Райс Патриция. Вулкан любви

   – Это плохо. – Тучи на улице совсем сгустились. В комнате стало темнее. Саманта, положив руки на колени, смотрела куда-то в глубь сада. – Видимо, ты не знаешь никого из тех, кто не прочь прикончить Андерсона?
   – Спасибо, мэм, за напоминание, что я выпускник Гарварда, а не дикарь, – отозвался Орел сухо, уклоняясь от ответа.
   – Пустое, – сказала она бесстрастно, не глядя на него. – Ты уже ответил на вопрос. Почему бы тебе не пойти к Гарриет и не поздороваться с ней? Она в магазине, но я вынуждена предупредить, что теперь она не столь сговорчива, как прежде. Какой-то мерзавец напал на нее как раз после твоего отъезда. Теперь она думает, что все мужчины не стоят и цыплячьего дерьма.
   Яростно ругнувшись, тот, кто называл себя Парящим Орлом, стрелой вылетел из кухни.
   Саманта осталась на месте обдумать услышанное.
   Отец жив, но болен.
   Слоану грозит серьезная опасность.
   Что же ей делать? Отправиться вслед за Хоком к отцу в Мексику – или остаться со Слоаном?
   Нелегко отвернуться от человека, обожаемого ею на протяжении всей ее жизни, чтобы поддержать другого, который сам отвернулся от нее. Но иногда женщине приходится оставлять дом и семью и уходить с тем, кого она любит, – не важно, праведна ее любовь или нет.
   Саманта знала, что так бывает. Теперь эту проблему приходилось разрешать ей.

Глава 37

   Саманта предполагала, что Парящий Орел отправился в горы искать Слоана, после того как у Гарриет не нашлось времени для поклонника. Определенно она знала лишь то, что Толботт вернулся на следующий же день, а Гарриет о существовании Парящего Орла даже не упоминала.
   Саманта ровным счетом ничего не предпринимала, чтобы встретиться со Слоаном. Она видела мужчин, то и дело снующих взад-вперед у отеля. Видела других, тех, кто торопился из поселка вниз; видела Джо, который носил хозяину еду из ресторана. Она не видела только Слоана.
   Ее рассада в горшках на кухне быстро подрастала, а герань еще не взошла. Она полила то и другое, потом стала застилать бумагой полки в кухонном шкафу. Это место вполне годилось для фарфоровой горки. Интересно, что сделал бы Слоан, если бы она заказала фарфор?
   В первый же солнечный день после возвращения Слоана Саманта вышла поработать на огороде. Обычно она повсюду таскала с собой винтовку, но поскольку руки теперь всегда были заняты тяпкой или лопатой, пришлось надеть отцовский пояс с пистолетами. У нее не было особого опыта обращения с кольтом, и Джо учил ее стрелять, когда находил время.
   – Это всего лишь песок и щебень! Неужели ты надеешься здесь что-то вырастить?
   Этот голос не застал Саманту врасплох: она предполагала, что он все же рискнет выйти. Правда, девушка не ожидала, что Слоан заговорит с ней, но тем не менее продолжила свое занятие.
   – Компост. Навоз. Здесь хорошая песчаная почва, а не какая-нибудь глина… Стоит добавить немного подкормки и воды, и тут будет расти все что угодно. Главное – соблюдать порядок культивации. Я, к сожалению, не знаю, когда тут бывают первые заморозки, а когда последние.
   – Когда как. Мы не так уж высоко в горах, чтобы снег шел в июне, но климат тут отнюдь не мягкий.
   Саманта отметила про себя, что он старается держать дистанцию. Не важно. Уже одно его присутствие и то, что он заговорил с ней, вызывало ее ликование. Эх, хорошо бы этот разговор не кончался никогда!
   Кого она пыталась обмануть? Она хотела, чтобы Слоан подхватил ее на руки и любил, безумно и страстно. Ее колени ослабли от одной этой мысли.
   Она продолжала копать, повернувшись к нему спиной.
   – Ничего. Я умею выращивать морозостойкие культуры. Салат, например, или горох. Хорошо бы водокачка была помощнее…
   – Я как раз подумывал провести водопровод в отеле. Если хочешь, я выведу сюда насос.
   Саманта не могла больше работать. Воткнув лопату в землю, она обернулась.
   Хорошо, что девушка опиралась на нее. Слоан смотрелся великолепно, скорее даже величественно – в своем модном сюртуке, рубашке в сборку и расшитом жилете. Белизна рубашки лишь подчеркивала бронзу потемневшего лица. Он похудел, щеки впали, черты лица огрубели. На одной щеке заживала глубокая царапина, он почему-то прихрамывал. Неизвестно, что произошло с ним за это время, но выглядел он отнюдь не лучшим образом.
   Но скрыть желания в своем взгляде Толботт не мог. Приятно, черт возьми, что «муж» сгорал от страсти так же, как и она; давно миновало время ледяного Слоана Толботта. Казалось, будто он съездил в ад и обратно.
   – Держу пари, что на рудниках облегченно вздохнули, когда ты уехал, – заметила Саманта небрежно.
   – Мне нравится держать рабочих в напряжении. Теперь вот намерен двинуться во Фриско. Хочешь со мной?
   Саманта всегда думала, что у него серые глаза. Сейчас они стали черными как смоль. Что ж, может пылать сколько угодно, если рассчитывал, что с ней ему будет так просто!
   – Намерен упростить дело для Андерсона? Ты так и не рассказал мне, почему он хочет покончить с тобой.
   Толботт не двинулся с места.
   – У меня есть кое-какие соображения, правда, я пока не совсем уверен. Не хотелось бы уезжать от тебя слишком далеко. Лагерь на рудниках в нескольких часах езды верхом отсюда. До Фриско – больше суток. Мне было бы спокойнее, если бы ты находилась в моем поле зрения.
   – А если посмотреть с другой стороны? За тобой охотится Андерсон. Но я спущусь с горы только в том случае, если ты будешь держаться от меня подальше. Я тебе не Мелинда и не собираюсь спать ни с кем, кроме собственного мужа!
   Его лицо окаменело.
   – Мне нечего больше предложить, Саманта. Я оставил жене свое имя, свою репутацию, свою профессию и все, что имел. Я располагаю только своей постелью. Или ты берешь то, что есть, или я умываю руки.
   Она пожала плечами.
   – Я уже сделала свой выбор. А ты – свой. Во Фриско возьмешь с собой Джо.
   Казалось, он что-то хотел сказать, но лишь сжал кулаки. Видимо, его так и подмывало хорошенько ее встряхнуть. Однако он круто развернулся и оставил Саманту с ее огородом и лопатой. Иного она и не ожидала.
   Но боль осталась. Больно было сознавать, что она для него не больше чем женщина для постели. Ясно, что его первая жена погубила все, чем он хотел стать, правда, непонятно, каким образом, но что есть, то есть. Толботт построил себе новую жизнь. Почему же он так не хотел, чтобы кто-нибудь разделил ее с ним?
   Саманта ни секунды не верила, что таково было условие развода. Развод был отговоркой. Слоан Толботт, насколько она его знала, вполне мог бы проконсультироваться с хорошим юристом и освободиться от любых законных уз. Нет, он просто предпочитал использовать это соглашение в качестве пожизненного барьера, чтобы не сближаться с ней слишком тесно. За исключением постели.
   Что ж, надо было найти кого-нибудь помоложе и поглупее, мстительно подумала Саманта, втыкая лопату в каменистую землю. А может, лучше оставаться наивной, какой она и казалась ему? Как бы там ни было, они не будут спать спокойно, пока находятся рядом. На этот счет он определенно прав: Саманта нутром чувствовала его присутствие и при нем была вся как наэлектризованная.
 
   Слоан почему-то никак не уезжал. Он нашел специалистов, которые согласились подняться в гору и провести воду из источника в отель. Плотники закрыли стенами лестницу черного хода и удлинили ее до номеров. В нанятых в Сакраменто фургонах стали приезжать прилично одетые мужчины – значит, пароходные маршруты продлили вверх по реке. Постоянно приезжали и уезжали какие-то важные люди с документами. Паук методично совершенствовал свою сеть – вместо того чтобы, перемещаясь, плести новую.
   Бурная деятельность Слоана произвела на Саманту сильное впечатление, но, как обычно, никакого любопытства она не выказала. Единственной комнатой в отеле, куда она приходила, оставалась кухня. Единственной темой коротких разговоров со Слоаном и другими мужчинами оставалась погода и ее рассада, уже пробивающаяся сквозь каменистую почву. Когда показались первые листья гороха, она устроила шуточные крестины и вечеринку, после чего мужчины регулярно останавливались у огорода, чтобы проверить, нет ли нового повода для выпивки.
   В марте вновь выпал снег, но Саманта укрыла свой латук сеном, а другие растения от вымерзания на ледяном ветру предохраняли щиты. Те же самые щиты удерживали солнечное тепло, когда погода изменилась; снег растаял очень быстро.
   Слоан вышел посмотреть на то, как сказались последствия циклона на посадках Саманты, как раз в тот момент, когда она сама была в огороде. Он опустился на колени и осторожно погрузил пальцы в землю у зеленых ростков, стараясь уплотнить ее вокруг некрепких стебельков. Молодую поросль, радостно зеленевшую на бесплодной прежде почве, Толботт вдруг воспринял как символ ежегодного обновления жизни, которая еще накануне казалась поблекшей. Жаль, что понимание этого пришло к нему так поздно!
   Он взглянул на Саманту, которая бережно возделывала свой салат. На ее лице блуждала счастливая улыбка, чудесно гармонировавшая с ее большим ртом и медно-красными волосами. Она опустилась на колени. С тех пор как они разъехались, девушка уже не носила платьев, да он и не был против. Саманта сводила его с ума в любом случае, что бы она ни носила – или не носила. Стоило ему бросить взгляд на ее рубаху, как его тут же потянуло к ней. Нескоро же он понял, что это было не только сексуальное влечение!
   Слоан тотчас сконцентрировал все внимание на поясе с пистолетом.
   – На кой черт ты таскаешь все это? – спросил он. Она проследила за его взглядом, чтобы понять, о чем речь, и пожала плечами:
   – Немало всякого сброда болтается тут в это время года!
   – Да, черт их дери, это так! Кто-нибудь досаждал тебе?! – Толботт и сам не ожидал от себя такой свирепости. Мысль о том, что хоть кто-то мог прикоснуться к Саманте, вмиг лишила его рассудка. Саманта принадлежала ему, кто бы и что бы ни думал об этом!
   Она бросила на него недоуменный взгляд, чем вновь привела его в бешенство.
   – Ты единственный мужчина в стране, который имеет смелость досаждать мне. Я думаю взять за правило пускать в свой огород только счастливых людей. Растения ведь все слышат, знаешь? Гнев делает их несчастными.
   – Глупость какая! У растений нет ушей. У них даже мозгов нет – различать звуки. Растения – это растения. Наступишь на них – они и погибают. И не зовут на помощь.
   В ее ответной улыбке читалось снисхождение. Поднявшись на ноги, Саманта тихо запела, перебирая виноградные плети. В сухих ветвях не было и признака жизни, но Толботт не мог отделаться от ощущения, что какие-то завитки и усики вытягиваются на звук этого колдовского грудного голоса.
   – У меня тут один человек, который утверждает, что нашел твою долину, – резко сказал Толботт. Он хотел сначала выбрать время и исследовать это место лично, но надо же было что-то сказать, чтобы избавиться от наваждения.
   Она мгновенно смолкла и с готовностью повернулась к нему:
   – Правда?! Мы можем поехать туда сегодня же? Землю нужно немедленно обработать перед посадками. И так уже поздновато!
   – Там кое-где еще лежит снег, и у меня не было возможности выехать и посмотреть самому. Он мог и ошибиться. Пока нет повода для излишней суеты.
   – Кто нашел долину? Может, я сама с ним поговорю? И он меня проводит, раз ты так занят… У меня уйма свободного времени: кухня почти закончена. Позволь мне поехать в долину, Слоан.
   Он не мог ей отказать и все смотрел и смотрел в глубину ее синих глаз и медленно тонул в них. Ему безумно хотелось, чтобы повторился тот день на берегу океана. Душа стонала от боли при одном лишь прикосновении к памяти о том, что было между ними. Проклятие! Он и не знал, что у него есть душа! Что-то ломалось в нем, когда Толботт смотрел в эти глаза, что рассеивали темноту в тайных уголках его души и открывали всю их разруху и запустение.
   – Мы отправимся вместе, когда сойдет снег. – Слоан круто повернулся и зашагал прочь. Еще секунда – и он бы упал к ее ногам.
   Надо было ждать почти месяц. Андерсон, судя по всему, еще слонялся по Сан-Франциско. Люди Слоана о нем не слышали, а розыски в Бостоне пока ничего не дали. Странно, почему Гарри вздумалось убирать его так поздно – в любом случае он слишком далеко, чтобы причинить реальный вред. Ничто не мешало Слоану взять ее в долину прямо сейчас. Да и целую армию можно было снарядить для их безопасности.
   И целая армия потребовалась бы, чтобы держать их на расстоянии друг от друга, как только они опять окажутся вдвоем.
 
   Стоял конец марта, когда Слоан наконец решился на путешествие в ее долину. Ни снега, ни дождя в эти дни не предвиделось, стало тепло, и горные ручьи превратились в реки. Потоки воды с грохотом разбивались о камни и, журча, увлекали их вниз по склонам.
   Саманта упивалась волшебной смесью свежего воздуха, теплого солнца и пения птиц, в то время как лошади неспешно двигались по склону горы. Высокие сосны источали густой запах хвои, молодые листья зеленым туманом окутывали хрупкие ветви, и нежные побеги диких цветов использовали любую щель, любую трещину в каменистой почве для своего стремительного роста. Воздух буквально дрожал от весенней лихорадки, и невольная улыбка не сходила с лица Саманты, которая не могла сдержать чувств даже перед лицом полудюжины мужчин, ощетинившихся винтовками и ружьями. Они ехали вереницей спереди и сзади, внимательно оглядывая окрестности, словно ежеминутно ожидали нападения армии вооруженных бандитов. Саманта не обращала на них внимания. Им не удастся испортить ей настроение своим грозным видом.
   Она радовалась то белке, встревоженной их появлением, то малиновке, пытавшейся втащить ветку в гнездо, то набухшим бутонам цветка, название которого не знала ни она, ни один из тех, кто сопровождал ее. Саманта обернулась к Слоану, который ехал чуть сзади.
   – Надо было взять Вождя Койота. Держу пари, он бы назвал эти цветы.
   – Либо назвал, либо придумал бы подходящее название. Вождь немного повредился в уме, насколько ты знаешь, – ответил он миролюбиво.
   – Только из того, что он видит вещи иначе, нельзя сделать заключение, что ты прав, а он нет. Вождь жил здесь много дольше, чем любой из нас, видел больше, чем видим мы. Он просто общается с другими непривычным для нас способом.
   – Но он и не поет, сажая свои цветы, – весело отозвался Слоан. – Ничего не имею против Койота.
   Не стал бы даже брать с него компенсацию за конокрадство, а просто положился бы на его слово.
   Саманта улыбнулась и стала разглядывать оленя, застывшего на холме неподалеку. Она криком остановила человека, который прицелился в животное. В другое время девушка выстрелила бы и сама, но сейчас они не нуждались в еде. Сейчас Саманта ощущала гармонию со всем живущим. Она с удовольствием отметила, что олень исчез в кустарнике.
   Слоан не делал никаких попыток сблизиться, пока они ехали верхом. На всякий случай они везли с собой одеяла, отнюдь не собираясь ночевать вместе. Тем не менее, пока позволяла тропа, Толботт ехал поблизости, и она каждой клеточкой ощущала его присутствие.
   Впрочем, Саманта была слишком счастлива, чтобы думать об этом. Слоан указывал ей на высокую горную гряду, которая вела к его разработкам, на гнездо орла и вообще старался быть любезным. Ей нравилось его стремление показать всем, что они справились с семейными разногласиями, пусть это было и неправдой.
   Постепенно мужчины свыклись с мыслью, что им ничто не угрожает, и только случайный визг белки или треск ветки, сломавшейся под тяжестью зимнего снега, заставлял их настораживаться. Подъехал Джо – сообщить, что нашел медвежью берлогу, и они сделали крюк, поскольку там в это время года могли быть медвежата и не стоило дразнить медведицу. Слоан строго-настрого запретил Саманте из любопытства подбираться к берлоге ближе.
   Она не стала спорить, а просто запела известную всем песню. Горняки с ходу, правда, нестройно, подхватили. Слоан улыбнулся и шевельнул в такт плечами, но не присоединился к радости остальных.
   Одного факта, что ее любимый смеялся и ехал рядом, сейчас Саманте было вполне достаточно. Конечно, хорошо бы еще… Но что поделаешь. Солнце грело вовсю, пейзаж вокруг великолепный, ее долина впереди, а Слоан Толботт рядом – и это уже хорошо!
   Когда проводник остановил цепочку, она выехала вперед, чтобы посмотреть, куда он указывал.
   Так это и было – поросшая соснами расщелина, окруженная стенами серых скал. Саманта откинулась в седле, любуясь суровой простотой открывшегося пейзажа. Какой бы природный катаклизм ни расколол эту каменную стену точно посередине, должны были пройти века, чтобы здесь вырос целый лес, который постепенно раскрошил камень на дне расщелины.
   Отсюда долина прекрасно просматривалась, впрочем, если ехать вдоль стены, ее можно было и не заметить. Интересно, как отец нашел ее? Долго думать об этом времени не было, и с радостным возгласом Саманта направила коня Хока вниз, к входу в расщелину.
   Она услышала предостерегающий крик Слоана. Ну и пусть! Сейчас ей хотелось только быть первой у узкого входа, – первой, кто увидит долину.
   Она заметила, что цепочка охраны за ее спиной предусмотрительно растянулась по лугу. Но им не стоило беспокоиться: серые каменные стены впереди были непреодолимым препятствием – за исключением, правда, единственного узкого места.
   Промчавшись сквозь деревья в самом узком месте, Саманта опять радостно вскрикнула, замедлила ход и осторожно, но все еще пылая от возбуждения, приблизилась к своей будущей вотчине. Здесь будет выстроен ее дом, здесь будут засеяны ее поля. Все это принадлежало ей!
   Подъехал Слоан с винтовкой наперевес. Он тоже тем не менее был поглощен величавостью безмолвного леса.
   Деревья росли на пологом склоне. Устланный хвоей тонкий слой почвы, образованный в течение последних столетий, не мог скрыть скалистого грунта. Под копытами лошадей трещал гравий, когда они подходили к скалистой стене.
   Они проехали через хвойные заросли, и оказалось, что стены у входа сильно разрушены. Валуны, огромные камни и гравий, осыпавшиеся у расщелины в течение многих столетий, образовали пологие склоны с обеих сторон. Слоан замялся в нерешительности, но почва под ногами казалась достаточно надежной, и Саманта двинулась вперед.
   У скал кольцо деревьев резко расступалось. Бок о бок влюбленные пустили лошадей шагом. Саманта слегка откинулась в седле, довольная открывавшимся перед ней видом.
   Спуск здесь оказался очень пологим. Отдельные деревья проросли сквозь каменные стены, окружавшие долину, которая представляла собой чистый, далеко вытянутый луг. Вода каскадом обрушивалась со скал, образовав у их подножия размытое каменное ложе. С того места, где они стояли, не было видно, куда уходил поток, но главное – воды здесь вдоволь. Саманта со Слоаном одновременно спешились.
   Саманта опустилась на колени, стала разминать пальцами землю. Когда она поднялась, в глазах ее сияла радость.
   – Об этом я могла только мечтать. Спасибо, что нашел долину! – поблагодарила она Слоана.
   Он подошел к девушке и откинул непослушную прядь волос у нее со лба. Затем дотронулся до нежной щеки Саманты, и в то же мгновение земля поплыла у них под ногами.
   В следующую секунду гигантские валуны вокруг вздрогнули и землю потряс мощный взрыв, словно в воздух взлетела тонна подожженного пороха.

Глава 38

   Летели осколки камней, щебенка, пыль. Слоан услышал крик, и кровь застыла в его жилах, когда он увидел, как Саманту резко отбросило в сторону. Он не мешкая бросился к ней и вцепился в ее рубашку, пытаясь уберечь от ударов о землю.
   Лошади куда-то исчезли, они же с Самантой катились вниз по склону. Когда спуск кончился, он прикрыл ее своим телом от камней, которые градом сыпались сверху.
   Грохот постепенно стихал, хотя в воздухе стояла пыль, сквозь которую трудно было что-нибудь разглядеть, но Толботт и так знал, что Саманта в его объятиях и в безопасности.
   От удара о землю у него перехватило дыхание, и несколько минут Слоан лежал неподвижно. Тело саднило, но кости, кажется, остались целы. Он чувствовал тяжесть камней, засыпавших его сверху, и твердый грунт снизу. Он притянул Саманту к себе и откинул волосы у нее со лба.
   – Сэм? Ты в порядке?
   Сначала он подумал, что она тоже задохнулась от сильного удара, и потому чуть помедлил, ожидая, когда она сделает вдох и тряхнет головой. Но девушка не шевелилась, и он не на шутку встревожился.
   Он дотронулся до ее щеки. Теплая. Прикоснувшись пальцами к виску, мужчина убедился, что пульс не пропал.
   – Саманта, – зашептал он в ужасе, – скажи что-нибудь!
   Тишину, которая последовала за грохотом взрыва, ничто не нарушило.
   Пыль постепенно осела. Слоан осторожно перевернулся, освобождая свое сокровище от слишком тесных объятий. Рыжие локоны упали на сухую траву. Грудь под расстегнутым шерстяным жакетом и синей клетчатой рубашкой вздымалась едва заметно. Густая бахрома темных ресниц, оттеняя закрытые глаза, резко контрастировала с бледностью щек.
   Слоан без всякой задней мысли осторожно скользнул пальцами под клетчатую материю. Сердце девушки билось слабо, а дыхание еще не успокоилось, впрочем, и он дышал тяжело.
   Словно в прострации он застегнул рубашку и приподнял одно веко. Зрачок был расширен: Саманта не приходила в себя.
   Ужас его усиливался с каждой минутой, он машинально погладил ее по голове. От знакомого ощущения липкой сочащейся крови Слоан издал невольный стон.
   – Босс! Босс! С тобой все в порядке? – послышался откуда-то сверху голос Джо.
   Этот крик вырвал его из бездны отчаяния и вернул к действительности. Толботт посмотрел наверх, отыскивая взглядом своих сопровождающих.
   Он увидел лишь баррикаду камней, громоздившуюся на том самом месте, где они только что стояли.
   При мысли о том, что они оказались в ловушке, Слоан вмиг покрылся липким потом, но тут же овладел собой. На неустойчивые валуны подниматься было опасно, да и незачем перемещать Саманту без крайней необходимости: сейчас они все-таки в безопасности.
   Слоан изо всех сил крикнул:
   – Со мной все в порядке! Саманта сильно ушиблась. Собери людей, чтобы нас вытащили. Я не смогу без риска для нее сделать это сам. Наверху никто не ранен?
   – У нас ранена лошадь, и один человек повредил крестец, остальные в порядке. Ты можешь оттащить Саманту подальше?
   – С этим придется повременить. Привезите из поселка кирки и порох. Если я отыщу наших лошадей, у нас будут одеяла и кое-какой провиант на время, а вы захватите еще. Пусть миссис Нили соберет побольше бинтов, что-нибудь от головной боли и спирт. Скажи ей, что это пустяковый удар в голову. Сильно не пугай.
   Джо кричал откуда-то издалека, но в его голосе теперь слышалась тревога:
   – Она серьезно ранена, Толботт? Говори прямо.
   – Я пока что вижу только след от удара по голове. Давай шевелись, Джо! Я не собираюсь проводить здесь остаток своих дней!
   Уверенность, с которой Слоан произнес эти слова, вмиг исчезла, стоило ему услышать, как Джо удаляется. Толботт повернулся к Саманте. Губы ее медленно синели. Скверный признак!
   Он очень осторожно приподнял девушку, подложил под нее свою накидку. Затем с профессиональной сноровкой, забытой много лет назад, обследовал ее с головы до ног, стараясь не пропустить переломов костей или симптомов повреждения внутренних органов. Снова и снова он изучал каждый дюйм тела женщины, которая вернула ему жизнь. Пальцы его задрожали, как только он вспомнил рутину стандартного медицинского освидетельствования.
   Тут Саманта шевельнулась, и все, кроме проснувшейся яростной надежды, напрочь вылетело из головы. Но глаз она не открыла. Он тихо выругался, так ничего и не обнаружив, кроме кровоточащей шишки на голове. Продолжительная потеря сознания могла объясняться шоком от взрыва и падения, но говорить что-либо с определенностью было еще преждевременно.
   Вытянув из-под нее край своей накидки, Слоан застегнул ее, чтобы сохранять тепло. Жаль, что на Саманте не было этого пресловутого кроличьего жакета – ей было бы, конечно, теплее.
   Слоан встал и осмотрелся. Видно немного, только естественные складки поверхности. А вот и лошади – пьют из ледяного источника. Поймать их не составит труда. Отвесные каменные стены вокруг грозно вздымались ввысь и вряд ли укрывали опасных хищников.
   Его взгляд вернулся к груде обломков, перекрывших вход в долину. Подземный толчок, возможно, в результате землетрясения, обрушил часть этих стен. Такое с ним уже бывало, но ему с трудом верилось, что именно их двоих дожидался Господь веками, чтобы как следует тряхнуть здесь землю.
   Если это землетрясение, вскоре последует толчок послабее. Надо поторапливаться и как-то транспортировать Саманту к середине долины: там безопаснее. Перемещать пострадавших в таких катастрофах всегда рискованно, особенно если задет головной или спинной мозг. Однако оставаться на месте было бы верхом неосмотрительности.
   У Толботта не было времени ловить лошадей и сооружать волокушу наподобие индейской. Толчок мог повториться в любую минуту. Подбадривая себя, Слоан приподнял Саманту, поддерживая ее голову в нужном положении, затем осторожно закинул на плечо и медленно зашагал прочь от неустойчивой груды камней.