Райс Патриция. Вулкан любви

   Еду принесли, когда она смыла с себя всю боль и пыль последних двух дней. Еще влажные волосы она забрала в полотенце и завернулась в покрывало, чтобы открыть дверь, но горничная ничуть не удивилась. Она, наверное, видела и кое-что похлеще.
   Саманта подала ей мятое платье из своего вьюка и спросила, можно ли его погладить. Горничная уверила ее, что вернет наряд немедленно. Довольная собой, Саманта села за стол и стала с наслаждением есть. Интересно, отчего у нее такой зверский аппетит – от свежего океанского воздуха или от новых впечатлений?
   Девушка поймала себя на том, что прислушивается к шагам в коридоре. Теперь, чистая и умиротворенная, она вдруг задумалась, каково это – быть с ним в постели, когда оба совсем голые. Сама мысль об этом обжигала. Если ей предстояло провести в объятиях мужчины только сорок восемь часов, то для того, чтобы набраться опыта, не следовало терять ни минуты.
   Но никто так и не прервал ее трапезу. Она вытащила из багажа белье и стала медленно одеваться, стараясь убить время. Но стоит ли сейчас мять другое платье? Саманта выглянула на улицу. Никаких признаков Слоана.
   Раздался стук в дверь – видимо, вернулась горничная с отглаженным платьем. Сделав гримаску своему бледному отражению в оконном стекле, Саманта повернулась и пошла открывать.
   В номере один за другим появились коридорные в красных фуражках и с коробками в руках, выложили свою ношу на кровать и удалились.

Глава 23

   Саманта из угла в угол металась по покрытому ковром полу. Ее новый кринолин качался на ней раздражающим колоколом, задевая то кровать, то платяной шкаф. Зеленый шелк, шурша на изогнутых обручах, хвостом шелестел за ней по ковру. Кружева были рассыпаны по всему лифу, украшали просторные рукава и гармонировали с кружевами нижнего белья, скрытого акрами юбки.
   На ней были чулки из тончайшего шелка и открытые домашние туфли. Только об одной вещи не позаботился этот проклятый человек – о корсете, но платье, очевидно, было приспособлено, чтобы носить его без такой модной детали. Саманта не спрашивала себя, как удалось Слоану в такой короткий срок организовать покупки. Уже сам факт достаточно говорил об их взаимоотношениях с местной портнихой.
   Она никак не могла понять, что раздражало ее больше – то, что он не интересовался, подойдет ли ей платье, или то, что считал ее женщиной, с которой можно расплачиваться туалетами. Ей хотелось выцарапать ему глаза и швырнуть ему в лицо мятое платье, но ведь он обещал помочь разыскать отца, и все это, видимо, просто один из его способов добиться цели.
   Когда Слоан наконец появился, Саманта уже едва могла говорить. Она запустила в него кашемировой шалью баснословной цены, и он одной рукой схватил ее за запястье, другой открывая коробку с перчатками.
   – Что с тобой, черт возьми? – Он перехватил ее вторую руку, когда она замахнулась кулаком.
   – Ты! Кто ты, по-твоему?! Кто, по-твоему, я? Где ты взял всю эту изысканную сбрую?! И почему, черт тебя подери, ты решил, что я должна это носить?! – Саманта почти визжала, все еще пытаясь вырваться и ударить его.
   Слоан прижал ее трясущиеся руки к ее же талии, удерживая их одной рукой. Она не видела, что ее обруч съехал в сторону и другая его рука легла ей под грудь, как бы невзначай поглаживая платье.
   – Я должен был догадаться, что чертова маленькая ведьма не оценит моих усилий. Тебя волновало, как ты выглядишь, и поэтому, полагаю, тебе гораздо удобнее появиться перед самыми влиятельными людьми в штате в воскресном платье своей матери, которое тебе не по росту?
   – Что в этом плохого? – фыркнула Саманта, решив схитрить. Ее шерстяное – без нижних юбок – платье висело на ней мешком. В нем хорошо было чистить лошадей, а не встречаться с важными людьми, которые могли что-либо знать об отце. Она попробовала локтем отпихнуть руку Слоана.
   – Ну ладно, ты можешь надеть свое платье, когда мы вечером пойдем обедать. Но сейчас нет времени переодеваться. Совет соберется сегодня в полдень. Мы приглашены.
   Саманта, раскрыв рот от изумления, уставилась на него. Он сумел добиться приглашения на совет Железнодорожной компании! Но как?
   Слоан в свежевыглаженном сюртуке и рубашке со сборками, искусно завязанном галстуке и шелковом жилете выглядел просто красавцем. Он был выбрит и даже подстрижен. Саманта тихо выругалась: она согласилась переспать с человеком, который заполучил бы любую женщину, стоило лишь пальцем поманить! Вне всякого сомнения, он разочаруется в ней.
   В ответ на затянувшееся молчание глаза Слоана сузились.
   – В чем дело? Я плохо выгляжу? Удивленная этим его беспокойством, Саманта прищурилась и покачала головой.
   – Нет, конечно, нет. Ты выглядишь замечательно. Я только… ты… – она закрыла глаза и вздохнула. Она не находила слов, чтобы объяснить это. Она его совсем не знала – только начала узнавать. И никогда не узнает настоящего Слоана Толботта.
   Он приподнял пальцами ее подбородок и торопливо поцеловал. Саманта снова подняла голову, и он пробормотал:
   – Мы обсудим это позже, когда все наши наряды окажутся на полу.
   Боже, как он сказал это! Она задрожала, и ей захотелось немедленно все с себя сбросить. Желание, видимо, читалось у нее в глазах, потому что взгляд Слоана стал таким, что девушка вмиг воспылала. Мужчина с явным сожалением вынужден был шагнуть в сторону.
   – Хорошо еще, черт побери, что сюртук длинный! – несколько загадочно сказал он, поднимая и подавая ей шаль.
   Саманта сделала вид, что не понимает смысл сказанного, и поплыла к выходу. Но на пороге не удержалась и бросила быстрый взгляд на его брюки. Сюртук скрывал все интересное.
 
   Совет Железнодорожной компании собрался в элегантно обставленном зале одного из банков. Саманту со Слоаном препроводили сюда, к людям, которым суждено было преобразовать континент, и Саманта попыталась оправдать оказанную ей честь. Однако она быстро разобралась, что перед ней самые обыкновенные мужчины.
   – Рады вас снова видеть, Толботт, – сказал один из них, с темными бакенбардами, когда они вошли. – Полагаю, ставки ваших рудников сейчас достаточно высоки?
   Саманта старалась держаться учтиво и незаинтересованно, но уличить Слоана в очередной лжи было неприятно. Он ведь утверждал, что владеет лишь маленьким ртутным рудником! Правда, надо было догадаться, что в таком случае не нужен целый поселок горняков.
   – Думаю, в перспективе лесоразработки выгоднее горнорудного дела, – сдержанно ответил Слоан. – Я хотел бы, джентльмены, представить вам мисс Саманту Нили, друга семьи.
   Саманта вежливо наклонила голову и постаралась приятно улыбнуться этой группе акул большого бизнеса, которые смотрели на нее так, как если бы она была бифштексом, означенным в меню. В дальнем углу кто-то из бизнесменов слегка нахмурился – Саманта не сомневалась, что человек узнал ее имя.
   – Отец мисс Нили исчез после того, как покинул мою территорию. Мы добрались сюда по его следам. Его взгляды часто входят в противоречие с общепринятыми, но он талантливый изобретатель. Мы решили, что кому-то из вас он мог оказаться полезным. В свое время он проявлял интерес к Железнодорожной компании.
   Это был хороший дипломатический ход. Саманта увидела, как рот человека, сидевшего на дальнем конце стола, сердито задрожал. Она могла бы поклясться, что злости в нем гораздо больше, чем у Слоана, а это кое-что да значило.
   Слоан назвал им имя отца. Саманта должна была рассказать всем этим людям, какой он замечательный, но увидела, что они не только не стали бы ее слушать, но уже приняли решение. Они не собирались ей ничего говорить.
   Когда Слоан закончил, человек с бакенбардами произнес:
   – Ваш отец, похоже, один из тех, кого компания могла использовать в другом месте, мисс Нили. – Успешно отделавшись от Саманты, он посмотрел на Слоана. – Он мог предложить способ проложить рельсы через перевалы без использования этой чертовски, извините за грубость, дорогой снегозащиты. Но, к сожалению, я его не встречал.
   Неясно, лгал ли именно этот человек, но все другие лгали уже своим молчанием. Они просто закивали головой в знак согласия, тем не менее атмосфера в зале несколько накалилась.
   Слоан взял ее под руку, чтобы проводить к выходу, но Саманта неожиданно мягко заговорила:
   – Мой отец – благородный и великодушный человек. Он может высказывать нелицеприятные для иных вещи, но никогда не причинил вреда ни одной живой душе. Моя мать и сестры очень обеспокоены его исчезновением. Дядя же мой умер, когда вел нас сюда, чтобы найти его. После него остался сын, который теперь не получает надлежащего мужского воспитания. Если вы чем-нибудь можете помочь или что-нибудь слышали, умоляю, дайте нам знать. Я никогда не оставлю своих поисков и не брошу это дело.
   Слоан ущипнул ее за руку, но она проигнорировала его, обводя долгим взглядом всех поочередно.
   Кто-то смотрел в сторону, кто-то более или менее сочувственно, но совершенно незаинтересованно. Третий поглядывал на часы. Взбешенная, она круто повернулась и вышла.
   – Черт, Сэм, ты не должна была так говорить! – ворчал Слоан, когда она шла через вестибюль к выходу. – Теперь они будут шпионить за нами!
   – Хорошо. Может быть, они попытаются избавиться от нас, как от отца, и тогда мы точно узнаем, где он.
   – У нас нет никаких доказательств даже относительно того, что они были с ним знакомы. – Слоан крепко взял ее за локоть.
   Завтра здесь появятся синяки. Она взглянула на эти живые наручники, потом на его упрямо сжатые челюсти.
   – Конечно, они знают его: я видела их лица. Хорошо бы вернуться и подслушать, что они говорят.
   – Значит, хочешь неприятностей? Эти люди не достигли бы такого положения, если бы всегда оставались вежливыми.
   Она мрачно посмотрела на него.
   – Тебе-то уж лучше знать!
   Слоан стиснул ее локоть и притянул к себе поближе.
   – Как бы мне ни хотелось этого, но я не убивал твоего отца.
   Саманта знала это. Иначе не сделала бы того, что сделала. И не собиралась бы повторять снова. Она покраснела и отвернулась. Они подошли к отелю.
   – Так-то лучше, – проворчал Слоан. – Продолжай в том же духе, и у нас все будет нормально.
   – Я собиралась убить тебя, когда в первый раз подъезжала к поселку, Слоан Толботт, – едва ли не прошептала Саманта, пересекая вестибюль, – и теперь думаю о том же.
   Он быстро взглянул на нее, и она вспомнила, что кто-то и впрямь пытался его убить. Но девушка немедленно прогнала эту мысль: того человека уже нет в живых.
   – Вы низкая лгунья, мисс Нили. Может быть, вы и хотите меня убить, но не об этом вы сейчас думаете. Вы думаете, долго ли я буду тянуть, прежде чем снова залезу к вам под юбку.
   Саманта развернулась, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватил ее руку: не ровен час оба потеряют равновесие и покатятся вниз по лестнице. Они только-только добрались до комнаты, а голова ее уже кружилась. Однако еще не стемнело, и с этим стоило повременить.
   – Нам еще надо кое-что поспрашивать на конюшне, – напомнила она ему, – и во всех отелях.
   Слоан вынул из кармана ключ и открыл дверь в номер.
   – Здесь десятки конюшен и сотни отелей. Именно для этого я и нанял Хокинса. – Он подтолкнул ее к открытой двери.
   – Но еще рано! Еще много можно дел переделать. Она чуть отступила и пропустила его вперед. Слоан закрыл дверь и сунул ключ в карман.
   – Еще много дел, согласен, и можно приступить здесь и прямо сейчас.
   Он стянул сюртук и бросил его в кресло, не отрывая глаз от Саманты.
   Она уже таяла, а он даже не коснулся ее. Почему она всегда считала его глаза ледяными? Сейчас они горели, как раскаленные угли. Она опустила взгляд на его руки. Он расстегивал жилет.
   – Слоан, ты же обещал. – Она удивилась, что произнесла эти слова шепотом, и едва успела пошевелиться, как жилет отправился вслед за сюртуком, и ее взору предстала мощная рельефная грудь.
   – Я обещал помочь тебе найти твоего отца и делаю это. Я использовал все свои связи, чтобы получить приглашение на этот сегодняшний совет. Я задавал множество вопросов самым разным людям в городе, кто мог бы встречать твоего отца. Я нанял Хокинса. Теперь больше делать нечего – только ждать.
   На лице его прекрасно читалось, чем именно они будут заниматься во время этого ожидания. Саманта перевела дыхание. Поддаться порыву там, у океана, – это одно, а спокойно, на трезвую голову снять платье – это совсем другое. Насколько ее разбирало любопытство, что он будет делать с ней в этой постели, настолько же она не могла сознательно пойти на это.
   – Пора готовиться к обеду, – нервно заметила девушка, – ты же меня пригласил.
   – Я передумал. – Слоан сел в кресло и стал стягивать ботинки. – Тебе помочь снять платье?
   – Нет. Да. Я… – она не могла говорить. Он бросился на помощь.
   Она задохнулась, когда он, подхватив ее одной рукой, быстро расстегнул ряд крючков у нее на спине. Чудесный атлас осел и упал под ноги. Она неловко шевельнулась, а Слоан уже стаскивал широкие рукава с ее плеч и искал ленты, которые скрепляли юбку и кринолин. Вся конструкция соскользнула на пол, оставив ее лишь в коротких панталончиках, сорочке и чулках.
   Слоан стоял сзади, но Саманта знала, чего он жаждал. Она почти чувствовала его испепеляющий взгляд на своей полуобнаженной груди. Он купил этот чертов шелк только для этого, теперь ясно. Девушка прикрылась руками, но напрасно. Его ладони немедленно накрыли ее пальцы и развели их в стороны. Она почувствовала, как мужские руки скользнули по ее груди, и вздрогнула.
   – В этот раз все будет гораздо лучше, Саманта. Когда я войду в тебя, ты не захочешь меня останавливать.
   Она не хотела останавливать его и в прошлый раз, просто-напросто потеряла стыд. Не сдерживала его и сейчас. Слоан гладил ее груди, приподнимая их, лаская, заставляя соски набухать, трепетать и жаждать еще более нежной ласки. Когда он наконец развязал ленточки и коснулся ее тела под сорочкой, она была едва жива.
   – Ну же, Саманта, не сопротивляйся. Доверься мне. Это совершенно естественно между мужчиной и женщиной.
   Он говорил так мягко, что она едва различала слова. Его пальцы нашли ее соски и, не стесняясь, играли ими.
   Она стала дрожащим сгустком нервных окончаний, тем не менее зная, что он еще и не начинал.
   Мужчина осторожно прикусил зубами мочку ее уха. Пока одна его рука ласкала ее грудь, другая скользнула вниз, поглаживая живот и опускаясь ниже. Когда он, наконец, проник ей пальцами между ног, она запрокинула голову и издала глухой стон.
   Его губы сомкнулись вокруг соска, и Саманта вскрикнула от наслаждения.
   Через мгновение она лежала на спине поперек кровати, глядя, как Слоан срывает с себя рубашку.

Глава 24

   У Слоана была широкая грудь, вся в золотисто-бронзовой мышечной броне, но Саманта ее уже видела. В свое время перевязывала ему плечо, на котором теперь виднелся грубый белый шрам. Отныне все стало по-другому. Она не могла оторвать взгляд от шелковистых волос, которые причудливым образом шли от одного его соска к другому и, смыкаясь посередине, спускались вниз.
   Внутри у нее все похолодело, когда она увидела, что он расстегивает брюки. На ней не было ничего, кроме нижнего белья, и она, распростертая на постели, как бы звала его… И не делала ничего, чтобы остановить.
   Это Слоан Толботт, напоминала она себе. Человек, который вынудил отца уйти из поселка, человек, который заставил ее носить платья, который клял ее последними словами и преследовал – и сделал безумной в ответ на свои требования.
   Но это она лежала здесь, наблюдая за его действиями. Последняя пуговица была расстегнута, брюки полетели на пол. Она ощущала себя пьяной, хотя не выпила сегодня ни капли вина. Как в тумане она видела только красоту стоявшего перед ней обнаженного мужчины и чувствовала сладкую жажду там, куда звала.
   Он поднял ее как пушинку, откинул покрывала и положил на прохладные простыни. Но как только он лег рядом, она перестала замечать их свежесть, потому что вмиг запылала.
   Он наклонился к ней и поцеловал. Она закрыла глаза, предаваясь мириадам ощущений, которые вызывали его касания. Его губы были нежными и жадными, и она ответила ему тем же. Язык, проникший в ее рот, был горячим и желанным, требовательная рука на ее груди заставляла задыхаться при нежном нажиме.
   Его поцелуи просто плавили ее, она не помнила, как он снял с нее сорочку, но отметила, когда поцеловал сосок. Она едва не вскрикнула от наслаждения и, когда он поднял голову, подставила для ласки вторую грудь.
   Его губы блуждали по всему ее телу. Как-то незаметно исчезли панталоны, на ней оставались еще чулки, но они ничему не препятствовали. Его руки уже ласкали ее бедра, рот, казалось, требовал каждого дюйма ее кожи. Когда он опустился ниже, она вцепилась ему в волосы, готовая в любой момент взорваться. Ненасытный и неудержимый, он нагнулся, чтобы поцеловать ее между ног, и она совершенно потеряла голову.
   Ее тело скручивалось и выгибалось, она повторяла его имя – до тех пор, пока он наконец не приподнялся и не накрыл ее собой. Саманта и не знала, что ее глаза закрыты, пока он не велел ей открыть их. Девушка посмотрела наверх, смутилась и увидела над собой тяжелую челюсть Слоана. Потом встретила его горевший желанием взгляд. Больше ей ничего и не требовалось.
   Ее взгляд скользнул по его широким плечам. Вот он приподнялся на локтях, и она незаметно для самой себя раздвинула ноги. Теперь мужчина был у самого лона, но она звала его глубже. Вся затрепетав, Саманта опустила глаза: отсюда он напоминал ей жеребца из ее фантазий.
   – Посмотри сюда, Саманта. Я хочу, чтобы ты видела, что это я, а не кто-то другой, кого ты вообразила. – Его голос был жестким, она заставила себя посмотреть ему в лицо.
   Она никого и не воображала, кроме Слоана Толботта. Это читалось у нее на лице, и он довольно улыбнулся. Когда же его рот снова нашел ее губы, мужчина потребовал того, что стало ей известно совсем недавно, и женщина изогнулась ему навстречу.
   Она вскрикнула, когда он вошел в нее, но ее крик заставил его только действовать настойчивее. Он наполнил ее, растянул до пределов и начал двигаться, пока она не подчинилась тому же ритму.
   Это было ни на что не похоже. Он полностью овладел ею, и себе она больше не принадлежала. Саманта стала любимой и желанной, и это Слоан Толботт желал ее! Они с ним теперь составляли единое целое, и надвигалось что-то такое, чего она инстинктивно пыталась достичь.
   А затем она взорвалась, как гигантский шар, и разлилась роскошными волнами. Женщина слышала, как Слоан застонал, почувствовала его конвульсии и не позволила ему выйти. Только не сейчас: она жаждала его всего!
   Она с наслаждением ощутила поток его семени: многовато для мастера по контролю над зачатием! Усталая, она погрузилась в полудрему, уловив, что Слоан был еще рядом с ней, внутри нее, вокруг нее… Его тяжесть собирала ее, распавшуюся на части, воедино.
   Через некоторое время они проснулись и опять любили друг друга, только нежнее. На этот раз он чем-то обернул свою плоть – чтобы не надо было выскальзывать, но ощутив определенное неудобство, оба махнули рукой. Не имеет значения! Достаточно и одной ошибки, а она уже была сделана.
   Где-то на этом сладком пути они распорядились насчет доставки обеда в номер. Обернувшись простынями, любовники сначала утолили жажду, и цыплята успели остыть, когда очередь дошла до них.
   Это было как наваждение… Стоило Саманте лишь взглянуть на Слоана, как он уже знал, чего она хочет. Женщина касалась его небритой щеки – и он целовал ее, целовала его в плечо – и через мгновение он укладывал ее на спину. Она не протестовала, она сознательно делала это. Ей, как и ему, не хотелось терять время попусту.
   И она не щадила его – пока тело не начинало саднить и жечь, но щетина его была тут ни при чем. Она совершенно расплавилась, лежа рядом с ним и наполняясь его дыханием. Он был огромным, это ощущалось даже на такой широкой кровати. Он полностью закрывал ее своим телом. Первый раз в жизни Саманта чувствовала себя защищенной.
   И она уснула.
   Когда любовники проснулись, был почти полдень. В комнате пахло сексом, лавандой и вином, открытым прошлой ночью. Слоан приподнялся на локте, и она почувствовала себя маленькой, и совсем уж малышкой, когда он накрыл рукой ее грудь.
   – Нам надо встретиться с Хоком. Я думаю, не в твоих интересах позволить ему погулять денек-другой?
   Он откинул простыни. Она увидела великолепное мужское тело уже проснувшимся, готовым к новой близости. Она тряхнула головой, не веря своим глазам. Они встретились взглядами, и ее затопила волна чудесных переживаний. Вряд ли Слоан чувствовал то же самое, но ей казалось, что в глазах его застыли раскаяние и желание. И что-то еще, какая-то нега, быть может…
   – Конечно, не в моих интересах, но не уверена, что в состоянии подняться, – пробормотала девушка, извиняясь. Если они выйдут отсюда, второго шанса может уже не представиться. Она должна была ему еще ночь, но опыт учил, что хорошее редко повторяется.
   Во всем облике Слоана читалось невероятное удовлетворение. Он пробежался пальцами по ее шее.
   – Прости. Я и забыл, что ты совсем новичок. Ты замечательная, понимаешь? – И запечатлел на ее губах поцелуй, прежде чем она успела ответить.
   – Может быть, еще раз? – прошептала она, когда он поднял голову, обвила его руками за шею и страстно прильнула к нему.
   – Весьма сожалею, но для твоего же блага нам надо встать. Пусть твое раздражение пройдет до вечера. – Толботт вылез из постели.
   Саманта чувствовала, как возбуждает его, такая пресыщенная и обнаженная, на смятых простынях… Один его взгляд заставлял ее трепетать, но и ей – стоило чуть-чуть пошевелить бедрами, как огонь страсти вспыхивал в глазах Слоана. Ей нравилась такая власть над ним, и эту власть можно было усилить.
   Но и ожидание, вероятно, бывает не меньшим наслаждением. Она села к нему спиной и натянула на себя простыни.
   – Мы можем вернуться, как только переговорим с Хоком, – сказал он.
   Его слова прозвучали так же, как слова Джека, когда тот хотел что-то выманить у нее лестью. Это был триумф – если бы она не желала того же.
   Внутри у нее все сжалось, едва она поняла, что страсть может и не пройти. Что тогда? Что они станут делать, когда вернутся на гору?
   Она гнала от себя эти мысли. Конечно, им надо очень надоесть друг другу следующей ночью. Но как долго вообще можно заниматься любовью? Только у животных брачный период бывает раз в году, хорошо бы так случилось и с ней. У нее просто никогда не было мужчины, и она наверстывала упущенное. Естественный ход вещей, конечно же, скоро положит этому конец.
   Саманта удалилась за ширму и вытерла тело. Слоан перебросил туда ее одежду. Она показалась ей чужой – так же, как казалась чужой вчера вечером ее собственная кожа. Она должна бы испытывать смущение, а вместо этого была готова ко всему, что сулил новый день.
   Слоан широко улыбнулся, когда она вышла из-за ширмы. Ее рука потянулась к волосам, но он перехватил руку и сам пригладил ее густые локоны.
   – Если все рыжеволосые женщины такие же страстные, я, пожалуй, отныне ограничусь только рыжими.
   Ей захотелось ударить Слоана, но она лишь оттолкнула его и направилась к двери.
   – Осторожней, Толботт. Я готова к ленчу. Он схватил ее за бант сзади.
   – Я не против, если ты хочешь остаться для меня единственной рыжей, но будет трудновато скрыть это от поселка.
   – Как же, размечтался! Мы же заключали сделку, вот ночью ее и завершим.
   Он ласково коснулся ее шеи, пока она открывала дверь.
   – Это будет не так легко сделать, – пробормотал он со смешком, и они вышли в коридор.
   Саманта проигнорировала его замечание – именно что легко! Всю свою жизнь она жила без Слоана Толботта, проживет и дальше. Она просто полюбопытствовала, и только. Что ж, любопытство было удовлетворено, и все кончилось. Она могла бы отправиться обратно в горы хоть сейчас, если бы не задолжала ему еще ночь.
   Они делили ленч с человеком, которого Слоан звал Хок. Саманта подумала, что облик этого следопыта и впрямь соответствует его имени. ^[2]Его крючковатый нос и высокие скулы говорили об индейском происхождении, похоже, в его жилах текла и испанская кровь. Он загорел до черноты, но смуглым был от природы.
   Его темные, почти черные глаза настороженно горели. Хок явно предпочел бы говорить только со Слоаном, но Саманта не привыкла быть чем-то вроде пустого места. Когда она задала ему какой-то вопрос и он ответил только Слоану, она постучала ложечкой по стакану. Он удивленно поднял на нее глаза.
   – Вы не сможете найти моего отца, если не допускаете, что у него есть дочь. Слепой здесь бесполезен.
   Ни один мускул не дрогнул на лице Хока.
   – Слепой человек иногда видит то, чего не видит зрячий, но я не слеп. Если вы похожи на отца, я найду его в любой толпе.
   – Она чертовски похожа на отца, но тебе лучше заняться им, а не ей. Сейчас сходим на конюшни, и ты посмотришь жеребца. У ее отца такой же, очень заметный. – Слоан отодвинул стул и встал, подавая руку Саманте.
   – Сначала я отведу тебя обратно в номер.
   – Я пойду туда, куда захочу, а хочу я – на конюшни. – Саманта, придержав обруч кринолина, встала из-за стола. Хок был уже на ногах и наблюдал за ней, гадая, мышь она или кошка.