Перетти Фрэнк. Пронзая тьму

   Донна рассмеялась:
   – Послушайте, насколько мне известно, она просто выполняет свою работу. Если хотите знать мое мнение, то Том – больной человек, и, думаю, она это понимает.
   – А как насчет первого визита Бена Коула на фабрику, к Зоби Грейсон? Это вы доложили сержанту Маллигану о приходе Бена?
   – Вы хотите сказать: донесла!
   – Как вам угодно.
   – Я и не знакома-то с Маллиганом толком. С какой стати мне докладывать ему о визитах его собственного подчиненного?
   Марк посмотрел на Донну, и она ответила ему твердым взглядом. Вопросов больше не оставалось.
   – Донна… вы не очень искусно лжете. Она улыбнулась все той же издевательской, насмешливой улыбкой.
   – Напротив, Марк. Ведь именно вы удовлетворили мое ходатайство о вступлении в члены церкви. Марк кивнул.
   – Да, я. Именно я. – Он наслушался достаточно на сегодня. – Что ж, я могу поступить по библейскому образцу и вернуться сюда с несколькими свидетелями, чтобы повторить весь этот разговор с вами, но… как вы полагаете? Вероятно, это не стоит трудов?
   Донна продолжала нагло улыбаться.
   – Действительно, в этом нет необходимости. Зазвонил телефон. Донна взяла трубку.
   – Да. Хорошо. Сейчас буду. – Она положила трубку. – Очень жаль, но это был мистер Берген. Он хочет видеть меня прямо сейчас.
   – Знаю, – сказал Марк, поднимаясь с кресла. Он вышел за дверь и двинулся по проходу между станками. Донна следовала на небольшом расстоянии за ним.
   Офис мистера Бергена располагался на полпути к лестнице. Марк заглянул в окно кабинета; Эбби Грейсон, Кайл Кранц и его друг Билли уже находились там. Мистер Берген, сурового вида мужчина шестидесяти с лишним лет, расхаживал по офису в нетерпеливом ожидании, заметно рассерженный.
   Марк приоткрыл дверь и просунул голову в кабинет – ровно настолько, чтобы поймать взгляд мистера Бергена. Берген мгновенно обернулся: он ждал Марка.
   – Все правда, – сказал пастор.
   Потом он закрыл дверь и двинулся своим путем, задержавшись лишь на мгновение, чтобы обернуться и убедиться, что Донна Хемфайл вошла в офис своего босса.

37

   Люси Брэндон чувствовала мурашки по телу и спазмы в желудке. Сегодня это был уже второй такой телефонный звонок, оторвавший ее от работы и напугавший до смерти.
   – Не разговаривай с Хоганом, – сказала ее некогда добрая подруга Клэр Иохансон. – Не говори ни слова ни ему, никому из этих людей! Ты очень сильно навредишь себе, если не будешь скрывать все, что тебе известно!
   Люси старалась говорить тихо, чтобы Дебби не услышала.
   – Клэр, что случилось?
   – Ничего не случилось!
   – Мне звонил Гордон Джефферсон точно с таким же предупреждением. Он был крайне нелюбезен. Он постоянно повторял, что у меня возникнут серьезные неприятности с законом, если какая-нибудь информация просочится, а я даже не понимаю, о чем он говорил…
   Клэр ответила не сразу. Она судорожно придумывала какой-нибудь достаточно убедительный ответ – или явную ложь.
   – Скоро состоится слушание в федеральном апелляционном суде, и положение становится критическим, вот и все. Думаю, просто все мы нервничаем.
   – Но зачем набрасываться на меня?
   – Дело не только в тебе. Мы сейчас предупреждаем всех, даже друг друга. Слишком много информации просачивается наружу, и это может завалить наше дело в суде. Мы должны соблюдать осторожность. Уверена, ты все понимаешь.
   – Все это так неожиданно.
   – Ну, это просто так кажется. Не тревожься ни о чем. Просто успокойся и впредь держи язык за зубами. Мне надо идти.
   «У меня сейчас голова лопнет, – подумала Люси. – Я просто сойду с ума, впаду в буйное помешательство».
   Дзинь!
   Клиент у стойки. «Нет, я никого не могу видеть, я ни с кем не могу разговаривать. Я просто хочу убраться отсюда. Но куда мне идти? Как объяснить все дочери? Как рассказать, в какую беду я попала по собственной воле?»
   Дзинь!
   «О, где же Дебби? – Люси взглянула на часы. – Замечательно! Она ушла на перерыв. Вероятно, покупает в магазине напротив жевательную резинку или еще какую-нибудь ерунду».
   – Иду.
   Она взяла себя в руки, стараясь успокоиться, и вышла из служебного помещения.
   Клиентом оказался Том Харрис.
   Оба мгновенно почувствовали смущение, даже легкий испуг.
   – О, извините, – сказал Том. – То есть я не должен был…
   Люси беспомощно огляделась по сторонам. В зале больше никого не было.
   – Я могу обслужить вас.
   Том чуть отступил от стойки и положил перед Люси несколько пакетов.
   – Я хотел отправить это своим родственникам.
   Люси придвинула к себе пакеты, перевернула их один раз, потом второй, прочитала адреса, потом перечитала снова, все еще не в состоянии понять смысл написанного. Она просто не могла думать. Кажется, посылки нужно взвесить. Она положила все три на весы одновременно и дрожащими неверными пальцами стала двигать скользящую гирьку. Нет-нет, так не пойдет, не все три разом…
   Она сняла пакеты с весов и, не поднимая глаз, попыталась сказать: «Мне очень жаль, что все так вышло», – но ее дрожащий голос звучал еле слышно.
   Однако Том расслышал Люси.
   – Конечно. Мне тоже жаль.
   Она попыталась сосредоточиться на посылках.
   – Полагаю, мы не должны обсуждать это.
   – Понимаю.
   – Вы думаете, Эмбер одержима бесами?
   Эти слова не вырвались у нее случайно – Люси выдавила их с усилием. Она хотела знать.
   Но Том Харрис был вынужден молчать – и молчал. И хотя ему очень хотелось ответить, он мог лишь смотреть на Люси с ужасно расстроенным видом.
   – Вы знаете: я не могу говорить об этом.
   – Я должна знать. Для себя самой.
   Он печально покачал головой с выражением муки на лице.
   – Я не могу говорить об этом. Но послушайте… Люси обратилась в слух.
   – Э-э… Иисус Христос победил духовные силы зла на Кресте. В Библии говорится, что Он обезоружил их и разоблачил перед всеми. Он обладает всей властью над ними, и Он передал эту власть Своим людям, истинно верующим в Него. Он – ответ на все вопросы. Это все, что я могу сказать.
   – Вы когда-нибудь видели человека, одержимого бесами?
   Том взял со стойки свои пакеты.
   – Мне бы очень хотелось поговорить с вами об этом. Возможно, когда судебный процесс закончится, а? Я… Послушайте, только не обижайтесь, хорошо? Я отправлю посылки позже.
   Он торопливо вышел прочь, оставив Люси с ее вопросами, так и не получившими ответа.
   – "Эванс, Сантинелли, Фарнсворт и Маккатчен", – сказала секретарша.
   – Мистера Бэрдайна, будьте любезны, – раздался женский голос на другом конце провода. Секретарша замялась.
   – Э-э… Мне очень жаль, но мистер Бэрдайн умер. Он занимался какими-то вашими делами? Мы можем найти ему замену.
   Новость по понятной причине потрясла собеседницу.
   – Я не ослышалась, мистер Бэрдайн умер?
   – Да, к великому сожалению. Он погиб в автомобильной катастрофе несколько недель назад. Это был настоящий удар для всех нас, его коллег по работе.
   – О, я… я потрясена.
   – Мне очень жаль. Возможно, вы захотите поговорить с мистером Махони, непосредственным начальником мистера Бэрдайна. Возможно, он сумеет помочь вам.
   – Нет, спасибо. Мне нужно сначала разобраться со своими делами.
   – Хорошо. Спасибо за звонок.
   – До свидания.
   Секретарша повесила трубку и вернулась к своей работе: она печатала письмо на хитроумной электронной машинке, сидя за массивным дубовым столом с медной отделкой в устланном ковром офисе с обшитыми деревянными панелями стенами и затейливыми светильниками; а по коридорам, со своими дипломатами, скоросшивателями и желтыми папками с делами, сновали седовласые старшие компаньоны, одетые с иголочки младшие компаньоны, агрессивные ассистенты, честолюбивые секретари и могущественные посетители, сохраняющие свое инкогнито, – все с плотно сжатыми губами и высоко поднятыми подбородками.
   Чикагский офис юридической фирмы Эванса, Сантинелли, Фарнсворта и Маккатчена был не просто дворцом, это была твердыня власти и юридической элиты, где знание означало силу, а время деньги – и деньги огромные. Здесь творцы прецедентного права и зодчие судебного прецедента выковывали будущее, оспаривая, перетолковывая, искусственно подтасовывая и даже извращая законы в своих интересах – настолько сильно и часто, насколько позволяли им деньги, мастерство, связи и власть.
   В этой фирме служили отборные юристы – покровители избранных и устранители незначительных, поручители успеха и пособники провала.
   На самом верху этой башни из слоновой кости, этой колоссальной пирамиды восседал безжалостный и могущественный мистер Сантинелли.
   – Добрый день, мистер Сантинелли, – сказала секретарша.
   – Добрый день, – ответил он, чуть растягивая рот в дежурной улыбке и протягивая руку за напечатанным письмом. – В ближайшие полчаса у меня будет особая встреча. Не звонить, не беспокоить.
   – Слушаюсь, сэр.
   Сантинелли прошел к огромной двери красного дерева. Служащий распахнул ее, пропуская босса, а потом закрыл – словно задвинул плитой склеп.
   Сантинелли оказался в личном конференц-зале, смежном с его кабинетом – звукоизолированном, закрытом для посторонних и довольно мрачном помещении. Деревянные панели и мебель все так же, казалось, поглощали свет, а бархатные занавеси от потолка до пола были все так же плотно задвинуты на окнах.
   В конце комнаты стояли тесным кружком трое мужчин и разговаривали приглушенными голосами. При появлении Сантинелли они приветственно склонили головы.
   Одним из них был мистер Хулл – человек, которому поручили убийство Салли Бет Роу.
   Сантинелли быстро уладил некоторые формальности.
   – Господа, позвольте мне официально представить вам мистера Хулла, который будет помогать нам в текущих неотложных делах. Мистер Хулл, познакомьтесь с мистером Эвансом, моим компаньоном, который в настоящее время целиком отдался нашим юридическим делам, и с мистером Маккатченом, главой администрации и финансовым директором фирмы.
   – Очень приятно, – сказал Хулл.
   – Я разговаривал с мистером Горингом в Саммите и с мистером Стилом в центре «Омега», – сообщил Сантинелли. – Всем нам ясно, что Салли Роу пытается установить личность владельца кольца, которое она сняла с пальца Ван Бауэр, и использует деньги Ван Бауэр на свои разъезды по стране в поисках информации. Они согласились, что при помощи списков она вполне может выйти на покойного Джеймса Бэрдайна, а следовательно явится сюда – хотя, когда именно это произойдет, неизвестно. На этот случай мистер Хулл обеспечил здание необходимой охраной – и, конечно, мистер Хулл, мы рассчитываем, что вы не повторите оплошности, допущенной в Бентморском университете.
   – Я бы сказал, в тот раз мы слишком осторожничали. Сейчас я увеличил численность охраны вдвое, и теперь мы будем действовать значительно жестче.
   – Слушание в федеральном апелляционном суде состоится в понедельник, – раздраженно сказал Сантинелли.
   – Постановление в нашу пользу послужит нам слабым утешением, если Роу останется на свободе. Когда она появится здесь, можете привести ее в этот кабинет и убить прямо здесь.
   Хулл подавил смешок.

* * *

   Разрушитель и двенадцать его уродливых подручных, которые стояли здесь же, по другую сторону стола, не стали сдерживать смех, но бурно возликовали при мысли об убийстве этой женщины.
   Однако Разрушитель позволил себе удовольствие повеселиться лишь на короткий миг. Он до сих пор был покрыт синяками и позором после недавней встречи со Стронгманом, и сейчас к его радостному возбуждению при мысли о скорой смерти Салли Роу примешивалось отчаяние.
   «Вы схватите ее на этот раз! – прорычал он, взмахивая крыльями и указывая пальцем через стол. – Вы схватите ее и убьете!»
   Потом он крикнул своим воинам:
   – Окружайте здание, поставьте часовых по всему городу! На сей раз она не ускользнет от нас!
   С громовым боевым кличем бесы ринулись из кабинета, почти обезумев от жажды крови.
   Разрушитель устремил свирепый взгляд на Хулла и пробормотал себе под нос:
   «Иди к нам, Салли Роу. Как бы ты себя ни чувствовала, защищенной Крестом или нет, на этот раз нас ничто не остановит. Ничто!»

* * *

   На окраине Чикаго, в мрачном, затхлом номере дешевой гостиницы сидела Салли Роу, уставившись на телефон и думая, что же делать дальше. Итак, Джеймс Бэрдайн мертв! Она потратила немало времени, готовясь встретиться с ним лицом к лицу и поставить все вопросы ребром, и была уже так близка к цели – но что же ей делать теперь? Что ж, навещать фирму Эванса, Сантинелли, Фарнсворта и Маккатчена не имело смысла. Человек, которого она искала, больше там не работал.
   Но, совершенно очевидно, что Бэрдайн был не единственным игроком в этой игре, в ней участвовали другие игроки и стратеги – от неотесанных полицейских Бэконе-Корнера до воспитателей умов в центре «Омега» и самых высокопоставленных лиц в правлении Бентморского университета, и даже выше. Все они знали о ней, все они стремились заполучить кольцо, и все они, похоже, горели решимостью убить ее.
   Она неохотно вернулась к старой мысли, которую обдумывала уже несколько раз в течение последних недель, и снова принялась рассматривать ее. Оставался один последний ход, который она могла попробовать, один последний способ установить личность людей, повинных во всем этом кошмаре, – и победить или умереть. Как она сказала? Победить или умереть? Скорее всего, придется умереть, если Господь не сочтет нужным пощадить ее.
   Забавно. Пока она не пришла к Кресту, она не видела причин жить, но боялась смерти. Теперь у нее появилась причина жить, но страх смерти исчез полностью. Она чувствована какую-то странную умиротворенность, чарующий покой и безмолвие глубоко в душе. Когда-нибудь в будущем она проанализирует это чувство и сумеет объяснить случившееся с ней, если она проживет достаточно долго. А если нет… Что ж, возможно, она уже довольно пожила на этом свете.
   Салли снова достала блокнот и начала писать свое самое последнее письмо Тому Харрису.
   Натан и Армут пребывали в напряженном ожидании, просчитывая дальнейшие тактические ходы, но находились рядом с Салли, когда она начала письмо.
   – Слово ее свидетельства, кровь Агнца – и она не настолько любит жизнь, чтобы бежать от смерти, – сказал Натан.
   – Итого три, – сказал Армут.
   Ручка Салли легко скользила по бумаге.

   "Том, это мое последнее письмо вам. Я рассказала вам обо всем, что сделала и что знала, и поделилась с вами радостью встречи с Господом и Спасителем, Которому вы служите. Что еще остается, как не встретиться с вами лицом к лицу и положить конец всем нынешним бедам?
   У меня не осталось ни тени сомнения в том, что ААСГ является скрытым мощным двигателем последних событий и имеет отношение к покушению па мою жизнь, которое в свою очередь связано с наступлением на вас и вашу школу. Сейчас в моем владении находится золотое кольцо, снятое с пальца моей несостоявшейся убийцы, а также четыре тома «Исторического обзора и списков Королевского и Священного ордена нации», которые доказывают принадлежность кольца ныне покойному Джеймсу Эверетту Бэрдайну, адвокату, бывшему на хорошем счету у ААСГ. Кроме того, я располагаю другой информацией, значительную часть которой сообщила вам в письмах и которая окажет вам неоценимую помощь в судебном процессе.
   Все, что мне остается сейчас, это вернуться в Бэкопс-Корнер и помочь вашему адвокату выстроить защиту, а затем дать свидетельские показания в вашу пользу на открытом судебном заседании.
   Полагаю, настало время поговорить с вами. Пожалуйста, позвоните мне в гостиницу «Караван»".

   Она написала свой адрес, номер телефона и закрыла блокнот. Если она поторопится, то еще успеет снять копию с письма и отправить его.
   Но сначала ей нужно написать еще одно письмо. Салли поспешно перелистала блокнот в поисках чистой страницы – к этому времени она исписала уже два блокнота и начала третий – и приступила к своему первому и последнему письму Бернис Крюгер, в редакцию «Аштон Кларион». Она писала торопливо, излагая только самое главное.
   Молодой служащий почтового отделения уже складывал почту в мешок для отправки вечерней машиной, когда к стойке подошла женщина в джинсах и синей куртке. Он спешил, почтовый фургон мог подойти с минуты на минуту. Он быстро обслужил женщину, наклеил на конверты нужные марки и сгреб остальные письма в мешок.
   Вот и машина! Служащий схватил мешок и быстро направился к задней двери.
   Женщина вышла, радуясь, что успела.
   В этой спешке одно письмо выпало из мешка и осталось лежать на полу под стойкой, лицевой стороной вниз.
   Оно было адресовано Бернис Крюгер, в редакцию «Аштон Кларион».

38

   В понедельник утром, без предварительного извещения и совершенно неожиданно факс в редакции «Аштон Кларион» пропел свою электронную трель и остался неуслышанным в обычной суматохе, которая царила по понедельникам утром, в преддверии выхода очередного номера газеты. Бернис вовсе не услышала звонка, она разговаривала по телефону в застекленном кабинете Маршалла, стараясь убедить Эдди, владельца хлебопекарни, купить еще две дюймовых колонки, чтобы ей не пришлось заполнять этот пробел дурацкими объявлениями в одну строчку.
   – Послушайте, – говорила она, – мы сделаем пончик покрупнее и увеличим чашку с кофе, ну, нарисуем побольше пара над чашкой или что-то в этом роде. Читателям это сразу бросится в глаза. Даю вам слово!
   – Бернис! – постучала в стекло Шерил. – Тебе пришел факс!
   Бернис подняла глаза на Шерил.
   – Что?
   Шерил что-то ответила, и Бернис расслышала сквозь перегородку только слово «факс». Все остальное предназначалось для умеющих читать по губам.
   Факс? От кого? Пока что она тратила усилия впустую.
   В трубке звучал недовольный голос. Бернис надо было что-то ответить.
   – Да. Что ж, подумайте над моим предложением, Эдди, ладно? Я сделаю вам десятипроцентную скидку. Хорошо, а я подумаю над вашим предложением. Окей, до свидания.
   Шерил легко постучала в дверь кабинета, приоткрыла ее и бросила Бернис листок с только что полученным по факсу сообщением.
   Бернис подхватила листок на лету и бросила на него беглый взгляд.
   О! Это от Клиффа Бингэма, ее знакомого из Вашингтона! Она совершенно о нем забыла. Отлично, отлично! Он нашел методическое пособие «Обретение истинного Я» для учащихся четвертого года обучения в Библиотеке Конгресса и послал ей факсом титульный лист издания с нацарапанными наверху словами: «Бернис, это то, что ты ищешь? Клифф».
   Она улыбнулась. «Да, Клифф, ты хорошо постарался, но Маршалл уже видел пособие; ты немного опоздал. Но все равно спасибо».
   Она нашла в своей электронной записной книжке номер Клиффа, набрала его и в ожидании гудков и ответа снова стала рассматривать титульный лист.
   И тут Бернис увидела это. Она бросила трубку на рычаг. Она снова тщательно просмотрела титульный лист. Проверила дату выхода издания.
   Потом взяла трубку и лихорадочно набрала домашний номер Коула в Бэконе-Корнере.
   – Алло? – Это была Бив Коул.
   – Привет, Бив. Это Бернис Крюгер из Аштона.
   – О, привет! Чем могу служить?
   – Мне нужно срочно поговорить с Маршаллом!
   – О-о, его сейчас нет дома, и я не знаю, где он.
   – Мне нужно… вот незадача! Он сказал, когда вернется?
   – Нет, он постоянно бегает по городу, так что я никогда не знаю, где он
   – и где Бен.
   – Бив, послушайте, я собираюсь послать ему кое-что по факсу. Он сможет сразу по возвращении забрать сообщение у Джуди?
   – Да, если контора будет открыта.
   – Я собираюсь послать факс в контору Джуди прямо сейчас, а вы передайте Маршаплу, чтобы он немедленно отправлялся туда и забрал сообщение, хорошо?
   – Окей, я передам. Эй, у вас взволнованный голос!
   – Да, я немного взволнована-до-скорого-до-свидания!
   Бернис вылетела из кабинета и бросилась прямиком к факсу.
   «Маршалл, где же ты?»

* * *

   Люси Брэндон разбирала утреннюю почту, сортировала, раскладывала по абонентным ящикам и распределяла по четырем разным маршрутам почтовых фургонов. Она чувствовала себя больной, до предела измотанной, совершенно обессиленной и начинала ненавидеть свою работу, особенно когда приходили письма от «С. Б. Роу».
   Как вот это, только что вынутое из мешка: стоило ей подумать о нем, как оно оказалось у нее в руке! Сколько же всего их уже пришло? Должно быть, больше тридцати. Тридцать с лишним конвертов – и все набиты одинаковыми, сложенными в несколько раз линованными листами, исписанными одним и тем же стремительным почерком, различимым сквозь бумагу, и все адресованы Тому Харрису.
   "Получается, когда я переправлю это письмо, я нарушу федеральный закон тридцатый с чем-то раз. Замечательная мысль. А что, если просто доставить его Тому Харрису? Что, если просто положить это письмо – всего одно, всего один раз – в почтовый ящик Тома?
   – Доброе утро, Люси!
   Она буквально подпрыгнула на месте, уронив письмо на пол.
   Сержант Хэролд Маллиган!
   – Сержант! Что вы делаете в служебном помещении? Вы напугали меня до смерти!
   Он наклонился и поднял письмо с пола.
   – А, еще одно, да?
   Люси попыталась забрать письмо у Маллигана.
   – Да, большое спасибо… Он не отдал ей конверт.
   – Эй, просто продолжайте работать, Люси. Я получил приказ относительно любых дальнейших писем от небезызвестной вам мисс.
   Люси это мало волновало.
   – Верните письмо, сержант! Это почта Соединенных Штатов!
   Что?! Он крепко и больно схватил ее за руку и швырнул к стене! Он применил физическое насилие, и Люси просто не верила в реальность происходящего!
   Маллиган заговорил тихим, угрожающим голосом, какого она никогда не слышала прежде.
   – А что, собственно, вы собираетесь сделать с письмом, Люси? Неужели вы полагаете, что можете просто отправить его по адресу? А?
   – Отпустите меня!
   – Послушайте, милая леди! Все следующие письма от Роу вы будете отдавать мне лично в руки, прямо здесь, ясно? Вы не будете заниматься ими, не будете даже думать о них – или заработаете большую, мерзкую кучу неприятностей!
   Люси испугалась.
   – Я делаю, что мне велено, Хэролд, и вы это знаете. Пожалуйста, отпустите меня!
   – Я просто хочу убедиться, что между нами пет никаких неясностей…
   – Извините, – раздался голос из зала.
   Это был Маршалл Хоган.
   «О черт, увидел ли он что-нибудь?» Маллиган мгновенно изменил свою агрессивную позу па игривую и отпустил Люси.
   – Хорошо, Люси, будьте осторожны!
   Он вышел через заднюю дверь, унося письмо в кармане.
   Дебби подошла к стойке обслужить крупного рыжеволосого мужчину. Люси поспешно вышла из служебного помещения.
   – Я разберусь с клиентом.
   Дебби отошла в сторону, но она видела, что Люси не в состоянии никого обслуживать. В любом случае слишком поздно. Они не могут разговаривать о таких вещах в присутствии клиента. Девушка вернулась к сортировке почты, но продолжала следить за своей начальницей.
   – Я бы хотел приобрести блок марок, – мягко сказал Маршалл.
   Люси полезла в ящик под стойкой. Руки ее заметно дрожали, и она не могла поднять глаза.
   – У вас какие-то неприятности? – спросил Маршалл.
   – Прошу вас, я не могу с вами разговаривать, – сказал Люси, еде сдерживая слезы.
   – Тогда просто продайте мне несколько марок, – сказал он. – Для начала.
   Она наконец нашла блок почтовых марок и положила его на стойку.
   Маршалл тоже положил что-то на стойку.
   – Это заключение окружного коронера Джои Парнелла по поводу женщины, совершившей самоубийство, – предположительно Салли Роу. Видите описание? Черные волосы, возраст двадцать пять – тридцать лет. Вот… взгляните на это. – Он положил перед Люси фотографии и продолжал спокойным, мягким голосом:
   – Это фотографии Роу из полицейского архива. Она была судима. Я знаю, что вам известно, как выглядела Салли Роу. Вы опознал и ее на фотографии во время допроса. Но мертвой была найдена вот эта женщина. Она состояла в тайном обществе сатанистов, которое называется «Брокен-Бирч», и, пытаясь убить Салли Роу, выполняла чей-то заказ – при ней находилось десять тысяч долларов.
   Люси смотрела на фотографии, дрожа всем телом, но внимательно слушала.
   Маршалл продолжал:
   – А тот полицейский, который только что набросился на вас в служебном помещении, сделал все возможное, чтобы замять это дело и квалифицировать смерть женщины как самоубийство, и нам кажется, мы знаем, почему: он тоже состоит в этом обществе, он замешан во всей этой истории. В действительности к этому сборищу сатанистов имеют прямое отношение некоторые активисты «Круга жизни» – некоторые старые ваши друзья, в том числе Клэр Иохансон и Джон Шмидт.
   Маршалл сделал небольшую паузу, давая Люси возможность переварить услышанное, а потом заключил:
   – Что касается Салли Роу, то у нас есть все основания считать, что она вес еще жива и, вероятно, где-то скрывается в страхе за свою жизнь. Поэтому мне хотелось бы предложить вам поразмыслить над следующим вопросом: почему те самые друзья, которые помогают вам в судебном процессе, хотят убить Салли Роу?
   Люси не произнесла ни слова. Она могла лишь стоять совершенно неподвижно и смотреть на фотографии полными слез глазами.
   Маршалл все понял по выражению ее лица. Он забрал со стойки заключение коронера и фотографии, и пододвинул к Люси листок бумаги.