Папсуев Роман. Правитель мертв

   – И что это значит? – спросила она, закуривая.
   – Это значит, что Белые настолько обнаглели, что прямо указывают нам на исторические факты, известные только нам, играющим.
   – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – спокойно сказала Дженни.
   Я удивленно посмотрел на нее.
   – Что именно ты не понимаешь?
   – Почему этот невинный текст произвел на тебя такое впечатление?
   Ее слова ввергли меня в шок и породили подозрение, которое я решил немедленно проверить. Правда все следовало сделать предельно деликатно. Поэтому я набрал побольше воздуха и осторожно начал:
   – Дженни, мне нужно задать тебе несколько очень важных вопросов. Надеюсь, ты не будешь возражать.
   Дженни сложила руки на груди, держа в тонких пальцах зажженную сигарету, и выглядела сейчас неотразимо. Особенно выражение ее лица – холодная апатия и нежелание делать мне одолжение. Понятно. Злится, что я быстрее ее добрался до вершины. Черт бы побрал самолюбие Ферзей!
   Но, как известно, молчание – знак согласия, а потому я приободрился и продолжил:
   – В первую очередь хочу спросить тебя, что ты помнишь из переданного тебе предыдущим Ферзем?
   Дженни одарила меня таким взглядом, словно я задал ей какой-то пошлый или жутко неприличный вопрос. Потом она затянулась и, подняв брови, сказала:
   – Немного,
   Так я и знал! Черт возьми, ситуация осложняется.
   – Значит, – медленно произнес я, – ты обладаешь всеми знаниями и силами Ферзя, но не обладаешь его памятью. Я прав?
   – Отчасти, – холодно ответила Дженни. – Я действительно обладаю всеми его знаниями и силами, но, кроме того, я частично обладаю его памятью.
   – Частично?
   – Да, частично!
   – Это как?
   – Очень просто. Некоторые фрагменты его пребывания на Земле я помню хорошо, другие – расплывчато, третьи вообще не помню.
   Я задумался.
   – Ты помнишь майя? – наконец спросил я.
   – Да, – ответила Дженни с ноткой удивления в голосе. – Я помню майя. Мой предшественник – Тура – взял себе имя Тонакатекутли. А Ферзь звался Кетцалькоатлем. Тура вышла из Игры, а Ферзь остался среди майя, став одним из основных богов. Но потом он их предал, бросил, словно надоевшие игрушки, предоставив им самим решать свои проблемы.
   Я кашлянул и качнул головой.
   – Ну… в целом… это правда, – запинаясь, произнес я. – Что ты помнишь еще?
   Дженни затянулась и провела рукой по лбу. Наконец она посмотрела на меня прищурившись и спросила:
   – А почему ты спрашиваешь?
   Так, нужно срочно что-то придумывать, какое-нибудь профессиональное оправдание.
   – Успех нашей операции всецело зависит о того, известны ли тебе исторические факты, связанные с Игрой. Если ты их не знаешь, мне следует тебя вкратце проинформировать.
   – А сам ты откуда узнал о том, что предыдущий Ферзь имел отношение к майя?
   Хороший вопрос! Действительно, откуда?
   – Я просматривал личные дела игравших на Доске Атл. Теперь это необходимое условие вступления в Игру.
   Дженни пожала плечами. Она явно чувствовала, что я вру, но поймать меня на лжи не в состоянии – она сидела в «Ящике» слишком давно, еще до игры на Атле, до сна, до Пробуждения. Да и кто знает, что придет в голову Игроку? Теоретически он действительно мог бы завести личные дела Фигур, да вот только они ему не нужны. Игрок просто использует Фигуры в игре на одной Доске, потом перебрасывает их на другую Доску (если необходимо), либо же оставляет «пылиться» в «Ящике», забывая о них. Но Дженни-то об этом толком не знает. Поэтому я прикрыл себя со всех сторон, придумав довольно удачную ложь.
   Но пока она не догадалась учинить мне допрос, следует вытянуть из нее как можно больше информации.
   – Так, что еще ты помнишь? Ты помнишь Индию?
   – Нет.
   – Англию?
   – Смутно.
   – Францию?
   Дженни на секунду задумалась.
   – Я помню дуэль в замке. Один против двенадцати. Тогда Ферзь имитировал смерть.
   – Хорошо. Ты помнишь Атлантиду?
   Я прочел искреннюю боль на лице Дженни и понял, что она помнит. Настало время для главного вопроса.
   – Теперь сосредоточься, – сказал я. – Ты помнишь Египет?
   Дженни взглянула на обелиск.
   – Не все, – ответила она. – Что-то помню… Судя по тому, что я в состоянии прочесть древнеегипетские иероглифы, Ферзь жил в Египте, и довольно долго.
   – Две тысячи лет, – уточнил я. – В Египте произошел один из самых трудных Прорывов. Наша сторона тогда потеряла Черного Короля.
   Наконец-то она поняла. Дженни еще раз внимательно перечитала иероглифы и вздрогнула, дочитав до «Осириса, Черного Короля».
   – Осириса никогда не называли Черным Королем, – сказал я. – «Царь, фараон, правитель» – но не «Черный Король». И к тому же тут о нем говорится именно как о Фигуре. Посмотри на рисунок, – я указал на барельеф, обозначающий Осириса, – посмотри внимательно. Ты видишь его головной убор? Это не корона фараона, это корона с остроконечными гранями. В Древнем Египте не было таких корон, поэтому здесь указывается именно Король.
   Дженни медленно кивнула.
   – Присядем, – предложил я и уселся на землю. Дженни устроилась рядом.
   – Давай-ка я расскажу тебе одну историю, – сказал я.
 
   – Назовем твоего предшественника просто Ферзем, – начал я свой рассказ. – Итак, во времена Атлантиды мы, Черные, фактически правили Землей. Мы готовились к высадке на все континенты, чтобы создать цивилизации, которыми смогли бы управлять. Следуя плану, мы разослали разведчиков, которым приказали подготовить почву для прихода основных сил. Ферзь оказался во второй волне разведчиков, он вместе с Черным Королем отправился в долину Нила, ибо именно там Черные планировали провести самый крупный эксперимент по созданию цивилизации.
   Условия для создания там мощного государства крайне неблагоприятные – страна со всех сторон окружена пустынями и горами, жить можно только на узкой полоске плодородной земли вдоль берегов Нила, именно поэтому Черные считали подобное место настоящим вызовом их мастерству. Ферзю и Королю предоставили полную свободу действий, их наделили всеми полномочиями, и они могли делать все, что хотели. До них в этой стране побывали трое Черных, которые кинули в безжизненную почву гор и пустынь семена цивилизации. Королю и Ферзю поручили, так сказать, возделать почву, чтобы семена превратились в ростки мощнейшего государства мира.
   Они создали религию, которая неузнаваемо изменилась с течением времени. Они объединили кочующие племена, научили их с выгодой использовать разливы Нила, обучили людей ирригации, рассказали, как нужно выращивать пшеницу, ячмень и виноград… Ферзь оставался в тени, главным в становлении цивилизации считался Король, который, как ты уже, наверное, догадалась, взял себе имя Усир, или, как позднее благодаря грекам его стали называть Осирис.
   Становление государства шло полным ходом, когда Ферзь, проводя рутинную проверку шкалы Силы, обнаружил мощнейший выброс энергии. Тогда Белые нарушили Правила Игры, и на Доске оказался Белый Ферзь.
   Дженни задумчиво провела рукой по щеке и кивнула:
   – Я помню это, – сказала она. – Белые высадили Фигуру, минуя стадию Прорыва. Кажется, Игроки тогда крупно повздорили.
   – Точно, – кивнул я. – Но вмешиваться в ход Партии они все-таки не решились, предоставив Фигурам самим разобраться в ситуации. Черный Ферзь, узнавший о вражеской Фигуре, в тот момент странствовал по южным границам Египта и не мог предупредить соратника о потенциальной угрозе – расстояние оказалось слишком велико. Король же только что вернулся из похода в Месопотамию, где он несколько расширил границы Египта на востоке. Устроив пир, он пригласил на него многих знатных людей того времени, Ты помнишь это?
   – Нет, – вздохнула Дженни.
   – На пир пришли помимо приглашенных еще семьдесят три человека, которых Король не знал, Он тут же почувствовал присутствие Белого, но не мог понять, какой именно из семидесяти трех является угрозой – все они излучали слабые лучи Силы, мешая четкому определению. Кроме того, как я уже говорил, Король пребывал в неведении относительно появившейся на Земле Белой Фигуры. Один из незнакомцев предложил примерить всем присутствующим искусно сделанный саркофаг, заявив, что подарит его тому, кто уместится в нем. Саркофаг представлял собой настоящее произведение искусства. Заметь, что в те времена все происходило не так, как теперь. Если сейчас мы создаем Пешки, попросту пробуждая их собственный скрытый потенциал, то в те времена играющие Фигуры могли передавать людям часть своей энергии, даруя им определенного рода сверхвозможности, Люди эти, разумеется, считались избранными, доказавшими свою преданность… Одним из таких людей являлся человек по имени Инпу, которого история запомнила как одного из богов – Анубиса. Анубис не раз доказывал свою верность Королю, и тот приказал ему внимательно следить за человеком, сделавшим предложение примерить саркофаг. Однако угрозу почувствовал только Король. Всех присутствующих предложение незнакомца просто позабавило, поэтому они по очереди стали ложиться в саркофаг. Однако никому он не подходил по размеру. увствуя западню, Король приказал Анубису в случае чего убить злоумышленников, и в первую очередь владельца саркофага. Затем, все еще сомневаясь в своих подозрениях, Король лег в саркофаг. В ту же секунду крышка захлопнулась, и семьдесят три незнакомца напали на охрану Короля. Анубис выполнил приказ своего повелителя – он размозжил череп преподнесшего дар, но сам был тяжело ранен. Злоумышленники быстро вынесли саркофаг из дворца и исчезли. Никто не мог понять, куда они пропали.
   Дженни внимательно меня слушала. Она явно оценила мой талант рассказчика.
   – Ферзь вернулся во дворец Короля слишком поздно. Анубис оправился от ран (Король наделил его способностью к регенерации) и рассказал Ферзю все, что знал. К сожалению, Анубис убил не Белого Ферзя, Белый оказался слишком хитер – он заставил одного из своих рабов предложить приближенным Короля примерить саркофаг, сам же все время держался в тени – это и спасло ему жизнь. Наши в Атлантиде уже узнали о нарушении Правил и поэтому послали в Египет Туру, чтобы она могла каким-либо образом помочь Ферзю в поисках Осириса. История запомнила Туру как Изис, богиню магии и якобы сестру и жену Осириса. Изис и Черный Ферзь вместе с Анубисом отправились на поиски. Спустя несколько недель утомительного путешествия они выяснили главное: Черный Король мертв. Белый не просто убил его, он расчленил его тело и разбросал останки чуть ли не по всей стране. Сделав это, Белый тут же взял себе имя Сет или, как его еще называли – Сетх, объявил себя богом и правителем Верхнего Египта.
   Дженни нахмурилась, и я понял, что она вспомнила. Еще бы, этого мерзавца забыть сложно. У меня пересохло горло, и я потянулся к рюкзаку.
   – Он скрылся в пустыне, планируя создать там мощный оплот – отправную точку своего продвижения по Доске, – продолжал я, доставая бутылку колы и глотнув немного теплой газировки. – Сет возвел огромную цитадель и окружил себя верными слугами, которые купались в роскоши, щедро раздаваемой Белым направо и налево. Он преподнес древним племенам очень милую историю о том, что он, Сет, избавил мир от злого гения Осириса и теперь, мол, под его бдительным оком все станут жить хорошо и богато. Его история оказалась настолько привлекательной (Белые умеют вешать лапшу на уши), что в цитадель Сета начали стекаться паломники. Наконец все это дошло до ушей Анубиса, Изис и Черного Ферзя. Они срочно создали встречную легенду, максимально соответствующую правде, но не раскрывающую ее, – легенду о коварном умерщвлении Осириса, и о том, что у Осириса от Изис остался сын – Гор, который жаждет мщения. Гором, как ты понимаешь, назвался Черный Ферзь. Не вдаваясь в подробности, расскажу, как все происходило дальше, Белый и Черный Ферзи сошлись в схватке, и Черный проиграл – его силы не смогли помочь ему против магии Белого, который нашел в пустыне несколько мощных артефактов. Черный бежал, чтобы собрать силы для решающей схватки, в то время как Сет заявил на весь Египет, что Гор побежден и что нет могущественнее царя во всем Египте, чем он, Сет. Вскоре он пожалел о своих словах, поскольку Гор нашел два реверсных артефакта, которые могли нейтрализовать чары Белого, и отправился в пустыню, к цитадели. Вторая, и последняя, схватка Белого с Черным оказалась намного короче, чем первая, и на этот раз проиграл Белый. В общем, на этом и закончился второй Прорыв, после которого Египет еще долго оставался самым мощным и просвещенным государством в мире. Факты, которые я только что изложил, имели впоследствии массу интерпретаций и вариантов, довольно существенно исказивших содержание, но сохранивших суть. Был Осирис. Его убил Сет. Гор сначала проиграл Сету, а потом убил его. Фанфары! Наши победили!
   Дженни задумчиво смотрела на обелиск.
   – Да, я помню, – внезапно сказала она. – Помню цитадель Сета посреди пустыни. Помню колонну людей, покидающую ее. Как я стояла на дюне, глядя на цитадель, и знала, что через пару лет от нее не останется и следа – пустыня сделает свое дело…
   Поняв, что говорит от первого лица, она смутилась и добавила:
   – В смысле, это Ферзь стоял на дюне…
   Я с нежностью посмотрел на Дженни и провел рукой по ее волосам.
   – Теперь ты понимаешь, почему этот невинный текст меня так взволновал… Белые напоминают нам, что способны играть без правил. И это очень плохо.
   – А что случилось потом?
   – В смысле?
   – После гибели Короля? Что сделали Изис и Ферзь? Я ничего не помню.
   – Анубис остался в Египте и дожил до времени объединения Египта Нармером, фараоном первой династии. А Изис и Черный Ферзь вернулись в Атлантиду. Всех разведчиков отозвали, поскольку вскоре предполагалось бросить все силы Черных на завоевание остальных материков Земли… Но мы не успели. Буквально через месяц Атлантида погибла, и вскоре единственной оставшейся на Доске действующей Фигурой стал тот, чья память частично живет в тебе…
   Мы помолчали.
   – Интересно, что было бы с Землей, если бы Черные завершили свою миссию к возникновению цивилизаций на всех континентах, – задумчиво произнесла Дженни. – Если бы цивилизации Древнего Китая, Шумера, Индии, Греции создавали не сами люди.
   – Мы этого никогда не узнаем, дорогая.
   Дженни посмотрела на обелиск и спросила:
   – А что на других сторонах обелиска?
   – Не знаю, – ответил я, поднимаясь и потягиваясь. – Я еще не успел посмотреть.
   На западной стороне обелиска мы нашли рисунок Сета и Гора, где Сет вырывал у Гора глаз. Иероглифы под рисунком в подробностях описывали эту сцену, восхваляя силу и отвагу Сета. Я лишь покачал головой.
   – Глаз? – спросила Дженни. – Он вырвал у Гора глаз?
   – Одна из версий поединка, – усмехнулся я. – Могу поспорить, что вторую часть того же мифа они не изобразили, Согласно ей, Гор лишил Сета мужского достоинства.
   Дженни хмыкнула.
   На северной стороне мы обнаружили рисунок, на котором Атум сам себя порождает из Нуна – хаоса. Иероглифы утверждали, что демиург возник из хаоса и затем сотворил мир. Но в хаосе жизни нет, и быть не может.
   – Обычное утверждение Белых, – прокомментировал я. – Они любят повторять, что хаос – враг всего живого. В свое время я немало спорил с Белыми, доказывая, что порядок – вещь статичная и без хаоса не может быть развития.
   – Ты действительно так считаешь? – спросила Дженни.
   – Разумеется. Посуди сама, полная статика – это, в конце концов, абсолютный отказ от развития. Хаос стимулирует, он создает новые условия, заставляя эволюционировать. Весь наш мир – хаос. А без хаоса, без новых условий, мир превратился бы в нечто бледное и предсказуемое, нечто, способное уничтожить жизнь навсегда. Без хаоса нет жизни. И поэтому я никогда не стану Белым. Они не понимают, к чему стремятся.
   – Тебе предлагали стать Белым?
   Я засмеялся, не почуяв подвоха.
   – О да. Много раз.
   – А на каких Досках ты играл, прежде чем тебя прислали сюда?
   – Да на многих… На Доске Джилдар, Доске Каприлл, – придумал я с ходу несколько ничего не значащих, но звучных названий.
   Она опять чуть меня не подловила. Надо внимательнее следить за словами, а то еще проболтаюсь ненароком…
   Барельеф на восточной стороне заставил нас остановиться. Здесь изображался Ра, плывущий по Нилу и борющийся с Апопом, огромным змеем. Иероглифы опять же комментировали рисунок, но текст заставил меня задуматься.
   – Что ж, – сказал я наконец, – вот и ответ.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я понял, где Источник Прорыва. Дженни удивленно на меня посмотрела.
   – Ты понял, где Источник, не сделав замеры?
   Я хмыкнул и рассказал ей об иероглифах на песке и о статуе Геба.
   – Понимаешь, эти болваны настолько уверены в своих силах, что выложили нам практически все, увидев иероглифы на песке, я уже должен был догадаться. Потом мне не пришло в голову сопоставить иероглифы на песке и иероглифы на статуе Геба. Только сейчас до меня дошло, что Белые хотят сказать. Да, туповат я становлюсь.
   – Считай меня еще тупее, но я ничего не поняла, – хмуро сказала Дженни.
   – На песке было начертано: «Я чист, чист, чист». Это слова мертвого человека на загробном суде Осириса. На статуе Геба написали, что Гор будет свержен, но не на небесном Ниле. И, наконец, здесь мы имеем счастье лицезреть бога Ра, который борется со змеем Апопом. Ты видишь связь?
   – Нет.
   – Подземный Нил, подруга, подземный Нил. Загробный мир в древнеегипетской, да и не только, мифологии находится под землей. Ра сражался каждый день с Апопом, плавая по подземному Нилу, который Апоп якобы выпивал, мешая лодке Ра плыть навстречу утру. Сложи все эти утверждения, и ты получишь точное место Прорыва. Оно будет под землей.
   Я указал под ноги.
   – Прямо под нами.
   – Ты хочешь сказать…
   – Этот остров полый. И нам нужно найти вход. Скорее всего, он не на острове, а под водой. Поэтому мы в любом случае проведем сегодня определяющий сеанс. Пойдем, нам надо осмотреть подножие горы. Может быть, интуиция меня подводит, и вход где-то на острове.
 
   Солнце сияло над нашими головами, пробиваясь сквозь ярко-зеленую крышу джунглей. Я вытерла лоб и взглянула на Анатолия. А Король держится молодцом – даже не вспотел, хотя мы ходили по этому влажному, красивому аду уже часа полтора.
   Наши поиски у подножия ничего не дали, а значит, интуиция на этот раз не подвела Короля – вход в Царство Мертвых нужно искать где-то вне островной поверхности. Мы выбрались на пляж, я скинула рюкзак на землю и села на прохладный белый песок, машинально отметив, что белый песок мне нравится больше, чем желтый – он не так нагревается на солнце.
   Король лег рядом, растянувшись на песке и положив под голову рюкзак.
   – Итак, – спросила я, – что мы будем делать дальше?
   Он приподнялся и ответил:
   – Спать.
   Он что, спятил? Я уставилась на него, как на сумасшедшего,
   – В каком смысле ?
   – В прямом. – Он, казалось, не заметил моего настроения и блаженно вздохнул. – Делать до вечера все равно нечего. Остров мы осмотрели, входа здесь нет… Так что поспим часов до восьми, проведем определяющий Сеанс и потом будем действовать.
   – Действовать… – ухмыльнулась я.
   – Да, действовать. Сообразно обстоятельствам.
   Я покачала головой и поднялась. Если этот лентяй собирается тут валяться, пусть валяется. Я не собираюсь праздно торчать на берегу.
   – Ну что ж, ваше величество, отдыхайте от праведных трудов, – сказала я, не скрывая сарказма. – А я пойду, поброжу по округе.
   Вместо ответа он достал кепку и накрыл ею лицо Я фыркнула и направилась к морю. Мне хотелось побыть одной, привести мысли в порядок и разобраться в собственных чувствах.
   Достигнув полосы прибоя, я сняла ботинки и носки и медленно пошла по мокрому песку. Некоторое время я просто блаженствовала, отвлекшись от невеселых раздумий. Море, подобно ласковому зверю, обхватывало мои босые ноги и пыталось утянуть к себе, теплая вода пенилась и тихо шумела, набегая на берег, и я шла вперед, чувствуя, как бриз гладит лицо и волосы. В душе, впервые за долгое время, воцарился покой.
   Смешно перебирая лапками, по песку пробежал маленький краб и исчез в море. Странно. Птиц нет, а мелкая живность есть. Неужели у них менее развит инстинкт самосохранения?
   Покой сразу же улетучился, и я нахмурилась, вспомнив о грядущем Прорыве.
   Разговор у стелы помог мне вернуть недостающие фрагменты воспоминаний на место, сформировав цельную картину событий в Египте. Хотя бы часть моего прошлого стала предельно четкой. Но еще слишком много в памяти белых пятен, которые нервировали меня больше, чем приближающийся Прорыв. Мне нужно упорядочить тот хаос, что воцарился в голове.
   Забавно, но почему-то вспомнились слова Анатолия о том, что хаос – основа движения и развития – Только не в моем случае. Я желала, чтобы мозаика смешавшихся воспоминаний обрела форму.
   Надо успокоиться, оценить сложившуюся ситуацию, постараться разложить все по полочкам и сделать выводы,
   Итак, что мы имеем? Мы имеем Короля, который иногда ведет себя, как капризный ребенок, а иногда – как тактичный, ласковый и умный мужчина. Мое первое впечатление оказалось все-таки ошибочным – Анатолий не так уж плох. У него, безусловно, есть свои плюсы, только он почему-то их тщательно скрывает.
   С одной стороны, он меня, конечно, бесил, с такими его выходками, как эта. Подумать только – вот-вот начнется Прорыв, а он решил поспать! С другой стороны, он действительно очень много знает и обладает незаурядным умом. Думаю, без него я долго бы металась по Острову, пытаясь определить Источник. Он мне нужен точно так же, как я – ему. Этот простой вывод должен определять все мои дальнейшие действия…
   Я остановилась, глядя, как ноги утопают в песке.
   Там, у обелиска, как же тепло он посмотрел, поправляя мне сбившуюся на лоб прядь… В ту минуту в его глазах я не нашла ни следа похоти, увидев лишь заботу и печаль… У меня даже мурашки пошли по коже, когда я вспомнила этот взгляд…
   Физически он, безусловно, привлекателен. Умный, со здоровым чувством юмора, сильный. Но при этом еще и ленивый, инфантильный и самоуверенный. Пожалуй, его самодовольство выводило меня из себя больше всего, особенно когда я замечала, как он пыжится, высокомерно на меня поглядывая.
   Я вздохнула. Анатолий, Толя. Король противоречий. Что же мне с тобой делать?
 
   – Ну что ж, ваше величество, отдыхайте от праведных трудов, – сказала Дженни. – А я пойду, поброжу по округе.
   Я вздохнул. Опять сарказм. Дженни оставила сумку и направилась к морю. А я достал из рюкзака кепку, накрыл ею лицо, чтобы не обгореть, и задремал. Мысли перед сном, как всегда, оказались путаными, но я вдруг выловил одну, которая показалась мне настолько важной, что я снял кепку с лица и сел.
   Мысль следующая: я приобрел статус Короля, так? Так, Вместе с ним я получил колоссальные силы, манипулирование которыми поможет мне в предотвращении Прорыва. Но вот только одно меня серьезно беспокоило.
   Даром ничего не дается. Если я приобрел что-то новое, значит, что-то потерял. Это как с женщинами… Черт, но вот только что именно я потерял? Я задумался.
   Способность создавать предметы у меня осталась. И даже стала намного мощнее. Органы чувств тоже остались прежними… Что же у меня отняли? Я поднялся и посмотрел на берег. Дженни уже куда-то ушла, спросить совета было не у кого.
   Я создал сигарету, затянулся и принялся расхаживать взад-вперед, надеясь определить отсутствующий у меня теперь талант. В голову ничего не лезло, кроме внезапно появившихся мыслей о входе в подземный мир.
   Может, Дженни права – зачем терять время и спать, когда нужно поискать вход? Тогда Сеанс не понадобится, не придется тратить время на подготовку силы для его проведения. Заманчиво. Надо развивать мысль дальше.
   Вход не может располагаться на острове – мы обыскали все. Значит, он вне острова, как я и предполагал ранее. Значит – под водой. Логично? Я хмыкнул. Да я гений, черт возьми! Итак, надо найти Дженни, трансформироваться и поплавать под водой, вдоль береговой линии…
   Я остановился и чуть не выронил сигарету. Быстро прочитав простейшее заклинание, взглянул на свою правую руку, ожидая появление когтей. Когти не появились. Только не это! Так вот что у меня отняли! Способность к трансформации! Мою любимую силу и оружие!
   – Сволочи! – закричал я в бессильной ярости и швырнул сигарету на песок.
   У меня отняли мою любимую силу! Силу, которой я дорожил и пользовался при любом удобном случае! Силу, которая столько раз меня спасала! Что же мне теперь делать?
   Я задумался. Дело мое дрянь. В прямую схватку мне теперь вступать не с руки – тут же прибьют – регенерация не поможет. Значит, нужно постоянно держать противника на расстоянии и бить Силой. Ну вот. И подраться нормально теперь нельзя…
   Более насущная проблема: как я войду в подземный мир, то есть проплыву под водой, не трансформировавшись? Ведь вход наверняка не у самого берега, а где-нибудь на глубине. Доплыть, оставаясь человеком, без специальных приспособлений я не смогу… Стоп. Без специальных приспособлений…
   – Ха! – Я потер руки и сконцентрировался. Через пару минут предо мной лежало необходимое оборудование: баллон, до отказа наполненный сжатым воздухом, маска, ласты, жилет, компенсатор… Полный набор. Я довольно улыбнулся. Неприятно, конечно, что Дженни мигом трансформируется и будет плавать без всяких там нелепых масок и ласт, а я стану неуклюже бултыхаться рядом. Задерживать ее. Черт, даже неловко как-то. Но это, по крайней мере, лучше, чем ничего. Лучше, чем если бы я сидел на берегу, а Дженни воевала бы с Белыми под землей. Когда я решил проблему со снаряжением, меня начали беспокоить другие мысли. Знают ли Белые, что я погиб во время последнего Прорыва? Знают ли они, что вместо меня теперь играет другой Ферзь? И, наконец, знают ли они, что я вернулся, но в качестве Короля? Вообще-то не должны. Я умер ПОСЛЕ того, как ликвидировал Прорыв, информация о том, кто именно играет на Доске, никогда не доходит до противника – это и придает Игре очарование непредсказуемости.