О`Бэньон Констанс. Невеста врага

   Полномочный представитель Его Величества, видимо, пребывал в растерянности.
   — Как чувствует себя ее светлость?
   — Благодарю вас, она здорова и кланяется вам. — Взгляд Рейли сделался неожиданно жестким. — Хочу сообщить вам, что к этой встрече я не имею никакого отношения. Узнай я о ней вовремя, я бы постарался ее предотвратить, — при этих словах он сурово обернулся к Йену, — поскольку не желаю, чтобы имя моей дочери склонялось на все лады.
   Под взглядом герцога Йен невольно заерзал на стуле.
   — Так или иначе, — опять заговорил лорд Торндайк, — я рад, что вы здесь. Теперь вопрос будет решен без задержки. По получении жалобы лорда Йена я сразу же предъявил ее королю, он же поручил мне немедленно заняться изучением обстоятельств. Я поехал в резиденцию вашей светлости, и, окажись вы тогда на месте, необходимость какого бы то ни было разбирательства отпала бы сама собою.
   — Я предпочел бы, чтобы Уильям посоветовался со мной, прежде чем раздавать подобные поручения, — нахмурился Рейли. Ни от кого из присутствующих не ускользнуло, что он назвал короля по имени. — Об этой встрече, — он снова обернулся к Йену, — я узнал только сегодня утром от своей дочери.
   — Так как же вы посоветуете мне поступить? — растерянно спросил лорд Торндайк.
   Рейли перевел тяжелый взгляд на дочь, потом на лорда Уоррика.
   — Могу сказать одно: поведение лорда Йена и уж тем более лорда Уоррика мне решительно не по вкусу.
   Уоррик, до того молча взиравший на Арриан, немедленно обернулся.
   — Должен признаться, что меня не очень заботят вкусы вашей светлости.
   — И напрасно, — голос Рейли посуровел, — поскольку вам еще придется иметь дело со мной, но это позже. А теперь я желаю, чтобы вы вместе с моей дочерью объяснили мне: почему вы не могли подождать со свадьбой хотя бы до приезда ее родителей? Вам что, даже не пришло в голову, что я, отец, имею право присутствовать на свадьбе своей единственной дочери?
   Уоррик онемел от неожиданности. Он ехал на сегодняшнюю встречу, ожидая самого худшего. До сего момента он считал всех без исключения англичан своими личными врагами — и вдруг один из них ни с того ни с сего спасает его от беспощадного королевского суда.
   Йен, как ошпаренный, подскочил со своего места.
   — Ваша светлость, надеюсь, вы не станете уверять нас, что вы считаете этот так называемый брак действительным! Какой смысл ломать комедию, когда все присутствующие знают, как все было на самом деле?
   Рейли смерил Йена презрительнейшим взглядом, однако заговорил не с ним, а с королевским представителем.
   — Не понимаю, лорд Торндайк, отчего нынешние молодые люди так несдержанны? А с девицами и того хуже! — При этих словах он кивнул на Арриан. — Иные не могут даже разобраться со своими женихами. Вот, не угодно ли: невеста собиралась замуж за одного, а выскочила совсем за другого! Нет, в наше время до такого не доходило.
   — И то правда, ваша светлость, — оживился лорд Торндайк. — Мы ведь думали, что леди Арриан ехала в Шотландию, чтобы выйти за лорда Йена.
   — Ехать-то она ехала, да только женская душа такие потемки, что лично я даже с фонарем не берусь в них плутать.
   Лорд Торндайк облегченно рассмеялся.
   — Я тоже, ваша светлость. У меня самого пятеро дочерей, так я живу как на иголках: только и жду, что еще они выкинут.
   Рейли опять покосился на Арриан.
   — Слава богу, что у меня всего одна. Йен кипел от негодования.
   — Ваше лицемерие просто невыносимо! Ведь все мы прекрасно знаем, как было в действительности и что этот человек сделал с леди Арриан. Да будет вам известно, Арриан принадлежит мне, и я не намерен так легко ее отдавать!
   — Йен, советую тебе взять себя в руки. Естественно, что ты сейчас возбужден, — ведь моя дочь предпочла тебе лорда Уоррика. Твои чувства вполне понятны, и даже оскорбления, произносимые тобою в пылу гнева, можно извинить.
   Но не слова, а жесткий взгляд Рейли заставил Йена невольно отшатнуться.
   — И все же она моя, — процедил он и обернулся к молчавшему Уоррику. — Я не прощаюсь, Гленкарин. Мы непременно еще встретимся. — Он повернулся и зашагал к двери так быстро, что Джейми едва поспевал за ним.
   — Простите, что зря вас побеспокоили, лорд Торндайк, — сказал Рейли, дружески обнимая королевского представителя за плечо. — Лорд Йен никак не может смириться с тем, что он отвергнут. Думаю, по здравом размышлении он сам поймет, что ему не следовало писать своего прошения.
   Арриан посмотрела Уоррику прямо в глаза и увидела в их серебристой глубине бесконечное смятение.
   Стоя возле стола, Уоррик провожал взглядом Рейли Винтера и лорда Торндайка, которые удалялись к двери, о чем-то увлеченно беседуя, и решительно не мог постичь смысла происходящего.
   — Я не ожидал увидеть вас здесь, Арриан.
   Лучистые голубые глаза всматривались в его лицо. Оно казалось худым и изможденным, как после бессонной ночи.
   — Я должна была приехать, Уоррик.
   — Но почему?
   — Хотя бы потому, что вы отец моего будущего ребенка, и я совсем не хочу, чтобы малыш рос, зная, что его отец в тюрьме. Мои родители тоже согласились, что лучше обойтись без королевского суда.
   — Значит, ребенок — это правда? — Он скользнул взглядом по ее талии, но под свободным платьем ничего не было видно. — Мне трудно выразить свои чувства, Арриан.
   Искорки в ее глазах погасли.
   — Мне очень жаль, Уоррик. Мы с вами дали начало новой жизни, а нам нечего сказать друг другу.
   Уоррику пришлось долго смотреть в потолок, прежде чем он снова овладел собой.
   — Я мог бы сказать очень много, — хрипло проговорил он, чувствуя себя бездарным болваном, потому что в самый ответственный момент своей жизни им вдруг овладело чудовищное косноязычие.
   До последней минуты Арриан все же надеялась, что Уоррик будет рад ребенку, но — увы! — его скованность убедила ее в обратном. Теперь она хотела лишь одного — уйти отсюда как можно скорее, но прежде ей надо было навсегда закрыть эту страницу своей жизни.
   — Я избавлю вас от этой необходимости, Уоррик, и скажу все сама. То, что между нами было, уже прошло. Наши жизни соприкоснулись лишь на краткий миг, и единственное, что осталось от нашей встречи, — это та новая жизнь, которую мы сотворили.
   — И все же я не понимаю: что заставило вас ехать сюда сегодня?
   — Неужели вы думали, что я расторгну наш брак и оставлю ребенка без отца и, следовательно, без имени?
   Уоррик сглотнул горький ком.
   — Да, конечно. — Голос его снова зазвучал ровно. — Что ж, в таком случае понятно, почему вы здесь. Вас и ваших родителей очень беспокоит законность.
   — А вас разве нет?
   — О, разумеется. Я только об этом и думаю. Воцарилась долгая неловкая пауза, которую Арриан наконец прервала.
   — После того как ребенок родится, вы, вероятно, выйдете замуж за Йена? — Он невольно замер в ожидании ответа.
   — Нет. Я убедилась, что мы не подходим друг другу.
   Уоррик выдохнул воздух из груди.
   — Арриан, я хочу поблагодарить вас за то, что вы вернули мне тело моей сестры.
   Арриан уже сосредоточенно натягивала перчатки, сердясь, что не может унять дрожь в пальцах.
   — Это не такая уж большая заслуга, Уоррик.
   — Вы возвращаетесь в Давиншем?
   — Нет. Завтра на рассвете мы с семьей отплываем домой, в Англию.
   Он жадно вглядывался в ее лицо, стараясь запечатлеть в памяти каждую его черточку.
   Арриан мучительно хотелось, чтобы он обнял ее и сказал, что весть о ребенке обрадовала его, но он опять этого не сделал.
   — Я дам вам знать, когда он родится.
   — Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо? — На какой-то миг ей показалось, что в его глазах мелькнула искренняя забота о ней.
   — Благодарю вас, я здорова.
   Он протянул к ней руку, но тут же ее опустил.
   — Думаю, вряд ли вы согласитесь… Нет, конечно, нет.
   Сердце ее заколотилось в груди. Что он хотел сказать? Быть может, позвать ее с собою в Айронуорт? Но он умолк, и она протянула ему руку.
   — Прощайте, Уоррик. Надеюсь, ваша жизнь теперь станет спокойнее.
   Он неуверенно смотрел на нее.
   — А вы рады, что станете матерью?
   Она хотела сказать ему, как она счастлива, потому что ребенок для нее — это его частичка, которая навсегда останется с нею, но вместо этого произнесла:
   — Дети должны рождаться из любви, а не из ненависти.
   Кивнув, он отпустил ее руку.
   — У вас есть основания так говорить.
   — Да, есть.
   — Я полагаю, ребенок должен знать что-то о своем отце?
   — Я расскажу ему о вас, Уоррик. Не все, разумеется.
   Он постарался не выдавать своей боли.
   — Мы еще увидимся?
   — Не думаю. — Голубые глаза смотрели на него печально. — Но я желаю вам всего доброго, Уоррик. Он проводил ее взглядом, все еще не постигая важности свершившегося.
   Когда Арриан и ее отец попрощались с лордом Торндайком и ушли, Уоррик отвернулся к окну. Солнце, только что выглянувшее из-за туч, золотыми лучами освещало землю.
   Внезапно он словно прозрел. Ненависть — вот что губит его жизнь! Господь свидетель, именно она, ненависть, погубила всю его семью. И вот впервые судьба дарит ему шанс обратиться от темноты к свету, а он отталкивает его!
   Как он мог позволить Арриан уйти от него навсегда? Нет, он не должен отдавать ее без борьбы! Зубы Уоррика упрямо сжались. Он поедет к ней и будет просить — умолять ее, если понадобится, — вернуться домой вместе с ним.
   Рейли помог Арриан забраться в карету, и вскоре лошадиные копыта мерно зацокали по булыжной мостовой. Они направлялись к стоянке «Соловья».
   — Это был самый трудный день в моей жизни, папа.
   — За ним придут другие, Арриан. Но главное — твой первый шаг к освобождению от этой проклятой земли уже сделан.
   Арриан долго молча смотрела в окно.
   — Как я хочу в Равенуорт, — сказала она, наконец, вкладывая свою руку в руку отца и склоняя голову на его плечо. — Пожалуйста, увези меня домой.

Глава 27

   — Я ждал вас, лорд Уоррик, — сказал лорд Майкл, стоявший на палубе «Соловья». — Хотя я, признаться, думал, что вы появитесь раньше.
   Уоррик с удивлением смотрел на брата Арриан.
   Глаза юноши показались ему веселыми и, как ни странно, доброжелательными.
   — Ваша сестра здесь?
   — Да, а также мой отец и моя мать. Никто, кроме меня, не догадывался, что вы придете, милорд, зато я караулю вас тут уже битых два часа.
   Он знаком пригласил Уоррика следовать за ним.
   — Они все внизу. Я восхищен вашей смелостью, милорд: вряд ли мои родители обрадуются вашему появлению.
   — А ваша сестра?
   — Трудно сказать: думаю, сейчас она и сама еще этого не знает. Позвольте дать вам только один совет: не поддавайтесь на запугивания нашего отца.
   — Кто бы меня ни запугивал, я не уйду отсюда раньше, чем услышу ответ из собственных уст вашей сестры.
   — Что ж, милорд, тогда идемте. Ох, что сейчас начнется!
   Последнее замечание лорда Майкла показалось Уоррику чересчур легкомысленным, да и выражение его лица нельзя было назвать серьезным.
   Через минуту, спустившись с палубы по ярко освещенному трапу, они очутились в просторном салоне. Прекрасно обставленное помещение утопало в толстых коврах, и Уоррик в первую минуту онемел от неожиданности. Арриан, однако, в салоне не было, а по вытянувшимся лицам герцога и герцогини Уоррик немедленно убедился, что лорд Майкл прав: его появление их нимало не обрадовало.
   Первой заговорила Кэссиди. Поднявшись, она медленно приблизилась к нему.
   — Не думала, что вы наведаетесь к нам, милорд.
   — Вы могли догадаться, что я приеду, ваша светлость.
   Лицо Рейли, неотрывно глядевшего на молодого лорда, было совершенно непроницаемо.
   — Право, не знаю, что внушило вам мысль нанести нам визит, — заговорил наконец он. — В этом не было никакой необходимости: я сам, как только отвезу дочь домой, намерен вернуться в Шотландию, поскольку нам с вами предстоит еще уладить кое-какие вопросы.
   — Ваша светлость, — сказал Уоррик, — утром у нас с Арриан не было возможности побеседовать без помех, поэтому сейчас я не уйду, не переговорив с нею.
   — Моя дочь не желает с вами беседовать. Довольно и того, что вы уже с нею сделали. — В глазах Рейли не было жалости. — И имейте в виду, что если я и выручил вас сегодня утром, то сделал это ради нее, а вовсе не ради вас.
   Уоррик и Рейли были приблизительно одного роста и стояли сейчас лицом к лицу, почти вплотную.
   — Я догадывался об этом, ваша светлость, поскольку не имел причин рассчитывать на вашу симпатию.
   — Лично мне плевать, что с вами станет. Будь на то моя воля, я хоть сейчас швырнул бы вас за борт рыбам на корм.
   — На вашем месте я бы испытывал те же чувства, — не дрогнув, отвечал Уоррик.
   — Я согласился явиться на эту вашу сегодняшнюю встречу под натиском жены и дочери, которые уговорили меня вмешаться.
   — Но, ваша светлость, нам с вами известно, что была и другая причина.
   Рейли пронзил его испепеляющим взглядом.
   — Да, пришлось также думать о будущем ребенке. Я не хочу, чтобы сплетни о моей дочери поползли по всему Лондону, и только поэтому согласился временно терпеть ваш брак.
   — Какими бы мотивами вы ни руководствовались, я благодарю вас за помощь, ваша светлость, — сказал Уоррик. — Но должен отметить, что я не рассчитывал на нее и не просил о ней.
   — Кажется, скромность не относится к отличительным свойствам вашей натуры, не так ли, лорд Уоррик? — холодно осведомился Рейли. — Равно как и умение проявлять благодарность.
   — Да, скромником меня никто еще не называл. Однако, ваша светлость, свою благодарность я все-таки выразил.
   — Между прочим, тут у вас нашелся один заступник, — кивая на Майкла, сказал Рейли. — Мой сын, кажется, склонен приписывать вам качества, кои в действительности вам не свойственны, как-то: честность и порядочность.
   Уоррик, смотревший то на отца, то на сына, заметно побледнел.
   — Моя порядочность пока что ни у кого не вызывала сомнений.
   — А вот я позволю себе в ней усомниться — после того, как вы обошлись с моей дочерью.
   — Признаться, мнение вашей светлости заботит меня меньше всего. Я приехал затем, чтобы забрать с собою вашу дочь, если, конечно, она согласится.
   — Черта с два вы ее заберете! — взревел Рейли, делая угрожающий шаг в сторону Уоррика. — Вы не увидите мою дочь до последнего дня вашей жизни — и до последнего дня будете жалеть о том, что встретились со мной!
   — Здравствуйте, Уоррик. Все обернулись.
   На пороге, в черном бархатном платье, которое, однако, ей очень шло, стояла Арриан. Золотые кудри, струившиеся по ее плечам и спине, делали ее особенно юной и хрупкой.
   Кэссиди немедленно метнулась к дочери.
   — Тебе нечего здесь делать, и ты это прекрасно знаешь!
   — Мама, это касается меня. — Она неуверенно шагнула к Уоррику. — Итак, что вы хотели мне сказать?
   Уоррик скользнул взглядом по ее лицу. Теперь, в этом привычном для нее окружении, он особенно остро осознал, что такие красавицы рождаются для роскоши. Имел ли он право надеяться, что она бросит все это и поедет с ним? Но он все же должен был попробовать.
   — Я приехал, чтобы попросить вас вернуться в Айронуорт вместе со мной. Надеюсь, что вы обдумаете мое предложение.
   Все молча ждали, что она ответит.
   — Почему вы хотите, чтобы я поехала с вами, Уоррик?
   — Потому что вы мать моего будущего ребенка. Если родится сын, он когда-нибудь станет вождем клана Драммондов… Как бы то ни было, он должен родиться в Айронуорте.
   — Клянусь, я сверну ему шею голыми руками! — надвигаясь на Уоррика, воскликнул Рейли. Кэссиди тут же оказалась между ними.
   — Рейли, ради Арриан, дай ему договорить!
   Глаза Рейли пылали негодованием, но все же вмешательство жены подействовало на него успокаивающе.
   — Хорошо, пускай объясняется, но потом я все равно вытряхну из него душу.
   Уоррик предпочел бы побеседовать с Арриан наедине, чтобы иметь, наконец, возможность излить перед нею свои чувства, но об этом, видимо, не могло быть и речи. Он взял ее за руку, и она не вырвала ее.
   — Арриан, поедемте со мной. — Уоррик давно научился скрывать свои истинные чувства, и сейчас это удалось ему как нельзя лучше. — Прошу вас об этом ради нашего с вами ребенка.
   Всматриваясь, Арриан не заметила во взгляде Уоррика ни проблеска любви или теплоты — и все же ответила без колебаний:
   — Хорошо, Уоррик. Я поеду с вами.
   Серебристые глаза радостно вспыхнули, и его рука сильнее сжала ее руку.
   — Ваша светлость, я забираю вашу дочь с собой, и не пытайтесь меня остановить.
   Пальцы Кэссиди предостерегающе сжали его локоть.
   — Арриан, ты уверена, что этого хочешь? — спросила она.
   — Да, мама, — сказала Арриан и перевела взгляд на Рейли. — Поймите меня. Мой ребенок — ребенок Уоррика — не должен остаться без отца.
   Гнев и печаль боролись в душе герцога.
   — Я хотел для тебя большего, Арриан.
   — Папа, но это то, чего хочу я.
   Брат Арриан с интересом наблюдал за происходящим. Да, Арриан любит Уоррика, в этом Майкл уже не сомневался. Но ему пока было неясно, как сам Уоррик относится к его сестре.
   — О, я понимаю вас! — Рейли снова обернулся к Уоррику. — Арриан наследница огромного состояния, и не пытайтесь делать вид, что вам это неизвестно. Ни за что не поверю, что вы не слышали о семидесяти тысячах фунтов, которые я даю за своей дочерью.
   — Я вижу, ваша светлость, что вы озабочены денежными вопросами гораздо больше меня. Уверяю вас, чужого мне не надо. Я женился на Арриан не из-за ее знатности и тем более не из-за денег. Здесь Шотландия, а не Англия, и вам не удастся подчинить меня своей воле, как лорда Торндайка сегодня утром.
   — Нахал, — пробормотал Рейли. Кэссиди поймала мужа за руку.
   — Не пора ли нам всем вздохнуть поглубже и успокоиться? Рейли и Уоррик, вы оба наговорили уже друг другу довольно грубостей. Но ведь все мы — близкие Арриан и желаем ей добра. Разумеется, лорд Уоррик, нам хочется знать, что вами движет, и думаю, что это вполне естественно.
   Уоррик смутился.
   — Простите меня, ваша светлость. Я приехал за Арриан, а не затем, чтобы оскорблять ее родных.
   — Думаю, что и вам стоит сделать шаг навстречу, — заметил Майкл, обращаясь к отцу. — Арриан, как мне кажется, твердо решила вернуться в Айронуорт вместе с лордом Уорриком.
   Рейли привлек Арриан к себе и заглянул ей в глаза.
   — Ты уверена, что хочешь именно этого?
   — Да, папа. Вполне.
   Кэссиди с Майклом тоже подошли к Арриан и обняли ее, и Уоррик почувствовал себя среди них чужаком и чуть ли не вором. Ему вдруг захотелось заслужить уважение этого любящего семейства.
   Наконец Кэссиди подошла к Уоррику и взяла его за руку.
   — Вы забираете нашу самую бесценную драгоценность, Уоррик, и я прошу вас обращаться с нею бережно.
   — Даю вам слово.
   — Майкл вызвался поехать вместе с Арриан в Айронуорт и остаться там до рождения ребенка. Я также пошлю с нею Элизабет, мою служанку. Надеюсь, вы не будете возражать?
   Уоррику с трудом удавалось скрыть свое ликование. Он не рассчитывал, что Арриан сразу же согласится поехать с ним, и тем более не ожидал, что ее родные так легко ей это позволят. Что же за беда, если с нею поедет кто-то еще?
   — Нет, я не возражаю.
   — Нам с Рейли сейчас необходимо ехать домой. Но еще до рождения ребенка мы тоже прибудем в Айронуорт.
   Уоррик кивнул:
   — Уверен, что Арриан захочется видеть вокруг себя родные лица.
   Рейли высказался гораздо суровее:
   — В моих глазах вы как супруг гроша ломаного не стоите. Однако моя жена и дочь — бог весть почему — о вас другого мнения. Возможно, им известны какие-то ваши скрытые качества, коих я не имел пока случая наблюдать. Но предупреждаю, Уоррик: если вы не будете относиться к Арриан с должной, заботой и уважением, я сам, без всякого королевского суда, учиню расправу над вами.
   На лице Уоррика не дрогнул ни один мускул.
   — Я буду выполнять свой долг по отношению к Арриан, ваша светлость, но не по отношению к вам: ни ваши деньги, ни ваша власть не повергают меня в трепет.
   Во взгляде Рейли, все еще негодующем, мелькнуло подобие удивления. Во всяком случае, этот шотландский вождь, с его манерой говорить без обиняков, явно нравился ему больше Йена Макайворса, постоянно строившего какие-то козни.
   — А теперь, — объявил Майкл, — я намерен забрать от вас нашего зятя и показать ему работу «Соловья». Кстати, через час мы снимемся с якоря, и самое время сообщить капитану Норрису о том, что нужно проложить новый курс.
   — Я не могу плыть с вами, — сказал Уоррик.
   — Вам придется это сделать, — возразила Кэссиди. — Столь продолжительная поездка в карете может нанести сейчас вред здоровью Арриан.
   — Вы не поняли, — сказал Уоррик. — Я не могу плыть с вами, потому что в Эдинбурге меня ждут сейчас мои люди. — Он обернулся к Арриан. — Увидимся в Айронуорте. — Сушей мне придется добираться дня три, так что вы можете прибыть туда быстрее меня.
   — Все же, — заметила Кэссиди, — вам лучше плыть вместе с нами, чтобы мой муж мог познакомиться с вами получше. Поверьте, он ведет себя как любящий отец. Полагаю, что вы могли бы смириться с его требовательностью, тем более что в конечном итоге все вышло так, как того хотели вы, а не он.
   — Благодарю вас, ваша светлость, но я вынужден отказаться от приглашения. Думаю, что и для Арриан неплохо будет провести еще несколько дней в кругу своей семьи.
   — Возможно, вы правы, — согласилась Кэссиди.
   — Если вы не возражаете, я хотел бы поговорить с Арриан наедине.
   — Выйдем на палубу, — предложила Арриан. Пожелав родным Арриан счастливого плавания, он вслед за нею поднялся на палубу.
   Некоторое время они молча наблюдали за солнцем, медленно погружающимся в море. Оба, видимо, были не в состоянии облечь свои чувства в слова. Наконец Уоррик заговорил:
   — Я не смел надеяться, что вы примете мое предложение.
   Ее золотые волосы в закатных лучах нимбом светились вокруг головы.
   — У меня нет выбора, Уоррик. Сейчас мы должны отмести собственные чувства и думать только о ребенке.
   — Ах да, конечно.
   Арриан крепко сжала поручни.
   — Мои родные встретили вас нелюбезно, — не поднимая на него глаз, сказала она.
   — Этого следовало ожидать. Я заслужил их презрение и недоверие. — Он взглянул на нее. — Знаете, Арриан, мне не довелось насладиться той любовью и нежностью, какими одаривают вас ваши родные. За всю жизнь я научился лишь страдать да ненавидеть и не уверен, что смогу когда-либо измениться.
   О, как ей хотелось сейчас, чтобы он обнял ее и сказал, что любит, и попросил научить его той нежности и любви!
   — Я постараюсь быть вам хорошей женой, — сказала она.
   — Я обошелся с вами так гадко, что стыжусь теперь самого себя. Невозможно передать, что я почувствовал сегодня утром, когда вы явились мне на помощь. Вам следовало бы ненавидеть меня и желать мне страданий. До вас я не встречал в людях подобной доброты.
   Арриан не без усилия улыбнулась.
   — Я всегда стараюсь помочь людям в безнадежных случаях.
   Он тоже улыбнулся.
   — Я кажусь вам безнадежным случаем?
   — Не знаю, — ответила она вполне искренне. — Надеюсь, что нет.
   — Теперь, познакомившись с вашими родителями, я понимаю, почему вы к ним так привязаны.
   — А вы знаете, что я их приемная дочь? Он воззрился на нее в немом изумлении.
   — Нет, вы никогда мне этого не говорили.
   — Моя родная мать умерла родами. Кэссиди была ее единственной сестрой, так что мы все равно связаны с нею кровными узами. Настоящий же мой отец был сводным братом Рейли.
   — Я не подозревал ничего подобного.
   — Мне еще не исполнилось двух лет, когда мой отец неожиданно погиб. Это была героическая смерть, но я не хочу о ней рассказывать и вообще не хочу об этом думать. Я всегда воспринимала Рейли и Кэссиди как своих истинных родителей и ни разу не усомнилась в том, что меня любят.
   — Я буду заботиться о вас, Арриан.
   Она готова была обхватить ладонями его лицо и покрывать поцелуями до тех пор, пока эта глубокая печаль не сотрется с его черт.
   — Пусть наш ребенок научит вас любви, Уоррик. Голос его зазвучал сдавленно и взволнованно:
   — Я ничтожество, Арриан. Судьба смилостивилась надо мною во второй раз, но я чувствую, что не достоин этого, поскольку овладел вами обманом.
   Она долго молчала, потом заговорила очень тихо, так что он с трудом разобрал ее слова:
   — Иногда, Уоррик, судьба ведет нас за собою, не спрашивая нашего желания, и мы не властны ее изменить. Пока еще я не знаю, тот ли вы, каким кажетесь мне, но я понимаю, что вам понадобилось немалое мужество для того, чтобы прийти сюда сегодня, и… это внушает мне уважение.
   Они стояли совсем рядом, и Уоррика терзала мысль, что он не имеет права даже прикоснуться к ней.
   — Надеюсь, у вас не будет повода жалеть о вашем сегодняшнем решении.
   Арриан стояла со сплетенными пальцами рук, задумчиво глядя на дальние огни Эдинбурга. Ему, видимо, уже пора было уходить, но расставаться мучительно не хотелось.
   — Вы решительно не можете плыть с нами на «Соловье»?
   — Увы. Но скажите, почему у вашей яхты такое необычное название? — спросил он, тоже оттягивая минуту расставания.
   — Этого никто не знает, кроме моих родителей. Видимо, тут что-то очень личное, поскольку они не поделились своей тайной даже со мной или с Майклом.
   — Знаете, Арриан, мне никогда не приходилось видеть между супругами отношений столь нежных и уважительных, как между вашими родителями. Насколько мне помнится, у моих родителей все было иначе.