Олдисс Брайан Уилсон. Лето Гелликонии

   – Не вверх надо смотреть, а вперед! - сказал ему один из спутников.
   С гребня холма открывался отличный вид на долину, утопающую в голубоватой тени. Дальний край долины был глубокого, удивительно голубого цвета, переходящего в синий, - то было море.
   Лихорадка СарториИрвраша ушла, и он забыл о ней. Воздух был напоен новыми, незнакомыми ароматами.
   Когда караван наконец добрался до порта, разволновались все, даже невозмутимые северяне. Порт носил название, типичное для говорящих на сибише, «Рангобандриаскош», играл роль столичного центра для всех близлежащих поселений, через которые путники порой проходили, и повторял их планировку, за одним исключением: он представлял собой не полный круг, а половину круга, с высокой церковью на маковке прибрежной скалы; в башенке на крыше был устроен маяк. Другая половина порта-полукруга лежала где-то за водами Панновальского моря.
   У причалов стояли корабли. Все и вся было по-морскому чисто выдраенным и экономным. В отличие от большинства народностей Кампаннлата сиборнальцы были прирожденными мореходами.
   Проведя ночь в странноприимном доме при церкви, на восходе Фреира посольская делегация вместе с другими пассажирами поднялась на борт одного из ожидавших у причала кораблей. СарториИрвраш, который прежде ни разу не бывал на судне крупнее ялика, немедленно отправился в отведенную ему каюту, повалился на кровать и заснул. Когда он наконец проснулся, корабль готовился отчалить от берега.
   Исполненный любопытства, он бросился к квадратному иллюминатору.
   От стоящего низко над водой Беталикса стелилась серебристая дорожка. Соседние корабли выделялись голубыми силуэтами, их детали были неразличимы, а мачты походили на безлистый лес. Совсем рядом с бортом какой-то парень в лодке, с силой налегая на весла, греб по волнам. Лучи Беталикса, падая почти параллельно морю, скрадывали детали, и молодой человек и его лодка сливались перед глазами СарториИрвраша воедино, в маленького черного водяного кентавра, который, как заведенный, откидывался назад, поднимал весла и снова подавался вперед. Медленно, гребок за гребком, лодка продвигалась по водяной шири с мелкой волной. Весла с плеском падали в воду, спина гребца ходила мощным шатуном, и в конце концов советник заметил сквозь слепящий свет (тут же вновь поглотивший картину), как лодка добралась до бетонных столбов мола.
   Глядя на молодого гребца, СарториИрвраш вспоминал, как сам, еще мальчиком, возил кататься на озеро двух младших братьев. Он увидел перед собой как наяву их улыбающиеся лица, руки, пропускающие между пальцев бегущую воду. Сколько ее с тех пор утекло, сколько всего перемололось. Но ничто не ушло без следа. Его труд, его «Азбука», обошлась ему недешево.
   Сверху с палубы донесся быстрый топот босых ног, громкие выкрики, скрип такелажа - команда ставила паруса. Когда свежий ветер надул парусину, толчок почувствовался даже в каюте. С причала раздались прощальные крики, на палубу полетели швартовы. Бывший советник начал плавание к северному континенту.
   Плавание растянулось на семь дней. Корабль смещался на норд-норд-вест, и дни Фреира становились длиннее. На закате сверкающее светило медленно утопало в море где-то впереди прямо по курсу судна и каждое утро на рассвете восходило из воды на северо-востоке, всякий раз проблуждав в неизвестности на равное количество минут меньше.
   Госпожа Денью и ее спутники не переставали расписывать СарториИрврашу радужные перспективы, а прозрачность окружающего мира с каждым часом уменьшалась. Довольно скоро корабль окутало то, что один моряк, как удалось подслушать бывшему советнику, назвал «Ускути-болтушка». Густая коричневатая хмарь, смесь песка и дождя, опустилась на корабль со всех сторон, заглушив плеск волн под носом судна, покрыв все что можно тонкой пленкой липкой влаги.
   Однако оказалось, что это явление природы не обеспокоило никого, кроме СарториИрвраша. Он обратился с вопросом к капитану, но тот быстро его успокоил.
   – В моем распоряжении достаточно навигационного оборудования, чтобы провести корабль даже по подземным пещерным морям. Хотя, например, наши новейшие разведывательные корабли оборудованы еще лучше.
   И капитан предложил СарториИрврашу заглянуть в его каюту. На столе в капитанской каюте лежала расстеленная таблица дневной высоты солнц, необходимая для определения широты, а также плавающий компас, циркуль и инструмент, который капитан назвал ночным ориентиром: с его помощью можно было рассчитывать восход некоторых звезд первой величины и оценивать время ночи относительно полуночи по одному или другому солнцу. Корабль был также оснащен приборами для навигации вслепую путем оценки отрезков пути, измеренных по карте.
   Когда СарториИрвраш, внимательно и с интересом слушавший рассказ капитана, принялся делать в своем дневнике пометки, на марсе раздался испуганный крик впередсмотрящего, и капитан заторопился на палубу, по пути сыпля такими отборными и солеными ругательствами, какие Азоиаксик Единственный вряд ли мог рекомендовать к повседневному употреблению.
   Крики впередсмотрящего доносились из-за завесы дождевой мороси, из мутных коричневых облаков. Облака разрывались и ускоряли бег. Неожиданно вынырнувший из тумана корабль, не уступавший тому, на котором плыл СарториИрвраш, пронесся мимо в футе от леера до леера, вряд ли больше. Мимо пролетели лампы, фонари, яростно оскаленные лица, занесенные кулаки, которые грозили, проклиная, - потом все так же стремительно исчезло, канув в колышущуюся липкую влагу. Сиборнальский корабль снова остался в одиночестве.
   Пассажиры-сиборнальцы объяснили чужеземцам, что встретившийся им только что корабль - рыбачья шхуна с Ускути, промышляющая вдали от берега сельдь кошельковым неводом. Рыболовецкие корабли были небольшими плавучими фабриками и брали на борт, кроме рыболовов, еще и бондарей и засольщиков, потрошащих, солящих и закатывающих в бочки добычу прямо посреди моря.
   Выведенному из равновесия недавней нешуточной угрозой гибельного столкновения СарториИрврашу было не до рассказов о сиборнальском рыбном промысле. Удалившись в свою насквозь отсыревшую из-за дождя каюту, он улегся на койку и долго лежал дрожа. Вскоре их кораблю предстояло войти в бухту Аскитош, находящуюся, насколько помнил СарториИрвраш, на 30-м градусе северной широты, всего пятью градусами южнее тропика Каркампана.
   На седьмой день плавания стена тумана начала медленно редеть, хотя видимость еще долго оставалась неважной. Постепенно выяснилось, что море вокруг корабля просто усеяно рыболовными шхунами.
   Мало-помалу непонятный растянутый вдоль горизонта мазок начал превращаться в береговую линию северного континента. При ближайшем рассмотрении северный берег оказался ровной полосой песчаника, отделяющей вздымающуюся далее плодородную почву от моря.
   Очевидно приободренная видом своей родины и ее близостью, госпожа Денью Пашаратид неожиданно разразилась целой лекцией на географическую тему, обращаясь к СарториИрврашу. Прислушиваясь к излияниям жены посла, бывший советник разглядывал качающиеся вокруг на волнах большие и малые суда. Наступление льдов от полярного круга на юг заставило ускутов обратиться за пропитанием к морю. О полярных областях в Кампаннлате говорили почтительным шепотом. Полоса плодородной земли между приближающимися льдами и морем неуклонно сокращалась. Ежегодно приносимый морем богатый урожай по значению не уступал урожаю, сжинаемому в полях на двух равнинах страны, ее главных житницах, упоминание о которых госпожа Пашаратид сопроводила неопределенным движением руки в западном направлении. Равнины находились очень далеко отсюда.
   – Насколько далеко? - спросил СарториИрвраш.
   Махнув рукой на запад, госпожа Денью заговорила о населении Сиборнала, отзываясь о разных народах коротко и точно, но с разной степенью почтительности и уважения, словно знала представителей многих из них лично; так, будто представители этих народностей выстроились перед нею в ряд, а она поименно называла их бывшему советнику, после чего подробно рассказывала о каждом. «Такое впечатление, что они готовы немедленно выступить на завоевание Кампаннлата» - подумал СарториИрвраш.
   Ускутошк, Лорай, Шивенинк с Великим Колесом, Брибахр, Каркампан.
   Главными были Брибахр и Каркампан.
   Когда жена посла закончила долгое подробное перечисление, ее палец указал на восток.
   – Вот таким образом наши народы взяли в кольцо весь земной шар. Как видите, большая часть сиборнальцев проживает в почти полной изоляции от соседей, стиснутая между льдами и морем. Живется нам тяжело, зато свободно. В Каркампане нас донимают кай-джувеки - хотя люди в тех краях почти не живут; кроме того, неспокойно в областях Верхнего Хазиза, где есть проход через перешеек Чалц; в Ускутошке мы чувствуем себя более-менее в безопасности, там проживает цвет нашей цивилизации. В гости к нам вы прибыли в лучшее время года, когда в небе стоят одновременно и Беталикс, и Фреир. В остальное время Великого Года, когда Фреир большую часть дня скрывается за горизонтом, в нашей стране царит холод, и климат существенно ухудшается. Когда-то говорили, что тогда правит Вейр-Зима, знаменитый персонаж сказок и легенд… Тогда льды движутся с севера на юг, оттесняя к югу и нас, ускутов, как мы иногда себя называем. Не многим удается пережить такую тяжелую пору. Многие умирают. Очень многие.
   Говоря это, госпожа Пашаратид использовала форму будущего продолженного времени.
   Хотя на палубе было относительно тепло, сиборналка передернула плечами, словно от озноба.
   – Другие люди будут жить в такие тяжелые времена, не мы, иные - смелее и выносливее нас, - проговорила она. - К счастью для меня и моих современников, эти времена еще очень далеко, хотя о них не просто забыть. Мне кажется, память о холодах живет у нас в крови… О том, что Вейр-Зима когда-то обязательно придет снова, мы помним всегда.
   Из порта в город их повезли в удобном четырехколесном экипаже с верхом из вышитого полотна. Усевшись в экипаж, советник, госпожа Пашаратид и один из ее молчаливых спутников некоторое время ждали, пока люди-рабы укладывали в сетки на запятках и крыше их багаж. Экипаж был запряжен четверкой желтых как желток лойсей, довольно резвых. Ехать предстояло по одной из дорог, уходящих от набережной и порта в глубь континента.
   Когда в окошке кареты показался силуэт величественного собора, СарториИрвраш попытался упорядочить первые впечатления, от которых его уже распирало. Более всего его удивил тот факт, что экипажи, которых на дороге было великое множество, в основном были изготовлены не из дерева, а из металла: оси повозок, борта, даже сиденья, на которых восседали пассажиры, - все было из металла.
   Металлические предметы мелькали повсюду. Прохожие на улицах - более спокойные и сосредоточенные, в отличие от горланящей и толкающейся матрассильской толпы, - несли металлические лестницы и ведра, уже виденные советником на борту корабля; многие прохожие, очевидно военные, щеголяли в блестящих металлических кирасах. Выходящие на улицы двери большинства зданий - сооружений величественных и монументальных - были забраны металлическими решетками, зачастую хитроумно украшенными, с барельефами и табличками с именами хозяев, словно их обитатели твердо вознамерились жить в своих домах во веки вечные, что бы ни происходило со льдами полярного круга.
   Облачная дымка в небе заслоняла землю от жара Фреира, который, на взгляд чужеземца, в полдень стоял в этом северном небе странно высоко. В городе пахло гарью. Несмотря на то, что леса Сиборнала сравнительно с дикими джунглями Кампаннлата выглядели худосочно-редкими, страна обладала богатейшими запасами угля, торфа и металлических руд. Выплавка металлов из руд производилась на небольших заводиках, разбросанных по всему городу. Каждый металл производили строго в выделенном для этой цели районе. Выплавленный металл очищали, прокатывали и ковали, вокруг фабрик теснились вспомогательные производства со своими рабочими и рабами. За последнее поколение выплавка металла стала обходиться дешевле, чем заготовка дерева.
   – Наш город очень красив.
   Спутник госпожи Пашаратид наклонился к кампаннлатцу, чтобы поделиться с ним своими впечатлениями.
   СарториИрвраш кивнул, но промолчал - он казался себе странно маленьким и беззащитным, озирался настороженно, дышал неглубоко, пугаясь посторонних запахов.
   Из окна экипажа он взирал на спланированный в виде «половинки колеса» Аскитош. Великолепный собор служил осью колеса. За полукругом домов шел полукруг полей и ферм, потом снова дома, опять полукругом, и так до бесконечности, раз за разом, подавляя кампаннлатца невероятным размахом.
   Конечной целью поездки в металлическом экипаже стало строгое монументальное здание, похожее на огромную коробку, с окнами в виде высоких вертикальных щелей. Двойные входные двери здания были из металла; над дверями висела вывеска с надписью: «Первый коллектор, сектор шестой». «Коллектор» на поверку оказался помесью гостиницы, монастыря, мужского и женского, школы и тюрьмы, насколько сумел разобраться СарториИрвраш, когда, осмотрев свою похожую на камеру комнату, прочитал висящие в рамке правила проживания и распорядка.
   Из распорядка дня следовало, что приемов пищи два, в двадцать минут пятого и в девятнадцать часов, что молиться можно (по желанию) каждый час в церкви на верхнем этаже, что доступ в сад для отдыха и медитации возможен в течение всего дня, что наставления (что бы это значило?) можно получить в любое время и что для того, чтобы покинуть здание, любой проживающий сначала должен получить разрешение.
   Вздохнув, СарториИрвраш вымылся и в сумрачном расположении духа уселся на узкую кровать. Гостеприимство ускутов, как и многое в них, было энергичным и беспокойным, и уже довольно скоро в его дверь постучали, советника вызвали из комнаты и препроводили на банкет.
   В длинный и приземистый пиршественный зал свет проникал только через окна - выглянув, можно было различить оживленную толпу на улице. Паркетный пол не был застелен коврами, а основным предметом роскоши, даже несколько преувеличенной, был огромный гобелен, висящий напротив двери на дальней стене; там на алом фоне было выткано Великое Колесо, влекомое по небесам гребцами с блаженными улыбками на лицах и в лазурных одеждах к колоссальной фигуре Матери, из чьих ноздрей, рта и грудей на алый небосклон изливались потоки звезд.
   Потрясенный СарториИрвраш не в силах был отвести от гобелена глаз, а руки у него так и чесались - до того ему хотелось черкнуть несколько слов в верной книжице или хотя бы набросать рисунок, но это ему не удалось, так как, едва ступив в зал, он был немедленно представлен дюжине незнакомых ему сиборнальцев, встретивших его за столом стоя. Его имя было официально объявлено, после чего госпожа Пашаратид поочередно представила ему присутствующих. Бывший советник протянул по кампаннлатскому обычаю руку для пожатия, но никто не ответил на его приветствие: не в обычаях этой страны было при встрече касаться руки другого человека, если тот не входил в родственный клан или семью.
   Вникая в речь госпожи Пашаратид, СарториИрвраш пытался запомнить называемые ему звучные, но непривычные для слуха имена, но из всего перечисленного в памяти у него твердо запечатлелось только «Оди Джесератабхар», и то лишь потому, что имя это принадлежало затянутому в сине-серую униформу адмиралу воинов-священников, причем даме. Госпожа адмирал была по-своему красива суровой красотой, ее светлые волосы были заплетены в две тугие косы, уложенные конусами, суживающимися кверху наподобие рогов, что придавало ей, с точки зрения борлиенца, одновременно внушительный и комичный вид.
   Приветливо-вежливо улыбнувшись кампаннлатскому гостю, присутствующие принялись рассаживаться за столом, огласив своды зала скрежетом металлических ножек стульев по голому полу. Как только трапезничающие уселись, наступила тишина, в которой председательствующий обладатель сана, поднявшись с места, прочитал молитву. Все остальные слушали священные слова молча, сосредоточенно, приложив ко лбу указательные пальцы, и, по-видимому, молились про себя. Желая проявить уважение, СарториИрвраш сделал то же самое. Застольная молитва читалась на быстром и трудноразличимом сибише, с частым использованием настоящего продолженного, условно-неизменного, прошлого-в-настоящем, переходного и прочих времен, предназначенных всеми возможными способами передать благодарность Азоиаксику Единственному. Длительность молитвы возможно должна была означать отдаленность Бога от молящихся.
   Когда наконец молитва закончилась, девушки-рабыни подали разнообразные кушанья, по преимуществу вегетарианские, за исключением рыбы, представленной в широчайшем разнообразии и поданной на сырой или же только что сваренной съедобной морской траве множества сортов. К кушанью были предложены фруктовые соки и алкогольный напиток под названием йудл, который гнали из морской травы.
   Больше прочих СарториИрврашу понравилось блюдо, которое он откушал с истинным удовольствием, - церемонно поданное изжаренное целиком на вертеле животное, которое он, распробовав, принял за свинью. Сверху жареное мясо покрывал восхитительный сметанный соус, запекшийся корочкой. Председательствующий, назвавший кушанье «древесным браем», лично отрезал советнику лучший кусок грудинки. Лишь по прошествии нескольких дней советник случайно узнал, что в действительности «древесный брай» не что иное, как жареный нондад - традиционный ускутский деликатес, подающийся к столу только чтобы попотчевать уважаемых гостей.
   В самый разгар трапезы госпожа Пашаратид обошла стол и приблизилась к стулу СарториИрвраша.
   – Госпожа адмирал воинов-священников сейчас выступит с небольшим сообщением, касающимся вас, - шепнула жена посла. - Хочу предупредить: обращайте на ее слова поменьше внимания и не принимайте их близко к сердцу. Я знаю, вы человек разумный и знаете цену словам. Тем не менее я не хочу, чтобы вы, услышав то, что вскоре, вероятно, прозвучит, затаили на нас злобу и тем более считали, будто я коварно заманила вас в стан неприятеля.
   Услышав подобное, бывший советник немедленно встревожился и даже уронил нож на тарелку.
   – О чем вы? Что такое она собирается сказать?
   – Госпожа адмирал собирается сделать важное заявление касательно участи вашей страны и моей. Позже Оди Джесератабхар отдельно посвятит вас во все детали. Сейчас же я прошу вас помнить о том, что я привезла вас сюда без злого умысла, желая хоть как-то загладить вину мужа, запятнавшего славное имя своей отчизны, перед вашей родиной. Насколько я поняла, вы не испытываете к ЯндолАнганолу теплых чувств - не забывайте же об этом, и тогда вам будет легче перенести услышанное.
   Госпожа Пашаратид вернулась на место. Озадаченный и перепуганный советник остался сидеть, уставившись пустым взглядом в свою тарелку, не в силах проглотить больше ни кусочка.
   Едва только основная трапеза закончилась и подали десерт и прохладительное, начались выступления.
   Первым с приветственным тостом выступил местная шишка, изъяснявшийся с помощью почти неподвластных восприятию непосвященного официальных терминов. Следом встала госпожа Пашаратид.
   После нескольких обычных вступительных фраз супруга посла перешла к главной части своей речи. Вскользь упомянув мужа, она заявила, что считает себя обязанной загладить его дипломатические промахи и столь неловкий отход от дел. Поэтому она посчитала возможным пригласить с собой советника СарториИрвраша, чье положение к тому времени стало весьма плачевным, и привезти его на свою родину, в Сиборнал.
   Бывший советник борлиенского двора, видная фигура в ученом и политическом мире, может оказаться весьма полезным как Ускутошку, так и всем странам северного континента, сослужив неоценимую службу для всей страны, и его имя войдет в анналы истории. В чем именно может состоять служба СарториИрвраша, сообщит следующий оратор, всеми уважаемая адмирал воинов-священников, госпожа Оди Джесератабхар.
   Предчувствие недоброго оказалось для СарториИрвраша еще более тяжким испытанием, чем йудл для его желудка. Ему до смерти хотелось курить, но, видя, что за столом никто не курил, не курит, не собирается курить и даже не упоминает о курении в условно-неизменном наклонении, он решил покуда крепиться и терпеть и, когда госпожа адмирал поднялась, чтобы держать речь, вместо привычной трубки впился руками в столешницу.
   Поскольку госпожа адмирал собиралась сказать нечто очень важное, то для такого случая ею был выбран особый диалект сибиш, которому отдавали предпочтение высшие чины воинов-священников.
   – Воины-священники, члены Военного совета, друзья и наш новый союзник, - торжественно начала суровая дама, при каждом слове чуть встряхивая уложенными наподобие рогов косами. - Время - самое ценное, что дал нам Бог, поэтому я стану/буду говорить коротко и сразу перейду к сути. Фреир войдет в полную силу всего через восемьдесят три года, и как только сей день наступит, населяющие Дикий Континент варвары, уже и теперь предчувствующие свой скорый конец, будут окончательно истреблены. Варвары не сумеют/не в силах вынести усиливающийся зной, чего не скажешь о нас, обитателях Ускутошка, проживавших/проживающих в благодатной прохладе, что было/есть/будет благословение Божье.
   Одному из главенствующих государств южного континента, Борлиену, уже и сейчас приходится/придется труднее, чем прочим. К нашему великому сожалению, наш старейший неприятель, Панновал, не только не ослаблен жарой, но стал/становится еще сильнее. Сейчас/в будущем в действие могут вступить многие неизвестные факторы, и ситуация выходит/выйдет из-под контроля, вину за что, конечно же, следует возложить на нашего нерадивого посла, развязавшего в Борлиене подпольную торговлю оружием. Виновный должен быть строго наказан, и наказание должно быть/будет скорым и действенным.
   Посмотрим правде в глаза: следует ожидать, что дикари южного континента довольно скоро научатся изготавливать грубое подобие наших ружей. А посему мы должны/будем действовать, покуда преимущество все еще на нашей стороне и производство ружей приличного качества в Кампаннлате еще не приняло широкий размах.
   План мой не явится новостью для моих товарищей из Военного комитета - я настоятельно рекомендую объявить войну Борлиену и скорейшими темпами оккупировать эту страну.
   После этих слов госпожи адмирала за столом повисла тишина. Тишину сменил приглушенный гул голосов. Несколько трапезничающих повернулось к СарториИрврашу, белому как мел.
   – Сил, которыми мы в настоящее время располагаем, не хватит, чтобы захватить Борлиен прямой атакой. Но способ оккупировать эту страну и заставить ее подчиниться есть. Не вдаваясь в подробности, замечу, что главные детали этого плана основаны на использовании средств, предоставляемых в наши руки самим королем ЯндолАнганолом, естественно, не по доброй воле, а по незнанию обстановки и неумению просчитывать перспективу. Как только Борлиен окажется в наших руках, мы сможем нанести по Панновалу удар с двух сторон: с юга и с севера.
   Не дав белокурому адмиралу закончить выступление, присутствующие разразились громовыми аплодисментами. Люди улыбались друг другу, а потом с улыбкой поворачивались и к СарториИрврашу, хотя бывший советник неотрывно смотрел только на одно - на аккуратно поджатые губки адмирала.
   – Наш флот готов выйти в поход сейчас же, - проговорили эти губки. - Мы рассчитываем, что советник СарториИрвраш отправится в это знаменательное плавание вместе с нами и примет в нем деятельное участие.
   И снова аплодисменты, хотя на этот раз пожиже; в ладоши били всего считанные единицы.
   – Флот отплывет на запад. Я пойду на флагмане, на «Золоте дружбы». Мы намереваемся пойти/пойдем вдоль побережья Кампаннлата, имея целью бухту Гравабагалинен, где находится/будет находиться в изгнании королева МирдемИнггала. К бухте мы подойдем/ собираемся подойти с запада. Мы с советником останемся в Гравабагалинене, чтобы забрать королеву королев из дворца, где она заточена, остальной же флот дойдет/подойдет к Оттассолу, крупнейшему порту Борлиена, и будет подвергать/подвергнет его пушечному обстрелу до тех пор, пока тот не капитулирует.
   Народ Борлиена очень любит свою королеву. Советник СарториИрвраш объявит о создании в Оттассоле нового правительства, возглавляемого королевой МирдемИнггалой, в котором сам станет премьер-министром. Так война будет выиграна без единого сражения на суше.
   Я уверена, что реальность моего плана ни у кого из вас не вызывает сомнения. Нашего достопочтенного гостя и королеву-варварку, произведенную на свет Шаннаной Трибриатской, объединяет общая ненависть к королю ЯндолАнганолу. Королева будет рада снова взойти на трон. Ее правление, конечно же, будет протекать под нашей неусыпной опекой.