- И как долго? - спросила Мэг.
- Пару дней, - сказал я, - не больше.
- Просидеть тут с двумя бандюгами целых двое суток? Сейчас, как же! фыркнула Фэй.
Хоук несколько секунд смотрел на нее, а затем прошипел:
- ТТТтттттттттттт
Фэй так и замерла с открытым ртом.
- Нам не нужны неприятности. Ребята, может, трахнете нас? - спросила Мэг.
- Нет. Отдохните пару дней от этого, - покачал головой я.
Мэг изумленно посмотрела на меня, и глаза ее широко раскрылись.
- Не хотите?
- Он говорит только за себя. Он влюблен, - быстро отреагировал Хоук.
- Это противоестественно, - заявила Мэг.
- Для него - естественно, - сообщил Хоук.
- Расскажите о Лео, - попросил я. - Он приходит один?
Фэй покачала головой:
- Не впутывайте нас в свои дела, мистер.
- Фэй, - сказал я, - вам придется впутатьcя. Я разыскиваю одну женщину и найду ее. Для этого я сделаю все, что потребуют обстоятельства, даже изобью двух невинных потаскушек. Итак, Лео приходит один?
- Нет, - отозвалась Мэг. Фэй, плотно сомкнув губы, молчала. - С ним всегда приходит Элли. Его телохранитель.
Мэг не смотрела на Фэй.
- Лео носит с собой пистолет? - спросил я.
Мэг покачала головой:
- Понятия не имею. Знаю, что у Элли пушка есть. А насчет Лео...
- В какое время он приходит?
- В пять. Ровно в пять вечера.
- Он до вас собирает деньги с других девушек?
Мэг пожала плечами.
- Может быть, вечернее время интереснее для работы? - предположил Хоук. - И он собирает дань днем...
- А сюда приходит напоследок, - вставил я.
- С полученной выручкой, - закончил Хоук. - Как это мило.
Из коридора двери вели в ванную и в две спальни. Я отправил обеих женщин в одну из них. Хоук привалился к косяку в коридоре и следил за тем, чтобы они не показывались, пока я набирал номер справочного Нью-Йорк-Сити и узнавал телефон Рейчел Уоллес.
- Это та самая писательница, которую ты спас от похитителей? - спросил Хоук.
Я набрал "212" и кивнул.
- Может быть, она не захочет тебе помогать, - сказал Хоук.
Раздались гудки.
- Но ведь я спас ее, верно?
- Да, это веский аргумент, - ухмыльнулся Хоук.
Наконец Рейчел Уоллес ответила.
- Это говорит Спенсер-гетеросексуалист, - представился я.
- Приятно узнать, что ты не повзрослел. Как дела?
- Плохо, - признался я. - Нужна помощь.
- Тебе нужна помощь?
- Да, - ответил я и все рассказал.
- К вечеру могу приехать, - сказала Рейчел.
- Не нужно, - отказался я. - Благодарю.
Сейчас тебе здесь делать нечего. Лучше займись пока раскопками. Мне необходимо как можно больше узнать о Джерри Костигане и его отпрыске.
- А как имя отпрыска?
- Рассел. Я точно не знаю, как полное имя его отца - Джерри может означать Джеральд, Джером или что-то в этом духе.
- Хорошо, - сказала Рейчел Уоллес. - Разузнаю. В Нью-Йорке сейчас полдень. К ужину, думаю, достану необходимую информацию. Могу я тебе позвонить? - Конечно. - Я продиктовал номер. - Знай, помощь мне противозаконна, и, вполне возможно, тебе потом будут предъявлены обвинения.
- Знаю, - успокоила она. - Позвоню сегодня в девять вечера по местному времени.
- Буду на месте, - пообещал я и повесил трубку.
- Она ведь лесбиянка, - заметил Хоук. - Я однажды ее по ящику видел.
- Лесбиянка, феминистка, борец за права сексуальных меньшинств и скорее всего яростный противник расизма, - сказал я.
- На мой взгляд, ей далеко до идеала настоящей американки, - заявил Хоук.
Я встал, подошел к окну и выглянул на улицу.
- После того как разберемся с Лео, - сказал я, - нужно будет нанести парочку визитов. Первый - к доктору Хилльярду, а затем - к Джерри Костигану. - Кто такой доктор Хилльярд? - спросил Хоук.
- Эта фамилия стояла в ежедневнике Сьюзен. Видимо, тот самый психиатр, к которому она обращалась.
- А где мы отыщем Джерри Костигана?
- Где-нибудь в Милл-Ривер. Думаю, Рейчел удастся откопать его адрес. Если же нет, значит, поедем и спросим.
- Приятно будет навестить старый добрый Милл-Ривер, - обрадовался Хоук.
8
Из ТЕЛЕФОННОЙ КНИГИ Я УЗНАЛ, ЧТО У ДОКТОРА ДОРОТИ Хилльярд кабинет на Русском холме, а из новостей - что "изнуряющая охота за преступниками" распространилась на весь прибрежный район.
- "Изнуряющая", -просмаковал елово Хоук.
- Все вверх дном перевернули, - сказал я.
- Вы действительно убили того человека? - спросила Мэг.
- Действительно, - подтвердил Хоук. - Но для его же блага.
Фэй молчала.
На ланч приготовили бутерброды с арахисовым маслом и растворимый кофе. Масло называлось "Скиппи". Хлеб был бледноватого цвета.
- Мерзость, - прокомментировал я.
- Обычно мы здесь не едим, - сказала Мэг в оправдание.
- Понятно почему, - кивнул я. И съел три бутерброда.
После ланча Хоук принял душ и немножко поспал. Я наблюдал за женщинами. Когда настало время ужина, Мэг сказала:
- Масла больше нет.
Таким образом, на ужин у нас были тосты из белого хлеба, клубничный джем "Крафт" и белое крестьянское вино. Вечерние новости повторили все, что было сказано в утренних и дневных выпусках. Я так и остался с пятнадцатью лишними фунтами. После выпуска новостей мы посмотрели программу о животных и замечательную передачу "Травмпункт".
- Еще денек подобной жизни, - заметил Хоук, - и я пойду сдаваться милл-риверским копам.
В девять часов позвонила Рейчел Уоллес.
- Джерри Костиган - под этим именем его крестили - проживает в Милл-Ривер, в некоем месте под названием "Крепость", Эта самая "Крепость" находится рядом с Костиган-драйв, которая выходит на Милл-Риверский бульвар.
- Я знаю, где находится бульвар, - сказал я.
- Очень хорошо. В сорок восьмом году Костиган унаследовал от своего отца небольшую автотранспортную фирму. Она послужила основой для нынешнего концерна "Транспен", который и сейчас занимается перевозками, но включает теперь и аэроперевозки, сельское хозяйство, гостиничный бизнес, сеть телестанций да еще и продажу оружия и боеприпасов. Иногда Костиган совершает набеги на шоу-бизнес, например, вкладывает деньги в производство кинофильмов. Какое-то время Джерри владел акциями компании звукозаписи, а сейчас, через Рассела, вкладывает деньги в производство видеоклипов. Компания принадлежит и управляется исключительно кланом Костиганов.
Джерри - президент и председатель. Рассел - исполнительный вице-президент. Грэйс Костиган - жена Джерри и мать Рассела - записана как казначей. Их представительства имеются во многих городах.
- Удалось узнать что-нибудь непосредственно о членах семейства?
- О Джерри практически ничего. Затворник. Жертвует деньги консервативным и антикоммунистическим организациям. Однажды попал под расследование сенатской комиссии, изучавшей дело о рэкете в профсоюзах.
Расследование не дало результатов. Его имя связывают с нелегальной торговлей оружием на Ближнем Востоке и в Африке. Но никто никогда не выдвигал против него обвинений.
Судя по всему, он является одним из трех-четырех богатейших людей нашей страны. Родился в двадцать третьем году, женился в сорок четвертом и живет сейчас с той же женщиной. Рассел родился в сорок пятом. Поступил в университет Беркли, но степени не получил. Во время вьетнамской войны был призван в военно-морскую авиацию, однако в период обучения был уволен со службы в связи с пошатнувшимся здоровьем. Что именно ему вписали в белый билет, узнать не удалось.
Большинство этих сведений почерпнуто из старых газет, из рубрик "Кто есть кто". Увольнение было почетным. В семидесятом году Рассел женился на женщине по имени Тайлер Смитсон. Родилось двое детей: Хизер - в семьдесят первом и Джейсон - в семьдесят втором. Где они сейчас, не известно. Сведений о разводе нет. Частенько Рассел представляет в официальных кругах интересы своего отца: "Транспен" имеет в Вашингтоне, округ Колумбия, свой офис, и Рассел много времени проводит именно в этом городе. Он никогда в открытую не объявлял себя лоббистом, но несколько лет подряд одной из его главных задач было заставить правительство поступать в интересах семейного бизнеса. Теперь, став исполнительным вице-президентом - кстати сказать, это совершенно новый пост, до него такого не существовало, - он реже появляется в Вашингтоне, хотя с некоторой регулярностью все же наезжает в столицу. Держит наготове номер в "Л'Анфан Плаза". Несколько раз Рассела арестовывали по незначительным поводам. Например, за появление в публичных местах в нетрезвом состоянии, за вождение автомобиля в пьяном виде, за хранение легких наркотиков. Пару раз он участвовал в драках, возникших в сомнительного рода питейных заведениях. Но ни один из арестов не привел к заключению: дело заканчивалось приездом в полицейский участок адвоката и затыканием рта репортерам и журналистам. Откопать упоминания об этих инцидентах в прессе может только необычайно одаренный исследователь.
- И скромный до застенчивости, - заметил я.
- Я тоже так считаю. В общем, это все, что удалось отыскать. Единственное, что мне хотелось бы добавить: ни отец, ни сын публично не высказывали своих взглядов на проблемы женского движения.
- Удивительно, - сказал я. - По всему видно, что они могли бы стать примерными феминистами.
- Я могу продолжить, точнее, я в любом случае буду продолжать раскопки. Потому что я замечательный археолог. Достану дополнительную информацию, но на это потребуется время.
Может быть, есть что-то особое, какая-нибудь глухая тропка, по которой мне следовало бы пойти?
- Мне необходимы фамилии всех, кто связан с Костиганом, Костиганом-младшим и "Транспеном".
- Внушительный список, - заметила Рейчел Уоллес.
- Я разыскиваю Сьюзен, - сказал я.
- Понятно, - промолвила Рейчел. - Тогда постараюсь собрать как можно больше. Главное - определить, кому уделить первейшее внимание, а кого отложить на потом. И если я не смогу с тобой связаться, то буду сама принимать решения.
- Ты знаешь, чем я занимаюсь, - сказал я. - Делай то, что посчитаешь нужным.
- А когда ты закончишь это дело, когда отыщешь ее, что тогда? поинтересовалась Рейчел Уоллес.
- Об этом будем думать, когда найдем. Главное сейчас - найти ее.
- Значит, вот как ты на это смотришь, - произнесла Рейчел Уоллес. Для тебя это задание, которое нужно выполнить.
-Да.
- И ты думаешь только о том, как это лучше сделать.
-Да
- И ты постараешься обойтись без эмоций.
-Да
- Но ты должен, обязан чувствовать, - сказала Рейчел Уоллес.
- Идеальных людей не бывает, - вздохнул я.
- Помни об этом, - сказала она. - И позвони, когда сможешь.
9
К ПЯТНИЦЕ ИЗ ЕДЫ НИЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ. МЫ ПИЛИ растворимый кофе, слонялись по квартире и глазели в окна.
- Это нечестно, - наконец заявила Мэг. - Вы не имеете права морить нас голодом.
- Вечером наедитесь, - сказал я. - Осталось терпеть каких-то семь часов.
- Я хочу есть, - проныла Мэг. - Давайте я схожу за едой. Я никому ничего не скажу. Принесу хотя бы сэндвичей и еще чего-нибудь.
- Нет, - отрезал я. - Подожди до вечера.
- Я так давно нормально не ел... - вставил Хоук.
- Я тоже, - сказал я. - Да еще плохо спал.
Мы стояли у окна и смотрели на Мишн-стрит.
Я наблюдал за женщинами. Изящных дам здесь, в этом районе, почти не попадалось. В основном полненькие, с излишками веса. Брюки в обтяжку, в руках пакеты с продуктами, но пакетов от "ГАМПа" я не заметил. Молоденькие негритянки почти всегда - несмотря на одежду - элегантные. Девушки-чикано с густыми длинными волосами. Женщины под руку с мужчинами.
И одинокие усталые дамочки.
- Трудно заниматься ничегонеделанием, - пожаловался Хоук.
- Ожидание - это тоже дело, - сказал я.
Хоук пожал плечами:
- Трудно ждать. Трудно не думать, пока ждешь.
- Я думаю о том, как ее найти, - сказал я. - Вот и все.
- М-м, - протянул Хоук.
Наши женщины смотрели телевизор. На экране улюлюкали и свистели зрители какой-то викторины.
- Сартр утверждал, что ад - это люди, - заметил я.
- Он не видел, что такое телевикторина, - уточнил Хоук.
Из окон была хорошо видна пиццерия. Люди покупали пиццу кусками и ели на ходу. Я им завидовал.
- Если Лео - такая дрянь, как утверждают крошки, - сказал Хоук, тогда, может, лучше его прикончить?
- Иначе он их достанет?
- Да. - кивнул Хоук. - Ты сможешь?
- Придется смочь, - вздохнул я.
Мы еще немного посмотрели в окно.
- У тебя мозги загажены, - сказал Хоук. - Слишком много правил. Хладнокровно убить Лео- это против них. И против них же - позволить ему убить ни в чем не повинных шлюх. - Он улыбнулся.
- Мы использовали этих шлюх, - напомнил я.
- Значит, должны прикончить Лео, - сделал вывод Хоук.
- Если мы его убьем и пришьем телохранителя, женщинам придется объяснять полиции, что это за жмурики.
- Это в том случае, если дамочки намерены жить здесь и дальше, сказал Хоук.
Я повернулся и спросил:
- Вы снимаете эту квартиру или она принадлежит вам?
- Снимаем ее у Лео, - сказала Мэг.
Хоук рассмеялся:
- Наш пострел везде поспел.
- Вы подписывали бумагу о найме? - спросил я.
Фэй без намека на веселость расхохоталась мне в лицо. Мэг отрицательно покачала головой.
- Ну и жучила, - сказал я Хоуку. - Квартира принадлежит Лео, он сдает ее шлюхам, они платят ему за аренду, используют для работы и отдают часть доходов. Лео получает двойную прибыль.
- Сие означает, что, если эти две пташки упорхнут, никто не будет знать, что они вообще здесь были, - сказал Хоук.
- Да. А если они вдруг перестанут приносить доход, Лео спокойно сунет сюда двух других, а этих выкинет.
Фэй смотрела на нас.
- Зачем вам все это нужно? - спросила она Со вчерашнего дня это были ее первые слова.
- Лучше знать, чем не знать, - сообщил я.
- Вы решили убить нас, - произнесла Фэй.
- Господи, - сказала Мэг и повернулась к Фэй, оторвавшись от созерцания викторины.
- Вы хотите выяснить, хватятся ли нас и кто знает о том, что мы здесь работаем?
- Как, вы думаете, отреагирует Лео, когда его ограбят в его же собственной квартире? - задумчиво спросил я.
- Мы никому ничего не скажем, - сказала Мэг. Она наклонилась вперед, зажав руки между колен. - Ей-богу, не скажем.
Фэй потянулась и дотронулась до стиснутых кулаков Мэг.
- Что именно вы имеете в виду? - спросила она.
Рука ее успокаивающе лежала на стиснутых кулачках Мэг.
- А если Лео обвинит в происшедшем вас? - спросил я.
- Боже мой! - прошептала Мэг. И принялась раскачиваться.
Фэй похлопала ее по руке.
- Об этом я не подумала, - сказала она.
И замолчала.
Мэг высвободила руку из-под успокаивающей ладони Фэй и прижала ее ко рту.
- Господи, - шептала она сдавленно. - Господи, Господи, Господи.
- Он может подумать, что мы в этом замешаны, - сказала Фэй. Наверняка поймет, что именно мы рассказали вам о том, как он собирает деньги. К тому же быть ограбленным перед своими девицами... Даже если он ничего не поймет, все равно нас уделает.
- Если придется отсюда убираться, вам есть куда пойти? поинтересовался я.
Примерно полминуты Фэй смотрела на меня, потом ответила:
- Мы не Красные Шапочки.
- Отлично, - сказал я. - Тогда собирайтесь и будьте готовы к уходу.
Мэг прекратила бормотать свое "Господи".
Ее кулачки были крепко прижаты ко рту, она перестала качаться и поверх кулачков посмотрела на нас с Хоуком.
- Пошли, надо собраться, - с улыбкой обратилась к ней Фэй.
Женщины направились в спальню. Хоук смотрел в окно, на Мишн-стрит, и тихонько напевал: - Прощай, Лео, прощай, как тяжело расставаться с тобой.
- Что мне в вас, черных, нравится, - сказал я, - это то, что душа у вас широкая.
Хоук отвернулся от окна и ухмыльнулся: - Рожден петь, милый, рожден плясать.
10
ЛЕО ПОСТУЧАЛ в ДВЕРИ РОВНО в пять. ПОКА Фэй впускала его, мы с Хоуком стояли за дверью.
- Привет, Лео, - сказала Фэй. - Элли, заходи.
Бархатистый голосок промурлыкал так тихо, что я едва разобрал:
- Хорошо прошла неделька, девочки?
Дверь закрылась, и перед нами возникли двое. Мы с Хоуком направили на них стволы. Лео был крупный мужчина с аккуратно уложенными седеющими волосами. Он носил очки в роговой оправе и полный костюм от братьев Брукс. Рубашка-в полоску, вязаный галстук, твидовый пиджак, серые фланелевые брюки, шотландские ручной выделки мокасины. За его спиной возвышался Элли, выглядевший так, словно воспитывался на фильмах Виктора Мэтьюра: волнистые волосы, набрякшие веки, темная рубашка и белый галстук.
Воротник кожаной куртки поднят, а в уголке рта дымится сигарета. За моей спиной фыркнул Хоук.
Лео посмотрел на нас, затем оглянулся на Фэй.
Мзг стояла, прислонившись к стене.
- Курва, подставила меня, - промямлил Лео.
Он крепко сжимал ручку чемоданчика. Не аккуратного атташе-кейса, а достаточно большого потертого саквояжа.
- Идите за вещами, - велел я женщинам.
Мэг начала было что-то говорить, но Фэй остановила ее, и они быстро двинулись по коридору в спальню.
Лео взглянул на меня, на его верхней губе выступил пот, глаза влажно блестели.
- Я поджарю им задницы, - заявил он.
- Толковать с ним совершенно бесполезно, - сказал Хоук.
- Ты прав.
Поплотнее сомкнув зубы, я выстрелил в Лео.
Он отступил на несколько футов и грохнулся на пол.
Элли как раз сунул руку под куртку, когда его застрелил Хоук. Элли упал на Лео, ногами к кухне. Запах пороха стоял в комнате, а эхо, казалось, еще звучало в тишине. Я взял саквояж, поставил его на стойку и открыл. Он был набит деньгами. Хоук вытащил бумажники у Лео и Элли и принялся просматривать содержимое.
- У Лео шесть кредитных карточек на шесть разных имен, - сообщил Хоук. - Мне кажется это бесчестным.
Фэй и Мэг осторожно высунулись из коридора.
- Мне кажется, вам лучше на это не смотреть, - сказал я им.
Мэг сразу же отвернулась, а Фэй внимательно оглядела тела. На ее лице ничего не отразилось.
Она перевела взгляд на меня.
- Что будет с нами? - спросила она.
Я вытащил из саквояжа четыреста долларов и протянул ей.
- За два дня работы, - сказал я.
- И мы можем уйти?
-Да.
- Вы застрелили его из-за нас, - заявила она. - Он ведь решил, что мы его подставили.
Денег в чемодане оказалось слишком много, и я не смог их сразу пересчитать.
- Кидай, что нашел, сюда, - бросил я Хоуку, - и давай выкатываться.
Он положил кредитные карточки, права, пистолет Элли и деньги из обоих бумажников в саквояж.
- Тут еще ключи от машины, - сказал Хоук. - Надеюсь, Лео разъезжает не в балаганном фургончике?
- В такой одежде - вряд ли, - предположил я. - Скорее, на "БМВ".
Фэй все еще стояла в коридоре и смотрела на меня. Мэг спускалась по лестнице с двумя чемоданами.
- Вам не нужно было их убивать, - сказала она. - Зачем же вы так?
- Мне это показалось заманчивым, - заметил я. - Двух незнакомых мужчин за двух незнакомых шлюх.
- Вас мы знали несколько лучше, чем Лео, - объяснил Хоук.
- До свиданья, - попрощался я. - Простите за беспокойство.
- Пока, - отозвалась Мэг.
Фэй смотрела нам вслед, пока мы спускались по лестнице и выходили на улицу.
У обочины был припаркован серый "вольво".
- Почти в точку, - восхитился Хоук. - Вот ведь котяра. Не рассчитывал на подобный прием.
Он сел за руль, я устроился рядом, закинув саквояж на заднее сиденье, и мы двинулись по Мишн-стрит.
- Сначала поедим, - сказал Хоук, - но что дальше?
- Милл-Ривер, - откликнулся я. - Хочу взглянуть, как поживает Джерри Костиган.
- Любишь бизонье жаркое? - спросил Хоук.
- Конечно. И оленье, и говяжье...
- Нет, именно бизонье. На ВаН-Несс есть одно местечко, где подают бизонов. Мы проскочим внутрь - незаметно, - немного поедим, выскользнем обратно и отправимся в Милл-Ривер.
- А если покажутся копы, - сказал я, - поставим фургоны в круг и будем отбиваться.
Саквояж мы заперли в багажнике "вольво" и зашли в "Забегаловку Томми", где отведали бизоньего жаркого. Бизоны по вкусу сильно напоминали говядину. Но я ничего не имею против бизонов. Мы съели по огромной порции, вместе с пончиками и гарниром из мелконашинкованной капусты, запив все тремя бутылками пива "Энкор стим". Копов я не заметил. Сирены не выли. В ресторан не зашел ни один вооруженный офицер, и никто не клал нам руки на плечи. Мы спокойно поели, вышли из ресторана и отправились на юг, к Милл-Ривер.
Через десять минут после того, как мы выехали за черту города, я попросил Хоука остановиться и съехать на обочину. Меня стошнило.
Когда я снова сел в "вольво", Хоук сказал:
- Ты застрелил Лео, чтобы шлюхи остались целы.
Я промолчал.
- Это было необходимо, - сказал Хоук.
- Я знаю, - согласился я.
- Немного погодя полегчает. Правда, будешь чувствовать себя не в пример лучше, - сказал Хоук.
- Не в пример лучше Лео, - сострил я.
11
ПОКА ХОУК ВЕЛ МАШИНУ, я ПРОСМОТРЕЛ СОДЕРЖИМОЕ саквояжа. Пистолет Элли оказался "кольтом" 45-го калибра с полной обоймой. Таким образом, у нас было четыре пистолета без запасных боеприпасов. К каждому пистолету полагались свои патроны, и если дело затянется, придется переорганизовывать арсенал. Двадцать пятый я оставил при себе, а полицейский тридцать восьмой с одним использованным патроном и сорок пятый "кольт" сунул в саквояж, затем сосчитал деньги.
Когда закончил, мы снова ехали по Сто первому шоссе к югу от аэропорта.
- Одиннадцать тысяч пятьсот семьдесят восемь долларов, - сообщил я.
- Восемь долларов? - уточнил Хоук. - Кто же это платит шлюхе восемь долларов? "Получишь, малыш, все чудеса мира всего за тридцать восемь зеленых!"
- Может быть, это Эллины карманные деньги, - предположил я.
- Да, такой парень вполне мог таскать с собой восемь долларов, сказал Хоук.
Я снова сунул деньги в саквояж и затем просмотрел водительские права и кредитные карточки. Три "АмериканЭкспресс", "Виза", две "Мастеркард" - и все на разные фамилии. На каждую фамилию имелись свои водительские права, на каждом из которых была наклеена фотография Лео.
- Если тебе нацепить очки в роговой оправе, - сказал Хоук, - и сбрить пятидневную щетину, ты вполне мог бы воспользоваться этими карточками. Ты вообще смахиваешь на Лео.
- Лучше я отращу бороду, - отозвался я. - Все будут думать, что с тех пор, как я фотографировался, у меня изменились вкусы, и это скроет мою мощную волевую челюсть, потому что у Лео она слабовольная и ненадежная.
Кредитные карточки тоже отправились в саквояж.
- Помнишь, где Милл-Риверский бульвар?
-Угу.
- Джерри Костиган живет рядом с ним, в каком-то местечке на Костигановском проезде под названием "Крепость",
- "Крепость"? - переспросил Хоук.
- "Крепость".
- Чем больше у вас, белых придурков, денег, - сказал Хоук, - тем глупее вы становитесь.
- Минутку, минутку, - возразил я. - Не ты ли вырос в местечке под названием "Гетто"?
- Черт, - ругнулся Хоук. - Поймал.
- Вот так-то, нахал нетерпимый.
Хоук несколько секунд вел машину молча, а потом начал хохотать.
- Может быть, я перееду в Беверли-Фармз, - сказал он, - прикуплю дом побольше и назову его "ГЕТ-ТО". - "Гетто" он произнес, разделив его на две части [Игра слов, основанная на одинаковом звучании сущствительного GHETTO (гетто) и глаг. GET ТО, значение которого можно передать существительным "убежище", или словосочетанием "укромный уголок". ]
- Белые расисты и ку-клукс-клан позеленеют от злости, - сказал я.
- Пусть только в штаны не наделают, - хмыкнул Хоук.
Когда мы съехали со Сто первого шоссе, начало садиться солнце, его жестокие лучи ударили прямо в зеркальце заднего обзора, и Хоуку пришлось вытянуть шею, чтобы не ослепнуть. Сначала мы поехали по бульвару Милл-Ривер не в ту сторону, но, поняв ошибку, сделали разворот и двинулись в обратную сторону, пока не наткнулись на Костигановский проезд. Хоук остановил машину на обочине, и, слушая тихое урчание мотора, мы сидели и наблюдали за дорогой.
Перед нами на доске красного дерева было вырезано и покрыто золоченой краской: "ЧАСТНАЯ ДОРОГА". Она, извиваясь мимо нас, вползала в каньон. Никаких почтовых ящиков, Ничего такого, что бы говорило, что здесь кто-то проживает. Гора, в которую врезался каньон, была лесистой и мирной. Тишину не нарушало даже пение птиц.
- Давай пройдемся, - предложил я.
- Это может быть далеко, - сказал Хоук.
- Времени предостаточно, - заявил я.
Он вылез из машины, открыл багажник и взял домкрат. Я сунул в карман джинсов двадцать пятый. Мы отправились по дороге. В заднем кармане штанов Хоука лежал огромный сорок четвертый, рукоятка высовывалась наружу. Тяжелое оружие оттягивало брюки вниз: ремни у нас забрали еще в милл-риверском полицейском участке.
- На следующей стоянке, - сказал я тихо, - обязательно купим ремни.
- Хреново будут выглядеть девичьи спасители, если штаны у них вдруг упадут, - согласился Хоук.
- Уж не сэр ли Гавейн это сказал? - спросил я.
Хоук поднял руку, и мы застыли на месте.
Рядом не было никого, но за поворотом слышалось радио: толстяк Фэтс Домино пел свою "Блюбери-Хилл".
- Старый добрый рок-н-ролл, - пробормотал Хоук.
Мы вошли в лес и стали пробираться между деревьями, ориентируясь на звуки музыки.
Она доносилась из сторожки, стоящей слева от кованых железных ворот, от которых в обе стороны простиралась десятифутовая, сложенная из каменных глыб стена с колючей проволокой поверху. За воротами дорога, извиваясь, вписывалась в шикарный зеленый английский газон, а затем снова исчезала вдали. Хоук присел рядом со мной на корточки. Мы послушали, как диск-жокей треплется с кем-то из Менло-парка. Через открытую дверь я видел голову человека, откинувшегося назад и сложившего руки так, будто он сидит на стуле, задрав ноги вверх.
- Пару дней, - сказал я, - не больше.
- Просидеть тут с двумя бандюгами целых двое суток? Сейчас, как же! фыркнула Фэй.
Хоук несколько секунд смотрел на нее, а затем прошипел:
- ТТТтттттттттттт
Фэй так и замерла с открытым ртом.
- Нам не нужны неприятности. Ребята, может, трахнете нас? - спросила Мэг.
- Нет. Отдохните пару дней от этого, - покачал головой я.
Мэг изумленно посмотрела на меня, и глаза ее широко раскрылись.
- Не хотите?
- Он говорит только за себя. Он влюблен, - быстро отреагировал Хоук.
- Это противоестественно, - заявила Мэг.
- Для него - естественно, - сообщил Хоук.
- Расскажите о Лео, - попросил я. - Он приходит один?
Фэй покачала головой:
- Не впутывайте нас в свои дела, мистер.
- Фэй, - сказал я, - вам придется впутатьcя. Я разыскиваю одну женщину и найду ее. Для этого я сделаю все, что потребуют обстоятельства, даже изобью двух невинных потаскушек. Итак, Лео приходит один?
- Нет, - отозвалась Мэг. Фэй, плотно сомкнув губы, молчала. - С ним всегда приходит Элли. Его телохранитель.
Мэг не смотрела на Фэй.
- Лео носит с собой пистолет? - спросил я.
Мэг покачала головой:
- Понятия не имею. Знаю, что у Элли пушка есть. А насчет Лео...
- В какое время он приходит?
- В пять. Ровно в пять вечера.
- Он до вас собирает деньги с других девушек?
Мэг пожала плечами.
- Может быть, вечернее время интереснее для работы? - предположил Хоук. - И он собирает дань днем...
- А сюда приходит напоследок, - вставил я.
- С полученной выручкой, - закончил Хоук. - Как это мило.
Из коридора двери вели в ванную и в две спальни. Я отправил обеих женщин в одну из них. Хоук привалился к косяку в коридоре и следил за тем, чтобы они не показывались, пока я набирал номер справочного Нью-Йорк-Сити и узнавал телефон Рейчел Уоллес.
- Это та самая писательница, которую ты спас от похитителей? - спросил Хоук.
Я набрал "212" и кивнул.
- Может быть, она не захочет тебе помогать, - сказал Хоук.
Раздались гудки.
- Но ведь я спас ее, верно?
- Да, это веский аргумент, - ухмыльнулся Хоук.
Наконец Рейчел Уоллес ответила.
- Это говорит Спенсер-гетеросексуалист, - представился я.
- Приятно узнать, что ты не повзрослел. Как дела?
- Плохо, - признался я. - Нужна помощь.
- Тебе нужна помощь?
- Да, - ответил я и все рассказал.
- К вечеру могу приехать, - сказала Рейчел.
- Не нужно, - отказался я. - Благодарю.
Сейчас тебе здесь делать нечего. Лучше займись пока раскопками. Мне необходимо как можно больше узнать о Джерри Костигане и его отпрыске.
- А как имя отпрыска?
- Рассел. Я точно не знаю, как полное имя его отца - Джерри может означать Джеральд, Джером или что-то в этом духе.
- Хорошо, - сказала Рейчел Уоллес. - Разузнаю. В Нью-Йорке сейчас полдень. К ужину, думаю, достану необходимую информацию. Могу я тебе позвонить? - Конечно. - Я продиктовал номер. - Знай, помощь мне противозаконна, и, вполне возможно, тебе потом будут предъявлены обвинения.
- Знаю, - успокоила она. - Позвоню сегодня в девять вечера по местному времени.
- Буду на месте, - пообещал я и повесил трубку.
- Она ведь лесбиянка, - заметил Хоук. - Я однажды ее по ящику видел.
- Лесбиянка, феминистка, борец за права сексуальных меньшинств и скорее всего яростный противник расизма, - сказал я.
- На мой взгляд, ей далеко до идеала настоящей американки, - заявил Хоук.
Я встал, подошел к окну и выглянул на улицу.
- После того как разберемся с Лео, - сказал я, - нужно будет нанести парочку визитов. Первый - к доктору Хилльярду, а затем - к Джерри Костигану. - Кто такой доктор Хилльярд? - спросил Хоук.
- Эта фамилия стояла в ежедневнике Сьюзен. Видимо, тот самый психиатр, к которому она обращалась.
- А где мы отыщем Джерри Костигана?
- Где-нибудь в Милл-Ривер. Думаю, Рейчел удастся откопать его адрес. Если же нет, значит, поедем и спросим.
- Приятно будет навестить старый добрый Милл-Ривер, - обрадовался Хоук.
8
Из ТЕЛЕФОННОЙ КНИГИ Я УЗНАЛ, ЧТО У ДОКТОРА ДОРОТИ Хилльярд кабинет на Русском холме, а из новостей - что "изнуряющая охота за преступниками" распространилась на весь прибрежный район.
- "Изнуряющая", -просмаковал елово Хоук.
- Все вверх дном перевернули, - сказал я.
- Вы действительно убили того человека? - спросила Мэг.
- Действительно, - подтвердил Хоук. - Но для его же блага.
Фэй молчала.
На ланч приготовили бутерброды с арахисовым маслом и растворимый кофе. Масло называлось "Скиппи". Хлеб был бледноватого цвета.
- Мерзость, - прокомментировал я.
- Обычно мы здесь не едим, - сказала Мэг в оправдание.
- Понятно почему, - кивнул я. И съел три бутерброда.
После ланча Хоук принял душ и немножко поспал. Я наблюдал за женщинами. Когда настало время ужина, Мэг сказала:
- Масла больше нет.
Таким образом, на ужин у нас были тосты из белого хлеба, клубничный джем "Крафт" и белое крестьянское вино. Вечерние новости повторили все, что было сказано в утренних и дневных выпусках. Я так и остался с пятнадцатью лишними фунтами. После выпуска новостей мы посмотрели программу о животных и замечательную передачу "Травмпункт".
- Еще денек подобной жизни, - заметил Хоук, - и я пойду сдаваться милл-риверским копам.
В девять часов позвонила Рейчел Уоллес.
- Джерри Костиган - под этим именем его крестили - проживает в Милл-Ривер, в некоем месте под названием "Крепость", Эта самая "Крепость" находится рядом с Костиган-драйв, которая выходит на Милл-Риверский бульвар.
- Я знаю, где находится бульвар, - сказал я.
- Очень хорошо. В сорок восьмом году Костиган унаследовал от своего отца небольшую автотранспортную фирму. Она послужила основой для нынешнего концерна "Транспен", который и сейчас занимается перевозками, но включает теперь и аэроперевозки, сельское хозяйство, гостиничный бизнес, сеть телестанций да еще и продажу оружия и боеприпасов. Иногда Костиган совершает набеги на шоу-бизнес, например, вкладывает деньги в производство кинофильмов. Какое-то время Джерри владел акциями компании звукозаписи, а сейчас, через Рассела, вкладывает деньги в производство видеоклипов. Компания принадлежит и управляется исключительно кланом Костиганов.
Джерри - президент и председатель. Рассел - исполнительный вице-президент. Грэйс Костиган - жена Джерри и мать Рассела - записана как казначей. Их представительства имеются во многих городах.
- Удалось узнать что-нибудь непосредственно о членах семейства?
- О Джерри практически ничего. Затворник. Жертвует деньги консервативным и антикоммунистическим организациям. Однажды попал под расследование сенатской комиссии, изучавшей дело о рэкете в профсоюзах.
Расследование не дало результатов. Его имя связывают с нелегальной торговлей оружием на Ближнем Востоке и в Африке. Но никто никогда не выдвигал против него обвинений.
Судя по всему, он является одним из трех-четырех богатейших людей нашей страны. Родился в двадцать третьем году, женился в сорок четвертом и живет сейчас с той же женщиной. Рассел родился в сорок пятом. Поступил в университет Беркли, но степени не получил. Во время вьетнамской войны был призван в военно-морскую авиацию, однако в период обучения был уволен со службы в связи с пошатнувшимся здоровьем. Что именно ему вписали в белый билет, узнать не удалось.
Большинство этих сведений почерпнуто из старых газет, из рубрик "Кто есть кто". Увольнение было почетным. В семидесятом году Рассел женился на женщине по имени Тайлер Смитсон. Родилось двое детей: Хизер - в семьдесят первом и Джейсон - в семьдесят втором. Где они сейчас, не известно. Сведений о разводе нет. Частенько Рассел представляет в официальных кругах интересы своего отца: "Транспен" имеет в Вашингтоне, округ Колумбия, свой офис, и Рассел много времени проводит именно в этом городе. Он никогда в открытую не объявлял себя лоббистом, но несколько лет подряд одной из его главных задач было заставить правительство поступать в интересах семейного бизнеса. Теперь, став исполнительным вице-президентом - кстати сказать, это совершенно новый пост, до него такого не существовало, - он реже появляется в Вашингтоне, хотя с некоторой регулярностью все же наезжает в столицу. Держит наготове номер в "Л'Анфан Плаза". Несколько раз Рассела арестовывали по незначительным поводам. Например, за появление в публичных местах в нетрезвом состоянии, за вождение автомобиля в пьяном виде, за хранение легких наркотиков. Пару раз он участвовал в драках, возникших в сомнительного рода питейных заведениях. Но ни один из арестов не привел к заключению: дело заканчивалось приездом в полицейский участок адвоката и затыканием рта репортерам и журналистам. Откопать упоминания об этих инцидентах в прессе может только необычайно одаренный исследователь.
- И скромный до застенчивости, - заметил я.
- Я тоже так считаю. В общем, это все, что удалось отыскать. Единственное, что мне хотелось бы добавить: ни отец, ни сын публично не высказывали своих взглядов на проблемы женского движения.
- Удивительно, - сказал я. - По всему видно, что они могли бы стать примерными феминистами.
- Я могу продолжить, точнее, я в любом случае буду продолжать раскопки. Потому что я замечательный археолог. Достану дополнительную информацию, но на это потребуется время.
Может быть, есть что-то особое, какая-нибудь глухая тропка, по которой мне следовало бы пойти?
- Мне необходимы фамилии всех, кто связан с Костиганом, Костиганом-младшим и "Транспеном".
- Внушительный список, - заметила Рейчел Уоллес.
- Я разыскиваю Сьюзен, - сказал я.
- Понятно, - промолвила Рейчел. - Тогда постараюсь собрать как можно больше. Главное - определить, кому уделить первейшее внимание, а кого отложить на потом. И если я не смогу с тобой связаться, то буду сама принимать решения.
- Ты знаешь, чем я занимаюсь, - сказал я. - Делай то, что посчитаешь нужным.
- А когда ты закончишь это дело, когда отыщешь ее, что тогда? поинтересовалась Рейчел Уоллес.
- Об этом будем думать, когда найдем. Главное сейчас - найти ее.
- Значит, вот как ты на это смотришь, - произнесла Рейчел Уоллес. Для тебя это задание, которое нужно выполнить.
-Да.
- И ты думаешь только о том, как это лучше сделать.
-Да
- И ты постараешься обойтись без эмоций.
-Да
- Но ты должен, обязан чувствовать, - сказала Рейчел Уоллес.
- Идеальных людей не бывает, - вздохнул я.
- Помни об этом, - сказала она. - И позвони, когда сможешь.
9
К ПЯТНИЦЕ ИЗ ЕДЫ НИЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ. МЫ ПИЛИ растворимый кофе, слонялись по квартире и глазели в окна.
- Это нечестно, - наконец заявила Мэг. - Вы не имеете права морить нас голодом.
- Вечером наедитесь, - сказал я. - Осталось терпеть каких-то семь часов.
- Я хочу есть, - проныла Мэг. - Давайте я схожу за едой. Я никому ничего не скажу. Принесу хотя бы сэндвичей и еще чего-нибудь.
- Нет, - отрезал я. - Подожди до вечера.
- Я так давно нормально не ел... - вставил Хоук.
- Я тоже, - сказал я. - Да еще плохо спал.
Мы стояли у окна и смотрели на Мишн-стрит.
Я наблюдал за женщинами. Изящных дам здесь, в этом районе, почти не попадалось. В основном полненькие, с излишками веса. Брюки в обтяжку, в руках пакеты с продуктами, но пакетов от "ГАМПа" я не заметил. Молоденькие негритянки почти всегда - несмотря на одежду - элегантные. Девушки-чикано с густыми длинными волосами. Женщины под руку с мужчинами.
И одинокие усталые дамочки.
- Трудно заниматься ничегонеделанием, - пожаловался Хоук.
- Ожидание - это тоже дело, - сказал я.
Хоук пожал плечами:
- Трудно ждать. Трудно не думать, пока ждешь.
- Я думаю о том, как ее найти, - сказал я. - Вот и все.
- М-м, - протянул Хоук.
Наши женщины смотрели телевизор. На экране улюлюкали и свистели зрители какой-то викторины.
- Сартр утверждал, что ад - это люди, - заметил я.
- Он не видел, что такое телевикторина, - уточнил Хоук.
Из окон была хорошо видна пиццерия. Люди покупали пиццу кусками и ели на ходу. Я им завидовал.
- Если Лео - такая дрянь, как утверждают крошки, - сказал Хоук, тогда, может, лучше его прикончить?
- Иначе он их достанет?
- Да. - кивнул Хоук. - Ты сможешь?
- Придется смочь, - вздохнул я.
Мы еще немного посмотрели в окно.
- У тебя мозги загажены, - сказал Хоук. - Слишком много правил. Хладнокровно убить Лео- это против них. И против них же - позволить ему убить ни в чем не повинных шлюх. - Он улыбнулся.
- Мы использовали этих шлюх, - напомнил я.
- Значит, должны прикончить Лео, - сделал вывод Хоук.
- Если мы его убьем и пришьем телохранителя, женщинам придется объяснять полиции, что это за жмурики.
- Это в том случае, если дамочки намерены жить здесь и дальше, сказал Хоук.
Я повернулся и спросил:
- Вы снимаете эту квартиру или она принадлежит вам?
- Снимаем ее у Лео, - сказала Мэг.
Хоук рассмеялся:
- Наш пострел везде поспел.
- Вы подписывали бумагу о найме? - спросил я.
Фэй без намека на веселость расхохоталась мне в лицо. Мэг отрицательно покачала головой.
- Ну и жучила, - сказал я Хоуку. - Квартира принадлежит Лео, он сдает ее шлюхам, они платят ему за аренду, используют для работы и отдают часть доходов. Лео получает двойную прибыль.
- Сие означает, что, если эти две пташки упорхнут, никто не будет знать, что они вообще здесь были, - сказал Хоук.
- Да. А если они вдруг перестанут приносить доход, Лео спокойно сунет сюда двух других, а этих выкинет.
Фэй смотрела на нас.
- Зачем вам все это нужно? - спросила она Со вчерашнего дня это были ее первые слова.
- Лучше знать, чем не знать, - сообщил я.
- Вы решили убить нас, - произнесла Фэй.
- Господи, - сказала Мэг и повернулась к Фэй, оторвавшись от созерцания викторины.
- Вы хотите выяснить, хватятся ли нас и кто знает о том, что мы здесь работаем?
- Как, вы думаете, отреагирует Лео, когда его ограбят в его же собственной квартире? - задумчиво спросил я.
- Мы никому ничего не скажем, - сказала Мэг. Она наклонилась вперед, зажав руки между колен. - Ей-богу, не скажем.
Фэй потянулась и дотронулась до стиснутых кулаков Мэг.
- Что именно вы имеете в виду? - спросила она.
Рука ее успокаивающе лежала на стиснутых кулачках Мэг.
- А если Лео обвинит в происшедшем вас? - спросил я.
- Боже мой! - прошептала Мэг. И принялась раскачиваться.
Фэй похлопала ее по руке.
- Об этом я не подумала, - сказала она.
И замолчала.
Мэг высвободила руку из-под успокаивающей ладони Фэй и прижала ее ко рту.
- Господи, - шептала она сдавленно. - Господи, Господи, Господи.
- Он может подумать, что мы в этом замешаны, - сказала Фэй. Наверняка поймет, что именно мы рассказали вам о том, как он собирает деньги. К тому же быть ограбленным перед своими девицами... Даже если он ничего не поймет, все равно нас уделает.
- Если придется отсюда убираться, вам есть куда пойти? поинтересовался я.
Примерно полминуты Фэй смотрела на меня, потом ответила:
- Мы не Красные Шапочки.
- Отлично, - сказал я. - Тогда собирайтесь и будьте готовы к уходу.
Мэг прекратила бормотать свое "Господи".
Ее кулачки были крепко прижаты ко рту, она перестала качаться и поверх кулачков посмотрела на нас с Хоуком.
- Пошли, надо собраться, - с улыбкой обратилась к ней Фэй.
Женщины направились в спальню. Хоук смотрел в окно, на Мишн-стрит, и тихонько напевал: - Прощай, Лео, прощай, как тяжело расставаться с тобой.
- Что мне в вас, черных, нравится, - сказал я, - это то, что душа у вас широкая.
Хоук отвернулся от окна и ухмыльнулся: - Рожден петь, милый, рожден плясать.
10
ЛЕО ПОСТУЧАЛ в ДВЕРИ РОВНО в пять. ПОКА Фэй впускала его, мы с Хоуком стояли за дверью.
- Привет, Лео, - сказала Фэй. - Элли, заходи.
Бархатистый голосок промурлыкал так тихо, что я едва разобрал:
- Хорошо прошла неделька, девочки?
Дверь закрылась, и перед нами возникли двое. Мы с Хоуком направили на них стволы. Лео был крупный мужчина с аккуратно уложенными седеющими волосами. Он носил очки в роговой оправе и полный костюм от братьев Брукс. Рубашка-в полоску, вязаный галстук, твидовый пиджак, серые фланелевые брюки, шотландские ручной выделки мокасины. За его спиной возвышался Элли, выглядевший так, словно воспитывался на фильмах Виктора Мэтьюра: волнистые волосы, набрякшие веки, темная рубашка и белый галстук.
Воротник кожаной куртки поднят, а в уголке рта дымится сигарета. За моей спиной фыркнул Хоук.
Лео посмотрел на нас, затем оглянулся на Фэй.
Мзг стояла, прислонившись к стене.
- Курва, подставила меня, - промямлил Лео.
Он крепко сжимал ручку чемоданчика. Не аккуратного атташе-кейса, а достаточно большого потертого саквояжа.
- Идите за вещами, - велел я женщинам.
Мэг начала было что-то говорить, но Фэй остановила ее, и они быстро двинулись по коридору в спальню.
Лео взглянул на меня, на его верхней губе выступил пот, глаза влажно блестели.
- Я поджарю им задницы, - заявил он.
- Толковать с ним совершенно бесполезно, - сказал Хоук.
- Ты прав.
Поплотнее сомкнув зубы, я выстрелил в Лео.
Он отступил на несколько футов и грохнулся на пол.
Элли как раз сунул руку под куртку, когда его застрелил Хоук. Элли упал на Лео, ногами к кухне. Запах пороха стоял в комнате, а эхо, казалось, еще звучало в тишине. Я взял саквояж, поставил его на стойку и открыл. Он был набит деньгами. Хоук вытащил бумажники у Лео и Элли и принялся просматривать содержимое.
- У Лео шесть кредитных карточек на шесть разных имен, - сообщил Хоук. - Мне кажется это бесчестным.
Фэй и Мэг осторожно высунулись из коридора.
- Мне кажется, вам лучше на это не смотреть, - сказал я им.
Мэг сразу же отвернулась, а Фэй внимательно оглядела тела. На ее лице ничего не отразилось.
Она перевела взгляд на меня.
- Что будет с нами? - спросила она.
Я вытащил из саквояжа четыреста долларов и протянул ей.
- За два дня работы, - сказал я.
- И мы можем уйти?
-Да.
- Вы застрелили его из-за нас, - заявила она. - Он ведь решил, что мы его подставили.
Денег в чемодане оказалось слишком много, и я не смог их сразу пересчитать.
- Кидай, что нашел, сюда, - бросил я Хоуку, - и давай выкатываться.
Он положил кредитные карточки, права, пистолет Элли и деньги из обоих бумажников в саквояж.
- Тут еще ключи от машины, - сказал Хоук. - Надеюсь, Лео разъезжает не в балаганном фургончике?
- В такой одежде - вряд ли, - предположил я. - Скорее, на "БМВ".
Фэй все еще стояла в коридоре и смотрела на меня. Мэг спускалась по лестнице с двумя чемоданами.
- Вам не нужно было их убивать, - сказала она. - Зачем же вы так?
- Мне это показалось заманчивым, - заметил я. - Двух незнакомых мужчин за двух незнакомых шлюх.
- Вас мы знали несколько лучше, чем Лео, - объяснил Хоук.
- До свиданья, - попрощался я. - Простите за беспокойство.
- Пока, - отозвалась Мэг.
Фэй смотрела нам вслед, пока мы спускались по лестнице и выходили на улицу.
У обочины был припаркован серый "вольво".
- Почти в точку, - восхитился Хоук. - Вот ведь котяра. Не рассчитывал на подобный прием.
Он сел за руль, я устроился рядом, закинув саквояж на заднее сиденье, и мы двинулись по Мишн-стрит.
- Сначала поедим, - сказал Хоук, - но что дальше?
- Милл-Ривер, - откликнулся я. - Хочу взглянуть, как поживает Джерри Костиган.
- Любишь бизонье жаркое? - спросил Хоук.
- Конечно. И оленье, и говяжье...
- Нет, именно бизонье. На ВаН-Несс есть одно местечко, где подают бизонов. Мы проскочим внутрь - незаметно, - немного поедим, выскользнем обратно и отправимся в Милл-Ривер.
- А если покажутся копы, - сказал я, - поставим фургоны в круг и будем отбиваться.
Саквояж мы заперли в багажнике "вольво" и зашли в "Забегаловку Томми", где отведали бизоньего жаркого. Бизоны по вкусу сильно напоминали говядину. Но я ничего не имею против бизонов. Мы съели по огромной порции, вместе с пончиками и гарниром из мелконашинкованной капусты, запив все тремя бутылками пива "Энкор стим". Копов я не заметил. Сирены не выли. В ресторан не зашел ни один вооруженный офицер, и никто не клал нам руки на плечи. Мы спокойно поели, вышли из ресторана и отправились на юг, к Милл-Ривер.
Через десять минут после того, как мы выехали за черту города, я попросил Хоука остановиться и съехать на обочину. Меня стошнило.
Когда я снова сел в "вольво", Хоук сказал:
- Ты застрелил Лео, чтобы шлюхи остались целы.
Я промолчал.
- Это было необходимо, - сказал Хоук.
- Я знаю, - согласился я.
- Немного погодя полегчает. Правда, будешь чувствовать себя не в пример лучше, - сказал Хоук.
- Не в пример лучше Лео, - сострил я.
11
ПОКА ХОУК ВЕЛ МАШИНУ, я ПРОСМОТРЕЛ СОДЕРЖИМОЕ саквояжа. Пистолет Элли оказался "кольтом" 45-го калибра с полной обоймой. Таким образом, у нас было четыре пистолета без запасных боеприпасов. К каждому пистолету полагались свои патроны, и если дело затянется, придется переорганизовывать арсенал. Двадцать пятый я оставил при себе, а полицейский тридцать восьмой с одним использованным патроном и сорок пятый "кольт" сунул в саквояж, затем сосчитал деньги.
Когда закончил, мы снова ехали по Сто первому шоссе к югу от аэропорта.
- Одиннадцать тысяч пятьсот семьдесят восемь долларов, - сообщил я.
- Восемь долларов? - уточнил Хоук. - Кто же это платит шлюхе восемь долларов? "Получишь, малыш, все чудеса мира всего за тридцать восемь зеленых!"
- Может быть, это Эллины карманные деньги, - предположил я.
- Да, такой парень вполне мог таскать с собой восемь долларов, сказал Хоук.
Я снова сунул деньги в саквояж и затем просмотрел водительские права и кредитные карточки. Три "АмериканЭкспресс", "Виза", две "Мастеркард" - и все на разные фамилии. На каждую фамилию имелись свои водительские права, на каждом из которых была наклеена фотография Лео.
- Если тебе нацепить очки в роговой оправе, - сказал Хоук, - и сбрить пятидневную щетину, ты вполне мог бы воспользоваться этими карточками. Ты вообще смахиваешь на Лео.
- Лучше я отращу бороду, - отозвался я. - Все будут думать, что с тех пор, как я фотографировался, у меня изменились вкусы, и это скроет мою мощную волевую челюсть, потому что у Лео она слабовольная и ненадежная.
Кредитные карточки тоже отправились в саквояж.
- Помнишь, где Милл-Риверский бульвар?
-Угу.
- Джерри Костиган живет рядом с ним, в каком-то местечке на Костигановском проезде под названием "Крепость",
- "Крепость"? - переспросил Хоук.
- "Крепость".
- Чем больше у вас, белых придурков, денег, - сказал Хоук, - тем глупее вы становитесь.
- Минутку, минутку, - возразил я. - Не ты ли вырос в местечке под названием "Гетто"?
- Черт, - ругнулся Хоук. - Поймал.
- Вот так-то, нахал нетерпимый.
Хоук несколько секунд вел машину молча, а потом начал хохотать.
- Может быть, я перееду в Беверли-Фармз, - сказал он, - прикуплю дом побольше и назову его "ГЕТ-ТО". - "Гетто" он произнес, разделив его на две части [Игра слов, основанная на одинаковом звучании сущствительного GHETTO (гетто) и глаг. GET ТО, значение которого можно передать существительным "убежище", или словосочетанием "укромный уголок". ]
- Белые расисты и ку-клукс-клан позеленеют от злости, - сказал я.
- Пусть только в штаны не наделают, - хмыкнул Хоук.
Когда мы съехали со Сто первого шоссе, начало садиться солнце, его жестокие лучи ударили прямо в зеркальце заднего обзора, и Хоуку пришлось вытянуть шею, чтобы не ослепнуть. Сначала мы поехали по бульвару Милл-Ривер не в ту сторону, но, поняв ошибку, сделали разворот и двинулись в обратную сторону, пока не наткнулись на Костигановский проезд. Хоук остановил машину на обочине, и, слушая тихое урчание мотора, мы сидели и наблюдали за дорогой.
Перед нами на доске красного дерева было вырезано и покрыто золоченой краской: "ЧАСТНАЯ ДОРОГА". Она, извиваясь мимо нас, вползала в каньон. Никаких почтовых ящиков, Ничего такого, что бы говорило, что здесь кто-то проживает. Гора, в которую врезался каньон, была лесистой и мирной. Тишину не нарушало даже пение птиц.
- Давай пройдемся, - предложил я.
- Это может быть далеко, - сказал Хоук.
- Времени предостаточно, - заявил я.
Он вылез из машины, открыл багажник и взял домкрат. Я сунул в карман джинсов двадцать пятый. Мы отправились по дороге. В заднем кармане штанов Хоука лежал огромный сорок четвертый, рукоятка высовывалась наружу. Тяжелое оружие оттягивало брюки вниз: ремни у нас забрали еще в милл-риверском полицейском участке.
- На следующей стоянке, - сказал я тихо, - обязательно купим ремни.
- Хреново будут выглядеть девичьи спасители, если штаны у них вдруг упадут, - согласился Хоук.
- Уж не сэр ли Гавейн это сказал? - спросил я.
Хоук поднял руку, и мы застыли на месте.
Рядом не было никого, но за поворотом слышалось радио: толстяк Фэтс Домино пел свою "Блюбери-Хилл".
- Старый добрый рок-н-ролл, - пробормотал Хоук.
Мы вошли в лес и стали пробираться между деревьями, ориентируясь на звуки музыки.
Она доносилась из сторожки, стоящей слева от кованых железных ворот, от которых в обе стороны простиралась десятифутовая, сложенная из каменных глыб стена с колючей проволокой поверху. За воротами дорога, извиваясь, вписывалась в шикарный зеленый английский газон, а затем снова исчезала вдали. Хоук присел рядом со мной на корточки. Мы послушали, как диск-жокей треплется с кем-то из Менло-парка. Через открытую дверь я видел голову человека, откинувшегося назад и сложившего руки так, будто он сидит на стуле, задрав ноги вверх.