Прошкин Евгений Александрович. Твоя половина мира

   — Мне тоже неясно, — признался Тиль. — Зато теперь можно представить, как этот Прутко справился с Полушиным и с Козасом.
   — Еще был Крафт из Австралии, — напомнила Элен.
   — Н-да... И не только он. Их всех глушили. Я это на себе испытал.
   — Я тоже. Значит, он умеет делать нас... слепыми?
   — Умеет. Но это еще не самое страшное. Он может обмануть форвертс, показать тебе варианты, которых в будущем нет. И ты их не отличишь от настоящих. А Прутко... я ведь тогда выстрелил ему в спину. Ты его отвлекла, и я выстрелил. Элементарно.
   — Только не с форвардом, — возразила Элен.
   — Вот об этом я и говорю. Наши действия кто-то скоординировал.
   — Да, может быть... В варианте я врезала ему по затылку, он упал на пол, и... в общем, у меня получилось. Должно было получиться! Я видела это совершенно отчетливо. Но когда взяла кий... Он сразу обернулся. И если бы ты не вбежал... или вбежал чуть позже... Он бы, наверно, меня убил.
   — А если бы ты не замахнулась, он убил бы меня. А тебя он, кстати, мог застрелить сразу, еще в баре. Но он этого не сделал. Почему?
   — Вопрос... Пришел в ресторан, бросил гранату, начал палить в людей... Он был как пружина, но при этом... у него не было цели. Вообще никакой.
   — У Прутко — не было. Цель была у того, кто им управлял. А потом, когда все сработало, кукла стала не нужна, и он ее ликвидировал. Убрал идеально: показал нам хороший вариант, и мы им воспользовались. Мог ведь показать и другой какой-нибудь...
   — И мы бы также воспользовались, потому что не верить своему форвертс труднее, чем не верить глазам.
   Элен выключила монитор и отстраненно поковыряла в тарелке соевое рагу.
   — Тиль, но зачем это? Кто-то взялся истреблять форвардов? Всех без разбора? Кроме тебя...
   — Кроме меня, — согласился он. — Потому что исследование мертвого мозга менее продуктивно.
   — Почему обязательно мозга?
   — А форвертс где, по-твоему? В пятках?
   — Да черт его знает, где он... — пробормотала Элен. — Значит, Компания?
   — Хозяева “Глобал” воспользовались результатом, но они не смогли бы все это подготовить. У них на службе только один форвард, второго нет. А тот, кто вел Прутко... он же и нас с тобой... Аккуратненько так подталкивал. Тебя, меня. И Ситцева.
   — И Альберта.
   — Альберта? Ну, вероятно. Если в итоге его придавило, как гусеницу, вряд ли он сам это организовал. Да и слабак он, Альбертик твой.
   — Почему мой? — фыркнула Элен. — Тиль, а это правда, что...
   — Правда, сестричка.
   — Ты...
   — Да понял я, понял, — отмахнулся он. — Предки?..
   — Ага.
   — Правда, — повторил Тиль. — Лет сто назад... или чуть меньше. Федя точную дату называл, но я ее выкинул из головы. В общем, давно, до Объединения... — Он заметил, что Элен усаживается на диван, и вздохнул. — Сказка не длинная будет. И не очень интересная. Да и не сказка вовсе. Где-то здесь, в районе Москвы, пытались вывести новую породу... людей. — Тиль помолчал и поднес Элен зажигалку. — Первоисточников Полушин не нашел, но говорил, что в экспериментах участвовали около ста особей.
   — Особей?..
   — Людей с паранормальными способностями. Собрали из заключенных, из психов, из бездомных... Многие, может, ни на что и не годились — просто подвернулись под руку. Методика тестирования до сих пор толком не отработана, а уж в прошлом-то веке... Ауру видишь — наш клиент, голоса слышишь — наш клиент, вилку взглядом двигаешь — тоже давай сюда, в кучу... И воздействовали на них примерно так же: все, что было пограничного и не до конца изученного... вот через все это они и прошли, начиная с банального гипноза и заканчивая неопробованными препаратами.
   — Чего от них добивались-то?
   — Того, что есть у нас. Мы потомки одной особи, единственной из всей группы. Четвертое поколение. Мы — те, кого не ждали.
   — Прекрати. Что еще за особь!
   — Дяденька выходит за забор и насилует первую встречную тетеньку. Как хочешь его называй, а для меня он особь. — Тиль деловито перемешал в тарелке зеленоватую массу и, покосившись на Элен, подмигнул. — Шутка. Я не собирался это доедать. Только представил. Мы ведь тоже умеем друг друга обманывать. По мелочам.
   — Не надо при мне таких экспериментов, пожалуйста. Я впечатлительная. Так что было дальше?
   — Исследования продолжались несколько лет, большинство подопытных в конце концов погибло. Прапрадед выжил, но, как я полагаю, свихнулся. Вернее, это Полушин так полагал... — Тиль повертел на столе пульт. — Никаких плодов эти исследования не принесли. Голый ноль. И проект распустили.
   — А-а... людей?..
   — Тоже.
   — Больных?!
   — Всяких. Ученые надеялись, что какие-то качества проявятся в потомстве. Особей еще в центре активно скрещивали...
   — Как скрещивали?..
   — Как! — воскликнул Тиль. — Вот так. А как еще?
   — Мерзость...
   Он развел руками.
   — А потом и ситуация изменилась. То есть ситуация в стране.
   — Да?..
   — У тебя в школе что по истории было?
   — Пятерка.
   — А помнишь что-нибудь?
   — Ну-у... Что-нибудь, конечно, помню...
   — Понятно. В общем, стало не до науки, тем более такой сомнительной. И особям позволили вернуться к нормальной жизни. Хотя вряд ли они на это были способны — жить нормально. За ними продолжали следить, Полушин уверен... Был уверен. Я... э-э... насиловать никого не пробовал, но считается, что в одиночку, без помощников, это не так уж легко.
   — О чем ты?.. — насторожилась Элен.
   — О том, что у немолодого человека, нападающего на двадцатилетнюю женщину, шансов маловато. — Ты к чему клонишь-то?
   — Подопытных не могли больше содержать, но за ними по-прежнему наблюдали. Уже не врачи, а те, кто заказывал исследования. Той женщине... жертве... мы даже не знаем, как ее звали, нашу прапрабабку... Но ей вдруг стало фатально везти.
   — Что?..
   — Нет-нет. Везти по-другому: попался хороший адвокат, выбил ей достойное пособие... страховая компания, против правил, расщедрилась... Насильник куда-то сгинул, он, собственно, уже никого не интересовал. Но за проектом продолжали следить. Да, Элен. Иначе и быть не может. Женщину постоянно поддерживали — она, говорят, тоже... гм... была не ангел. Но трое ее сыновей выросли здоровыми и получили хорошее образование. Правда, никаких сверхъестественных способностей у них не проявилось. И вот тогда, наверно, исследования закрыли уже по-настоящему. А потом — Объединение, слияние ведомств, уничтожение архивов. Для западной цивилизации этот проект показался бы... слишком смелым. Позже все всплыло, но оригинальных документов того времени не сохранилось. Кое-что реконструировали, кое-что додумали... Полной ясности нет. И уже не будет.
   — Грязная история, — сказала Элен.
   — Неизвестно. Пока она не закончилась, я бы ее не оценивал.
   — Как это?.. Что значит “не закончилась”?!
   — Мы еще живы. Чуть меньше тридцати человек. Мы — не финал этой истории, мы — продолжение. Хотя, похоже, кто-то решил, что она только-только начинается.
   — Дети у форвардов есть? — насторожилась Элен.
   — Спроси чего полегче. Ты среди нас единственная женщина, а у мужчин это, сама понимаешь... по-другому немножко. Может, есть. Может, нет. У Полушина точно не было.
   Элен вопросительно взглянула на Тиля.
   — Федор себя стерилизовал.
   — Он настолько боялся ответственности?
   — Ответственности?! — удивился Тиль. — Я об этом даже и не думал как-то.
   — Потому что ты мужик.
   — Полушин ненавидел форвертс. И самого себя — за то, что обладает этим даром. Федя считал его проклятием.
   — Старая песня.
   — Нет, он был материалист. Проклятие — в смысле генетическом. Последствия как вид расплаты. А ответственность... не знаю. Если только за нас, за четвертое поколение... Проклятое... — Тиль усмехнулся. — Он же был первый, наш Федя. Самый старший. Он искал нас, предупреждал, учил.
   — Я в курсе. Слышала про него.
   — Сейчас от его дара уже ничего не осталось. Федор глушил форвертс, чем только мог.
   Тиль допил кофе и заглянул на дно за дежурным предсказанием.
   “Вы счастливый человек. У вас все есть. Зачем, вам что-то еще?”
   — Идиотизм! — Он смял чашку и швырнул ее на стол. — Наверно, ты все-таки права. Ответственность... Может быть, Федя из-за этого себя изуродовал. Кто знает, что получится из следующего поколения, из пятого? Да ничего из них не получится! Мы — случайность, отдельный всплеск. Перформанс господа бога. Или ультиматум...
   Элен собрала посуду и отнесла ее к приемнику. Пластиковые тарелки с шорохом провалились куда-то вниз. Автомат выдал “благодарность от компании “Юниверс” за заботу об окружающей среде” и к благодарности — один презерватив.
   — Не жила еще в таких свинарниках? — спросил Тиль.
   — В таких — нет. Мы здесь надолго?
   — Не вижу.
   Она заметила, что ходит по номеру в том же, в чем ложилась, вернее, падала, на диван, — в спущенном до колена правом чулке. Достав водолазку, Элен обвязала ее вокруг бедер.
   — Да я ничего... — промолвил Тиль.
   — Да я тоже, — она улыбнулась и пошла в душ. Элен ему все-таки не сказала — то, что должна была, то, чего он так ждал.
   “С тобой здорово, Тили...”
   Не сказала. Из принципа. Потому что перебьется.
   Войдя в кабинку, она вспомнила и снова улыбнулась.
   —Ты не похож на приличного северного мужчину.
   — Я неприличный и несеверный.
   — Ну как же...
   — Во мне этой крови процентов девяносто, не больше. Ерунда.
   — А остальное?.. О, нет. Ты сумасшедший?! Нет! Хватит, Тили, хватит!..
   Едва она открыла воду, как в комнате раздался звонок. Элен выглянула, уже мокрая, — Тиль поднес ей трубку, но в руки не отдал.
   — Если ответишь, могут пеленгануть, — предупредил он.
   — Ну и что?
   — Потом объясню. Соберись и смотри.
   — И ты услышишь?
   — Думаю, да, — сказал он, закрывая глаза.
   Элен прикусила губу и взялась за створку душевой.
   — Что еще?!
   — Мисс Лаур, я просил бы вас немного повежливей...
   — Ладно. Ну?..
   — Вы добрались до Малой Полянки? Мы не получили от вас никаких материалов.
   — Я... не успела.
   —Вы все-таки опоздали, мисс Лаур, — с печалью констатирует абонент.
   — Не успела, — упрямо повторяет она. — Вы же говорили, что я могу не успеть? Вот я и не успела. Вы позвонили слишком поздно, там уже была полиция.
   — Ну что ж... Надеюсь, на этот раз удача вам не изменит. Адрес мы переслали, он у вас в базе. Ничего сверхъестественного мы не требуем. То же, что и с По-лушиным.
   — А... кто теперь?
   — Все данные в вашем терминале, мисс Лаур. Мы на вас надеемся. Желаем удачи...
   Она выдохнула и посмотрела на Тиля. Пищание давно прекратилось, но он по-прежнему держал трубку улица.
   — Какие, к черту, данные? — воскликнула Элен. — Они пришли бы, если бы я ответила! Но я же...
   — Пришли бы, — подтвердил Тиль. — Такие: “Ордер на Ульриха Козаса, девять часов”.
   — Ты и это видишь?
   — И еще кое-что. Компания начала в тебе сомневаться. За тобой ведь ни одного прокола, да? Сейчас ты дала им серьезный повод.
   — Я никогда не сталкивалась с другими форвардами. Это всегда была обычная работа. Обычный...
   — Промышленный шпионаж. — Тиль опустил голову, скрывая от Элен ухмылку. — Твое начальство навело справки и выяснило, что таких извещений больше никто не получает. Звонят только им. И они догадываются, на кого их выводят. Через пару минут они снова попробуют с тобой связаться. Ты опять не ответишь — это мой совет. А информация по Козасу уже, считай, раскрыта. В Компании нет второго форварда, но и дураков там тоже нет. С логикой у них все в порядке. Скоро они поймут, что ты не с ними.
   — С кем же я?..
   Тиль молча взял свою куртку и нашел в ней терминал.
   — Ты уверен, что я с тобой? — спросила Элен.
   — Поможешь мне — поможешь и себе. Тот, кто все это затеял... он не остановится. Не исключено, что у него тоже нет выбора. Я давно почувствовал... — Тиль отрешенно погладил затылок.
   — Воронка?..
   — Воронка? Я так сказал?
   — Ты собирался.
   — Ну да... Что-то вроде воронки, в которую нас всех затягивает. Можно немножко отсрочить. Побарахтаться и выиграть для себя лишний денек. А то и два. Но не больше. Остаться в стороне не получится.
   — Поэтому ты и приехал? Знал, что здесь опасно, и все равно приехал?
   — Я не приехал, Элен. Я прилетел в Москву самолетом.
   — Даже так.
   — Надоело прятаться. Я ни в чем не виноват... гм, был когда-то... Но жизнь в бегах криминальна по природе. Нужны новые документы. В магазине ИД-карту не купишь, связываешься с разными подонками. Половина из них пытается тебя обмануть, другая половина — убить. Ты хочешь выжить, всего лишь выжить. И бежишь дальше. Спотыкаешься о полицию, обо все эти “азы” и “альфы”, еще сильней — о Компании. Вот уж кто готов раскрыть тебе объятия... предварительно сделав подножку, чтоб теснее обняться. Ты вырываешься и снова бежишь, бежишь... А однажды оборачиваешься и видишь позади кучу трупов. — Тиль помолчал. — Когда-то я был порядочным гражданином, Элен. Таким порядочным, что даже тошно. Я смотрел интерактивные сериалы! — Он неожиданно рассмеялся. — Смотрел всю эту галиматью, да... Всегда голосовал за третий пункт — “случайный выбор”. Мне нравилось не знать, что там дальше, в сто шестьдесят четвертой серии... Нравилось ощущать себя обыкновенным. Потом я засветился. Хотя все чаще прихожу к мысли, что это было похоже на провокацию. Детишки... Целая толпа детишек и вертолет, падающий вокруг башни по спирали, — вертолет, который никто не мог увидеть заранее. Кроме форварда...
   — У тебя был учитель, — тихо сказала Элен. — У меня учителя не было. Я светилась еще со школы, но там никто не понимал, что это такое. Говорили — удачливая. Везучая. Счастливая, говорили. Я и сама толком не понимала. Пользовалась форвертс, как миксером или печкой, А в колледже сразу стало ясно. И не только мне.
   Она поискала пепельницу и, не найдя, взяла чашку из-под кофе.
   “Вы счастливый человек. У вас все есть. Зачем вам что-то еще?”
   — Тиль...К чему создавать лишние трудности? Я могу ответить на звонок, потом поехать к Козасу и установить эту чертову камеру. И если к Козасу кто-то придет вместо убитого Прутко... Компания получит его портрет. Ну и пусть.
   — Портрет будет мой. — Тиль вспомнил про трубку в руке и начал набирать номер. — К Ульриху я пойду сам, на полицию надежды мало.
   — Зачем тогда звонишь?
   От неожиданности он нажал на “отбой”.
   — Привыкла, что круче тебя никого нет? Отвыкай, сестричка. Мы не всесильны, нам на это уже указали.
   — А самого Козаса предупредить нельзя? Тиль потыкал в кнопки и протянул ей терминал: “Линия занята, ваш вызов принят в очередь... Линия занята, ваш вызов принят...”
   — Это слишком просто, тут и форвардом быть не нужно. Дозвониться до Козаса нам не позволят.
   Приложив указательный палец к губам, он снова набрал номер.
   — Да!.. — ответил Ефимов. — Что случилось с ва-даим видео? Я ничего не вижу.
   — И не надо, — сказал Тиль, удерживая ладонь над объективом. — Здравствуй, Николай. “Добрый день” я не говорю.
   — День добрый... — растерянно произнес Ефимов. — А... это ты. Я узнал. И вот что я тебе... — начал он уже другим тоном.
   — Я? Я подставил?! — воскликнул Тиль. — О чем я тебя предупреждал?.. О карманной краже? О взломе банкомата? Я сообщил тебе об убийстве! Назвал адрес, назвал жертву... Что тебе еще надо? — Он перевел дыхание. — Извини...
   — Мы не успели, — буркнул Ефимов.
   — Я тебя не виню. Там... действительно было сложно.
   — Кто ты такой?
   — Запиши новый адрес, Николай.
   — Да кто ты?!
   — Сейчас для тебя важнее другое. Улица Островитянова, дом двести двадцать шесть, апартаменты 400-В. Ульрих Козас. Номер мой не сканируй, трубка инфинитивная.
   — По этому адресу снова будет сумасшедший?
   — Да. И не хуже Рудольфа Прутко.
   — А Прутко? Что тебе о нем известно? — торопливо спросил Ефимов.
   — Он... да, он особенный.
   — В него стреляли три человека. В маленькой комнате. Трое опытных полицейских не могли в него попасть. То, что они рассказывают...
   — Им не померещилось. Он на самом деле уклонялся от пуль, пока его не взяли в “ножницы”.
   — Спецподготовка?
   — Оставь этого Прутко, ничего ты там не выкопаешь. Завтра появится второй Прутко, послезавтра — третий.
   — Их будет много? И... трупов — тоже?
   — Вопросов дурацких много будет?! — взорвался Тиль. — Спасайте живых, вам за это деньги платят! Ульрих Козас, 400-В. Людей соберите побольше. И ждите убийцу отовсюду: с неба, из-под земли... отовсюду! Если оставите хоть одну брешь, он пройдет в нее, насвистывая.
   — А потенциальная жертва... гражданин Козас... он сам в курсе?
   — Я не смог с ним связаться. И вы не сможете. Не тратьте времени, выезжайте прямо сейчас.
   Тиль отключил трубку.
   — Бесполезно, — проронил он. — Ефимов опять ничего не сделает.
   — Козаса тоже убьют?
   — Не знаю, сестра, не знаю... — Он начал одеваться.
   — Если полиция не поможет, зачем ты ее привлек? Без нее было бы проще.
   — И ему — тоже проще. Пусть напряжется. Посмотрим, где заканчиваются его способности.
   — Но до вечера еще далеко. Или он опять перенесет?
   — Боюсь, что да. Кстати...
   Тиль поднял палец, и Элен, ни о чем не спрашивая, повернулась к своему терминалу. Трубка тотчас запиликала, но после третьего звонка умолкла.
   — Ты прав, — сказала она. — “Ордер на Ульриха Козаса, два часа”. Он корректирует время, потому что... он чувствует нас.
   — В твою Компанию он больше не позвонит. Он видит, что этот путь уже не ведет к победе.
   Тиль проверил пистолет. У самой двери Элен поймала его за рукав.
   — Я вдруг подумала... Мы примерно знаем, чего он хочет, и знаем, что он умеет обманывать форвертс, но... все это мы знаем из того же форвертс.
   — Опасаешься, что он внушил нам ложный вариант? А зачем? Ему бы, наоборот, приглушить нас незаметно — мы бы сами отыграли его сценарий. Все, как он запланировал. А если мы это увидели раньше, чем лрожили, значит, он не может держать нас постоянно. Либо его что-то отвлекает, либо он просто нуждается в отдыхе, как всякий человек. Он человек, Элен. Всего лишь. — Тиль поцеловал ее в щеку и открыл дверь. — Да! — бросил он. — Я надеюсь, ты не станешь этого делать. Идея нездоровая. Помощи от тебя там не будет, ты мне только руки свяжешь.
   — Ладно, братец. Обещаю. — Элен не обиделась. Она его хорошо понимала. Даже слишком.
   Тиль прошел по коридору и вызвал лифт.
   Он мог бы сказать:
   “Я рад, что мы с тобой встретились”.
   Она могла бы ответить:
   “Я тоже рада”.
   Створки разъехались, и он молча шагнул в кабину.

Козас

   Тиль велел таксисту притормозить на перекрестке и оставшиеся триста метров прошел пешком. Первую оперативную пару он обнаружил еще у соседнего дома. Камеры за стеклами черного “Фольксвагена” фиксировали все. Тиль засмотрелся на девушку, оставив в записи только затылок. Умысла полицейские в этом не нашли, но сообщение отправили. На следующем посту — двое техников у “Пежо” со старушкой — Тиля уже встречали. Он чихнул в платок, потом высморкался, потом обронил платок на асфальт и поднял, все — на ходу. Камера ухватила правое ухо и, возможно, щеку — издержки, при таком количестве наблюдателей, минимальные.
   Машин было меньше обычного, половину дорожная полиция отсекала еще на подъездах. У кого-то чесались руки устроить поголовную проверку документов, а в идеале — обнести квартал турникетами, однако для Ефимова как для сыщика предотвратить преступление было лишь частью работы. Казалось, даже случайные прохожие поглядывают друг на друга с подозрением, хотя действительно случайных людей у дома Козаса было немного. Полсотни переодетых полицейских ждали убийцу, ориентировочно — в течение часа. Хрустели поп-корном, потягивали пиво, целовались и качали пустые детские коляски.
   Тиль пересек стриженый скверик и спустился к подземному гаражу. На пульте у шлагбаума сидел нарочито рассеянный здоровяк в свежем комбинезоне.
   — Здравствуйте, — сказал он доброжелательно. Не ответив, Тиль прошел мимо.
   — Господин!..
   — Новенький? — осведомился Тиль.
   Здесь, на нулевом уровне, — двести пятьдесят машин, на четырех нижних — еще по сто пятьдесят. Некоторые автомобили записаны на всю семью. Итого, по грубому подсчету, тысяча владельцев.
   Перебор вариантов мог занять месяц — если бы считать взялся компьютер. У Тиля на это не было и минуты.
   Он не задумываясь представился Кузнецовым и шагнул к дежурному. Тот провел пальцем по монитору — не указательным, а почему-то мизинцем. Вслед за пальцем, пробежала светлая строка, выделяющая отдельных жильцов. Первые пять — женщины, трое других забрали свои машины еще утром. Дежурный добрался до буквы “К” и, не найдя ни одного Кузнецова, тронул тревожную кнопку.
   Тиль запомнил с монитора несколько фамилий и, не затягивая форвертс дальше, сказал:
   — Евгений Игнатов, “Ауди”.
   Дежурный проверил по списку, все тем же мизинцем.
   — Номер назвать? — спросил Тиль.
   — Нет, не нужно, — здоровяк пожал плечами. — Какого цвета ваш “Ауди”?
   — Синий, конечно.
   — Конечно... Благодарю вас. Никаких проблем, просто я привык, что отсюда не заходят...
   — Отсюда заезжают, — нетерпеливо произнес Тиль. — Но мне так удобней.
   Дежурный позволил ему отойти от стола и уже в спину крикнул:
   — Евгений Александрович! Туту меня пометка... вы просили заменить масло.
   — Анатольевич, — бросил Тиль, не оборачиваясь.
   — Что? Извините?..
   — Меня зовут Евгений Анатольевич. И я никого ни о чем не просил.
   — Да, извините. Перепутал.
   Дежурный смотрел ему вслед, пока у въезда не затормозил полосатый, крашенный под домашнюю кошку “Рено”.
   Провокация с заменой масла была хороша, Тиль чуть не попался. Любой злоумышленник на его месте вякнулбы “спасибо” и...
   И полицейский сразу, без предупреждения, стреляет. Под столом у него пакетный разрядник — здоровый агрегат с пятикилограммовой батареей. Тиль падает и через мгновение оказывается в бронированном кузове: руки-ноги пристегнуты к стальным петлям в полу, на глазах повязка, на горле “строгий ошейник” — плотная лента с вонзающимися шипами-контактами.
   Тиль постоял у синего “Ауди” и, хлопнув себя по лбу, скорым шагом направился к лифту. Дежурный покосился в его сторону, но к шлагбауму подъехала новая машина, и его опять отвлекли.
   У квартиры Козаса какой-то жилистый типчик в черном халате ковырялся с фикусом.
   Тиль остановился в коридоре и, жестом показав мужчине, что дальше двигаться не намерен, вытащил трубку.
   — Николай, это я.
   — Да?.. — встревоженно ответил Ефимов. — Ты где-то рядом?
   — Похвальная проницательность, Коля. Я на этаже. И человека твоего я не убил только потому, что я не убийца. Ты понимаешь меня?
   — Как?.. Как ты пробрался?
   — Через гараж.
   — Я укреплю...
   — Дело не в количестве. Тот, кто сюда явится, бойню устраивать не будет. Он вас просто обманет.
   — Как ты, да?..
   — Как я, — подтвердил Тиль. — А вот этих вопросов не надо, Коля. Позже я все расскажу, а сейчас мне нужно...
   — Попасть к Козасу, — догадался Ефимов. — И почему я тебе верю?..
   — То, о чем я говорю, часто сбывается.
   — Хорошо.
   Полицейский в халате перестал теребить растение и, выпрямившись, в упор посмотрел на Тиля.
   — Можете проходить.
   Дверь открылась, за ней показался невысокий, обманчиво щуплый субъект в великоватом сером пиджаке. Тиль снова достал трубку.
   — Николай, мне нужно поговорить с Козасом наедине.
   — Это исключено.
   — Ты ведь не думаешь, что я сам его убью?
   — Исключено, — холодно повторил Ефимов. Тиль вздохнул и вошел в комнату. Серый пиджак закрыл дверь и проследовал за ним.
   На диване, покрытом оленьей шкурой, сидел Козас — то и дело прикладывался к бокалу с коньяком и раздраженно покачивал ногой.
   — Привет, — кивнул Тиль. “Только без имен, Улърих”.
   “Да уж... Ты стал слишком известен”.
   — Здорово, — буркнул Козас. — Ну?.. Объясняй.
   — Ты знал, что я приду?
   — Видел, разумеется.
   — А больше ничего не видел?
   — А что я должен был?..
   — Ясно.
   Полицейский выразительно кашлянул и устроился в кресле у двери. Козас глянул на него с ненавистью и опрокинул в себя остатки коньяка.
   — У них и ордер есть, представляешь? — промолвил он. — Пить будешь?
   — Нет. И тебе не советую.
   — А-а-а!.. — Козас тяжело поднялся, дошел до бара, но наливать больше не стал. — Значит, это ты их натравил... И, значит, ордер уже выдают на основании форвертс. Не решение прокурора, а чье-то предчувствие... Славно. Движемся к какой-то диктатуре инсайта.
   — Ордер... — глухо повторил Тиль. — Полушина убили.
   Помолчав, Козас вернулся к дивану.
   — Жаль старика. Что еще сказать.
   — Ничего. Следующий — ты.
   — Во как... Почему же мне этого не видно?
   — Полушин тоже не видел.
   — Твой Полушин был слепой, как крот! — заявил Козас. — А я — нет, — добавил он умиротворенно.
   — В том-то и дело. Что у тебя с терминалом?
   — Я его отключил. Ложные вызовы, один за другим, с самого утра. Наверно, сбой на сервере.
   — И часто у тебя эти сбои?
   — Первый раз.
   — И как будто ничего странного?..
   Козас равнодушно хмыкнул.
   — А конкурс? “Москва хлебосольная”, стомиллионный турист... Ты в курсе, кто выиграл твой приз?
   — Нет, конечно. Там все честно.
   — Сестра, — коротко произнес Тиль.
   — Кто?.. Сестра?!
   — Да, Ульрих, да. Одна из ста миллионов. Чудесное совпадение, не правда ли?
   — Ты к чему клонишь?
   — Нас кто-то ведет, тебе не кажется? Хотя... тебе ничего никогда не кажется, я понимаю. Но это так. Кто-то хочет от нас избавиться.