Пратчетт Терри. Бум!

   - Ага. Думаю, скоро кинутся в атаку… - Ваймс прищурил глаза, пытась разглядеть фигуры в далеких отблесках костра. Тролли атакуют не быстро, но уж когда атакуют – такое впечатление, что на тебя движется стена. Просто вытянуть руку и твердым командным голосом сказать "Стой!" может оказаться недостаточно.
   - Вспоминаете другие баррикады, мистер Ваймс? – спросил Фред.
   - Хм? – Ваймс отвлекся от мысленной картины троллей, раскатывающих его по улице в тонкий блин.
   - Баррикады, сэр – подсказал Колон – ну те, больше тридцати лет назад?
   Ваймс коротко кивнул. О да, он помнил Славную Революцию. Хотя это и не была, строго говоря, революция, а славной ее можно было назвать только в том случае, если вы считаете славной преждевременную смерть. Тогда тоже погибли люди, из-за других людей, которые, возможно, не были плохими…
   - Да – сказал он вслух – кажется, все было только вчера.
   "Каждый день мне кажется, что это было только вчера" – подумал он.
   - Помните сержанта Кила? Той ночью он использовал пару трюков! – любопытно, что голос сержанта Колона звучал с такой же надеждой, как и голос А.Е. Наихудша енмного ранее.
   Ваймс кивнул.
   - Я надеюсь, у вас тоже пара козырей припрятана в рукаве, сэр? – продолжил Фред, надежда в его голосе стала уже совершенно явной и бесстыдной.
   - Ты знаешь меня, Фред, я всегда готов научиться чему-нибудь – невразумительно пробормотал Ваймс. Пробирался вперед, кивая занкомым стражниркам, других хлопая по спине и старясь не попадать в ловушки их взглядов. Каждое лицо отражало те же чувства, что и лицо Фреда Колона. Он мог практически читать их мысли, пока грохот пяти сотен дубин в унисон колотящих по камню бил по барабанным перепонкам, как молотком.
   Вы же разберетесь с этим, мистер Ваймс, так? Мы же не будем, в самом деле, торчать здесь, как кусок мяса в сэндвиче, верно? Это же трюк такой, да? Хитрость? Сэр?
   "Надеюсь, что да – мысленно ответил им Ваймс – Но, так или иначе, Стража должна быть здесь. Вот и вся чертова правда".
   Что-то изменилось в ритме гаханки. Если прислушаться, становилось ясно что некоторые дубинки стали слишком спешить, а друнгие, наоборот, отставать от ритма. А. Он подошел к Живчик и Моркоу, которые всматривались в отдаленные костры гномов.
   - Похоже, мы достигли кое-каких результатов, сэр – сказал Моркоу.
   - Я чертовски надеюсь на это! Что происходит с гномами?
   - Петь стали меньше – доложила Живчик.
   - Рад слышать.
   - Хотя мы с ними и так справимся, верно, сэр? – сказал Морокоу – Ведь на нашей строне стражники-големы? Ну, если дойдет до дела?
   "Конечно, не справимся, если они настроены серьезно – среагировал ум Ваймса - Все что мы можем сделать – доблестно умереть. Я видел людей, который доблестно умирали. В этом нет будущего".
   - Я не хочу, чтобы "дошло до дела", капитан… - Ваймс замолчал. Среди теней двигалась еще более черная тень.
   - Пароль? – быстро спросил он.
   Темная фигура, закутанная в плащ с капюшоном, замешкалась.
   - Пароль? Ишвините, я его где-то запишал…- начала она.
   - Окей, Игорь, проходи – сказал Моркоу.
   - Как вы догадалишь, што это я, шэр? – спрсил Игорь, подныривая под заграждения.
   - Учуяли твой лосьон после бритья – ответил Ваймс, подмигивая Моркоу. – Как идут дела?
   - Как вы и ошидали, шэр – сказал Игорь, откидывая капюшон. – кштати, я шкерб Шплиту очень тшательно, а мой кузен Игорь штоял рядом, чтобы протянуть руку помоши. На шлучай какого-либо неприятного иншидента, шэр.
   - Спасибо, что подумал об этом, Игорь – сказал Ваймс, как будто игори хоть когда-нибудь думали о чем-то другом. – Хотя я надеюсь, что помощь не понадобилась.
   Он поглядел в оба конца Ханской улицы. Дождь теперь шел сильнее. Просто для разнообразия, этот друг стражников появился именно тогда, когда был нужен. Дождь остужал боевой пыл.
   - Кто-нибудь видел Нобби? – спросил Ваймс.
   - Здесь, мистер Ваймс! Я тут уже минут пять! – раздался голос из темноты.
   - А чего молчал?
   - Не мог вспомнить пароль, сэр! Хотел подождать, пока Игорь его скажет!
   - Заходи. Ну и как, сработало?
   - Лучше чем можно вообразить, сэр! – ответил Нобби, с его плаща стекали потоки дождя.
   Ваймс шагнкл назад.
   - Окей, ребята, начинаем. Моркоу и Живчик, отправляйтесь к гномам, я и Детрит возьмем на сья троллей. Вы занете свою задачу. Отряды пусть медленно продвигаются вперед, никакого сотрого оружия, только дубинки. Я повторяю, никаких мечей, пока их применение не станет вопросом жизни и смерти. Давайте сделаем все как стражники, окей? Подать сигнал!
   Он поспешил к линии заграждений, пока ряды стражников перестраивались. Детрит стоически ждал. Он заворчал, когда пришел Ваймс.
   - Удары дубин п'чти стихли, сэр. – доложил он.
   - Я слышу, сержант.
   Ваймс снял свой промасленный кожаный плащ и повесил его на заграждения. Ему были нужны свободные руки.
   - кстати, как все прошло в переулке Снова Сверни? – спросил он потягиваясь и делая глубокий вдох.
   - О, чудесно, сэр. – радостно сказал Детрит – Шесть алхимиков и пятнадцать кил'грамм свежего Сдвига. Туда и 'братно, быстро и мило, всех отправили в Танти ^[106].
   - Так и не поняли, что их шарахнуло? – спросил Ваймс.
   Детрит выглядел даже слегка оскорбленным этими словами.
   - О нет, сэр – сказал он – Я сделал так, чтобы они не сомневались, что шарахнул их я.
   И тут Ваймс заметил мистера Наихудша, там же где он его оставил, его лицо выглядело как бледный диск в темноте. Ну что ж, хватит этих игр. Может эта маленькая синичка научилась хоть чему-то, стоя здесь под дождем, ожидая появления двух орущих толп. Может быть, он найдет время поразмыслить – что это значит, провести жизнь, состоящую из таких моментов, как этот. Немного потруднее, чем бумажки перекладывать, э?
   - На вашем месте я бы просто подождал здесь, мистер Наихудш – сказал он так мягко, как смог. – Тут кое-где в окрестностях могут быть трудности.
   - Нет, коммандер – ответил А.Е. Наихудш, поднимая на него взгляд.
   - Что?
   - Я принял во внимание все, что было здесь сказано, и намерен встретить врага лицом к лицу, коммандер – сказал А.Е. Наихудш.
   - Послушайте, мистре Наи… э, послушай, А.Е. – сказал Ваймс, положив руку на плечо человечка.
   Он замолчал. А.Е. Наихудш трясся так сильно, что его кольчуга тихо позвякивала. Ваймс настаивал:
   - Послушай, просто иди домой, э? Это не твое дело…
   Он похлопал его по плечу, находясь в полной растерянности.
   - Коммандер Ваймс! – резко окликнул его инспектор.
   - Э, да?
   А.Е. наихудш повернул к нему свое лицо, мокрое не только от дождя.
   - Я и.о. констебля, не так ли?
   - Ну, да, я сам сказал это, но не ожидал, что ты воспримешь все так серьезно…
   - Я серьезный человек, коммандер Ваймс. И я не желаю быть нигде, кроме как здесь! – заявил и.о. констебля Наихудш, стуча зубами. – И я не желаю быть здесь в другое время, кроме как сейчас! Давайте просто пойдем и сделаем все что нужно, ладно?
   Ваймс взглянул на Детрита, который пожал массивными плечами. Что-то происходило в мозгу маленького человечка, чей позвоночник он мог сломать одной рукой.
   - Ну хорошо, если ты так настаиваешь – безнадежно согласился Ваймс – Ты слышал инспектора, сержант Детрит? Просто идите и сделайте все что нужно.
   Тролль кивнул и повернулся к далекому тролльскому лагерю. Он сложил ладони и проревел что-то на тролльском языке, звуки запрыгали между зданий.
   - Может, объяснишь, что ты сказал? – спросил Ваймс, когда стихло эхо.
   А.Е. Наихудш шагнул вперед и глубоко вдохнул.
   - Давайте же, если думаете, что вы такие крутые! – яростно прокричал он.
   Ваймс кашлянул.
   - Спасибо, мистер Наихудш. – вяло сказал он – Я думаю, это произвело впечатление.
 
   Луна была скрыта где-то за облаками, но Ангве и не нужно было ее видеть. Моркоу однажды подарил ей на день рождения специальные часы. В них была маленькая луна, которая поворачивалась темной или светлой стороной каждые двадцать восемь дней. Они наверное обошлись ему в кругленькую сумму, и Ангва носила их на своем ошейнике, единственном предмете одежды, который был с ней весь месяц. Она так и не смогла рассказать ему, что часы ей не нужны. Ты всегда знаешь, что происходит.
   Знать что-то другое сейчас было непросто, потому что она фактически думала носом. Это была проблема: когда превращаешься в волка, нос берет управление на себя.
   В настоящий момент Ангва обыскивала переулки вокруг Паточной улицы, двигаясь по спирали от входа в гномью шахту. Она кралась вперед в многокрасочном мире; запахи наплывали один на другой, текучие, но стойкие. Нос был единственным органом, который позволял видеть прошлое.
   Она уже посетила отвалы. Там был запах тролля. Этим путем он выбрался из шахты, но идти по такому старому следу не было смысла. В наши дни сотни уличных троллей таскают на себе лешайники и черепа.
   Но вот это вонючее маслянистое вещество, чей дым она вдохнула в шахте – его запах стойко держался в ее памяти. У маленьких дьяволов дожны быть и другие входы, верно? А шахты нужно вентилиовать, так? Значит, запах этого масла можно обнаружить в воздухе. Возможно, он будет слабым, но ей этого хватит. Всего лишь след – вот что ей нужно. Этого будет более чем достаточно.
   Пока она кралась сквозь переулки и прыгала через стены в чужие дворы, у нее в зубах болталась маленькая кожаная сумка, лучший друг любого мыслящего обортня, создания, которое можно определить как существо, помнящее, что его одежда не будет мистическим образом следовать за ним по пятам.
   Сумка содержала в себе легкое шелковое платье и большую бутыль жидкости для полоскаяния рта, которую Ангва считала величайшим изобретением за последнюю сотню лет.
   Она нашла то, что искала за Бродвеем: запах выделялся на фоне знакомых органических ароматов города как тонкая черная лента вони, идущая зигзагами там, где ночной ветерок и проезжающие повозки дергали ее туда и сюда.
   Она стала двигаться осторожнее. Этот район отличался от Паточной улицы; здесь жили люди с деньгами, и они частенько тратили эти деньги на больших собак и таблички "Неадекватный ответ", установленные на дорожке к дому. Как и ожидалось, по пути она слышала грохот цепей, а иногда скулеж. Она ненавидела драки со свирепыми собаками. После них шерсть всегда приходила в беспорядок, а полоскание рта не давало ожидаемого эффекта.
   Тонкая нить вонючего запаха тянулась сквозь ограды Знахарской улицы, одного из лучших полудрагоценных камней в короне городской архитектуры. Желающих жить здесь всегда было найти непросто, невзирая на приятную атмосферу этого места. Арендаторы редко задерживались больше чем на несколько месяцев, а потом поспешно съезжали, иногда даже бросив свои пожитки ^[107].
   Она легко, плавно и тихо перепрыгнула через ограду, и всеми четыремя лапами приземлилась на то, что некогда было посыпанной гравием дорожкой. Обитатели улицы редко увлекались садоводством, потому что, даже посадив цветочные луковицы, никогда нельзя было быть уверенным, в чьем саду они взойдут.
   Нос привел Ангву к площадке, буйно заросшей чертополохом. Несколько выложенных по кругу рассыпающихся кирпичей указывали, что некогда здесь был колодец.
   Маслянистая вонь была здесь сильнее, но был и более свежий, более сложный запах, от которого шерсть у нее на загривке встала дыбом. Там, внизу, был вампир. Кто-то убрал в сторону сорняки и хлам, включая неизбежный старый гниющий матрас и разбитое кресло ^[108].
   Салли?
   Что бы она могла тут делать?
   Ангва вытащила кирпич из развалившейся стенки колодца и уронила его вниз. Вместо "плюх!" раздался глухой удар о дерево.
   О, вот как. Чтобы спуститься вниз, она снова обернулась человеком; когти – это хорошо, но некоторые трюки лучше удаются обезьянам. Стенки колодца были, конечно же, скользкими, но за прошедшие годы из них вывалилось столько кирпичей, что спуск оказался легче, чем она ожидала. И колодец оказался всго метров восемнадцать глубиной, его построили в те времена, когда было широко распространено мнение, что вода, в которой плавает так много маленьких усатых тварей, не может не быть пригодной для питья.
   На дне лежали свежие доски. Кто-то – и, разумеется, это могли быть только гномы – пробился снизу в колодец и положил их там. Они прорылись так далеко, но остановились именно здесь. Почему? Потому что добрались до колодца?
   Прямо под досками была грязная вода, или точнее похожая на воду жидкость. Здесь туннель немного расширялся, и гномы тут побывали – она принюхалась – несколько дней назад, не более. Да. Гномы были здесь, обшарили все, а потом сразу ушли. Даже не побеспокоились прибрать за собой. Запахи рисовали перед ней нечто вроде картинки. Она прокралась вперед, карта туннелей как будто сама собой формировалась у нее в носу. Туннели не были так аккуратно отделаны, как те, по которым водил их Пылкий. Они были сделаны более грубо, с большим количеством изгибов и тупиков. Наспех сколоченные доски и деревянные балки удерживали зловонную грязь с равнин, но она все равно просачивалась повсюду. Эти туннели явно строились не на века; они были нужны для быстрой и определенно грязной работы, все, что от них требовалось – продержаться, пока она не будет выполнена.
   Значит, землекопы искали что-то, но не были уверены, где оно находится, пока не оказались всего лишь метрах в шести от этого, и тогда они его… учуяли? Как-то засекли? Последний отрезок туннеля перед колодцем был абсолютно прямым. Значит, они уже знали, куда копать.
   Ангва кралась вперед, и когда ей пришлось согнуться почти вдвое, чтобы не цеплять низкий потолок, сдалась и снова обернулась волком. Туннель выпрямился, только иногда открывались боковые проходы, которые она игнорировала, хотя они и пахли так, как будто были достаточно длинными. Запах вампира оставался тревожной нотой в симфонии запахов, он почти заглушал запах вонючей воды, сочащейся из стен. Там и тут по потолку ползали чебряки. Водились тут и летучие мыши. Они были встревожены.
   А потом, когда она подошла к очередному боковому туннелю, появился еще один запах. Он был слабым, но она безошибочно распознала душок разложения. Недавняя смерть… Три недавних смерти. В конце короткого бокового туннеля, наполовину скрытые в грязи, лежали тела двух, нет трех гномов. Они сияли. У чебряков нет зубов, объяснял ей Моркоу. Они просто ждали, пока будущий обед размягчится сам. А пока они праздновали свою невероятную удачу, ожидая, когда пища станет такой, как нужно. Здесь, внизу, вдали от городских улиц, гномы просто растворятся в свете.
   Ангва принюхалась.
   Трупы совсем свежие…
   - Они нашли что-то – сказал голос позади нее – а потом оно их убило.
   Ангва прыгнула.
   Она сделала это не намеренно. Ее спинной мозг просто взял управление на себя. Головной мозг, та его часть, которая знала, что сержанты не должны потрошить младших констеблей без особых на то причин, попытался остановить прыжок на полпути, но тут уже вступили в действие законы баллистики. В результате она просто крутанулась в воздухе и налетела плечом на мягкую стену.
   В отдалении захлопали крылья, а потом раздался долгий хлюпающий звук, наводящий на мысли о мяснике, у которого возникли какие-то проблемы хрящом.
   - Знаете, сержант – как ни в чем не бывало сказала Салли – вам-то, оборотням, легко. У вас всегда одно тело и никаких проблем с его массой. Вы знаете, во сколько летучих мышей превращается вампир моего веса? Больше ста пятидесяти, вот сколько. И всегда среди них найдется такая, которая заблудится и улетит не туда. А я не могу нормально думать, пока все мыши не соберутся вместе. И даже не хочу говорить о самом процессе объединения. Это похоже на самый мощный чих, какой вы только в состоянии вообразить. Только не наружу, а внутрь.
   Здесь, в темноте, размышлять о приличиях не было смысла. Ангва заставила себя обернуться человеком, пришлось напрячь каждую мозговую клетку, чтобы забаллотировать когти и зубы, резко возражавшие против этого. Ей помогла злость.
   - Какого черта ты тут делаешь? – спросила она, как только снова обрела дар речи.
   - Я в увольнительной – сказала Салли, делая шаг вперед – Вот и решила посмотреть, что мне удастся найти.
   Она была совершенно без одежды.
   - Никогда не поверю, что ты случайно здесь оказалась! – прорычала Ангва.
   - О, у меня нет такого носа, как у вас, сержант – сказала Салли со сладкой улыбкой – Но я использовала 155 неплохих летающих носов, и они могли обследовать большую площадь.
   - Я думала, вампиры могут рематериализоваться в одежде – сказала Ангва обвинительным тоном – Отто Фскрик может!
   - Вампиры-женщины не могут. Мы не знаем, почему. Видимо, это как-то связано с разорванными ночными сорочками и прочими традициями в этом роде. В общем, очко в твою пользу. Когда находишься одновременно в ста пятидесяти телах, трудно не забыть, чтобы два из них тащили за тобой пару штанов. – Салли подняла глаза к потолку и вздохнула – Слушай, я же вижу, к чему идет дело. Это все из-за капитана Моркоу, да?
   - Я видела, как ты ему улыбалась!
   - Мне жаль! Мы очень привлекательные! Это свойство вампиров!
   - Ты очень старалась произвести на него впечатление, э?
   - А ты нет? На такого мужчину кто угодно постарается произвести впечатление!
   Они настороженно посмотрели друг на друга.
   - Ты же знаешь, он мой – сказала Ангва, ощущая, как у нее под ногтями зарождаются когти.
   - Точнее сказать, это ты его! – ответила Салли – Ты знаешь, как это происходит. Ты его буквально преследуешь!
   - Мне жаль! Это свойство оборотней! – крикнула Ангва.
   - Постой! – Салли вытянула вперед обе руки в успокаивающем жесте. – Нам нужно уладить кое-что, прежде чем продолжать наш спор!
   - Да?
   - Да. Мы обе голые, стоим в прибывающей грязи, и ругаемся чуть не до драки. Окей. Но кое-чего не хватает, а?
   - И чего же?
   - Публики, которая заплатит за зрелище. Мы могли бы целое состояние заработать. – Салли подмигнула – Или могли бы сделать работу, ради которой сюда пришли?
   Ангва заставила свое тело расслабиться. Это она должна была сказать. Она же сержант, разве нет?
   - Ну хорошо, хорошо – сказала она – Мы обе здесь, так? Остановимся на этом. Ты говорила, этих гномов убило что-то из колодца?
   - Возможно. Но в таком случае оно использовало топор. – Заметила Салли – Взгляни. Расчисть немного грязь. Она поднялась вокруг них с тех пор как я тут появилась, поэтому наверное ты и не заметила – великодушно добавила она.
   Ангва вытащила одного из гномов из липкого ила.
   - Вижу – согласилась она и отпустила тело, которое упало обратно в грязь – Этот последние два дня был еще жив. Не очень-то старались их спрятать, должна заметить.
   - А зачем стараться? Они просто перестали откачивать воду из этих туннелей; весь крепеж явно сделан кое-как; грязь возвращается. Кроме того, у кого хватит глупости залезть сюда?
   Часть стены обрушилась с липким, чавкающим звуком. Туннель заполнило тихое бульканье и журчание. Подземный мир Анк-морпорка потихоньку брал свое.
   Ангва закрыла глаза и сосредоточилась. Вонь тины, запах вампира и воды, которая уже достигала колен, отвлекали ее внимание, но сейчас настало время проявить себя. Она не могла позволить вампирше захватить лидерство. Это было бы так… традиционно.
   - Здесь были другие гномы – пробормотала она – Два, нет, три… э… четыре. Чую эту черную маслянистую жидкость. Кровь. Там, дальше по туннелю. – Она выпрямилась так резко, что чуть не ударилась макушкой о свод тоннеля – Пойдем!
   - Здесь становится небезопасно…
   - С этим мы справимся! Пойдем! Тебе ли бояться смерти! – Ангва шагнула прочь.
   - А ты думаешь, провести пару тысяч лет погребенной под грязью – это весело? – крикнула в ответ Салли, но ее слова услышали только ил и вонючий воздух. Она секунду помедлила, застонала и поспешила за Ангвой.
   Дальше вдоль главного туннеля с обеих сторон открывались еще несколько боковых проходов. Из них, как холодная лава, медленно вытекали реки грязи. Салли прошлепала мимо предмета, похожего на медную слуховую трубу, он медленно крутился в потоке грязи.
   Здесь туннель был проложен аккуратнее, чем около колодца. В конце его сиял бледный свет, Ангва согнулась около круглой гномьей двери. Салли даже не удостоила взглядом гнома, прислонившегося спиной к двери.
   Вместо этого она уставилась на символ, нарисованный на металле. Он был большим, грубо начерченным, напоминал по форме открытый глаз с хвостом, и мерцал бело-зеленым светом чебряков.
   - Он начертил его своей кровью – сказал Ангва, не поднимая взгляда. – Они бросили его, думали, он уже умер, но он только умирал, видишь ли. Он как-то добрался сюда, но убийцы заперли дверь. Он царапал ее – понюхай здесь – и ободрал себе все ногти. Тогда он нарисовал знак своей собственной теплой кровью, и сидел здесь, зажимая рану и глядя, как приближаются чебряки. Я бы сказала, что он мертв уже около восемнадцати часов. Хм?
   - Думаю, нам надо поскорее выбираться отсюда – сказала Салли, подавшись назад – Ты знаешь, что значит этот рисунок?
   - Знаю только, что это гномья руна, вот и все. А ты знаешь, что она значит?
   - Нет, но это очень плохой знак. Плохое рпедзнаменование. Что ты делаешь с этим трупом? – Салли попятилась еще дальше.
   - Пытаюсь узнать, кто это – ответила Ангва, обыскивая карманы гнома – Так действуют стражники. Мы не бродим вокруг, беспокоясь о картинках на стенах. В чем проблема?
   - Сейчас? – спросила вампирша – он кровоточит…
   - Я могу это вынести, значит, и ты сможешь. На этой работе постоянно видишь кровь. Не пытайся пить ее, вот тебе мой совет – ответила Ангва, продолжая обыск – О, на нем ожерелье с рунами. И… - она вытащила руку из-под короткой кожаной куртки гнома – не могу определить точно, но оно пахнет чернилами, так что это может быть письмо. Окей, убираемся отсюда.
   Она взглянула на Салли.
   - Ты меня слышишь?
   - Знак, нарисованный умирающим – сказала Салли, сохраняя дистанцю.
   - И?
   - Это может быть проклятье.
   - Ну и что? Не мы же его убили. – сказала Ангва, с трудом поднимаясь на ноги.
   Они обе посмотрели вниз, на грязь, котоая уже поднялась им до колен.
   - Думаешь, проклятье знает об этом? - холодно спросила Салли.
   - Не думаю, зато думаю, что в последнем коридоре, который мы миновали, может быть выход на поверхность. – сказала Ангва, глядя назад в туннель.
   Она показала на чебряков, которые с тупым упорством ползли по мокрому своду туннеля почти так же быстро, как текла внизу грязь. Они текли к боковому проходу, как светящийся ручей.
   Салли поежилась.
   - Стоит попробовать, да?
   Они ушли, и шлепанье их шагов скоро затихло вдали. Тихо шурша в сумраке, грязь медленно поднималась все выше и выше. След ползущих по своду чебряков постепенно исчезал. Однако те, что формировали руну, остались. Такой обед стоил того, чтобы за него умереть. Их сияние тихо мрецало, один за другим чебряки гасли и вспыхивали снова.
   Тьма из глубин под миром обласкала знак, который вспыхнул красным и погас.
   Тьма осталась.
 
   В этот день в 1802 художник Методия Плут попытался засунуть эту штуку под кучу старых мешков, чтобы она не разбудила Цыпленка. А также закончил рисовать последнего тролля, использовав свою самую маленькую кисточку, чтобы изобразить глаза.
 
   Было пять утра. Шел дождь, не сильно, но с деликатной настойчивостью.
   На площади Сатор и на площади Разбитых Лун он шуршал в белом пепле костров, иногда попадая на угли, которые шипели и плевались.
   Семейство гноллов шныряло вокруг, каждый (или каждая) тащил за собой маленькую тележку. Мало кто из стражников обращал на них внимание. Гноллы были неразборчивы и тащили все, что плохо лежит, если оно не очень сопротивлялось, хотя слухи ходили разные. Но их терпели. Ничто не может так быстро навести чистоту, как гноллы.
   Они были похожи на маленьких троллей, каждый с огромной компостной кучей на спине. Собственно, это было все их имущество, и большая его часть давно сгнила.
   Сэм Ваймс вздрогнул от боли в боку. Ну и везение. Во всей этой чертовой заварухе были ранены тоько два стражника, и он – один из них. Игорь сделал все что мог, но сломанные ребра есть сломанные ребра, и пройдут минимум одна-две недели, прежде чем его подозрительняа зеленая мазь окажет хоть какое-то целительное действие.
   Тем не мнее, все это дело вызывало у него вцелом приятные чувства. Они действовали как старые добрые полицейские, а поскольку старый добрый полицейский без вариантов всегда в меньшинстве, он применил старые добрые полицейский методы – хитрость, обман и любое, черт побери, оружие, какое окажется под рукой.
   В общем, драки практически небыло. Большинство гномов просто сидели и пели мрачные песни, поскольку при попытке встать они падали, а многие, упав, так и оставались лежать, издавая громкий храп. Тролли, с другой стороны, по большей части держались на ногах, но падали, стоило их толкнуть. Один или два, еще сохранивших остатки разума, предприняли неуклюжие и смехотворные попытки устроить драку, но все они пали под действием самого старого из старых добрых полицейских приемов – ловкого удара сапогом. Ну, почти все. Ваймс пошевелился, пытаясь облегчить боль в боку; эту плюху он должен был заметить.
   Но ведь все хорошо, что хорошо кончается, э? Никто не погиб, и, в качестве дополнительного приятного сюрприза, он держал в руках утренний выпуск "Таймс", в котором передовица сетовала на засилье уличных банд в городе и вопрошала "делает ли Стража хоть что-нибудь" для наведения порядка.