Прошкин Евгений Александрович. Твоя половина мира

   — Тили, мне еще сигарет, пожалуйста, — попросила Элен.
   Он кинул ей пачку, и Элен, не глядя, поймала.
   — Кофе тебе не надо, пожалуй, — сказал Тиль. — Вот прими-ка, сестра.
   Элен посмотрела на упаковку дипэкзедрина и мотнула головой.
   — Нет, брат. Не могу я с этой химией. Как в мешке сижу.
   — Демон уже близко!
   — При чем тут расстояние?
   — Дело твое. — Тиль кинул в рот подушечку. — Но я тебя предупреждаю... — Он поймал ее взгляд и не отпускал его до тех пор, пока Элен не отвернулась сама. — Предупреждаю: не заходи мне за спину... сестра.
   — Пора и мне зарядиться, — сказал Альберт.
   — А ты уже заряжен, Серж, — опередил Максимова Тиль. — Ну?.. — обратился он сразу ко всем. — Пошли или кофе допьем?
   — Куда?
   — Альберт... — выразительно произнес Тиль.
   — Я не поняла... Ты что-то увидел, Тили? Ты жуешь, свою дрянь или нет?
   Тот высунул язык и показал голубой комочек:
   — Быстро отпускает.
   — Сейчас накроет, — заверил Альберт. — А здесь вам не место, конечно. “Глобал” доберется до этой гостиницы не позже вечера, но еще раньше сюда заявится полиция. — Он выплеснул из чашки кофейную бурду и скороговоркой прочитал: “Вы счастливый человек, у вас все есть, зачем вам что-то еще...” Собирайтесь, друзья мои.
   — А чего собираться-то? — Сергей дошел до двери и сунул ноги в сандалии. — Мы готовы.
   Элен цыкнула и, покидав вещи в дорожную сумку, повесила ее на плечо.
   — Оставь, — посоветовал Тиль. — Если выберемся, я тебе новые куплю.
   — Сама куплю. Если выберемся.
   — На твою серьгу можно год жить! — Максимов ткнул пальцем ей в ухо. — Вчетвером жить можно.
   — Не трожь, осел, это подарок! — прошипела она.
   — А вот мне что-то бриллиантов не дарят, — заявил он. Элен хотела ответить, но Тиль вытолкал их в коридор. Альберта он остановил у двери.
   — Продолжай, Советник.
   Тот мгновенно сбросил ухмылку.
   — Штальманн. Сегодня.
   — Патрик?..
   — Да. И еще Мартин Крафт. Ты их знал?
   — Крафта не видел, а с Патриком...
   — Оба прилетели в воскресенье, один из Сиднея, второй из Стокгольма. Сразу же встретились. Сели в такси и куда-то поехали. На перекрестке их протаранил грузовик. Тащил метров двадцать, пока об эстакаду не сплющил. Там эстакада строится... Это был последний перекресток на улице, остальные уже заменили развязками. И вдруг фургон с овощного рынка... Несчастный случай, — подытожил Альберт.
   — Чего? С форвардами — случай?!
   — Водитель грузовика выжил. Оказалось — невменяемый. Угнал машину, потому и летел на “красный”.
   Вообще-то он профи. Инспектор не мог поверить, как этот сумасшедший умудрился в такси врезаться. А он взял и умудрился. Такая вот редька...
   — Петрушка...
   — Не все ли равно? Я тут повлиял слегка... чтобы это в новости не попало. И еще кое-что. На полицию тоже надавить можно. Чуть-чуть.
   — Пока преступник Хаген с тобой, ему не нужно бояться фараонов, — расшифровал Тиль.
   — Но дело это не только полицейское. Тут и прокуратура завязана. Местная, московская. На федеральную им плевать, у них свои боги. Дело Хагена повесили на следователя Ефимова.
   — Старшего, — уточнил Тиль.
   — А?..
   — Ефимов — старший следователь.
   — А, ну да. Говорят, он безупречен.
   — Кто это говорит?
   — У него кличка на службе — Землеройка. Он и самого Хрыча к стенке припрет — дай только повод. И никаких подходов: честен, жесток, самолюбив.
   — Н-да?.. Мне так не показалось.
   — Эй, вы заснули? — позвала Элен.
   — Идем, идем! — откликнулся Тиль, все еще удерживая Альберта за локоть. — Мартина с Патриком во сколько?.. Когда это было?
   — Без пятнадцати десять.
   — Братец наш, как его?.. Люгер. Ты выяснил, чем он в этот момент занимался?
   — Обижаешь. В первую очередь.
   — Ну?
   — Сидел в кафе, ел мороженое. Девушку очаровывал.
   — Сидел себе паренек, любезничал... Не концентрировался, не напрягался?
   — Абсолютно. И это в девятнадцать лет. Такая сила. А девчонку он уболтал, и довольно быстро.
   — Кто бы сомневался! Если он свистел ей ровно то, что она желала услышать... И одновременно — давил на двух форвардов, не последних, между прочим, форвардов, но давил так, что они оба свою смерть проморгали, да еще третьего прихватил, вынудил его сесть за руль и влететь в такси... — Задохнувшись, Тиль умолк. — И все это — походя, не отвлекаясь от смазливой мордочки, — добавил он после паузы.
   Альберт поиграл во рту жвачкой и тихо сказал:
   — Да.
   — Потому ты и обгадился, Советник. Почуял, что не спасет тебя ни Президент, ни Содружество.
   — Нет.
   — А что же тогда?..
   — Стыдно. — Альберт посмотрел Тилю в глаза. — Просто стыдно стало, каким я мог быть. Ты там все видел?
   — Не уверен, что все.
   — Если для тебя это что-то значит... Лично я с той сделки ни цента не получал. Не получил бы то есть. Акции в обмен на тело. С одной стороны — государство, с другой — две компании:“Глобалис” и “Юниверс”. У нас — уникальный экземпляр, у них — честный аукцион. Победивший в торгах делает рывок вперед, но сначала — делится с государством. Это не мне было выгодно и даже не Хрычу. Это... для наших граждан, Тиль. Для простых людей.
   — А сколько их было в том ресторане? Полторы сотни. Простых людей. Приговоренных.
   — Что такое полторы сотни? Под колесами каждый год гибнут десятки тысяч. Каждую зиму тысячи падают на льду и проламывают себе голову! Умирают нелепо, по-дурацки.
   — В этом мы с тобой никогда не договоримся.
   — И не надо уже, слава богу. Это в форвертс Демон теребил меня постоянно, ни минуты покоя не давал. Он меня вел, как и остальных. Что я мог?.. А теперь все иначе. Демон тревожит, но не сильно. Как будто пробует: куснет и отпустит... Но тот вариант, в котором тебе некуда деваться, уже никак не складывается.
   — Вариантов бывает несколько, — пробормотал Тиль. — Потому они и варианты. Особенно у такого даровитого, как Люгер.
   — Ты что это?.. Ты думаешь, Демон и сейчас продолжает нас вести?
   Тиль молча распахнул дверь. Врать не хотелось, отвечать честно — тем более: от него ждали не соплей, а уверенности.
   Он подмигнул Элен и бодро зашагал к лифтам.
   — Пошли! — сказал Тиль, не оглядываясь.
   — Да мы идем, идем, — проблеял Сергей. — Просто тебе не видать. А мы-то что?.. Мы идем.

Демон

   — Черт! — сказала Элен.
   Альберт ударил по тормозам, и “Хаммер” послушно встал. Максимов, не удержавшись, соскочил с заднего сиденья и звучно приложился лбом о водительскую спинку.
   — Что случилось, Леночка? — напряженно спросил Альберт.
   — Все в порядке, Гришенька.
   — Я не Гриша.
   — А я не Лена. Забыла кое-что... — Она открыла дверцу. — Две минуты, хорошо?
   — Я подъеду.
   — Не надо, не надо. Мотор не глуши, я сейчас. Элен скорым шагом направилась к отелю.
   — Что она там?.. — произнес Сергей, усаживаясь на место. — Вот же баба!
   — Лифчик любимый оставила, —предположил Альберт.
   — Она их не носит, — фыркнул Максимов.
   — Еще слово — обоим рожи разобью, — сказал Тиль.
   — Я что, виноват? — возмутился Максимов. — Не носит, и все. Я-то при чем? Ну, заметил. Обратил внимание. Случайно, конечно. — Он беспокойно поерзал. — И вот будем тут ее ждать... Из-за лифчика, которого нет. Или всю сумку с собой притащит?..
   — Сумку так сумку, — рассеянно отозвался Альберт. — Если это и впрямь сумка.
   — Что ты имеешь в виду? — процедил Тиль.
   — Да ничего, ничего. Я так просто...
   — Так просто?
   — В том форвертс, который мы все помним, тебя купили люди из “Глобал”. А сестра наша где работает?
   — Уже не работает.
   — А что изменилось? Официально она там никогда и не числилась.
   Сергей кивнул, но промолчал. Тиль с ненавистью посмотрел на обоих и выбрался на улицу.
   Дипэкзедрин только-только начинал действовать, предыдущая доза уже почти сгорела, и он чувствовал себя словно в ложбине: позади — глухота, впереди — новый вал. Однако сейчас, сию секунду, Тиль был относительно открыт. Он даже не задумывался, они явились к нему сами — шесть или семь вариантов, одинаково паршивых.
   Добежав до гостиницы, он прокатился по мраморному пластику и влетел в фойе. Элен уже выходила из лифта — одной рукой оглаживая волосы, другой придерживая сумочку.
   Тиль сцапал ее за локоть.
   — Ты все-таки это сделала?
   — Не было выбора, — сказала Элен. — Альберт прав... Тиль толкнул ее в угол и расстегнул сумку. Ствол “стейджера” был теплым.
   — Может, мы слишком громко разговаривали? — Она покачала головой. — Не знаю, но Альберт не врал. Там двое мокрожопых за стенкой жили. Через десять минут здесь была бы полиция. Соседи называют твои приметы, еще через час ты уже за решеткой.
   — Элен... Так нельзя, понимаешь?
   — Что нельзя? — печально спросила она. — А ты сам сколько народу убил?
   — Это всегда было необходимостью.
   — Теперь — тоже.
   — Я не хочу, чтобы этим занималась ты!
   — Тили...
   — Что?.. Ну что?!
   — Мне больно, Тили. Отпусти.
   — Извини. — Он разжал пальцы. — Взрослые люди привыкают к тому, что они все уже видели и все давно узнали. А мы вляпались во что-то... гм... во что-то новенькое. Оттого я и бешусь. Извини, сестра.
   Урны поблизости не оказалось, и Тиль выплюнул жвачку на пол.
   “Хаммер” уже стоял напротив отеля. Максимов несколько раз порывался сходить за водкой, но Альберт ему не позволил, вернее, просто не дал денег. Сергей сидел злой и потерянный.
   — Выпьешь, — пообещал Тиль. — Переоденешься и выпьешь.
   — Давно пора, — буркнул Максимов.
   Альберт притормозил возле небольшого магазина, и Сергей заканителился с дверью.
   — Тряпки можно доверить мне, — сказала Элен. Вернулась она быстро. На ходу отбросив окурок,
   Элен забралась в салон и передала Сергею три пакета: два больших пластиковых и один поменьше, бумажный. Машина тронулась, и Максимов начал выкладывать вещи. На заднем сиденье появилась бежевая хлопковая рубашка, легкая куртка с синими лисами на спине, прошитые серебряной нитью джинсы и короткие сапоги из светлой замши.
   — Напяливай, чего сидишь? — сказал Тиль.
   — Что, прямо здесь?
   — Сестра зажмурится, если ты больной.
   — Вот еще! — заявила Элен. — Сам-то он не больно жмурился.
   Все, кроме Максимова, захохотали. Сергей уже собрался обидеться, но заглянул в бумажный пакет и сразу оттаял.
   — Карточкой своей платила? — осведомился Тиль.
   — Какой ты умный... — Элен согнула ИД-карту пополам и бросила ее в пепельницу. — Все не так страшно. И броневичок вы зря отогнали. Слышишь, Альберт? Я бы на нем покаталась еще.
   — Что за броневичок?
   — “Лексус” мой.
   Альберт недоуменно хмыкнул.
   — Может, твоя охрана? — нахмурилась Элен.
   — Я без охраны приехал.
   — На стоянке “Лексуса” не было, — подтвердил Тиль.
   — Я-то в полной уверенности, что это секьюрити Альберта, по его распоряжению... Так. Возвращаемся!
   — Куда? Не дури, Леночка.
   — Сперли, — равнодушно констатировал Максимов.
   — Это все транки твои! — раздраженно произнесла Элен. — Сами себя не помним! — Она выгребла из кармана горсть подушечек и швырнула их в Тиля. — На! Жуй! Тупей!
   — Я уже перестал, — холодно ответил он. — А ты — еще раньше меня.
   — Жалко-то как... Машина почти новая была. Ну... ну и ч-черт с ней!
   Сергей, тяжело кряхтя, стянул с себя старые вещи, пахучие и какие-то сырые. Надеть новые у него получилось гораздо быстрее.
   — О! — Он привстал и посмотрелся в зеркало. — Эстрадный деятель!
   — Звезда, — фыркнула Элен.
   Максимов зашуршал бумажным пакетом и трижды глотнул из горлышка.
   — Может, и не звезда, конечно, — изрек он. — Во, забыл сказать...
   — Что еще?
   — Спасибо, сестрица.
   — Ага. Это тебе за Сибирь.
   — За Сибирь я уже расплатился, — сообщил Тиль.
   — Тогда за Аляску.
   — Ха-ха... — проронил Максимов и, снова хлебнув из бутылки, уставился в окно. — А куда едем-то?
   — В надежное место, — ответил Альберт.
   — Нельзя ли подробней?
   — Нормально, Серж, — сказал Тиль, — я уже чую.
   Он действительно чувствовал — весь маршрут до самого конца. Советник Президента вез их в одну из пустующих резиденций, хотя, как подумалось Тилю, резиденция должна быть у резидента, а у Президента — президенция, что ли...
   Последняя доза дипэкзедрина, толком не включившись, начала отпускать, и Тиль с каждой секундой видел все дальше.
   Этот особняк Президент отдал Альберту навсегда, то есть до следующих выборов. Охрана, как и положено на режимном объекте, бдела круглые сутки, но — не перетруждаясь. Поскольку было ясно, что сам Хрыч здесь уже не появится, телохранители в резиденции “Битца” жили на правах не то сторожей, не то дворецких. Сюда отправляли тех, кому на пенсию было рано, на службу — поздно, а на повышение — не за что. Так они и жили, расслабленные и бесправные. Если у Альберта заканчивалось пиво, секьюрити ездили “в город”, к ближайшему гипермаркету. Если Альберт вдруг срывался в Кремль, охранники выпивали пиво сами. Ни вреда, ни пользы: дядьки с хорошей выучкой и с хорошим оружием, бессильным против Демона...
   “Соскучился?”
   — Что?.. — Тиль рывком обернулся к Максимову, но тот продолжал пялиться на прохожих.
   “Ты часто обо мне думаешь, — раздалось в мозгу. — Не скрою, это приятно”.
   “Что тебе надо?” — мысленно отозвался Тиль.
   “Ничего”.
   “Что тебе от нас надо?!”
   “Не нервничай, я вас не трогаю. Я просто существую, и все”.
   “А как же Крафт?.. А Патрик? Патрик Штальманн...”
   “Стечение обстоятельств. С кем не бывает?”
   Тилю почудилось, что голос усмехнулся, — или это сам Тиль усмехнулся за него, наделяя бесплотное живыми чертами и пытаясь в них что-то угадать.
   Демон умолк. Иеремия Люгер, щенок из захолустного Торонто, взбаламутил его — так, ради забавы — и пропал. Теперь, когда Тиль узнал, сколько Демону лет, он начал кое-что понимать. Многое в поведении Люгера объяснялось возрастом — обычным позерством, пошлой тягой к самоутверждению. Кроме того, Тиль был уверен, что Демон не отступился, а лишь изменил тактику. Люгер продолжал их всех к чему-то вести, но — тоньше, незаметнее. Сопротивляться стало невозможно, поскольку никто не представлял, чему именно следует сопротивляться.
   Господи, откуда у него такой дар? За что ему?.. Девятнадцать лет!.. Как ты допустил это, господи? А если он будет развиваться? Если через год он станет еще сильнее? А через десять — еще?.. Человек не имеет права обладать такой властью. Это слишком много — для одного человека. Это жутко. Это просто неправильно.
   “Я убью его”, — решил Тиль.
   Он вытащил из кармана трескучую упаковку и, повертев ее в руках, спрятал обратно: без транквилизаторов было плохо, но и с ними — нехорошо.
   — Тили... — Элен тревожно посмотрела ему в лицо. — Что-то случилось?
   — Нет. Я просто представил, как к нам относятся обычные люди. Не те, кто в нас верит или не верит, а те, кто знает, что мы существуем. Они должны нас бояться. Должны ненавидеть.
   — И еще завидовать, — сказала она.
   — И поэтому Компании никто не остановит, — поддержал Альберт. — Никто не хочет их останавливать, никто и не будет. Это же мечта! Таблетка счастья... Съел и увидел: через полчаса сломаешь ногу. И никуда не пошел, и ничего не сломал. Нельзя убедить людей, что это вредно, что в итоге они больше проиграют, чем выиграют, ведь они же... Секунду! — Он нацепил на ухо изогнутый усик и проворковал в микрофон: — Здравствуйте, Клаус Герхардович. Ну да, ну да, вы ведь сами... Да, Клаус Герхардович, непременно!
   Максимов затаил дыхание: Альберт беседовал с самим Президентом — слегка угодливо, слегка развязно. Открытого панибратства он себе не позволял, но имя-отчество выговаривал нестарательно, проглатывая столько, что “Клаус Герхардович” превращался в какого-то “Клас-Герыча”.
   — Хрыч, — пренебрежительно пояснил Альберт. — Психует из-за вчерашнего сообщения. Я не рассказывал, как он меня про форвертс допытывал?
   — Это очень интересно, — оборвал его Тиль. — Свяжись-ка со своими барбосами. Кто у тебя за Люгером следит?
   Альберт набрал номер и Через минуту отключился — не проронив ни слова.
   — Жопа, — сказал он. — Леночка, прости, но это... Жопа. Полная.
   — Потеряли, — догадался Тиль. — Что ж ты юродивых каких-то нанял?
   — Это президентская СБ. — Альберт мученически вздохнул. — Люгер пропал совсем недавно. Ребята сразу не доложили, надеялись найти...
   — Что значит “надеялись”? Кто у вас там служит — фрёйляйн пятнадцатилетние?
   — Они в курсе, что я о них думаю, — угрюмо отозвался Альберт.
   — Какая разница, что ты думаешь! —взревел Тиль. — Думает он!..
   — Остынь, братец, — сказала Элен. — Если б не Альберт, мы бы и этого не имели.
   — Альбертик, Альбертик!.. Облагодетельствовал, как же! — Тиль схватил его за плечо, так резко, что “Хаммер” вильнул в сторону. — Жить-то тебе сколько осталось?
   — Сутки, — коротко ответил тот. — Даже меньше. Сегодня ночью или завтра утром. Я снова это вижу. С химией, без химии — вижу... Очень близко.
   — Вот почему мы вместе! Скажешь, нет?
   — Да. Поэтому.
   — Альберт, у тебя... опять? — спросила Элен.
   — Все то же самое. Конец — ив том варианте, в этом... Как — неизвестно. Просто смерть. Помнишь, мы с тобой на мосту разговаривали?
   — Мы не разговаривали, мы лишь могли разговаривать.
   — Не важно. Для меня прошедший форвертс не менее реален, чем... вот эта машина. — Он хлопнул по рулю. — Но тогда я был уверен, что форвардов убивает... гм... форвард Хаген. А теперь ясно, что Тиль — жертва. Чужиепортреты в сети, уведомительныезвонки в “Юниверс”...
   Элен содрогнулась. “Здравствуйте. Ордер на Элен Лаур...” — это прозвучало как будто наяву.
   — “Глобалис”, — отрешенно возразила она. — Я работала на “Глобалис”, и звонили туда.
   — Лет сорок назад это было одно и то же: Корпорация “Евразия”. Антимонопольный комитет разделил ее на три Компании. Одну потом съели... Они же и съели — “Юни” да “Глобал”. Шут с ними, я вот о чем: раньше Люгер выстраивал какую-то легенду — внушал нам, что во всем виноват преступник Хаген и что неплохо бы отдать его на растерзание корпоративным очкарикам. В действительности Люгер просто уничтожал нас, каждого — своим способом. И Тиля, в том числе. Глупо верить, что Компания когда-нибудь с ним рассталась бы. Хаген — самый качественный материал, из него выжали бы максимум, а после... не знаю. Но это та же смерть, растянутая на месяцы, а то и на годы.
   Альберт свернул с магистрали и, проехав по темной аллее, затормозил у шлагбаума.
   — Цель Иеремии Люгера — избавление от всех форвардов, — продолжал он. — Но если тогда мы были включены в его план, то теперь нас там нет. Кажется, он понял, что мы видели тот форвертс и не собираемся ему следовать. И он...
   — Поменял план, — сказала Элен.
   — И теперь мы ни в чем не участвуем, все идет само.
   Сергей развернул пакет и надолго присосался к горлышку — автоматический пост успел сканировать номер машины и поднять шлагбаум.
   Альберт тронулся по узкой дороге дальше.
   — Меня не волнует вопрос, зачем Люгер это делает. Тут все понятно. Непонятно одно: почему именно сейчас?
   — Есть подозрение, что “сейчас” началось около двух лет назад, — поделилась Элен. — Мы это уже обсуждали. Тиль?..
   — Обсуждали. Выяснили, что... — Он запнулся. — Да ничего мы не выяснили!
   — Два года? — переспросил Альберт.
   — В конце лета. У каждого в жизни что-то изменилось, по-крупному.
   — Конец лета, позапрошлый год... — пробормотал он. — Август?..
   — Август. Именно август.
   — Меня в это время позвали в Кремль. Я готовился к разовой работе — иногда их консультировал... негласно, конечно. И нечасто. А тут — прямо к Хрычу на аудиенцию. А я небритый: привык же, что меня с черного хода встречают... Рубашка с коротким рукавом была, а на руках — вон чего, — Альберт предъявил шипастого дракона. — Президент полюбовался и говорит: “Если ты не шарлатан, то сам должен знать, зачем тебя вызвали”. Я отвечаю: “Разумеется. Только распоряжение в Администрацию золотым пером не подписывайте, оно сломается, брюки вам зальет, а у вас после обеда встреча с депутатами Европарламента”...
   — Ну и здоров же ты манипулировать, — высказался Максимов. — Про ручку-то зачем набрехал?
   — Обычный прием. Про депутатов — еще утром в новостях передавали, да я и сам это видел. А про золотое перо... Хотел пыль в глаза пустить. Главное, Хрыч это почувствовал, взял ручку... и капнул. На правое колено... И сразу говорит: “Все, испытательный срок закончился. Завтра на службу”. — Альберт помолчал. — До сих пор забыть не могу. Бывают же такие совпадения...
   — Совпадения?! — воскликнул Тиль. — Очнись! О чем мы тебе толковали? Два года назад. У каждого — какое-то совпадение!
   — Выходит, к Хрычу меня Демон устроил? Шепнул мне фразочку, я ее ляпнул от балды, и... И что же это?..
   — Это значит, что он ведет нас не со вчерашнего дня, а все два года, — сказала Элен. — Два года как минимум.
   — Нет, погоди, погоди! Я — Советник Президента Славянского Содружества. Мое слово много весит, иногда — очень много! Если этот Люгер управлял мною... Да он же мог все, что угодно!..
   — Мы знаем одно: ему угодно уничтожить наше поколение, — проговорил Максимов. — И он это сделает, мы с ним не справимся. Мы не спасемся...
   “Хаммер” миновал второй пост и, повернув у плетеной беседки, заехал на атласный газон. Домик — самый обыкновенный, в тирольском стиле — не впечатлял ни размерами, ни отделкой: два этажа, кремовые стены, бордовые окошки. На коньке черепичной крыши блестела выпуклым зрачком телекамера, еще пяток таких же Тиль обнаружил на ближайших соснах. Камеры никто особо не прятал — чтобы отвлечь внимание от действующей сторожевой системы, надежно скрытой.
   Возле дома торчал круглый фонтанчик, не работавший, судя по всему, ни дня. Серая бетонная девушка посреди бассейна держала в руках серую бетонную рыбку с окислившимся краником во рту. У рыбки был отколот хвост, у девушки — нос.
   — Хрыч одно время увлекался тотал-артом, — прокомментировал Альберт.
   Элен, выбравшись из машины, тут же закурила.
   — Ты бы хоть воздухом подышала, — заметил Максимов, утирая губы после очередного глотка. — Воздух-то какой!..
   — Перед смертью, что ли?
   Сергей выпил еще и, сообразив, что патрульных здесь нет, достал бутылку из пакета. Тиль, разминая ноги, прыгал по траве. Элен прохаживалась вокруг фонтана.
   Альберт, будто стремясь быстрее укрыться, подошел к дому и распахнул дверь.
   — Долго вас ждать ?..
   — Сколько здесь народа? — поинтересовался Тиль.
   — Четверо живут все время, это охрана. И еще пятеро из обслуги приезжают-уезжают.
   — Отправляй всех отсюда.
   — Зачем?
   — Пожрать сами сготовим, а грабители к тебе не полезут. Ну если и сунутся... Мы все-таки форварды, — невесело усмехнулся Тиль.
   — Чего ты хочешь?
   — Лучше спроси, чего я жду. Вернее — кого.
   — Здесь?
   — Почему бы нет?.. — Тиль оглядел высокие кроны. — Красота! Лучшего места не найти.
   — Для смерти? — невольнодослушав,брякнул Максимов.
   — Серж! Ты же с вечера пьешь не переставая. Тот показал бутылку:
   — До нормы не добрал пока.
   Элен стрельнула окурком в щербатую скульптуру и приблизилась к Тилю.
   — Выкладывай, братец.
   — Если Демон контролировал нас два года...
   — ... то с чего мы взяли, что он не контролирует нас в данный момент, — обреченно покивала она.
   — Не знаю, толкал ли он нас сюда специально, но он по крайней мере не возражал. Четыре родственника в одном месте — что может быть удобнее? Самолет, вертолет, молния... Много ли надо этой хибаре?
   — Э!.. Что еще за намеки? — Альберт отошел от двери и, беспомощно оглянувшись, замер. — Вы решили, что это я вас заманил?! Да мне...
   — Ты такая же мишень, как и мы, — отмахнулся Тиль.
   — Тогда о чем вы?
   — В прошлом варианте у Демона все было спланировано и просчитано, правильно? — Тиль присел, чтобы сорвать травинку, но передумал и медленно выпрямился. — Мы заметили его тогда, когда он начал открыто вмешиваться. Но и в этот раз нет оснований полагать, что Иеремия Люгер ошибся или оставил нас в покое. Его план продвигается: Полушин мертв, Козас мертв, Ситцев мертв... Крафт и Штальманн мертвы. У Демона по-прежнему все рассчитано. А не чувствуем мы его потому, что он никуда нас не толкает. Ему нечего корректировать — мы сами идем, куда ему нужно. Хорошая система учитывает сопротивление отдельных элементов, не так ли? — Тиль нагнулся и все-таки сорвал травинку. — Впрочем, это лишь гипотеза...
   Максимов шумно выдохнул.
   — Но посторонних отсюда надо убрать, — добавил Тиль.
   — Да иди ты со своими гипотезами! — сказал Сергей. — Альберт! Сортир далеко у тебя?
   — Я покажу, — тот торопливо вернулся к дому, и они исчезли внутри.
   Элен дошла до фонтана и, опустившись на бортик, снова закурила. Тиль устроился рядом.
   — Как он меня раздражает!.. — протянула она.
   — Альберт? Ему простительно, у него срок до сегодняшней ночи.
   — У меня тоже, — тихо сказала Элен.
   — Тоже?!
   — До сегодняшней ночи.
   — Демон и к тебе являлся?
   — Чем я хуже тебя, Тили? Да, он был. — Элен бросила сигарету и сразу достала новую. — Ничего особенного: “ордер” и так далее.
   — Сколько?.. Сколько он тебе отмерил?
   — Меньше суток. — Она украдкой проверила часы. — Это на рассвете. Не люблю алкоголиков, но Серж прав. Мы умрем.
   Не желая размениваться на пустые утешения, Тиль молча привлек ее к себе. Дым вился и путался в голубые узелки — про сигарету Элен забыла. Просидев так несколько минут, она посмотрела на обожженный фильтр, потом на часы и тихо повторила: