Поттер Патриция. Непокорный

   — Вам будет нелегко, — предупредил он, надеясь, что не совершает ошибки.
   Но если Мэри Джо и Джефф собираются здесь жить — а он все больше и больше убеждался, что они никуда не уедут, — то им нужно будет научиться перегонять скот. Они не лодыри и могли бы заняться земледелием. Он видел обработанный участок, вернее, то, что осталось от него после дождей. Но Мэри Джо права: земледелием здесь не прожить. Во всяком случае, им двоим. А вот разведение скота давало им шанс, если они смогут сохранить пару хороших работников.
   — Я знаю, — сказал Джефф. — Можете взять Кинга Артура, — добавил он, делая великодушный жест. — Я возьму старика Сета.
   Старик Сет ходил в упряжке — толстый, спокойный, медлительный конь.
   Уэйд чувствовал себя последним негодяем. Он не стал объяснять, зачем берет их с собой, не сказал, что скоро уедет, а Мэри Джо и Джеффу нужно посмотреть, как он будет торговаться, заодно они помогут пригнать стадо на ранчо. Ему часто доводилось перегонять стада, во время войны тоже, потому что Андерсон совершал набеги на фермеров, симпатизировавших северянам. Уэйд был в курсе цен на скот, чтобы заключить хорошую сделку.
   Он каждый раз восторгался улыбкой Мэри Джо, тихим юмором, светившимся в ее глазах, а по дороге к Эбботам она улыбалась широко и счастливо, и у него стало легко на душе. Она была так уверена, что все получится, как ею задумано, так довольна им. Она почти заставила его поверить, что он всего добьется. Почти.
   Уэйд не сомневался, что именно благодаря ей они заключили с Джо Эбботом такую выгодную сделку. Как только владелец ранчо поверил, что она здесь надолго, он не смог ей отказать, как не смог в свое время Уэйд.
   Они выбрали сорок голов по четыре доллара каждая — купить больше им было не по карману, — как решили Мэри Джо и Уэйд.
   Эббот внимательно следил, как они выбирают телят, а в конце торга ухмыльнулся.
   — Я подкину еще в придачу пару телочек. У меня есть отличный бык. Одолжу вам его на месяцок.
   Мэри Джо одарила его ослепительной улыбкой, которая всегда обжигала Уэйда как огнем.
   В конце сделки Джо Эббот протянул руку.
   — Было приятно иметь с вами дело, мистер Смит. Надеюсь, вы поживете здесь подольше.
   Уэйд почувствовал крепкое рукопожатие, дружеское расположение и сам удивился собственной реакции. К нему постепенно возвращалась гордость, которую он утратил давным-давно. Но он тут же подавил ее. Джо Эббот не представлял, с кем разговаривал. Он, несомненно, ни за что бы не подал руки одному из головорезов Андерсона или человеку, который прожил среди ютов несколько лет и даже женился на индианке. Уэйд кивнул.
   — Мы вам обязаны.
   Работники Эббота отогнали выбранных животных от стада, и Уэйд со своими спутниками отправился в обратную дорогу, не сказав больше ни слова.
   В пути ему пришлось нелегко, нужно было следить, чтобы животные не разбежались. Ни Кинг Артур, ни старик Сет не были обучены сгонять или отсекать стадо. Но Уэйд всегда отлично справлялся с лошадьми, а Кинг Артур схватывал все на лету. Как и Мэри Джо на своей послушной кобылке, и юный Джефф, несмотря на медлительность старого коняги.
   И все же, когда они вернулись на ранчо, было уже поздно. Эд и Такер успели починить ограду загона, в котором животным предстояло пробыть, пока не будет готово новое клеймо.
   Оба работника похвалили стадо. Они разыскали восемь голов со старым клеймом Каллауэйев и пригнали их на ранчо. Итого пятьдесят животных.
   — Начало «Круга Д» положено, — гордо сказала Мэри Джо, когда дело было сделано.
   Уэйд пытался не замечать торжествующего блеска ее глаз. Если оценивать здешние хозяйства, то ее ранчо было бы на одном из последних мест, но он все равно видел, что Мэри Джо очень довольна, и сознание этого согревало его. Она что-то создавала. Вместе с ним. Он подавил тяжелый вздох, впервые признавшись себе, что впустую прожил последние годы, даже когда у него был Дру. Он избегал жизни, избегал людей, избегал настоящих дел. Он сблизился с ютами по многим причинам, среди которых не на последнем месте стояла та, что они были кочевниками, снимавшимися с места целым лагерем за один день. Но теперь он жаждал чего-то другого.
   — Что-нибудь не так? — участливо спросила Мэри Джо. и радость в ее глазах почти угасла.
   Уэйд удивился, ведь она не часто позволяла себе задавать вопросы.
   — Все в порядке, — коротко бросил он и отвернулся, чтобы расседлать коня.
   Такер и Эд ушли в барак, а Джефф, едва успев расседлать коня, умчался проведать Джейка, которого оставили одного дома.
   Уэйду было ненавистно, что Мэри Джо наблюдает за его попытками расседлать Кинга Артура и видит, как он неловок, как ему трудно справиться с такой простой задачей. Но когда он обернулся, ее рядом не оказалось — она уже отошла и расседлывала свою кобылу. Уэйд не знал, то ли ему обижаться на такую предусмотрительность, то ли испытывать благодарность. Он предпочел обидеться.
   Покончив с делом, он зашагал по двору к сараю. Теперь, когда работники жили в бараке, он снова перебрался в свою комнатушку. Стремился к одиночеству.
   — Уэйд, — тихо, но отчетливо произнесла она. Он обернулся. — Вы останетесь на ужин?
   — Нет, — ответил он.
   На ее лице появилось разочарование, но быстро исчезло, спрятавшись за маску невозмутимости. Отказ обидел женщину. Уэйд видел это, но не собирался извиняться. Внезапно его охватил гнев. Он сам не мог бы объяснить почему, но чувствовал, что это как-то связано с мимолетным приступом гордости и сознанием, что он не имеет никакого права на эту гордость. Он не мог себе позволить такие чувства, как впрочем и другие, если дело касалось Мэри Джо Вильямс.
   Он снова двинулся к сараю.
   — Спасибо, Уэйд. Спасибо за сегодняшний день.
   Он не сделал ни шагу — ни к ней, ни к сараю — буквально прирос к земле, не видя безопасного островка ни там ни туг.
   — Не стоит меня благодарить. Я возвращаю долг, только и всего.
   Любого другого на ее месте от этих слов бросило бы в холодный пот.
   — Возможно, — сказала Мэри Джо. — Но не каждый сделал бы это так хорошо.
   — Купить скот, когда есть деньги, совсем не сложно, миссис Вильямс. У Такера вышло бы не хуже.
   — Не думаю, — сказала она. — Вы понравились Джо Эбботу. Он с самого начала поверил в вас. Кроме того, без вас у меня не было ни Такера, ни Эда.
   — Но теперь они у вас есть, а это все, что вам нужно.
   Наступило молчание, долгое и тягостное. Он хотел заставить себя идти, но его ноги по-прежнему словно приросли к земле. Он скорее почувствовал, чем увидел, как она подошла поближе. Ощутил аромат цветов, который от нее исходил, несмотря на трудный день, пыль и тяжелую поездку. Аромат цветов и женщины. Влажная блузка прилипла к ее телу, подчеркнув упругую грудь и тонкую талию. Из длинной косы, в которую она заплела прекрасные рыжеватые волосы, выбился локон и упал ей на щеку.
   У него заныли чресла от желания. Ему хотелось дотронуться до ее волос, тихонько провести по зардевшейся щеке, обхватить рукой влажное тело. Ему хотелось ощутить ее, насладиться ее женственностью. Господи, как ему хотелось утонуть в ней.
   Она уставилась ему прямо в глаза.
   — Значит ли это, что вы уезжаете?
   — Я никогда не намеревался остаться. Вам это известно.
   — Но так скоро?
   — Я вам больше не нужен.
   Нет нужен. И даже больше, чем прежде.
   — Такер и Эд не останутся, если вы уйдете.
   — Я с ними поговорю.
   — Еще месяц, — торговалась она.
   Он понимал, что не сможет выдержать еще месяц такой жизни. Не сумеет так долго сдерживаться, чтобы не обнять ее. Уэйд ответил на ее прямой взгляд.
   — Я съезжу к ютам на пару дней. Это нужно сделать.
   — Когда?
   — Я хочу кое-что завтра проверять. Если все будет в порядке, уеду на следующий день. Мне придется воспользоваться лошадью Джеффа.
   Она стояла, покусывая губу, совсем как слабая, растерянная женщина. Она редко выглядела слабой, тем более растерянной, и Уэйда пронзила нежность. Голос его смягчился.
   — Вам нужно иметь больше лошадей. Я пригоню несколько.
   — Это не единственная причина, — сказала она.
   В ее голосе послышалась обвинительная нотка и что-то еще, что он не смог определить.
   — Да, — сказал он. — Перед ними я тоже в долгу.
   — Они индейцы, — резко сказала она. — Они сжигают фермы, ранчо. В газетах…
   Уэйду показалось, будто его ударили в живот. Он никогда не встречал такого сострадательного и чуткого человека, как Мэри Джо Вильямс. Если уж она утверждает подобное, значит, его друзьям не оставалось почти никакой надежды.
   Он повернулся к сараю и зашагал от нее прочь.
   — Уэйд!
   Он сделал вид, что не слышит, но вдруг почувствовал ее ладонь на своей руке и не смог выдержать прикосновения. Оно обжигало. Он обернулся, зная, что смотрит волком. Ему даже показалось, что женщина поморщилась.
   — Я хочу понять, — произнесла она с мольбой.
   Но тут он вспомнил ужас на ее лице, когда она и впервые увидела ожерелье с орлом. Сокровище его сына. Единственное напоминание о Дру.
   — Тогда поезжайте со мной, — неосторожно предложил он, не успев как следует подумать. — Сами увидите этих… дикарей. Ведь так, кажется, вы их называете?
   У нее был ошеломленный вид, и он сразу пожалел о своем необъяснимом порыве. Неужели ему не все равно, что она думает?
   Оказалось, что не все равно. Он сам поразился, насколько не все равно.
   Он видел, что она борется с собой. Вспомнил, как она рассказывала ему о своей сестре, о соседях в Техасе. И он ее понимал. Бог свидетель, он не остался равнодушным, когда убили тех, кого он любил. Но в то же время он не мог забыть нежную Чивиту, справедливого и щедрого Манчеса. Манчес был ему как брат, впрочем, он и был ему самым настоящим братом.
   — Не все индейцы одинаковы. Точно так же, как не все белые одинаковы, — тихо произнес Уэйд. — Я встречал белых, которые в своей жестокости посрамили бы индейцев. Я был одним из них. И сейчас остаюсь им. Уэйд не мог забыть последних месяцев, когда охотился на старателей.
   — А как же Джефф? — наконец произнесла Мэри Джо.
   — Ему понравится эта поездка.
   Она сделала шаг назад, на ее лице отразился ужас.
   — Я… не могу.
   — Юты любят детей.
   — Он все, что у меня есть, Уэйд.
   — И он вырастет в ненависти к людям, которых не понимает, как все здесь живущие, — с горечью произнес Уэйд. — Это было неудачное предложение, миссис Вильямс. Забудьте его.
   Он пошел к сараю и на этот раз не оглянулся, и она тоже его не остановила.
 
   — Где Уэйд?
   Мэри Джо удивилась, когда ее несговорчивый управляющий успел превратиться для сына в Уэйда.
   — Ему нужно отдохнуть, — сказала она, кидая на сковородку бобы с грудинкой.
   Не слишком обильная еда, особенно для двух новых работников, но она добавит свежего хлеба и джема, а кроме того, со вчерашнего дня остался пирог.
   Готовила она через силу, не испытывая ни малейшего голода. Более того, от мысли о еде ей становилось нехорошо. Мэри Джо пыталась уверить себя, что во всем виновато угощение, которое она попробовала у Эбботов, но в глубине души понимала, что это неправда.
   Она все никак не могла забыть, каким было лицо Уэйда перед его уходом. Выражение, в котором смешались покорность, разочарование и что-то близко напоминающее неприязнь. Разочарование ранило ее больнее всего. Но она не могла иначе относиться к индейцам. Не могла подвергнуть жизнь Джеффа опасности.
   — Он был сегодня великолепен, правда, ма? — спросил Джефф. — Я еще никогда не видел, чтобы так ездили верхом. Кинг Артур для меня таких штук не выделывал.
   — Кингу Артуру нужно учиться, как и тебе нужно учиться арифметике, — сказала она.
   — Ну, ма.
   — Ступай за книжки, — сказала она.
   — Я хочу видеть Уэйда.
   — Нет, — резко сказала она. Слишком резко. Он посмотрел так, словно его ударили. Мэри Джо подошла к сыну, положила руку ему на плечо. — Прости, Джефф, но он нуждается в отдыхе. Для него это был трудный день. Ведь плечо до сих пор не зажило.
   — Джейк подбодрит его.
   — Мне кажется, Джейк предпочел бы поесть.
   — А вот и нет, — запротестовал Джефф. — Он скучал по Уэйду.
   Словно соглашаясь с хозяином, Джейк забарабанил хвостом.
   — Когда он превратился в Уэйда?
   Джефф пожал плечами, как часто делал Уэйд, и ее вновь пронзила боль. Сознательно или нет, но ее сын копировал Уэйда Фостера.
   — Утром, — решительно произнесла она, и Джефф с неохотой сдался.
 
   Уэйд отправился в путь на рассвете, пока никто не успел проснуться. Ему не хотелось отвечать на вопросы.
   Оседлав Кинга Артура, он вывел его из сарая, сел верхом и выехал шагом из старых ворот, когда первые лучи солнца коснулись холмов и омыли их золотым светом. В другое время он полюбовался бы восходом, но сейчас у него было только одно на уме: найти Клея Келли.
   Уэйд был уверен, что Келли разобьет лагерь возле воды. Он не выносил засухи. Келли любил устраиваться с комфортом, а это означало кофе по утрам, вдоволь свежей холодной воды для питья и место для купания. В нем было что-то от щеголя.
   Джейка подстрелили ниже по течению, там же зарезали телят. Значит Келли, вероятнее всего, расположился в верховьях реки, поближе к городку. Он не стал бы оставлять улик вблизи своего лагеря, а скорее всего убил, забрал что мог и вернулся к себе, используя реку, чтобы замести следы. Келли всегда был осторожен.
   Возможно, думал Уэйд, он уже уехал. Просто остановился здесь на несколько дней по дороге на запад. Возможно, у него не было никаких планов относительно городка Ласт-Чане и людей из долины Симаррон. Однако интуиция подсказывала Уэйду обратное. Он нутром чувствовал опасность.
   Живя в горах, Уэйд время от времени покидал свое убежище и спускался в маленькие городишки пополнить запасы. Он всегда прислушивался к разговорам, делая это ради ютов и ради собственной безопасности. Он читал газеты, хотя они часто бывали недельной, а то и месячной давности. Именно благодаря газетам и листовкам «Разыскивается…» он был в курсе сведений о Клее Келли и банде братьев Джеймс.
   Ему нравились Фрэнк и Айза Джеймсы, и Коул Янгер тоже. Наверное потому, что они взялись за оружие по той же причине» что и он. Но Келли отправился на войну ради золота, трофеев и женщин. Когда Уэйд ехал рядом с ним, они никогда не переговаривались. Уэйд избегал его, если не считать одного случая в Лоренсе, когда он остановил Келли, не позволив ему совершить насилие. Келли тогда чуть не пристрелил его. Уэйд иногда жалел, что этого не случилось.
   Солнце уже поднялось высоко в небе, и Уэйд остановился на несколько минут, чтобы напоить коня. Келли наверняка выбрал место, окруженное густыми деревьями на холме или на склоне, откуда ему легче было наблюдать, не идет ли незваный гость. Где-нибудь неподалеку от реки Симаррон или ручья. Наступил полдень, когда он набрел на подходящее место. Холм, заросший по краю деревьями. Если Уэйд хоть что-нибудь знал о Келли, то по другую сторону холма обязательно должна быть просека. Келли никогда не загнал бы сам себя в ловушку.
   Фостер долго разглядывал холм. Ни звука. Ни колечка дыма. Ни малейшего движения в зарослях. И все же он чувствовал присутствие человека.
   Отправляясь в эту поездку, Уэйд оставил свое оружие в сарае. Он все еще плохо владел им, поэтому решил лучше оставить его, а заодно и угрозу, которую оно с собой несло, на ранчо «Круг Д».
   Он помедлил еще с минуту. Но раз уж пришлось так далеко заехать, можно было сделать ход. Он свистнул, издав протяжный и ясный звук, потом последовали два коротких свиста. Выждал. Повторил сигнал.
   Воздух, казалось, замер от напряжения. Высоко в небе кружили два одиноких канюка, словно поджидая необычайно вкусный обед.
   Тут он услышал ответный свист. Два длинных, один короткий. Ответил тремя короткими.
   На вершине холма появился всадник с винтовкой в руке и медленно направился к Уэйду, нацелив на него ствол. Уэйд поднял здоровую руку, не выпуская из нее поводьев, а сам сдерживал ногами Кинга Артура, который начал проявлять свой норов.
   Когда всадник подъехал поближе, Уэйд разглядел, что это был тот самый человек, с которым Келли появился в городе. Но он не помнил, чтобы встречался с ним во время войны. Всадник остановился рядом. Ружье было нацелено на Уэйда.
   — Я без оружия, — сказал Уэйд.
   Незнакомец наклонился, похлопал по седельным сумкам, потом уставился на руку Уэйда, висевшую на перевязи.
   — Кто ты, черт возьми, такой, и чего тебе надо?
   — Я хочу видеть Клея Келли.
   — Не знаю никакого Келли.
   — Тогда того, с кем ты появился в городе. На Уэйда уставились темные бездушные глаза.
   — Ты рассказал кому-нибудь о том, что видел? Вернее, о том, что тебе почудилось?
   Уэйд покачал головой.
   — Нет.
   — Что тебе от него нужно?
   — Мы когда-то проводили с ним бок о бок не один день, одиннадцать или двенадцать лет назад.
   — Рассказывай, — хмыкнул незнакомец. — Ну а как тебя звать?
   — У меня много имен.
   — У нас тоже немало, — осклабился незнакомец и чуть опустил ружье, но чтобы снова наставить его, требовалось едва заметное движение. — Ты так до сих пор не сказал мне, чего тебе надо.
   — Это касается его и меня.
   — Меня тоже. Мне велено проверить тебя.
   Уэйд вздохнул. Келли как всегда проявлял осторожность. Можно было не сомневаться, что в эту самую секунду чья-то винтовка нацелена Уэйду в сердце. Интересно, вспомнит ли Келли лицо Уэйда? Уэйд сомневался в этом. В то время он щеголял юношеской бородкой.
   — Аллен. Скажи ему, что это сержант Брэд Аллен.
   — Хорошо, скажу. А ты пока оставайся здесь и не вздумай шевельнуть хотя бы пальцем. Учти, ты сейчас под прицелом нескольких винтовок.
   Уэйд кивнул. Чуть приподняв колено, он перебросил его через луку седла. Он сам толком не понимал, что делает. Наверное, следовало отправиться к шерифу, как только он обнаружил этот холм, но тогда ему пришлось бы многое объяснять. Как он узнал Келли, Почему сразу не обратился к шерифу. Слишком много объяснений.
   Если Клей Келли не собирается здесь задерживаться, то на этом все и кончится. Они выпьют за прежние времена и старых товарищей, хотя Уэйду будет тошно это делать. Но если Келли задумал напасть на банк, тогда Уэйду придется встать перед сложным выбором. Если, конечно, он уедет отсюда живым.
   Ждать пришлось, как ему показалось, целую вечность. Потом он вновь услышал свист, появился всадник на гнедом коне и жестом подозвал его.
   Уэйд чуть сжал колени, и Кинг Артур начал подниматься на холм. Уэйд старался, чтобы была видна его здоровая рука. Подъем был коротким, но трудным, и прежде чем он достиг всадника на вершине холма, прошло несколько минут.
   Клей Келли выглядел постаревшим, в темных волосах поблескивала седина, но улыбка у него была по-прежнему самодовольная, какой ее помнил Уэйд.
   — Аллен?
   — Теперь уже Смит, — ответил Уэйд.
   Он выдержал испытующий взгляд Келли, его сардоническую ухмылку, когда тот заметил руку на перевязи.
   — Смитов хоть пруд пруди. Откуда это?
   — Кто-то оказался лучшим стрелком, чем я.
   — И этот кто-то все еще жив?
   — Нет.
   — Тогда, полагаю, он не был лучшим стрелком.
   Уэйд пожал плечами.
   — Как ты меня нашел? — спросил Келли.
   — Видел тебя в городе. Вспомнил твои привычки.
   — Ради старых времен? — с насмешкой поинтересовался Келли.
   — Нет, — ответил Уэйд. — Ради собственного спасения. Если что случится в этой долине, законники возьмут на подозрение всех пришлых. Я не могу этого допустить. Тут неподалеку шериф наткнулся на труп, но пока что его не связали с моим приездом. Я хочу, чтобы так оставалось и впредь. Пока я сам не решу уехать.
   — Другими словами, нечего тебе охотиться в моем лесу.
   — Что-то вроде этого.
   — Довольно смелые слова для инвалида.
   — Я мог бы сдать тебя и уехать, прежде чем они дознались бы, кто я такой.
   — Ты бы так не поступил, не правда ли, Аллен? Ты ведь чертовски брезглив.
   Уэйд почувствовал, как пальцы на левой руке сжались в кулак, пока он старался сохранить на лице невозмутимость.
   — Все, кто был с Андерсоном, не отличались особой брезгливостью.
   Клейтон пожал плечами, а Уэйд подумал, что, наверное, Келли вообще не помнит эпизода, происшедшего в Лоренсе. В тот день Келли был пьян. Как многие из отряда.
   — Что с тобой произошло после взятия Сентралии? Мы думали, ты умер.
   — Я был ранен, — сказал Уэйд.
   Он говорил правду, В тот день он действительно получил рану, хотя и не телесную.
   — А я все удивлялся, куца ты запропал, — сказал Келли. — На тебя тогда выпустили листовки. Но ты как будто исчез с лица земли. А вот за всеми нами шла охота. — Он подозрительно глянул на Уэйда. — Ты ведь не готов лишиться собственного глаза ради награды?
   — А как бы я ее получил, — поинтересовался Уэйд, — без того, чтобы не оказаться рядом с тобой на тех же нарах?
   — И то верно, — согласился Келли, и взгляд его стал менее враждебным и даже вернулось былое обаяние. Но Уэйд-то знал, что это обаяние — одна видимость, не больше. — Пойдем выпьем за старые времена и Кровавого Билла. Его убили, вскоре после штурма Сентралии.
   — Я слышал, — сказал Уэйд.
   — Заехал прямо в середку кавалерийского отряда. Вот уж у кого не была кишка тонка.
   — А ты где был тогда?
   — Бежал что было сил. Я ведь никогда не претендовал на роль мученика.
   В самом начале разговора Келли развернул коня, и Уэйд следовал за ним сквозь заросли кустарника к небольшой рощице. Там стояли двое мужчин с винтовками в руках, один из которых выходил встречать Уэйда.
   — Познакомься, Перри Джонс и Джонни Кей, — сказал Келли. — А это Брэд Аллен, мы с ним когда-то воевали вместе с Куонтриллом и Андерсоном.
   Уэйд был рад, что не пришлось обмениваться с ними рукопожатием. По виду обоих можно было сказать, что они готовы продать дьяволу родную мать. Келли выглядел иначе, но тоже был способен на такой поступок.
   — Кей, побудь часовым.
   Кей и был тем самым, кто сопровождал Келли в городе. Слишком молодой для соратника Андерсона, хотя тяжелый взгляд свидетельствовал, что он человек без возраста. Молодой и опасный.
   Келли спешился и пошел к поваленному дереву. Пока Уэйд слезал с коня, Келли наклонился, пошарил в каких-то седельных мешках, а когда выпрямился, в руке у него была бутылка. Швырнул ее Уэйду, и тот поймал бутылку здоровой рукой.
   — По-прежнему отличная реакция, — язвительно заметил Келли. — Мне отчего-то захотелось взглянуть на твою рану.
   — Не доверяешь?
   — Я никому не доверяю, когда за мою голову установлена цена. А вдруг ты получил помилование и переметнулся на другую сторону?
   — Мог бы, но не сделал. И, надеюсь, что Брэд Ален мертв. — Уэйд прислонился к дереву. — Ну что ж, давай, проверь.
   Келли улыбнулся ему холодной жестокой улыбкой. Сделав несколько шагов к Уэйду, он протянул руки и надавил на забинтованную рану. Уэйд едва удержался от крика. С того случая на реке, когда рана опять открылась, прошло три недели, но там, где была задета кость, все еще болело.
   — Черт бы тебя побрал, Клей, — сказал он.
   — Просто решил удостовериться, — ответил Келли, видимо, довольный осмотром. — Хорошая маскировка для оружия.
   — Я еще ранен в ногу. Хочешь, чтобы я спустил штаны?
   — Такое уродское зрелище мне не выдержать. Присаживайся и выпей.
   Уэйд вернул ему бутылку и смотрел, как Келли устраивается на земле, скрестив ноги. Келли отхлебнул как следует из бутылки.
   — Да, наших теперь уже не много осталось, — сказал он, впадая в воспоминания.
   Уэйд не испытывал абсолютно никакой ностальгии по тем временам, только омерзение и отвращение к самому себе.
   — Больше таких людей не встретишь, — говорил Келли. — Эти двое… предадут меня, не задумываясь. — Он даже не понизил голоса.
   — Почему бы тебе от них не избавиться?
   — Я в бегах. Подобрал таких, каких нашел. — Он задумчиво посмотрел на Уэйда. — А ты что делаешь в этих краях?
   Уэйд решил сказать правду, не открывая слишком многое.
   — У меня отняли то, что мне принадлежало. Я сравнял счет, но при этом заработал пару пуль. А здесь я просто набираюсь сил, прежде чем вернуться в горы.
   — Хочешь присоединиться к нам?
   — Это с такой-то рукой? Стрелок из меня теперь никудышный.
   — Ты можешь сгодиться и для другого.
   Уэйд задумался над ответом. Ему не хотелось разозлить Келли или возбудить его подозрительность.
   — Я устал, Клей. В горах у меня есть хижина. Я планирую залечь в ней ненадолго.
   — Где ты живешь?
   Уэйд ждал этого вопроса. Если бы Келли пронюхал, что где-то неподалеку находится красотка под стать Мэри Джо, которую почти некому защитить, он в ту же секунду оказался бы на ранчо.
   — Меня приютил поселенец, — ответил Уэйд. — Он тут приболел немного и я пообещал пожить у него несколько дней, присмотреть за ним.
   — Ты ведь у нас всегда был совестливым, а?
   — Это ко мне не относится. Мне некуда податься, а здесь не хуже, чем в любом другом месте. Но я туг же смоюсь, если у тебя здесь есть какие-то планы. Оставаться в таком случае нет резона.
   Келли пожал плечами.
   — Успокойся. Я просто поджидаю старого приятеля, которого должны выпустить из тюрьмы. Он будет здесь на следующей неделе. В Техасе для нас становилось жарковато, поэтому мы договорились встретиться здесь.
   Почему здесь, хотел спросить Уэйд, но не решался. Любопытство не очень-то приветствовалось среди друзей Келли. Среди моих друзей, напомнил себе Уэйд. Он ничуть не лучше этих головорезов.