Страница:
– Правда? – поднял брови Соренсон. – А Дуги Фишер – это тот псих, что когда-то здесь работал? Ну, который потом еще спелся с какими-то чокнутыми ненавистниками новых технологий?
– Он самый. Вы его знаете?
– Нет. Когда я стал председателем, его в компании уже не было. Но мне о нем рассказывали. Несколько месяцев назад мы получили по почте посылку со взрывным устройством. Того, кто его послал, так и не нашли. Но все в один голос утверждают, что это Дуги Фишер.
– Что ж, у меня сложилось впечатление, что инспектор Керр именно его подозревает в поджоге сарая.
– Не значит ли это, что, по их мнению, он мог убить Ричарда?
– Не знаю. – Я принялся тереть глаза.
Устал я ломать голову над всем этим. Смерть Ричарда, «Фэрсистемс», пожар... Мысли путались, мне нужно было время, чтобы привести их в порядок.
– А вид у вас неважный, – неожиданно заметил Соренсон.
– Да нет, ничего. Все нормально.
– Надеюсь, они во всем разберутся в самое ближайшее время. Чем скорее будет покончено с этой неопределенностью, тем лучше. Я велел Дэвиду и Рейчел обеспечить всю возможную помощь полиции со стороны наших сотрудников.
Он шумно отхлебнул чаю. В его мускулистой ручище хрупкая чашечка казалась чужеродным предметом.
– Вчера вечером говорил с вашим отцом. Похоже, вы так и не договорились, что делать с компанией?
– Верно. – Мысли мои вновь вернулись к «Фэрсистемс» и ее судьбе. – Я хочу ее продать, он против.
– Могу я вам кое-что посоветовать, если позволите?
Я молча кивнул.
– Давайте подождем пока с продажей компании. Время у нас есть. Мы уверены, что до сентября протянем. И кто знает, может, осенью подпишем новые контракты. Ричард, по-видимому, считал, что у нас есть шанс к концу года получить крупные заказы от «Дженсон компьютер». Сейчас акции «Фэрсистемс» идут по четыре с половиной доллара за штуку. Продавать их по столь низкой цене не имеет смысла. Поработаем еще пару месяцев, возможно, положение дел в компании стабилизируется, а там посмотрим. Не исключено, что тогда мы, если уж придется ее продавать, сумеем получить цену получше.
Я с сомнением взглянул на него.
– Послушайте, мы, возможно, в конечном итоге все же будем вынуждены ее продать, – увещевающим тоном продолжал он. – Однако, по-моему, компания заслуживает того, чтобы ей дали шанс сохранить независимый статус.
Я продолжал колебаться, и Соренсон это видел.
– Конечно, остается проблема менеджмента. Рейчел и Дэвид не справляются. Они просто не подходят для решительного и твердого руководства компанией, которое ей так необходимо. Вот я и подумал: а что, если пост управляющего директора займете вы? Временно, всего на три месяца. А после этого мы либо продадим компанию, либо наймем кого-нибудь на постоянной основе.
– Я? – Предложение меня ошеломило. – Я не смогу. «Фэрсистемс» – акционерное общество открытого типа. А мне никогда не доводилось управлять никакими компаниями, не говоря уж об акционерных.
– А я уверен, что сможете. Мне нравится ваша способность все схватывать на лету. Вы молоды, инициативны, не боитесь принимать решения. Большинством известных мне мелких компаний в сфере высоких технологий руководят люди моложе тридцати. Пожилой профессиональный менеджер нашей компании не годится – здесь нужен человек, готовый идти на риск. Такой, как вы.
– Да я же в технике ни черта не понимаю! – протестующе воскликнул я.
– Разберетесь. Ваш отец говорит, что у вас отличные математические способности. Не хуже, чем у Ричарда. Вот и примените их на деле. К тому же технарей здесь и без вас хватает.
В общем-то все правильно. В школе по математике я блистал. Однако идти по стопам отца и старшего брата в науку, тем более в математику, не хотел. И, к величайшему разочарованию отца, отдал предпочтение истории.
– А что отец думает по этому поводу? – поинтересовался я.
– Он-то? Думает, что это прекрасная идея. Мне кажется, ему близка сама мысль о том, что именно вы будете опекать компанию Ричарда. И, что немаловажно, вам он доверяет.
Я размышлял над предложением Соренсона. Логика в нем, конечно, была. Однако меня продолжали одолевать сомнения.
– Хотите, расскажу вам об одной компании, с которой мне пришлось иметь дело несколько лет назад? – хитро прищурился Соренсон. – «Мелборн текнолоджи», британское предприятие неподалеку от Кембриджа. Они выпускали охранные устройства для мобильных телефонов, которые предотвращали перехват и прослушивание приватных переговоров. Продукция у них была мирового класса, огромный и продолжающий расти потенциальный рынок. Однако компания постоянно испытывала дефицит наличных средств, теряла деньги, а поддерживавшие ее инвесторы теряли терпение. И тогда они позвали меня.
Компанию основал весьма знающий специалист, да и бизнесменом он был неплохим. Но только слишком уж осторожным, у него все не хватало духу решиться на радикальные преобразования. Так что я пригласил знакомого мне тридцатилетнего парнишку из Калифорнии, где он занимался сотовой телефонией. В технике он был полным профаном, руководящих постов никогда не занимал, но досконально знал рынок. Инвесторы слегка удивились, но поскольку дела в компании шли из рук вон плохо, терять им было нечего.
А парнишка мой успешно осуществил маркетинговые операции в США, перевел производство в Сингапур, и через три года стоимость размещенных через НАСДАК акций компании оценивалась в сто миллионов долларов. Так что, как видите, ничего невозможного тут нет.
Я почувствовал, как зачастило сердце. Предложение управлять «Фэрсистемс» меня, несомненно, взволновало, воодушевляла и поддержка со стороны Соренсона. Однако, чтобы хорошенько его обмозговать, мне нужно время. Требовалось также сообразить, как все утрясти с «Харрисон бразерс», ведь отсутствовать на работе мне придется минимум три месяца.
– Можно мне подумать? – осторожно спросил я.
– Конечно, – улыбнулся Соренсон. – Только не тяните. Сообщите мне о вашем решении до пятницы. В понедельник состоится заседание совета директоров, и я хочу на нем представить вас в качестве временного управляющего директора. А до той поры за лавкой я уж как-нибудь сам пригляжу.
Глава 10
– Он самый. Вы его знаете?
– Нет. Когда я стал председателем, его в компании уже не было. Но мне о нем рассказывали. Несколько месяцев назад мы получили по почте посылку со взрывным устройством. Того, кто его послал, так и не нашли. Но все в один голос утверждают, что это Дуги Фишер.
– Что ж, у меня сложилось впечатление, что инспектор Керр именно его подозревает в поджоге сарая.
– Не значит ли это, что, по их мнению, он мог убить Ричарда?
– Не знаю. – Я принялся тереть глаза.
Устал я ломать голову над всем этим. Смерть Ричарда, «Фэрсистемс», пожар... Мысли путались, мне нужно было время, чтобы привести их в порядок.
– А вид у вас неважный, – неожиданно заметил Соренсон.
– Да нет, ничего. Все нормально.
– Надеюсь, они во всем разберутся в самое ближайшее время. Чем скорее будет покончено с этой неопределенностью, тем лучше. Я велел Дэвиду и Рейчел обеспечить всю возможную помощь полиции со стороны наших сотрудников.
Он шумно отхлебнул чаю. В его мускулистой ручище хрупкая чашечка казалась чужеродным предметом.
– Вчера вечером говорил с вашим отцом. Похоже, вы так и не договорились, что делать с компанией?
– Верно. – Мысли мои вновь вернулись к «Фэрсистемс» и ее судьбе. – Я хочу ее продать, он против.
– Могу я вам кое-что посоветовать, если позволите?
Я молча кивнул.
– Давайте подождем пока с продажей компании. Время у нас есть. Мы уверены, что до сентября протянем. И кто знает, может, осенью подпишем новые контракты. Ричард, по-видимому, считал, что у нас есть шанс к концу года получить крупные заказы от «Дженсон компьютер». Сейчас акции «Фэрсистемс» идут по четыре с половиной доллара за штуку. Продавать их по столь низкой цене не имеет смысла. Поработаем еще пару месяцев, возможно, положение дел в компании стабилизируется, а там посмотрим. Не исключено, что тогда мы, если уж придется ее продавать, сумеем получить цену получше.
Я с сомнением взглянул на него.
– Послушайте, мы, возможно, в конечном итоге все же будем вынуждены ее продать, – увещевающим тоном продолжал он. – Однако, по-моему, компания заслуживает того, чтобы ей дали шанс сохранить независимый статус.
Я продолжал колебаться, и Соренсон это видел.
– Конечно, остается проблема менеджмента. Рейчел и Дэвид не справляются. Они просто не подходят для решительного и твердого руководства компанией, которое ей так необходимо. Вот я и подумал: а что, если пост управляющего директора займете вы? Временно, всего на три месяца. А после этого мы либо продадим компанию, либо наймем кого-нибудь на постоянной основе.
– Я? – Предложение меня ошеломило. – Я не смогу. «Фэрсистемс» – акционерное общество открытого типа. А мне никогда не доводилось управлять никакими компаниями, не говоря уж об акционерных.
– А я уверен, что сможете. Мне нравится ваша способность все схватывать на лету. Вы молоды, инициативны, не боитесь принимать решения. Большинством известных мне мелких компаний в сфере высоких технологий руководят люди моложе тридцати. Пожилой профессиональный менеджер нашей компании не годится – здесь нужен человек, готовый идти на риск. Такой, как вы.
– Да я же в технике ни черта не понимаю! – протестующе воскликнул я.
– Разберетесь. Ваш отец говорит, что у вас отличные математические способности. Не хуже, чем у Ричарда. Вот и примените их на деле. К тому же технарей здесь и без вас хватает.
В общем-то все правильно. В школе по математике я блистал. Однако идти по стопам отца и старшего брата в науку, тем более в математику, не хотел. И, к величайшему разочарованию отца, отдал предпочтение истории.
– А что отец думает по этому поводу? – поинтересовался я.
– Он-то? Думает, что это прекрасная идея. Мне кажется, ему близка сама мысль о том, что именно вы будете опекать компанию Ричарда. И, что немаловажно, вам он доверяет.
Я размышлял над предложением Соренсона. Логика в нем, конечно, была. Однако меня продолжали одолевать сомнения.
– Хотите, расскажу вам об одной компании, с которой мне пришлось иметь дело несколько лет назад? – хитро прищурился Соренсон. – «Мелборн текнолоджи», британское предприятие неподалеку от Кембриджа. Они выпускали охранные устройства для мобильных телефонов, которые предотвращали перехват и прослушивание приватных переговоров. Продукция у них была мирового класса, огромный и продолжающий расти потенциальный рынок. Однако компания постоянно испытывала дефицит наличных средств, теряла деньги, а поддерживавшие ее инвесторы теряли терпение. И тогда они позвали меня.
Компанию основал весьма знающий специалист, да и бизнесменом он был неплохим. Но только слишком уж осторожным, у него все не хватало духу решиться на радикальные преобразования. Так что я пригласил знакомого мне тридцатилетнего парнишку из Калифорнии, где он занимался сотовой телефонией. В технике он был полным профаном, руководящих постов никогда не занимал, но досконально знал рынок. Инвесторы слегка удивились, но поскольку дела в компании шли из рук вон плохо, терять им было нечего.
А парнишка мой успешно осуществил маркетинговые операции в США, перевел производство в Сингапур, и через три года стоимость размещенных через НАСДАК акций компании оценивалась в сто миллионов долларов. Так что, как видите, ничего невозможного тут нет.
Я почувствовал, как зачастило сердце. Предложение управлять «Фэрсистемс» меня, несомненно, взволновало, воодушевляла и поддержка со стороны Соренсона. Однако, чтобы хорошенько его обмозговать, мне нужно время. Требовалось также сообразить, как все утрясти с «Харрисон бразерс», ведь отсутствовать на работе мне придется минимум три месяца.
– Можно мне подумать? – осторожно спросил я.
– Конечно, – улыбнулся Соренсон. – Только не тяните. Сообщите мне о вашем решении до пятницы. В понедельник состоится заседание совета директоров, и я хочу на нем представить вас в качестве временного управляющего директора. А до той поры за лавкой я уж как-нибудь сам пригляжу.
Глава 10
Я остановил свой «БМВ» на тихой улочке в Тоуллкроссе, запущенном и грязноватом жилом районе Эдинбурга к югу от замка. Автомобиль этот обычного для сотрудников «Харрисон бразерс» класса ничем не выделялся на зеленых улицах западного Лондона, однако здесь выглядел явно не к месту. Мимо нас прошмыгнула кучка весело болтающих и смеющихся студентов. Окрестности были мне немного знакомы. Когда Ричард учился в университете, он здесь пару лет снимал комнату.
Рейчел привела меня к огромному серому дому. Мы вошли в узкий подъезд, едва уберегли головы от висящего на стене велосипеда и начали подниматься по крутым ступенькам. Тремя этажами выше добрались до двери с приклеенным к ней клочком бумаги, на котором красовалась корявая надпись «Д. Фишер». Рейчел нажала кнопку звонка.
Дверь нам открыл сам Дуги. Худощавый, но мускулистый, на обнаженных до локтя руках играют рельефные мышцы. Из-под рукава белой футболки выглядывает расплывшаяся татуировка. Светло-каштановые волосы острижены почти наголо, лицо покрыто ранними морщинами. Глубоко посаженные темно-карие глаза в черных кругах от недосыпания.
– Какого хрена вам здесь нужно? – Громкий раскатистый голос, откровенно шотландский выговор.
– Зашли проведать, – усмехнулась Рейчел.
– А это что за тип?
– Марк Фэрфакс, брат Ричарда. И новый управляющий директор «Фэрсистемс». – Тесня Дуги, она ступила через порог в квартиру.
На какое-то мгновение я растерялся, потом понял, что Соренсон, должно быть, уже рассказал Рейчел о сделанном мне предложении.
– И зачем ты его сюда притащила? – Судя по всему, Дуги мне совсем не обрадовался.
– Он хочет с тобой поговорить.
– А я с ним говорить не хочу, – отрезал Дуги. – Устал я от вашей болтовни. Вчера в полиции битых два часа языком трепал.
– Я искал вас для того, чтобы расспросить о записке, которую вы послали моему брату, – решил я идти напролом.
– А чего расспрашивать, вы ведь ее читали?
– Дуги, я знаю, что вы состоите в лиге. Мне также известно, что у вас свои взгляды на виртуальную реальность. Хотелось бы познакомиться с ними поподробнее.
Дуги окинул меня подозрительным взглядом.
– Ну так что, поговорим? – настаивал я.
Дуги продолжал колебаться, потом кивнул. Видимо, понял, что речь идет о вещах, для меня очень важных.
– Ладно, присаживайтесь, – указал он на вытертую коричневую софу.
Обстановка в комнате была самая что ни на есть спартанская. Незатейливая дешевая мебель. Стены увешаны плакатами «Нет подушному налогу!», «Спасем сталь Шотландии!», «Долой фашистов!». На полке над никогда не разжигавшимся, судя по всему, камином – единственная фотография, запечатлевшая грузного пожилого джентльмена с тростью и его супругу с навечно застывшим на лице выражением испуга. Вплотную придвинутый к стене стол, на нем компьютер, бумаги, две кружки. Единственный уголок, который выглядел обитаемым.
– А я думал, вы их на дух не переносите, – кивнул я в сторону компьютера.
– Не переношу, – подтвердил он. – Но на войне как на войне. Врага мало знать, надо уметь пользоваться его оружием. И нам этот ящик сослужил неплохую службу.
В комнате, топоча крепкими лапами по линолеуму, появился приземистый могучий пес неопределенной пятнисто-полосатой масти. Дворняга, что ли. Мощные челюсти, непропорционально большие по сравнению с туловищем. Пес затрусил к нам, я замер. Тот вдумчиво обнюхал щиколотки Рейчел, потом взялся за мои.
– Ко мне, Ганнибал! – рявкнул Дуги.
Пес, сопя, послушно улегся у его ног. Я слегка успокоился, но глаз с него не сводил. Так, на всякий случай.
– Объясните, почему вы столь настойчиво требуете не допускать устройства «Фэрсистемс» к общему пользованию?
Дуги бросил на меня быстрый взгляд, словно ждал какого-то подвоха. Это он напрасно. Я действительно искренне хотел выяснить точку зрения лиги. Хотя бы для того, чтобы понять, почему Дуги так кипятится.
– Да потому что виртуальная реальность смертельно опасна, – возмутился он. – Вроде ядерной реакции. Да, это великий научный прорыв, который осуществили люди, верившие в то, что она станет благом для всего человечества. Но она же может нанести ему и непоправимый вред. Отказаться от атомной энергии мы не можем, однако и управлять ею должным образом не научились. Значит, над виртуальной реальностью, пока не поздно, необходимо наладить надежный контроль.
– Да что в ней плохого? Виртуальная реальность никого не убивает. А пользу может принести в самых различных сферах.
– Не убивает? Никого? А как насчет того пацана на мотоцикле?
– Бросьте, Дуги, вы же прекрасно понимаете, о чем я говорю.
– Ладно, допустим, сегодняшние громоздкие и неуклюжие устройства не представляют собой большой угрозы. Однако они и не создают подлинную виртуальную реальность. Вы не заблуждаетесь относительно того, что бродите по рисованному миру. Но очень скоро виртуальная реальность практически ничем не будет отличаться от реальной действительности, и тогда она станет по-настоящему опасной. Люди начнут предпочитать виртуальную реальность реальной действительности. Достаточно посмотреть, с какой скоростью распространяется порнография в Интернете, чтобы предсказать, что нас ждет. Я не ханжа, но сейчас мы ведем речь не об искусстве и не о свободе информации. Мы говорим о психопатах и извращенцах, которые за полчаса до отхода ко сну вдоволь тешат себя, насилуя и пытая свои жертвы. А быстро пресытившись виртуальной реальностью, начнут делать то же самое в реальном мире.
– Но вы же сами понимаете, что таких ничтожное меньшинство?
– Неужели? Вы будете очень удивлены, узнав, какое множество вроде бы нормальных на вид людей станет с наслаждением пытать и насиловать при первом же удобном случае, особенно если общество не будет им в этом препятствовать. У гестаповцев тоже были жены и дети. Подобные наклонности долгие годы прячутся глубоко в душе у каждого человека. Раньше наружу их выплескивали войны, теперь это будет делать виртуальная реальность.
– Хорошо, согласен, виртуальную порнографию и насилие следует запретить, – сказал я. – Но при чем же тут другие области применения виртуальной реальности, там, где она может быть использована во благо всем нам?
– Когда проводишь большую часть жизни в виртуальном мире, перестаешь ощущать себя человеческим существом. Ты выдернут из естественного мироздания, из привычной окружающей среды, из экологической системы, из семьи и общества и оказываешься в полностью искусственном мире. А когда мы перестанем быть людьми и превратимся в потребляющие удовольствия придатки компьютера, рухнут все общественные устои, – в ярости выпалил Дуги на одном дыхании. – Но знаете, что меня больше всего убивает?
– Что?
– Кому, по-вашему, достанутся все эти виртуальные миры? Нет, не простому пользователю. Отнюдь! Это будут гигантские корпорации вроде «Майкрософт» или «Ньюс интернэшнл». Либо государство. Так что промывка мозгов всем нам обеспечена. О, все будет делаться, конечно, тайком, исподволь... Но нам станут диктовать, чего желать, как думать и как себя вести. Мы все будем жить в сотворенном Силиконовой долиной и Голливудом мире слащавых чувств и слезливой псевдолиберальной сентиментальности. Это сегодня. А через тридцать лет какой-нибудь диктатор будет дрессировать наш разум такими способами, что Геббельсу и не снились. – Дуги просто захлебывался от злости. – Боже милосердный! Только представьте, как Тэтчер с помощью виртуальной реальности копается в наших мозгах!
Глаза Дуги горели фанатичной ненавистью, а фамилию премьера он произнес со всем презрением и отвращением, что накопилось в нем за добрый десяток лет борьбы против государственной власти. Тем не менее говорил он вполне грамотно и связно, было очевидно, что много думал над этим и свято верил в неопровержимость своих доводов. Самое же страшное заключалось в том, что мне и самому его аргументы отнюдь не казались столь уж несостоятельными. На мгновение я даже растерялся, не зная, как ему возразить.
– Ладно, вижу, виртуальная реальность вам не по нраву. Но для чего добиваться ее изъятия из общего пользования?
– Я бы лично уничтожил все до последнего устройства виртуальной реальности и запретил производство новых по всему миру, – отрезал Дуги. – Знаю, что это невозможно. Виртуальная реальность уже существует, и полностью нам от нее не избавиться. Однако если мы ограничим доступ к ней узким кругом профессионалов, то тем самым не позволим калечить умы и души множеству людей. В этом и состоит первостепенная задача лиги.
– Понятно... И что представляет собой ваша лига?
– Это группа людей, способных видеть будущее и осознающих, что ничего хорошего оно не сулит, – подумав секунду, заявил Дуги.
– То есть у вас существует организация, есть свой лидер?
– Нет, ничего подобного. Просто мы поддерживаем связь друг с другом.
– С помощью ненавистных вам устройств, надо думать, – вновь кивнул я на компьютер.
В ответ Дуги только раздраженно дернул плечом.
– И для достижения своих целей лига не остановится перед насильственными действиями? – Я пристально смотрел Дуги прямо в глаза, он мой взгляд выдержал.
– А вот это каждый ее отдельный член решает для себя сам.
– Ну, скажем, вот вы лично? Вы сами станете прибегать к насилию в борьбе против виртуальной реальности?
Дуги молчал. Он медленно повернулся к фотографии на каминной полке.
– Порой для того, чтобы защитить принципы, в которые веришь, приходится применять силу. Правительства, промышленность, корпорации – все они простых людей употребляют для своих надобностей. А выжав из них последние соки, выбрасывают на свалку. – Голос Дуги сорвался на крик. – Веками они поступали так с нашей плотью, теперь готовы то же самое проделывать с нашим разумом. И против этого я буду бороться, не сомневайтесь. Бороться всеми возможными способами и средствами.
Дуги смолк, стараясь взять себя в руки.
– Вы интересовались моим мнением о виртуальной реальности, – заговорил наконец он, уже вполне владея собой. – Теперь вы знаете, что я думаю по этому поводу. Так что, будете изымать свои машинки из общего пользования? Ведь известное вам письмишко-то по-прежнему у меня, знаете ли...
Он уставился на меня, в глазах поблескивал откровенно глумливый подстрекательский огонек.
– А что вам ответил Ричард?
– Ничего не ответил. Я вообще от него ни единого слова не дождался. Впрочем, меня это не удивляет, – буркнул Дуги.
– Припомните, может, вы с Ричардом все-таки встречались, чтобы обсудить ваше требование, а? В Керкхейвене, к примеру?
– Да пошел ты! – грубо оборвал меня Дуги. – Я всю эту чушь собачью уже в полиции слышал. Я его не убивал. И сарай ваш не поджигал.
Дуги хихикнул, губы его свело в злобной кривой ухмылке. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел мне прямо в глаза.
– Хотя признаюсь вам, я рад, что его убили. Рад, что его мерзкому бизнесу приходит конец. Он все пудрил мне мозги насчет того, что в его фирме собрались таланты, раздвигающие границы науки. А на самом-то деле просто хотел заработать на них кучу денег, вот и все. Ему было плевать, что виртуальная реальность развратит и погубит общество, лишит разума миллионы людей...
Не владея собой, я вскочил на ноги.
– Не смейте так говорить о моем брате! Он был...
У моих ног раздалось хриплое свирепое рычание. Пес принял боевую стойку, шерсть на загривке поднялась дыбом, подрагивающая верхняя губа вздернулась, обнажив страшные клыки. Я смолк и оцепенел, даже дышать, кажется, перестал.
– Стоять, Ганнибал! – издевательски усмехаясь, приказал Дуги. – Вот что, ребята. С вашей «Фэрсистемс» покончено. Надо смотреть правде в глаза. А теперь лучше валите-ка отсюда...
Рейчел встала и медленно вышла из комнаты, я последовал за ней, не сводя настороженного взгляда с собаки.
– Нет, вы слышали, что он там плел о Ричарде? Подонок!
– Он крайне обозлен, – заметила Рейчел.
– А эта его псина! Кошмар какой-то.
– Она как-то раз Кита цапнула. Ни с того ни с сего. Шрам до сих пор остался.
– Я же говорю, зверюга! Послушайте, нам ни в коем случае нельзя уступать его требованиям. Пусть делает с этим чертовым письмом все, что угодно! С чего это вы вдруг разулыбались? – Я подозрительно оглядел старающуюся за мной поспеть Рейчел.
– Сейчас вы очень похожи на вашего брата, – дрогнувшим голосом объяснила она.
Мы уселись в машину, я завел двигатель и резко тронулся с места.
– Одного я не понимаю, – задумчиво проговорила Рейчел. – Почему Дуги до сих пор не опубликовал письмо Берги? Он дал Ричарду неделю, Ричард его просто проигнорировал. Тогда почему же Дуги все-таки не обратился в газеты?
Хороший вопрос. Вот только ответа на него у меня не было.
– А вы не знаете, что в действительности случилось с тем пацаном на мотоцикле? – поинтересовался я.
– Нет, не знаю. Загадка какая-то. Наши устройства проходят длительные и всесторонние испытания. Таких несчастных случаев просто не должно быть.
– Разобраться не пытались?
– Нет. Поскольку Берги отказался от судебного иска, мы решили больше не заниматься этим делом. Не хотели поднимать шумиху.
– Напрасно, черт побери! Вы были просто обязаны проверить и перепроверить все обстоятельства этой аварии!
– А вы, по-моему, пока еще не управляющий директор, – холодно напомнила мне Рейчел.
– Да послушайте же! Если Джонатан Берги и вправду погиб из-за одного из наших устройств, мы должны в точности знать, как это произошло.
– Ладно, – нехотя проговорила она. – Попробую выяснить.
Некоторое время мы в полном молчании проталкивались сквозь обычные в пригородах Эдинбурга дорожные пробки.
Постепенно успокаиваясь, я принялся припоминать рассуждения Дуги о виртуальной реальности.
– Кое-что из того, чем пугает Дуги, в общем-то не лишено смысла, – признал я.
– Ага. – Отвернувшись от меня, Рейчел упорно смотрела в окно.
– А что Ричард думал о виртуальной реальности?
– Ничего плохого. Ричард к человеческой натуре относился с оптимизмом. И видел лишь выгоды, которое могло обрести человечество. Дуги же пессимист. Для него человечество порочно изначально, а виртуальная реальность лишь способна развратить его еще больше.
– А вы? Вы-то сами какого мнения?
– Я, вероятно, где-то посередине. Дуги прав в том, что виртуальная реальность может быть использована как во благо, так и во вред. Я как ученый должна расширять пределы человеческих знаний, но не могу нести ответственность за то, как люди эти знания применяют. И если здесь возникают проблемы, то виной тому общество, а не виртуальная реальность. – Рейчел обернулась ко мне и вдруг улыбнулась. – На следующей неделе еду повидаться со своим братом. Хотите со мной?
Неожиданное приглашение меня удивило, однако я понимал, что для него должны быть веские причины.
– Хочу. А можно полюбопытствовать, с чего вдруг?
– Сами увидите, – загадочно усмехнулась Рейчел.
Я все еще не пришел в себя после встречи с Дуги. Никак не мог успокоиться, вспоминая его нескрываемую ожесточенность, едва подавляемую злобу, псину эту его чертову с клычищами, как у саблезубого тигра...
А ну как все, что он говорил, чистая правда?
Самолет оторвался от взлетной полосы, оставляя позади Керкхейвен и Гленротс, я же продолжал размышлять о том, что со мной происходит. Я все больше и больше запутывался в перипетиях жизни Ричарда, и, надо сказать, сопротивляться этому не хотел. Перспектива стать управляющим директором «Фэрсистемс», пусть всего на несколько месяцев, захватила меня до глубины души. Конечно, мне придется нелегко, да что там, будет неимоверно трудно. Но это вызов, шанс проявить себя и состояться за пределами знакомого мне биржевого мира. Я был польщен доверием отца и особенно Соренсона. Если Соренсон считает, что я справлюсь, я справлюсь.
Чем больше я об этом думал, тем увереннее себя чувствовал. Нет, я по-прежнему был убежден, что компанию необходимо продавать. Однако ясно, что мне придется ждать три месяца, прежде чем я смогу склонить к этому отца. Без его двадцати процентов продать компанию будет крайне сложно, а то и вообще невозможно. В то же время, как управляющий директор, я буду в известной степени определять судьбу компании. И получу шанс ее спасти.
В память о Ричарде.
– Постараюсь вырываться к тебе на выходные, – пообещал я.
– Ну, это будет просто прекрасно, но, боюсь, у тебя вряд ли получится. Да не беспокойся ты обо мне! Переживу как-нибудь. Всего-то три месяца!
Я, наверное, в глубине души все же надеялся, что Карен в слезах рухнет на пол и, разрывая на себе одежды, станет умолять, чтобы я не покидал ее. Да что говорить, меня бы устроило, даже если бы она хоть немного опечалилась моим отъездом...
– А как ты договоришься с «Харрисон бразерс»? – перевела разговор в практическую плоскость Карен.
– Думаю, без проблем. Бобу придется меня отпустить. Он не может позволить себе потерять такого агента. Да и Эду только на пользу поработать без моей опеки, ему уже пора привыкать обходиться без няньки. – Я крепко прижал ее к себе. – А ты как? Вид у тебя усталый. Бледненькая, и глазки вон как опухли...
– Сплю плохо последнее время, – призналась Карен.
– Что такое?
– Все началось после гибели Ричарда. Сама не знаю, что со мной творится. Думаю, когда умирают такие молодые, поневоле вспоминаешь, что и ты тоже смертна. – Она сжала мою руку. – Прости, я эгоистка, да? Тебе-то, должно быть, гораздо тяжелее.
– Не извиняйся, я же сам спросил. А тяжело нам всем, не мне одному.
С минуту мы помолчали.
– И работа не спасает, – продолжала Карен. – Там у нас сплошной мрак, одна политика и никакого бизнеса. Но я стараюсь не высовываться, сижу себе тихонько, заполняю квиточки.
– И правильно делаешь.
– Надеюсь. Во всяком случае, Боб Форрестер меня уже пару раз похвалил.
– Вот видишь. Все будет в порядке, не переживай.
– Да я не за себя, я больше за Салли переживаю. – Карен на какое-то время ушла в свои невеселые мысли, потом лицо ее просветлело. – Да, тут такой забавный случай вышел. Помнишь Питера Тьюсона из «Банк де Женев э Лозанн»?
– Ну? Вроде припоминаю... Тот тип, что разговаривал с тобой на приеме?
– Он самый. Представляешь, все время приглашает меня куда-нибудь с ним пойти. Сейчас вот говорит, что у него есть два билета на балет. А отвертеться от него трудно, он все-таки один из самых крупных моих клиентов.
Я вспомнил профессорскую физиономию этого Питера, с которым Карен знакомила меня в тот вечер, – никаких особых опасений он у меня не вызывал.
– Ну, если из-за меня, то отказываться не стоит.
– Ладно, уговорил, – рассмеялась Карен. – Только он такой скучный, сил нет. К тому же совсем еще молокосос.
Я нахмурился. Это, знаете ли, уже слишком.
– По-моему, мы с ним ровесники, – сердито буркнул я.
Рейчел привела меня к огромному серому дому. Мы вошли в узкий подъезд, едва уберегли головы от висящего на стене велосипеда и начали подниматься по крутым ступенькам. Тремя этажами выше добрались до двери с приклеенным к ней клочком бумаги, на котором красовалась корявая надпись «Д. Фишер». Рейчел нажала кнопку звонка.
Дверь нам открыл сам Дуги. Худощавый, но мускулистый, на обнаженных до локтя руках играют рельефные мышцы. Из-под рукава белой футболки выглядывает расплывшаяся татуировка. Светло-каштановые волосы острижены почти наголо, лицо покрыто ранними морщинами. Глубоко посаженные темно-карие глаза в черных кругах от недосыпания.
– Какого хрена вам здесь нужно? – Громкий раскатистый голос, откровенно шотландский выговор.
– Зашли проведать, – усмехнулась Рейчел.
– А это что за тип?
– Марк Фэрфакс, брат Ричарда. И новый управляющий директор «Фэрсистемс». – Тесня Дуги, она ступила через порог в квартиру.
На какое-то мгновение я растерялся, потом понял, что Соренсон, должно быть, уже рассказал Рейчел о сделанном мне предложении.
– И зачем ты его сюда притащила? – Судя по всему, Дуги мне совсем не обрадовался.
– Он хочет с тобой поговорить.
– А я с ним говорить не хочу, – отрезал Дуги. – Устал я от вашей болтовни. Вчера в полиции битых два часа языком трепал.
– Я искал вас для того, чтобы расспросить о записке, которую вы послали моему брату, – решил я идти напролом.
– А чего расспрашивать, вы ведь ее читали?
– Дуги, я знаю, что вы состоите в лиге. Мне также известно, что у вас свои взгляды на виртуальную реальность. Хотелось бы познакомиться с ними поподробнее.
Дуги окинул меня подозрительным взглядом.
– Ну так что, поговорим? – настаивал я.
Дуги продолжал колебаться, потом кивнул. Видимо, понял, что речь идет о вещах, для меня очень важных.
– Ладно, присаживайтесь, – указал он на вытертую коричневую софу.
Обстановка в комнате была самая что ни на есть спартанская. Незатейливая дешевая мебель. Стены увешаны плакатами «Нет подушному налогу!», «Спасем сталь Шотландии!», «Долой фашистов!». На полке над никогда не разжигавшимся, судя по всему, камином – единственная фотография, запечатлевшая грузного пожилого джентльмена с тростью и его супругу с навечно застывшим на лице выражением испуга. Вплотную придвинутый к стене стол, на нем компьютер, бумаги, две кружки. Единственный уголок, который выглядел обитаемым.
– А я думал, вы их на дух не переносите, – кивнул я в сторону компьютера.
– Не переношу, – подтвердил он. – Но на войне как на войне. Врага мало знать, надо уметь пользоваться его оружием. И нам этот ящик сослужил неплохую службу.
В комнате, топоча крепкими лапами по линолеуму, появился приземистый могучий пес неопределенной пятнисто-полосатой масти. Дворняга, что ли. Мощные челюсти, непропорционально большие по сравнению с туловищем. Пес затрусил к нам, я замер. Тот вдумчиво обнюхал щиколотки Рейчел, потом взялся за мои.
– Ко мне, Ганнибал! – рявкнул Дуги.
Пес, сопя, послушно улегся у его ног. Я слегка успокоился, но глаз с него не сводил. Так, на всякий случай.
– Объясните, почему вы столь настойчиво требуете не допускать устройства «Фэрсистемс» к общему пользованию?
Дуги бросил на меня быстрый взгляд, словно ждал какого-то подвоха. Это он напрасно. Я действительно искренне хотел выяснить точку зрения лиги. Хотя бы для того, чтобы понять, почему Дуги так кипятится.
– Да потому что виртуальная реальность смертельно опасна, – возмутился он. – Вроде ядерной реакции. Да, это великий научный прорыв, который осуществили люди, верившие в то, что она станет благом для всего человечества. Но она же может нанести ему и непоправимый вред. Отказаться от атомной энергии мы не можем, однако и управлять ею должным образом не научились. Значит, над виртуальной реальностью, пока не поздно, необходимо наладить надежный контроль.
– Да что в ней плохого? Виртуальная реальность никого не убивает. А пользу может принести в самых различных сферах.
– Не убивает? Никого? А как насчет того пацана на мотоцикле?
– Бросьте, Дуги, вы же прекрасно понимаете, о чем я говорю.
– Ладно, допустим, сегодняшние громоздкие и неуклюжие устройства не представляют собой большой угрозы. Однако они и не создают подлинную виртуальную реальность. Вы не заблуждаетесь относительно того, что бродите по рисованному миру. Но очень скоро виртуальная реальность практически ничем не будет отличаться от реальной действительности, и тогда она станет по-настоящему опасной. Люди начнут предпочитать виртуальную реальность реальной действительности. Достаточно посмотреть, с какой скоростью распространяется порнография в Интернете, чтобы предсказать, что нас ждет. Я не ханжа, но сейчас мы ведем речь не об искусстве и не о свободе информации. Мы говорим о психопатах и извращенцах, которые за полчаса до отхода ко сну вдоволь тешат себя, насилуя и пытая свои жертвы. А быстро пресытившись виртуальной реальностью, начнут делать то же самое в реальном мире.
– Но вы же сами понимаете, что таких ничтожное меньшинство?
– Неужели? Вы будете очень удивлены, узнав, какое множество вроде бы нормальных на вид людей станет с наслаждением пытать и насиловать при первом же удобном случае, особенно если общество не будет им в этом препятствовать. У гестаповцев тоже были жены и дети. Подобные наклонности долгие годы прячутся глубоко в душе у каждого человека. Раньше наружу их выплескивали войны, теперь это будет делать виртуальная реальность.
– Хорошо, согласен, виртуальную порнографию и насилие следует запретить, – сказал я. – Но при чем же тут другие области применения виртуальной реальности, там, где она может быть использована во благо всем нам?
– Когда проводишь большую часть жизни в виртуальном мире, перестаешь ощущать себя человеческим существом. Ты выдернут из естественного мироздания, из привычной окружающей среды, из экологической системы, из семьи и общества и оказываешься в полностью искусственном мире. А когда мы перестанем быть людьми и превратимся в потребляющие удовольствия придатки компьютера, рухнут все общественные устои, – в ярости выпалил Дуги на одном дыхании. – Но знаете, что меня больше всего убивает?
– Что?
– Кому, по-вашему, достанутся все эти виртуальные миры? Нет, не простому пользователю. Отнюдь! Это будут гигантские корпорации вроде «Майкрософт» или «Ньюс интернэшнл». Либо государство. Так что промывка мозгов всем нам обеспечена. О, все будет делаться, конечно, тайком, исподволь... Но нам станут диктовать, чего желать, как думать и как себя вести. Мы все будем жить в сотворенном Силиконовой долиной и Голливудом мире слащавых чувств и слезливой псевдолиберальной сентиментальности. Это сегодня. А через тридцать лет какой-нибудь диктатор будет дрессировать наш разум такими способами, что Геббельсу и не снились. – Дуги просто захлебывался от злости. – Боже милосердный! Только представьте, как Тэтчер с помощью виртуальной реальности копается в наших мозгах!
Глаза Дуги горели фанатичной ненавистью, а фамилию премьера он произнес со всем презрением и отвращением, что накопилось в нем за добрый десяток лет борьбы против государственной власти. Тем не менее говорил он вполне грамотно и связно, было очевидно, что много думал над этим и свято верил в неопровержимость своих доводов. Самое же страшное заключалось в том, что мне и самому его аргументы отнюдь не казались столь уж несостоятельными. На мгновение я даже растерялся, не зная, как ему возразить.
– Ладно, вижу, виртуальная реальность вам не по нраву. Но для чего добиваться ее изъятия из общего пользования?
– Я бы лично уничтожил все до последнего устройства виртуальной реальности и запретил производство новых по всему миру, – отрезал Дуги. – Знаю, что это невозможно. Виртуальная реальность уже существует, и полностью нам от нее не избавиться. Однако если мы ограничим доступ к ней узким кругом профессионалов, то тем самым не позволим калечить умы и души множеству людей. В этом и состоит первостепенная задача лиги.
– Понятно... И что представляет собой ваша лига?
– Это группа людей, способных видеть будущее и осознающих, что ничего хорошего оно не сулит, – подумав секунду, заявил Дуги.
– То есть у вас существует организация, есть свой лидер?
– Нет, ничего подобного. Просто мы поддерживаем связь друг с другом.
– С помощью ненавистных вам устройств, надо думать, – вновь кивнул я на компьютер.
В ответ Дуги только раздраженно дернул плечом.
– И для достижения своих целей лига не остановится перед насильственными действиями? – Я пристально смотрел Дуги прямо в глаза, он мой взгляд выдержал.
– А вот это каждый ее отдельный член решает для себя сам.
– Ну, скажем, вот вы лично? Вы сами станете прибегать к насилию в борьбе против виртуальной реальности?
Дуги молчал. Он медленно повернулся к фотографии на каминной полке.
– Порой для того, чтобы защитить принципы, в которые веришь, приходится применять силу. Правительства, промышленность, корпорации – все они простых людей употребляют для своих надобностей. А выжав из них последние соки, выбрасывают на свалку. – Голос Дуги сорвался на крик. – Веками они поступали так с нашей плотью, теперь готовы то же самое проделывать с нашим разумом. И против этого я буду бороться, не сомневайтесь. Бороться всеми возможными способами и средствами.
Дуги смолк, стараясь взять себя в руки.
– Вы интересовались моим мнением о виртуальной реальности, – заговорил наконец он, уже вполне владея собой. – Теперь вы знаете, что я думаю по этому поводу. Так что, будете изымать свои машинки из общего пользования? Ведь известное вам письмишко-то по-прежнему у меня, знаете ли...
Он уставился на меня, в глазах поблескивал откровенно глумливый подстрекательский огонек.
– А что вам ответил Ричард?
– Ничего не ответил. Я вообще от него ни единого слова не дождался. Впрочем, меня это не удивляет, – буркнул Дуги.
– Припомните, может, вы с Ричардом все-таки встречались, чтобы обсудить ваше требование, а? В Керкхейвене, к примеру?
– Да пошел ты! – грубо оборвал меня Дуги. – Я всю эту чушь собачью уже в полиции слышал. Я его не убивал. И сарай ваш не поджигал.
Дуги хихикнул, губы его свело в злобной кривой ухмылке. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел мне прямо в глаза.
– Хотя признаюсь вам, я рад, что его убили. Рад, что его мерзкому бизнесу приходит конец. Он все пудрил мне мозги насчет того, что в его фирме собрались таланты, раздвигающие границы науки. А на самом-то деле просто хотел заработать на них кучу денег, вот и все. Ему было плевать, что виртуальная реальность развратит и погубит общество, лишит разума миллионы людей...
Не владея собой, я вскочил на ноги.
– Не смейте так говорить о моем брате! Он был...
У моих ног раздалось хриплое свирепое рычание. Пес принял боевую стойку, шерсть на загривке поднялась дыбом, подрагивающая верхняя губа вздернулась, обнажив страшные клыки. Я смолк и оцепенел, даже дышать, кажется, перестал.
– Стоять, Ганнибал! – издевательски усмехаясь, приказал Дуги. – Вот что, ребята. С вашей «Фэрсистемс» покончено. Надо смотреть правде в глаза. А теперь лучше валите-ка отсюда...
Рейчел встала и медленно вышла из комнаты, я последовал за ней, не сводя настороженного взгляда с собаки.
– Нет, вы слышали, что он там плел о Ричарде? Подонок!
– Он крайне обозлен, – заметила Рейчел.
– А эта его псина! Кошмар какой-то.
– Она как-то раз Кита цапнула. Ни с того ни с сего. Шрам до сих пор остался.
– Я же говорю, зверюга! Послушайте, нам ни в коем случае нельзя уступать его требованиям. Пусть делает с этим чертовым письмом все, что угодно! С чего это вы вдруг разулыбались? – Я подозрительно оглядел старающуюся за мной поспеть Рейчел.
– Сейчас вы очень похожи на вашего брата, – дрогнувшим голосом объяснила она.
Мы уселись в машину, я завел двигатель и резко тронулся с места.
– Одного я не понимаю, – задумчиво проговорила Рейчел. – Почему Дуги до сих пор не опубликовал письмо Берги? Он дал Ричарду неделю, Ричард его просто проигнорировал. Тогда почему же Дуги все-таки не обратился в газеты?
Хороший вопрос. Вот только ответа на него у меня не было.
– А вы не знаете, что в действительности случилось с тем пацаном на мотоцикле? – поинтересовался я.
– Нет, не знаю. Загадка какая-то. Наши устройства проходят длительные и всесторонние испытания. Таких несчастных случаев просто не должно быть.
– Разобраться не пытались?
– Нет. Поскольку Берги отказался от судебного иска, мы решили больше не заниматься этим делом. Не хотели поднимать шумиху.
– Напрасно, черт побери! Вы были просто обязаны проверить и перепроверить все обстоятельства этой аварии!
– А вы, по-моему, пока еще не управляющий директор, – холодно напомнила мне Рейчел.
– Да послушайте же! Если Джонатан Берги и вправду погиб из-за одного из наших устройств, мы должны в точности знать, как это произошло.
– Ладно, – нехотя проговорила она. – Попробую выяснить.
Некоторое время мы в полном молчании проталкивались сквозь обычные в пригородах Эдинбурга дорожные пробки.
Постепенно успокаиваясь, я принялся припоминать рассуждения Дуги о виртуальной реальности.
– Кое-что из того, чем пугает Дуги, в общем-то не лишено смысла, – признал я.
– Ага. – Отвернувшись от меня, Рейчел упорно смотрела в окно.
– А что Ричард думал о виртуальной реальности?
– Ничего плохого. Ричард к человеческой натуре относился с оптимизмом. И видел лишь выгоды, которое могло обрести человечество. Дуги же пессимист. Для него человечество порочно изначально, а виртуальная реальность лишь способна развратить его еще больше.
– А вы? Вы-то сами какого мнения?
– Я, вероятно, где-то посередине. Дуги прав в том, что виртуальная реальность может быть использована как во благо, так и во вред. Я как ученый должна расширять пределы человеческих знаний, но не могу нести ответственность за то, как люди эти знания применяют. И если здесь возникают проблемы, то виной тому общество, а не виртуальная реальность. – Рейчел обернулась ко мне и вдруг улыбнулась. – На следующей неделе еду повидаться со своим братом. Хотите со мной?
Неожиданное приглашение меня удивило, однако я понимал, что для него должны быть веские причины.
– Хочу. А можно полюбопытствовать, с чего вдруг?
– Сами увидите, – загадочно усмехнулась Рейчел.
* * *
В тот же день я вылетел в Лондон. Свою машину оставил в аэропорту Эдинбурга. Знал, что скоро мне все равно сюда возвращаться.Я все еще не пришел в себя после встречи с Дуги. Никак не мог успокоиться, вспоминая его нескрываемую ожесточенность, едва подавляемую злобу, псину эту его чертову с клычищами, как у саблезубого тигра...
А ну как все, что он говорил, чистая правда?
Самолет оторвался от взлетной полосы, оставляя позади Керкхейвен и Гленротс, я же продолжал размышлять о том, что со мной происходит. Я все больше и больше запутывался в перипетиях жизни Ричарда, и, надо сказать, сопротивляться этому не хотел. Перспектива стать управляющим директором «Фэрсистемс», пусть всего на несколько месяцев, захватила меня до глубины души. Конечно, мне придется нелегко, да что там, будет неимоверно трудно. Но это вызов, шанс проявить себя и состояться за пределами знакомого мне биржевого мира. Я был польщен доверием отца и особенно Соренсона. Если Соренсон считает, что я справлюсь, я справлюсь.
Чем больше я об этом думал, тем увереннее себя чувствовал. Нет, я по-прежнему был убежден, что компанию необходимо продавать. Однако ясно, что мне придется ждать три месяца, прежде чем я смогу склонить к этому отца. Без его двадцати процентов продать компанию будет крайне сложно, а то и вообще невозможно. В то же время, как управляющий директор, я буду в известной степени определять судьбу компании. И получу шанс ее спасти.
В память о Ричарде.
* * *
– А почему бы и нет? – заметила Карен. – По-моему, совсем неплохая идея. Уверена, ты справишься.– Постараюсь вырываться к тебе на выходные, – пообещал я.
– Ну, это будет просто прекрасно, но, боюсь, у тебя вряд ли получится. Да не беспокойся ты обо мне! Переживу как-нибудь. Всего-то три месяца!
Я, наверное, в глубине души все же надеялся, что Карен в слезах рухнет на пол и, разрывая на себе одежды, станет умолять, чтобы я не покидал ее. Да что говорить, меня бы устроило, даже если бы она хоть немного опечалилась моим отъездом...
– А как ты договоришься с «Харрисон бразерс»? – перевела разговор в практическую плоскость Карен.
– Думаю, без проблем. Бобу придется меня отпустить. Он не может позволить себе потерять такого агента. Да и Эду только на пользу поработать без моей опеки, ему уже пора привыкать обходиться без няньки. – Я крепко прижал ее к себе. – А ты как? Вид у тебя усталый. Бледненькая, и глазки вон как опухли...
– Сплю плохо последнее время, – призналась Карен.
– Что такое?
– Все началось после гибели Ричарда. Сама не знаю, что со мной творится. Думаю, когда умирают такие молодые, поневоле вспоминаешь, что и ты тоже смертна. – Она сжала мою руку. – Прости, я эгоистка, да? Тебе-то, должно быть, гораздо тяжелее.
– Не извиняйся, я же сам спросил. А тяжело нам всем, не мне одному.
С минуту мы помолчали.
– И работа не спасает, – продолжала Карен. – Там у нас сплошной мрак, одна политика и никакого бизнеса. Но я стараюсь не высовываться, сижу себе тихонько, заполняю квиточки.
– И правильно делаешь.
– Надеюсь. Во всяком случае, Боб Форрестер меня уже пару раз похвалил.
– Вот видишь. Все будет в порядке, не переживай.
– Да я не за себя, я больше за Салли переживаю. – Карен на какое-то время ушла в свои невеселые мысли, потом лицо ее просветлело. – Да, тут такой забавный случай вышел. Помнишь Питера Тьюсона из «Банк де Женев э Лозанн»?
– Ну? Вроде припоминаю... Тот тип, что разговаривал с тобой на приеме?
– Он самый. Представляешь, все время приглашает меня куда-нибудь с ним пойти. Сейчас вот говорит, что у него есть два билета на балет. А отвертеться от него трудно, он все-таки один из самых крупных моих клиентов.
Я вспомнил профессорскую физиономию этого Питера, с которым Карен знакомила меня в тот вечер, – никаких особых опасений он у меня не вызывал.
– Ну, если из-за меня, то отказываться не стоит.
– Ладно, уговорил, – рассмеялась Карен. – Только он такой скучный, сил нет. К тому же совсем еще молокосос.
Я нахмурился. Это, знаете ли, уже слишком.
– По-моему, мы с ним ровесники, – сердито буркнул я.