Страница:
— Мои чувства ты игнорируешь… Я хочу, чтобы ты понял: тебе ничего не угрожает. Я злопамятный, — он понизил голос до шепота, — и когда-нибудь отомщу, но это произойдет потом, в неопределенном будущем. Я даже готов тебе все простить — сам знаешь, на каких условиях. А сейчас ничего не бойся, с «Сиролла» мы телепортируемся к Ольге — она будет гарантом благопристойности моих дальнейших действий, чуть позже к нам присоединятся Тина и Стив. Учти, я рискую больше, чем ты. Космополовцы и охранники будут целиться не в тебя, а в меня, так что расслабься, не дергайся и не усложняй мою задачу.
— С чего ты взял, что я стану ее усложнять?
— Ты ведь непредсказуем, как лучшие представители моей расы! Вдруг ты струсишь и опять телепортируешься на свалку, или упадешь в обморок, или что-то еще в этом роде…
— Проблем не будет, — бросил Поль и направился к Тине, которая ждала возле раздвижной двери, за которой находился гараж с аэрокарами.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что я тебе собственноручно оторву, если ты позволишь себе что-нибудь лишнее? — подарив Лиргисо улыбку-оскал, спросила Тина.
— С ума сойти, какое трогательное напутствие! — вздохнул Живущий-в-Прохладе. — Я всех вас люблю, до скорой встречи!
Возвращаться туда, где тебе однажды не повезло, у эксцессеров считалось дурной приметой. Именно здесь, на «Сиролле», восемь лет назад случилось происшествие, давшее толчок цепочке событий, которые привели и к гибели «Перископа», и к личному краху Саймона Клисса.
Проводить операцию здесь — это значит испытывать судьбу, но «Подразделению Игрек», крайне щепетильному относительно своих собственных суеверий, не было дела до чужих примет. Вот так Саймон и очутился вновь на «Сиролле», и обнаружил, что «Сиролл» не изменился. Все то же столпотворение рас, все тот же чудовищный коктейль запахов, несмотря на усиленную работу кондиционеров, все та же какофония звуков, от человеческой речи до совсем уж несусветного бульканья и щебета. Клиссу и противно было, и воспоминания нахлынули, но куда денешься?
Римма Кирч, умытая, приодевшаяся, в белокуром парике с каскадом локонов, неожиданно оказалась довольно миловидной девушкой. Сейчас она была похожа не на бесполую мультяшную мышь, а на энергичную и ухоженную, кровь с молоком, фермершу-туристку. Желая на всякий случай подольститься, Саймон сказал, что все эти оборки, юбки и блестки очень ей идут, всегда бы она так одевалась. Римма метнула в него исподлобья тяжелый взгляд и показала кукиш:
— А вот на-ка тебе, выкуси!
Находились они в тот момент около лифтов, среди толпы пернатых созданий с хилыми когтистыми ручками и вызолоченными клювами, людей рядом не было, и на хулиганский жест Кирч никто не обратил внимания.
Саймон рядом с ней выглядел, как неврастеничный супруг-подкаблучник. Он был в гриме и все равно боялся, что кто-нибудь его узнает, а допинг ему выдали слабоватый для того, чтобы справиться с брожением отрицательных эмоций.
Контроль на входе был строгий, не то, что в прежние времена. Несколько независимых друг от друга охранных систем — если одна что-то пропустит, другая выловит; то-то в «Конторе» даже речи не заходило о ликвидации Баталова и Хэдис на «Сиролле», если те появятся здесь вместе с Лагаймом. Но миниатюрный пистолет-инъектор, заряженный капсулой с чьюлуском, Римма все-таки пронесла через все кордоны, спрятав его так, как это может сделать только женщина.
Потом она удалилась в дамскую комнату, чтобы достать инъектор и переложить в специальный кармашек на манжете, а Саймон остался один в громадном зеркальном холле, продуваемом сквозняками, среди омерзительной нелюдской толчеи, и его взгляд метался, выискивая представителей человеческой расы, чтобы хоть немножко отдохнуть от всех этих образин.
Вот тогда он и увидел их — Поля Лагайма и Тину Хэдис. Они вышли из лифта вдвоем, ни Баталова, ни сестры Поля, ни манокарской девчонки с ними не было. Жаль. Клисс надеялся, что Ивену Поль тоже убьет, и его дешевый киношный героизм, которым восхищается весь Нез, будет раз и навсегда перечеркнут.
Потом Саймона царапнула зависть: эти двое выглядели эффектней, чем они с Риммой в своих нарядах из казенного гардероба «Конторы Игрек». На Тине было нечто «ртутное», облегающее — в самый раз для женщины-киборга. Одеяние Поля отливало вороненым металлом. Саймон сощурился, присматриваясь. Н-да, задачка-то усложняется… Знал он такие прикиды: помесь элегантного вечернего костюма и брони, шея защищена, никакая капсула не пробьет. Что ж, на то этот подлец и «сканер», чтобы заблаговременно предчувствовать опасность!
Когда появилась Кирч, Саймон шагнул ей навстречу:
— Дорогая, я должен тебе кое-что сказать…
«Дорогая» — кодовое слово, оно означает: внимание, важная информация.
— Что, дорогой? — Римма лукаво улыбнулась. Умеет же, стерва, когда интересы дела того требуют!
— Я люблю тебя, — громко, для публики, произнес Саймон и после шепнул ей на ухо: — Он в бронекостюме. Ты здесь лучше всех! — последняя фраза снова была сказана громко.
— Куда пойдем, дорогой? — спросила Кирч.
— Пошли, — Саймон взял ее под руку и повлек к арке, за которой исчезли Поль и киборг.
Одна половина погруженного в полумрак зала зияла полостями пещер, другую превратили в развалины, как после взрыва или землетрясения, и по этим непроходимым территориям ползали светящиеся змеи, дистанционно управляемые, а также рассчитанные на работу в автономном режиме, способные пролезть в любую щель. Поль достал передатчик. С видеокамерами на «Сиролл» без специального разрешения не пускали, но на передатчики запрет не распространялся.
— Ольга, привет, мы уже на выставке. Ты как себя чувствуешь?
— Совсем неплохо… — донеслось в ответ.
— Тут мобильные змеевидные светильники для аварийно-спасательных работ. Жаль, что ты не можешь посмотреть.
— А-а-а, чудесно… — простонала Ольга.
Секунду-другую Поль выглядел озадаченным, потом его лицо стало злым.
— Послушай, какого черта?! Если ты болеешь, тебе надо заботиться о своем здоровье, а не заниматься черт знает чем!
Из передатчика вырвался протяжный томный стон.
— Выключи, — шепнула Тина.
— И это моя сестренка!.. — последовав ее совету, прошептал Поль.
— Ольга взрослый человек и как-нибудь разберется со своим здоровьем без нас, — заметила Тина примирительно. — Свяжемся с ней чуть позже, аварийные светильники — это не по ее части.
Стало быть, Лиргисо в данный момент к телепортации не готов, но ведь и они с Полем еще не дошли до условленного места. Тина окинула взглядом зал. В двух шагах от них провинциального вида парочка завороженно глазела на озаренные скользящим светом «развалины»: угрюмая коренастая девушка в локонах и оборках и щуплый мужчина, неуловимо напоминающий потерявшего панцирь моллюска. В отдалении жестикулировали и колыхались, как тени, четверо не то синиссов, не то кудонцев (Тина не всегда различала их, особенно в полутьме). Закутанное в шуршащий складчатый плащ существо с грибовидной головой семенило к выходу.
Внезапно из арки, за которой находился коридор, хлынуло сияние, и в зал вошла сверкающая девушка. Сумрак рассеялся, затаился в глубине искусственных пещер.
— Поль, тревога, — тихо предупредила Тина. — Здесь Вероника.
В сотканном из световодов платье (с юбкой на кринолине, как носили в древние времена) и переливающейся разноцветными огоньками короне Вероника Ло была похожа на королеву Страны Света. Или на громадную ожившую люстру. Вокруг нее роилась свита — телохранители, репортеры, двое служащих в униформе «Сиролла» и просто поклонники, увязавшиеся за топ-моделью.
— Поль, ты тоже здесь? Вот здорово! А я-то все думала, куда ты подевался?
— Привет, — упавшим голосом поздоровался Поль.
После происшествия в кафе на проспекте Шал-Салтуф он решил, что будет вести себя с Вероникой вежливо, и ни разу не отступил от своего решения, даже когда та заявила, что он хочет — не хочет, а по-любому на ней женится.
— Только не делай вид, что не рад меня видеть! Или у тебя какие-то проблемы?
— Вроде того.
— Вероника, обнимите своего жениха! — потребовал один из репортеров. — Покажите всей Галактике, как вы друг друга любите!
— Не надо, — Поль попятился, словно испугался объятий.
Это он зря, подумала Тина, недолго ведь осталось, все равно после инсценировки Вероника до него не доберется.
— И не изображай тут! — девушка бросилась к Полю, обеими руками вцепилась в его одежду, как будто хотела силой притянуть его к себе, но вдруг вскрикнула и отшатнулась. — Ой!.. Что это?.. Ой, ты меня порезал!..
С ее пальцев капала кровь.
— У этих застежек кромки острые, — запинаясь, объяснил Поль. — Я же сказал, не надо!
Свита обступила пострадавшую Королеву Света. Какой-то счастливчик из поклонников нашел у себя в кармане баллончик с антисептическим гелем и оказывал знаменитости первую помощь, а репортеры это снимали. Потом вся компания отправилась в медпункт, и в зале с руинами и пещерами опять воцарился полумрак.
— Что у тебя там с застежками? — негромко спросила Тина.
— Кромки дефектные. Если неосторожно задеть, можно пораниться.
Костюм Поля был снабжен сложной системой застежек, такой не сразу наденешь и не сразу снимешь. Тина дотронулась пальцем до одной из вороненых металлических кромок — та была заточена, как бритвенное лезвие.
— Как же ты сам все это застегивал и не порезался?
— В кольчужных перчатках. Они у меня в кармане лежат.
Киборг и «сканер» обменялись мимолетными усмешками, и Саймон, исподтишка наблюдавший за ними, внутренне поежился: так усмехаются заговорщики, которые понимают друг друга без слов, а против кого могут плести заговор двое выродков? Ясное дело, против всех нормальных людей. Небось, Лагайм специально надел костюмчик с такими застежками, чтобы устроить подлянку своей невесте! Ну, ничего, журналисты все это засняли и в новостях покажут.
— Знаешь, кто это была? Сама Вероника Ло! — Римма очень натурально изобразила наивный восторг деревенщины, увидевшей во плоти божество из рекламных мифов. — Совсем как живая! Тьфу ты, как в этих роликах, где она моет голову шампунем и ест шоколадки. А ты чего сразу на нее вылупился? Все вы одинаковые, каждому подавай топ-модель, хотя сам похож на сплошное недоразумение! — она шагнула к выходу, но вдруг остановилась. — Погоди, я тут у себя поправлю…
Нагнувшись, она пригладила оборки на юбке, а когда выпрямилась, между ее указательным и безымянным пальцем была зажата миниатюрная штучка телесного цвета — пистолет-инъектор.
Поль тем временем вытащил передатчик и, не тая неприязни, поинтересовался:
— Ольга, ты что там делаешь, лечишься или валяешь дурака?
— Сижу около медавтомата и лечусь, как пай-девочка, — ответила Ольга Лагайм. — Поль, не сердись, лучше рассказывай про выставку. Я готова слушать.
— Ну, тут аварийные светильники-змеи, вроде как в естественных, то есть в аварийных условиях… — недовольно процедил «сканер». — Сейчас мы с Тиной пройдемся по другим залам, и я буду комментировать.
Он стоял вполоборота к Саймону и Кирч — стрелять надо либо в руку, сжимающую передатчик, либо в щеку; голову прикрывает шапка вьющихся рыжих волос, и есть риск, что капсула, крохотная, как соринка, застрянет в этой шевелюре, не достигнув цели.
Римма снова начала оправлять оборки. Значит, выстрел уже сделан, и сейчас она прячет разряженный инъектор. А Лагайм как будто ничего не заметил… Так и должно быть, мгновенный слабый укол — и капсула под кожей.
— До чего гнусная парочка, смотри, вот эти двое, — уловил Клисс его еле слышный шепот.
«Это ведь он про нас! Мы ему не понравились…»
— Пойдем отсюда, — отозвалась Тина Хэдис. — Прогуляемся и расскажем Ольге про выставку.
Дело еще не завершено, теперь нужно дать Лагайму установку на агрессию; вчера Саймон с Риммой допоздна репетировали, но сейчас Клисс не мог заставить себя произнести заученный текст. А вдруг он станет первой жертвой взбесившегося «сканера»? Этот парень и без чьюлуска злобен сверх всякой меры: вон как вызверился на свою больную сестру, не говоря уж о его подлой шутке с Вероникой Ло! Что же с ним будет после дозы? И что будет с теми, кто окажется рядом с ним?
Римма ткнула Саймона локтем в бок, но он словно онемел.
— Скажи правду, ты меня хоть немного ревнуешь? — Кирч начинала терять терпение. Секунды уходили, и тот отрезок времени, в течение которого отравленный чьюлуском должен получить внушение, скоро закончится. — Ну, скажи, разве тебе никогда не хотелось меня убить, вырвать у меня глаза, порезать меня на куски?
«Я готова слушать» — эта фраза Ольги означала, что Лиргисо уже надел тяжелый десантный бронекостюм и ждет сигнала, чтобы телепортироваться на «Сиролл». Пока все идет по плану, вот только состояние Поля Тину беспокоило.
Он стоял, полуприкрыв глаза, как в трансе, едва ли не пошатывался, передатчик того и гляди выскользнет из опущенной руки. Тина забрала у него передатчик.
— Поль, что с тобой?
— Н-ничего, кажется… — голос невнятный, как у пьяного.
А тут еще странная парочка — решительная девица в наряде с агрессивно встопорщенными оборками и мужчина, похожий на побитого жизнью моллюска без раковины, — затеяла выяснять отношения. Мужчина, косясь то на Тину с Полем, то на экспозицию, где раз за разом преодолевали одни и те же препятствия светящиеся змеи, сообщил своей подружке, что он зол и на нее, и на весь мир, и, конечно же, он хочет всех поубивать, порезать на мелкие кусочки, превратить в кровавые лепешки, ненавидит от этих людишек и нелюдишек, ничего другого они не заслуживают. Он повторял это снова и снова, на разные лады, а девица в оборках внимательно слушала, потом удовлетворенно сказала:
— Ну, теперь я вижу, что ты меня любишь!
Поль наконец-то открыл глаза, словно внезапно проснулся.
— С тобой все в порядке? — спросила Тина. — Пойдем.
Он отрицательно мотнул головой: не в порядке, но подчинился, когда она потянула его к выходу.
После дозы чьюлуска человек почти не способен разговаривать, поэтому невелик риск, что Поль пожалуется киборгу на неважное самочувствие. Для второй стадии, наступающей вслед за трансом, характерны блуждающие боли в мышцах, как при мгновенных уколах, а также ложное ощущение возрастания гравитации. Эти эффекты каким-то образом связаны с воздействием чьюлуска на нервную систему — вот и все, что Саймон об этом знал.
Когда он работал в «Перископе», его однажды отравили чьюлуском — свои же коллеги-эксцессеры, и дороговизна препарата их не остановила: специально скинулись, лишь бы подшутить над Клиссом. В «Перископе» такие шутки были обычным делом. Доброй традицией, как говаривал шеф.
Саймону тогда внушили, что он ненавидит деревянную мебель, сатанеет при одном намеке на деревянную мебель, жаждет истреблять ее, разносить в щепки, отгрызать у нее ножки и выдирать с мясом дверцы. Его заперли в комнате, где стоял деревянный антиквариат, и что же он там натворил!.. Коллеги животики надорвали, а Саймона, после того как действие чьюлуска закончилось, отвезли в клинику, где у него больше часа удаляли из-под кожи занозы, да потом еще выращивали новые зубы взамен сломанных и лечили десны (он повредил их, когда отгрызал ножку у стула).
«Сканер» будет делать с публикой то же самое, что он делал с мебелью, эта мысль заставила Клисса возбужденно хихикнуть. Он заработал от напарницы тычок под ребра (следи за собой, ты на задании!), а после увидел, что Тина Хэдис достает передатчик. Дистанция была невелика, вдобавок принятый Саймоном допинг обострил слух, и он услышал голос киборга:
— Ольга, привет. Мы здесь долго не задержимся. По-моему, Поль плохо себя чувствует. На официальную часть не пойдем, сейчас посмотрим экспозиции — и сразу домой.
А ведь киборг — это помеха! Если Тина остановит Лагайма раньше, чем он успеет кого-то убить, все пойдет насмарку… Саймон взглянул на Римму, девушка ответила отчаянным взглядом, потом прильнула к нему и прошептала, горячо дыша, в самое ухо:
— Надо их разлучить.
Поль и киборг удалялись. До начала третьей стадии времени осталось всего ничего.
Тина не ждала, что у Поля настолько сдадут нервы. Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы, наверное, рассердилась. Побледневшее лицо Поля стало болезненно оживленным, но сменявшие друг друга выражения едва обозначались, как легкая рябь на поверхности воды. Глаза казались бездонными — два темных провала. Вдобавок, из него невозможно было слова вытянуть, и Тина сама поддерживала связь с Ольгой, рассказывала о декоративных светильниках в виде бабочек, порхающих под потолком, о глубоководных прожекторах, о блокнотах из люминесцирующей бумаги, на которой можно писать в полной темноте.
Поль вдруг провел рукой по своим застежкам с кромками-бритвами, взглянул на окровавленную ладонь.
— Больно… — пробормотал он все так же невнятно, чужим хриплым голосом. — Если живое ранить, ему больно… Это плохо. Это нельзя.
«Он, что ли, принял для храбрости какой-то наркотик? Только этого не хватало… Обещал ведь, что проблем не будет!»
У Тины был баллончик с заживляющим гелем. Обработав Полю ладонь, она повлекла его вперед, к холлу, куда должен телепортироваться Лиргисо. Это уже близко, за поворотом.
Третья стадия наступила! Саймон и Римма узнали об этом только потому, что Кирч засекла время с момента выстрела. Что же этот придурок ни на кого из проходящих мимо не кидается, ненормальный он, что ли? Чего он тянет?
Да ведь он хитрый, сообразил Саймон, понимает, что киборг не даст ему развернуться! Он и руку порезал нарочно, чтобы Тина Хэдис побежала за медицинской помощью, а она, стерва, баллончик из кармана достала… Надо помочь ему отделаться от киборга.
Приближалась церемония открытия, и народа в коридорах и залах становилось все меньше, но в круглом холле с арками, за которыми виднелись экспозиции нескольких синисских, желийских и кесолианских фирм, посетители еще были. Это хорошо, для реализации плана нужны свидетели.
Интерьеры на «Сиролле» регулярно менялись, но Лиргисо получил от синиссов голограмму круглого холла с ультрамариновыми люминогласовыми сводами в его нынешнем виде, так что ориентир для телепортации у него был. Тина подозревала, что его приятель-синисс — едва ли не один из совета директоров компании «Со Кадо», а участникам выставки разрешалось делать предварительные съемки помещений, отведенных для их экспозиций.
— Ольга, здесь есть то, чем ты интересовалась — светящиеся краски желийской фирмы «Лапишуну», — сообщила Тина, остановившись возле арочного проема, где в полумраке дефилировал желиец, разрисованный радужными узорами.
Это означало: мы на месте. Экспозиция «Лапишуну» находилась по соседству с экспозицией «Со Кадо».
— Госпожа человек, вас интересуют наши краски? — к Тине сразу же развернулся другой желиец, на его лоснящемся боку сияла эмблема фирмы.
— Они очень красивые.
Стены небольшого зала за аркой были расписаны фресками в абстрактном стиле, как любят желийцы — игра нежнейших переливов, мягкие пастельные тона, приглушенное мерцание.
— Помогите!
Тина обернулась: кричала девица в оборках, на ее белом атласном рукаве расплылось красное пятно.
— Этот тихаррианин задел меня своими колючками, идет не смотрит! У кого-нибудь есть заживляющий гель?
Похожий на громадный кактус тихаррианин смущенно раскачивался и бормотал извинения вперемежку с оправданиями: его вины здесь нет, поскольку уважаемый представитель человеческой расы сам на него налетел.
— Вам надо обратиться в медпункт, там есть все, — посоветовало девушке морщинистое коричневокожее существо с грибовидной головой.
Все те же лица, отметила Тина. И «грибоид», и девица со своим спутником следуют за ними с самого начала. Откуда они, из Космопола или из «Конторы»?
— Мне надо срочно обработать рану, вдруг он занес инфекцию?! — испуганно всхлипнула девушка. — Леди, у вас, кажется, есть баллончик с гелем?
Она смотрела на Тину, однако та не спешила ей на помощь. Для того чтобы вызвать медиков «Сиролла», достаточно подойти к терминалу у стены и нажать на кнопку. Тина чувствовала, что здесь что-то затевается, и не собиралась делать то, чего от нее ждут.
Черный коралловидный синисс грациозно скользнул к терминалу. Оказавшийся у него на дороге спутник девицы в оборках шарахнулся в сторону, тоже чуть не наткнулся на тихаррианина, шарахнулся в другую сторону, и вдруг его вырвало.
— Человек исторг из своего желудка полупереваренную пищу, это жест отвращения и нетерпимости! — возмутился тихаррианин. — Провокация межрасового конфликта, настаиваю на составлении протокола!
Поль стоял, скрестив на груди руки, и не выказывал никакого интереса ко всей этой суете.
В горле как будто ломкий лед, и поэтому невозможно объяснить Тине, что происходит. Он и сам не понимал, что происходит. Он был сейчас не собой, а Полиной Вердал, и два мира, видимый и невидимый, наслаивались друг на друга.
Главное — удержать эту черную с кровавой пеной волну, которая уже поглотила базовую личность, но наткнулась на препятствие, когда та последним усилием воли активировала Полину Вердал и передала контроль ей. Тихая, замкнутая, неагрессивная Полина готова была скорее умереть, чем кого-то серьезно обидеть, и это непонятное, невесть откуда взявшееся, не могло ее подчинить. Только горло забито колотым льдом, и мозг внутри черепной коробки трясется, как студень, и перед глазами кружатся хлопья багрового снега.
Теоретически, если надолго задержать дыхание, можно довести себя до обморока, но этого делать нельзя, это сорвет осуществление плана. Это на крайний случай, если даже Полина не сможет больше противиться такому естественному желанию убивать, резать, рвать на куски все живое…
Ртутная статуя с женской головкой, окутанная видимым лишь для Полины лучистым ореолом, подняла руку с передатчиком и спросила:
— Ольга, тебе нужен каталог с образцами красок «Лапишуну»? Я могу попросить у них.
Фраза-сигнал.
Поль отступил подальше от Тины, в центр пустого пространства.
Поплохело Саймону еще в коридоре, когда он вспомнил о том, что Лагайм не только «сканер», но также и обученный киллер. Он же всех тут положит… Где гарантия, что Саймон Клисс не окажется в числе жертв? Нет никаких гарантий, Преисподняя не знает, что такое гарантии. И сбежать нельзя — Кирч донесет, тогда его расстреляют, как Гулера.
С трудом переставляя непослушные пудовые ноги, Саймон вошел вместе с Риммой в круглый ультрамариновый зал с хороводом стрельчатых арок. Кирч, сделав вид, что оступилась, напоролась на иголки тихаррианина и начала скандалить; она выполняла свою работу грамотно, без осечек, так что Клиссу оставалось только топтаться рядом в ожидании, когда «сканер» перейдет к действиям и можно будет дать деру.
Взгляд обшаривал зал, выискивая потенциальные укрытия, и при этом Саймон не мог не отметить, какая пакость кишит за арками: гигантские слизни с Жела, кесолиане, издали похожие на людей, но с противной белесой шерсткой на лицах и на руках, пританцовывающие на своих щупальцах синиссы. Вдобавок за теми арками, где синиссы, по стенам ползали какие-то светящиеся твари — пока не присмотришься, не разберешь, живые или автоматика.
Некстати всплыло в памяти, как Лиргисо рассказывал о своем любовном приключении с синиссом. Потом Саймон взглянул на «сканера» (тот стоял столбом, с полуприкрытыми глазами, словно ему впрыснули не чьюлуск, а легкое снотворное) и вспомнил непристойную гравюру с его изображением в салоне яхты Лиргисо.
Омерзительные ползучие светильники, синиссы, Поль Лагайм — такая концентрация всякой гадости в одном месте оказалась для Саймона почти убийственной. Он ощутил пока еще слабые рвотные позывы и шагнул к терминалу: нажать на кнопку с красным крестом и потребовать противорвотную пилюлю. Тут один из синиссов решил сделать для Риммы Кирч как лучше и тоже устремился к терминалу.
Боже, они ведь почти столкнулись! Саймон увидел совсем близко глянцевую, с еле проступающим муаровым рисунком, кожу синисса, ощутил его странный терпкий запах. Можно представить, что Лиргисо и тот синисс друг с другом вытворяли… Заслон, под гипнозом внедренный Грушей в сознание Клисса, чтобы оградить его от боли перенесенных психических травм, такого удара не выдержал. Саймона охватила паника, неописуемая смесь паники и тоски, а желудок окончательно взбунтовался, и его вывернуло прямо на пол.
Склочный тихаррианин тут же прицепился к этому и обвинил его в расизме. Прикинув, что протокол, разбирательство, выяснение личности — это штатному сотруднику «Подразделения Игрек» без надобности, Саймон утер губы рукавом вечернего костюма и прохрипел:
— Извиняюсь, это не в ваш адрес. У них там лампы по стенам ползают, а я простой фермер…
Вышло не совсем то, что надо — тихаррианин заткнулся, зато теперь возмутился синисс:
— Вы хотите сказать, что выразили таким образом свое отношение к нашей продукции? Это провокация! Прошу всех быть свидетелями, этого человека наняли наши конкуренты!
Саймон попятился от него и взвизгнул, срываясь на фальцет:
— Не лезьте ко мне и не прикасайтесь!
— Леди, прошу вас, помогите его успокоить! — воззвала Римма к Тине Хэдис. — Припадочный у меня благоверный, видите? Он за себя не отвечает!
— С чего ты взял, что я стану ее усложнять?
— Ты ведь непредсказуем, как лучшие представители моей расы! Вдруг ты струсишь и опять телепортируешься на свалку, или упадешь в обморок, или что-то еще в этом роде…
— Проблем не будет, — бросил Поль и направился к Тине, которая ждала возле раздвижной двери, за которой находился гараж с аэрокарами.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что я тебе собственноручно оторву, если ты позволишь себе что-нибудь лишнее? — подарив Лиргисо улыбку-оскал, спросила Тина.
— С ума сойти, какое трогательное напутствие! — вздохнул Живущий-в-Прохладе. — Я всех вас люблю, до скорой встречи!
Возвращаться туда, где тебе однажды не повезло, у эксцессеров считалось дурной приметой. Именно здесь, на «Сиролле», восемь лет назад случилось происшествие, давшее толчок цепочке событий, которые привели и к гибели «Перископа», и к личному краху Саймона Клисса.
Проводить операцию здесь — это значит испытывать судьбу, но «Подразделению Игрек», крайне щепетильному относительно своих собственных суеверий, не было дела до чужих примет. Вот так Саймон и очутился вновь на «Сиролле», и обнаружил, что «Сиролл» не изменился. Все то же столпотворение рас, все тот же чудовищный коктейль запахов, несмотря на усиленную работу кондиционеров, все та же какофония звуков, от человеческой речи до совсем уж несусветного бульканья и щебета. Клиссу и противно было, и воспоминания нахлынули, но куда денешься?
Римма Кирч, умытая, приодевшаяся, в белокуром парике с каскадом локонов, неожиданно оказалась довольно миловидной девушкой. Сейчас она была похожа не на бесполую мультяшную мышь, а на энергичную и ухоженную, кровь с молоком, фермершу-туристку. Желая на всякий случай подольститься, Саймон сказал, что все эти оборки, юбки и блестки очень ей идут, всегда бы она так одевалась. Римма метнула в него исподлобья тяжелый взгляд и показала кукиш:
— А вот на-ка тебе, выкуси!
Находились они в тот момент около лифтов, среди толпы пернатых созданий с хилыми когтистыми ручками и вызолоченными клювами, людей рядом не было, и на хулиганский жест Кирч никто не обратил внимания.
Саймон рядом с ней выглядел, как неврастеничный супруг-подкаблучник. Он был в гриме и все равно боялся, что кто-нибудь его узнает, а допинг ему выдали слабоватый для того, чтобы справиться с брожением отрицательных эмоций.
Контроль на входе был строгий, не то, что в прежние времена. Несколько независимых друг от друга охранных систем — если одна что-то пропустит, другая выловит; то-то в «Конторе» даже речи не заходило о ликвидации Баталова и Хэдис на «Сиролле», если те появятся здесь вместе с Лагаймом. Но миниатюрный пистолет-инъектор, заряженный капсулой с чьюлуском, Римма все-таки пронесла через все кордоны, спрятав его так, как это может сделать только женщина.
Потом она удалилась в дамскую комнату, чтобы достать инъектор и переложить в специальный кармашек на манжете, а Саймон остался один в громадном зеркальном холле, продуваемом сквозняками, среди омерзительной нелюдской толчеи, и его взгляд метался, выискивая представителей человеческой расы, чтобы хоть немножко отдохнуть от всех этих образин.
Вот тогда он и увидел их — Поля Лагайма и Тину Хэдис. Они вышли из лифта вдвоем, ни Баталова, ни сестры Поля, ни манокарской девчонки с ними не было. Жаль. Клисс надеялся, что Ивену Поль тоже убьет, и его дешевый киношный героизм, которым восхищается весь Нез, будет раз и навсегда перечеркнут.
Потом Саймона царапнула зависть: эти двое выглядели эффектней, чем они с Риммой в своих нарядах из казенного гардероба «Конторы Игрек». На Тине было нечто «ртутное», облегающее — в самый раз для женщины-киборга. Одеяние Поля отливало вороненым металлом. Саймон сощурился, присматриваясь. Н-да, задачка-то усложняется… Знал он такие прикиды: помесь элегантного вечернего костюма и брони, шея защищена, никакая капсула не пробьет. Что ж, на то этот подлец и «сканер», чтобы заблаговременно предчувствовать опасность!
Когда появилась Кирч, Саймон шагнул ей навстречу:
— Дорогая, я должен тебе кое-что сказать…
«Дорогая» — кодовое слово, оно означает: внимание, важная информация.
— Что, дорогой? — Римма лукаво улыбнулась. Умеет же, стерва, когда интересы дела того требуют!
— Я люблю тебя, — громко, для публики, произнес Саймон и после шепнул ей на ухо: — Он в бронекостюме. Ты здесь лучше всех! — последняя фраза снова была сказана громко.
— Куда пойдем, дорогой? — спросила Кирч.
— Пошли, — Саймон взял ее под руку и повлек к арке, за которой исчезли Поль и киборг.
Одна половина погруженного в полумрак зала зияла полостями пещер, другую превратили в развалины, как после взрыва или землетрясения, и по этим непроходимым территориям ползали светящиеся змеи, дистанционно управляемые, а также рассчитанные на работу в автономном режиме, способные пролезть в любую щель. Поль достал передатчик. С видеокамерами на «Сиролл» без специального разрешения не пускали, но на передатчики запрет не распространялся.
— Ольга, привет, мы уже на выставке. Ты как себя чувствуешь?
— Совсем неплохо… — донеслось в ответ.
— Тут мобильные змеевидные светильники для аварийно-спасательных работ. Жаль, что ты не можешь посмотреть.
— А-а-а, чудесно… — простонала Ольга.
Секунду-другую Поль выглядел озадаченным, потом его лицо стало злым.
— Послушай, какого черта?! Если ты болеешь, тебе надо заботиться о своем здоровье, а не заниматься черт знает чем!
Из передатчика вырвался протяжный томный стон.
— Выключи, — шепнула Тина.
— И это моя сестренка!.. — последовав ее совету, прошептал Поль.
— Ольга взрослый человек и как-нибудь разберется со своим здоровьем без нас, — заметила Тина примирительно. — Свяжемся с ней чуть позже, аварийные светильники — это не по ее части.
Стало быть, Лиргисо в данный момент к телепортации не готов, но ведь и они с Полем еще не дошли до условленного места. Тина окинула взглядом зал. В двух шагах от них провинциального вида парочка завороженно глазела на озаренные скользящим светом «развалины»: угрюмая коренастая девушка в локонах и оборках и щуплый мужчина, неуловимо напоминающий потерявшего панцирь моллюска. В отдалении жестикулировали и колыхались, как тени, четверо не то синиссов, не то кудонцев (Тина не всегда различала их, особенно в полутьме). Закутанное в шуршащий складчатый плащ существо с грибовидной головой семенило к выходу.
Внезапно из арки, за которой находился коридор, хлынуло сияние, и в зал вошла сверкающая девушка. Сумрак рассеялся, затаился в глубине искусственных пещер.
— Поль, тревога, — тихо предупредила Тина. — Здесь Вероника.
В сотканном из световодов платье (с юбкой на кринолине, как носили в древние времена) и переливающейся разноцветными огоньками короне Вероника Ло была похожа на королеву Страны Света. Или на громадную ожившую люстру. Вокруг нее роилась свита — телохранители, репортеры, двое служащих в униформе «Сиролла» и просто поклонники, увязавшиеся за топ-моделью.
— Поль, ты тоже здесь? Вот здорово! А я-то все думала, куда ты подевался?
— Привет, — упавшим голосом поздоровался Поль.
После происшествия в кафе на проспекте Шал-Салтуф он решил, что будет вести себя с Вероникой вежливо, и ни разу не отступил от своего решения, даже когда та заявила, что он хочет — не хочет, а по-любому на ней женится.
— Только не делай вид, что не рад меня видеть! Или у тебя какие-то проблемы?
— Вроде того.
— Вероника, обнимите своего жениха! — потребовал один из репортеров. — Покажите всей Галактике, как вы друг друга любите!
— Не надо, — Поль попятился, словно испугался объятий.
Это он зря, подумала Тина, недолго ведь осталось, все равно после инсценировки Вероника до него не доберется.
— И не изображай тут! — девушка бросилась к Полю, обеими руками вцепилась в его одежду, как будто хотела силой притянуть его к себе, но вдруг вскрикнула и отшатнулась. — Ой!.. Что это?.. Ой, ты меня порезал!..
С ее пальцев капала кровь.
— У этих застежек кромки острые, — запинаясь, объяснил Поль. — Я же сказал, не надо!
Свита обступила пострадавшую Королеву Света. Какой-то счастливчик из поклонников нашел у себя в кармане баллончик с антисептическим гелем и оказывал знаменитости первую помощь, а репортеры это снимали. Потом вся компания отправилась в медпункт, и в зале с руинами и пещерами опять воцарился полумрак.
— Что у тебя там с застежками? — негромко спросила Тина.
— Кромки дефектные. Если неосторожно задеть, можно пораниться.
Костюм Поля был снабжен сложной системой застежек, такой не сразу наденешь и не сразу снимешь. Тина дотронулась пальцем до одной из вороненых металлических кромок — та была заточена, как бритвенное лезвие.
— Как же ты сам все это застегивал и не порезался?
— В кольчужных перчатках. Они у меня в кармане лежат.
Киборг и «сканер» обменялись мимолетными усмешками, и Саймон, исподтишка наблюдавший за ними, внутренне поежился: так усмехаются заговорщики, которые понимают друг друга без слов, а против кого могут плести заговор двое выродков? Ясное дело, против всех нормальных людей. Небось, Лагайм специально надел костюмчик с такими застежками, чтобы устроить подлянку своей невесте! Ну, ничего, журналисты все это засняли и в новостях покажут.
— Знаешь, кто это была? Сама Вероника Ло! — Римма очень натурально изобразила наивный восторг деревенщины, увидевшей во плоти божество из рекламных мифов. — Совсем как живая! Тьфу ты, как в этих роликах, где она моет голову шампунем и ест шоколадки. А ты чего сразу на нее вылупился? Все вы одинаковые, каждому подавай топ-модель, хотя сам похож на сплошное недоразумение! — она шагнула к выходу, но вдруг остановилась. — Погоди, я тут у себя поправлю…
Нагнувшись, она пригладила оборки на юбке, а когда выпрямилась, между ее указательным и безымянным пальцем была зажата миниатюрная штучка телесного цвета — пистолет-инъектор.
Поль тем временем вытащил передатчик и, не тая неприязни, поинтересовался:
— Ольга, ты что там делаешь, лечишься или валяешь дурака?
— Сижу около медавтомата и лечусь, как пай-девочка, — ответила Ольга Лагайм. — Поль, не сердись, лучше рассказывай про выставку. Я готова слушать.
— Ну, тут аварийные светильники-змеи, вроде как в естественных, то есть в аварийных условиях… — недовольно процедил «сканер». — Сейчас мы с Тиной пройдемся по другим залам, и я буду комментировать.
Он стоял вполоборота к Саймону и Кирч — стрелять надо либо в руку, сжимающую передатчик, либо в щеку; голову прикрывает шапка вьющихся рыжих волос, и есть риск, что капсула, крохотная, как соринка, застрянет в этой шевелюре, не достигнув цели.
Римма снова начала оправлять оборки. Значит, выстрел уже сделан, и сейчас она прячет разряженный инъектор. А Лагайм как будто ничего не заметил… Так и должно быть, мгновенный слабый укол — и капсула под кожей.
— До чего гнусная парочка, смотри, вот эти двое, — уловил Клисс его еле слышный шепот.
«Это ведь он про нас! Мы ему не понравились…»
— Пойдем отсюда, — отозвалась Тина Хэдис. — Прогуляемся и расскажем Ольге про выставку.
Дело еще не завершено, теперь нужно дать Лагайму установку на агрессию; вчера Саймон с Риммой допоздна репетировали, но сейчас Клисс не мог заставить себя произнести заученный текст. А вдруг он станет первой жертвой взбесившегося «сканера»? Этот парень и без чьюлуска злобен сверх всякой меры: вон как вызверился на свою больную сестру, не говоря уж о его подлой шутке с Вероникой Ло! Что же с ним будет после дозы? И что будет с теми, кто окажется рядом с ним?
Римма ткнула Саймона локтем в бок, но он словно онемел.
— Скажи правду, ты меня хоть немного ревнуешь? — Кирч начинала терять терпение. Секунды уходили, и тот отрезок времени, в течение которого отравленный чьюлуском должен получить внушение, скоро закончится. — Ну, скажи, разве тебе никогда не хотелось меня убить, вырвать у меня глаза, порезать меня на куски?
«Я готова слушать» — эта фраза Ольги означала, что Лиргисо уже надел тяжелый десантный бронекостюм и ждет сигнала, чтобы телепортироваться на «Сиролл». Пока все идет по плану, вот только состояние Поля Тину беспокоило.
Он стоял, полуприкрыв глаза, как в трансе, едва ли не пошатывался, передатчик того и гляди выскользнет из опущенной руки. Тина забрала у него передатчик.
— Поль, что с тобой?
— Н-ничего, кажется… — голос невнятный, как у пьяного.
А тут еще странная парочка — решительная девица в наряде с агрессивно встопорщенными оборками и мужчина, похожий на побитого жизнью моллюска без раковины, — затеяла выяснять отношения. Мужчина, косясь то на Тину с Полем, то на экспозицию, где раз за разом преодолевали одни и те же препятствия светящиеся змеи, сообщил своей подружке, что он зол и на нее, и на весь мир, и, конечно же, он хочет всех поубивать, порезать на мелкие кусочки, превратить в кровавые лепешки, ненавидит от этих людишек и нелюдишек, ничего другого они не заслуживают. Он повторял это снова и снова, на разные лады, а девица в оборках внимательно слушала, потом удовлетворенно сказала:
— Ну, теперь я вижу, что ты меня любишь!
Поль наконец-то открыл глаза, словно внезапно проснулся.
— С тобой все в порядке? — спросила Тина. — Пойдем.
Он отрицательно мотнул головой: не в порядке, но подчинился, когда она потянула его к выходу.
После дозы чьюлуска человек почти не способен разговаривать, поэтому невелик риск, что Поль пожалуется киборгу на неважное самочувствие. Для второй стадии, наступающей вслед за трансом, характерны блуждающие боли в мышцах, как при мгновенных уколах, а также ложное ощущение возрастания гравитации. Эти эффекты каким-то образом связаны с воздействием чьюлуска на нервную систему — вот и все, что Саймон об этом знал.
Когда он работал в «Перископе», его однажды отравили чьюлуском — свои же коллеги-эксцессеры, и дороговизна препарата их не остановила: специально скинулись, лишь бы подшутить над Клиссом. В «Перископе» такие шутки были обычным делом. Доброй традицией, как говаривал шеф.
Саймону тогда внушили, что он ненавидит деревянную мебель, сатанеет при одном намеке на деревянную мебель, жаждет истреблять ее, разносить в щепки, отгрызать у нее ножки и выдирать с мясом дверцы. Его заперли в комнате, где стоял деревянный антиквариат, и что же он там натворил!.. Коллеги животики надорвали, а Саймона, после того как действие чьюлуска закончилось, отвезли в клинику, где у него больше часа удаляли из-под кожи занозы, да потом еще выращивали новые зубы взамен сломанных и лечили десны (он повредил их, когда отгрызал ножку у стула).
«Сканер» будет делать с публикой то же самое, что он делал с мебелью, эта мысль заставила Клисса возбужденно хихикнуть. Он заработал от напарницы тычок под ребра (следи за собой, ты на задании!), а после увидел, что Тина Хэдис достает передатчик. Дистанция была невелика, вдобавок принятый Саймоном допинг обострил слух, и он услышал голос киборга:
— Ольга, привет. Мы здесь долго не задержимся. По-моему, Поль плохо себя чувствует. На официальную часть не пойдем, сейчас посмотрим экспозиции — и сразу домой.
А ведь киборг — это помеха! Если Тина остановит Лагайма раньше, чем он успеет кого-то убить, все пойдет насмарку… Саймон взглянул на Римму, девушка ответила отчаянным взглядом, потом прильнула к нему и прошептала, горячо дыша, в самое ухо:
— Надо их разлучить.
Поль и киборг удалялись. До начала третьей стадии времени осталось всего ничего.
Тина не ждала, что у Поля настолько сдадут нервы. Будь на его месте кто-нибудь другой, она бы, наверное, рассердилась. Побледневшее лицо Поля стало болезненно оживленным, но сменявшие друг друга выражения едва обозначались, как легкая рябь на поверхности воды. Глаза казались бездонными — два темных провала. Вдобавок, из него невозможно было слова вытянуть, и Тина сама поддерживала связь с Ольгой, рассказывала о декоративных светильниках в виде бабочек, порхающих под потолком, о глубоководных прожекторах, о блокнотах из люминесцирующей бумаги, на которой можно писать в полной темноте.
Поль вдруг провел рукой по своим застежкам с кромками-бритвами, взглянул на окровавленную ладонь.
— Больно… — пробормотал он все так же невнятно, чужим хриплым голосом. — Если живое ранить, ему больно… Это плохо. Это нельзя.
«Он, что ли, принял для храбрости какой-то наркотик? Только этого не хватало… Обещал ведь, что проблем не будет!»
У Тины был баллончик с заживляющим гелем. Обработав Полю ладонь, она повлекла его вперед, к холлу, куда должен телепортироваться Лиргисо. Это уже близко, за поворотом.
Третья стадия наступила! Саймон и Римма узнали об этом только потому, что Кирч засекла время с момента выстрела. Что же этот придурок ни на кого из проходящих мимо не кидается, ненормальный он, что ли? Чего он тянет?
Да ведь он хитрый, сообразил Саймон, понимает, что киборг не даст ему развернуться! Он и руку порезал нарочно, чтобы Тина Хэдис побежала за медицинской помощью, а она, стерва, баллончик из кармана достала… Надо помочь ему отделаться от киборга.
Приближалась церемония открытия, и народа в коридорах и залах становилось все меньше, но в круглом холле с арками, за которыми виднелись экспозиции нескольких синисских, желийских и кесолианских фирм, посетители еще были. Это хорошо, для реализации плана нужны свидетели.
Интерьеры на «Сиролле» регулярно менялись, но Лиргисо получил от синиссов голограмму круглого холла с ультрамариновыми люминогласовыми сводами в его нынешнем виде, так что ориентир для телепортации у него был. Тина подозревала, что его приятель-синисс — едва ли не один из совета директоров компании «Со Кадо», а участникам выставки разрешалось делать предварительные съемки помещений, отведенных для их экспозиций.
— Ольга, здесь есть то, чем ты интересовалась — светящиеся краски желийской фирмы «Лапишуну», — сообщила Тина, остановившись возле арочного проема, где в полумраке дефилировал желиец, разрисованный радужными узорами.
Это означало: мы на месте. Экспозиция «Лапишуну» находилась по соседству с экспозицией «Со Кадо».
— Госпожа человек, вас интересуют наши краски? — к Тине сразу же развернулся другой желиец, на его лоснящемся боку сияла эмблема фирмы.
— Они очень красивые.
Стены небольшого зала за аркой были расписаны фресками в абстрактном стиле, как любят желийцы — игра нежнейших переливов, мягкие пастельные тона, приглушенное мерцание.
— Помогите!
Тина обернулась: кричала девица в оборках, на ее белом атласном рукаве расплылось красное пятно.
— Этот тихаррианин задел меня своими колючками, идет не смотрит! У кого-нибудь есть заживляющий гель?
Похожий на громадный кактус тихаррианин смущенно раскачивался и бормотал извинения вперемежку с оправданиями: его вины здесь нет, поскольку уважаемый представитель человеческой расы сам на него налетел.
— Вам надо обратиться в медпункт, там есть все, — посоветовало девушке морщинистое коричневокожее существо с грибовидной головой.
Все те же лица, отметила Тина. И «грибоид», и девица со своим спутником следуют за ними с самого начала. Откуда они, из Космопола или из «Конторы»?
— Мне надо срочно обработать рану, вдруг он занес инфекцию?! — испуганно всхлипнула девушка. — Леди, у вас, кажется, есть баллончик с гелем?
Она смотрела на Тину, однако та не спешила ей на помощь. Для того чтобы вызвать медиков «Сиролла», достаточно подойти к терминалу у стены и нажать на кнопку. Тина чувствовала, что здесь что-то затевается, и не собиралась делать то, чего от нее ждут.
Черный коралловидный синисс грациозно скользнул к терминалу. Оказавшийся у него на дороге спутник девицы в оборках шарахнулся в сторону, тоже чуть не наткнулся на тихаррианина, шарахнулся в другую сторону, и вдруг его вырвало.
— Человек исторг из своего желудка полупереваренную пищу, это жест отвращения и нетерпимости! — возмутился тихаррианин. — Провокация межрасового конфликта, настаиваю на составлении протокола!
Поль стоял, скрестив на груди руки, и не выказывал никакого интереса ко всей этой суете.
В горле как будто ломкий лед, и поэтому невозможно объяснить Тине, что происходит. Он и сам не понимал, что происходит. Он был сейчас не собой, а Полиной Вердал, и два мира, видимый и невидимый, наслаивались друг на друга.
Главное — удержать эту черную с кровавой пеной волну, которая уже поглотила базовую личность, но наткнулась на препятствие, когда та последним усилием воли активировала Полину Вердал и передала контроль ей. Тихая, замкнутая, неагрессивная Полина готова была скорее умереть, чем кого-то серьезно обидеть, и это непонятное, невесть откуда взявшееся, не могло ее подчинить. Только горло забито колотым льдом, и мозг внутри черепной коробки трясется, как студень, и перед глазами кружатся хлопья багрового снега.
Теоретически, если надолго задержать дыхание, можно довести себя до обморока, но этого делать нельзя, это сорвет осуществление плана. Это на крайний случай, если даже Полина не сможет больше противиться такому естественному желанию убивать, резать, рвать на куски все живое…
Ртутная статуя с женской головкой, окутанная видимым лишь для Полины лучистым ореолом, подняла руку с передатчиком и спросила:
— Ольга, тебе нужен каталог с образцами красок «Лапишуну»? Я могу попросить у них.
Фраза-сигнал.
Поль отступил подальше от Тины, в центр пустого пространства.
Поплохело Саймону еще в коридоре, когда он вспомнил о том, что Лагайм не только «сканер», но также и обученный киллер. Он же всех тут положит… Где гарантия, что Саймон Клисс не окажется в числе жертв? Нет никаких гарантий, Преисподняя не знает, что такое гарантии. И сбежать нельзя — Кирч донесет, тогда его расстреляют, как Гулера.
С трудом переставляя непослушные пудовые ноги, Саймон вошел вместе с Риммой в круглый ультрамариновый зал с хороводом стрельчатых арок. Кирч, сделав вид, что оступилась, напоролась на иголки тихаррианина и начала скандалить; она выполняла свою работу грамотно, без осечек, так что Клиссу оставалось только топтаться рядом в ожидании, когда «сканер» перейдет к действиям и можно будет дать деру.
Взгляд обшаривал зал, выискивая потенциальные укрытия, и при этом Саймон не мог не отметить, какая пакость кишит за арками: гигантские слизни с Жела, кесолиане, издали похожие на людей, но с противной белесой шерсткой на лицах и на руках, пританцовывающие на своих щупальцах синиссы. Вдобавок за теми арками, где синиссы, по стенам ползали какие-то светящиеся твари — пока не присмотришься, не разберешь, живые или автоматика.
Некстати всплыло в памяти, как Лиргисо рассказывал о своем любовном приключении с синиссом. Потом Саймон взглянул на «сканера» (тот стоял столбом, с полуприкрытыми глазами, словно ему впрыснули не чьюлуск, а легкое снотворное) и вспомнил непристойную гравюру с его изображением в салоне яхты Лиргисо.
Омерзительные ползучие светильники, синиссы, Поль Лагайм — такая концентрация всякой гадости в одном месте оказалась для Саймона почти убийственной. Он ощутил пока еще слабые рвотные позывы и шагнул к терминалу: нажать на кнопку с красным крестом и потребовать противорвотную пилюлю. Тут один из синиссов решил сделать для Риммы Кирч как лучше и тоже устремился к терминалу.
Боже, они ведь почти столкнулись! Саймон увидел совсем близко глянцевую, с еле проступающим муаровым рисунком, кожу синисса, ощутил его странный терпкий запах. Можно представить, что Лиргисо и тот синисс друг с другом вытворяли… Заслон, под гипнозом внедренный Грушей в сознание Клисса, чтобы оградить его от боли перенесенных психических травм, такого удара не выдержал. Саймона охватила паника, неописуемая смесь паники и тоски, а желудок окончательно взбунтовался, и его вывернуло прямо на пол.
Склочный тихаррианин тут же прицепился к этому и обвинил его в расизме. Прикинув, что протокол, разбирательство, выяснение личности — это штатному сотруднику «Подразделения Игрек» без надобности, Саймон утер губы рукавом вечернего костюма и прохрипел:
— Извиняюсь, это не в ваш адрес. У них там лампы по стенам ползают, а я простой фермер…
Вышло не совсем то, что надо — тихаррианин заткнулся, зато теперь возмутился синисс:
— Вы хотите сказать, что выразили таким образом свое отношение к нашей продукции? Это провокация! Прошу всех быть свидетелями, этого человека наняли наши конкуренты!
Саймон попятился от него и взвизгнул, срываясь на фальцет:
— Не лезьте ко мне и не прикасайтесь!
— Леди, прошу вас, помогите его успокоить! — воззвала Римма к Тине Хэдис. — Припадочный у меня благоверный, видите? Он за себя не отвечает!