О`Бэньон Констанс. Невеста врага

   Радуясь неожиданному теплу, Арриан заворочалась и прильнула к его жесткой груди. На секунду она приоткрыла глаза и с ужасом увидела над собою лицо лорда Уоррика.
   — Не бойтесь, миледи, опасность уже миновала, — шепнул он ей в самое ухо и, крепче прижимая ее к себе, направил лошадь на знакомую тропу между холмами.
   Он спешил поскорее попасть в охотничий домик, однако лошадь часто оступалась на скользком склоне, и ему то и дело приходилось ее придерживать.
   Прижимая к себе обессиленное девичье тело, он терзался невыносимыми муками раскаяния. Это из-за него ей пришлось спасаться бегством: он сразу же потребовал от нее слишком многого, и она испугалась.
   Из-за облака выглянула луна, и заснеженные холмы тотчас преобразились в ее свете. Уоррик взглянул на спящую девушку. Она была прелестна и беспомощна, и странное томление, непонятное и непрошеное, шевельнулось в его груди.
   Различив в темноте контуры охотничьего домика, он пустил лошадь вскачь. Девушка слишком долго находилась на холоде и ветру, надо было поскорее доставить ее в тепло.
   Впрочем, она была так слаба, что помощь уже могла оказаться запоздалой.

Глава 8

   Уоррик уложил девушку на кровать и накрыл несколькими одеялами, потом развел в очаге огонь, вскипятил немного воды и заварил чай. Размешав в кружке сахар, он подошел к кровати и приподнял голову Арриан.
   — Вот, выпейте. Это поможет вам согреться.
   Арриан машинально оттолкнула кружку, но он продолжал настаивать, и она решила отпить глоток, чтобы ее поскорее оставили в покое и не мешали спать.
   Горячий чай пришелся ей по вкусу, и она отпила еще немного. Но когда ее ресницы затрепетали и глаза открылись, над нею снова замаячило опостылое лицо лорда Уоррика.
   — О нет! — простонала она. — Зачем вы здесь? Я должна бежать от вас. Оставьте меня!
   — Пока не могу, миледи. Сперва я должен убедиться, что у вас нет обморожений. К тому же вы совсем замерзли, и мне придется постепенно вас отогревать.
   Он откинул одеяла и вытащил из-под нее влажный плащ.
   — Что вы делаете? — забеспокоилась она. — Нет!
   — Я делаю то, что для вас теперь важнее всего. Вы чуть не погибли от холода, и сейчас я должен снять с вас намокшую одежду.
   Он стянул через голову ее шерстяное платье и раздел ее до нижнего белья. У нее не было сил сопротивляться, когда же она пыталась что-то сказать, он коротко приказывал ей лежать тихо.
   Наконец Арриан решила, что все равно ей с ним не сладить, и подчинилась его уверенным рукам.
   С невозмутимостью бывалого горца Уоррик обернул ее руки и ноги теплыми полотенцами. Заметив иссиня-черные кровоподтеки на ее спине и плечах, он на мгновение застыл. Значит, она тоже сильно ударилась во время дорожного происшествия? Почему же тогда она не сообщила доктору Эдмондсону о своих ушибах?
   Наконец, сочтя, что влажные компрессы больше не нужны, он обернул ее мягким шерстяным одеялом, отнес поближе к очагу и сел у огня, держа ее на коленях.
   Арриан, которой снилось, что ей тепло и хорошо, придвинулась к нему ближе, уютнее устраиваясь у него на руках.
   — Йен, — прошептала она. — Йен.
   При звуке ненавистного имени Уоррик затрепетал от отвращения. Что ж, значит, именно эта девушка вернее всех людей на земле поможет ему нанести удар по врагу.
   Арриан давно уже уснула, а он все сидел, держа ее на коленях, и смотрел в огонь. Случись что, ее смерть легла бы на его душу вечным грузом. Странно, что она ни разу не пожаловалась на свои ушибы, думал он. Оказывается, не все женщины любят, когда с ними носятся, как с фарфоровыми куклами.
   Вздохнув, Арриан теснее прижалась щекой к его груди. Уоррик опустил глаза и невольно затаил дыхание — так поразило его ее лицо. Она была похожа на нежный цветок, нетронутый и прекрасный.
   Уоррик поспешно отвел глаза и снова стал смотреть в огонь. Ему не хотелось сейчас разбираться в том, почему на сердце у него так тяжело.
   Однако взгляд его помимо воли то и дело останавливался на лице девушки. Длинные тени от ресниц падали на ее бархатистую кожу. Глаза были закрыты, но он помнил их голубизну и особенно хорошо — горевшее в них негодование. Кто знает, доведется ли ему увидеть эти глаза счастливыми? Он ни разу еще не слыхал ее смеха — так ли он мелодичен, как ее голос?
   Наконец, сочтя подобные мысли крайне неуместными, Уоррик решительно встал, переложил Арриан на кровать и укрыл одеялами. Девушка продолжала спокойно спать. Только теперь он впервые вышел за дверь, расседлал лошадь, отвел ее в укрытие, напоил и задал овса.
   Когда он возвратился, Арриан все еще спала. Постояв некоторое время возле кровати, Уоррик заставил себя отвернуться: он не имел права поддаваться жалости. Вендетта с Макайворсами продолжалась, и эта девушка должна была стать самым главным его оружием.
   Арриан почивала, уютно свернувшись калачиком под несколькими одеялами и не догадываясь о том, что с каждой минутой ее судьба все прочнее вплетается в мрачные планы вождя Драммондов. Ей снилось, что она спит у себя дома, в родном Равенуортском замке.
   Проснувшись в теплой постели, Арриан с наслаждением зарылась лицом в пуховую подушку. Она чувствовала себя вполне отдохнувшей, но, пребывая посередине между действительностью и миром сновидений, все же не спешила покидать последний.
   Внезапно откуда-то донесся запах пищи, и у нее засосало под ложечкой. Сладко потянувшись, она села в постели и с изумлением огляделась. Где она?
   Кругом не было никого, лишь головы нескольких оленей и кабанов смотрели на нее с бревенчатых стен.
   За дверью кто-то громко затопал ногами, отряхивая снег. Когда дверь отворилась, Арриан некоторое время ошеломленно глядела на лорда Уоррика, потом, спохватившись, подтянула одеяло к самому подбородку и отбросила назад спутанные волосы.
   — Зачем вы не дали мне умереть?
   — Вы, вероятно, проголодались, — не отвечая на вопрос, заметил Уоррик и с грохотом высыпал в ящик охапку дров.
   Арриан демонстративно скрестила руки на груди.
   — Ничуть. Во всяком случае, в вашем угощении я не нуждаюсь.
   — Жаль. А вот я умираю от голода. Утром сюда заезжал Мактавиш и привез от Хадди пропасть всякой еды.
   — От Хадди?
   — Для вас она миссис Хаддингтон, но я называю ее Хадди — она ведь была моей нянькой.
   — Неужели и вы когда-то были ребенком? Трудно себе представить.
   Он улыбнулся:
   — Бьюсь об заклад, что в детстве вы были любимицей всего семейства. Родители, верно, души в вас не чаяли и хвастались вами направо и налево.
   — Зато, должно быть, ваши родители хлебнули с вами лиха.
   — О, разумеется! — Уоррик опять улыбнулся ей и бросил две рыбины на раскаленную решетку.
   Вскоре по комнате поплыл аппетитный аромат, которого Арриан старалась не замечать, но — увы! — она была слишком голодна.
   — Ничто не сравнится со свежей лососиной, — заметил он. — У меня уже слюнки текут.
   Краем глаза Арриан следила за тем, как он выгружал снедь из корзины.
   — Посмотрим, что нам тут прислали… Лепешки, малиновое варенье, мед, сыр… и масло.
   — Меня это совершенно не интересует.
   — Вот как? — Уоррик с деланным удивлением приподнял одну бровь.
   — Да, так, — отрезала она.
   — Должен сказать, что для столь юной особы, которая только нынче ночью едва не замерзла насмерть, вы поправляетесь на удивление быстро. Я рад, что вы сильны духом, как прежде… хотя и раскапризничались немного.
   Он снял куртку и бросил ее на спинку стула. По щетине на его щеках Арриан поняла, что побриться ему сегодня не довелось.
   Пока он занимался приготовлением завтрака, взгляд Арриан невольно следовал за ним. Последнее, видимо, объяснялось не только тем, что он заполнял собою значительную часть тесного помещения, но и другой немаловажной причиной: он был бесспорно хорош собой. «Интересно, почему он до сих пор не женат?» — неожиданно для себя подумала Арриан.
   — Где мы находимся? — спросила она, когда молчание чересчур затянулось.
   — В моем охотничьем домике.
   — А-а. У моего отца тоже есть охотничий домик: в нем девять комнат.
   Губы его скривились в гримасу, которую трудно было назвать улыбкой.
   — Право, не могу взять в толк, для чего в охотничьем домике девять комнат.
   — Да нет, он совсем маленький, — сказала она. — Вот в Равенуорте у нас больше ста комнат.
   Наколов рыбину на острие ножа, Уоррик перевернул ее на другой бок.
   — Вы, кажется, хотите потрясти меня размерами вашего богатства?
   Арриан покачала головой:
   — Не совсем так. Я просто хотела убедить вас в том, что мой отец — большой человек в Англии. Во время охоты король часто заезжает в наш охотничий домик. Когда он обедает за нашим столом, мой отец называет его Уильямом.
   Уоррик переложил готовую рыбу на тарелку.
   — Я потрясен, — заявил он, хотя тон его говорил скорее об обратном.
   — Вы снова не поняли меня! У меня не было намерения вас потрясти. Я только хотела сказать, что вы не сможете долго держать меня пленницей. Мой отец да и сам король Уильям не позволят вам этого. Уверяю вас, милорд, из вашей затеи ничего не выйдет.
   — С чем вы предпочитаете лепешки — с медом или с малиной?
   — Я уже сказала, что не голодна, — досадливо проговорила она.
   — Ну а я с малиной, — немного помедлив, сообщил он.
   Арриан одарила его уничтожающим взглядом.
   Держа свою тарелку в руке, Уоррик опустился на стул возле самой кровати Арриан, расчленил вилкой дымящуюся рыбину и с улыбкой положил порядочный кусок себе в рот.
   — М-мм!.. Очень вкусно.
   — Насколько я понимаю, это вы раздели меня до белья? — спросила она, в упор глядя на него.
   — Да, это был я.
   — Милорд, истинный джентльмен удержался бы от подобной вольности.
   — Да, истинный джентльмен скорее всего позволил бы вам коченеть дальше, и я уже начинаю жалеть, что не поступил так же. У вас, кажется, неважный характер, миледи?
   Арриан постаралась не показать обиды.
   — Не думаю. Во всяком случае, до встречи с вами многие называли мой нрав просто ангельским… Вероятно, теперь что-то изменилось.
   — Какая жалость, что я не могу сравнивать: я не знал вас до встречи со мной.
   — Пожалуй, я бы съела кусочек лососины и одну лепешку. Только с медом, но ни в коем случае не с малиной.
   Кивнув с нарочитым равнодушием, Уоррик намазал медом лепешку, переложил на ту же тарелку рыбу и протянул ей.
   — Ешьте как следует, миледи, вам нужно восстанавливать силы.
   Арриан принялась за еду, но вскоре озадаченно подняла на него глаза.
   — Мне кажется, я чувствую запах чая?
   — Вам правильно кажется, миледи! — рассмеялся Уоррик, наливая чай в ее кружку.
   Арриан быстро расправилась с рыбой, доела лепешку и с наслаждением отпила из кружки горячий чай. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше.
   — Что вы собираетесь со мною делать? — спросила она, наконец. Она все еще надеялась, что он согласится ее отпустить. — Как видите, у вас от меня одни неприятности.
   — От вас, миледи, у всякого будут одни неприятности. Удивительно, что кто-то еще согласился на вас жениться.
   — Да вы и сами как будто изъявляли недавно такое желание, — заметила она. — Впрочем, если вы уже передумали…
   — Нет. — Уоррик стоял у окна спиной к ней. — Мои планы относительно вас не изменились.
   Арриан вскочила на колени, прижимая одеяло к груди.
   — Но я не хочу выходить за вас — как вы этого не понимаете? Я люблю Йена и хочу быть только его женой. Я знаю, вы ставите себе целью причинить ему страдания, но я не желаю быть вашей сообщницей! Он так любит меня, что теперь, верно, с ума сходит от беспокойства.
   Уоррик обернулся и взглянул на нее.
   — Надеюсь, что так.
   Завернувшись в одеяло, она спрыгнула на холодный каменный пол и босиком подбежала к нему.
   — Отпустите меня! Пожалуйста.
   Уоррик сгреб ее в охапку, отнес обратно на кровать и подоткнул одеяло со всех сторон.
   — Нет, миледи, я вас не отпущу. Знайте, что я твердо намерен жениться на вас и не переменю своего решения.
   Она поймала его руку.
   — Но ведь это будет не настоящий брак… Наверняка у вас есть другая женщина, которую вы мечтали видеть своей женой.
   — Была когда-то.
   — Ну вот! Думаете, она обрадуется вашему выбору?
   — Эта женщина уже замужем… за Джейми Макайворсом.
   Арриан озадаченно умолкла. В Давиншеме она почти не обращала внимания на своего младшего кузена: рядом с Йеном Джейми казался ей слишком незначительной фигурой, и теперь она смогла припомнить лишь исходящее от него впечатление уныния и недовольства.
   — Не понимаю, как женщина могла предпочесть вам моего кузена. Джейми вовсе не так красив, как… — Она смущенно осеклась. — Как же ему удалось отбить у вас невесту?
   — Вы действительно хотите услышать ответ, миледи? Он может вам не понравиться.
   — Все равно, я хочу знать.
   — А вдруг вы мне не поверите?
   — Поверю, если вы скажете правду.
   Уоррик надолго задумался и наконец проговорил:
   — Леди Элен похитили по дороге в Гленкарин, когда она ехала на нашу с ней свадьбу.
   — Какой ужас! Кто это был? Разбойники?
   — Свидетели похищения утверждали потом, что в числе разбойников они видели Джейми Макайворса. Арриан непонимающе качала головой:
   — Но почему? И что могло толкнуть его на такое злодеяние?
   — Это еще не все, миледи. Джейми не только похитил леди Элен, но настоял на том, чтобы она вышла за него замуж, — что она и сделала. Кстати, я не уверен, что она сопротивлялась так же решительно, как вы.
   — Так вот почему вы…
   — Теперь она носит во чреве его ребенка — или, возможно, уже родила его.
   Да, кажется, Арриан начинала постепенно понимать, почему лорд Уоррик так ненавидит ее родственников.
   — Но разве справедливо наказывать Йена за преступления его брата?
   Он резко обернулся:
   — Ах, да, я, кажется, забыл упомянуть, что ваш Йен тоже был в числе похитителей.
   — Нет! Йен не способен на такую низость. Вы лжете!
   Уоррик подошел к кровати Арриан и некоторое время стоял молча, глядя на нее сверху вниз, потом медленно произнес:
   — Я так и думал, что мой рассказ придется вам не по вкусу.
   Арриан невольно сжалась под одеялом. Какая бесстыдная ложь! Этот человек готов измыслить что угодно, лишь бы отвратить ее сердце от любимого.
   — Йен не мог совершить такого насилия над неповинной девушкой.
   — Вы полагаете? Что ж, миледи, я предупреждал, что вы вряд ли мне поверите.
   Арриан посмотрела ему в глаза и увидела там лишь холодную, беспощадную суровость. Ах, за что судьба бросила ее в эти страшные путы ненависти?
   — Когда вы отпустите меня, милорд?
   — Возможно, после того, как в вашем чреве появится мое семя.
   Ахнув, она отпрянула от него и забилась в угол кровати.
   — Никогда!
   — Я уже говорил: пока что у вас есть выбор.
   — Хорошо. — Сердце ее колотилось пойманной птицей. — Я принимаю ваше предложение, хотя и не верю, что сами вы сдержите слово.
   Он взял ее руку и долго смотрел на кольцо с рубином.
   — Ну, не могу же я держать вас в Айронуорте вечно. Когда-нибудь эта игра наскучит мне, и я отправлю вас к вашему Йену.
   — А если к тому времени я буду ему уже не нужна? Возможно, чувства, которые он питает ко мне, не столь глубоки, как вы думаете.
   — Вы сами говорили, что он вас любит. Да и может ли быть иначе? — Он тихонько отвел золотистую прядь от ее лица.
   От неожиданного прикосновения Арриан вздрогнула, и он опустил руку.
   — Я выйду, чтобы вы могли одеться. Полагаю, сегодня дорога до Айронуорта вам уже по силам. Но, — он нахмурился, — сперва вы должны мне кое-что пообещать.
   — Что же?
   — Обещайте, что вы никогда больше не будете делать таких глупостей.
   — Вы не дождетесь от меня подобных обещаний! Знайте, что, как только мне представится малейшая возможность бежать, я непременно ею воспользуюсь.
   Он улыбнулся:
   — Что ж, померимся силами, миледи. Давненько никто не бросал мне вызов с такой восхитительной прямотой.

Глава 9

   Когда Уоррик подошел, чтобы подсадить ее на лошадь, Арриан приняла помощь с видимой неохотой. Он вскочил в седло позади нее, и они двинулись в путь. Первое время она старалась держаться как можно прямее, дабы не соприкасаться с его телом, чем немало его позабавила.
   Тропа на Айронуорт сбегала вдоль мерзлого ручья, петляющего в низине.
   — Как тут у вас холодно, промозгло и неуютно, — дивясь собственной неблагодарности, пробормотала она. — Просто какая-то дикая страна.
   Уоррик придержал лошадь и оглянулся, словно пытаясь увидеть свою землю глазами спутницы.
   — Миледи, а вам не приходилось бывать в наших краях весной или в разгаре лета?
   — Нет. Я впервые путешествую в горах и, поверьте, охотно отказалась бы от этого удовольствия.
   — Вы еще ничего не видели, миледи. За этими холмами стоят горы, величественные и прекрасные, меж ними озера, окутанные древней тайной. В наших реках резвятся лосось и форель. Летом долины лиловеют от вереска, а над ними горят волшебные закаты.
   Она покосилась на руки, сжимающие поводья. То были сильные мужские руки, и пока что они заботились о ней бережно и уверенно. Возможно ли, чтобы человек, любящий так свою землю, был безнадежным злодеем?
   — Шотландские горы не усеяны розами, миледи, и наши женщины в отличие от изнеженных англичанок крепки духом и телом.
   — Я ничего не имею против ваших женщин, но уверяю вас, милорд, далеко не все англичанки так слабы, как вы думаете.
   Капор упал у Арриан с головы, и она небрежным движением скрутила рассыпавшиеся пряди в длинный шелковистый жгут.
   — Допускаю, что вы среди них приятное исключение, — невольно любуясь ею, сказал Уоррик. — Но сдается мне, что в этом виновата шотландская кровь, текущая в ваших жилах.
   — Кровь Макайворсов, милорд, — немедленно парировала Арриан.
   Уоррик нахмурился и пришпорил лошадь. «Да, — подумал он, — пожалуй, эта юная особа чересчур умна».
   Арриан тем временем размышляла о непростой натуре лорда Уоррика, попеременно являвшего ей то безмерную жестокость, то благородство и доброту. О, как бы она хотела вовсе не знать о нем и особенно о той вражде, в которую он так настойчиво ее втягивал.
   Дыхание лорда Уоррика защекотало ей затылок, и Арриан напряженно выпрямилась в седле. Этот человек, по-видимому, привык добиваться своего, а сейчас ему нужна была она, Арриан.
   Наконец между заснеженными холмами показалась серая громада Айронуортского замка. Он станет для нее тюрьмой, из которой она, возможно, не вырвется никогда… Что ж, во всяком случае, она попытается это сделать.
   — Вы скоро привыкнете к нашему климату, — сказал лорд Уоррик, косясь на нежные щеки, обрамленные горностаевой опушкой.
   — Надеюсь, что этого не случится, — отвечала она. — Я не намерена задерживаться здесь надолго.
   В волнении взбежав по лестнице, Арриан направилась прямо в тетушкину комнату. Леди Мэри спала, но около нее оказался доктор Эдмондсон. Он как раз заканчивал перевязку головы.
   — Доктор, как она?
   — У вашей тети очень сильно разболелась нога, пришлось дать ей дозу опия.
   — Мне нужно с нею поговорить. Скоро ли она проснется?
   — Не раньше чем через два-три часа.
   — Доктор, я так волнуюсь за нее! Как вы думаете, дальнейшая задержка с отъездом может оказаться очень опасной?
   — Я всего лишь сельский лекарь, миледи. Единственное, что я могу сказать наверняка, это что ее нога пока заживает плоховато.
   Арриан прижала к щеке тетушкину руку.
   — Когда можно будет везти ее в Эдинбург?
   Доктор Эдмондсон задумчиво поскреб подбородок.
   — Полагаю, чем раньше, тем лучше. Впрочем, это зависит не от меня.
   — Но вы можете объяснить его милости всю серьезность положения?
   — Я уже это сделал, миледи. Он обещал отправить ее завтра, если будет дорога.
   Стало быть, лорд Уоррик намерен сдержать свое слово, как только она уступит его требованию… Да, иного выхода у нее нет.
   Стряхнув задумчивость, Арриан поймала на себе испытующий взгляд доктора Эдмондсона.
   — Я слышал, вы собираетесь назвать себя его супругой? Вот уж не думал, что после того случая с леди Гвендолин Макайворсы с Драммондами еще раз решатся породниться между собой.
   — Если вы говорите о сегодняшней так называемой свадьбе, то уверяю вас, что я не отношусь к ней серьезно.
   Доктор Эдмондсон улыбнулся, и из углов его глаз разбежались добродушные морщинки.
   — Я бы вам посоветовал заглянуть сперва в шотландские законы, а то как бы ваш брак не оказался ненароком прочнее, чем вы рассчитываете.
   Глаза Арриан вспыхнули сердитым голубым огнем.
   — Я англичанка, доктор Эдмондсон, и шотландские законы меня не касаются.
   Он покачал головой и направился к двери. Эта юная гордячка, кажется, забыла, что Англия связана с Шотландией нерушимыми узами. Впрочем, не ему вмешиваться в сердечные дела вождя Драммондов. Его милость, верно, знает, что делает.
   Когда он ушел, Арриан распахнула окно и, не замечая холодного ветра, долго вслушивалась в рокот морских волн. «О море, — думала она, — и зачем только ты принесло „Соловья“ к этому суровому берегу?»
   Всего через четыре недели она должна была стать женою Йена, теперь же ей предстоит изображать из себя невесту человека, который ей решительно неприятен.
   Когда она уже собиралась закрыть окно, порыв ледяного ветра задул свечу, и в комнате стало совсем темно.
   Арриан набросила на плечи шаль. Казалось, ее неумолимо затягивала какая-то темная бездна, из которой нет возврата. Время ее мнимой свадьбы приближалось. Ей было страшно.
   Что подумает Йен, узнав, что она уступила лорду Уоррику? Поймет ли, что не по своей воле она навлекла на него этот позор?
 
   Не найдя подходящего платья в своем приданом, Арриан решила позаимствовать кое-что из тетушкиного гардероба. Для церемонии бракосочетания она выбрала строгое черное платье и черную же вуаль. Правда, пришлось немного повозиться с застежкой на спине, но зато когда все было готово, она подошла к зеркалу и осталась вполне довольна результатом.
   Черное платье без единого украшения достаточно красноречиво говорило о ее чувствах. Вряд ли такой наряд придется по вкусу лорду Уоррику, не без злорадства думала она, ну да поделом ему! Хоть что-то нынче выйдет не по его. Расправив складки вуали, она отважно надела на палец свое обручальное кольцо с рубином.
   «Просто превосходно, — улыбнулась она своему отражению в зеркале. — Больше похоже на траурный наряд, чем на подвенечное платье. Возможно, это поможет лорду Уоррику почувствовать всю глубину моего презрения к нему!»
   В комнату постучали, и Арриан распахнула дверь, ожидая увидеть хозяина замка, но на пороге стояла миссис Хаддингтон.
   При виде Арриан экономка в первую минуту остолбенела: вероятно, одеяние невесты произвело на нее неизгладимое впечатление.
   — Мне приказано отвести вас в комнату вашей тети, миледи. — Во взгляде ее появилась подчеркнутая сдержанность.
   — Я готова, миссис Хаддингтон. — Арриан подняла вуаль и бесстрашно шагнула вперед.
   По дороге экономка неожиданно заговорила с ней торопливым шепотом:
   — Скажите, миледи, верно ли говорят, что вы родственница лорду Джиллу Макайворсу?
   — Я его правнучка и горжусь этим. А моя тетя леди Мэри — его родная дочь.
   — Ах, миледи, миледи, — вздохнула экономка. — И зачем вас только занесло в наши края? Бывали и прежде у Драммондов с Макайворсами попытки породниться, но до добра они не доводили.
   — Но я не собираюсь родниться с вашим вождем! Эта свадьба — всего лишь блажь лорда Уоррика. Ему, видите ли, хочется показать свою власть над тетушкой и надо мной.
   — Знать, у его милости есть на то причины, — заключила миссис Хаддингтон.
   Когда они дошли до комнаты леди Мэри, Арриан с порога поспешила к кровати. Она надеялась загодя подготовить тетушку к предстоящей церемонии, однако леди Мэри еще спала.
   Барра встретила Арриан так же прохладно, как несколько минут назад ее мать.
   — Доктор дал ее милости лекарство, и теперь большую часть времени она находится в забытьи, — сказала она.
   Пожалуй, Арриан была бы даже рада, если бы леди Мэри не пришлось стать свидетельницей ее унижения, но без любимой тетушки ей было так одиноко в этом чужом и враждебном мире, что, поколебавшись, она дотронулась рукой до бледной тетушкиной щеки, веки леди Мэри затрепетали.
   — Арриан, дитя мое, почему ты в черном? Надеюсь, никто не умер. Или? — Она попыталась сесть, но безуспешно. — Нам надо скорее… уехать отсюда.
   — Понимаете, тетушка Мэри… — начала Арриан, но глаза больной снова закрылись, и девушка смахнула со своей щеки слезинку бессилия.
   — Спите, милая тетушка, — шепнула она. — Не плачьте обо мне… Спите, скоро вы выберетесь отсюда и будете далеко, далеко…
   Послышался стук в дверь, и сердце Арриан замерло. Торопливо закрыв лицо вуалью, она обернулась и увидела лорда Уоррика в сопровождении какого-то незнакомца.
   Подойдя к ней, Уоррик иронически улыбнулся.
   — Ваш наряд разрывает мне сердце, миледи.
   — Зато он вполне отвечает моему душевному состоянию, милорд.
   Уоррик обернулся к своему высокому широкоплечему спутнику.
   — Позвольте представить вам моего друга, Мактавиша. Он вместе с вашей тетей, Баррой и миссис Хаддингтон будет свидетелем нашего с вами соединения.