Поттер Патриция. Непокорный

   Но он не мог так поступить. Слова не шли с языка.
   — Послушай меня, — наконец произнес он. — Если я не вернусь на второй день, пошли Такера в город, чтобы он забрал твои деньги из банка. Сама не езди. Спрячь их в надежном месте. Потом я хочу, чтобы вы с Джеффом поехали к Эбботам и остались у них. Скажи им, чтобы они тоже забрали все деньги. Объяснишь, что по городу прошел слушок о каких-то возможных неприятностях. Если я окажусь в тюрьме, и близко ко мне не подходи.
   — Хорошо, — проговорила она.
   — Речь идет не только о твоей жизни, но и о жизни Джеффа тоже, — сказал Уэйд. — Вы оба можете подвергнуться огромной опасности из-за меня. Я не допущу, чтобы это снова произошло, Мэри Джо. Не заставляй меня наблюдать, как это опять происходит. — Последние слова прозвучали, как мучительный стон.
   Мэри Джо коснулась его здоровой руки и в отчаянии сжала пальцы.
   — Обещай мне, Мэри Джо, обещай, что не станешь рисковать Джеффом.
   — Поезжай в горы, — сказала она. — Я сама поговорю с Мэттом.
   — И что ты ему скажешь? Что твой управляющий не Уэйд Смит? Что ты приютила у себя убийцу? Как ты объяснишь, что узнала о готовящемся ограблении банка?
   Он видел, как она мучительно ищет ответ. Ей не была свойственна изворотливость, но сейчас ради него она пыталась быть такой. Будь все проклято, но он не хотел испортить ее настолько, насколько был испорчен сам.
   — Нет, — сказал он. — Даже не пытайся что-нибудь придумать. Все равно ничего не получится. Это моя забота.
   — Что ты собираешься делать?
   — Тебе лучше не знать, — тихо произнес он.
   — Только это от тебя и слышу, — возмутилась она. — Я не ребенок.
   — Мне это известно лучше, чем кому бы то ни было, — грустно проговорил он — Ты подарила мне гораздо больше того, на что я имел право. Теперь, Мэри Джо, сделай мне еще один подарок. Позволь мне поступить так, как нужно. Она взглянула ему в лицо, и при свете луны он увидел, что в ее глазах застыли слезы. Лицо ее по-прежнему выражало непокорность, но и понимание тоже. Она приподнялась на цыпочки и коснулась его губ с такой нежностью, что сердце его дрогнуло. Он знал, что этого не следует делать, но его губы ответили на поцелуй, который стал жадным, яростным, отчаянным.
   — О, Господи, — прошептал он, отрываясь от ее губ и глядя ей в лицо.
   — Я хочу провести эту ночь с тобой, — сказала она. Нет! Но он так и не смог произнести это слово, и они оба двинулись к маленькой каморке в сарае. Он не был уверен, кто сделал первый шаг. Ему уже было все равно. Он просто знал, что не может ее отпустить, что эта ночь нужна ему так же, как ей.
   — А Джефф?
   Она замерла, потом повернулась к нему и дотронулась ладонью до его лица.
   — Я уложу его спать и приду к тебе.
   — Ты уверена, Мэри Джо?
   — Никогда в жизни я еще не была так уверена, — ответила она и умчалась прочь, пока он не успел возразить.
   Впрочем, он не смог бы этого сделать.

Глава 23

   Мэри Джо осмотрела раны Джеффа, прежде чем отослать его в кровать. Он явно был чем-то подавлен.
   — Ма, — сказал мальчик, когда она направилась к двери, — Уэйд уезжает.
   — Я знаю, — ответила она.
   — Неужели ты не можешь заставить его остаться?
   — Не могу.
   — Я буду скучать по нему.
   — Знаю, родной. Я тоже. А теперь спи спокойно.
   Он повернулся, и она поняла, что его не удовлетворили ее ответы. Как и ее саму. Все-таки ей хотелось придумать как заставить Уэйда изменить свое решение.
   Она подождала немного, пока не удостоверилась, что сын заснул. Распустив волосы, расчесала их и посмотрела в зеркало. Сердце ее громко стучало, как у шестнадцатилетней девушки перед первым свиданием. Умом она понимала, что делает глупость. После этой ночи он еще сильнее завладеет ее сердцем и душой, и тогда прощание будет еще больнее. Но все-таки у нее останутся воспоминания. Она судорожно вздохнула и вышла за дверь.
   Оказавшись в сарае, Мэри Джо сначала должна была привыкнуть к темноте. Слабый свет пробивался под пол двери. Она пошла на эту тонкую полоску света и распахнула дверь.
   Уэйд лежал на койке, согнув одно колено, без рубашки. На груди белела полоска перевязи. Загар слегка сошел, но при свете керосиновой лампы на груди блестели золотистые волосы, которые так нравились Мэри Джо.
   Уэйд сел, опустив босые ноги на деревянный пол. В каждом его движении сквозили грация и легкость, которые всегда завораживали Мэри Джо. Они заметила, что Уэйд побрился и переоделся в замшевые брюки. Их было легче снимать, она это знала. На секунду задумалась, не поэтому ли он в них переоделся, но тут же отбросила эту мысль. Все-таки он целый день провел в седле, и когда приехал, был весь покрыт потом и дорожной пылью.
   — Я уж решил, что ты передумала.
   — Нет, — ответила она, с трудом выдавливая из себя слова. — Джефф рассуждал, нет ли способа заставить тебя остаться.
   — Мне будет не хватать его.
   — Боюсь, как бы он снова не выкинул какой-нибудь фортель.
   — Завтра я буду держать ухо востро, но и ты не выпускай его из виду.
   Она кивнула, по-прежнему не сходя с места. Уэйд поднялся и пошел к ней.
   — Я молился, чтобы ты не пришла.
   — Молитвы, видимо, здесь не помогут.
   Он взял прядку ее волос и принялся теребить. От него пахло мылом и замшей. Соблазнительный запах. Влекущий.
   — Мне нравятся твои волосы, — сказал он чуть хрипловато. — Мне нравится, когда они вот так распущены и я могу их погладить.
   Она хотела пошевелиться, но не смогла. Он буквально пожирал ее глазами. В них теперь не было ни отстраненности, ни тайны.
   Мэри Джо закрыла глаза, стараясь запомнить все до последней мелочи. Его голос, запах, гладкость кожи. Легкое дыхание, касавшееся ее волос. Все это и еще больше.
   Его губы ласкали ее кожу с такой нежностью, что она вздрагивала. Он осыпал поцелуями ее шею, тронул языком забившуюся жилку, отчего желание разлилось по всему телу.
   Левой рукой Уэйд гладил ее затылок, она расслабилась, хотя его язык продолжал возбуждать ее. Одно ощущение сталкивалось с другим, как потоки бурной реки с порогами и водопадами. Его чувственные прикосновения заставляли ее стонать.
   А потом его пальцы перебрались с затылка на застежку платья, пуговицы полетели, платье распахнулось, и его рука легла ей на грудь, которая налилась и заныла. Он наклонился и приник губами к левому соску, доставляя Мэри Джо сладостную муку. Потом он спустил ее платье до бедер. Мэри Джо беспомощно стояла, околдованная волшебством его пальцев и губ.
   Она открыла глаза и посмотрела вниз. Брюки не скрыли его возбуждения, и она потянулась к кожаным завязкам у пояса.
   Они вместе переступили через упавшую одежду и так и стояли в мерцающем свете керосиновой лампы, сначала просто касаясь друг друга, потом крепко обнявшись. Он провел рукой по ее волосам и перекинул их через одно плечо, не переставая ими любоваться. Потом с тихим вскриком зарылся в них лицом, а немного погодя взял ее за руку и подвел к кровати, стоявшей в двух шагах. Мэри Джо казалось, что она парит в воздухе, таким сильным было возникшее между ними волшебство.
   Уэйд усадил ее на кровать, сам опустился рядом. Она слегка отодвинулась и, закрыв глаза, тронула его лицо. Хотела запомнить каждый изгиб, морщинку, малейшую складочку. А потом она поступила так, как он когда-то: покрыла поцелуями дорогое лицо, а когда коснулась губ, они ответили ей пламенным и дерзким поцелуем.
   А еще в этом поцелуе была любовь. Они вместе вытянувшсь на кровати, охваченные голодом, заставлявшим их тела трепетать и извиваться. Помня о его раненой руке, Мэри Джо скользнула наверх и почувствовала под собой его твердую от желания плоть.
   Она слегка передвинулась, чтобы ему было удобнее, и он вошел в нее, сначала осторожно, овладевая ее телом самым сокровенным и чудесным образом. Оба замерли, наслаждаясь близостью, но затем знакомое нетерпение взяло верх. Горячее. Страстное. Отчаянное. Даже злое. Мэри Джо почувствовала в нем эту злость.
   — Не нужно, — прошептала она. — Все хорошо. Все хорошо.
   Ей казалось, она не выдержит радости такого полного слияния. Он начал ритмично двигаться, она следовала ему, убыстряя движение, пока оба не оказались в головокружительном, феерическом мире ощущений.
   Мэри Джо услышала, как ее стон смешался с его криком, когда страсть достигла своего взрывного пика. Она легла, чувствуя, что пережитый восторг все еще терзает ее тело. Уэйд тоже весь подрагивал, глаза его были закрыты. Он обнял ее здоровой рукой и крепко прижал к себе. Мэри Джо опустила голову ему на грудь и услышала громкое биение сердца. Так могло биться только сердце сильного и прекрасного человека. Она всегда будет верить в это.
   Мэри Джо подняла руку и коснулась его волос, густых и влажных. Они чуть волнились у нее между пальцев.
   — Я люблю тебя, — сказала она.
   Его грудь вздымалась, передавая ей волнение.
   Уэйд промолчал, но его пальцы, нежно пробежавшие по ее спине, сказали за него то, что он не мог произнести. Большего он не мог себе позволить. Он не смел даже думать о том, как он нуждается в ней, как ему будет не хватать Мэри Джо, блеска ее глаз, робкой улыбки, так часто появлявшейся на ее губах, золотого сердца, которое так много давало и ничего не просило взамен.
   Он не хотел шевелиться. Было так приятно лежать, положив подбородок на пышную гриву каштановых волос, когда их тела тесно сплетены.
   Он знал, что ему никогда больше не будет так хорошо, и поэтому наслаждался каждой секундой, стремился запомнить ощущение ее дыхания на своей груди, взгляд блестящих глаз, когда она так серьезно всматривается в него. Он чувствовал себя недостойным ее. Если бы она знала…
   Но она не знала, а он оказался слишком большим трусом, чтобы рассказать ей, слишком жаждал доверия, которое она с легкостью подарила ему. Уэйд подавил тяжелый вздох, прижав подбородок к ее голове, думая, что не существует ничего более опьяняющего. Впрочем, рядом с ней он всякий раз лишался своей обычной осторожности и благоразумия. Он решил, что ни за что больше не прольет в нее свое семя, но как и раньше, это оказалось невозможным.
   Я люблю тебя. Полюбить его — для нее не могло быть ничего хуже. Внезапно он захотел очень многого. Часть его души за годы жестокой партизанской войны как бы умерла.
   Он начал бояться любви, а смерть Чивиты и Дру почти оборвала ту тонкую нить надежды, которая у него еще сохранилась.
   Мэри Джо взяла эту ниточку и вплела ее в нечто, чего он с отчаянием желал. Он знал, что Мэри Джо и Джефф могли бы раздуть угольки жизни, которые он затушил давным-давно. Но было поздно. Слишком поздно.
   Он держал ее в объятиях всю ночь. Она прижалась к нему, и они снова занялись любовью, на этот раз неторопливо, ласково, упиваясь каждой секундой нежности. Каждое прикосновение, каждый поцелуй были полны горько-сладкой муки.
   Позже они поднялись, оделись и вышли во двор, чтобы вместе встретить рассвет, увидеть, как на востоке небо окрашивается золотом.
   — Не уходи, — сказала она. — Не уходи, если ты это делаешь из-за меня.
   — Теперь уже нет, — ответил он. — Это нужно мне самому. Я слишком долго убегал. — Он положил руку ей на плечо. — Если шериф начнет расспрашивать, скажешь ему то же, что и раньше. Что знаешь меня как Уэйда Смита, брата твоего жениха. Не отступай от своего. И Джеффу вели то же самое.
   — А ты что собираешься делать?
   — Перестану убегать, — тихо ответил он. — И что бы ты обо мне ни услышала, помни одно: ты — самое лучшее, что было у меня в жизни.
   Он резко повернулся к своему коню. Ему не хотелось, чтобы она видела, как он уезжает, но она оставалась рядом, пока он седлал коня, и теперь стояла в дверях сарая и смотрела ему вслед, пока он вел коня к воротам. Уэйд сел в седло и, прежде чем отправиться в городок Ласт-Чане, в последний раз оглянулся, несмотря на свои заверения, он знал, что больше не вернется, не сможет вернуться, что бы ни случилось. Он не сможет еще раз вынести прощание.
 
   Ласт-Чане показался Уэйду еще более заштатным, чем в прошлый раз, или просто у него сейчас было такое настроение. Последние два часа он сосредоточенно думал о предстоящем деле. Ему придется ходить по острию ножа.
   Шаг в сторону, и Келли начнет преследовать Мэри Джо. Шаг в другую — и его самого будет искать полиция.
   Он пожалел, что она распространила историю об Уэйде Смите, брате человека, за которого она чуть не вышла замуж, но теперь менять что-либо было поздно. Ему оставалось только придумать небылицу, чтобы выгородить Мэри Джо. Он познакомился с Уэйдом Смитом в Денвере, услышал о его намерении отправиться помогать на ранчо к невесте своего покойного брата, а потом этого человека убили. Уэйд взял его имя и воспользовался ранчо как временным пристанищем.
   Количество лжи росло, как и количество имен. К тому же возникала вторая проблема: передать оружие Шепарду и убедиться, что тот никого не убил. У Фостера и без шерифа руки были по локоть в крови.
   У него было две возможности: рассказать Мэтту Синклеру, что происходит, в надежде на доверие шерифа, или освободить Шепарда, а потом постараться сделать так, чтобы Синклер выслушал его.
   Знать бы только, где скрывается Клейтон Келли. Но Уэйд не знал, и судя по всему, без этих сведений шерифу ни за что не найти главаря шайки. Пока Келли на свободе, он опасен, смертельно опасен. Годы, проведенные в партизанах, сделали его хитрым и грозным.
   Уэйд пошел в салун, где его поприветствовали несколько человек, с которыми он познакомился раньше. Взгляд Фостера скользнул по немногим завсегдатаям, заходившим выпить днем.
   — Где шериф?
   — В своей конторе, — ответил хозяин бара. — У него теперь появился пленник, настоящий головорез, как я слышал. — Он с любопытством взглянул на Уэйда. — Как дела у миссис Вильямс?
   — Лучше не бывает. Она нашла хороших работников.
   — А вы разве не останетесь?
   Уэйд покачал головой:
   — Меня понемногу начинает одолевать тоска. Не люблю задерживаться подолгу на одном месте.
   — Жаль. Эббот говорил, вы отлично управляетесь с лошадьми.
   — Только не с такой рукой.
   — Этого он не говорил.
   Уэйд удивился, откуда у Эббота такие сведения. Он ведь провел с хозяином соседнего ранчо всего лишь несколько часов в тот день, когда Мэри Джо покупала молодняк. Может, Такер что сказал? Впрочем, сейчас это уже неважно.
   Фостер без всякого удовольствия выпил виски. Оно показалось ему горьким. Хотя теперь все что угодно отдавало горечью. Все, кроме воспоминаний о Мэри Джо. Но он мысленно представлял, как Келли с хищным выражением лица подбирается к Мэри Джо, в точности как те старатели, что убили Чивиту, и перед его глазами все плыло.
   Стакан раскололся в его руке. Уэйд поднял глаза и увидел, что хозяин бара недоуменно уставился на него.
   — Виноват, — произнес Уэйд, швырнув на стойку несколько монет.
   — Вам бы надо перевязать руку, мистер, — посоветовал хозяин бара, смахивая монеты в ладонь.
   Уэйд посмотрел на руку и увидел кровь. Странно, но боли он не почувствовал. Теперь ничто не могло причинить ему боль.
   Он вышел на улицу. Посмотрел на солнце — было чуть позже полудня. Черт возьми, пора уже покончить с этим делом. Он снял шейный платок и обвязал им левую ладонь. Никто не обращал на него внимания, и он скользнул в тень дома. Там он вынул из кобуры револьвер и сунул его в перевязь, а затем подвел своего серого коня к перекладине перед конторой шерифа. Радом с конторой был выстроен домик, около которого на привязи стоял гнедой. Конь шерифа, решил Уэйд. Он надеялся, что не ошибся.
   Дверь в контору была заперта, и Уэйду пришлось постучать. Он заметил, что Синклер выглянул в зарешеченное окно. Затем послышались шаги, приближавшиеся к двери, и лязг засова. У шерифа был усталый вид. Прежде чем распахнуть дверь, он быстро посмотрел по сторонам, нет ли кого с Уэйдом.
   — Мистер Смит?
   — Я хочу поговорить с вами о Мэри Джо. Шериф жестом пригласил его войти.
   — А что с миссис Вильямс? С ней все в порядке?
   — Я скоро уезжаю и поэтому хочу удостовериться, что кто-то за ней присмотрит.
   — Уезжаете? — Судя по виду Мэтта Синклера, эта новость его не огорчила.
   Уэйд пожал плечами.
   — Помощник из меня плохой.
   Он оглядел маленькую контору. Половину помещения занимали две тесные камеры. На второй половине находился письменный стол, койка, где спал шериф, печурка с кофейником и запертый шкаф с оружием. При появлении Уэйда в одной из камер поднялся человек и, прислонившись к решетке, теперь наблюдал за ним. Уэйд узнал пленника. А вот Шепард вряд ли узнал его. В те времена Уэйд носил бороду. Свою Шепард так и не сбрил. Уэйд хорошо ее запомнил, как и холодные черные глаза.
   Все это время Синклер внимательно следил за Уэйдом. Осторожный человек, с сожалением подумал Уэйд.
   — Тут еще одно дело, — сказал Уэйд. — Вчера я приметил любопытную парочку, которая бросилась мне в глаза. Я вспомнил, что вы говорили о чужаках, и решил проверить ваши листовки на розыск преступников.
   Синклер кивнул.
   — Они у меня в столе. Сейчас принесу.
   Он повернулся к Уэйду спиной, а тот только этого и ждал. Вынув револьвер из перевязи, он ударил им Синклера, поддержал обмякшее тело, затем опустил его левой рукой на пол.
   Уэйд взглянул на Шепарда.
   — Где ключи?
   — В верхнем ящике стола. Ты кто?
   — Старый знакомый.
   Пленник прищурился, пытаясь вспомнить, а Уэйд положил револьвер на стол, нашел ключи и открыл клетку.
   — Считай это услугой одного своего друга.
   — Келли? — спросил Шепард, покидая камеру.
   — За процент от банковской выручки. А теперь живо уноси ноги.
   — Сначала я пристрелю этого подлеца шерифа.
   — Чтобы услышал весь город? Нет, дьявол тебя побери. С минуту Шепард злобно смотрел на него, потом, взяв связку ключей, он отпер ящик стола и достал свой револьвер. Уэйд подошел к двери и приоткрыл ее.
   — Все спокойно. У следующего дома привязан гнедой. Возьми его.
   — Лучше я возьму серого, который прямо перед домом.
   — Только попробуй, и он тут же тебя отбросит к черту на рога. А потом я прикончу тебя.
   Шепард вдруг ухмыльнулся.
   — Я все-таки вспомнил тебя. Аллен? — Ну?
   — Ты ведь не шутил, верно? — спросил Шепард. — Мог бы запросто меня убить, возьми я твою дурацкую лошадь. Тебя всегда больше заботил собственный конь, чем любой из нас.
   — Потому что люди того не стоят. А теперь вали отсюда.
   — А как же ты?
   — У меня для нашего друга заготовлен нож. Потом потихоньку выскользну отсюда. Жители города знают меня. Они ничего не заподозрят, увидев, как я уезжаю.
   — Ты свяжешься с нами?
   — Через пару дней. У меня есть своя нора.
   — Я твой должник, — сказал Шепард, бросив последний взгляд на улицу, затем стрелой выбежал за дверь, осторожно спустился с крыльца и потихоньку отвязал гнедого.
   Уэйд посмотрел вслед удалявшемуся верхом Шепарду. Нагнувшись над поверженным шерифом, он отстегнул его кобуру, затем волоком втащил его в одну из камер и запер дверь. Потом он опустил на окне дешевые шторы, сел на стул и, взяв в руки оружие, начал прикидывать, сколько времени у него еще в запасе.
   Ждать пришлось недолго. Через несколько минут послышался стон и сдавленное ругательство. В углу рядом с печкой Уэйд увидел ведро с водой и ковш. Зачерпнув воды, он подошел к решетке. Синклер сидел опершись на руку и со злостью глядел на Уэйда.
   — Какого черта…
   Шериф посмотрел на входную дверь, которая снова была заперта, а затем оглядел комнату. Понял, что находится теперь в камере, в которой еще недавно держал своего пленника. Мотнул головой, словно для того, чтобы обрести ясность мыслей, и поморщился.
   — Шепард.
   — Ушел.
   — Почему?
   Уэйд невольно восхитился. Синклер не терял времени на угрозы или ругательства, а сразу перешел к сути дела. Понял, что Уэйд остался здесь не без причины.
   — Дать воды? — спросил Уэйд, пытаясь раскусить человека, оказавшегося в клетке.
   Синклер медленно поднялся, морщась от боли, и подошел к решетке. Взял ковш, сделал несколько глотков, а остальное выплеснул себе в лицо. Потом ощупал затылок.
   — Прости, что так вышло, — сказал Уэйд. — Думал, по доброй воле ты его не отпустишь.
   — Черта с два отпустил бы.
   Послышался стук в дверь.
   — Не обращай внимания, — сказал Уэйд, беря со стола револьвер и направляя его на шерифа.
   Мэтт Синклер уставился на оружие, потом в лицо Уэйду.
   — Что, черт возьми, тебе нужно?
   — Твое содействие.
   — Ты выбрал чертовски странный способ добиться его. — Глаза Синклера сузились до щелочек. — Мэри Джо?..
   Уэйд впервые слышал, как шериф назвал ее по имени, и в нем вновь вскипела ревность.
   — Мэри Джо ничего об этом не известно, — ответил Уэйд. — Но я здесь из-за нее. Она в беде.
   — Как?
   — Из-за меня. Я не тот, за кого она меня принимает.
   — А кто же ты?
   — Об этом позже, — сказал Уэйд. — Начнем с того, что готовится ограбление городского банка.
   Синклер настороженно уставился на него.
   — Зачем ты мне все это рассказываешь?
   — Я хочу, чтобы ты помешал грабителям.
   Мэтт Синклер даже глазом не моргнул, не выказал ни малейшего удивления.
   — Надеюсь услышать твои объяснения.
   Уэйд невольно улыбнулся. Ему стало даже интересно: что же нужно, чтобы нарушить невозмутимость этого человека, сидящего за решеткой? Шериф, безусловно, был чрезвычайно скуп на слова. Уэйд сказал:
   — Дело сложное.
   — Тогда начни с самого начала. Почему ты освободил Шепарда?
   Шериф прилагал все усилия, чтобы сосредоточиться. Голова его, должно быть, раскалывалась, и Уэйд на секунду посочувствовал бедняге.
   — Потому что его сообщники угрожали напасть на Мэри Джо, если я этого не сделаю. Одной рукой мне не защитить Мэри Джо и ее сына. Такеру и Эду тоже не справиться с бандитами.
   — Кто они такие?
   — Их главаря зовут Клейтон Келли.
   Шериф вздрогнул, услышав знакомое имя, и вцепился пальцами в прутья решетки.
   — Келли?
   — Тебе известно это имя?
   — Я не знаю ни одного блюстителя закона в округе, которому это имя не было бы известно. У меня скопилась целая пачка листовок с его физиономией, пришедших отовсюду, от Канзаса до Вайоминга. Он убийца.
   При слове «Канзас» Уэйд поморщился. Оттуда наверняка прислали листовку и на него. Он приготовился услышать следующий вопрос.
   — Так это он убивал здесь, угонял скот?
   Уэйд вздохнул, потом решил переложить вину за убийство старателей на Келли. Это было отчасти справедливо.
   — Он давно околачивается в этих краях, — позволил себе намекнуть Уэйд.
   — Откуда тебе все это известно?
   Синклер не сводил взгляда с оружия, даже когда стук в дверь повторился, Уэйд жестом приказал ему молчать.
   — Во время войны — тихо произнес Уэйд, — двенадцать лет назад, мы с ним вместе воевали. Встретив недавно его в городе, я поехал искать, где он скрывается. И нашел.
   — Почему же ты не мертв?
   — Мы с ним сражались бок о бок двенадцать лет назад, — отрезал Уэйд.
   Синклер поджал губы, задумавшись о прошлом.
   — Где?
   — Сейчас это неважно, — бросил Уэйд. — Важно уберечь Мэри Джо и банк.
   Шериф не ответил. Он был погружен в свои мысли. Уэйд догадался, что он пытается вспомнить, где видел Уэйда до встречи на ранчо. Возможно, на листовке. Шерифа также занимала мысль, как выбраться живым из клетки и арестовать Уэйда.
   — Почему же ты просто не пришел ко мне?
   — Потому что не был уверен, что ты отпустишь Шепарда. А еще я хотел, чтобы он считал, что это настоящий побег из тюрьмы.
   — Это и есть побег, — сердито произнес Синклер, трогая шишку на затылке. — И ты за него ответишь.
   Стук в дверь прекратился, и Уэйд опустил дуло револьвера. Он облокотился на стол, не сводя взгляда с шерифа.
   — А я и не отказываюсь, — сказал Уэйд в ответ на последнее замечание Синклера.
   Шериф крепче вцепился в прутья:
   — Ты выпустишь меня отсюда?
   — Возможно. Если ты будешь благоразумным.
   — Будь ты проклят. Мне сейчас не до благоразумия.
   Уэйд криво усмехнулся от такой честности. Мэри Джо испытывала симпатию к Синклеру, и ей неприятно было ему лгать. Уэйд начал понимать, почему. Шериф был прямым и честным человеком.
   — Я тебя понимаю, — ответил Уэйд.
   — Чего же ты хочешь? — последовал горький вопрос.
   — Я хочу, чтобы ты выслушал меня. И постарался поверить.
   — С какой стати?
   — От этого зависит не одна жизнь. И благополучие целого города.
   — Я бы выслушал тебя гораздо внимательнее, если бы ты выпустил меня.
   Уэйд задумался. Рано или поздно все равно придется поверить Синклеру. Он уже доверил ему свою жизнь и жизнь Мэри Джо. Шепард к этому времени, должно быть, уехал далеко. Вопрос в том, выслушает ли его Мэтт Синклер или просто запрет и вышвырнет ключ? Уэйд еще раз внимательно вгляделся в шерифа и решил, что тот сделает все, что в его силах, ради Мэри Джо и Джеффа. О большем он и не мог просить. Это все, что он хотел.
   Уэйд кивнул. Отложив револьвер, взял ключи, отпер камеру и отошел в сторону, чтобы позволить Мэтту Синклеру выйти, ожидая, что шериф прикажет ему пройти за решетку. Такого приказа не последовало. Однако он забрал револьвер Уэйда, положил его в ящик, потом нашел собственное оружие и вернул его в кобуру, не сводя настороженного взгляда с Уэйда.