Судьба сталкивает его с Тоёхико Савада – членом парламента, крупным консервативным политиканом, помешанным на борьбе с «левыми». Подвизаясь в роли репетитора дочки Савада – Икуко – пустой, погрязшей в пьянстве и разврате девицы, он становится ходатаем по ее темным делишкам, а затем и ее незадачливым любовником.
   Скандал с авантюристами из левацкого студенческого общества, которые подвергли издевательствам героя, заподозрив его в шпионаже, приводит его к прямому союзу с консерватором – он выступает вместе с ним в парламентской комиссии, зная, что служит темным целям своего хозяина. Но стремление отомстить своим насильникам берет верх. Больше того, он вершит самосуд над бродягой, который был орудием в руках леваков. И здесь все происходит согласно нормам самурайской чести: надо уничтожить виновника своего позора.
   Дело со етудентами-леваками раскрывает еще одну страницу в истории обманутого поколения Японии. На первый взгляд может показаться, будто герой романа и руководители левацкого студенческого общества стоят па прямопротивополоншых позициях: герой – патологический эгоист, одержимый тщеславием, а леваки-де радеют об интересах народа, действуя под сверхреволюционными лозунгами. Но вот мы ближе знакомимся с идеями и делами Наоси Омори, Митихико Фукасэ, и становится очевидным, что герой и эти его сверстники – две стороны одной и той же медали.
   «Я должен стать профессиональным революционером, – рассуждает Фукасэ. – Я считаю, что, если не освободиться от всех соблазнов, которыми так богат мир, от всех преходящих стремлений, стать активной силой любого движения невозможно. Нужно отказаться от всего. Ненавидеть этот мир, этих людей. И тогда, я думаю, удастся прожить жизнь настоящего революционера… Чувство дружбы, солидарности – все это дерьмо…»
   «Профессиональные революционеры» троцкистского толка на деле оказываются авантюристами, вовлекающими студентов в бесплодные стычки, бонапартами, мечтающими пробиться к власти, насильниками и лжецами, творящими подлость по всем правилам самурайской жестокости, малодушными капитулянтами, когда дело оборачивается для них худо. Красивая «р-р-революционная» фраза – их единственное отличие от откровенного эгоизма и цинизма героя романа. Они продукт одной и той ж о системы обмана, и игра в революцию – лишь ширма для низменных страстей леваков.
   Мы не находим в романе тех подлинно революционных, тесно связанных с народом сил, которые окрепли в послевоенное время и начало которых – коммунисты, сражавшиеся еще в довоенной Японии против милитаризма и войны. Об этих здоровых силах японского общества, и в частности японской молодежи, упоминается лишь вскользь: не надо забывать, что перед нами исповедь человека, которому чуждо все прогрессивное.
   Зато роман дает широкую картину той растленной среды, которая питает героя. Токийские кварталы Асакуса и Синдзюку стали символом морального изнасиловании японской молодежи системой, которую создали японские правящие круги вместе с американскими оккупантами.
   Эта мощная коммерческо-рекламная система призвана увести молодых от революции, от служения народу, утопить их в море разврата, пьянства, наркомании, вытравить из их душ все святое и в конечном счете подготовить головорезов для новых военных авантюр.
   Растление молодых было достаточно виртуозным в довоенной Японии; теперь оно достигло невиданных масштабов с помощью внедрения американской практики – гангстерских фильмов, порнографической литературы, наркомании и т. п. Япония освоила не только научно-технические достижения Америки, но и все ее пагубные «достижения» в области разложения человеческих душ. Худшие стороны «американизма» прочно вошли в японский быт, и прежде всего в жизнь значительных кругов молодежи.
   Концентрированным выражением «американизации» становится беспутная Икуко Савада. Впрочем, в ней достаточно сильны задатки, идущие от матери – бизнсменки, владелицы крупных предприятий, которая наживает миллионы, пока муж занят политикой. Икуко «переболеет» и будет продолжать дело матери: капитал не боится разлагающего поветрия «сладкой жизни», он сам содействует этому поветрию.
   Герой романа достаточно умен, чтобы видеть, какая трясина затягивает его. В какие-то мгновения в нем просыпается голос совести: он, например, отказывается выступить по телевидению с программой, которая была нужна Тоёхико Савада для того, чтобы скомпрометировать своего политического противника, и демонстративно покидает свое прибежище в доме Савада.
   Но все это ненадолго. Он все еще пыжится, хочет крикнуть «нет» всем японцам, но, когда дело доходит до решающего разговора, капитулирует перед Савада: берет в жены нелюбимую любовницу Икуко, соглашается уехать на десять лет вместе с нею во Францию, чтобы вернуться принадлежащим к «современной элите». По сути дела, хитрый старый политикан видит в нем замену себе.
   В романе «Опоздавшая молодежь» нет ни одного положительного героя. Больше всего на эту роль мог бы претендовать кореец Кан – человек, в котором, несмотря на разлагающее влияние среды, сохранилось немало доброго: смелость, искренность, внутренняя сила, преданная любовь к жене. Он мечтает уехать в Северную Корею, но на его совести тяжелое пятно. Оп служил в американской разведке, был шпионом, работал против своих соотечественников, так и не смог разобраться в преступной сущности войны против корейского народа: сказалась закваска милитаристской японской школы. Он тоже часть обманутого поколения.
   Кэндзабуро Оэ написал свой роман остро, взволнованно, беспощадно. Он дает глубокое социально-психологическое обобщение одной из важнейших проблем современной Японии – проблемы молодого поколения, содержащей большую правду жизни, которая разрушает розовую картину туристской Японии, показывает сложную страну без прикрас. Это позволяет глубже понять и оценить другую, борющуюся прогрессивную Японию, к которой принадлежит и сам писатель.
   Перу Оэ принадлежат интересные публицистические выступления «Хиросимские записки», вышедшие в 1965 году и рассказывающие о подвиге хиросимских врачей в момент трагедии, обрушившейся на город, и «Записки об Окинаве», опубликованные два года спустя, – обвинительный акт американо-японскому союзу, превратившему Окинаву в оплот милитаризма и лишившего окинавцев родины.
   Выступая в редакции журнала «Гундзо» на обсуждении «Хиросимских записок», Оэ говорил: «Сейчас, когда мир расколот, мне хотелось сказать о людской солидарности, о том, что все люди на земле должны быть едины и сплочены в борьбе со злом, как это было, когда произошла хиросимская трагедия. Только так удастся избежать новой войны». Эту гуманистическую линию сплочения людей в борьбе со злом писатель так или иначе развивает и в своих романах.
   Писательская манера Кэндзабуро Оэ своеобразна, сюжет отходит на второй план и обычно получает развитие где-то во второй половине романа. Рассказ от первого лица, исповедь героя; дает возможность глубже заглянуть в тайники человеческого «я». У Кэндзабуро Оэ всегда преобладает интерес к характеру, к психологии героя.
   Мне думается, что писатель испытал какое-то влияние Достоевского и Стендаля. Определенное время он находился под большим воздействием Нормана Мейлера, и данью этому были романы «Сексуальный человек», «Крик» и другие, в которых делается попытка объяснить поведение человека биологическими свойствами. В 1966 году вышел роман Оэ «Личный опыт». В нем писатель, преодолевая влияние Мейлера, решает проблему долга: даже во имя самого сокровенпого желания, самой страстной мечты человек не имеет права поступиться долгом.
   В 1967 году вышел ромаи Оэ «Футбол 1860». В течение года он выдержал одиннадцать изданий и был удостоен литературной премии Танидзаки. Советские читатели имели возможность познакомиться с журнальным иариантом романа на страницах «Иностранной литературы».
   Кэндзабуро Оэ бывал в Советском Союзе. Он относится к нашей стране, ее культуре с большим уважением.
   В Японии вышло шеститомное собрание сочинений Оэ. Творчество молодого талантливого писателя набирает силу, достойно представляя во всем мире прогрессивную японскую литературу.
 
   Виктор Маевский