Райс Патриция. Вулкан любви

   Очевидно, решив, что ссориться на публике неприлично, Слоан молча взял ее под руку и вывел на улицу.
   В конюшнях Саманта сразу же прошла прямо к стойлу Красавчика. Конь не позволил потрепать себя по холке, а требовательно подтолкнул ее руку. Девушка совсем размечталась.
   – Надо было принести ему яблоко!
   Слоан нахмурился, увидев, что она приблизилась к горячему жеребцу. Такие лошади запросто откусят палец или ухо! Он схватил ее за руку и отвел на безопасное расстояние.
   Хок, стоя у выхода, с любопытством смотрел на сокровище Саманты. Видя, как свободно она обращается с великолепным животным, он заинтересовался и, вытащив из кармана кусок сахара, протянул его жеребцу.
   Красавчик тихо заржал и с готовностью принял угощение.
   – Я никогда не видел ничего подобного! – с восторгом сказал Хок, поглаживая грациозную шею коня. – Ваш отец таких разводил?
   Саманта пожала плечами.
   – Давным-давно. Перед войной, когда он стал больше интересоваться военным снабжением, я сама занялась этим. Жеребец отца – родной брат этого.
   Хок еще раз погладил коня, испытующе взглянув на Саманту и Слоана. Слоан властно придерживал Саманту сзади, загораживая собой от опасной близости к животному. Хок едва сдержал улыбку, но, в конце концов, их отношения – не его дело. Он одобрительно похлопал коня по шее.
   – Животное – это такой же ключ к поискам, как и портрет, что вы мне дали. Я бы выследил вашего отца куда быстрее, если бы жеребец был со мной.
   Саманта вздрогнула, как от выстрела, и с несчастным видом посмотрела на Хока, потом на Слоана. Толботт развел руками.
   – Леди ценит своего коня и не хочет его лишаться.
   – С ним ничего не случится! – Хок взглянул на Саманту. – Я оставлю в залог своего. Он так же хорош в горах, как этот – на равнине. Я буду обращаться с ним как со своим братом и верну его, как только сделаю дело.
   Она не хотела уступать Красавчика. Во имя отца она поступилась девственностью, правда, сделала так потому, что хотела, – значит, никакой жертвы. Красавчиком пришлось бы пожертвовать.
   Скрепя сердце она углубилась в торг.
   – Я бы хотела взглянуть сначала на вашу лошадь, чтобы убедиться, что с Красавчиком будут обращаться достойно.
   Слоан неодобрительно покачал головой, но Хок согласился. Не его учить, как обращаться с лошадьми!
   День уже таял. Саманта в конце концов согласилась на обмен. Лошадь Хока была хороших кровей, крепкая и ухоженная. Сделка стоила того, если бы в результате нашелся отец.
   За несколько последних месяцев она торговалась и уступала за вознаграждение многое из того, что знала прежде и ценила. Она была совсем не той Самантой, которая когда-то уехала из Теннесси. И ко многому оказался причастным человек, который шел сейчас рядом.
   Она посмотрела на Толботта. Он тоже был необычно молчалив. Вряд ли он понимал, как сильно ей хочется найти отца. Возможно, он вообще не знал, что значит беззаветно любить. А может, он должен благодарить судьбу, что не знал этого?
   Слоан Толботт, такой красивый и умный. Странно, если он до сих пор не знал любви, но может, так оно и было? С ним явно нелегко каждому, кого он приблизил к себе. Она легонько погладила рукав его тонкого шерстяного пальто. Он удивленно посмотрел на нее.
   – Спасибо за помощь, – сказала девушка мягко. И хорошо, что сказала: так стараться, получив от нее такую малость?! Она могла бы и так согласиться, не торгуясь, но не стала об этом говорить.
   – Не стоит благодарности. Я получил, что хотел. И надеюсь только, что твой чертов отец стоит того, чем ты поступилась! – грубо буркнул он, даже не взглянув на девушку.
   Большего она и не ожидала. Слоан Толботт, видимо, просто не знал, как выразить искренние чувства.
   Мужчина толкнул двери отеля, пропуская ее вперед. Поправляя кринолин и платье, она вдруг почувствовала, что Слоан на миг окаменел, сжав ее руку до боли. Она почувствовала какую-то вспышку ярости, еще не видя его лица, и, перехватив его взгляд, едва не вскрикнула от испуга.
   К ним направлялся док Рэмси, отставив в сторону руку и улыбаясь недоброй улыбкой.

Глава 25

   – Вот и славно! Я так и думал, что вы здесь, Толботт. – Док Рэмси отвесил насмешливый поклон, когда Слоан отказался пожать протянутую ему руку. Он обернулся полюбоваться Самантой: – И вы, мисс Нили. Не помню, чтобы видел это платье прежде. Очень вам идет. Уверен, что ваша добрая матушка будет довольна.
   Саманта, казалось, была совершенно ошеломлена этой встречей, и Слоан поблагодарил небо, что она молчала. Он вообще-то не рассчитывал встретить здесь кого бы то ни было, кто знал ее. Понятно, что совместная поездка компрометировала девушку, но без доказательств никто не мог бы о них судачить. А теперь, увидев ее, поднимающуюся с ним по этим ступеням, Рэмси имел в своем распоряжении все доказательства.
   Слоан размышлял. Было бы слишком грубо сразу дать понять, что Саманта принадлежит ему. Кто-либо другой, может быть, не придал бы этому значения, но невозможно было бы ошибиться, если бы он стал защищать свою собственность. Вот только Саманта могла не поддержать этого его мужского права. Она и ее мамаша были из одного теста.
   Он определенно не хотел использовать единственно возможную альтернативу, которая приходила на ум, но выбора не было.
   – Рэмси, если ты не перестанешь вожделенно смотреть на мисс Нили, я приму это как оскорбление того места, где живет ее отец, и сломаю тебе нос. – Он повернулся к Саманте. – Почему бы вам не подняться к Дженни и не освежиться немного? Я сказал брату, что мы встретимся с ними у пристани. – Он вложил ключ от их номера ей в руку.
   Она взглянула на него как на умалишенного, но взяла ключ. Потом сделала реверанс, поздоровалась с Рэмси и удалилась вверх по лестнице.
   На мгновение сбитый с толку обилием информации, Рэмси, однако, быстро оправился. Циничная усмешка тронула уголки его рта.
   – Нашли ее отца, да?
   – Не твое собачье дело! Мы говорили с людьми, которые знали его. Теперь, если тебе больше нечего сказать, я должен распорядиться насчет транспорта. – Слоан повернулся, как если бы собирался уходить. Возможно, он смутил проклятого доктора, и тот не будет больше выслеживать их. Возможно, здесь есть черный ход, и ему удастся незаметно проскользнуть наверх. Но, черт бы подрал этого Рэмси, пропускать из-за него эту последнюю волшебную ночь?!
   Судьба распорядилась иначе.
   – Портье сказал, вы зарегистрировались здесь на ночь. Зачем вам идти на пристань в такой час?
   Слоан стиснул зубы и позвал портье.
   – Затем, что мисс Нили остановилась у моего брата и его жены. Теперь ты удовлетворен, Рэмси?
   Толботт приказал портье нанять экипаж и привести лошадей из конюшни. Рэмси пожал плечами:
   – Как вам будет угодно. Не знал, что тут у вас брат.
   – Мало ли чего ты не знаешь! Я не собираюсь в угоду тебе рассказывать о них. – Слоан кивнул и зашагал прочь с видом занятого человека, и отнюдь не того, который собирался провести следующие двенадцать часов в постели с красавицей. Рэмси чертовски повезло, что его не пристрелили на месте.
   Свернув за угол, Слоан закружился вокруг здания в поисках другого входа. Подлец Рэмси наверняка просидит в этом вестибюле, дожидаясь следующего акта пьесы. Слоан не удивился, что доктор нашел его: он ведь всегда останавливался в этом отеле. Но зачем доктор его искал? Вряд ли это было простым совпадением. Рэмси редко покидал гору, а когда покидал, обычно посещал магазины Арипозы, но не Фриско.
   Обнаружив за домом черную лестницу, Слоан с облегчением вздохнул. Возможно, им все-таки не придется съезжать. Рэмси видел, как он вышел через главный вход, а Саманта поднялась по лестнице в противоположном направлении. Док не сможет ничего доказать, если девушка не спустится вниз, разве что станет ждать всю ночь. Вряд ли.
   Слоан побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки. Если ему повезет, он застанет Саманту уже в нижнем белье. Надо было купить ей еще одно шелковое платье, с более открытым вырезом, до самой сорочки. Ей, совсем юной, с полной грудью, чертовски пошло бы вечернее платье. Конечно, у нее высыпали веснушки на открытых солнцу местах, но тело было белым, как сметана. Одна только мысль о ее белой высокой груди будила в нем дьявольское желание.
   Он постучал в дверь, и Саманта осторожно приоткрыла ее и поспешно отступила назад, чтобы не заметили из коридора.
   Девушка переоделась в свое дорожное габардиновое платье и, ускользнув от него, подошла к окну. Он чуть не лопнул от досады. Может, ему удастся убедить ее, что здесь безопаснее?
   – Я видела, как привели наших лошадей. И подумала, что ты готов к отъезду. – Ее голос звучал как-то издалека и немного печально.
   Слоан подошел к ней сзади и обнял за талию. Хрупкая девушка тотчас затерялась в объятии. Он коснулся подбородком ее затылка.
   – Мы наверняка обведем его вокруг пальца. Я распоряжусь, чтобы лошадей увели обратно.
   Он был благодарен ей уже за то, что она не вырывалась, но Саманта кивнула на улицу внизу:
   – А эти, которые выходят из салуна, – не твои ли рудокопы?
   Переходя улицу, они что-то горланили друг другу, узнав его лошадь. Хорошо еще, что там не было жеребца Саманты! Слоан признал поражение.
   – Сейчас справятся обо мне у портье. Пожалуй, лучше убраться отсюда, пока они не затянули серенаду.
   Толботт начал увязывать вьюки, и она обернулась, неотступно следуя за ним своими огромными синими глазами, которые настигали его даже во сне.
   – Как они здесь оказались – в разгар рабочей недели?
   – Будь я проклят, если понимаю! Должно быть, Рэмси пронюхал. Он буквально сверлил меня глазами, хотя я и дал ему понять, почему ты здесь. Он просто пригнал своих собутыльников – для смелости.
   Что ж, вполне правдоподобно. Какое-то напряжение между Самантой и Рэмси ощущалось со дня их приезда в поселок. И доктор странным образом взял женщин под защиту, даже несмотря на противодействие Слоана. Саманте не нравилась сама мысль, что Рэмси заботился о ее репутации, но именно этой туманной мыслью, зародившейся в пропитом мозгу, возможно, он и руководствовался.
   Она сложила чудесное платье – подарок Слоана – и с сожалением покачала головой. Его, вероятно, не упакуешь в седельный мешок. Она подняла глаза. Он как-то странно проговорил:
   – Я попрошу горничную упаковать его и отошлю брату, если хочешь. Или просто оставлю его здесь.
   Глаза Саманты немного расширились. Слоан Толботт скрывал свои чувства под этим напускным равнодушием! Она прижала платье к себе, когда он взялся за ручку двери.
   – Я хочу сохранить его, – прошептала она, не в силах вымолвить больше ни слова.
   Он повернулся и кивнул, хотя взгляд его остался непроницаемым.
   – Тогда я отошлю его.
   Толботт вышел не оглядываясь, а Саманта неизвестно почему почувствовала легкую тошноту. Он потратил пропасть денег на это платье! Конечно, он был бы задет, если бы пришлось его здесь оставить. И нечего копаться в мелочах!
   Тем не менее мелочи оставались. Пришла горничная – забрать платье, потом портье – за багажом. Она последовала за ними вниз, потом через вестибюль, сделав вид, что не замечает Рэмси, который прикрылся газетой. Перед ним стоял стакан. Непонятно, куда делись рабочие? Должно быть, Слоан отделался от них.
   Толботт ожидал снаружи, у покачивающегося экипажа, который где-то нанял. Саманте хотелось, чтобы на ней было элегантное платье, а он подавал ей руку, как знатной леди, которая направляется на бал. Нили никогда не имели экипажа. Дома, в Теннесси, сельские дороги были слишком разбитыми, чтобы разъезжать по гостям в экипажах, поэтому использовались фургоны. Она откинулась на сиденье, всем своим видом давая понять, что для нее экипажи не в новинку.
   Слоан проверил упряжь, поклажу и уселся рядом с ней. Когда они тронулись, Саманта заметила, как док Рэмси поспешил к двери, чтобы убедиться, что они отбывают. Эх, если бы с ней сидела загадочная Дженни! Но что толку об этом думать – мать знала про их вояж со Слоаном. Ей нечего было скрывать, кроме той ночи откровенной страсти.
   – Куда мы теперь? – прошептала она, когда повозка загрохотала по узким, холмистым улицам к заливу.
   – К моему брату, – виновато отозвался Слоан. – В городе слишком мало приличных отелей, и потом, я не хочу, чтобы Рэмси нас преследовал.
   Охваченная противоречивыми чувствами, Саманта все же справилась с собой.
   – Я думала, ты все это сочинил – насчет брата.
   – К сожалению, нет. Мой брат Мэттью и его жена Дженни владеют ранчо в долине. Остановимся у них на ночь, чтобы подтвердить нашу версию.
   – К сожалению? – Саманта вопросительно подняла брови.
   Слоан нахмурился:
   – Они стараются соблюдать приличия и спят теперь раздельно.
   Она так и знала. Откинувшись на сиденье, девушка старалась разобраться в хаосе своих эмоций. Ей бы радоваться, что их сделка неожиданно завершилась, так нет же, ей казалось, что кто-то вторгся и разрушил их идиллию. Жаль, она еще не успела хорошенько исследовать мужскую стать Слоана. Ладно, хватит об этом.
   На причале Слоан провел оседланных лошадей на пароходик. Из трубы уже шел дым, и Саманта поспешила за ним. Она еще надеялась, что они задержатся в городе, цеплялась за какие-то мнимые возможности, но в неумолимых глазах Слоана сверкало одно лишь «нет».
   Он держался довольно официально, а когда суденышко отчаливало от берега, предложил сойти вниз – укрыться от холодного ветра, но Саманта никогда прежде не плавала на пароходах. Конечно, это был довольно сомнительный пакетбот, но он плыл по большому заливу и ей не хотелось лишать себя удовольствия.
   Слоан прислонился к рубке: руки в карманах, взгляд устремлен на воду. Он, наверное, огорчен тем, что его обманули при сделке. Она уже готова была вернуться в отель Арипозы, если бы он захотел, но решила дать ему помучиться немного дольше. Для его же блага!
   Она очень удивилась, когда Толботт облокотился о поручни рядом с ней.
   – Рэмси не станет держать язык за зубами, – сказал он без выражения. – Я зарегистрировал нас как мистера и миссис. Каждый идиот в поселке вообразит себе бог знает что!
   Саманта повела плечами.
   – Ничего не поделаешь. – Девушка едва ли была столь беззаботна, просто она не видела выбора. Решение принято, придется жить с этим.
   – Ты, видимо, чего-то недопонимаешь, – Слоан прислонился к борту и скрестил руки на груди. – Они решат, что ты теперь доступна каждому, пока я не научу их думать иначе. И единственно правильный выход из этой ситуации – вернуться обратно со мной.
   Интересно. Саманта повернулась и подняла глаза. Суровое, мужественное лицо Слоана, как всегда, ничего не выражало. Тому, кто не знал его, могло показаться, что он высечен из гранита, но Саманта помнила желание в этих ледяных глазах. Помнила эти твердые губы, которые могли сделаться нежными под ее поцелуями. Он был таким же мужчиной, как и всякий другой, только ни в чем не знал меры.
   – Я родилась не вчера, Слоан Толботт. Мне почти двадцать пять, и я более чем способна о себе позаботиться. Я не собираюсь становиться ничьей любовницей по такой ничтожной причине!
   Он выругался, но взгляд его оставался таким же непреклонным.
   – Это не ничтожная причина. Единственное, что предотвращало возможные изнасилования последние несколько месяцев, – это слишком явная порядочность и респектабельность вашей семьи. Стоит только уважению исчезнуть, как каждая из вас станет игрушкой в руках любого взвинченного жителя поселка.
   Саманта подняла брови.
   – А жить с тобой – значит вернуть себе репутацию?
   – Мое оружие обеспечит защиту. Мужчины сторонятся меня.
   Она вдруг до боли почувствовала эту его тупость. А она ведь едва не поверила, что он умеет думать!
   Жить в его мужском поселке Слоан Толботт женщинам не позволял, но от свободной женщины в постели он бы не отказался. Нет, она ни о чем не жалела.
   – Ты очень любезен, но у меня есть мое собственное оружие. И для меня значительно важнее, что думает обо мне моя семья, чем кучка похотливых самцов. Так что я отклоню твое предложение.
   Он стиснул зубы и вцепился в поручни.
   – Я знал, что ты скажешь это. Мы можем сделать вид, что женаты, когда вернемся. Скажешь своим, что я оказал тебе честь. Я не из тех, кто по сто раз женится, так что тебе не будет нужды ревновать. Мы чертовски подходим друг другу в постели. И сможем справиться со всем этим.
   Саманта была так изумлена, что не сразу и нашлась с ответом. В молодости она часто фантазировала, как мужчины будут делать ей предложение, но никогда ей не приходило в голову ничего подобного. Хорошо, что она давно забыла о тех мечтаниях и теперь была опустошена.
   – Не представляю, как я могла бы отказаться от такого лестного предложения, – произнесла она сухо, собравшись наконец с мыслями. – Но я все же откажусь. Я не стану твоей… – она с усилием произнесла слово, которое никогда не слетало с ее губ, – …шлюхой.
   Слоан вздрогнул, как если бы она выстрелила, потом мрачно уставился на нее.
   – Выбирай выражения! – Он опять посмотрел на залив. Солнце уже садилось, воздух стал прохладнее, но берег оказался совсем рядом. – Ты рассчитывала выйти замуж не больше, чем я жениться, разве не так? Ты хотела свою чертову долину, сад и лошадей. Я могу это понять. То, что произошло между нами в постели, не может повторяться слишком часто. Но не так-то легко отказаться от этого, как ты думаешь. Если бы не люди вокруг, ты давно бы уже лежала на палубе с задранной юбкой.
   Саманте захотелось сбросить его за борт. Если бы он не задел ее за живое, она и сама бы задумалась. От себя не убежишь. Она стояла здесь и надеялась, что еще до того, как их высадят на берег, он что-нибудь придумает насчет сегодняшней ночи. Хоть бы он обнял ее, прямо сейчас! И одновременно ей хотелось двинуть его прикладом ружья.
   – Ты тоже умеешь подбирать выражения. – Сарказм относился к ним обоим, но она с удовольствием отметила, что он поморщился. – А где искать мою долину, ты знаешь точно так же, как я.
   – Да, я знаю, как ее найти. У меня также есть деньги, чтобы строиться там, когда мы ее найдем. – Толботт сильнее вцепился в поручни, пока пароходик маневрировал, чтобы причалить. Они только зря тратили время на разговоры.
   Саманта вздохнула. Пароходик толкнулся о причал.
   – Стыдно сказать, но ты почти убедил меня. Если бы я была воспитана по-другому. – Она пожала плечами. – Но этого не будет. Я не опозорю свою семью. Не опозорю своих детей, которые у нас, возможно, появятся. Я просто собираюсь вести это сражение сама.
   – Твоей семье не обязательно что-нибудь знать, и у нас не будет детей, – мрачно сказал он, выпрямляясь и наблюдая за разгрузкой. – Я, черт побери, никогда не захочу никаких детей!
   – Зато ты знаешь, черт побери, как заставить женщину вожделеть, не так ли? – И, подобрав юбку, Саманта шагнула на сходни.

Глава 26

   Проклиная сосущую боль под ложечкой и упрямство Саманты, Слоан разгружал лошадей. Одновременно он поглядывал на свою разгуливавшую по причалу подругу – «шлюху», как она изящно выразилась. Что ж, «любовница» – немногим лучше. Она была его женщиной, и он намеревался сохранить такой порядок вещей. К тому же у них не осталось выбора, сколько бы она ни возражала.
   Смеркалось, но Саманта беззаботно бродила по пристани, словно не замечала огненных взглядов полдюжины мужчин, включая Слоана. Может, по привычке считала, что выглядит как они, хотя на ней не было даже ее проклятых джинсов. Некоторые из этих мужчин готовы были наброситься на любую юбку. Привлекательная Саманта, безусловно, будоражила их.
   Привлекательная Саманта! Проклятие! Ему надо подумать. Этакая кошечка в юбках… Только потому, что она была так обманчиво невинна… Черт, она и была невинна!
   Совсем взбесившись от этих мыслей и чувствуя, что только растравляет себя, Слоан проверил подпруги и пошел к девушке. Он не станет больше искать ей подходящую характеристику. Она просто Саманта, Сэм, женщина, которая так оглушительно хороша в постели, что он и думать забыл о других, услугами которых, несомненно, воспользовался бы, не будь здесь ее.
   Саманта не разговаривала с ним – и слава Богу: не отвлекала. Ему надо было заставить ее передумать – до того, как они вернутся в поселок, и ее молчание давало ему время пораскинуть умом. Маленькая глинобитная церковь, которую он увидел на площади, направила его мысли в новое русло.
   Слоан посмотрел на Саманту. Потом на церковь. И дело сдвинулось с мертвой точки.
   Это, конечно, нечестно, но жизнь показала, что женщины всегда ведут нечестную игру. Таким способом он защитил бы и себя и ее одновременно. Он постарался бы быть с ней искренним, не бросал бы слов на ветер. Она бы постоянно была под рукой. Пусть делает то, что хочет, она ему не надоест, поскольку не похожа на других женщин. Саманта наверняка бы не стала совать свой нос в его частные дела. А уж он-то не обманется относительно подоплеки их отношений! Никогда еще у него все не складывалось так замечательно!
   С его точки зрения, цель оправдывала средства. Саманта наверняка не согласилась бы, но она никогда ничего не узнает.
   Конечно, прежде, чем совершить это нечистое дело, ему надо преодолеть главное препятствие – убедить Саманту. Но он найдет способ! И к тому времени, когда они подъезжали по узкой дорожке к ранчо брата, Слоан уже что-то безмятежно насвистывал.
   На стук открыла горничная. Пока они дожидались хозяев, Саманта переминалась с ноги на ногу, искоса поглядывая на него. Прекрасно! Надо вывести ее из равновесия, и тогда, вероятно, у него появится шанс справиться с задачей.
   Наконец, благоухая дорогими духами и шурша юбками, вышла Дженни и тотчас бросилась Слоану на шею.
   – Сколько лет! Ты даже не предупредил, что приедешь! Входите, входите, – она с любопытством посмотрела на Саманту, ожидая, когда Слоан представит ее.
   – Дженни, это Саманта Нили. Ее семья приехала в поселок несколько месяцев назад. Сэм, это Дженни Монтгомери, жена моего брата.
   Незачем было даже смотреть на Саманту, чтобы уловить ее любопытство относительно несовпадения фамилий. Именно поэтому он назвал фамилию брата без предупреждения. Толботт знал, что она не будет задавать вопросов на людях.
   – Добро пожаловать, мисс Нили! Будьте любезны, входите. Зная отвратительные привычки Слоана, могу себе представить, как вы устали с дороги. Позвольте предложить вам кофе. – Дженни тотчас отдала распоряжения горничной. Она с живейшим интересом переводила взгляд своих темных глаз с Саманты на Слоана.
   – Где Мэтт? – с места в карьер начал Слоан. У него не было никакого желания самому предлагать себя в ощип.
   Дженни неопределенно махнула рукой:
   – На конюшне, с одной из кобыл. Говорят, кобыла без его помощи не ожеребится.
   Слоан тихонько охнул, видя, как живо Саманта среагировала. Что ж, пожалуй, лучше не вмешиваться.
   – Как ты думаешь, он будет возражать, если я пойду посмотрю? Мы продали своих кобыл, когда уезжали.
   Слоан спрятал усмешку, когда рот его благовоспитанной родственницы закрылся секундой позже, чем это предписывалось нормами приличия. Овладев собой, она вопросительно вздернула брови. Он пожал плечами.
   – Я выйду с ней, покажу дорогу. – Он и не подумал извиняться за не слишком светскую просьбу Саманты. Ему тоже лучше было на конюшне.
   – Я не обидела ее? – прошептала Саманта, когда они в темноте пробирались к конюшне.
   Слоан сунул руки в карманы и пожал плечами.
   – Вероятнее всего, она просто умирает от любопытства. Мы же ничего ей не рассказали. Я не так уж часто появляюсь здесь с женщинами.
   – Понятно.
   Он выбрал правильный тон в ответ на ее сухие замечания и едва не усмехнулся. Должно быть, ее задело за живое, но она не собиралась ворчать. Очко в ее пользу.
   В конюшне было темно и холодно, и только в угловом стойле кто-то подвесил лампу и разжег печь. Слоану было куда интереснее наблюдать за Самантой, чем за лошадью, и он пропустил ее вперед. Приход сюда вполне оправдывал поспешное бегство из дома.
   На испачканной кровью соломе в последнем стойле лежала кобыла, ее удерживали двое. Никто не поднял голову посмотреть на вошедших, оба «ветеринара» полностью сосредоточились на взмыленном животном, которое изо всех сил старалось дать жизнь потомству.
   Однако, когда Саманта опустилась на колени рядом с ними, мужчины все же подняли головы. Тот, у кого были светлые волосы, обернулся и удивленно посмотрел на Слоана, затем – с еще большим изумлением – на женщину рядом, которая спросила:
   – Заднее предлежание?
   – Захватил ногу, – коротко ответил Мэттью. Он повернулся, когда кобыла опять напряглась, стараясь вырваться.
   Слоан облокотился на жердь у стойла.
   – Она владелица такого жеребца, который побьет любого из твоих работяг, Хвастун. Говорит, вырастила его сама.
   И Мэтт, и Сэм недовольно посмотрели на него. Слоан же ничего не мог с собой поделать – он стоял и улыбался.
   – Если ты не можешь помочь, катись отсюда, маменькин сынок! – сердито пробормотал Мэттью.
   – У меня рука поменьше. Дайте-ка я помогу. – Саманта отбросила свой жакет куда-то в сторону.
   Мэттью посмотрел на нее как на сумасшедшую, Слоан же поймал жакет и повесил его на жердь.
   – Разреши ей. Она редкая зануда.
   – Совсем как хорошо известный мне тип.
   Кобыла захрапела, дернулась и попробовала перевернуться. Мэттью схватил ее за ноги и переглянулся со своим помощником, который держал голову лошади. Тот неохотно кивнул. После этого молчаливого обмена мнениями он отодвинулся в сторону.