Страница:
Дракон открыл пасть, и из его глотки вырвался хрипящий стон:
– Ты, когда-нибудь… поймешь… меня. Когда сам…
Снавидка не договорил. Его глаз помутнел, и голова дернулась в последней конвульсии.
Он выпрямился и поджал губы. Интересно, что хотел сказать дэв?
Я сидела на высоком стуле у стойки бара и смаковала «Маргариту». За полчаса, что я здесь провела, ко мне уже успели подкатиться пять мужиков, которых я грубо отшила. Раньше флирт доставлял мне удовольствие, но сегодня не тот день. Слишком многое сегодня произошло.
Я почувствовала, что Толя закончил Пробуждение. Что ж, надеюсь, все прошло удачно. Конечно, зря я самоустранилась, передав инициативу в руки Королю – лучше бы сама пробудила Олега, это дало бы мне возможность обзавестись собственным помощником.
Впрочем, я сомневалась, что мне хватило бы сил и опыта провести сеанс Пробуждения. Сложно впервые делать что-то на практике, обладая исключительно теоретическими знаниями.
В последнее время память перестала меня беспокоить, хаос обрел подобие порядка, и я уже без труда могла выбрать нужные мне воспоминания. Я знала, что будить в человеке Силу очень сложно, это требует невероятной концентрации сил и разума. Главное, не допустить распада личности от полученных знаний. В практике Толи, когда он был Ферзем, имелось несколько неудачных инцидентов, когда пробуждаемый человек превращался в безумца или умирал от кровоизлияния в мозг. В свое время, в Средневековье, Толя немало экспериментировал с Пробуждением Силы.
К сожалению, половина его «пациентов» заканчивала жизнь на костре – они сходили с ума, несли ересь, их отлавливала инквизиция и публично сжигала в назидание христианам. Другая половина оказалась не в состоянии осознать суть мира, и поэтому эти люди либо просто умирали, либо кончали жизнь самоубийством.
Анатолий, безусловно, приобрел некоторый опыт в подобных делах. По крайней мере, теперь он должен знать, что при пробуждении Силы не стоит сразу открывать человеку суть метафизического мира. Человеческий мозг не в состоянии осознать подобное, как, например, не может осознать бесконечность космоса.
Король спустился по лестнице, подсел ко мне и заказал пиво. Я посмотрела на него, отметив, что выглядит он неважно.
– Ну что? – наконец спросила я.
– Все в порядке, – ответил он. – Олег спит.
– Шок был?
– Конечно. К счастью, я не новичок в этом деле, как и обещал, максимально облегчил его страдания. Сила разбужена.
Я промолчала. Что ж, у нас появилась новая Пешка. Посмотрим, что из этого выйдет,
– Ты права, – внезапно сказал Король, – в нем действительно спал колоссальный для человека источник Силы. Если очухается, то, вполне возможно, сможет когда-нибудь получить статус Слона.
Я недоверчиво посмотрела ему в глаза.
– Неужели он настолько силен? Я думала, выше Коня люди подняться не могут.
Толя отхлебнул пива и причмокнул.
– Я тоже так думал, – сказал он, ставя кружку на стойку. – Но в данном случае… Ты сама увидишь, когда он придет в себя.
– Надеюсь, излома личности не будет, – пробормотала я.
Олег – мягкий, покладистый человек, к тому же влюбленный. Он крайне редко позволял себе проявлять свое мужское эго, а по отношению ко мне вообще всегда вел себя, как ручная собачка. Но в результате Пробуждения он мог измениться.
– Излома не будет, – спокойно сообщил Толя. – С ним все в порядке, его мозг оказался более развит, чем я ожидал. Ты когда-нибудь замечала за ним какие-нибудь странности? Типа телекинеза, телепатии?
– Нет. Никаких внешних проявлений.
– Правда? – Он задумчиво хмыкнули снова приложился к кружке. – Ну, теперь заметишь…
Когда мы вернулись в номер, Олег еще спал. Дженни ошарашенным взором обвела полностью разгромленный номер – последствия пробуждения Силы в новообращенном.
– Да-а, – протянула она. – Это нам выльется в копеечку.
Я усмехнулся.
– Давай, пока он спит, определим местоположение Белого. – Я сдвинул в сторону перевернутую тумбочку, ногой откинул разорванную подушку и поднял ковер.
Дженни достала инструменты, и через пять минут мы уже знали, где Белый. В аэропорту.
– Проклятие! – выругался я, посмотрев на спящего Олега.
Мы упустим Короля. Олег еще не в том состоянии, чтобы передвигаться, а Белый уже в аэропорту, вскоре он сядет в какой-то самолет, и тю-тю, только мы его и видели. Я откинулся в кресле и вздохнул.
– Ладно, – сказал я. – Дождемся, когда Олег придет в себя, потом отправимся в погоню. Тем более что сейчас мы все равно не можем узнать, куда Белый направляется.
Дженни аккуратно сложила инструменты, убрала их в сумку и, выпрямившись, посмотрела на меня. Минуту помолчав, она достала сигарету и закурила.
– Мне очень жаль, – сказала она.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Чего тебе жаль?
– Что я втянула Олега в нашу игру. Я понимаю, что ты, наверное, сейчас думаешь: «Черт побери, если бы не этот Олег, мы бы уже настигли Белого».
– Глупости, – перебил ее я. – Напротив, считаю, что ты очень правильно поступила, взяв его с собой. Он действительно может нам помочь.
Дженни уселась на край перевернутой табуретки,
– Правда? И как же?
– Свежий взгляд на вещи, дорогая. Надеюсь, ты помнишь, что именно он озвучил то, что не приходило в голову нам; что Фигура, за которой мы гоняемся, может являться совсем не тем существом, о котором мы думаем. По сути, он оказался прав. И помог он нам, кстати сказать, когда в нем еще не разбудили Силу. О, я с трепетом жду момента, когда он очнется!
Дженни улыбнулась.
– Давай-ка пока приберем здесь, – предложила она.
– Давай, – кивнул я, – Ты наводи порядок, а я пока соберу вещи. Мы должны быть готовы к отъезду.
Я шел по набережной Влтавы, глядя на темные воды реки и на противоположный берег, где разноцветными пятнами высились дома. Мысли мои оставались невеселыми, однако окончательно впасть в меланхолию мне не давала красота Праги.
Я шел, спрятав руки в карманы, смотрел, как по черной воде у Стрелецкого острова, среди желто-зеленых листьев плавает одинокий лебедь, и чувствовал умиротворение. Все-таки обстановка играет немаловажную роль в формировании настроения. Прага успокаивает. Величие этого города, скромная красота архитектуры, ивы, склонившиеся к воде, свежий ветер с Влтавы, остроконечные шпили Пражского Града впереди, на другой стороне реки, все это радовало глаз, и мне не хотелось предаваться унынию, даже несмотря на то, что причин для подобного настроения было предостаточно.
Во-первых, шок у Олега почему-то затянулся. Он должен был выйти из комы час назад, но не вышел. Я оставил Дженни с ним, на случай, если он все-таки проснется. Когда он придет в себя, лучше, чтобы рядом с ним кто-нибудь находился.
Во-вторых, Белый Король ушел и фактически обгоняет нас на полдня, а этого, при известном мастерстве, должно хватить, чтобы наломать таких дров! Перед отправлением из Праги нам придется провести еще один определяющий Сеанс, чтобы выяснить, куда же он все-таки отправился. Надеюсь, не слишком далеко.
В-третьих, меня всегда раздражало ожидание. Более того, я его ненавидел. Как я уже сказал, если бы не красота осенней Праги, я, наверное, застрелился бы от безделья.
Я обернулся, чтобы посмотреть на темное здание Национального театра с золоченой крышей. Набережная Сметаны полупустая, туристы обычно гуляют ближе к Карлову мосту и Староместской площади. Я прошел мимо моста Легионов, оперся на шершавые от времени каменные поручни и уставился на Карлов мост, Музей Смётаны и Пражский Град. Выше по течению хорошо виден потонувший в белесой дымке Вышеград.
Я посмотрел на часы. Близится вечер, скоро на город наступит тяжелой лапой темнота, которую рассеют огни жилых домов и подсветка исторических памятников. Вечером в Праге также красиво, как днем. Только вот до вечера нам ждать нецелесообразно. Я собирался уже до ночи покинуть Прагу и пуститься в погоню за Белым.
Поэтому перешел на другую сторону набережной и отправился по улице Бетлемска по направлению к Вацлавской площади. Улицы в Праге, особенно в центральной ее части, представляют собой настоящий лабиринт. Сколько раз я видел туристов, с недоуменными физиономиями разглядывавших путеводители и пытавшихся определить, где, черт возьми, они находятся. К счастью, я знал этот город очень хорошо, поэтому добраться до гостиницы не составило для меня труда. Пройти мимо Вифлеемской часовни, узкими улочками выйти к улице На Мустку, а там уже рукой подать до Зацлавской площади и нашей гостиницы,
Поднявшись на наш этаж, я подошел к двери номера и постучал, Дверь открыла Дженни. Я тут же увидел сидящего в кровати Олега. Выглядел он неважно: глаза красные, кожа бледная, синяки под глазами, налипшие на потный лоб волосы, в общем, форменный вампир, причем больной.
Я снял плащ и кинул его на кресло.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Олега, пьющего чай.
Он пожал плечами.
– Не сказать, чтобы супер, но в целом – ничего.
Я потер подбородок.
– Я имею в виду, как ты себя чувствуешь? – с ударением повторил я вопрос.
Олег поднял на меня воспаленные глаза и ответил:
– А-а, ты об этом… Да как сказать? Что-то во мне растет. Я это чувствую, И еще как-то все странно. Как будто, как будто у меня третий глаз появился, что ли?, . Все ощущается очень необычно.
Я кивнул.
– Хорошо. Минут через десять ты будешь в норме и перестанешь обращать внимание на странность восприятия, Дженни, давай определим, где находится наш любимый Белый друг, Олег, допивай чай и собирайся. Мы скоро выезжаем.
Однако в тот вечер мы так никуда и не поехали Мы определили, где находится Белый – он летел где-то посредине Атлантического океана, направляясь к Южной Америке. Поэтому, быстро посовещавшись, мы решили пока остаться в Праге, чтобы следить за передвижениями Белого. У меня вновь случился приступ ясновидения, и я узнал, что он вернется в Европу. Я не сомневался, что в Южной Америке Белый не задержится. Больше всего меня интересовало, зачем он туда поперся?
Дженни выступила против моего предложения. Она считала, что мы должны нестись сломя голову за Белым, чтобы помешать его планам. Она полагала, что чем дольше мы сидим сложа руки, тем больше шансов у Белого выстроить Цитадель и начать свое продвижение по Земле.
Я парировал все ее нападки, цитируя пословицы типа «тише едешь – дальше будешь», доказывая, что Белый явно не станет создавать свою цитадель в Южной Америке. Ему нужно место недалеко от Европы, откуда он мог бы контролировать происходящее, но делать это незаметно, так, чтобы ни одна живая душа не догадалась, кто стоит за событиями в мире. Я сумел убедить Дженни в том, что нам необходимо дождаться, когда его сигнал станет стабильным, когда он перестанет носиться с места на место.
Дженни согласилась только после того, как я поцеловал ее и сказал, что мне не хочется, чтобы она напрягалась почем зря. После этого спора я предложил перебраться куда-нибудь в другое место, далекое от туристов и шума толпы, где можно проводить определяющие Сеансы, не опасаясь, что нас засекут.
Дженни согласилась, и вот уже три дня мы живем в маленьком коттедже в долине реки Бероунка, приблизительно в тридцати километрах юго-западнее Праги, рядом с довольно известным замком Карлштейн. Место мы выбрали идеальное. Туристов привлекал в первую очередь замок, в наш утолок мало кто заглядывал.
Только хозяйка, сдавшая нам этот коттедж на неделю, периодически наведывалась к нам, но только затем, чтобы предложить свежего хлеба и молока. Мы с благодарностью покупали еду, платили щедро, чем заслужили расположение хозяйки, которая кроме хлеба и молока стала возить нам пиво, кнедлики (которые Олег после первой дегустации категорически отказался есть) и даже «колено» – жареную свиную ножку; нам оставалось только разогреть эту прелесть и наслаждаться вкуснейшей едой.
Горный воздух пошел на пользу всем, особенно Олегу. Он периодически бродил по туманным склонам, поросшим густым лесом, однако эти прогулки вскоре стали не только оздоровляющими. Например, на следующий же день после нашего приезда сюда Олег вернулся со сломанной рукой. Выяснилось, что он решил попрактиковаться с разбуженной в нем Силой и начал, как это ни печально, с телекинеза.
В результате срезанный им ствол дерева упал совсем не туда, куда думал Олег, и толстый сук повредил ему руку. Я залечил ему кость, после чего Олег долго меня благодарил и клятвенно заверял, что такое больше не повторится. Я ему не поверил и стал его сопровождать, тем более что мне эти прогулки самому доставляли немало удовольствия.
Я любил горы, даже такие невысокие, как в центральной части Богемии. Они действовали на меня умиротворяюще. Осенний лес, скрытые пеленой белесых облаков вершины гор, просторные поляны, ручьи с прозрачной водой – все здесь дышало спокойствием.
Олег шел рядом со мной, шурша опавшими листьями. Я разглядывал облепленные мхом стволы деревьев и лучи солнца, пробивающиеся сквозь редкую листву и туман. Мы возвращались из Карлштейна – утром Олегу вдруг захотелось посмотреть на резиденцию Карла V, где хранились королевские реликвии, и мы отправились на пешеходную экскурсию.
На Олега замок произвел неизгладимое впечатление. Несмотря на то, что больше половины залов оказались закрытыми для посетителей, один только вид сурового Карлштейна, застывшего на вершине скалы, поразил Олега. Мы поднялись по узкой тропинке прямо к замку, прошли мимо маленькой кузницы, где молодой чех ковал монетки на счастье, вышли на площадку перед главным входом и поднялись на стену, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с высоты.
Долина перед нами цвела золотом, облака цеплялись за вершины холмов, внизу, в маленьком городке у подножия скалы, муравьями сновали люди. Потом, примкнув к группке туристов, сопровождаемых уставшим седовласым экскурсоводом, мы прошлись по замку и осмотрели внутренние помещения. Олега очень развеселил средневековый туалет (маленькая комнатка с дыркой в полу, расположенная прямо над обрывом, сквозь дыру все летело вниз, к подножию горы – слава изобретательности архитектора) и череп крокодила, который средневековые чехи всерьез принимали за череп дракона.
Сейчас экскурсия закончилась, и мы шли домой. Олег глубоко вдыхал свежий осенний воздух. Сила в нем крепла с каждым днем, он уже изучил все простейшие заклинания, и меня это радовало.
Сейчас мои мысли крутились вокруг определяющего сеанса, который вчера провела Дженни. Выяснилось, что Белый сейчас в Амазонии, на границе Венесуэлы и Бразилии. В том месте, где я погиб, ликвидируя предпоследний Прорыв. Это меня очень волновало. По двум причинам.
Первая – Белый явно не просто так отправился в непроходимые джунгли, да еще и в то место, где проводился Прорыв. Он что-то искал там, где я погиб. Что именно?
Это и есть вторая причина моих волнений. Он мог искать там только мой Жезл, который остался на Земле после моей смерти.
Жезл очень мощный артефакт, и, получи его Белый, одолеть его будет непросто. Единственное, что несколько меня успокаивало, – слова Дженни о том, что она сама, получив статус Ферзя, первым делом отправилась в Амазонию, на поиски Жезла, но ничего не нашла.
Она обнаружила место Прорыва, нашла два человеческих скелета – мой и Колин, похоронила их и обыскала все вокруг. Но Жезла там не оказалось. Жезл был у Ника, когда он погиб, я прекрасно помнил, что Коля не выпускал его из рук до самой смерти. Что же случилось с моим артефактом? Куда он мог подеваться? Но я рад, что Жезла там нет, потому что
Белый, который сейчас, наверное, раскапывает наши – мою и Колину – могилы, ничего не найдет.
Впрочем, надо узнать у Дженни, связывалась ли она с Майком. Ведь он мог вернуться на место Прорыва и забрать Жезл. Но тогда он наверняка похоронил бы наши тела, а не оставил бы их непогребенными.
В любом случае нам оставалось только ждать, когда Белый покинет джунгли. После этого нам придется сниматься с места и ехать туда, где его сигнал наконец-то обретет стабильность,
– Послушай, Толя, – вдруг сказал Олег. – Вот ты говорил, будто видел всю историю Земли, с самого начала зарождения древних цивилизаций. А меня всегда интересовало – сказочные существа, о которых сложено столько легенд, например, Бабы-ежки там, Кощеи, драконы, они действительно существовали? Или это все плод человеческого воображения?
Я нахмурился. Ничего себе вопросик,
– Ты действительно хочешь это знать? – наконец спросил я.
– Да. Когда я учился в институте, у нас был курс «Мифы народов мира», мне всегда было интересно, реально ли существовали все эти персонажи, или же люди их просто придумали?
Я покачал головой. Мне не хотелось ему рассказывать о реальных фактах истории, но потом я решил, что знать правду ему не помешает.
– Было время, – сказал я, – когда на этой Доске наряду с людьми жили и другие существа, с других Досок. Их было много, очень много, их пустили сюда просто так, в качестве эксперимента. Они не являлись Фигурами, они просто… были другими. Когда появляется новая Доска, очень часто ее заселяют существами с других Досок. Это своего рода эксперимент, цель которого – выявить наиболее жизнестойкий вид. Количество людей неуклонно росло, другие виды постепенно вытеснялись. Вскоре стало ясно, что здесь должны остаться только люди, поэтому другие существа покинули эту Доску, Правда, не все…
– Это что значит?
Я поджал губы, не глядя на Олега,
– Некоторые не хотели уходить… Их пришлось убить.
Олег молча шел рядом, хмурясь и бросая на меня косые взгляды.
– Их… – наконец сказал он, – убивал ты?
– Да, – коротко ответил я. – Почему?
– Их время прошло.
Олег вновь замолчал.
– Значит, они все-таки существовали, – пробормотал он. – Жаль, что я не жил в то время…
– Не жалей об этом, – сказал я, – Существа с других Досок не очень жаловали человека, они считали себя хозяевами, и им было все равно, что станет с человечеством, если они останутся на Земле, Я не мог этого допустить, поэтому убил всех, кто отказывался возвращаться на свои Доски.
– А почему они отказывались?
Я долго не отвечал, продолжая идти вперед и смотря под ноги.
– Им нравилась Земля, – наконец сказал я, – Они любили ее всем сердцем, и если бы не сложившаяся ситуация, я бы никогда не убил их. Потому что впоследствии я их понял…
Мы молча прошли весь путь до коттеджа, Олег больше не задавал вопросов.
– Он в Манаусе, – первым делом сообщила нам Дженни. – Он уже вернулся из джунглей и теперь находится в Манаусе.
– Сигнал стабильный? – спросил я, зная, что ответ будет отрицательным.
– Нет, – ответила Дженни.
Ну да, все правильно. Манаус не такое место, чтобы там возводить Цитадель. Я снял плащ и повесил его на вешалку.
– Дженни, ты не искала Майка, когда была в Бразилии?
Она провела пальцами по щеке и с удивлением взглянула на меня.
– Искала и даже нашла. Правда, он вел себя очень замкнуто, рассказывать о вашей экспедиции отказался, мы разговаривали с ним всего несколько минут.
– Я так понимаю, про Жезл он ничего тебе не сказал?
Дженни нахмурилась.
– Ты считаешь, он у него? Черт, как я сама об этом не подумала…
– Белый неспроста полетел в Бразилию, ты же понимаешь, Он наверняка ищет Жезл. Я боюсь, что, если Жезл у Майка, Белый сумеет его отыскать и тогда…
– Вряд ли. Майк сказал мне, что собирается уехать из Бразилии, вернуться в Канаду. Насколько я поняла, денег, которые ты ему заплатил, хватит на отличный загородный дом.
Я поджал губы, задумавшись.
– Ладно, сейчас не будем об этом. В любом случае, думаю, завтра Белый отправится в путь. Таким образом, у нас есть еще два дня. Останемся здесь. Белый наверняка сам проводит определяющие сеансы, чтобы узнать, где мы находимся, Пусть поломает голову, почему мы остаемся в одном и том же месте. Будем ждать.
Я прошел в гостиную и уставился на определяющий прибор.
– Я решила не выключать его, – объяснила Дженни. – Чтобы мы могли постоянно наблюдать за передвижениями Белого.
– Молодец, – похвалил я ее предусмотрительность и пошел к серванту, из которого извлек кружку.
Налив свежего чешского пива, я отхлебнул, причмокнул и подошел к окну. Лес подступал чуть ли не к самому крыльцу коттеджа. Осень, ах осень, золотой праздник природы, радующий душу!
Олег опустился в плетеное кресло у стола, время от времени поглядывая на определяющий прибор. Дженни уселась на диван, взяв в руки старую книгу…
Прошло еще два дня. Белый по-прежнему находился в Манаусе, и я начал волноваться. Неужели он решил обосноваться там? Или же просто ищет Майка? Что ж, надеюсь, Майк действительно улетел в Канаду, Тогда Белый наверняка потеряет след.
Мы с Дженни внимательно наблюдали за его сигналом, и он оставался нестабильным. Значит, Белый носится по городу. Какой он, однако, непоседа.
Наконец как-то вечером Дженни сказала:
– Он отправился в путь.
Я тут же подскочил к определяющему прибору.
– Посмотри на его сигнал, – взволнованно сказала Дженни. – Что-то тут не так.
Она права. Сигнал сильно мерцал, так, словно наш прибор стал эхолотом. Белый то пропадал, то появлялся на нашем «экране», и мне это не нравилось. Обычно сигнал оставался четким, без искажений. Иногда он казался мутноватым, когда Белый пытался заблокироваться. Но он никогда не мерцал. Это что-то новенькое. Неужели ему удалось найти Жезл? Или какой-то другой артефакт?
И, хотя объективных данных у меня не имелось, настроение резко испортилось. Я предпочитал думать о плохом, чтобы беда не стала неожиданностью. Лучше заранее подготовиться к неприятному сюрпризу.
– Куда он направляется? – спросили.
– В Европу, – ответила Дженни, чуть улыбнувшись.
Я выпрямился. Значит, мои прогнозы подтвердились. Белый возвращается. Мы сэкономили массу сил, не гоняясь за ним, а спокойно наблюдая за его передвижениями. Теперь осталось только ждать, когда он где-нибудь обоснуется. И тогда мы нанесем удар.
В дверь постучали. Я пошел открывать, предварительно спросив:
– Кто там?
– Молоко и хлеб! – ответил мне мужской голос. «Хозяйка заболела, – подумали. – Наверное, это ее сын». Взявшись за ручку двери, я ощутил какой-то странный импульс…
Распахнув дверь, я увидел перед собой бородатого человека в кожаной куртке и джинсах. В руках у него не оказалось ни молока, ни хлеба, зато был пистолет, дуло которого мгновенно уперлось мне в грудь.
Должен сказать, что удар девяти граммов свинца в диафрагму очень неприятен. Когда прогремел выстрел, я почувствовал сильный толчок в грудь и отлетел метра на два в глубь холла, опрокинув вешалку. Меланхолично поставил себе диагноз: пробито левое легкое, в которое начинает вливаться кровь, сердце, к счастью, не задето. Я понял, что на регенерацию теперь уйдет минут пять, в течение которых я практически беспомощен.
Тупая боль сверлила грудь, кровь залила мой свитер, крупными каплями падая на деревянный пол; я попытался вздохнуть, но кровь пошла горлом, и я понял, что лучше не пытаться дышать. Тогда я задержал дыхание, мысленно бормоча целительные заклинания. С момента выстрела прошло несколько секунд, за которые бородач успел войти в дверь и навести на меня пистолет, целясь на этот раз в голову. Помешать ему я не мог.
Прикончить меня ему не дала Дженни, которая прибежала из гостиной на звук выстрела. Ее удар отшвырнул бородача к стене, однако он на удивление быстро очухался, и тут же исчез, материализовавшись вновь за спиной Дженни. Прогремел выстрел, но стрелял не бородач – стрелял Олег. Пуля пробила врагу плечо, его отшвырнуло к тумбочке с цветами, ваза опрокинулась, с громким звоном разбившись о пол.
Бородач вновь исчез, Дженни и Олег принялись нервно оглядываться по сторонам. Я уже мог дышать, рана затягивалась, кровотечение остановилось. Я поднялся и стал аккумулировать в себе энергию.
Бородач – Пешка, посланец Белого. Он человек, в котором Белый Король разбудил энергию и которому дал силу телепортации. Я ждал появления Пешки, и он появился между Олегом и Дженни. Олег не мог стрелять, потому что боялся попасть в Дженни, Дженни не могла выпускать энергию, потому что боялась задеть Олега.
Эти секунды промедления стоили им дорого, Пешка просто поднял пистолет и выстрелил сначала в Дженни, потом в Олега. Я с ревом выпустил в него накопившуюся во мне энергию. Ярко-оранжевый столб пламени пронесся через холл, и враг взорвался, забрызгав все помещение кровью и ошметками плоти.
Самочувствие оставалось паршивым, но я нашел в себе силы и пошел, шатаясь и скользя, к Дженни, которая лежала в луже крови у входной двери. Пуля раздробила ей левую ключицу, моя Королева стонала, прижав ладонь к кровоточащей ране, из которой толчками брызгала струя темной крови.
Когда я подошел, она посмотрела на меня мутными от боли глазами и сказала:
– Я справлюсь… Посмотри, что с Олегом.
Я отправился к Олегу, которого выстрел бородача перекинул через диван. Олег лежал на полу без сознания. Пуля попала ему в живот, рубашка еще дымилась, но я не увидел крови и догадался, что на Олеге бронежилет, который я дал ему в Праге. Молодчина, очень предусмотрительно, черт побери. Нам с Дженни бронежилеты тоже не помешали бы. Я взял Олега за руку, нащупал пульс и понял, что с ним все в порядке.
– Ты, когда-нибудь… поймешь… меня. Когда сам…
Снавидка не договорил. Его глаз помутнел, и голова дернулась в последней конвульсии.
Он выпрямился и поджал губы. Интересно, что хотел сказать дэв?
Я сидела на высоком стуле у стойки бара и смаковала «Маргариту». За полчаса, что я здесь провела, ко мне уже успели подкатиться пять мужиков, которых я грубо отшила. Раньше флирт доставлял мне удовольствие, но сегодня не тот день. Слишком многое сегодня произошло.
Я почувствовала, что Толя закончил Пробуждение. Что ж, надеюсь, все прошло удачно. Конечно, зря я самоустранилась, передав инициативу в руки Королю – лучше бы сама пробудила Олега, это дало бы мне возможность обзавестись собственным помощником.
Впрочем, я сомневалась, что мне хватило бы сил и опыта провести сеанс Пробуждения. Сложно впервые делать что-то на практике, обладая исключительно теоретическими знаниями.
В последнее время память перестала меня беспокоить, хаос обрел подобие порядка, и я уже без труда могла выбрать нужные мне воспоминания. Я знала, что будить в человеке Силу очень сложно, это требует невероятной концентрации сил и разума. Главное, не допустить распада личности от полученных знаний. В практике Толи, когда он был Ферзем, имелось несколько неудачных инцидентов, когда пробуждаемый человек превращался в безумца или умирал от кровоизлияния в мозг. В свое время, в Средневековье, Толя немало экспериментировал с Пробуждением Силы.
К сожалению, половина его «пациентов» заканчивала жизнь на костре – они сходили с ума, несли ересь, их отлавливала инквизиция и публично сжигала в назидание христианам. Другая половина оказалась не в состоянии осознать суть мира, и поэтому эти люди либо просто умирали, либо кончали жизнь самоубийством.
Анатолий, безусловно, приобрел некоторый опыт в подобных делах. По крайней мере, теперь он должен знать, что при пробуждении Силы не стоит сразу открывать человеку суть метафизического мира. Человеческий мозг не в состоянии осознать подобное, как, например, не может осознать бесконечность космоса.
Король спустился по лестнице, подсел ко мне и заказал пиво. Я посмотрела на него, отметив, что выглядит он неважно.
– Ну что? – наконец спросила я.
– Все в порядке, – ответил он. – Олег спит.
– Шок был?
– Конечно. К счастью, я не новичок в этом деле, как и обещал, максимально облегчил его страдания. Сила разбужена.
Я промолчала. Что ж, у нас появилась новая Пешка. Посмотрим, что из этого выйдет,
– Ты права, – внезапно сказал Король, – в нем действительно спал колоссальный для человека источник Силы. Если очухается, то, вполне возможно, сможет когда-нибудь получить статус Слона.
Я недоверчиво посмотрела ему в глаза.
– Неужели он настолько силен? Я думала, выше Коня люди подняться не могут.
Толя отхлебнул пива и причмокнул.
– Я тоже так думал, – сказал он, ставя кружку на стойку. – Но в данном случае… Ты сама увидишь, когда он придет в себя.
– Надеюсь, излома личности не будет, – пробормотала я.
Олег – мягкий, покладистый человек, к тому же влюбленный. Он крайне редко позволял себе проявлять свое мужское эго, а по отношению ко мне вообще всегда вел себя, как ручная собачка. Но в результате Пробуждения он мог измениться.
– Излома не будет, – спокойно сообщил Толя. – С ним все в порядке, его мозг оказался более развит, чем я ожидал. Ты когда-нибудь замечала за ним какие-нибудь странности? Типа телекинеза, телепатии?
– Нет. Никаких внешних проявлений.
– Правда? – Он задумчиво хмыкнули снова приложился к кружке. – Ну, теперь заметишь…
Когда мы вернулись в номер, Олег еще спал. Дженни ошарашенным взором обвела полностью разгромленный номер – последствия пробуждения Силы в новообращенном.
– Да-а, – протянула она. – Это нам выльется в копеечку.
Я усмехнулся.
– Давай, пока он спит, определим местоположение Белого. – Я сдвинул в сторону перевернутую тумбочку, ногой откинул разорванную подушку и поднял ковер.
Дженни достала инструменты, и через пять минут мы уже знали, где Белый. В аэропорту.
– Проклятие! – выругался я, посмотрев на спящего Олега.
Мы упустим Короля. Олег еще не в том состоянии, чтобы передвигаться, а Белый уже в аэропорту, вскоре он сядет в какой-то самолет, и тю-тю, только мы его и видели. Я откинулся в кресле и вздохнул.
– Ладно, – сказал я. – Дождемся, когда Олег придет в себя, потом отправимся в погоню. Тем более что сейчас мы все равно не можем узнать, куда Белый направляется.
Дженни аккуратно сложила инструменты, убрала их в сумку и, выпрямившись, посмотрела на меня. Минуту помолчав, она достала сигарету и закурила.
– Мне очень жаль, – сказала она.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Чего тебе жаль?
– Что я втянула Олега в нашу игру. Я понимаю, что ты, наверное, сейчас думаешь: «Черт побери, если бы не этот Олег, мы бы уже настигли Белого».
– Глупости, – перебил ее я. – Напротив, считаю, что ты очень правильно поступила, взяв его с собой. Он действительно может нам помочь.
Дженни уселась на край перевернутой табуретки,
– Правда? И как же?
– Свежий взгляд на вещи, дорогая. Надеюсь, ты помнишь, что именно он озвучил то, что не приходило в голову нам; что Фигура, за которой мы гоняемся, может являться совсем не тем существом, о котором мы думаем. По сути, он оказался прав. И помог он нам, кстати сказать, когда в нем еще не разбудили Силу. О, я с трепетом жду момента, когда он очнется!
Дженни улыбнулась.
– Давай-ка пока приберем здесь, – предложила она.
– Давай, – кивнул я, – Ты наводи порядок, а я пока соберу вещи. Мы должны быть готовы к отъезду.
Я шел по набережной Влтавы, глядя на темные воды реки и на противоположный берег, где разноцветными пятнами высились дома. Мысли мои оставались невеселыми, однако окончательно впасть в меланхолию мне не давала красота Праги.
Я шел, спрятав руки в карманы, смотрел, как по черной воде у Стрелецкого острова, среди желто-зеленых листьев плавает одинокий лебедь, и чувствовал умиротворение. Все-таки обстановка играет немаловажную роль в формировании настроения. Прага успокаивает. Величие этого города, скромная красота архитектуры, ивы, склонившиеся к воде, свежий ветер с Влтавы, остроконечные шпили Пражского Града впереди, на другой стороне реки, все это радовало глаз, и мне не хотелось предаваться унынию, даже несмотря на то, что причин для подобного настроения было предостаточно.
Во-первых, шок у Олега почему-то затянулся. Он должен был выйти из комы час назад, но не вышел. Я оставил Дженни с ним, на случай, если он все-таки проснется. Когда он придет в себя, лучше, чтобы рядом с ним кто-нибудь находился.
Во-вторых, Белый Король ушел и фактически обгоняет нас на полдня, а этого, при известном мастерстве, должно хватить, чтобы наломать таких дров! Перед отправлением из Праги нам придется провести еще один определяющий Сеанс, чтобы выяснить, куда же он все-таки отправился. Надеюсь, не слишком далеко.
В-третьих, меня всегда раздражало ожидание. Более того, я его ненавидел. Как я уже сказал, если бы не красота осенней Праги, я, наверное, застрелился бы от безделья.
Я обернулся, чтобы посмотреть на темное здание Национального театра с золоченой крышей. Набережная Сметаны полупустая, туристы обычно гуляют ближе к Карлову мосту и Староместской площади. Я прошел мимо моста Легионов, оперся на шершавые от времени каменные поручни и уставился на Карлов мост, Музей Смётаны и Пражский Град. Выше по течению хорошо виден потонувший в белесой дымке Вышеград.
Я посмотрел на часы. Близится вечер, скоро на город наступит тяжелой лапой темнота, которую рассеют огни жилых домов и подсветка исторических памятников. Вечером в Праге также красиво, как днем. Только вот до вечера нам ждать нецелесообразно. Я собирался уже до ночи покинуть Прагу и пуститься в погоню за Белым.
Поэтому перешел на другую сторону набережной и отправился по улице Бетлемска по направлению к Вацлавской площади. Улицы в Праге, особенно в центральной ее части, представляют собой настоящий лабиринт. Сколько раз я видел туристов, с недоуменными физиономиями разглядывавших путеводители и пытавшихся определить, где, черт возьми, они находятся. К счастью, я знал этот город очень хорошо, поэтому добраться до гостиницы не составило для меня труда. Пройти мимо Вифлеемской часовни, узкими улочками выйти к улице На Мустку, а там уже рукой подать до Зацлавской площади и нашей гостиницы,
Поднявшись на наш этаж, я подошел к двери номера и постучал, Дверь открыла Дженни. Я тут же увидел сидящего в кровати Олега. Выглядел он неважно: глаза красные, кожа бледная, синяки под глазами, налипшие на потный лоб волосы, в общем, форменный вампир, причем больной.
Я снял плащ и кинул его на кресло.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Олега, пьющего чай.
Он пожал плечами.
– Не сказать, чтобы супер, но в целом – ничего.
Я потер подбородок.
– Я имею в виду, как ты себя чувствуешь? – с ударением повторил я вопрос.
Олег поднял на меня воспаленные глаза и ответил:
– А-а, ты об этом… Да как сказать? Что-то во мне растет. Я это чувствую, И еще как-то все странно. Как будто, как будто у меня третий глаз появился, что ли?, . Все ощущается очень необычно.
Я кивнул.
– Хорошо. Минут через десять ты будешь в норме и перестанешь обращать внимание на странность восприятия, Дженни, давай определим, где находится наш любимый Белый друг, Олег, допивай чай и собирайся. Мы скоро выезжаем.
Однако в тот вечер мы так никуда и не поехали Мы определили, где находится Белый – он летел где-то посредине Атлантического океана, направляясь к Южной Америке. Поэтому, быстро посовещавшись, мы решили пока остаться в Праге, чтобы следить за передвижениями Белого. У меня вновь случился приступ ясновидения, и я узнал, что он вернется в Европу. Я не сомневался, что в Южной Америке Белый не задержится. Больше всего меня интересовало, зачем он туда поперся?
Дженни выступила против моего предложения. Она считала, что мы должны нестись сломя голову за Белым, чтобы помешать его планам. Она полагала, что чем дольше мы сидим сложа руки, тем больше шансов у Белого выстроить Цитадель и начать свое продвижение по Земле.
Я парировал все ее нападки, цитируя пословицы типа «тише едешь – дальше будешь», доказывая, что Белый явно не станет создавать свою цитадель в Южной Америке. Ему нужно место недалеко от Европы, откуда он мог бы контролировать происходящее, но делать это незаметно, так, чтобы ни одна живая душа не догадалась, кто стоит за событиями в мире. Я сумел убедить Дженни в том, что нам необходимо дождаться, когда его сигнал станет стабильным, когда он перестанет носиться с места на место.
Дженни согласилась только после того, как я поцеловал ее и сказал, что мне не хочется, чтобы она напрягалась почем зря. После этого спора я предложил перебраться куда-нибудь в другое место, далекое от туристов и шума толпы, где можно проводить определяющие Сеансы, не опасаясь, что нас засекут.
Дженни согласилась, и вот уже три дня мы живем в маленьком коттедже в долине реки Бероунка, приблизительно в тридцати километрах юго-западнее Праги, рядом с довольно известным замком Карлштейн. Место мы выбрали идеальное. Туристов привлекал в первую очередь замок, в наш утолок мало кто заглядывал.
Только хозяйка, сдавшая нам этот коттедж на неделю, периодически наведывалась к нам, но только затем, чтобы предложить свежего хлеба и молока. Мы с благодарностью покупали еду, платили щедро, чем заслужили расположение хозяйки, которая кроме хлеба и молока стала возить нам пиво, кнедлики (которые Олег после первой дегустации категорически отказался есть) и даже «колено» – жареную свиную ножку; нам оставалось только разогреть эту прелесть и наслаждаться вкуснейшей едой.
Горный воздух пошел на пользу всем, особенно Олегу. Он периодически бродил по туманным склонам, поросшим густым лесом, однако эти прогулки вскоре стали не только оздоровляющими. Например, на следующий же день после нашего приезда сюда Олег вернулся со сломанной рукой. Выяснилось, что он решил попрактиковаться с разбуженной в нем Силой и начал, как это ни печально, с телекинеза.
В результате срезанный им ствол дерева упал совсем не туда, куда думал Олег, и толстый сук повредил ему руку. Я залечил ему кость, после чего Олег долго меня благодарил и клятвенно заверял, что такое больше не повторится. Я ему не поверил и стал его сопровождать, тем более что мне эти прогулки самому доставляли немало удовольствия.
Я любил горы, даже такие невысокие, как в центральной части Богемии. Они действовали на меня умиротворяюще. Осенний лес, скрытые пеленой белесых облаков вершины гор, просторные поляны, ручьи с прозрачной водой – все здесь дышало спокойствием.
Олег шел рядом со мной, шурша опавшими листьями. Я разглядывал облепленные мхом стволы деревьев и лучи солнца, пробивающиеся сквозь редкую листву и туман. Мы возвращались из Карлштейна – утром Олегу вдруг захотелось посмотреть на резиденцию Карла V, где хранились королевские реликвии, и мы отправились на пешеходную экскурсию.
На Олега замок произвел неизгладимое впечатление. Несмотря на то, что больше половины залов оказались закрытыми для посетителей, один только вид сурового Карлштейна, застывшего на вершине скалы, поразил Олега. Мы поднялись по узкой тропинке прямо к замку, прошли мимо маленькой кузницы, где молодой чех ковал монетки на счастье, вышли на площадку перед главным входом и поднялись на стену, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с высоты.
Долина перед нами цвела золотом, облака цеплялись за вершины холмов, внизу, в маленьком городке у подножия скалы, муравьями сновали люди. Потом, примкнув к группке туристов, сопровождаемых уставшим седовласым экскурсоводом, мы прошлись по замку и осмотрели внутренние помещения. Олега очень развеселил средневековый туалет (маленькая комнатка с дыркой в полу, расположенная прямо над обрывом, сквозь дыру все летело вниз, к подножию горы – слава изобретательности архитектора) и череп крокодила, который средневековые чехи всерьез принимали за череп дракона.
Сейчас экскурсия закончилась, и мы шли домой. Олег глубоко вдыхал свежий осенний воздух. Сила в нем крепла с каждым днем, он уже изучил все простейшие заклинания, и меня это радовало.
Сейчас мои мысли крутились вокруг определяющего сеанса, который вчера провела Дженни. Выяснилось, что Белый сейчас в Амазонии, на границе Венесуэлы и Бразилии. В том месте, где я погиб, ликвидируя предпоследний Прорыв. Это меня очень волновало. По двум причинам.
Первая – Белый явно не просто так отправился в непроходимые джунгли, да еще и в то место, где проводился Прорыв. Он что-то искал там, где я погиб. Что именно?
Это и есть вторая причина моих волнений. Он мог искать там только мой Жезл, который остался на Земле после моей смерти.
Жезл очень мощный артефакт, и, получи его Белый, одолеть его будет непросто. Единственное, что несколько меня успокаивало, – слова Дженни о том, что она сама, получив статус Ферзя, первым делом отправилась в Амазонию, на поиски Жезла, но ничего не нашла.
Она обнаружила место Прорыва, нашла два человеческих скелета – мой и Колин, похоронила их и обыскала все вокруг. Но Жезла там не оказалось. Жезл был у Ника, когда он погиб, я прекрасно помнил, что Коля не выпускал его из рук до самой смерти. Что же случилось с моим артефактом? Куда он мог подеваться? Но я рад, что Жезла там нет, потому что
Белый, который сейчас, наверное, раскапывает наши – мою и Колину – могилы, ничего не найдет.
Впрочем, надо узнать у Дженни, связывалась ли она с Майком. Ведь он мог вернуться на место Прорыва и забрать Жезл. Но тогда он наверняка похоронил бы наши тела, а не оставил бы их непогребенными.
В любом случае нам оставалось только ждать, когда Белый покинет джунгли. После этого нам придется сниматься с места и ехать туда, где его сигнал наконец-то обретет стабильность,
– Послушай, Толя, – вдруг сказал Олег. – Вот ты говорил, будто видел всю историю Земли, с самого начала зарождения древних цивилизаций. А меня всегда интересовало – сказочные существа, о которых сложено столько легенд, например, Бабы-ежки там, Кощеи, драконы, они действительно существовали? Или это все плод человеческого воображения?
Я нахмурился. Ничего себе вопросик,
– Ты действительно хочешь это знать? – наконец спросил я.
– Да. Когда я учился в институте, у нас был курс «Мифы народов мира», мне всегда было интересно, реально ли существовали все эти персонажи, или же люди их просто придумали?
Я покачал головой. Мне не хотелось ему рассказывать о реальных фактах истории, но потом я решил, что знать правду ему не помешает.
– Было время, – сказал я, – когда на этой Доске наряду с людьми жили и другие существа, с других Досок. Их было много, очень много, их пустили сюда просто так, в качестве эксперимента. Они не являлись Фигурами, они просто… были другими. Когда появляется новая Доска, очень часто ее заселяют существами с других Досок. Это своего рода эксперимент, цель которого – выявить наиболее жизнестойкий вид. Количество людей неуклонно росло, другие виды постепенно вытеснялись. Вскоре стало ясно, что здесь должны остаться только люди, поэтому другие существа покинули эту Доску, Правда, не все…
– Это что значит?
Я поджал губы, не глядя на Олега,
– Некоторые не хотели уходить… Их пришлось убить.
Олег молча шел рядом, хмурясь и бросая на меня косые взгляды.
– Их… – наконец сказал он, – убивал ты?
– Да, – коротко ответил я. – Почему?
– Их время прошло.
Олег вновь замолчал.
– Значит, они все-таки существовали, – пробормотал он. – Жаль, что я не жил в то время…
– Не жалей об этом, – сказал я, – Существа с других Досок не очень жаловали человека, они считали себя хозяевами, и им было все равно, что станет с человечеством, если они останутся на Земле, Я не мог этого допустить, поэтому убил всех, кто отказывался возвращаться на свои Доски.
– А почему они отказывались?
Я долго не отвечал, продолжая идти вперед и смотря под ноги.
– Им нравилась Земля, – наконец сказал я, – Они любили ее всем сердцем, и если бы не сложившаяся ситуация, я бы никогда не убил их. Потому что впоследствии я их понял…
Мы молча прошли весь путь до коттеджа, Олег больше не задавал вопросов.
– Он в Манаусе, – первым делом сообщила нам Дженни. – Он уже вернулся из джунглей и теперь находится в Манаусе.
– Сигнал стабильный? – спросил я, зная, что ответ будет отрицательным.
– Нет, – ответила Дженни.
Ну да, все правильно. Манаус не такое место, чтобы там возводить Цитадель. Я снял плащ и повесил его на вешалку.
– Дженни, ты не искала Майка, когда была в Бразилии?
Она провела пальцами по щеке и с удивлением взглянула на меня.
– Искала и даже нашла. Правда, он вел себя очень замкнуто, рассказывать о вашей экспедиции отказался, мы разговаривали с ним всего несколько минут.
– Я так понимаю, про Жезл он ничего тебе не сказал?
Дженни нахмурилась.
– Ты считаешь, он у него? Черт, как я сама об этом не подумала…
– Белый неспроста полетел в Бразилию, ты же понимаешь, Он наверняка ищет Жезл. Я боюсь, что, если Жезл у Майка, Белый сумеет его отыскать и тогда…
– Вряд ли. Майк сказал мне, что собирается уехать из Бразилии, вернуться в Канаду. Насколько я поняла, денег, которые ты ему заплатил, хватит на отличный загородный дом.
Я поджал губы, задумавшись.
– Ладно, сейчас не будем об этом. В любом случае, думаю, завтра Белый отправится в путь. Таким образом, у нас есть еще два дня. Останемся здесь. Белый наверняка сам проводит определяющие сеансы, чтобы узнать, где мы находимся, Пусть поломает голову, почему мы остаемся в одном и том же месте. Будем ждать.
Я прошел в гостиную и уставился на определяющий прибор.
– Я решила не выключать его, – объяснила Дженни. – Чтобы мы могли постоянно наблюдать за передвижениями Белого.
– Молодец, – похвалил я ее предусмотрительность и пошел к серванту, из которого извлек кружку.
Налив свежего чешского пива, я отхлебнул, причмокнул и подошел к окну. Лес подступал чуть ли не к самому крыльцу коттеджа. Осень, ах осень, золотой праздник природы, радующий душу!
Олег опустился в плетеное кресло у стола, время от времени поглядывая на определяющий прибор. Дженни уселась на диван, взяв в руки старую книгу…
Прошло еще два дня. Белый по-прежнему находился в Манаусе, и я начал волноваться. Неужели он решил обосноваться там? Или же просто ищет Майка? Что ж, надеюсь, Майк действительно улетел в Канаду, Тогда Белый наверняка потеряет след.
Мы с Дженни внимательно наблюдали за его сигналом, и он оставался нестабильным. Значит, Белый носится по городу. Какой он, однако, непоседа.
Наконец как-то вечером Дженни сказала:
– Он отправился в путь.
Я тут же подскочил к определяющему прибору.
– Посмотри на его сигнал, – взволнованно сказала Дженни. – Что-то тут не так.
Она права. Сигнал сильно мерцал, так, словно наш прибор стал эхолотом. Белый то пропадал, то появлялся на нашем «экране», и мне это не нравилось. Обычно сигнал оставался четким, без искажений. Иногда он казался мутноватым, когда Белый пытался заблокироваться. Но он никогда не мерцал. Это что-то новенькое. Неужели ему удалось найти Жезл? Или какой-то другой артефакт?
И, хотя объективных данных у меня не имелось, настроение резко испортилось. Я предпочитал думать о плохом, чтобы беда не стала неожиданностью. Лучше заранее подготовиться к неприятному сюрпризу.
– Куда он направляется? – спросили.
– В Европу, – ответила Дженни, чуть улыбнувшись.
Я выпрямился. Значит, мои прогнозы подтвердились. Белый возвращается. Мы сэкономили массу сил, не гоняясь за ним, а спокойно наблюдая за его передвижениями. Теперь осталось только ждать, когда он где-нибудь обоснуется. И тогда мы нанесем удар.
В дверь постучали. Я пошел открывать, предварительно спросив:
– Кто там?
– Молоко и хлеб! – ответил мне мужской голос. «Хозяйка заболела, – подумали. – Наверное, это ее сын». Взявшись за ручку двери, я ощутил какой-то странный импульс…
Распахнув дверь, я увидел перед собой бородатого человека в кожаной куртке и джинсах. В руках у него не оказалось ни молока, ни хлеба, зато был пистолет, дуло которого мгновенно уперлось мне в грудь.
Должен сказать, что удар девяти граммов свинца в диафрагму очень неприятен. Когда прогремел выстрел, я почувствовал сильный толчок в грудь и отлетел метра на два в глубь холла, опрокинув вешалку. Меланхолично поставил себе диагноз: пробито левое легкое, в которое начинает вливаться кровь, сердце, к счастью, не задето. Я понял, что на регенерацию теперь уйдет минут пять, в течение которых я практически беспомощен.
Тупая боль сверлила грудь, кровь залила мой свитер, крупными каплями падая на деревянный пол; я попытался вздохнуть, но кровь пошла горлом, и я понял, что лучше не пытаться дышать. Тогда я задержал дыхание, мысленно бормоча целительные заклинания. С момента выстрела прошло несколько секунд, за которые бородач успел войти в дверь и навести на меня пистолет, целясь на этот раз в голову. Помешать ему я не мог.
Прикончить меня ему не дала Дженни, которая прибежала из гостиной на звук выстрела. Ее удар отшвырнул бородача к стене, однако он на удивление быстро очухался, и тут же исчез, материализовавшись вновь за спиной Дженни. Прогремел выстрел, но стрелял не бородач – стрелял Олег. Пуля пробила врагу плечо, его отшвырнуло к тумбочке с цветами, ваза опрокинулась, с громким звоном разбившись о пол.
Бородач вновь исчез, Дженни и Олег принялись нервно оглядываться по сторонам. Я уже мог дышать, рана затягивалась, кровотечение остановилось. Я поднялся и стал аккумулировать в себе энергию.
Бородач – Пешка, посланец Белого. Он человек, в котором Белый Король разбудил энергию и которому дал силу телепортации. Я ждал появления Пешки, и он появился между Олегом и Дженни. Олег не мог стрелять, потому что боялся попасть в Дженни, Дженни не могла выпускать энергию, потому что боялась задеть Олега.
Эти секунды промедления стоили им дорого, Пешка просто поднял пистолет и выстрелил сначала в Дженни, потом в Олега. Я с ревом выпустил в него накопившуюся во мне энергию. Ярко-оранжевый столб пламени пронесся через холл, и враг взорвался, забрызгав все помещение кровью и ошметками плоти.
Самочувствие оставалось паршивым, но я нашел в себе силы и пошел, шатаясь и скользя, к Дженни, которая лежала в луже крови у входной двери. Пуля раздробила ей левую ключицу, моя Королева стонала, прижав ладонь к кровоточащей ране, из которой толчками брызгала струя темной крови.
Когда я подошел, она посмотрела на меня мутными от боли глазами и сказала:
– Я справлюсь… Посмотри, что с Олегом.
Я отправился к Олегу, которого выстрел бородача перекинул через диван. Олег лежал на полу без сознания. Пуля попала ему в живот, рубашка еще дымилась, но я не увидел крови и догадался, что на Олеге бронежилет, который я дал ему в Праге. Молодчина, очень предусмотрительно, черт побери. Нам с Дженни бронежилеты тоже не помешали бы. Я взял Олега за руку, нащупал пульс и понял, что с ним все в порядке.