Страница:
Я посмотрел на часы. Как ни невероятно, до рассвета оставалось еще пятнадцать минут. За последние три четверти часа произошло очень многое. Когда я покидал командную машину, Фалькенберг проигрывал на карте множество схематических бескровных битв с горящими огоньками и дергающимися линиями, возникающими на карте со скоростью света, – подобия многих часов кровавых схваток, смерти и боли.
«И чего ты этим добьешься? – думал я. – Компьютер может дать только такие результаты, которые связаны с введенными в него данными, а твоих сведений о вражеских силах явно недостаточно. Какие силы Ассоциации направляются к проходу, где сейчас центурион Гернан? Нет данных. Сколько врагов движется к Луису, Кэтрин и ее ранчеро? Можно только догадываться. Какова их цель? Опять только догадки. Снова и снова догадки, а Кэтрин там, и вместо того чтобы спасать ее, мы держим батальон в бездействии».
Мне хотелось восстать, уйти к Кэтрин со всеми, кто пойдет за мной, но я не собирался этого делать. Смахнул с глаз слезы. У нас есть задача, и Фалькенберг, вероятно, прав. Он поможет ранчеро, а именно этого хочет Кэтрин. Она поклялась служить этим людям, и мы должны ей в этом помочь. Может быть, Страгов ее найдет. Может быть.
Я пошел к себе и позволил Хартцу облачить меня в броню поверх мундира. Пора выходить, и я радовался тому, что у меня есть дело. Хоть какое-то.
XVII
Долину заполнял густой белый туман. Туман вскипал над рекой и плыл по дну долины. За два часа после рассвета 501-й прошел девять километров. Батальон растянулся длинной колонной людей, мулов и фургонов по грязной полосе, которая когда-то была дорогой, а теперь превратилась в месиво. Солдаты, напрягаясь, вытаскивали за веревки фургоны с вооружением, а когда на полях нам попадались быки и мулы, мы впрягали и их. Два дня над долиной Аллана шел дождь, и теперь поля превратились в болота.
В отдалении слышались выстрелы: колонна Ардвайна, гарнизон Алланспорта, пытающийся прорваться сквозь оборону Луиса, или что-то другое. В этом тумане ничего нельзя понять. Невозможно даже определить, с какой стороны доносятся звуки, а здесь никакого сражения, только грязь.
Здесь, в долине, противника нет. Нет и союзников. Только беженцы, жалкие фигуры; они навьючили свои пожитки на мулов и быков или несут их в руках. Они не знают, куда идут, и мне некуда их направлять. Иногда мы проходили мимо ферм и видели женщин и детей, без всякого выражения глядящих на нас из полуоткрытых дверей или из забранных ставнями окон. Выстрелы на горизонте, проклятия солдат, которые тащат оборудование по грязи, проклятия, с которыми хлещут быков, впряженных в фургоны; резкие крики фермеров, протестующих против утраты своего скота; со всего капает вода, все погружено в туман, все сливается в продолжительный кошмар гнева и бесчувствия. Я чувствовал себя одиноким и совершенно чуждым всему этому. Где люди, освобождать которых мы пришли?
Мы достигли пункта, который указал нам на карте Фалькенберг, и авангард отдыхал, пока не подтянулась основная колонна. Как раз подошли орудия, когда с ревом примчался караван Фалькенберга. Его вездеходы без всяких проблем двигались по грязи – а мы тащились по ней с таким трудом!
Он послал за Дином Ноулзом и приказал нам обоим явиться к нему. Потом отослал всех унтер-офицеров и солдат. Мы остались втроем у стола с картой.
– Я до последней минуты не объяснял, что делаю, – сказал Фалькенберг. – А сейчас объяснение только для ваших ушей. Если кое-что произойдет, я хочу, чтобы кто-нибудь еще знал, что я не сошел с ума.
– Да, сэр, – ответил я. Мы с Дином переглянулись.
– Предварительные соображения, – начал Фалькенберг. – В течение нескольких лет ситуация в долине Аллана выглядит странной. Прежде всего группы осужденных кажутся слишком хорошо вооруженными. Губернатор Суэйл слишком охотно признал их как законное правительство. Я думаю, вы уже переговорили об этом.
Мы с Дином опять переглянулись.
– Вот утренние снимки со спутника, – сказал Фалькенберг. – Туман слишком густой, чтобы были видны подробности, но есть отдельные ясные полосы. Вот это снимок сделан к югу от мистера Боннимена. Хотел бы выслушать ваши комментарии.
Он протянул нам снимки. На большинстве виден только туман, а поверхность под ним совершенно неразличима. На других туман пореже, и тоже ничего не видно на поверхности.
– Совсем ничего, – сказал Дин.
– Вот именно, – согласился Фалькенберг. – Однако у нас есть сообщения о передвижении в этом районе войск. Как будто противник знает, когда над ним проходит спутник, и избегает ясных полос.
– Они вполне могут это знать, – сказал Дин. – Не так уж трудно рассчитать орбиту спутника-шпиона.
– Правильно. А теперь посмотрите на снимки этих ясных полосок, сделанные с сильной разрешающей способностью и при большом увеличении.
Мы снова посмотрели.
– Дороги изъезжены, – сказал я. – Сплошная грязь и колеи. Здесь прошло много людей и фургонов.
– И совсем недавно, я бы сказал. – Фалькенберг довольно кивнул.
Если это было испытание, мы его выдержали.
– Теперь еще кое-какие данные. Я приказал людям сержанта Джески прослушивать все передачи из Алланспорта. Возможно, это имеет смысл, а возможно, не имеет, но сразу после каждого сеанса связи между штабом 501-го батальона и его разбросанными частями губернатор Суэйл связывался со своим дворцом в Гармонии и через полчаса получал ответ. Не немедленный ответ, джентльмены, а ответ через полчаса. И вскоре после этого начинались переговоры на частотах, которыми пользуется Ассоциация.
Нам нечего было сказать в ответ. Единственное возможное объяснение не имело смысла.
– Теперь посмотрим, что задумал противник, – продолжал Фалькенберг. – Он осадил губернатора в Алланспорте. Вначале мы получили приказ отправиться к нему на выручку. Мы не знаем, что они предприняли бы в ответ на это: вместо того чтобы выполнить приказ, мы разработали сложный план захвата их в ловушку. Мы предприняли начальные шаги, и что произошло? Противник предоставил нам возможность продолжать. Он ничего не стал делать. Позже мы узнали, что значительные, возможно, основные силы противника движутся на север. Очевидным препятствием для них является мистер Боннимен с его смешанной группой морских пехотинцев и ранчеро. Должен указать, что уничтожение этих ранчеро очень важно для Ассоциации. Она не только избавляется от потенциальной оппозиции своему правлению, но и делает невозможным в будущем убедить других ранчеро выступить против нее. Ассоциация становится единственным возможным правительством долины Аллана.
– Да, сэр, но почему? – спросил Дин. – Что могло заставить… почему губернатор Суэйл с ними сотрудничает?
– Пока оставим это, мистер Ноулз. Все по порядку. Обратимся к теперешней ситуации. Центурион Ардвайн отлично справился с делом: осторожно обходя Алланспорт с севера, он вызвал появление значительных сил противника. По-видимому, губернатор Суэйл убежден, что здесь занято не менее половины наших сил. Я сообщил ему, что остальную часть 501-го мы переведем с его нынешней позиции непосредственно на восток, на берег реки, где снова разделим силы: половина двинется на юг помогать мистеру Боннимену, вторая половина пойдет к городу. Губернатор признал этот план великолепным. Каково ваше мнение, мистер Слейтер?
– Никогда не слышал о большей глупости, – ответил я. – Особенно если он решил, что вы уже и так разделили свои силы! Поступив так, вы сами напроситесь на разгром – по частям.
– Совершенно верно, – согласился Фалькенберг. – Конечно, у губернатора нет военной подготовки…
– Она не нужна, чтобы понять, что план паршивый, – сказал я. – Проклятый предатель…
– Никаких обвинений, – сказал Фалькенберг. – У нас нет доказательств. На всякий случай я предполагаю, что Ассоциация получает копии всех моих распоряжений. Мне не нужно знать, как она их получает. Но запомните: пользуясь радио, учитывайте, что ваши сообщения могут перехватить.
– Да, сэр. – Дин выглядел задумчивым. – Это сокращает наши возможности связи.
– Конечно. Надеюсь, это никак не скажется. Согласно моим предположениям, противник ожидает, что я брошу свои силы на восток, к реке. Нельзя обмануть эти ожидания. Мистер Ноулз мне необходим для руководства артиллерией. Остаетесь вы, мистер Слейтер. Я хочу, чтобы вы взяли взвод и представили его как две роты. Вы будете посылать поток сообщений, как будто ведете основную часть батальона и докладываете мне в штаб, который остается в безопасности, в тылу. – Фалькенберг едва заметно улыбнулся. – Насколько мне известно, отец разделяет мнение Ирины обо мне. Ему нетрудно будет поверить, что я стараюсь держаться подальше от района активных боевых действий.
– Но что, если мне действительно понадобится передать сообщение? – спросил я.
– Вы знакомы с муштрой О’Грейди? – спросил Фалькенберг.
– Да, сэр. – О’Грейди изобрел особую форму муштры для сержантов. Нужно выполнять только те приказы, которые начинаются словами: «О’Грейди говорит…» После чего сержант разражается потоком приказов.
– Мы сыграем в эту маленькую игру, – сказал Фалькенберг. – Ваша цель – добраться до реки и продемонстрировать, что вы собираетесь напасть на Алланспорт с юга. Затем вы двинетесь прямо на юг, в сторону от города, на соединение с мистером Боннименом. И будете помогать ему защищаться, пока не будете отозваны.
– Но… Капитан, вы ведь предполагаете, что они разузнают о ваших приказах.
Он кивнул.
– Конечно, они устроят засаду. В таком тумане это будет совершенно естественным шагом с их стороны. Поскольку они считают, что с вами основные силы, они, вероятно, воспользуются теми своими силами, которые сегодня утром оставили Алланспорт. Не думаю, что они настолько глупы, чтобы рискнуть с меньшими силами.
– И мы войдем в эту ловушку, – сказал я.
– Да. С открытыми глазами, но войдете. Вы приманка, мистер Слейтер. Заберитесь туда и начинайте дергаться.
Я вспомнил строчку из старой кинокомедии. И процитировал ее. «Неважно, поймаете вы рыбу или нет; когда вы забросили приманку, она больше ни на что не годится».
– Может быть, – сказал Фалькенберг. – Может быть. Но напомню вам, что вы мешаете большим силам Ассоциации нанести удар в спину мистеру Боннимену.
– Будем мешать, пока живы…
– Да. Поэтому я хочу, чтобы вы жили как можно дольше.
– Не могу спорить с таким приказом, капитан.
У реки туман сгустился. Отряд растянулся почти на километр; под влажным белым одеялом, накрывшим долину, каждая манипула оказалась изолированной от остальных. Солдаты забавлялись: мониторы в своих докладах представлялись сержантами, а капралы – центурионами. Они продолжали непрерывно болтать по радио, а в это время два человека в штабе Фалькенберга посылали нам массу приказов, на которые мы не обращали внимания. Пока все шло легко: мы не столкнулись ни с каким сопротивлением.
– Там стена города. – Росак показал налево. Я едва разглядел в тумане темные очертания. – Мы быстро осмотримся. Хорошо, лейтенант?
– Да. Но будьте осторожны.
– Я всегда осторожен, сэр. Брейди, приведи свой взвод. Посмотрим, что там. – И они исчезли в тумане.
Казалось, прошли часы, но на самом деле Брейди вернулся через несколько минут.
– Ничего, сэр. Ничего и никого, по крайней мере вблизи стены. Может, дальше их много. У меня такое чувство.
В моих наушниках послышался голос Росака:
– Продвинулись еще на пятьдесят метров. Никаких перемен по сравнению с тем, что сказал Брейди.
– У него такое же чувство, Брейди? – спросил я.
– Да, сэр.
Я снова включил связь.
– Спасибо, Росак. Возвращайтесь к своей роте.
– Есть, сэр.
С севера доносились отдаленные звуки выстрелов. Группа Ардвайна убедительно изображала продвижение роты. Она по-прежне­му переходила в городе от дома к дому. Я подумал: «Наткнулся ли он на сопротивление или продолжает изображать бой? Ведь он должен был двигаться осторожно, а теперь его люди, должно быть, стреляют во все, что движется. И поднимают очень большой шум».
– Свяжи меня с Фалькенбергом, – приказал я Хартцу.
– Да, мистер Слейтер?
– Капитан, монитор О’Грейди докладывает, что южная окраина города оставлена. Я слышу роту А на севере, но не знаю, с каким сопротивлением она столкнулась.
– С очень небольшим, мистер. На всякий случай оставьте роту в помощь роте А и продолжайте двигаться на юг. Точно в соответствии с планом. Никаких перемен. Понятно?
– Да, сэр.
– Какие-нибудь затруднения с орудиями?
– Небольшие, сэр. Дороги грязные. Трудно двигаться, но мы движемся.
– Прекрасно. Продолжайте. Конец связи.
«Вот и все», – сказал я себе. Приказал монитору окопаться сразу за пределами города и продолжать шуметь.
– Вы только что стали центурионом роты Б, – сказал я ему.
Он улыбнулся.
– Да, сэр. Оставьте их несколько для меня.
– Обязательно, Йокура. Удачи. – И я повел остальную часть своей группы по дороге. Мы растянулись длинной колонной. Туман слегка поредел. Теперь я мог видеть на двадцать метров, а дальше мир превращался в клубящуюся белую пелену.
Как безопасней всего попасть в засаду, спрашивал я себя. Самое безопасное – вообще не попадать. Но если исключить эту возможность, фактически не остается выбора. С помощью проектора в шлеме я вызвал на дорогу карту.
Первое испытание – холм сразу за городом: холм 500, в просторечии Рокпайл (Груда камней). Это действительно лабиринт огромных камней и кремнистых уступов. Он господствует над дорогой у южных ворот Алланспорта. Тот, кто владеет им, контролирует все движение в город и из города.
Если Ассоциация хочет только помешать нам двигаться на юг, именно здесь она должна будет сосредоточить свои силы. Но если ее цель – заманить весь батальон в засаду, она не станет занимать холм и устроит ловушку где-нибудь дальше. В любом случае противник не думает, что я пройду мимо холма, не взглянув на него.
В четырех километрах за Рокпайлом тянется цепочка невысоких холмов. Дорога проходит по долине у их подножий. Идеальное место для засады. «Там нас и поджидают, – решил я. – Только они должны знать, что мы ждем где-нибудь здесь столкновения с ними. Наживка должна дергаться, но не должна слишком откровенно выглядеть наживкой. Как бы я действовал, если бы действительно располагал основным составом батальона? Разумеется, послал бы вперед сильный авангард. Сильный, как вся моя группа. Все, что мельче, не имеет смысла».
– Росак, соберите всех людей. Оставьте фургоны и полдюжины человек с радиоустановками, пусть растянутся вдоль линии марша, а всех остальных ведите сюда. Мы создадим авангард и двинемся на юг.
– Есть, сэр.
Когда солдаты собрались, я повел их вверх на Рокпайл. Конечно, там никого не было. Я рассчитал верно. Нас ждут дальше.
Росак подтолкнул меня и слегка повернул голову направо. Я неприметно кивнул.
– Не показывайте, сержант. Я видел там какое-то движение.
Мы добрались до холмов.
– Боже, чего они ждут? – прошептал Росак.
– Весь батальон. Мы им не нужны: им нужен весь 501-й.
– Да, сэр.
Мы двинулись вперед. Туман рассеивался, теперь видимость ограничивалась пятьюдесятью метрами. Вскоре станет очевидно, что за нами нет никаких войск, несмотря на громкие проклятия и скрип колес фургонов позади. Поразительно, какой шум способны поднять несколько фургонов, если как следует постараться.
«К дьяволу, – подумал я. – Нужно найти хорошую позицию и попытаться ее удержать. Дальше в ловушку заходить нельзя. Впереди скалистый участок. Не очень подходящий, но лучшее место, какое я видел за последние полчаса».
Я подтолкнул Росака.
– Когда доберемся туда, разместите людей между скалами. Там туман гуще.
– А что если там противник? – спросил Росак.
– Тогда попробуем его оттуда выбить, но я сомневаюсь, что он там. Думаю, они уходят с нашего пути, когда мы приближаемся. Все еще считают, что в километре за нами вся колонна. – Звучит убедительно, подумал я про себя. – Займем защитный периметр и будем ждать здесь окончания войны.
– Конечно. – Росак передвинулся направо и заговорил со своим соседом. Команду передавали по цепочке.
«Еще три минуты, – сказал я себе. – Три минуты, и у нас будет хоть какое-то укрытие». Место, которое я выбрал, представляло собой седловину, проход между холмами. Не слишком хорошо, но все же лучше, чем дорога. Я чувствовал нацеленные на нас со всех сторон ружья, но не видел ничего, кроме гротескных очертаний в тумане, с камней капала вода. Мы поднимались выше, упрямо продвигаясь к избранному мной месту.
Может, за нами никто не наблюдает. Возможно, противник на другой стороне долины. Ты видел только одного человека. Может, это даже не человек. Просто что-то движущееся. Дикое животное. Собака. Клок тумана.
Что бы это ни было, больше я не могу ждать. Тебе и не придется. Еще минута. Вот тот камень, большой. Когда доберешься до него, все будет кончено. Не беги. Двигайся медленно …
– Отлично, можете садиться. Немного передохнем! – крикнул я. – Хартц, передай колонне, чтобы не рассредоточивалась. Десять минут. Ротам собраться и подождать отставших. Они подойдут после привала.
– Зэр.
– Установите охрану периметра, сержант.
– Сэр! – отозвался Росак.
– Капрал Брейди, как насчет кофе? Можете поставить печь под прикрытием камней.
– Слушаюсь, лейтенант.
Солдаты исчезали в тумане. Слышались скрежещущие звуки: они подыскивали себе укрытия. Я ушел с открытого места и скорчился рядом с капралом Брейди.
– На самом деле не нужно готовить кофе, – сказал я ему.
– А почему нет, лейтенант? Нам ведь придется немного подождать?
– Надеюсь, капрал. Надеюсь. Но туман быстро рассеивается.
Десять минут спустя мы услышали орудийные выстрелы. В густом тумане трудно было определить направление, но мне показалось, что грохочет впереди, на юге. Определить дальность не было никакой возможности.
– О’Грейди передает сообщение капитана Фалькенберга, – сказал Хартц. – Группа лейтенанта Боннимена подвергается мощной атаке с юга.
– Принято. – С юга. Значит, колонна, идущая с севера от Денисбурга, вступила в контакт с ранчеро Луиса. Пока предположения Фалькенберга подтверждаются. Может, и весь его сложный план сработает.
– Что-нибудь новое от Ардвайна?
– Никаких сообщений, зэр.
Я переключил свою командную установку на общую частоту.
– Всем подразделениям 501-го, к югу сильная стрельба. Собраться немедленно. Мы идем на юг для оказания поддержки. Пусть артиллерия отправляется немедленно.
Послышался хор ответов по радио. Всего дюжина человек, но похоже на несколько сотен. Я был бы уверен, что движется целый батальон. И поздравлял себя, когда сквозь туман прорвался солнечный луч и осветил землю у моих ног.
XVIII
Едва показалось солнце, туман рассеялся. Несколько секунд спустя видимость вместо пятидесяти метров достигла ста, потом двухсот. Через минуту дорога на север стала видна на целый километр – и она была совершенно пуста. По ней с трудом тащился один фургон, а еще дальше шел единственный человек с рацией.
– О’Грейди приказывает всем ложиться! – крикнул я. – Хартц, передай Фалькенбергу, что уловка раскрыта.
По-прежнему ничего не происходило. Я достал бинокль и осмотрел скалы над и за нами. Повсюду движение.
– Боже, – сказал я. – Росак, мы столкнулись с основными силами Алланспорта. Не меньше тысячи человек. Окапывайтесь и не высовывайте головы.
Внизу на дороге разорвался снаряд. Потом еще один – и целый залп. «Неплохая стрельба», – сказал я себе. Конечно, ни в кого они не попали, потому что попадать было не в кого, кроме одинокого фургона. Но нацелились отменно. Будь мы там, весь залп пришелся бы по нас.
Над головой засвистели ружейные пули. Солдаты Ассоциации наконец открыли огонь. Я попытался представить, что чувствует командир противника, и рассмеялся. Он долго и терпеливо ждал, пока мы не окажемся в ловушке, а поймал меньше взвода. Должно быть, он вне себя от ярости.
И собирается перемолоть в фарш моих шестьдесят человек, две мортиры и четыре легких пулемета. Однако на это потребуется время. Я выбрал неплохое место для встречи с противником. Теперь, когда туман рассеялся, я видел, что место лучше, чем я предположил по карте. У нас относительно чистое поле обстрела, а камни большие и прочные. Им придется прийти сюда, чтобы взять нас. Нужно только не высовываться.
Нет смысла себя обманывать.
– О’Грейди говорит ждать и подпустить их поближе.
Послышался хор ответов, затем труба Брейди. Начал он с сигнала полной готовности, исполнил еще с полдюжины сигналов и наконец перешел к маршу линейной морской пехоты. «Его любимый, – подумал я. – Чертовски хорошо играет». Но тут я услышал свист снарядов и нырнул в убежище между камнями. И сразу вслед за этим на нашу позицию обрушился залп тяжелой артиллерии.
Внизу на дорогу высыпало множество солдат противника. Мои радисты и два солдата с фургоном погибли в несколько секунд. По склону к нам поднималось не меньше роты Ассоциации.
И тут командир сил Ассоциации допустил первую ошибку. Его артиллерия достаточно эффективно мешала нам поднять головы из-за скал, но те же скалы хорошо укрывали нас, и мы почти не несли потерь. Чтобы начать атаку, солдаты Ассоциации подождали конца артподготовки. Но нужны опытные унтер-офицеры и дисциплинированные войска, чтобы избежать потерь от собственной артиллерии. Это себя оправдывает, но нападающие об этом не знали или в это не верили.
Когда кончился артобстрел, они были слишком далеко. Через мгновение мои люди вынырнули из укрытий. И начали поливать огнем наступающих – ружья, пулеметы, а немного погодя и обе мортиры. Мало у кого из солдат противника была броня, и наш огонь действовал опустошающе.
– Бравые ребята, – хмыкнул Хартц. – Идут и идут.
Да, они продолжали наступать, но недолго. В пятидесяти метрах от нас ассоциаты остановились, дрогнули и обратились в бегство, прихватив с собой одних раненых и оставив других. Когда атака захлебнулась, мы спрятались за скалы в ожидании нового обстрела.
– Один ноль в пользу морской пехоты, – выкрикнул я.
Брейди отозвался заключительными коленцами марша.
– И никто не устоит перед нами…
– Больше не сунутся, – сказал Росак. Он довольно улыбался. – Парни молодцы, мистер Слейтер.
– Да, молодцы.
У нас все стихло, но с юга доносились звуки отчаянной схватки: артиллерия, ружья и пулеметы, мортиры и гранаты. Звуки становились громче, как будто приближались к нам. Луис и его команда ранчеро сражались с намного превосходящим их противником. Я подумал: «Не с ними ли Кэтрин?»
– Теперь попытаются подбираться поодиночке, – предсказал Росак.
– Почему ты так думаешь? – спросил Хартц.
– Никакой дисциплины. После того, что произошло в последний раз, они больше не пойдут в атаку.
– Нет, будет еще одно общее нападение. Может, два, – возразил Хартц.
– Ни за что. Готов поспорить? На завтрашний винный рацион.
– Договорились, – ответил Хартц. Он немного помолчал, потом протянул мне микрофон. – Капитан Фалькенберг.
– Спасибо. Да, капитан?
– О’Грейди говорит, что муштра О’Грейди кончена. Понятно?
– Да, сэр.
– Какова у вас ситуация?
– Мы в седловине севернее холма 239, в семи километрах к югу от Алланспорта, – сказал я. – Пока держимся хорошо, но мы окружены. Большинство сил противника сосредоточено между нами и Алланспортом. Они пропустили нас в засаду. Один раз попытались атаковать, но отошли. Росак и Харц спорят о том, что они предпримут дальше.
– Сколько сможете продержаться?
– Зависит от того, на какие потери они готовы пойти, чтобы выбить нас отсюда.
– Вам не нужно будет держаться так долго, – сказал Фалькенберг. – Многое произошло. Ардвайн прорвался к губернатору и вывел его, но столкнулся с сильным отрядом в Алланспорте. А по мосту через реку к противнику с востока подходит подкрепление.
– Похоже, они пустили в ход все, что имеют.
– Да, и мы их бьем. Колонна, которая шла на север из Денисбурга, столкнулась с группой Боннимена. Они попытались прорваться, но мы обошли их с запада и ударили с фланга. Они этого не ожидали. Ваш маневр полностью одурачил их. Когда они поняли, что 501-й не с вами, было уже поздно. Теперь они знают, но мы их разбили. Конечно, их гораздо больше, чем нас, и всех мы сдержать не можем. Они прорвались между Боннименом и рекой, и вы прямо у них на пути.
– Вот это здорово!
– Думаю, вам стоит уйти с их пути, – сказал Фалькенберг. – Сомневаюсь, что вы сможете их остановить.
– Если они соединятся с силами у Алланспорта, то уйдут через мост. Я не могу их сдержать, но если вы дадите артиллерийскую поддержку, я смогу корректировать огонь. Так мы сможем их задержать.
– Я как раз собирался это предложить, – ответил Фалькенберг. – Я отправил Ардвайна и губернатора в сопровождении охраны к холму за пределами Алланспорта – к Рокпайлу. Этот холм кажется господствующей позицией.
– Так и есть, сэр. Я его видел. Если мы его удержим, то сможем помешать им уйти из Алланспорта. И всех захватим в мешок.
– Стоит попробовать, – сказал Фалькенберг. – Если вы сможете удержаться. Вас ждет тяжелый час, прежде чем я смогу поддержать вас артиллерией.
«И чего ты этим добьешься? – думал я. – Компьютер может дать только такие результаты, которые связаны с введенными в него данными, а твоих сведений о вражеских силах явно недостаточно. Какие силы Ассоциации направляются к проходу, где сейчас центурион Гернан? Нет данных. Сколько врагов движется к Луису, Кэтрин и ее ранчеро? Можно только догадываться. Какова их цель? Опять только догадки. Снова и снова догадки, а Кэтрин там, и вместо того чтобы спасать ее, мы держим батальон в бездействии».
Мне хотелось восстать, уйти к Кэтрин со всеми, кто пойдет за мной, но я не собирался этого делать. Смахнул с глаз слезы. У нас есть задача, и Фалькенберг, вероятно, прав. Он поможет ранчеро, а именно этого хочет Кэтрин. Она поклялась служить этим людям, и мы должны ей в этом помочь. Может быть, Страгов ее найдет. Может быть.
Я пошел к себе и позволил Хартцу облачить меня в броню поверх мундира. Пора выходить, и я радовался тому, что у меня есть дело. Хоть какое-то.
XVII
Долину заполнял густой белый туман. Туман вскипал над рекой и плыл по дну долины. За два часа после рассвета 501-й прошел девять километров. Батальон растянулся длинной колонной людей, мулов и фургонов по грязной полосе, которая когда-то была дорогой, а теперь превратилась в месиво. Солдаты, напрягаясь, вытаскивали за веревки фургоны с вооружением, а когда на полях нам попадались быки и мулы, мы впрягали и их. Два дня над долиной Аллана шел дождь, и теперь поля превратились в болота.
В отдалении слышались выстрелы: колонна Ардвайна, гарнизон Алланспорта, пытающийся прорваться сквозь оборону Луиса, или что-то другое. В этом тумане ничего нельзя понять. Невозможно даже определить, с какой стороны доносятся звуки, а здесь никакого сражения, только грязь.
Здесь, в долине, противника нет. Нет и союзников. Только беженцы, жалкие фигуры; они навьючили свои пожитки на мулов и быков или несут их в руках. Они не знают, куда идут, и мне некуда их направлять. Иногда мы проходили мимо ферм и видели женщин и детей, без всякого выражения глядящих на нас из полуоткрытых дверей или из забранных ставнями окон. Выстрелы на горизонте, проклятия солдат, которые тащат оборудование по грязи, проклятия, с которыми хлещут быков, впряженных в фургоны; резкие крики фермеров, протестующих против утраты своего скота; со всего капает вода, все погружено в туман, все сливается в продолжительный кошмар гнева и бесчувствия. Я чувствовал себя одиноким и совершенно чуждым всему этому. Где люди, освобождать которых мы пришли?
Мы достигли пункта, который указал нам на карте Фалькенберг, и авангард отдыхал, пока не подтянулась основная колонна. Как раз подошли орудия, когда с ревом примчался караван Фалькенберга. Его вездеходы без всяких проблем двигались по грязи – а мы тащились по ней с таким трудом!
Он послал за Дином Ноулзом и приказал нам обоим явиться к нему. Потом отослал всех унтер-офицеров и солдат. Мы остались втроем у стола с картой.
– Я до последней минуты не объяснял, что делаю, – сказал Фалькенберг. – А сейчас объяснение только для ваших ушей. Если кое-что произойдет, я хочу, чтобы кто-нибудь еще знал, что я не сошел с ума.
– Да, сэр, – ответил я. Мы с Дином переглянулись.
– Предварительные соображения, – начал Фалькенберг. – В течение нескольких лет ситуация в долине Аллана выглядит странной. Прежде всего группы осужденных кажутся слишком хорошо вооруженными. Губернатор Суэйл слишком охотно признал их как законное правительство. Я думаю, вы уже переговорили об этом.
Мы с Дином опять переглянулись.
– Вот утренние снимки со спутника, – сказал Фалькенберг. – Туман слишком густой, чтобы были видны подробности, но есть отдельные ясные полосы. Вот это снимок сделан к югу от мистера Боннимена. Хотел бы выслушать ваши комментарии.
Он протянул нам снимки. На большинстве виден только туман, а поверхность под ним совершенно неразличима. На других туман пореже, и тоже ничего не видно на поверхности.
– Совсем ничего, – сказал Дин.
– Вот именно, – согласился Фалькенберг. – Однако у нас есть сообщения о передвижении в этом районе войск. Как будто противник знает, когда над ним проходит спутник, и избегает ясных полос.
– Они вполне могут это знать, – сказал Дин. – Не так уж трудно рассчитать орбиту спутника-шпиона.
– Правильно. А теперь посмотрите на снимки этих ясных полосок, сделанные с сильной разрешающей способностью и при большом увеличении.
Мы снова посмотрели.
– Дороги изъезжены, – сказал я. – Сплошная грязь и колеи. Здесь прошло много людей и фургонов.
– И совсем недавно, я бы сказал. – Фалькенберг довольно кивнул.
Если это было испытание, мы его выдержали.
– Теперь еще кое-какие данные. Я приказал людям сержанта Джески прослушивать все передачи из Алланспорта. Возможно, это имеет смысл, а возможно, не имеет, но сразу после каждого сеанса связи между штабом 501-го батальона и его разбросанными частями губернатор Суэйл связывался со своим дворцом в Гармонии и через полчаса получал ответ. Не немедленный ответ, джентльмены, а ответ через полчаса. И вскоре после этого начинались переговоры на частотах, которыми пользуется Ассоциация.
Нам нечего было сказать в ответ. Единственное возможное объяснение не имело смысла.
– Теперь посмотрим, что задумал противник, – продолжал Фалькенберг. – Он осадил губернатора в Алланспорте. Вначале мы получили приказ отправиться к нему на выручку. Мы не знаем, что они предприняли бы в ответ на это: вместо того чтобы выполнить приказ, мы разработали сложный план захвата их в ловушку. Мы предприняли начальные шаги, и что произошло? Противник предоставил нам возможность продолжать. Он ничего не стал делать. Позже мы узнали, что значительные, возможно, основные силы противника движутся на север. Очевидным препятствием для них является мистер Боннимен с его смешанной группой морских пехотинцев и ранчеро. Должен указать, что уничтожение этих ранчеро очень важно для Ассоциации. Она не только избавляется от потенциальной оппозиции своему правлению, но и делает невозможным в будущем убедить других ранчеро выступить против нее. Ассоциация становится единственным возможным правительством долины Аллана.
– Да, сэр, но почему? – спросил Дин. – Что могло заставить… почему губернатор Суэйл с ними сотрудничает?
– Пока оставим это, мистер Ноулз. Все по порядку. Обратимся к теперешней ситуации. Центурион Ардвайн отлично справился с делом: осторожно обходя Алланспорт с севера, он вызвал появление значительных сил противника. По-видимому, губернатор Суэйл убежден, что здесь занято не менее половины наших сил. Я сообщил ему, что остальную часть 501-го мы переведем с его нынешней позиции непосредственно на восток, на берег реки, где снова разделим силы: половина двинется на юг помогать мистеру Боннимену, вторая половина пойдет к городу. Губернатор признал этот план великолепным. Каково ваше мнение, мистер Слейтер?
– Никогда не слышал о большей глупости, – ответил я. – Особенно если он решил, что вы уже и так разделили свои силы! Поступив так, вы сами напроситесь на разгром – по частям.
– Совершенно верно, – согласился Фалькенберг. – Конечно, у губернатора нет военной подготовки…
– Она не нужна, чтобы понять, что план паршивый, – сказал я. – Проклятый предатель…
– Никаких обвинений, – сказал Фалькенберг. – У нас нет доказательств. На всякий случай я предполагаю, что Ассоциация получает копии всех моих распоряжений. Мне не нужно знать, как она их получает. Но запомните: пользуясь радио, учитывайте, что ваши сообщения могут перехватить.
– Да, сэр. – Дин выглядел задумчивым. – Это сокращает наши возможности связи.
– Конечно. Надеюсь, это никак не скажется. Согласно моим предположениям, противник ожидает, что я брошу свои силы на восток, к реке. Нельзя обмануть эти ожидания. Мистер Ноулз мне необходим для руководства артиллерией. Остаетесь вы, мистер Слейтер. Я хочу, чтобы вы взяли взвод и представили его как две роты. Вы будете посылать поток сообщений, как будто ведете основную часть батальона и докладываете мне в штаб, который остается в безопасности, в тылу. – Фалькенберг едва заметно улыбнулся. – Насколько мне известно, отец разделяет мнение Ирины обо мне. Ему нетрудно будет поверить, что я стараюсь держаться подальше от района активных боевых действий.
– Но что, если мне действительно понадобится передать сообщение? – спросил я.
– Вы знакомы с муштрой О’Грейди? – спросил Фалькенберг.
– Да, сэр. – О’Грейди изобрел особую форму муштры для сержантов. Нужно выполнять только те приказы, которые начинаются словами: «О’Грейди говорит…» После чего сержант разражается потоком приказов.
– Мы сыграем в эту маленькую игру, – сказал Фалькенберг. – Ваша цель – добраться до реки и продемонстрировать, что вы собираетесь напасть на Алланспорт с юга. Затем вы двинетесь прямо на юг, в сторону от города, на соединение с мистером Боннименом. И будете помогать ему защищаться, пока не будете отозваны.
– Но… Капитан, вы ведь предполагаете, что они разузнают о ваших приказах.
Он кивнул.
– Конечно, они устроят засаду. В таком тумане это будет совершенно естественным шагом с их стороны. Поскольку они считают, что с вами основные силы, они, вероятно, воспользуются теми своими силами, которые сегодня утром оставили Алланспорт. Не думаю, что они настолько глупы, чтобы рискнуть с меньшими силами.
– И мы войдем в эту ловушку, – сказал я.
– Да. С открытыми глазами, но войдете. Вы приманка, мистер Слейтер. Заберитесь туда и начинайте дергаться.
Я вспомнил строчку из старой кинокомедии. И процитировал ее. «Неважно, поймаете вы рыбу или нет; когда вы забросили приманку, она больше ни на что не годится».
– Может быть, – сказал Фалькенберг. – Может быть. Но напомню вам, что вы мешаете большим силам Ассоциации нанести удар в спину мистеру Боннимену.
– Будем мешать, пока живы…
– Да. Поэтому я хочу, чтобы вы жили как можно дольше.
– Не могу спорить с таким приказом, капитан.
У реки туман сгустился. Отряд растянулся почти на километр; под влажным белым одеялом, накрывшим долину, каждая манипула оказалась изолированной от остальных. Солдаты забавлялись: мониторы в своих докладах представлялись сержантами, а капралы – центурионами. Они продолжали непрерывно болтать по радио, а в это время два человека в штабе Фалькенберга посылали нам массу приказов, на которые мы не обращали внимания. Пока все шло легко: мы не столкнулись ни с каким сопротивлением.
– Там стена города. – Росак показал налево. Я едва разглядел в тумане темные очертания. – Мы быстро осмотримся. Хорошо, лейтенант?
– Да. Но будьте осторожны.
– Я всегда осторожен, сэр. Брейди, приведи свой взвод. Посмотрим, что там. – И они исчезли в тумане.
Казалось, прошли часы, но на самом деле Брейди вернулся через несколько минут.
– Ничего, сэр. Ничего и никого, по крайней мере вблизи стены. Может, дальше их много. У меня такое чувство.
В моих наушниках послышался голос Росака:
– Продвинулись еще на пятьдесят метров. Никаких перемен по сравнению с тем, что сказал Брейди.
– У него такое же чувство, Брейди? – спросил я.
– Да, сэр.
Я снова включил связь.
– Спасибо, Росак. Возвращайтесь к своей роте.
– Есть, сэр.
С севера доносились отдаленные звуки выстрелов. Группа Ардвайна убедительно изображала продвижение роты. Она по-прежне­му переходила в городе от дома к дому. Я подумал: «Наткнулся ли он на сопротивление или продолжает изображать бой? Ведь он должен был двигаться осторожно, а теперь его люди, должно быть, стреляют во все, что движется. И поднимают очень большой шум».
– Свяжи меня с Фалькенбергом, – приказал я Хартцу.
– Да, мистер Слейтер?
– Капитан, монитор О’Грейди докладывает, что южная окраина города оставлена. Я слышу роту А на севере, но не знаю, с каким сопротивлением она столкнулась.
– С очень небольшим, мистер. На всякий случай оставьте роту в помощь роте А и продолжайте двигаться на юг. Точно в соответствии с планом. Никаких перемен. Понятно?
– Да, сэр.
– Какие-нибудь затруднения с орудиями?
– Небольшие, сэр. Дороги грязные. Трудно двигаться, но мы движемся.
– Прекрасно. Продолжайте. Конец связи.
«Вот и все», – сказал я себе. Приказал монитору окопаться сразу за пределами города и продолжать шуметь.
– Вы только что стали центурионом роты Б, – сказал я ему.
Он улыбнулся.
– Да, сэр. Оставьте их несколько для меня.
– Обязательно, Йокура. Удачи. – И я повел остальную часть своей группы по дороге. Мы растянулись длинной колонной. Туман слегка поредел. Теперь я мог видеть на двадцать метров, а дальше мир превращался в клубящуюся белую пелену.
Как безопасней всего попасть в засаду, спрашивал я себя. Самое безопасное – вообще не попадать. Но если исключить эту возможность, фактически не остается выбора. С помощью проектора в шлеме я вызвал на дорогу карту.
Первое испытание – холм сразу за городом: холм 500, в просторечии Рокпайл (Груда камней). Это действительно лабиринт огромных камней и кремнистых уступов. Он господствует над дорогой у южных ворот Алланспорта. Тот, кто владеет им, контролирует все движение в город и из города.
Если Ассоциация хочет только помешать нам двигаться на юг, именно здесь она должна будет сосредоточить свои силы. Но если ее цель – заманить весь батальон в засаду, она не станет занимать холм и устроит ловушку где-нибудь дальше. В любом случае противник не думает, что я пройду мимо холма, не взглянув на него.
В четырех километрах за Рокпайлом тянется цепочка невысоких холмов. Дорога проходит по долине у их подножий. Идеальное место для засады. «Там нас и поджидают, – решил я. – Только они должны знать, что мы ждем где-нибудь здесь столкновения с ними. Наживка должна дергаться, но не должна слишком откровенно выглядеть наживкой. Как бы я действовал, если бы действительно располагал основным составом батальона? Разумеется, послал бы вперед сильный авангард. Сильный, как вся моя группа. Все, что мельче, не имеет смысла».
– Росак, соберите всех людей. Оставьте фургоны и полдюжины человек с радиоустановками, пусть растянутся вдоль линии марша, а всех остальных ведите сюда. Мы создадим авангард и двинемся на юг.
– Есть, сэр.
Когда солдаты собрались, я повел их вверх на Рокпайл. Конечно, там никого не было. Я рассчитал верно. Нас ждут дальше.
Росак подтолкнул меня и слегка повернул голову направо. Я неприметно кивнул.
– Не показывайте, сержант. Я видел там какое-то движение.
Мы добрались до холмов.
– Боже, чего они ждут? – прошептал Росак.
– Весь батальон. Мы им не нужны: им нужен весь 501-й.
– Да, сэр.
Мы двинулись вперед. Туман рассеивался, теперь видимость ограничивалась пятьюдесятью метрами. Вскоре станет очевидно, что за нами нет никаких войск, несмотря на громкие проклятия и скрип колес фургонов позади. Поразительно, какой шум способны поднять несколько фургонов, если как следует постараться.
«К дьяволу, – подумал я. – Нужно найти хорошую позицию и попытаться ее удержать. Дальше в ловушку заходить нельзя. Впереди скалистый участок. Не очень подходящий, но лучшее место, какое я видел за последние полчаса».
Я подтолкнул Росака.
– Когда доберемся туда, разместите людей между скалами. Там туман гуще.
– А что если там противник? – спросил Росак.
– Тогда попробуем его оттуда выбить, но я сомневаюсь, что он там. Думаю, они уходят с нашего пути, когда мы приближаемся. Все еще считают, что в километре за нами вся колонна. – Звучит убедительно, подумал я про себя. – Займем защитный периметр и будем ждать здесь окончания войны.
– Конечно. – Росак передвинулся направо и заговорил со своим соседом. Команду передавали по цепочке.
«Еще три минуты, – сказал я себе. – Три минуты, и у нас будет хоть какое-то укрытие». Место, которое я выбрал, представляло собой седловину, проход между холмами. Не слишком хорошо, но все же лучше, чем дорога. Я чувствовал нацеленные на нас со всех сторон ружья, но не видел ничего, кроме гротескных очертаний в тумане, с камней капала вода. Мы поднимались выше, упрямо продвигаясь к избранному мной месту.
Может, за нами никто не наблюдает. Возможно, противник на другой стороне долины. Ты видел только одного человека. Может, это даже не человек. Просто что-то движущееся. Дикое животное. Собака. Клок тумана.
Что бы это ни было, больше я не могу ждать. Тебе и не придется. Еще минута. Вот тот камень, большой. Когда доберешься до него, все будет кончено. Не беги. Двигайся медленно …
– Отлично, можете садиться. Немного передохнем! – крикнул я. – Хартц, передай колонне, чтобы не рассредоточивалась. Десять минут. Ротам собраться и подождать отставших. Они подойдут после привала.
– Зэр.
– Установите охрану периметра, сержант.
– Сэр! – отозвался Росак.
– Капрал Брейди, как насчет кофе? Можете поставить печь под прикрытием камней.
– Слушаюсь, лейтенант.
Солдаты исчезали в тумане. Слышались скрежещущие звуки: они подыскивали себе укрытия. Я ушел с открытого места и скорчился рядом с капралом Брейди.
– На самом деле не нужно готовить кофе, – сказал я ему.
– А почему нет, лейтенант? Нам ведь придется немного подождать?
– Надеюсь, капрал. Надеюсь. Но туман быстро рассеивается.
Десять минут спустя мы услышали орудийные выстрелы. В густом тумане трудно было определить направление, но мне показалось, что грохочет впереди, на юге. Определить дальность не было никакой возможности.
– О’Грейди передает сообщение капитана Фалькенберга, – сказал Хартц. – Группа лейтенанта Боннимена подвергается мощной атаке с юга.
– Принято. – С юга. Значит, колонна, идущая с севера от Денисбурга, вступила в контакт с ранчеро Луиса. Пока предположения Фалькенберга подтверждаются. Может, и весь его сложный план сработает.
– Что-нибудь новое от Ардвайна?
– Никаких сообщений, зэр.
Я переключил свою командную установку на общую частоту.
– Всем подразделениям 501-го, к югу сильная стрельба. Собраться немедленно. Мы идем на юг для оказания поддержки. Пусть артиллерия отправляется немедленно.
Послышался хор ответов по радио. Всего дюжина человек, но похоже на несколько сотен. Я был бы уверен, что движется целый батальон. И поздравлял себя, когда сквозь туман прорвался солнечный луч и осветил землю у моих ног.
XVIII
Едва показалось солнце, туман рассеялся. Несколько секунд спустя видимость вместо пятидесяти метров достигла ста, потом двухсот. Через минуту дорога на север стала видна на целый километр – и она была совершенно пуста. По ней с трудом тащился один фургон, а еще дальше шел единственный человек с рацией.
– О’Грейди приказывает всем ложиться! – крикнул я. – Хартц, передай Фалькенбергу, что уловка раскрыта.
По-прежнему ничего не происходило. Я достал бинокль и осмотрел скалы над и за нами. Повсюду движение.
– Боже, – сказал я. – Росак, мы столкнулись с основными силами Алланспорта. Не меньше тысячи человек. Окапывайтесь и не высовывайте головы.
Внизу на дороге разорвался снаряд. Потом еще один – и целый залп. «Неплохая стрельба», – сказал я себе. Конечно, ни в кого они не попали, потому что попадать было не в кого, кроме одинокого фургона. Но нацелились отменно. Будь мы там, весь залп пришелся бы по нас.
Над головой засвистели ружейные пули. Солдаты Ассоциации наконец открыли огонь. Я попытался представить, что чувствует командир противника, и рассмеялся. Он долго и терпеливо ждал, пока мы не окажемся в ловушке, а поймал меньше взвода. Должно быть, он вне себя от ярости.
И собирается перемолоть в фарш моих шестьдесят человек, две мортиры и четыре легких пулемета. Однако на это потребуется время. Я выбрал неплохое место для встречи с противником. Теперь, когда туман рассеялся, я видел, что место лучше, чем я предположил по карте. У нас относительно чистое поле обстрела, а камни большие и прочные. Им придется прийти сюда, чтобы взять нас. Нужно только не высовываться.
Нет смысла себя обманывать.
– О’Грейди говорит ждать и подпустить их поближе.
Послышался хор ответов, затем труба Брейди. Начал он с сигнала полной готовности, исполнил еще с полдюжины сигналов и наконец перешел к маршу линейной морской пехоты. «Его любимый, – подумал я. – Чертовски хорошо играет». Но тут я услышал свист снарядов и нырнул в убежище между камнями. И сразу вслед за этим на нашу позицию обрушился залп тяжелой артиллерии.
Внизу на дорогу высыпало множество солдат противника. Мои радисты и два солдата с фургоном погибли в несколько секунд. По склону к нам поднималось не меньше роты Ассоциации.
И тут командир сил Ассоциации допустил первую ошибку. Его артиллерия достаточно эффективно мешала нам поднять головы из-за скал, но те же скалы хорошо укрывали нас, и мы почти не несли потерь. Чтобы начать атаку, солдаты Ассоциации подождали конца артподготовки. Но нужны опытные унтер-офицеры и дисциплинированные войска, чтобы избежать потерь от собственной артиллерии. Это себя оправдывает, но нападающие об этом не знали или в это не верили.
Когда кончился артобстрел, они были слишком далеко. Через мгновение мои люди вынырнули из укрытий. И начали поливать огнем наступающих – ружья, пулеметы, а немного погодя и обе мортиры. Мало у кого из солдат противника была броня, и наш огонь действовал опустошающе.
– Бравые ребята, – хмыкнул Хартц. – Идут и идут.
Да, они продолжали наступать, но недолго. В пятидесяти метрах от нас ассоциаты остановились, дрогнули и обратились в бегство, прихватив с собой одних раненых и оставив других. Когда атака захлебнулась, мы спрятались за скалы в ожидании нового обстрела.
– Один ноль в пользу морской пехоты, – выкрикнул я.
Брейди отозвался заключительными коленцами марша.
– И никто не устоит перед нами…
– Больше не сунутся, – сказал Росак. Он довольно улыбался. – Парни молодцы, мистер Слейтер.
– Да, молодцы.
У нас все стихло, но с юга доносились звуки отчаянной схватки: артиллерия, ружья и пулеметы, мортиры и гранаты. Звуки становились громче, как будто приближались к нам. Луис и его команда ранчеро сражались с намного превосходящим их противником. Я подумал: «Не с ними ли Кэтрин?»
– Теперь попытаются подбираться поодиночке, – предсказал Росак.
– Почему ты так думаешь? – спросил Хартц.
– Никакой дисциплины. После того, что произошло в последний раз, они больше не пойдут в атаку.
– Нет, будет еще одно общее нападение. Может, два, – возразил Хартц.
– Ни за что. Готов поспорить? На завтрашний винный рацион.
– Договорились, – ответил Хартц. Он немного помолчал, потом протянул мне микрофон. – Капитан Фалькенберг.
– Спасибо. Да, капитан?
– О’Грейди говорит, что муштра О’Грейди кончена. Понятно?
– Да, сэр.
– Какова у вас ситуация?
– Мы в седловине севернее холма 239, в семи километрах к югу от Алланспорта, – сказал я. – Пока держимся хорошо, но мы окружены. Большинство сил противника сосредоточено между нами и Алланспортом. Они пропустили нас в засаду. Один раз попытались атаковать, но отошли. Росак и Харц спорят о том, что они предпримут дальше.
– Сколько сможете продержаться?
– Зависит от того, на какие потери они готовы пойти, чтобы выбить нас отсюда.
– Вам не нужно будет держаться так долго, – сказал Фалькенберг. – Многое произошло. Ардвайн прорвался к губернатору и вывел его, но столкнулся с сильным отрядом в Алланспорте. А по мосту через реку к противнику с востока подходит подкрепление.
– Похоже, они пустили в ход все, что имеют.
– Да, и мы их бьем. Колонна, которая шла на север из Денисбурга, столкнулась с группой Боннимена. Они попытались прорваться, но мы обошли их с запада и ударили с фланга. Они этого не ожидали. Ваш маневр полностью одурачил их. Когда они поняли, что 501-й не с вами, было уже поздно. Теперь они знают, но мы их разбили. Конечно, их гораздо больше, чем нас, и всех мы сдержать не можем. Они прорвались между Боннименом и рекой, и вы прямо у них на пути.
– Вот это здорово!
– Думаю, вам стоит уйти с их пути, – сказал Фалькенберг. – Сомневаюсь, что вы сможете их остановить.
– Если они соединятся с силами у Алланспорта, то уйдут через мост. Я не могу их сдержать, но если вы дадите артиллерийскую поддержку, я смогу корректировать огонь. Так мы сможем их задержать.
– Я как раз собирался это предложить, – ответил Фалькенберг. – Я отправил Ардвайна и губернатора в сопровождении охраны к холму за пределами Алланспорта – к Рокпайлу. Этот холм кажется господствующей позицией.
– Так и есть, сэр. Я его видел. Если мы его удержим, то сможем помешать им уйти из Алланспорта. И всех захватим в мешок.
– Стоит попробовать, – сказал Фалькенберг. – Если вы сможете удержаться. Вас ждет тяжелый час, прежде чем я смогу поддержать вас артиллерией.