Страница:
– Это его доля оборудования на пятерых, – объяснил Фалькенберг. – В нашем полку основную боевую единицу составляют монитор, трое опытных рядовых и один новобранец, и мы стараемся, чтобы каждая манипула полностью себя обеспечивала.
Из ранца продолжало появляться оборудование. Почти все из легких сплавов и пластика, но Баннистер гадал: каков же общий вес? Саперная лопатка, колышки для палатки, нейлоновое покрытие, миниатюрный пламенный резак, оборудование для ремонта оружия в полевых условиях, прицел ночного видения для ружья, небольшая пластиковая трубка в метр длиной и восьми сантиметров в диаметре…
– А это что такое? – спросил Баннистер.
– Зенитная ракета, – ответил Фалькенберг. – Против реактивных самолетов неэффективна, но вертолет сбивает в девяноста пяти процентах случаев. Может использоваться и против танков. Мы не хотим, чтобы наши люди излишне зависели от тяжелого вооружения.
– Понятно. Ваши люди кажутся хорошо оснащенными, полковник, – заметил Баннистер. – Должно быть, им тяжело идти.
– Двадцать один килограмм при стандартном тяготении, – ответил Фалькенберг. – Здесь немного больше, на Вашингтоне будет немного меньше. У каждого недельный рацион, оружие для кратковременного боя и достаточно оборудования, чтобы жить в поле.
– А что за маленькая сумка на поясе? – с интересом спросил Баннистер.
Фалькенберг пожал плечами.
– Личные вещи. Вероятно, все, что у него есть. Но если хотите осмотреть, нужно попросить разрешения у Висорика.
– Не нужно. Спасибо, рядовой Висорик. – Говард Баннистер достал из внутреннего кармана яркий платок и вытер лоб. – Ну хорошо, полковник. Вы очень убедительны – вернее, ваши люди. Пойдемте к вам в кабинет и поговорим о деньгах.
Когда они ушли, Висорик и главный старшина Кальвин понимающе подмигнули друг другу, а монитор Харцингер облегченно вздохнул. А ну как важный гость выбрал новобранца Латтерби! Да этот парень и собственной задницы обеими руками не найдет.
XIV
В кабинете Фалькенберга было жарко. Комната большая, и вентилятор под потолком тщетно пытался поднять ветерок. На Таните с его влажным воздухом джунглей все становится мокрым. Говарду Баннистеру показалось, что в узком промежутке между шкафом с папками и стеной он заметил наросты грибов.
По контрасту с самим помещением обстановка казалась изысканной. Все ручной работы – результат труда сотен солдат, которые уделяли свободное время украшению кабинета своего командира. Они сговорились с главным старшиной Кальвином, и тот уломал Фалькенберга отправиться на полевую инспекцию, а сами они тем временем заменили его старую мебель на легкую и функциональную, к тому же украшенную батальными сценами, вырезанными вручную.
Большой письменный стол совершенно пуст. С одной стороны, в пределах досягаемости, столик с документами. С другой – куб со стороной два метра с трехмерным изображением всех известных обитаемых планет. В буфете с причудливо изогнутыми ножками – оборудование связи и бутылки виски. Фалькенберг предложил гостю выпить.
– А можно что-нибудь со льдом?
– Конечно. – Фалькенберг повернулся к буфету и заговорил, отчетливо сменив тон: – Вестовой, два джина с тоником и много льда, пожалуйста. Подойдет, господин министр?
– Да, спасибо. – Баннистер не привык к такому привычному использованию электроники. – Послушайте, не будем ходить вокруг да около. Мне нужны солдаты, а вам нужно убраться с этой планеты. Все очень просто.
– Вряд ли, – возразил Фалькенберг. – Вы не упомянули об оплате.
Говард пожал плечами.
– У меня мало денег. Вашингтон почти ничего не экспортирует. А то, что мог бы экспортировать, не вывозится из-за блокады Франклина. Перевозка и ваша оплата поглотят почти все, что мы имеем. Но, вероятно, вы все это уже знаете: мне говорили, что у вас есть доступ к данным разведки Флота.
Фалькенберг пожал плечами.
– У меня свои способы. Вы, конечно, готовы положить заработанные нами деньги на счет у Дайана?
– Да. – Баннистер удивился. – Дайан? У вас действительно есть свои источники информации. Мне казалось, наши операции с Новым Иерусалимом содержатся в тайне. Хорошо – у нас есть договоренность с Дайаном о транспортировке. На это ушли все наши средства, так что все остальное – это деньги чрезвычайных фондов. Но мы, тем не менее, можем предложить вам то, в чем вы нуждаетесь. Землю, хорошую землю и постоянную базу, гораздо более приятную, чем Танит. Мы можем также предложить… возможность стать частью независимой нации, хотя не думаю, чтобы это много для вас значило.
Фалькенберг кивнул.
– Поэтому вы… прошу прощения. – Он замолчал: ординарец внес поднос со звякающими стаканами. Солдат был в боевом обмундировании, с ружьем на плече.
– Хотите, чтобы солдаты продолжили демонстрацию? – спросил Фалькенберг.
Баннистер поколебался.
– Думаю, нет.
– Вестовой, попросите главного старшину дать приказ «отбой». Свободны. – Он снова повернулся к Баннистеру. – Итак. Вы выбрали нас, потому что вам нечего предложить. Новые демократы на Фридланде довольны своей базой, как и шотландцы на Завете. Ксанаду хочет получить деньги до того, как приведет в действие войска. Вы, конечно, можете наскрести что-нибудь на Земле, но в настоящее время в найме нуждается только один хорошо подготовленный отряд. Почему вы считаете, что нас так легко нанять, господин министр? Ведь ваше дело на Вашингтоне проиграно, верно?
– Не для нас. – Говард Баннистер вздохнул. Из него словно выпустили воздух. – Ну, хорошо. Наемники Франклина нанесли поражение последней организованной полевой армии, которая у нас была. Теперь сопротивление состоит из партизанских операций, и мы оба знаем, что так войну не выиграть. Нам нужна организованная сила, на которую мы могли бы опереться, но у нас ее нет. – Боже, у нас ничего нет. Баннистер вспомнил вершины неровных холмов, выветренные горы с заснеженными верхушками и ущелья, где воздух такой прозрачный и прохладный и где располагаются ранчо. Он вспомнил равнины, золотистые от мутировавшей пшеницы, с качающимися на ветру колосьями местных зерновых. Армия патриотов шла на последнюю битву.
Они шли с песнями в сердце. Их цель справедлива, и после того, как они разбили регулярную армию Франклина, им противостоят только наемники. Свободные люди против наемников в последней кампании.
Патриоты вышли на равнину за пределами столицы, уверенные, что наемники не устоят против них. Мрачные шотландцы с Завета перемололи пехоту, а взводы бронированных воинов с Фридланда ударили с фланга и с тыла, уничтожив линии снабжения и захватив штаб. Армия Вашингтона была не столько разгромлена, сколько разогнана, она превратилась во множество изолированных групп, чей энтузиазм не мог противостоять железной дисциплине наемников. За три недели они потеряли все отвоеванное за два года войны.
И все же – планета заселена слабо. У Федерации Франклина мало солдат, и она не может постоянно содержать наемников. В горах и на равнинах поселки бурлят, их жители готовы снова восстать. Нужна лишь небольшая искра, чтобы поднять их.
– У нас есть шанс, полковник. Я не стал бы тратить деньги и рисковать жизнью наших людей, если бы так не считал. Позвольте показать вам. У меня в багаже карта.
– Покажите на этой. – Фалькенберг открыл ящик стола и извлек небольшой пульт управления. Прикоснулся к клавишам, и прозрачная серая поверхность стола раскрасилась многоцветьем. Появилось изображение Вашингтона в полярной проекции.
Один континент неправильной формы на верху планеты. От 25-го градуса северной широты и до самого южного полюса только вода. Континент изрезан глубокими заливами и почти пересекающими его морями. На узкой полоске суши, уходящей вниз от 30 до 50 широт, красными точками обозначены поселки.
– У вас не очень много пригодной для жизни земли, – заметил Фалькенберг. – Полоска длиной в четыре тысячи и шириной в тысячу километров. Кстати, а почему Вашингтон?
– Первые поселенцы были родом из штата Вашингтон. И климат похож. Вторая планета в системе – Франклин. Там больше промышленности, чем у нас, но еще меньше сельскохозяйственных земель. Франклин заселен в основном выходцами из южных штатов США. Они называют себя Конфедерацией. Вашингтон заселялся с Франклина.
Фалькенберг усмехнулся.
– Диссиденты, недовольные колонией диссидентов. Вы, должно быть, очень независимые люди.
– Настолько независимые, что не позволим Франклину управлять нами. Они обращаются с нами как со своим придатком, и мы этого не потерпим!
– Потерпите, если не найдете тех, кто будет за вас воевать, – жестко напомнил Фалькенберг. – Итак, вы предлагаете нам транспортировку, вклад для оплаты отлета – как страховку на всякий случай, небольшую плату за нашу службу и землю, на которой мы могли бы поселиться.
– Да, верно. Вы сможете использовать этот проклятый вклад для перевозки своих солдат. Или получить его наличными. Но это все, что мы можем предложить, полковник. – И будьте вы прокляты. Вам все равно, но мне приходится иметь с вами дело. Пока.
– Да. – Фалькенберг мрачно разглядывал карту. – Мы можем столкнуться с ядерными оружием?
– У них есть немного, но у нас тоже. Наше спрятано в столице Франклина, так что у нас ничья.
– Понятно. – Фалькенберг кивнул. Ситуация не оригинальная. Флот СВ по-прежнему пытается сохранить запрет на такое оружие. – У них все еще горцы с Завета, которые высекли вас в последний раз?
Баннистер поморщился при этом напоминании.
– Черт возьми, там погибли достойные люди, и вы не имеете права…
– У них по-прежнему есть наемники с Завета, господин министр? – повторил вопрос Фалькенберг.
– Да. Плюс бригада тяжелого вооружения с Фридланда и десять тысяч наемников с Земли, несущих гарнизонную службу.
Фалькенберг презрительно фыркнул. Никто не отнесется серьезно к земным отбросам. Лучшие земные новобранцы приходят в растущие национальные армии. Баннистер согласно кивнул.
– И еще примерно восемь тысяч солдат Конфедерации, местных жителей Франклина, которые не ровня нашим вашингтонцам.
– Вы на это надеетесь. Но не списывайте франклинцев со счета, мистер Баннистер. Они составляют ядро очень неплохой армии, как вам известно. Мне известно, что у них есть планы новых завоеваний – после того как они утвердят свое господство на Новом Вашингтоне.
Баннистер осторожно согласился.
– Именно отсюда проистекает наша отчаянная нужда, полковник. Мы не получим мира, подчинившись Конфедерации: она планирует бросить вызов СоВладению, когда сумеет построить собственный флот. Мне не понятно, почему Флот СВ до сих пор не обратил внимания на эти планы, но очевидно, что Земля не собирается ничего предпринимать. Через несколько лет у Конфедерации будет собственный флот, он будет таким же сильным, как у Ксанаду и Дуная – во всяком случае достаточно сильным, чтобы сразиться с СВ.
– Вы слишком изолированы, – ответил Фалькенберг. – Большой Сенат не может содержать Флот на таком уровне, чтобы защищать хотя бы то, что имеет. Тем более нет денег для вмешательства в дела вашего сектора. Недальновидные ублюдки только пытаются пригасить вспыхнувшие пожары, а те немногие сенаторы, которые способны заглянуть на десять лет вперед, не обладают достаточным влиянием. – Он неожиданно покачал головой. – Но это не наша проблема. Ну, хорошо, а как с обеспечением безопасности высадки? У меня нет шлюпок для нападения, и сомневаюсь, чтобы у вас хватило денег нанять их на Дайане.
– Да, это нелегко, – согласился Баннистер. – Однако высадиться можно. На Новом Вашингтоне невероятно высокий прилив, но мы знаем свои берега. Капитан с Дайана сможет за одну ночь высадить вас здесь или здесь… – Военный министр мятежников указал несколько заливов и фиордов, глубоко врезающихся в берег. – У вас будет два часа спокойной воды. В любом случае другого времени нет: по истечении этих двух часов спутники-шпионы Конфедерации засекут корабль.
XV
Роджер Хастингс привлек к себе красивую брюнетку – жену – и склонился к яме для барбекю. Поза получилась отличная, и фотографы сделали несколько снимков. Они просили еще, но Хастингс покачал головой.
– Хватит, парни, хватит! Я всего лишь принес присягу как мэр Алланспорта, а вам кажется, что я генерал-губернатор всей планеты!
– Но сделайте заявление! – умоляли репортеры. – Поддержите ли вы планы перевооружения Конфедерации? Ваша плавильня может производить необходимые для кораблей сплавы…
– Я сказал хватит, – приказал Роджер. – Идите выпейте. – Репортеры неохотно отступили. – Какие настойчивые ребята, – сказал Хастингс жене. – Жаль, что у нас только одна газета.
Хуанита рассмеялась.
– Ты бы не возражал, чтобы твои снимки появились в столичной «Таймс». Но вопрос справедлив, Роджер. Что ты собираешься делать с военной политикой Франклина? Что случится с Харли, когда Конфедерация начнет расширяться? – Веселые нотки исчезли из ее голоса: она вспомнила о сыне, служившем в армии.
– Я мало что могу сделать. С мэром Алланспорта не консультируются по вопросам большой политики. Черт возьми, милая, не начинай хоть ты. День был такой хороший.
Дом Хастингса, сложенный из добытого в каменоломне местного камня, стоит на высоком холме над заливом Нанаймо. Под ним на холмах, спускаясь почти до самого песчаного пляжа, на который накатывали волны бесконечного прибоя, раскинулся город Алланспорт. По ночам и отсюда можно услышать грохот волн.
Они взялись за руки и смотрели на море за островом, который образует гавань Алланспорта.
– Вот она! – сказал Роджер. Он указал на стену воды в два метра высотой. Прибой ударил в оконечность острова Ваада и повернул к городу.
– Жаль бедных моряков, – сказала Хуанита.
Роджер пожал плечами.
– Грузовой корабль стоит на прочном якоре.
Они видели, как приливная волна подбрасывает стопятидесятиметровый корабль. Прибой едва не развернул его, и корабль опасно раскачивался, пока не встал носом к наступающей волне. Казалось, ничто его не удержит, но якорные цепи были изготовлены на фабрике Роджера, и он знал, как они прочны.
– Хороший был день, – вздохнула Хуанита. Они жили в одном из больших поместий, расположенных на склоне холма над Алланспортом, и праздник выплеснулся из дома во двор, на газоны и во двор соседей. Передвижные бары, за которыми стояли участники предвыборной кампании Роджера, поставляли бесконечную череду местных вин и коньяков.
На западе, на своем постоянном месте в небе, висел двойник Нового Вашингтона – Франклин. Когда на Новом Вашингтоне наступает двадцатичасовой день, этот шар тает, но вечером снова возникает серебристым пятном и быстро увеличивается в темноте. Красноватые тени пляшут на туманной поверхности Франклина.
Роджер и Хуанита молча любовались звездами, планетой, закатом. Алланспорт – фронтирный город слабонаселенной планеты, но для них – родина, и они любили ее.
Прием по поводу инаугурации прошел успешно, но оказался очень утомительным. Довольный Роджер направился в гостиную, а Хуанита поднялась на второй этаж, чтобы уложить спать детей. Владелец плавильни и литейных цехов, Роджер владел также одним из красивейших домов на полуострове Раньера. Высокой и гордой большой каменной постройкой в георгианском стиле, с просторной прихожей и обитыми панелями комнатами. В своей любимой консервативно обставленной гостиной Роджер увидел Мартина Ардуэя.
– Еще раз поздравляю, Роджер, – прогудел полковник Ардуэй. – Мы все тебя поддержим. – Эти слова не простая инаугурационная лесть. Хотя сын Ардуэя Йохан женат на дочери Роджера, на выборах полковник был противником Роджера, а у Ардуэя большое число друзей среди сторонников жесткой политики, лоялистов Алланспорта. Полковник также командует местной милицией. Йохан – капитан этой же милиции. Собственный сын Роджера Харли всего лишь лейтенант, но в регулярной армии.
– Ты рассказал Харли о своей победе? – спросил Ардуэй.
– Не смог. Нет связи с Ванкувером. Кстати, сейчас ни с кем нет связи.
Ардуэй флегматично кивнул. Алланспорт – единственный город на полуострове, и от него до ближайшего поселка тысяча километров. Новый Вашингтон так близок к своей звезде – красному карлику, что потеря связи обычна для большинства дней стандартного пятидесятидвухдневного года планеты. Перед началом восстания планировалась прокладка подводного кабеля в залив Престона, и теперь, когда восстание кончилось, можно снова приступать к работе.
– Я хочу сказать, что мы тебя поддержим, – повторил Ардуэй. – Я по-прежнему считаю, что ты ошибаешься, но невозможно проводить две политики одновременно. Надеюсь, твоя сработает.
– Послушай, Мартин, нельзя обращаться с повстанцами как с изменниками. Они слишком нужны нам. Здесь повстанцев не так много, но если я проведу законы о конфискации, это вызовет недовольство на востоке. Хватит с нас кровопролития. – Роджер потянулся и зевнул. – Прошу прощения. День был тяжелый, а с тех пор, как я был шахтером, прошло немало времени. Тогда я мог работать весь день и пить всю ночь.
Ардуэй пожал плечами. Как и Хастингс, он тоже когда-то был шахтером, но в отличие от мэра не сохранил форму. Он не располнел, но стал лысым и округлым мужчиной с животиком, который заметно выпячивался над широким поясом гарнизонного мундира. Это портило его внешность, когда он надевал мундир (а полковник норовил его надеть при малейшей возможности).
– Теперь ты у руля, Роджер. Я не собираюсь стоять у тебя на пути. Может, ты даже переманишь на свою сторону старинные семейства повстанцев, и они тоже выступят против дурацкой империалистической политики Франклина. Бог свидетель, у нас достаточно проблем дома, не стоит искать их повсюду. Так мне кажется. Но что там происходит?
Внизу в городе слышались крики.
– Боже, кажется, это выстрелы? – спросил Роджер. – Ну-ка, узнаем, что происходит. – Он неохотно встал из удобного кожаного кресла. – Алло, алло… В чем дело? Мартин, телефон не работает. Глухо.
– Это были выстрелы, – сказал полковник Ардуэй. – Мне это не нравится… Повстанцы? Корабль пришел сегодня днем, но ведь на его борту не могло быть повстанцев. Нам лучше спуститься и посмотреть самим. Ты уверен, что телефон не работает?
– Абсолютно, – негромко ответил Роджер. – Боже, надеюсь, это не новый мятеж. Но на всякий случай вызови своих солдат.
– Верно. – Ардуэй достал из сумки на поясе карманный коммуникатор. И начал говорить в него с растущим волнением. – Роджер, что-то неладно! Ничего, кроме статики. Кто-то забивает все частоты связи.
– Ерунда. Мы вблизи периастра. Причина в солнечных пятнах. – Хастингс говорил уверенно, но про себя молился: «Лишь бы не новая война». Она не станет угрозой для Алланспорта и всего полуострова: здесь всего горстка мятежников, но придется выставлять войска и направляться в другие районы мятежа, вроде Высокого Брода и долины Колумбии. Проклятие! Он вспомнил горящие ранчо и плантации во время последнего восстания.
– Черт побери, неужели эти люди не понимают, что теряют больше, чем урон, который наносят им наемники Франклина? – Но он говорил в пустоту. Полковник Ардуэй уже вышел и звал соседей выходить с оружием.
Роджер вышел вслед за ним. На западе Франклин освещал ночь в десять тысяч раз ярче земной Луны в полнолуние. Из центра города по улице вверх поднимались солдаты.
– Кто это… это не мятежники, – крикнул Хастингс.
Это солдаты в синтекожаном боевом обмундировании, и двигаются они слишком уверенно и целеустремленно. Регулярные войска?
Послышался рев моторов. Над головой прошла волна вертолетов. Роджер услышал шум моторов наземных машин и увидел по крайней мере две сотни солдат, бегущих по газону к его дому. К каждому дому ниже по склону сворачивали от основного строя по пять человек.
– Выходите! Милиция, выходите! Мятежники! – кричал полковник Ардуэй. В его распоряжении был десяток человек без брони, с одними ружьями.
– Укройтесь! Открывайте огонь! – кричал Ардуэй. Голос его звучал решительно, но в нем слышался и оттенок страха. – Роджер, проклятый дурак, марш внутрь, черт возьми!
– Но…
Наступающие были не более чем в ста метрах. Один из милиционеров Ардуэя выстрелил из двери соседнего дома. Одетые в кожу солдаты рассыпались, и кто-то выкрикнул приказ.
Залп сотряс дом. Роджер стоял у себя во дворе, ошеломленный, не верящий собственным глазам, а кошмар под ярким светом Франклина продолжался. Наступающие снова двинулись вперед, больше не встречая сопротивления со стороны милиции.
Все происходит так быстро. Не успел Роджер это подумать, как солдаты в коже добрались до него. Офицер поднял мегафон.
– ИМЕНЕМ СВОБОДНОГО ГОСУДАРСТВА ВАШИНГТОН ПРЕДЛАГАЮ СДАТЬСЯ. ОСТАВАЙТЕСЬ В ДОМАХ И НЕ ПЫТАЙТЕСЬ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ВООРУЖЕННЫЕ БУДУТ РАССТРЕЛЯНЫ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ.
Отряд из пяти человек миновал Роджера и вошел в дом. Это вывело его из оцепенения.
– Хуанита! – закричал он и побежал к дому.
– СТОЙ! СТОЙ, ИЛИ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ! ТЫ, ОСТАНОВИСЬ!
Роджер продолжал бежать.
– ВЗВОД, ОГОНЬ.
– ОТСТАВИТЬ!
Роджер подбежал к дому, и его тут же схватил один из солдат и прижал к стене.
– Стойте на месте, – мрачно сказал он. – Монитор, у меня пленный.
У входа показался другой солдат. В руке у него был блокнот, он просматривал адреса и делал против них отметки.
– Мистер Роджер Хастингс? – спросил он.
Роджер ошеломленно кивнул. Потом передумал.
– Нет, я…
– Не получится, – сказал солдат. – У меня ваше фото, мистер мэр. – Роджер снова кивнул.
Кто этот человек? Существует множество акцентов, но у офицера с блокнотом акцент незнакомый.
– Кто вы такой? – спросил Роджер.
– Лейтенант Джейми Фаркуар из Легиона наемников Фалькенберга, действующего по поручению правительства Свободного государства Вашингтон. Вы под военным арестом, мистер мэр.
Снаружи снова послышалась стрельба. Но дом Роджера она не затронула. Все выглядело совершенно обыденным. И оттого почему-то еще более жутким.
Сверху послышался голос:
– Его жена и дети здесь, лейтенант.
– Спасибо, монитор. Попросите леди спуститься вниз. Мистер мэр, пожалуйста, не беспокойтесь о своей семье. Мы не воюем с гражданским населением. – На улице снова защелкали выстрелы.
Тысячи вопросов вскипали в сознании Роджера. Ошеломленный, он стоял пытаясь привести мысли в порядок.
– Вы застрелили полковника Ардуэя? Кто там стреляет?
– Если вы про толстяка в мундире, то он в безопасности. Нам пришлось его задержать. К сожалению, некоторые ваши милиционеры несерьезно отнеслись к нашему приказанию сдаться, вот им достается.
И словно подчеркивая его слова, разорвалась граната, затем, в ответ на пистолетные выстрелы, – автоматная очередь. Звуки боя перевалили через вершину холма, но выстрелы и приказы были слышны даже сквозь грохот прибоя.
Фаркуар изучал свой блокнот.
– Мэр Хастингс и полковник Ардуэй. Да. Спасибо за то, что установили его личность. У меня приказ отвести вас обоих на командный пост. Монитор!
– Сэр!
– Ваша манипула останется здесь на страже. Никому не позволяйте входить в дом. Будьте вежливы с миссис Хастингс, но пусть она и дети остаются в доме. Если будут какие-либо попытки грабежа, пресеките. Эта улица находится под охраной полка. Понятно?
– Сэр!
Стройный офицер удовлетворенно кивнул.
– Прошу вас пройти со мной, господин мэр. Нас ждет машина.
Ошеломленно следуя за офицером, Роджер взглянул на часы в прихожей. Присягу в качестве мэра он принес менее одиннадцати часов назад.
* * *
Полковой командный пункт расположился в зале заседаний городского совета, а в соседней небольшой комнате Фалькенберг устроил свой кабинет. Зал заседаний был заполнен электронным оборудованием, все время приходили и уходили посыльные, а майор Севедж и капитан Фаст руководили захватом Алланспорта. Фалькенберг следил за развитием ситуации по карте на своем столе.
– Как быстро! – сказал Баннистер. Тучный военный министр недоверчиво покачал головой. – Никогда не думал, что вам это удастся.
Фалькенберг пожал плечами.
– Легкая пехота умеет передвигаться быстро, господин министр. Но это дорого обходится. Нам пришлось оставить на орбите артиллерийский обоз и большую часть транспорта. Я могу использовать захваченные машины, но все равно транспорта будет не хватать. – Он несколько секунд следил за мигающими огоньками на карте, пока не возобновилась устойчивая тенденция замены красного цвета на зеленый.
– Но вы теперь без артиллерии, – сказал Баннистер. – И у армии патриотов ее тоже нет.
– Нельзя получить все сразу. У нас было меньше часа на высадку и на то, чтобы шлюпки Дайана убрались с планеты, прежде чем над нами пролетит спутник. Мы захватили город, и никто не знает, что мы высадились. Если все и дальше пойдет хорошо, конфедераты узнают о нас, только когда прекратит работу их спутник-шпион.
– Нам повезло, – сказал Баннистер. – Корабль в гавани, средства связи на суше…
– Не смешивайте удачу с решающими факторами, – ответил Фалькенберг. – Зачем мне было бы захватывать одинокую нору, полную лоялистов, если бы не было определенных преимуществ? – Но в глубине души он знал правду. Телефонная связь, прерванная проникшими в город разведчиками, почти не охранявшаяся электростанция, захваченная после короткой трехминутной схватки, – все это удача, на которую можно рассчитывать, если командуешь хорошими солдатами, но все же удача. – Простите. – Он повернулся и в ответ на низкий гудок нажал кнопку. – Да?
Из ранца продолжало появляться оборудование. Почти все из легких сплавов и пластика, но Баннистер гадал: каков же общий вес? Саперная лопатка, колышки для палатки, нейлоновое покрытие, миниатюрный пламенный резак, оборудование для ремонта оружия в полевых условиях, прицел ночного видения для ружья, небольшая пластиковая трубка в метр длиной и восьми сантиметров в диаметре…
– А это что такое? – спросил Баннистер.
– Зенитная ракета, – ответил Фалькенберг. – Против реактивных самолетов неэффективна, но вертолет сбивает в девяноста пяти процентах случаев. Может использоваться и против танков. Мы не хотим, чтобы наши люди излишне зависели от тяжелого вооружения.
– Понятно. Ваши люди кажутся хорошо оснащенными, полковник, – заметил Баннистер. – Должно быть, им тяжело идти.
– Двадцать один килограмм при стандартном тяготении, – ответил Фалькенберг. – Здесь немного больше, на Вашингтоне будет немного меньше. У каждого недельный рацион, оружие для кратковременного боя и достаточно оборудования, чтобы жить в поле.
– А что за маленькая сумка на поясе? – с интересом спросил Баннистер.
Фалькенберг пожал плечами.
– Личные вещи. Вероятно, все, что у него есть. Но если хотите осмотреть, нужно попросить разрешения у Висорика.
– Не нужно. Спасибо, рядовой Висорик. – Говард Баннистер достал из внутреннего кармана яркий платок и вытер лоб. – Ну хорошо, полковник. Вы очень убедительны – вернее, ваши люди. Пойдемте к вам в кабинет и поговорим о деньгах.
Когда они ушли, Висорик и главный старшина Кальвин понимающе подмигнули друг другу, а монитор Харцингер облегченно вздохнул. А ну как важный гость выбрал новобранца Латтерби! Да этот парень и собственной задницы обеими руками не найдет.
XIV
В кабинете Фалькенберга было жарко. Комната большая, и вентилятор под потолком тщетно пытался поднять ветерок. На Таните с его влажным воздухом джунглей все становится мокрым. Говарду Баннистеру показалось, что в узком промежутке между шкафом с папками и стеной он заметил наросты грибов.
По контрасту с самим помещением обстановка казалась изысканной. Все ручной работы – результат труда сотен солдат, которые уделяли свободное время украшению кабинета своего командира. Они сговорились с главным старшиной Кальвином, и тот уломал Фалькенберга отправиться на полевую инспекцию, а сами они тем временем заменили его старую мебель на легкую и функциональную, к тому же украшенную батальными сценами, вырезанными вручную.
Большой письменный стол совершенно пуст. С одной стороны, в пределах досягаемости, столик с документами. С другой – куб со стороной два метра с трехмерным изображением всех известных обитаемых планет. В буфете с причудливо изогнутыми ножками – оборудование связи и бутылки виски. Фалькенберг предложил гостю выпить.
– А можно что-нибудь со льдом?
– Конечно. – Фалькенберг повернулся к буфету и заговорил, отчетливо сменив тон: – Вестовой, два джина с тоником и много льда, пожалуйста. Подойдет, господин министр?
– Да, спасибо. – Баннистер не привык к такому привычному использованию электроники. – Послушайте, не будем ходить вокруг да около. Мне нужны солдаты, а вам нужно убраться с этой планеты. Все очень просто.
– Вряд ли, – возразил Фалькенберг. – Вы не упомянули об оплате.
Говард пожал плечами.
– У меня мало денег. Вашингтон почти ничего не экспортирует. А то, что мог бы экспортировать, не вывозится из-за блокады Франклина. Перевозка и ваша оплата поглотят почти все, что мы имеем. Но, вероятно, вы все это уже знаете: мне говорили, что у вас есть доступ к данным разведки Флота.
Фалькенберг пожал плечами.
– У меня свои способы. Вы, конечно, готовы положить заработанные нами деньги на счет у Дайана?
– Да. – Баннистер удивился. – Дайан? У вас действительно есть свои источники информации. Мне казалось, наши операции с Новым Иерусалимом содержатся в тайне. Хорошо – у нас есть договоренность с Дайаном о транспортировке. На это ушли все наши средства, так что все остальное – это деньги чрезвычайных фондов. Но мы, тем не менее, можем предложить вам то, в чем вы нуждаетесь. Землю, хорошую землю и постоянную базу, гораздо более приятную, чем Танит. Мы можем также предложить… возможность стать частью независимой нации, хотя не думаю, чтобы это много для вас значило.
Фалькенберг кивнул.
– Поэтому вы… прошу прощения. – Он замолчал: ординарец внес поднос со звякающими стаканами. Солдат был в боевом обмундировании, с ружьем на плече.
– Хотите, чтобы солдаты продолжили демонстрацию? – спросил Фалькенберг.
Баннистер поколебался.
– Думаю, нет.
– Вестовой, попросите главного старшину дать приказ «отбой». Свободны. – Он снова повернулся к Баннистеру. – Итак. Вы выбрали нас, потому что вам нечего предложить. Новые демократы на Фридланде довольны своей базой, как и шотландцы на Завете. Ксанаду хочет получить деньги до того, как приведет в действие войска. Вы, конечно, можете наскрести что-нибудь на Земле, но в настоящее время в найме нуждается только один хорошо подготовленный отряд. Почему вы считаете, что нас так легко нанять, господин министр? Ведь ваше дело на Вашингтоне проиграно, верно?
– Не для нас. – Говард Баннистер вздохнул. Из него словно выпустили воздух. – Ну, хорошо. Наемники Франклина нанесли поражение последней организованной полевой армии, которая у нас была. Теперь сопротивление состоит из партизанских операций, и мы оба знаем, что так войну не выиграть. Нам нужна организованная сила, на которую мы могли бы опереться, но у нас ее нет. – Боже, у нас ничего нет. Баннистер вспомнил вершины неровных холмов, выветренные горы с заснеженными верхушками и ущелья, где воздух такой прозрачный и прохладный и где располагаются ранчо. Он вспомнил равнины, золотистые от мутировавшей пшеницы, с качающимися на ветру колосьями местных зерновых. Армия патриотов шла на последнюю битву.
Они шли с песнями в сердце. Их цель справедлива, и после того, как они разбили регулярную армию Франклина, им противостоят только наемники. Свободные люди против наемников в последней кампании.
Патриоты вышли на равнину за пределами столицы, уверенные, что наемники не устоят против них. Мрачные шотландцы с Завета перемололи пехоту, а взводы бронированных воинов с Фридланда ударили с фланга и с тыла, уничтожив линии снабжения и захватив штаб. Армия Вашингтона была не столько разгромлена, сколько разогнана, она превратилась во множество изолированных групп, чей энтузиазм не мог противостоять железной дисциплине наемников. За три недели они потеряли все отвоеванное за два года войны.
И все же – планета заселена слабо. У Федерации Франклина мало солдат, и она не может постоянно содержать наемников. В горах и на равнинах поселки бурлят, их жители готовы снова восстать. Нужна лишь небольшая искра, чтобы поднять их.
– У нас есть шанс, полковник. Я не стал бы тратить деньги и рисковать жизнью наших людей, если бы так не считал. Позвольте показать вам. У меня в багаже карта.
– Покажите на этой. – Фалькенберг открыл ящик стола и извлек небольшой пульт управления. Прикоснулся к клавишам, и прозрачная серая поверхность стола раскрасилась многоцветьем. Появилось изображение Вашингтона в полярной проекции.
Один континент неправильной формы на верху планеты. От 25-го градуса северной широты и до самого южного полюса только вода. Континент изрезан глубокими заливами и почти пересекающими его морями. На узкой полоске суши, уходящей вниз от 30 до 50 широт, красными точками обозначены поселки.
– У вас не очень много пригодной для жизни земли, – заметил Фалькенберг. – Полоска длиной в четыре тысячи и шириной в тысячу километров. Кстати, а почему Вашингтон?
– Первые поселенцы были родом из штата Вашингтон. И климат похож. Вторая планета в системе – Франклин. Там больше промышленности, чем у нас, но еще меньше сельскохозяйственных земель. Франклин заселен в основном выходцами из южных штатов США. Они называют себя Конфедерацией. Вашингтон заселялся с Франклина.
Фалькенберг усмехнулся.
– Диссиденты, недовольные колонией диссидентов. Вы, должно быть, очень независимые люди.
– Настолько независимые, что не позволим Франклину управлять нами. Они обращаются с нами как со своим придатком, и мы этого не потерпим!
– Потерпите, если не найдете тех, кто будет за вас воевать, – жестко напомнил Фалькенберг. – Итак, вы предлагаете нам транспортировку, вклад для оплаты отлета – как страховку на всякий случай, небольшую плату за нашу службу и землю, на которой мы могли бы поселиться.
– Да, верно. Вы сможете использовать этот проклятый вклад для перевозки своих солдат. Или получить его наличными. Но это все, что мы можем предложить, полковник. – И будьте вы прокляты. Вам все равно, но мне приходится иметь с вами дело. Пока.
– Да. – Фалькенберг мрачно разглядывал карту. – Мы можем столкнуться с ядерными оружием?
– У них есть немного, но у нас тоже. Наше спрятано в столице Франклина, так что у нас ничья.
– Понятно. – Фалькенберг кивнул. Ситуация не оригинальная. Флот СВ по-прежнему пытается сохранить запрет на такое оружие. – У них все еще горцы с Завета, которые высекли вас в последний раз?
Баннистер поморщился при этом напоминании.
– Черт возьми, там погибли достойные люди, и вы не имеете права…
– У них по-прежнему есть наемники с Завета, господин министр? – повторил вопрос Фалькенберг.
– Да. Плюс бригада тяжелого вооружения с Фридланда и десять тысяч наемников с Земли, несущих гарнизонную службу.
Фалькенберг презрительно фыркнул. Никто не отнесется серьезно к земным отбросам. Лучшие земные новобранцы приходят в растущие национальные армии. Баннистер согласно кивнул.
– И еще примерно восемь тысяч солдат Конфедерации, местных жителей Франклина, которые не ровня нашим вашингтонцам.
– Вы на это надеетесь. Но не списывайте франклинцев со счета, мистер Баннистер. Они составляют ядро очень неплохой армии, как вам известно. Мне известно, что у них есть планы новых завоеваний – после того как они утвердят свое господство на Новом Вашингтоне.
Баннистер осторожно согласился.
– Именно отсюда проистекает наша отчаянная нужда, полковник. Мы не получим мира, подчинившись Конфедерации: она планирует бросить вызов СоВладению, когда сумеет построить собственный флот. Мне не понятно, почему Флот СВ до сих пор не обратил внимания на эти планы, но очевидно, что Земля не собирается ничего предпринимать. Через несколько лет у Конфедерации будет собственный флот, он будет таким же сильным, как у Ксанаду и Дуная – во всяком случае достаточно сильным, чтобы сразиться с СВ.
– Вы слишком изолированы, – ответил Фалькенберг. – Большой Сенат не может содержать Флот на таком уровне, чтобы защищать хотя бы то, что имеет. Тем более нет денег для вмешательства в дела вашего сектора. Недальновидные ублюдки только пытаются пригасить вспыхнувшие пожары, а те немногие сенаторы, которые способны заглянуть на десять лет вперед, не обладают достаточным влиянием. – Он неожиданно покачал головой. – Но это не наша проблема. Ну, хорошо, а как с обеспечением безопасности высадки? У меня нет шлюпок для нападения, и сомневаюсь, чтобы у вас хватило денег нанять их на Дайане.
– Да, это нелегко, – согласился Баннистер. – Однако высадиться можно. На Новом Вашингтоне невероятно высокий прилив, но мы знаем свои берега. Капитан с Дайана сможет за одну ночь высадить вас здесь или здесь… – Военный министр мятежников указал несколько заливов и фиордов, глубоко врезающихся в берег. – У вас будет два часа спокойной воды. В любом случае другого времени нет: по истечении этих двух часов спутники-шпионы Конфедерации засекут корабль.
XV
Роджер Хастингс привлек к себе красивую брюнетку – жену – и склонился к яме для барбекю. Поза получилась отличная, и фотографы сделали несколько снимков. Они просили еще, но Хастингс покачал головой.
– Хватит, парни, хватит! Я всего лишь принес присягу как мэр Алланспорта, а вам кажется, что я генерал-губернатор всей планеты!
– Но сделайте заявление! – умоляли репортеры. – Поддержите ли вы планы перевооружения Конфедерации? Ваша плавильня может производить необходимые для кораблей сплавы…
– Я сказал хватит, – приказал Роджер. – Идите выпейте. – Репортеры неохотно отступили. – Какие настойчивые ребята, – сказал Хастингс жене. – Жаль, что у нас только одна газета.
Хуанита рассмеялась.
– Ты бы не возражал, чтобы твои снимки появились в столичной «Таймс». Но вопрос справедлив, Роджер. Что ты собираешься делать с военной политикой Франклина? Что случится с Харли, когда Конфедерация начнет расширяться? – Веселые нотки исчезли из ее голоса: она вспомнила о сыне, служившем в армии.
– Я мало что могу сделать. С мэром Алланспорта не консультируются по вопросам большой политики. Черт возьми, милая, не начинай хоть ты. День был такой хороший.
Дом Хастингса, сложенный из добытого в каменоломне местного камня, стоит на высоком холме над заливом Нанаймо. Под ним на холмах, спускаясь почти до самого песчаного пляжа, на который накатывали волны бесконечного прибоя, раскинулся город Алланспорт. По ночам и отсюда можно услышать грохот волн.
Они взялись за руки и смотрели на море за островом, который образует гавань Алланспорта.
– Вот она! – сказал Роджер. Он указал на стену воды в два метра высотой. Прибой ударил в оконечность острова Ваада и повернул к городу.
– Жаль бедных моряков, – сказала Хуанита.
Роджер пожал плечами.
– Грузовой корабль стоит на прочном якоре.
Они видели, как приливная волна подбрасывает стопятидесятиметровый корабль. Прибой едва не развернул его, и корабль опасно раскачивался, пока не встал носом к наступающей волне. Казалось, ничто его не удержит, но якорные цепи были изготовлены на фабрике Роджера, и он знал, как они прочны.
– Хороший был день, – вздохнула Хуанита. Они жили в одном из больших поместий, расположенных на склоне холма над Алланспортом, и праздник выплеснулся из дома во двор, на газоны и во двор соседей. Передвижные бары, за которыми стояли участники предвыборной кампании Роджера, поставляли бесконечную череду местных вин и коньяков.
На западе, на своем постоянном месте в небе, висел двойник Нового Вашингтона – Франклин. Когда на Новом Вашингтоне наступает двадцатичасовой день, этот шар тает, но вечером снова возникает серебристым пятном и быстро увеличивается в темноте. Красноватые тени пляшут на туманной поверхности Франклина.
Роджер и Хуанита молча любовались звездами, планетой, закатом. Алланспорт – фронтирный город слабонаселенной планеты, но для них – родина, и они любили ее.
Прием по поводу инаугурации прошел успешно, но оказался очень утомительным. Довольный Роджер направился в гостиную, а Хуанита поднялась на второй этаж, чтобы уложить спать детей. Владелец плавильни и литейных цехов, Роджер владел также одним из красивейших домов на полуострове Раньера. Высокой и гордой большой каменной постройкой в георгианском стиле, с просторной прихожей и обитыми панелями комнатами. В своей любимой консервативно обставленной гостиной Роджер увидел Мартина Ардуэя.
– Еще раз поздравляю, Роджер, – прогудел полковник Ардуэй. – Мы все тебя поддержим. – Эти слова не простая инаугурационная лесть. Хотя сын Ардуэя Йохан женат на дочери Роджера, на выборах полковник был противником Роджера, а у Ардуэя большое число друзей среди сторонников жесткой политики, лоялистов Алланспорта. Полковник также командует местной милицией. Йохан – капитан этой же милиции. Собственный сын Роджера Харли всего лишь лейтенант, но в регулярной армии.
– Ты рассказал Харли о своей победе? – спросил Ардуэй.
– Не смог. Нет связи с Ванкувером. Кстати, сейчас ни с кем нет связи.
Ардуэй флегматично кивнул. Алланспорт – единственный город на полуострове, и от него до ближайшего поселка тысяча километров. Новый Вашингтон так близок к своей звезде – красному карлику, что потеря связи обычна для большинства дней стандартного пятидесятидвухдневного года планеты. Перед началом восстания планировалась прокладка подводного кабеля в залив Престона, и теперь, когда восстание кончилось, можно снова приступать к работе.
– Я хочу сказать, что мы тебя поддержим, – повторил Ардуэй. – Я по-прежнему считаю, что ты ошибаешься, но невозможно проводить две политики одновременно. Надеюсь, твоя сработает.
– Послушай, Мартин, нельзя обращаться с повстанцами как с изменниками. Они слишком нужны нам. Здесь повстанцев не так много, но если я проведу законы о конфискации, это вызовет недовольство на востоке. Хватит с нас кровопролития. – Роджер потянулся и зевнул. – Прошу прощения. День был тяжелый, а с тех пор, как я был шахтером, прошло немало времени. Тогда я мог работать весь день и пить всю ночь.
Ардуэй пожал плечами. Как и Хастингс, он тоже когда-то был шахтером, но в отличие от мэра не сохранил форму. Он не располнел, но стал лысым и округлым мужчиной с животиком, который заметно выпячивался над широким поясом гарнизонного мундира. Это портило его внешность, когда он надевал мундир (а полковник норовил его надеть при малейшей возможности).
– Теперь ты у руля, Роджер. Я не собираюсь стоять у тебя на пути. Может, ты даже переманишь на свою сторону старинные семейства повстанцев, и они тоже выступят против дурацкой империалистической политики Франклина. Бог свидетель, у нас достаточно проблем дома, не стоит искать их повсюду. Так мне кажется. Но что там происходит?
Внизу в городе слышались крики.
– Боже, кажется, это выстрелы? – спросил Роджер. – Ну-ка, узнаем, что происходит. – Он неохотно встал из удобного кожаного кресла. – Алло, алло… В чем дело? Мартин, телефон не работает. Глухо.
– Это были выстрелы, – сказал полковник Ардуэй. – Мне это не нравится… Повстанцы? Корабль пришел сегодня днем, но ведь на его борту не могло быть повстанцев. Нам лучше спуститься и посмотреть самим. Ты уверен, что телефон не работает?
– Абсолютно, – негромко ответил Роджер. – Боже, надеюсь, это не новый мятеж. Но на всякий случай вызови своих солдат.
– Верно. – Ардуэй достал из сумки на поясе карманный коммуникатор. И начал говорить в него с растущим волнением. – Роджер, что-то неладно! Ничего, кроме статики. Кто-то забивает все частоты связи.
– Ерунда. Мы вблизи периастра. Причина в солнечных пятнах. – Хастингс говорил уверенно, но про себя молился: «Лишь бы не новая война». Она не станет угрозой для Алланспорта и всего полуострова: здесь всего горстка мятежников, но придется выставлять войска и направляться в другие районы мятежа, вроде Высокого Брода и долины Колумбии. Проклятие! Он вспомнил горящие ранчо и плантации во время последнего восстания.
– Черт побери, неужели эти люди не понимают, что теряют больше, чем урон, который наносят им наемники Франклина? – Но он говорил в пустоту. Полковник Ардуэй уже вышел и звал соседей выходить с оружием.
Роджер вышел вслед за ним. На западе Франклин освещал ночь в десять тысяч раз ярче земной Луны в полнолуние. Из центра города по улице вверх поднимались солдаты.
– Кто это… это не мятежники, – крикнул Хастингс.
Это солдаты в синтекожаном боевом обмундировании, и двигаются они слишком уверенно и целеустремленно. Регулярные войска?
Послышался рев моторов. Над головой прошла волна вертолетов. Роджер услышал шум моторов наземных машин и увидел по крайней мере две сотни солдат, бегущих по газону к его дому. К каждому дому ниже по склону сворачивали от основного строя по пять человек.
– Выходите! Милиция, выходите! Мятежники! – кричал полковник Ардуэй. В его распоряжении был десяток человек без брони, с одними ружьями.
– Укройтесь! Открывайте огонь! – кричал Ардуэй. Голос его звучал решительно, но в нем слышался и оттенок страха. – Роджер, проклятый дурак, марш внутрь, черт возьми!
– Но…
Наступающие были не более чем в ста метрах. Один из милиционеров Ардуэя выстрелил из двери соседнего дома. Одетые в кожу солдаты рассыпались, и кто-то выкрикнул приказ.
Залп сотряс дом. Роджер стоял у себя во дворе, ошеломленный, не верящий собственным глазам, а кошмар под ярким светом Франклина продолжался. Наступающие снова двинулись вперед, больше не встречая сопротивления со стороны милиции.
Все происходит так быстро. Не успел Роджер это подумать, как солдаты в коже добрались до него. Офицер поднял мегафон.
– ИМЕНЕМ СВОБОДНОГО ГОСУДАРСТВА ВАШИНГТОН ПРЕДЛАГАЮ СДАТЬСЯ. ОСТАВАЙТЕСЬ В ДОМАХ И НЕ ПЫТАЙТЕСЬ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ВООРУЖЕННЫЕ БУДУТ РАССТРЕЛЯНЫ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ.
Отряд из пяти человек миновал Роджера и вошел в дом. Это вывело его из оцепенения.
– Хуанита! – закричал он и побежал к дому.
– СТОЙ! СТОЙ, ИЛИ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ! ТЫ, ОСТАНОВИСЬ!
Роджер продолжал бежать.
– ВЗВОД, ОГОНЬ.
– ОТСТАВИТЬ!
Роджер подбежал к дому, и его тут же схватил один из солдат и прижал к стене.
– Стойте на месте, – мрачно сказал он. – Монитор, у меня пленный.
У входа показался другой солдат. В руке у него был блокнот, он просматривал адреса и делал против них отметки.
– Мистер Роджер Хастингс? – спросил он.
Роджер ошеломленно кивнул. Потом передумал.
– Нет, я…
– Не получится, – сказал солдат. – У меня ваше фото, мистер мэр. – Роджер снова кивнул.
Кто этот человек? Существует множество акцентов, но у офицера с блокнотом акцент незнакомый.
– Кто вы такой? – спросил Роджер.
– Лейтенант Джейми Фаркуар из Легиона наемников Фалькенберга, действующего по поручению правительства Свободного государства Вашингтон. Вы под военным арестом, мистер мэр.
Снаружи снова послышалась стрельба. Но дом Роджера она не затронула. Все выглядело совершенно обыденным. И оттого почему-то еще более жутким.
Сверху послышался голос:
– Его жена и дети здесь, лейтенант.
– Спасибо, монитор. Попросите леди спуститься вниз. Мистер мэр, пожалуйста, не беспокойтесь о своей семье. Мы не воюем с гражданским населением. – На улице снова защелкали выстрелы.
Тысячи вопросов вскипали в сознании Роджера. Ошеломленный, он стоял пытаясь привести мысли в порядок.
– Вы застрелили полковника Ардуэя? Кто там стреляет?
– Если вы про толстяка в мундире, то он в безопасности. Нам пришлось его задержать. К сожалению, некоторые ваши милиционеры несерьезно отнеслись к нашему приказанию сдаться, вот им достается.
И словно подчеркивая его слова, разорвалась граната, затем, в ответ на пистолетные выстрелы, – автоматная очередь. Звуки боя перевалили через вершину холма, но выстрелы и приказы были слышны даже сквозь грохот прибоя.
Фаркуар изучал свой блокнот.
– Мэр Хастингс и полковник Ардуэй. Да. Спасибо за то, что установили его личность. У меня приказ отвести вас обоих на командный пост. Монитор!
– Сэр!
– Ваша манипула останется здесь на страже. Никому не позволяйте входить в дом. Будьте вежливы с миссис Хастингс, но пусть она и дети остаются в доме. Если будут какие-либо попытки грабежа, пресеките. Эта улица находится под охраной полка. Понятно?
– Сэр!
Стройный офицер удовлетворенно кивнул.
– Прошу вас пройти со мной, господин мэр. Нас ждет машина.
Ошеломленно следуя за офицером, Роджер взглянул на часы в прихожей. Присягу в качестве мэра он принес менее одиннадцати часов назад.
* * *
Полковой командный пункт расположился в зале заседаний городского совета, а в соседней небольшой комнате Фалькенберг устроил свой кабинет. Зал заседаний был заполнен электронным оборудованием, все время приходили и уходили посыльные, а майор Севедж и капитан Фаст руководили захватом Алланспорта. Фалькенберг следил за развитием ситуации по карте на своем столе.– Как быстро! – сказал Баннистер. Тучный военный министр недоверчиво покачал головой. – Никогда не думал, что вам это удастся.
Фалькенберг пожал плечами.
– Легкая пехота умеет передвигаться быстро, господин министр. Но это дорого обходится. Нам пришлось оставить на орбите артиллерийский обоз и большую часть транспорта. Я могу использовать захваченные машины, но все равно транспорта будет не хватать. – Он несколько секунд следил за мигающими огоньками на карте, пока не возобновилась устойчивая тенденция замены красного цвета на зеленый.
– Но вы теперь без артиллерии, – сказал Баннистер. – И у армии патриотов ее тоже нет.
– Нельзя получить все сразу. У нас было меньше часа на высадку и на то, чтобы шлюпки Дайана убрались с планеты, прежде чем над нами пролетит спутник. Мы захватили город, и никто не знает, что мы высадились. Если все и дальше пойдет хорошо, конфедераты узнают о нас, только когда прекратит работу их спутник-шпион.
– Нам повезло, – сказал Баннистер. – Корабль в гавани, средства связи на суше…
– Не смешивайте удачу с решающими факторами, – ответил Фалькенберг. – Зачем мне было бы захватывать одинокую нору, полную лоялистов, если бы не было определенных преимуществ? – Но в глубине души он знал правду. Телефонная связь, прерванная проникшими в город разведчиками, почти не охранявшаяся электростанция, захваченная после короткой трехминутной схватки, – все это удача, на которую можно рассчитывать, если командуешь хорошими солдатами, но все же удача. – Простите. – Он повернулся и в ответ на низкий гудок нажал кнопку. – Да?