Страница:
-- Я же... я же тоже так думала! А еще? Расскажите мне еще, ладно?
Откуда люди про нее узнали?
-- Ну, в какой-то мере Святая Церковь всегда знала о ее существовании.
Да, да, не удивляйся, священники уже много веков подряд говорят о
Серебристой Пыли, только они называют ее несколько иначе. Так вот, не так
давно ученый из Московии, по имени Борис Михайлович Русаков, открыл
элементарные частицы нового вида. Ты знаешь, что такое элементарные частицы?
Они называются "элементарные" потому, что их дальнейшее деление или
расщепление невозможно. То есть мельче нельзя, понимаешь? Ты наверняка уже
знаешь, что такое электроны, фотоны, нейтрино, да? Так вот, частицы,
открытые Русаковым, тоже попадали в эту категорию, но замерить их было
чрезвычайно трудно, потому что их поведение коренным образом отличалось от
всего ранее известного. Сложнее всего было объяснить тот факт, что эти новые
частицы концентрируются там, где находятся люди. Их словно магнитом тянет к
нам. Но не ко всем. Только к взрослым. К детям тоже, но в очень
незначительной степени. Процесс активизируется только после того, как альм
ребенка обретает постоянную форму, то есть перестает меняться. Тогда-то, а
именно в подростковом возрасте, и начинается все более и более активное
притяжение этих частиц. И у подростков оно уже совсем, как у взрослых,
понимаешь? Ну вот. Согласно существующему порядку, любые исследования
подобного рода, поскольку они так или иначе имеют отношение к основам
вероучения, должны представляться в Женеву, на рассмотрение Магистерия.
Однако выводы, к которым пришел Русаков, были настолько парадоксальны и
необъяснимы, что полномочный дознаватель Дисциплинарного Суда при Духовной
Консистории заподозрил ученого в том, что он одержим дьяволом. И вот в
лабораторных условиях была проведена процедура изгнания бесов, потом
Русакова допрашивали с применением методов Святейшей Инквизиции, но в
результате дознания им все-таки пришлось признать, что он не лжет, а говорит
сущую правду. Серебристая Пыль и в самом деле существует, и это неоспоримый
факт. Однако необходимо было определить ее природу. Ну и Святая Церковь
пошла по единственно возможному для себя пути, чему вряд ли можно
удивляться. Серебристая Пыль по указу Магистерия была объявлена физическим
доказательством первородного греха. Ты, кстати, в курсе, что это за штука
такая -- "первородный грех"?
Люра досадливо поморщилась. Начинается, совсем как в старые добрые
времена, когда лорд Азриел, приезжая в колледж Вод Иорданских, учинял ей
допрос с пристрастием по материалу, который (или, точнее, мимо которого) она
проходила. Ничего не поделаешь, придется что-то отвечать.
-- Ну... я... так... знаю, в общих чертах.
-- Ничего ты не знаешь, -- вздохнул лорд Азриел. -- Возьми-ка Библию с
полки и дай мне. Вон там, над столом.
Люра послушно сняла с полки толстую книгу в черном кожаном переплете и
протянула ее отцу.
-- Ты помнишь, что случилось с Адамом и Евой?
-- Конечно, -- пожала плечами Люра. -- Ей сказали, чтоб она не ела
этот... как его, запретный плод, а змей-искуситель ее уговорил, и она съела.
-- А дальше?
-- Дальше? -- беспомощно переспросила девочка. -- Их выгнали. Господь
выгнал их из Райского Сада.
-- Правильно. Господь повелел им не прикасаться к плодам дерева, да?
Потому что иначе они умрут. И в Библии сказано, что они были наги и не
стыдились, то есть они были как дети и их альмы могли тогда принимать любую
форму. Вот я тебе прочитаю, что случилось дальше. Послушай, это глава три из
книги Бытия:
"И сказала жена змею: плоды с дерева мы можем есть".
"Только плодов дерева, которое в середине сада, сказал Бог, не ешьте их
и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть".
"И сказал змей жене: нет, не умрете;
Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши
и альмы ваши обретут истинную форму, и вы будете как боги, знающие добро и
зло".
"И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз
и вожделенно, потому что дает знание истинной формы альма; и взяла плодов
его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел.
"И открылись глаза у них обоих, и увидели они альмов своих в истинной
форме, и говорили с ними".
"Но когда узнали они альмов своих, узнали они также, что переменились
сильно, ибо до этого времени были они едины со всеми зверями земными, и
всеми птицами небесными, и всякими пресмыкающимися по земле, в которых душа
живая, и не было меж ними различия".
"И узнали они это различие, и познали, что есть добро и что есть зло, и
узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе одеяния". -
Лорд Азриел закрыл книгу. -- Вот таким образом в мир пришел грех. Грех, срам
и смерть. И произошло это в тот самый момент, когда альмы людей обрели свои
законченные или постоянные формы.
-- Но ведь это же все... -- Люра замялась, мучительно подбирая нужное
слово, -- ну... понарошку, да? То есть я имею в виду, что это не
какая-нибудь химия или техника, где все взаправду. Ведь на самом деле Адама
и Евы не было, разве не так? Мне кэссингтонский профессор еще давно, в
колледже Вод Иорданских, объяснял, что это просто выдумка. Ну, как сказка.
Лорд Азриел усмехнулся:
-- Дорогая моя, так кэссингтонская докторская степень по традиции
присуждается вольнодумцу, священным долгом которого является постоянная
полемика с учеными мужами, причем их вера в ходе этой полемики должна только
крепнуть. Так что ничего другого наш кэссингтонский профессор тебе сообщить
не мог. Но что, если взглянуть на эту проблему шире, то есть рассматривать
существование Адама и Евы так, как в алгебре мы рассматриваем мнимые числа,
ну, скажем, корень квадратный из минус единицы, помнишь? Точное значение
подобного числа представить себе невозможно, но если допустить его
существование, то это открывает нам поистине неограниченные возможности для
решения уравнений. Так что тут все зависит от точки зрения. Ну, и в любом
случае это та точка зрения, которой Святая Церковь придерживается вот уже не
одну тысячу лет. Открытие Русакова явилось лишь долгожданным физическим
подтверждением того, что переход от невинности к опыту сопряжен с чем-то,
происходящим в действительности. Причем в Библии можно найти слово,
поразительно созвучное слову "Пыль". Ведь первоначально эти частицы называли
по имени человека, который их открыл, то есть частицы Русакова, но потом
кое-кто обратил внимание на строки из все той же главы три Книги Бытия. Это
ближе к концу, помнишь то место, когда Бог покарал Адама за то, что он
вкусил от дерева добра и зла.
Лорд Азриел снова раскрыл Библию, ногтем отметил нужные строки, и Люра
прочла: "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в
землю, из которой ты взят, ибо прах ты, и в прах возвратишься".
-- Видишь ли, -- задумчиво продолжал лорд Азриел, -- эти строки
неоднократно становились предметом ожесточенной полемики среди богословов.
Существует, например, мнение, что читать нужно не "в прах возвратишься", а
"праху предан", поскольку такой перевод тоже возможен. Есть и другая точка
зрения, согласно которой весь абзац в оригинале построен на игре слов, и
речь в нем идет не о "земле" и "прахе", а о Божественном начале, которое по
сути своей не без греха. То есть трактуют его по-разному, и поскольку
достоверность исходного текста вызывает множество сомнений, то и к какому-то
единому мнению прийти трудно. Но слово "прах", то есть "пыль", прозвучало.
Не пропадать же добру? Вот частицы Русакова и стали называть "Пылью", а
потом "Серебристой Пылью".
-- А откуда взялись мертвяки? -- спросила Люра.
-- Ах эти... Министерство Единых Решений по Делам Посвященных. Ну, за
него надо сказать "спасибо" твоей матушке. Вообще-то с ее стороны это был
довольно ловкий ход, но я думаю, ты уже и сама успела заметить, что она
женщина очень неглупая и своего не упустит. Да и Магистерий всячески
потворствует процветанию подобного рода организаций и ведомств. Это ведь
очень удобно: их можно науськивать друг на друга, и если одним повезет
больше, то тут уж самое время в полный голос заявить, что Магистерий их
всегда поддерживал, а проигравших быстренько заклеймить как вероотступников,
никогда не имевших благословения Святой Церкви. Твоя мать всегда рвалась к
власти. В самом начале она избрала путь, по которому идет большинство
женщин, то есть замужество. Но, увы, из этого, как тебе наверняка известно,
ничего хорошего не получилось, и тогда она обратилась к Святой Церкви.
Разумеется, ни о рукоположении, ни о принятии сана не могло быть и речи, она
ведь женщина, значит, ей пришлось искать обходные пути, нащупывать особые
рычаги влияния и действовать с их помощью. Она решила заняться Серебристой
Пылью -- гениальный ход конем! Об этом все даже думать боялись, ведь никто
ничего не понимал, и, естественно, когда твоя мать предложила Магистерию
программу исследований, там вздохнули с облегчением и предоставили в ее
распоряжение любые требуемые средства и материалы.
-- Но ведь они же... режут... -- Люра не могла договорить фразу до
конца, словно слова жгли ей язык. -- Вы же знаете, чем они там занимаются! И
все это знают! Как же Святая Церковь допускает, чтобы...
-- Ну, милая моя, начнем с того, что такие вещи происходят не впервые.
Прецеденты давно существуют. Ты когда-нибудь слышала слово "кастрация"?
Знаешь, что оно означает? Я тебе объясню. Речь идет о хирургической
операции, которой подвергаются маленькие мальчики. Им удаляют половые
органы, и они, таким образом, не превращаются во взрослых мужчин. Голоса у
них никогда не ломаются, остаются прежними. Ради этих высоких звонких
дискантов, которые так волшебно звучат во время мессы, Святая Церковь и
дозволяла подобные хирургические вмешательства. Некоторые кастраты, к слову,
становились великими певцами и музыкантами. Большинство же с возрастом
превратились в жирных евнухов, эдаких полумужчин. А были и те, кто умирал от
возникавших после операции осложнений. Но, как ты видишь, святых отцов не
бросало в дрожь при мысли о маленьком, аккуратненьком движении ланцетом.
Отнюдь. Так что все это уже было. Более того, теперь пресловутое движение
ланцетом стало куда как гигиеничнее, ведь раньше не существовало ни
анестезии, ни стерильных повязок, ни должного послеоперационного ухода, так
что новые методы в какой-то мере гуманнее.
-- Что? -- задохнулась Люра. -- Гуманнее? Но ведь это же злодейство!
-- Согласен. Злодейство. Именно поэтому творится оно здесь, далеко на
Севере, под покровом полярной ночи. И разумеется, Церкви необходима была
фигура вроде твоей маменьки для того, чтобы возглавить это дело. Ведь ни
один человек не допустит даже мысли о том, что столь прелестная, столь
обворожительная, столь достойная во всех отношениях молодая леди,
принадлежащая к самым сливкам общества, может быть замешана в чем-то
сомнительном. С другой стороны, учитывая сугубо тайный и совершенно
неофициальный характер ее деятельности, что мешает Магистерию в любой
момент, как только это потребуется, откреститься от нее?
-- Ну, это понятно. Но... резать, резать по живому... Кому первому это
пришло в голову?
-- Ей, разумеется. Миссис Кольтер была тем первым человеком, который
догадался о логической связи между двумя явлениями, происходящими в
подростковом возрасте: альм человека перестает меняться и обретает
постоянную форму, и одновременно с этим активизируется процесс притяжения
Серебристой Пыли. Но если разделить альм и тело человека, пусть даже
хирургическим путем, то, возможно, это как-то изменит ситуацию и
первородного греха удастся избежать. Человек не будет притягивать эту Пыль,
не будет "праху предан", говоря словами из третьей главы Книги Бытия. Все
упиралось в то, чтобы найти способ разделить альм и тело, не убивая при этом
пациента. Миссис Кольтер много путешествовала и немало повидала. Например,
она объездила всю Африку. А будет тебе известно, что среди африканских
жителей существует особая категория рабов, они называются "зомби". На вид
зомби -- труп трупом. У него нет своей воли, он может работать день и ночь и
выполнять то, что ему укажут, не жалуясь, не пытаясь бежать...
-- Это люди, лишенные альмов! -- догадалась Люра.
-- Именно. Таким образом, наша красавица узнала, что, в принципе,
разделить тело и альм возможно, то есть способ существует.
-- Теперь я понимаю, -- прошептала девочка, холодея от ужаса. -- Мне
еще Тони Коста рассказывал об умертвиях, которые блуждают по лесам Крайнего
Севера. Так вот это что такое...
-- Очень может быть. В любом случае, из всех этих проектов и стремления
Святой Церкви оградить человечество от первородного греха и вылепилось в
конечном итоге Министерство Единых Решений по Делам Посвященных.
Стельмария, белоснежная пума-альм, чуть повела ушами. Лорд Азриел
легонько погладил ладонью ее красивую голову и продолжал:
-- Однако в тот момент, когда производится рассечение, происходит еще
одна вещь, которую они не учитывают. Дело в том, что тело человека и его
альм связаны воедино колоссальной энергией. В момент рассечения, в какую-то
долю секунды, эта энергия высвобождается. Но они на этот всплеск никакого
внимания не обращают, объясняя его болевым шоком, вспышкой ярости, ну, не
знаю, отвращением, то есть эмоциями, а этих умников учили, что эмоциями
следует пренебречь. Таким образом, они никогда даже не задумывались о том,
что эту энергию можно каким-то образом поставить себе на службу.
Люра более не могла спокойно сидеть в кресле. Она вскочила и подошла к
окну. Прижавшись лбом к стеклу, девочка невидящими глазами уставилась в
темноту. Они же хуже зверей. Один другого страшнее. Может, и надо как-то
искупать этот первородный грех, но только не так. То, что они сделали с
несчастным Тони Макариосом и с другими детьми -- это преступление, которому
нет и не может быть оправданий.
-- А вы, -- глухо спросила Люра, не поворачивая головы, -- вы сами тоже
занимаетесь рассечениями?
-- Ну, меня-то интересует нечто совсем иное, -- отозвался лорд Азриел.
-- На мой взгляд, Министерство Единых Решений мыслит несколько поверхностно.
Мне бы хотелось докопаться до источника Серебристой Пыли.
-- Как то есть "до источника"? А откуда она приходит-то?
-- А приходит она, Люра, из другой вселенной, из другого мира, который
открывается нам за завесой северного сияния.
Люра повернула голову и в упор посмотрела на отца. Лорд Азриел
полулежал в своем кресле, лениво вытянув большое мощное тело, но в глазах
его полыхал бешеный огонь. О, Люра уже видела такие глаза. Это были глаза
Стельмарии.
Как странно, ведь она его совсем не любит, не верит ему, но при этом не
может им не восхищаться. Подумать только, здесь, на краю света, в глуши,
этот человек сумел обустроить свою жизнь с таким грандиозным размахом, под
стать помыслам, которые он лелеет.
-- А какая она, эта другая вселенная?
-- Одна из неисчислимого множества параллельных миров. Их ведь
миллиарды миллиардов. Ведуньи знают об их существовании вот уже много веков,
а что до людей, то первые теологи, математически доказавшие множественность
миров, были официально отлучены от церкви и преданы анафеме лет эдак
пятьдесят назад. Но факт остается фактом. Параллельные миры существуют. Вот
так-то. Лорд Азриел потянулся и продолжал: -- Однако никто никогда не
задумывался о возможности перехода из одной вселенной в другую. Считалось,
что это нарушит некие основополагающие законы мироздания. И вот тут, -- лорд
Азриел хлопнул себя по коленям, -- вот тут, Люра, мы ошибались. Нужно было
просто научиться видеть этот другой мир. Если мы его видим, значит, свет
может преодолеть грань между мирами, а раз это может свет, то сможем мы.
Задача заключалась в том, чтобы научиться видеть, ну, как ты, например,
научилась читать по веритометру, понимаешь. Следовательно, этот другой мир,
как, собственно, любое параллельное пространство, является результирующей
некой вероятности. Я понятно говорю? Ну, смотри, скажем, мы с тобой бросаем
монетку и смотрим, что выпадет: орел или решка. Причем мы не знаем, что
выпадет до того момента, пока монетка не упадет на пол. И если выпадет орел,
значит, вероятность того, что выпадет решка, сводится к нулю, то есть
уничтожается. Но до этого момента обе возможности были равны, то есть
вероятность была пятьдесят на пятьдесят. Но может существовать другой,
параллельный мир, где та же монетка в тот же самый момент падает иначе и
выпадет решка. В тот миг, когда это происходит, оба этих мира расходятся.
Между ними проходит пропасть. Пойми, я воспользовался примером с монеткой
только для того, чтобы тебе легче было все это наглядно себе представить,
поскольку те же самые возможности-невозможности реализуются и на уровне
элементарных частиц, причем все происходит абсолютно так же: в какой-то
момент существует несколько равновероятных возможностей, но в следующую долю
секунды из них реализуется только одна, а остальные перестают существовать.
Однако в это же мгновение возникает множество параллельных миров, где каждая
из этих возможностей может быть реализована и реализуется. Так вот. Мне
необходимо попасть в это параллельное пространство, которое мы видим за
завесой северного сияния, прежде всего потому, что именно там находится
источник Серебристой Пыли. Ты помнишь те слайды, которые я показывал в
колледже Вод Иорданских? Ты еще тогда пряталась в рекреации, помнишь? Там же
было отчетливо видно, откуда идут частицы Серебристой Пыли -- со стороны
северного сияния. Ты помнишь город в небе? Если Серебристая Пыль может
преодолеть границу между мирами, если это может свет, значит, можем и мы.
Нужен мост, понимаешь, мост. Но для того, чтобы его построить, необходим
колоссальный выброс энергии. И я знаю, как его получить. Где-то там, за
пределами нашего мира, лежит источник Серебристой Пыли. Источник смерти,
греха и скверны, источник всех бед, всех несчастий и разрушений, источник,
который необходимо уничтожить. Имеющий глаза да увидит! Вот он, первородный
грех. И я его уничтожу. Смерть будет попрана.
-- Они вас за это заточили сюда? -- тихонько спросила девочка.
Лорд Азриел вскочил на ноги, Стельмария тоже грациозно поднялась с
ковра. Люра завороженно смотрела на своего отца и его альма. В каждом их
движении сквозила гордость, красота и беспощадность. Они внушали девочке
безграничный ужас и безмерное восхищение.
"А вдруг он сумасшедший? -- пронеслось у Люры в голове. -- Но с другой
стороны, не ей его судить".
-- Иди спать, -- произнес лорд Азриел, -- Торолд тебя проводит.
Он уже был в дверях библиотеки, когда Люра окликнула его:
-- Веритометр! Вы забыли веритометр!
-- Ах, это... Видишь ли, он мне вряд ли понадобится. В любом случае без
книги символов пользы в нем никакой, по крайней мере для меня. И потом, у
меня такое ощущение, что магистр колледжа Вод Иорданских предназначал его
для тебя. Он что, прямо так и сказал, что ты должна передать его мне?
Вспомни...
-- Конечно! -- начала было Люра, но вдруг, словно впервые, поняла, что
ничего подобного магистр ей не говорил. Это она сама так предположила, но
что еще ей оставалось делать? Зачем-то же ей дали веритометр, а зачем?
-- Я, -- замялась девочка, -- я не знаю. Я просто подумала...
-- Пустое. Он твой. Мне он не нужен.
-- Но как же...
От изумления и неожиданности она просто потеряла дар речи. Десятки
вопросов проносились у нее в голове, но губы, словно деревянные, не
шевелились.
-- Я уже сказал, что веритометр твой. Спокойной ночи, Люра.
С этими словами лорд Азриел вышел, закрыв за собой дверь. Ошарашенная
девочка так и осталась сидеть в кресле, а руки сами собой заворачивали
веритометр в черную бархатную тряпицу.
Люра проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Пантелеймон глухо
заворчал спросонок, но когда он протер глаза, девочка узнала Торолда.
Камердинер лорда Азриела был бледен как полотно. В трясущихся руках он
держал лигроиновую лампу.
-- Мисс Люра, мисс Люра, проснитесь! Да проснитесь же вы! Я не знаю,
что делать. Он... он не оставил никаких приказаний. Я думаю, он сошел с ума.
-- Кто сошел с ума? -- переспросила девочка, ничего не понимая.
-- Лорд Азриел, мисс Люра. Как вы ушли спать, он ведь прямо обезумел. Я
его милость никогда в таком состоянии и не видывал! Инструменты сам
упаковывал, много инструментов, и батареи, быстро все так на нарты погрузил,
собаки уже наготове ждали. Раз -- и был таков. Но ведь он не один, мисс
Люра, с ним мальчик. Он взял мальчика с собой!
-- Роджера? Зачем ему Роджер?
-- Его милость велели мне разбудить и одеть Роджера. Я не посмел
ослушаться, как можно, мисс Люра, но мальчик все время спрашивал про вас,
все звал вас, только лорд Азриел сказал, что намерен взять с собой его
одного. Помните, вчера вечером вы вошли в холл, помните, мисс Люра? Он еще
вас увидел и в лице переменился, а потом приказал, чтобы вы уходили,
помните?
Слушая сбивчивую речь Торолда, Люра чувствовала, что в голове у нее
мутится. Она ничего не соображала от ужаса и усталости, но послушно кивала:
-- Да, да, конечно...
-- Это все потому, что ему для опыта был нужен живой ребенок,
понимаете? А лорд Азриел ведь такой человек, как ему что понадобится, так
сразу вынь да положь, и чтоб немедленно, а тут вы...
Теперь Люрина голова загудела, зашумела, словно бы кто-то нарочно
старался загнать какое-то страшное воспоминание подальше в лабиринт ее
памяти, чтобы не выпустить его оттуда никогда.
Она спустила одну ногу с кровати, потом другую, потянулась было за
висевшей на спинке стула одеждой, как вдруг рухнула, словно подкошенная.
Страшный вопль отчаяния захлестнул все ее существо. Крик рвался с губ, но
казалось, что боль ее больше, чем она сама, что она лишь малый сгусток этой
боли, потому что память вытолкнула на поверхность слова лорда Азриела: "Тело
человека и его альм связаны воедино колоссальной энергией", вот что он
сказал, а для того, чтобы построить мост между мирами, ему необходим
"колоссальный выброс энергии".
Что же она наделала! Она же только сейчас поняла, что натворила!
Все это время она рвалась к лорду Азриелу, свято веря, что ему от нее
что-то нужно. Дура, проклятая дура! Она-то думала, что это веритометр, а ему
нужен был живой ребенок.
И она привела к нему Роджера.
Так вот почему он так страшно закричал, когда увидел ее. "Я звал не
тебя!" Конечно. Велел привести к себе ребенка на закланье, а судьба посылает
ему собственную дочь. Он именно так думал до тех пор, пока Люра не сделала
шаг в сторону и следом за ней в дверь не протиснулся Роджер.
Какая мука, какая нечеловеческая, страшная мука! Ведь она все это время
наивно полагала, что спасает Роджера от гибели, а на самом деле каждую
минуту своими руками приближала эту гибель. Она предала его.
Тело Люры содрогалось от рыданий и всхлипов. Этого не может быть! Не
может быть!
Бедный Торолд как мог пытался утешить девочку, хотя он и не знал, из-за
чего она так убивается. Он робко погладил ее по плечу, но Люра резко
отшвырнула его руку.
-- Йорек! -- закричала она, захлебываясь от слез. -- Где Йорек
Бьернисон? Йорек, медведь, он что, на улице? Да отвечайте же вы!
Торолд беспомощно развел руками.
-- Помогите мне, -- простонала Люра. Она едва стояла на ногах от
слабости и ужаса. -- Одеться мне помогите. Надо ехать. Немедленно. Да
помогите же вы! Где мои вещи?
Слуга опомнился и бросился выполнять ее приказания. Несмотря на то что
губы ее дрожали, а лицо распухло от слез, Люра прикрикнула на Торолда, как
истинная дочь своего отца.
Пока он бегал за ее теплой одеждой, Пантелеймон метался по комнате,
беспокойно поводя хвостом. Казалось, шерсть его источала снопы яндарических
искр. Торолд наконец вернулся, держа в руках Люрину заскорузлую вонючую
шубу. Он помог ей натянуть сапоги и застегнуть пуговицы, ведь заново
облачиться в зимний наряд было делом нелегким. Выйдя за порог, девочка
почувствовала, как обжигающий холод полоснул ее по горлу, словно нож, мигом
превратив слезы на щеках в сосульки.
-- Йорек! -- отчаянно зазвенел ее голос. -- Йорек Бьернисон! Сюда! На
помощь!
Снежный сугроб заходил ходуном, раздался лязг металла, и мгновение
спустя гигантский медведь уже стоял перед крыльцом. Он все это время
спокойно спал себе под снегом. При свете лампы, которую Торолд поставил на
подоконник, Люра видела удлиненную голову, казавшуюся еще длиннее из-за
шлема, пышный глянцевитый мех, выбивающийся из-под ржаво-красных пластин
панциря, и хотела только одного -- повиснуть на этой могучей шее, прижаться
щекой к черным щелям глазниц, так чтобы заледеневшие ворсинки царапали лицо.
-- Что случилось? -- спросил медведь.
-- Йорек, миленький мой, дорогой, нам нужно... Нужно догнать... лорда
Азриела. Он взял с собой Роджера, чтобы... -- Она не могла договорить, да
это уже было и не нужно.
-- Вперед, -- рыкнул Йорек, и девочка прямо с крыльца скользнула ему на
спину.
Четкие следы полозьев вели через двор и дальше, по снежному плато.
Медведь размашистой рысью припустил за ними. Девочка до того срослась с
ритмом его движений, что без малейших усилий раскачивалась, попадая точно в
такт, словно они были единым целым. Йорек мчался по глубокому снегу, толстым
белым покрывалом укутывавшему серые горы. Никогда прежде бег его не был
столь быстр. Люра лишь чувствовала, как перекатываются на его спине могучие
Откуда люди про нее узнали?
-- Ну, в какой-то мере Святая Церковь всегда знала о ее существовании.
Да, да, не удивляйся, священники уже много веков подряд говорят о
Серебристой Пыли, только они называют ее несколько иначе. Так вот, не так
давно ученый из Московии, по имени Борис Михайлович Русаков, открыл
элементарные частицы нового вида. Ты знаешь, что такое элементарные частицы?
Они называются "элементарные" потому, что их дальнейшее деление или
расщепление невозможно. То есть мельче нельзя, понимаешь? Ты наверняка уже
знаешь, что такое электроны, фотоны, нейтрино, да? Так вот, частицы,
открытые Русаковым, тоже попадали в эту категорию, но замерить их было
чрезвычайно трудно, потому что их поведение коренным образом отличалось от
всего ранее известного. Сложнее всего было объяснить тот факт, что эти новые
частицы концентрируются там, где находятся люди. Их словно магнитом тянет к
нам. Но не ко всем. Только к взрослым. К детям тоже, но в очень
незначительной степени. Процесс активизируется только после того, как альм
ребенка обретает постоянную форму, то есть перестает меняться. Тогда-то, а
именно в подростковом возрасте, и начинается все более и более активное
притяжение этих частиц. И у подростков оно уже совсем, как у взрослых,
понимаешь? Ну вот. Согласно существующему порядку, любые исследования
подобного рода, поскольку они так или иначе имеют отношение к основам
вероучения, должны представляться в Женеву, на рассмотрение Магистерия.
Однако выводы, к которым пришел Русаков, были настолько парадоксальны и
необъяснимы, что полномочный дознаватель Дисциплинарного Суда при Духовной
Консистории заподозрил ученого в том, что он одержим дьяволом. И вот в
лабораторных условиях была проведена процедура изгнания бесов, потом
Русакова допрашивали с применением методов Святейшей Инквизиции, но в
результате дознания им все-таки пришлось признать, что он не лжет, а говорит
сущую правду. Серебристая Пыль и в самом деле существует, и это неоспоримый
факт. Однако необходимо было определить ее природу. Ну и Святая Церковь
пошла по единственно возможному для себя пути, чему вряд ли можно
удивляться. Серебристая Пыль по указу Магистерия была объявлена физическим
доказательством первородного греха. Ты, кстати, в курсе, что это за штука
такая -- "первородный грех"?
Люра досадливо поморщилась. Начинается, совсем как в старые добрые
времена, когда лорд Азриел, приезжая в колледж Вод Иорданских, учинял ей
допрос с пристрастием по материалу, который (или, точнее, мимо которого) она
проходила. Ничего не поделаешь, придется что-то отвечать.
-- Ну... я... так... знаю, в общих чертах.
-- Ничего ты не знаешь, -- вздохнул лорд Азриел. -- Возьми-ка Библию с
полки и дай мне. Вон там, над столом.
Люра послушно сняла с полки толстую книгу в черном кожаном переплете и
протянула ее отцу.
-- Ты помнишь, что случилось с Адамом и Евой?
-- Конечно, -- пожала плечами Люра. -- Ей сказали, чтоб она не ела
этот... как его, запретный плод, а змей-искуситель ее уговорил, и она съела.
-- А дальше?
-- Дальше? -- беспомощно переспросила девочка. -- Их выгнали. Господь
выгнал их из Райского Сада.
-- Правильно. Господь повелел им не прикасаться к плодам дерева, да?
Потому что иначе они умрут. И в Библии сказано, что они были наги и не
стыдились, то есть они были как дети и их альмы могли тогда принимать любую
форму. Вот я тебе прочитаю, что случилось дальше. Послушай, это глава три из
книги Бытия:
"И сказала жена змею: плоды с дерева мы можем есть".
"Только плодов дерева, которое в середине сада, сказал Бог, не ешьте их
и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть".
"И сказал змей жене: нет, не умрете;
Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши
и альмы ваши обретут истинную форму, и вы будете как боги, знающие добро и
зло".
"И увидела жена, что дерево хорошо для пищи и что оно приятно для глаз
и вожделенно, потому что дает знание истинной формы альма; и взяла плодов
его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел.
"И открылись глаза у них обоих, и увидели они альмов своих в истинной
форме, и говорили с ними".
"Но когда узнали они альмов своих, узнали они также, что переменились
сильно, ибо до этого времени были они едины со всеми зверями земными, и
всеми птицами небесными, и всякими пресмыкающимися по земле, в которых душа
живая, и не было меж ними различия".
"И узнали они это различие, и познали, что есть добро и что есть зло, и
узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе одеяния". -
Лорд Азриел закрыл книгу. -- Вот таким образом в мир пришел грех. Грех, срам
и смерть. И произошло это в тот самый момент, когда альмы людей обрели свои
законченные или постоянные формы.
-- Но ведь это же все... -- Люра замялась, мучительно подбирая нужное
слово, -- ну... понарошку, да? То есть я имею в виду, что это не
какая-нибудь химия или техника, где все взаправду. Ведь на самом деле Адама
и Евы не было, разве не так? Мне кэссингтонский профессор еще давно, в
колледже Вод Иорданских, объяснял, что это просто выдумка. Ну, как сказка.
Лорд Азриел усмехнулся:
-- Дорогая моя, так кэссингтонская докторская степень по традиции
присуждается вольнодумцу, священным долгом которого является постоянная
полемика с учеными мужами, причем их вера в ходе этой полемики должна только
крепнуть. Так что ничего другого наш кэссингтонский профессор тебе сообщить
не мог. Но что, если взглянуть на эту проблему шире, то есть рассматривать
существование Адама и Евы так, как в алгебре мы рассматриваем мнимые числа,
ну, скажем, корень квадратный из минус единицы, помнишь? Точное значение
подобного числа представить себе невозможно, но если допустить его
существование, то это открывает нам поистине неограниченные возможности для
решения уравнений. Так что тут все зависит от точки зрения. Ну, и в любом
случае это та точка зрения, которой Святая Церковь придерживается вот уже не
одну тысячу лет. Открытие Русакова явилось лишь долгожданным физическим
подтверждением того, что переход от невинности к опыту сопряжен с чем-то,
происходящим в действительности. Причем в Библии можно найти слово,
поразительно созвучное слову "Пыль". Ведь первоначально эти частицы называли
по имени человека, который их открыл, то есть частицы Русакова, но потом
кое-кто обратил внимание на строки из все той же главы три Книги Бытия. Это
ближе к концу, помнишь то место, когда Бог покарал Адама за то, что он
вкусил от дерева добра и зла.
Лорд Азриел снова раскрыл Библию, ногтем отметил нужные строки, и Люра
прочла: "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в
землю, из которой ты взят, ибо прах ты, и в прах возвратишься".
-- Видишь ли, -- задумчиво продолжал лорд Азриел, -- эти строки
неоднократно становились предметом ожесточенной полемики среди богословов.
Существует, например, мнение, что читать нужно не "в прах возвратишься", а
"праху предан", поскольку такой перевод тоже возможен. Есть и другая точка
зрения, согласно которой весь абзац в оригинале построен на игре слов, и
речь в нем идет не о "земле" и "прахе", а о Божественном начале, которое по
сути своей не без греха. То есть трактуют его по-разному, и поскольку
достоверность исходного текста вызывает множество сомнений, то и к какому-то
единому мнению прийти трудно. Но слово "прах", то есть "пыль", прозвучало.
Не пропадать же добру? Вот частицы Русакова и стали называть "Пылью", а
потом "Серебристой Пылью".
-- А откуда взялись мертвяки? -- спросила Люра.
-- Ах эти... Министерство Единых Решений по Делам Посвященных. Ну, за
него надо сказать "спасибо" твоей матушке. Вообще-то с ее стороны это был
довольно ловкий ход, но я думаю, ты уже и сама успела заметить, что она
женщина очень неглупая и своего не упустит. Да и Магистерий всячески
потворствует процветанию подобного рода организаций и ведомств. Это ведь
очень удобно: их можно науськивать друг на друга, и если одним повезет
больше, то тут уж самое время в полный голос заявить, что Магистерий их
всегда поддерживал, а проигравших быстренько заклеймить как вероотступников,
никогда не имевших благословения Святой Церкви. Твоя мать всегда рвалась к
власти. В самом начале она избрала путь, по которому идет большинство
женщин, то есть замужество. Но, увы, из этого, как тебе наверняка известно,
ничего хорошего не получилось, и тогда она обратилась к Святой Церкви.
Разумеется, ни о рукоположении, ни о принятии сана не могло быть и речи, она
ведь женщина, значит, ей пришлось искать обходные пути, нащупывать особые
рычаги влияния и действовать с их помощью. Она решила заняться Серебристой
Пылью -- гениальный ход конем! Об этом все даже думать боялись, ведь никто
ничего не понимал, и, естественно, когда твоя мать предложила Магистерию
программу исследований, там вздохнули с облегчением и предоставили в ее
распоряжение любые требуемые средства и материалы.
-- Но ведь они же... режут... -- Люра не могла договорить фразу до
конца, словно слова жгли ей язык. -- Вы же знаете, чем они там занимаются! И
все это знают! Как же Святая Церковь допускает, чтобы...
-- Ну, милая моя, начнем с того, что такие вещи происходят не впервые.
Прецеденты давно существуют. Ты когда-нибудь слышала слово "кастрация"?
Знаешь, что оно означает? Я тебе объясню. Речь идет о хирургической
операции, которой подвергаются маленькие мальчики. Им удаляют половые
органы, и они, таким образом, не превращаются во взрослых мужчин. Голоса у
них никогда не ломаются, остаются прежними. Ради этих высоких звонких
дискантов, которые так волшебно звучат во время мессы, Святая Церковь и
дозволяла подобные хирургические вмешательства. Некоторые кастраты, к слову,
становились великими певцами и музыкантами. Большинство же с возрастом
превратились в жирных евнухов, эдаких полумужчин. А были и те, кто умирал от
возникавших после операции осложнений. Но, как ты видишь, святых отцов не
бросало в дрожь при мысли о маленьком, аккуратненьком движении ланцетом.
Отнюдь. Так что все это уже было. Более того, теперь пресловутое движение
ланцетом стало куда как гигиеничнее, ведь раньше не существовало ни
анестезии, ни стерильных повязок, ни должного послеоперационного ухода, так
что новые методы в какой-то мере гуманнее.
-- Что? -- задохнулась Люра. -- Гуманнее? Но ведь это же злодейство!
-- Согласен. Злодейство. Именно поэтому творится оно здесь, далеко на
Севере, под покровом полярной ночи. И разумеется, Церкви необходима была
фигура вроде твоей маменьки для того, чтобы возглавить это дело. Ведь ни
один человек не допустит даже мысли о том, что столь прелестная, столь
обворожительная, столь достойная во всех отношениях молодая леди,
принадлежащая к самым сливкам общества, может быть замешана в чем-то
сомнительном. С другой стороны, учитывая сугубо тайный и совершенно
неофициальный характер ее деятельности, что мешает Магистерию в любой
момент, как только это потребуется, откреститься от нее?
-- Ну, это понятно. Но... резать, резать по живому... Кому первому это
пришло в голову?
-- Ей, разумеется. Миссис Кольтер была тем первым человеком, который
догадался о логической связи между двумя явлениями, происходящими в
подростковом возрасте: альм человека перестает меняться и обретает
постоянную форму, и одновременно с этим активизируется процесс притяжения
Серебристой Пыли. Но если разделить альм и тело человека, пусть даже
хирургическим путем, то, возможно, это как-то изменит ситуацию и
первородного греха удастся избежать. Человек не будет притягивать эту Пыль,
не будет "праху предан", говоря словами из третьей главы Книги Бытия. Все
упиралось в то, чтобы найти способ разделить альм и тело, не убивая при этом
пациента. Миссис Кольтер много путешествовала и немало повидала. Например,
она объездила всю Африку. А будет тебе известно, что среди африканских
жителей существует особая категория рабов, они называются "зомби". На вид
зомби -- труп трупом. У него нет своей воли, он может работать день и ночь и
выполнять то, что ему укажут, не жалуясь, не пытаясь бежать...
-- Это люди, лишенные альмов! -- догадалась Люра.
-- Именно. Таким образом, наша красавица узнала, что, в принципе,
разделить тело и альм возможно, то есть способ существует.
-- Теперь я понимаю, -- прошептала девочка, холодея от ужаса. -- Мне
еще Тони Коста рассказывал об умертвиях, которые блуждают по лесам Крайнего
Севера. Так вот это что такое...
-- Очень может быть. В любом случае, из всех этих проектов и стремления
Святой Церкви оградить человечество от первородного греха и вылепилось в
конечном итоге Министерство Единых Решений по Делам Посвященных.
Стельмария, белоснежная пума-альм, чуть повела ушами. Лорд Азриел
легонько погладил ладонью ее красивую голову и продолжал:
-- Однако в тот момент, когда производится рассечение, происходит еще
одна вещь, которую они не учитывают. Дело в том, что тело человека и его
альм связаны воедино колоссальной энергией. В момент рассечения, в какую-то
долю секунды, эта энергия высвобождается. Но они на этот всплеск никакого
внимания не обращают, объясняя его болевым шоком, вспышкой ярости, ну, не
знаю, отвращением, то есть эмоциями, а этих умников учили, что эмоциями
следует пренебречь. Таким образом, они никогда даже не задумывались о том,
что эту энергию можно каким-то образом поставить себе на службу.
Люра более не могла спокойно сидеть в кресле. Она вскочила и подошла к
окну. Прижавшись лбом к стеклу, девочка невидящими глазами уставилась в
темноту. Они же хуже зверей. Один другого страшнее. Может, и надо как-то
искупать этот первородный грех, но только не так. То, что они сделали с
несчастным Тони Макариосом и с другими детьми -- это преступление, которому
нет и не может быть оправданий.
-- А вы, -- глухо спросила Люра, не поворачивая головы, -- вы сами тоже
занимаетесь рассечениями?
-- Ну, меня-то интересует нечто совсем иное, -- отозвался лорд Азриел.
-- На мой взгляд, Министерство Единых Решений мыслит несколько поверхностно.
Мне бы хотелось докопаться до источника Серебристой Пыли.
-- Как то есть "до источника"? А откуда она приходит-то?
-- А приходит она, Люра, из другой вселенной, из другого мира, который
открывается нам за завесой северного сияния.
Люра повернула голову и в упор посмотрела на отца. Лорд Азриел
полулежал в своем кресле, лениво вытянув большое мощное тело, но в глазах
его полыхал бешеный огонь. О, Люра уже видела такие глаза. Это были глаза
Стельмарии.
Как странно, ведь она его совсем не любит, не верит ему, но при этом не
может им не восхищаться. Подумать только, здесь, на краю света, в глуши,
этот человек сумел обустроить свою жизнь с таким грандиозным размахом, под
стать помыслам, которые он лелеет.
-- А какая она, эта другая вселенная?
-- Одна из неисчислимого множества параллельных миров. Их ведь
миллиарды миллиардов. Ведуньи знают об их существовании вот уже много веков,
а что до людей, то первые теологи, математически доказавшие множественность
миров, были официально отлучены от церкви и преданы анафеме лет эдак
пятьдесят назад. Но факт остается фактом. Параллельные миры существуют. Вот
так-то. Лорд Азриел потянулся и продолжал: -- Однако никто никогда не
задумывался о возможности перехода из одной вселенной в другую. Считалось,
что это нарушит некие основополагающие законы мироздания. И вот тут, -- лорд
Азриел хлопнул себя по коленям, -- вот тут, Люра, мы ошибались. Нужно было
просто научиться видеть этот другой мир. Если мы его видим, значит, свет
может преодолеть грань между мирами, а раз это может свет, то сможем мы.
Задача заключалась в том, чтобы научиться видеть, ну, как ты, например,
научилась читать по веритометру, понимаешь. Следовательно, этот другой мир,
как, собственно, любое параллельное пространство, является результирующей
некой вероятности. Я понятно говорю? Ну, смотри, скажем, мы с тобой бросаем
монетку и смотрим, что выпадет: орел или решка. Причем мы не знаем, что
выпадет до того момента, пока монетка не упадет на пол. И если выпадет орел,
значит, вероятность того, что выпадет решка, сводится к нулю, то есть
уничтожается. Но до этого момента обе возможности были равны, то есть
вероятность была пятьдесят на пятьдесят. Но может существовать другой,
параллельный мир, где та же монетка в тот же самый момент падает иначе и
выпадет решка. В тот миг, когда это происходит, оба этих мира расходятся.
Между ними проходит пропасть. Пойми, я воспользовался примером с монеткой
только для того, чтобы тебе легче было все это наглядно себе представить,
поскольку те же самые возможности-невозможности реализуются и на уровне
элементарных частиц, причем все происходит абсолютно так же: в какой-то
момент существует несколько равновероятных возможностей, но в следующую долю
секунды из них реализуется только одна, а остальные перестают существовать.
Однако в это же мгновение возникает множество параллельных миров, где каждая
из этих возможностей может быть реализована и реализуется. Так вот. Мне
необходимо попасть в это параллельное пространство, которое мы видим за
завесой северного сияния, прежде всего потому, что именно там находится
источник Серебристой Пыли. Ты помнишь те слайды, которые я показывал в
колледже Вод Иорданских? Ты еще тогда пряталась в рекреации, помнишь? Там же
было отчетливо видно, откуда идут частицы Серебристой Пыли -- со стороны
северного сияния. Ты помнишь город в небе? Если Серебристая Пыль может
преодолеть границу между мирами, если это может свет, значит, можем и мы.
Нужен мост, понимаешь, мост. Но для того, чтобы его построить, необходим
колоссальный выброс энергии. И я знаю, как его получить. Где-то там, за
пределами нашего мира, лежит источник Серебристой Пыли. Источник смерти,
греха и скверны, источник всех бед, всех несчастий и разрушений, источник,
который необходимо уничтожить. Имеющий глаза да увидит! Вот он, первородный
грех. И я его уничтожу. Смерть будет попрана.
-- Они вас за это заточили сюда? -- тихонько спросила девочка.
Лорд Азриел вскочил на ноги, Стельмария тоже грациозно поднялась с
ковра. Люра завороженно смотрела на своего отца и его альма. В каждом их
движении сквозила гордость, красота и беспощадность. Они внушали девочке
безграничный ужас и безмерное восхищение.
"А вдруг он сумасшедший? -- пронеслось у Люры в голове. -- Но с другой
стороны, не ей его судить".
-- Иди спать, -- произнес лорд Азриел, -- Торолд тебя проводит.
Он уже был в дверях библиотеки, когда Люра окликнула его:
-- Веритометр! Вы забыли веритометр!
-- Ах, это... Видишь ли, он мне вряд ли понадобится. В любом случае без
книги символов пользы в нем никакой, по крайней мере для меня. И потом, у
меня такое ощущение, что магистр колледжа Вод Иорданских предназначал его
для тебя. Он что, прямо так и сказал, что ты должна передать его мне?
Вспомни...
-- Конечно! -- начала было Люра, но вдруг, словно впервые, поняла, что
ничего подобного магистр ей не говорил. Это она сама так предположила, но
что еще ей оставалось делать? Зачем-то же ей дали веритометр, а зачем?
-- Я, -- замялась девочка, -- я не знаю. Я просто подумала...
-- Пустое. Он твой. Мне он не нужен.
-- Но как же...
От изумления и неожиданности она просто потеряла дар речи. Десятки
вопросов проносились у нее в голове, но губы, словно деревянные, не
шевелились.
-- Я уже сказал, что веритометр твой. Спокойной ночи, Люра.
С этими словами лорд Азриел вышел, закрыв за собой дверь. Ошарашенная
девочка так и осталась сидеть в кресле, а руки сами собой заворачивали
веритометр в черную бархатную тряпицу.
Люра проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Пантелеймон глухо
заворчал спросонок, но когда он протер глаза, девочка узнала Торолда.
Камердинер лорда Азриела был бледен как полотно. В трясущихся руках он
держал лигроиновую лампу.
-- Мисс Люра, мисс Люра, проснитесь! Да проснитесь же вы! Я не знаю,
что делать. Он... он не оставил никаких приказаний. Я думаю, он сошел с ума.
-- Кто сошел с ума? -- переспросила девочка, ничего не понимая.
-- Лорд Азриел, мисс Люра. Как вы ушли спать, он ведь прямо обезумел. Я
его милость никогда в таком состоянии и не видывал! Инструменты сам
упаковывал, много инструментов, и батареи, быстро все так на нарты погрузил,
собаки уже наготове ждали. Раз -- и был таков. Но ведь он не один, мисс
Люра, с ним мальчик. Он взял мальчика с собой!
-- Роджера? Зачем ему Роджер?
-- Его милость велели мне разбудить и одеть Роджера. Я не посмел
ослушаться, как можно, мисс Люра, но мальчик все время спрашивал про вас,
все звал вас, только лорд Азриел сказал, что намерен взять с собой его
одного. Помните, вчера вечером вы вошли в холл, помните, мисс Люра? Он еще
вас увидел и в лице переменился, а потом приказал, чтобы вы уходили,
помните?
Слушая сбивчивую речь Торолда, Люра чувствовала, что в голове у нее
мутится. Она ничего не соображала от ужаса и усталости, но послушно кивала:
-- Да, да, конечно...
-- Это все потому, что ему для опыта был нужен живой ребенок,
понимаете? А лорд Азриел ведь такой человек, как ему что понадобится, так
сразу вынь да положь, и чтоб немедленно, а тут вы...
Теперь Люрина голова загудела, зашумела, словно бы кто-то нарочно
старался загнать какое-то страшное воспоминание подальше в лабиринт ее
памяти, чтобы не выпустить его оттуда никогда.
Она спустила одну ногу с кровати, потом другую, потянулась было за
висевшей на спинке стула одеждой, как вдруг рухнула, словно подкошенная.
Страшный вопль отчаяния захлестнул все ее существо. Крик рвался с губ, но
казалось, что боль ее больше, чем она сама, что она лишь малый сгусток этой
боли, потому что память вытолкнула на поверхность слова лорда Азриела: "Тело
человека и его альм связаны воедино колоссальной энергией", вот что он
сказал, а для того, чтобы построить мост между мирами, ему необходим
"колоссальный выброс энергии".
Что же она наделала! Она же только сейчас поняла, что натворила!
Все это время она рвалась к лорду Азриелу, свято веря, что ему от нее
что-то нужно. Дура, проклятая дура! Она-то думала, что это веритометр, а ему
нужен был живой ребенок.
И она привела к нему Роджера.
Так вот почему он так страшно закричал, когда увидел ее. "Я звал не
тебя!" Конечно. Велел привести к себе ребенка на закланье, а судьба посылает
ему собственную дочь. Он именно так думал до тех пор, пока Люра не сделала
шаг в сторону и следом за ней в дверь не протиснулся Роджер.
Какая мука, какая нечеловеческая, страшная мука! Ведь она все это время
наивно полагала, что спасает Роджера от гибели, а на самом деле каждую
минуту своими руками приближала эту гибель. Она предала его.
Тело Люры содрогалось от рыданий и всхлипов. Этого не может быть! Не
может быть!
Бедный Торолд как мог пытался утешить девочку, хотя он и не знал, из-за
чего она так убивается. Он робко погладил ее по плечу, но Люра резко
отшвырнула его руку.
-- Йорек! -- закричала она, захлебываясь от слез. -- Где Йорек
Бьернисон? Йорек, медведь, он что, на улице? Да отвечайте же вы!
Торолд беспомощно развел руками.
-- Помогите мне, -- простонала Люра. Она едва стояла на ногах от
слабости и ужаса. -- Одеться мне помогите. Надо ехать. Немедленно. Да
помогите же вы! Где мои вещи?
Слуга опомнился и бросился выполнять ее приказания. Несмотря на то что
губы ее дрожали, а лицо распухло от слез, Люра прикрикнула на Торолда, как
истинная дочь своего отца.
Пока он бегал за ее теплой одеждой, Пантелеймон метался по комнате,
беспокойно поводя хвостом. Казалось, шерсть его источала снопы яндарических
искр. Торолд наконец вернулся, держа в руках Люрину заскорузлую вонючую
шубу. Он помог ей натянуть сапоги и застегнуть пуговицы, ведь заново
облачиться в зимний наряд было делом нелегким. Выйдя за порог, девочка
почувствовала, как обжигающий холод полоснул ее по горлу, словно нож, мигом
превратив слезы на щеках в сосульки.
-- Йорек! -- отчаянно зазвенел ее голос. -- Йорек Бьернисон! Сюда! На
помощь!
Снежный сугроб заходил ходуном, раздался лязг металла, и мгновение
спустя гигантский медведь уже стоял перед крыльцом. Он все это время
спокойно спал себе под снегом. При свете лампы, которую Торолд поставил на
подоконник, Люра видела удлиненную голову, казавшуюся еще длиннее из-за
шлема, пышный глянцевитый мех, выбивающийся из-под ржаво-красных пластин
панциря, и хотела только одного -- повиснуть на этой могучей шее, прижаться
щекой к черным щелям глазниц, так чтобы заледеневшие ворсинки царапали лицо.
-- Что случилось? -- спросил медведь.
-- Йорек, миленький мой, дорогой, нам нужно... Нужно догнать... лорда
Азриела. Он взял с собой Роджера, чтобы... -- Она не могла договорить, да
это уже было и не нужно.
-- Вперед, -- рыкнул Йорек, и девочка прямо с крыльца скользнула ему на
спину.
Четкие следы полозьев вели через двор и дальше, по снежному плато.
Медведь размашистой рысью припустил за ними. Девочка до того срослась с
ритмом его движений, что без малейших усилий раскачивалась, попадая точно в
такт, словно они были единым целым. Йорек мчался по глубокому снегу, толстым
белым покрывалом укутывавшему серые горы. Никогда прежде бег его не был
столь быстр. Люра лишь чувствовала, как перекатываются на его спине могучие