войны. Впрочем, как ты знаешь, ему это не удалось.
   — Да, я помню. Тогда обе стороны потеряли немало своих людей, и это вызвало гнев английского короля.
   — Мама, я хочу, чтобы прах леди Гвендолин был перевезен в Гленкарин, туда, где похоронены ее родные. Мысль о том, что она лежит в неосвященной земле, уже много лет не дает Уоррику покоя. И если уж быть справедливыми до конца, то, конечно, ее приданое должно быть возвращено семье.
   — Йен никогда на это не согласится.
   — Все же я попробую его убедить.
   — Арриан, ты помнишь Джилла Макайворса как любящего дедушку и, вероятно, даже не догадываешься, как безжалостен он бывал к своим врагам. Спору нет, он обошелся с семьей лорда Уоррика жестоко, но и месть лорда Уоррика была жестока и несправедлива по отношению к тебе.
   — Я знаю, мама, но, может быть, теперь, когда родится ребенок…
   — Не думаю, Арриан. Враждующие кланы никогда не перестанут враждовать между собой, и Йен с Уорриком будут пытаться использовать тебя и ребенка каждый в своих целях, а я не хочу, чтобы это случилось.
   — Мама, вы умеете убеждать Йена, как никто другой. Быть может, вам удастся уговорить его вернуть Уоррику прах его сестры и земли Гленкари-нов?
   — О нет, Арриан, я не стану вмешиваться в их отношения, да и тебе не позволю. Ты как будто уже имела возможность убедиться, чем это чревато. И потом, стоит тебе попросить о чем-то Йена, как он немедленно потребует от тебя благодарности.
   — Мама, в последние дни я много думала и кое-что решила для себя. Я не стану расторгать брак, даже когда мы вернемся в Англию, иначе я навсегда лишу своего ребенка законного отца.
   Кэссиди, впрочем, и сама это понимала.
   — Ты права, ваш брак придется сохранить. Но это не значит, что ты должна иметь какие-то отношения с лордом Уорриком. Не беспокойся, как только я увезу тебя в Англию, никто больше не посмеет тебя обидеть.
   — Пусть попробуют, — улыбнулась Арриан. — Если им придется иметь дело с тобой, я им не завидую.
   — Пойдем-ка лучше побродим по окрестностям, — заключила Кэссиди. — Будущей маме необходимо как можно больше дышать свежим воздухом.
   Мать и дочь, обе в черных платьях, неспешно прогуливались рука об руку по аллеям парка.
   И вдруг Арриан увидела в конце аллеи две знакомые фигуры и чуть не вскрикнула от радости. В первую секунду она замерла на месте, но скоро пришла в себя и бросилась им навстречу.
   — Папа, Майкл, наконец-то!
   Рейли чуть не задушил свою любимицу в объятиях.
   — В пути яхта дала течь, — объяснил он, когда первые эмоции схлынули. — Пришлось останавливаться в ближайшем порту на ремонт, иначе мы давно были бы здесь.
   Майкл, улыбавшийся сестре из-за отцовского плеча, выглядел повзрослевшим, он даже подрос за то время, что они не виделись. Высвободившись, Арриан шагнула к брату, и он крепко прижал ее к себе.
   — Ну, здравствуй, сестренка. Мне уже рассказывали, сколько всего произошло с тобой за это время, но я хочу услышать все от тебя самой. Самое главное, по-моему, поскорее увезти тебя из этой дикой страны.
   Она положила голову ему на плечо.
   — Я готова ехать хоть сейчас. Ох, Майкл, как же я по тебе соскучилась!
   Рейли шагнул к жене и привлек ее к себе, медленно растворяясь в ее блаженной близости.
   — Я знаю, что опоздал. Только что сообщили, что твой дед скончался, и… мне очень жаль.
   Как ни страшило Кэссиди все то, что ей предстояло рассказать Рейли, сейчас для нее важнее всего было тепло его объятий. Наконец-то она сможет переложить заботы о дочери на его надежные плечи.
 
   Уоррик, мучимый нестерпимыми угрызениями совести, смотрел, как Барра и Хадди перевязывали раны его друга. У Мактавиша оказались две серьезные раны на голове — одна над бровью и одна возле самого виска — и несколько сломанных ребер, причинявших, видимо, особенно сильную боль.
   — Вот здесь, над бровью, придется накладывать швы, милорд, — сообщила Барра. — Хорошо бы перед этим дать ему чего-нибудь выпить.
   — Не чего-нибудь, — вмешался Мактавиш, — а доброго шотландского виски. Другого я не пью. Да смотри не вздумай меня штопать, пока я не хлебну как следует.
   Уоррик послушно налил полный бокал виски и подал Мактавишу. Больной не моргнув глазом опрокинул в себя содержимое и снова протянул бокал.
   — Мактавиш, Мактавиш! Это я виноват, что с тобой такое случилось. В Давиншем должен был ехать я — я, а не ты. Я ведь знал, что Йен Макайворс способен на любую низость… Но ничего, ему еще придется пожалеть об этом. Он дорого заплатит за каждую твою рану.
   В этот момент Мактавиш застонал: Хадди затягивала повязку на его широкой груди.
   — Не кори себя, сынок. Я сам решил туда ехать, и ты бы все равно меня не остановил.
   — Я знал, знал, что Макайворсам нельзя доверять!.. Они герои, когда можно наброситься впятером на одного, привязанного к дереву…
   Но Мактавиш уже, видимо, не слушал Уоррика. После пятого бокала Хадди озабоченно кивнула дочери.
   — По-моему, уже можно.
   Пока Барра накладывала швы, Уоррик крепко держал голову Мактавиша, чтобы он не мог непроизвольно дернуться. Во время процедуры Мактавиш болезненно морщился, но, кроме двух-трех сдавленных стонов, так и не издал ни звука. Закончив, Барра наложила на голову повязку, собрала свои принадлежности и вместе с матерью удалилась из комнаты. Уоррик налил другу еще виски.
   — Нет, пока не надо. У меня и так уже комната плывет перед глазами, а мне еще надо успеть тебе кое-что рассказать.
   — После всего, что ты сегодня пережил, тебе сейчас лучше всего отдохнуть. Твой рассказ может подождать до завтра.
   — Н-нет… не может, — уже не очень послушным языком возразил Мактавиш. — Это очень важно.
   — Ты видел леди Арриан?
   — Видел. Леди Арриан — славная… О том, что Йен со мною сделал, она даже не догадывается. Взяла с него обещание, что он отпустит меня целым-невредимым. Я-то, конечно, уже понял, что будет, как только карета скроется с ее глаз.
   — Как она выглядит?
   — Как выглядит? Как цветок или как весеннее утро.
   — Мне она ничего не передавала? Мактавиш невольно усмехнулся: леди Арриан задавала ему тот же вопрос.
   — Нет, милорд. Она — ничего, зато Йен Макайворс много чего передавал.
   — Это меня не интересует.
   Мактавиш попытался сесть, но безуспешно.
   — Да нет, сынок, как раз это тебя заинтересует. Уоррик опустился в кресло и всмотрелся в лицо старейшего и самого верного из своих друзей.
   — Я вижу, ты не успокоишься, пока не выложишь все до конца. Так что же передал мне новый вождь Макайворсов?
   — Этот негодяй глумился надо мной, и, не будь мои руки связаны, я прибил бы его на месте.
   Взгляд Уоррика упал на свежие рубцы от веревок на запястьях Мактавиша.
   — Обещаю: в следующий раз, когда вы встретитесь, твои руки не будут связаны.
   — Впервые в жизни я готов был придушить человека голыми руками. Я и сейчас бы это сделал, если бы мог.
   — Мактавиш, скажешь ты, наконец, что он мне передал?
   Мактавиш провел рукою по забинтованному лбу, не зная, с чего начать. Не так-то легко было подобрать нужные слова.
   — Йен Макайворс велел передать тебе, что у леди Арриан… что леди Арриан ждет от тебя ребенка.
   У Уоррика вдруг перехватило дыхание. Помолчав, он медленно выдохнул, потом сказал:
   — Вранье. Он просто не может придумать, как бы меня помучить.
   — Не думаю. Очень уж он был доволен, когда говорил мне об этом.
   — С чего бы ему быть довольным, если женщина, на которой он хочет жениться, несет во чреве мое семя?
   — Я вижу, тебе трудно понять, как устроены мозги у таких мерзавцев. Так вот, сначала он мне сказал, что ваш брак с леди Арриан скоро будет расторгнут, он об этом позаботится.
   Уоррик досадливо повел плечом.
   — Ну и что? Я и без него это знал.
   — А потом он сказал еще кое-что и посоветовал тебе размышлять над этим каждую ночь перед сном. Он сказал, что кого бы ни послал Господь леди Арриан — сына или дочь, — ребенок все равно будет у него в руках. Он воспитает его как Макайворса, а если это окажется сын, то он не станет его признавать, а сделает лакеем собственного сына.
   — Проклятье! — вскакивая на ноги, взревел вождь Драммондов. — Он не посмеет превратить моего сына в ублюдка.
   — Он сказал, что посмеет.
   — Не верю, что Арриан согласится на такое! Ребенок не только мой, но и ее. Женщина с натурой гордой и любящей, какой я ее помню, не позволит унизить собственное дитя!
   В памяти Мактавиша, внебрачного отпрыска Уоррикова деда, всплыли кое-какие картины из собственной жизни, и глаза его подернулись дымкой печали.
   — Можешь не объяснять, я знаю, что такое унижение. Не иметь имени — значит не иметь достоинства в глазах людей.
   — Несладко тебе жилось, да, Мактавиш?
   — Всяко бывало, сынок. Впрочем, мне грех сетовать: пусть для чужих я был тебе никем, сам я всегда знал, что прихожусь тебе родным дядей. Думаю, что и ты это знал.
   — Да, и давно уже собираюсь объявить об этом всему клану.
   — Это ни к чему.
   — Мактавиш, но ведь мы с тобой оба понимаем, что связаны кровными узами.
   — Да, и это для меня важнее людского суда… Так что ты намерен делать, когда у леди Арриан родится малыш?
   Уоррик опустил глаза и заметил, что пальцы его предательски дрожат.
   — Пока не знаю. До сих пор я как-то не задумывался об отцовстве. Но скажи, — он резко обернулся к Мактавишу, — неужели она так меня ненавидит, что готова мстить даже во вред невинному младенцу?
   — Не она, а Йен Макайворс. Все это я услышал от него и от него же узнал, что она носит твоего ребенка.
   — Думаю все же, этот ребенок для него, что кость в горле. Нет, я не дам ему распоряжаться судьбой того, в чьих жилах будет течь моя кровь.
   — Это не в твоей власти, Уоррик.
   — Больше всего мне хочется сейчас вскочить на Тайтуса, помчаться в Давиншем и забрать ее оттуда… но боюсь, что это не лучшее решение.
   — Знаю, что ты не привык подолгу раздумывать перед решительным шагом, сынок. Но иногда старые привычки не вредно и сменить, и сдается мне, что сегодня для этого самое время.
   — Да, на этот раз придется все взвесить заранее. — Во взгляде Уоррика, прикованном к лицу Мактавиша, появилась твердость. — Я знаю: мне надо учиться терпению, но знаю также, что поворачиваться к врагу спиной я не научусь никогда. Нам с Йеном Макайворсом пора встретиться; для этого накопилось уже достаточно поводов.
   — Thig latha choindui fhatbast, — задумчиво произнес Мактавиш старинную гаэльскую пословицу.
   — И настанет день черной собаки, — повторил Уоррик по-английски.
   — А теперь ступай и обдумай все, что услышал. Я, как видишь, нынче неважный собеседник. Сейчас мне лучше всего пить в одиночестве.
   — Я останусь, и мы выпьем вместе.
   — Э, нет, сынок, что-что, а пить ты не умеешь. К тому же Хадди потом будет выговаривать мне, что я сбиваю тебя с пути истинного.
   Уоррик встал.
   — Что ж, Мактавиш, отдыхай. Теперь, пока ребра не срастутся, придется тебе поваляться в постельке.
   — Придется, хоть я этого и не люблю.
   Уоррик задумчиво поднимался по лестнице, направляясь к себе в комнату. До встречи с Арриан он не сознавал своего одиночества. Теперь же, когда она уехала, в душе его воцарилось ощущение пустоты, которую без нее нельзя уже восполнить.
   При мысли о крохотном комочке, живущем во чреве Арриан, он вдруг почувствовал прилив уверенности. Нет, нельзя позволять, чтобы плоть от плоти его навек осталась среди Макайворсов, чтобы его дитя появилось на свет под ненавистным кровом.