Страница:
Рейчел молчала.
– Рейчел! Эй, Рейчел, ты меня слышишь? – вновь позвал он ее.
Рейчел не откликалась.
Соренсон нерешительно потоптался на месте, потом все же двинулся дальше. Подошел к двери в конце туннеля, повернул ручку... Невесть откуда налетевший мощный поток воздуха вытолкнул нас наружу и с треском захлопнул дверную створку.
Мы оказались на кладбище. Стояла мертвая тишина. Со всех сторон нас окружали высокие стены. Соренсон бросился назад к двери, однако та не открывалась.
– Рейчел, выпусти меня отсюда!
Молчание.
Виртуальный Соренсон, останавливаясь и озираясь на каждом шагу, двинулся через кладбище. Вокруг не было слышно ни звука, лишь ветер тихо шелестел почти невидимой листвой. Высокую луну то и дело закрывали черные облака, и мы едва могли различить расплывчатые очертания надгробий, склепов и склонившиеся над ними чуть покачивающие ветвями деревья.
Неожиданно до нас донесся скрипучий скрежет. Соренсон резко обернулся. Рядом с ним медленно поднималась могильная плита.
Соренсон хохотнул, но от этого его смеха у нас мороз пошел по коже. Прекрасно, все идет как надо.
Плита сдвинулась, под ней разверзлась глубокая могила. Из нее выбралось какое-то существо, присело на край ямы. Разглядеть его в ночной тьме было невозможно.
Соренсон боязливо шагнул поближе.
В этот момент луна вышла из облаков, и Соренсон вздрогнул.
– Здравствуй, Уолтер, – отчетливо произнес выходец из могилы.
– Ричард! Какого черта! – Соренсон отчаянно завертел головой, но, видимо, вспомнив, что он всего-навсего присутствует на показе чудес электроники, тут же пришел в себя.
– Это уже не забавно, Рейчел, – строго проговорил Соренсон. – Это... Это просто отвратительно! Выпусти меня немедленно.
– Тебе никуда не уйти, Уолтер, – покачал головой Ричард. – Ты останешься здесь, со мной. Нам надо поговорить.
По спине у меня побежали мурашки. Даже несмотря на то, что я знал, что слышу свой собственный, но только искусно измененный электронными устройствами голос, создавалось полное впечатление, что говорит Ричард. Да и внешнее сходство было до жути потрясающим. На меня нахлынула буря чувств. Я порывался сам заговорить с ним; только сейчас до меня дошло, что именно этого мне больше всего не хватало – возможности с ним поговорить. Горло сдавило, глаза защипали подступившие слезы.
Бог знает, что ощущал в этот момент Соренсон.
– Рейчел! Эй, кто-нибудь! Марк! – в панике завопил он.
Изображение у меня перед глазами задергалось, заметалось из стороны в сторону. Я догадался, что Соренсон пытается сдернуть с себя шлем. Поднял очки и взглянул на экран телевизора. Так и есть – он ерзал в кресле, стараясь стащить шлем.
– Снимите же с меня эту штуку! – пронзительно потребовал он.
Соренсон попробовал встать, но не смог. Присоединенная к шлему механическая рука практически не оставляла ему свободы движений. Он тянул и дергал ремешки, крепящие шлем под подбородком, однако Кит затянул их на совесть. Бесполезно. Из виртуального мира ему не выбраться, он стал его узником.
Я обвел взглядом реальный кабинет в Гленротсе. Уилли, Карен и отец, словно окаменев, застыли в своих креслах. Нижняя челюсть у отца отвисла, ту часть лица, что виднелась из-под шлема, заливала мертвенная бледность. Наблюдать такое ему, несомненно, тяжело. А дальше будет еще хуже. Однако помочь ему сейчас я ничем не мог.
Я вернулся в мир Соренсона. Он все еще был не в силах оторвать глаз от улыбающегося ему Ричарда. Девять месяцев назад снятые многочисленные данные о чертах лица и телосложении брата были занесены в компьютер. Сейчас, приникнув к нему в неимоверном напряжении, Рейчел управляла всеми движениями Ричарда.
– Тебе некуда бежать, Уолтер. Давай потолкуем, – мягким увещевающим тоном предложил Ричард.
– Не о чем мне с тобой говорить! – истерически выкрикнул Соренсон.
– Тогда пойдем, покажу тебе кое-что.
Ричард спустился в могилу. Изображение вновь замигало, Соренсон следовать за ним явно не хотел. Тщетно, теперь он полностью подчинялся чужой воле. И мы все спрыгнули в сырую яму. Там, в переплетенной корнями земле, перед нами открылась дощатая дверь. Ричард кивком пригласил нас войти, мы цепочкой потянулись за ним следом.
И попали в его кабинет. На стенах висят фотографии первых устройств виртуальной реальности, электронное «окно» выходит на Ферт-оф-Форт. За рабочим столом сидит Ричард.
– Привет, Уолтер. Спасибо, что приехал, – воскликнул он. – Я тут наткнулся на одну очень неприятную вещь. Хочу, чтобы ты сам посмотрел. Понимаешь, меня еще в феврале насторожило, как странно идут торги нашими акциями, и я позвонил в американскую Комиссию по ценным бумагам и биржам. Там мне сообщили, что некто по имени Фрэнк Хартман скупает их в больших количествах. И что фирма «Вагнер – Филлипс» манипулирует ценами, помогая Хартману собрать крупный пакет по дешевке. Ты знаком с Фрэнком Хартманом, Уолтер?
Соренсон не отвечал.
– Так вот, комиссия любезно прислала мне список связанных с Хартманом компаний, – продолжал Ричард. – Они подозревают, что каждую из них он прибрал к рукам, выгодно пользуясь утечкой закрытой служебной информации. Взгляни сам.
Брат передал нам список, и мы стали просматривать его, хотели мы того или нет.
– Узнаешь названия, Уолтер?
Тот по-прежнему упорно молчал.
– А есть и другой список.
Ричард протянул нам еще один лист бумаги – страницу из комплекта документации, подготовленной к выходу акций «Фэрсистемс» на публичные торги. Там перечислялись компании, в советы директоров которых входил Соренсон. Из восьми компаний, упомянутых в списке комиссии, в этом значилось пять. Для более наглядного сравнения виртуальные руки Соренсона поднесли один лист к другому. И реальный Соренсон ничего не мог сделать, чтобы остановить своего виртуального двойника.
– Это, как видишь, доказывает, что именно ты снабжал Хартмана закрытой информацией о состоянии дел в данных пяти компаниях. В качестве члена совета директоров ты заблаговременно узнавал о предстоящей смене собственника или о готовящемся выпуске новой продукции. И докладывал Хартману, который принимался скупать акции через подставных лиц. Ну, и тебе из них кое-что доставалось, верно?
– Чушь! – возразил Соренсон.
– А по-моему, вполне убедительно, Уолтер. Один список подготовила Комиссия по ценным бумагам и биржам, второй взят из уставных документов «Фэрсистемс». Сходство между ними бросается в глаза, ты ведь не станешь отрицать? Так что очевидный вывод напрашивается сам собой, как по-твоему?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – надменно дернул плечом Соренсон.
– Тогда взгляни на этот график. – Ричард вручил нам третий лист бумаги, на котором отображалось движение объемов торгов и цен на акции «Фэрсистемс», начиная с ноября, когда они впервые поступили в открытую продажу. – Легко заметить, что объем торгов нашими акциями резко подскочил двадцать первого февраля, то есть ровно через неделю после того, как я рассказал тебе о проекте «Платформа». Ты сообщил о перспективной разработке Хартману, и тот начал скупать наши бумаги. Вне всяких сомнений, с помощью Скотта Вагнера.
Если Вагнер и протестовал, никто из нас его не слышал. К нам в наушники поступала только речь Соренсона. Мы с Рейчел заранее позаботились о том, чтобы посторонние комментарии не смазывали нужного нам эффекта.
– Я составил письмо в Комиссию по ценным бумагам и биржам, в котором изложил упомянутые факты. – Ричард потряс очередным листом бумаги. – Однако отправлять его прямо сейчас не стану. Даю неделю, чтобы ты сам решил, как тебе поступить.
– Все, Рейчел, это уже переходит всякие границы, – пытаясь придать своему подрагивающему голосу былую властность и решительность, заявил Соренсон. – Подурачилась, и хватит. Кончай этот балаган.
– Пойдемте со мной, – пригласил Ричард.
Все безропотно поднялись с кресел и вышли вслед за ним из кабинета. Потянулись гуськом по какому-то безликому и неуютному длинному коридору.
– Теперь у нас обоих возникли проблемы, не правда ли, Уолтер? – говорил на ходу Ричард. – Если эти сведения предать огласке, нам будет крайне трудно изыскать инвесторов и собрать деньги, необходимые для завершения проекта «Платформа». Но твой случай, конечно, куда тяжелее. Тебя привлекут к суду за торговлю служебной информацией, и пара лет за решеткой тебе обеспечена. Однако мужик ты крутой, может, и переживешь. Но что станет с твоей репутацией, а? Вот в чем настоящая проблема. Тебя уже никто больше не назовет благодетелем из Силиконовой долины. Ты будешь навечно заклеймен как жалкий воришка, до нитки обчистивший молодых предпринимателей, которым взялся якобы помогать. А такое унижение ты переживешь?
Соренсон угрюмо молчал.
Мы продолжали идти, коридору, казалось, не будет конца.
– Послушай, а давай вместо того, чтобы гадать, что ждет нас в будущем, бросим взгляд в прошлое. На мою беду, однако, к счастью для тебя, меня убили. – Ричард поднял руку, предвосхищая возражения Соренсона. – Погоди возмущаться, я знаю, что это сделал не ты. Ты в тот вечер выступал с речью в Чикаго. К этому, правда, мы еще вернемся. Итак, я погиб, но оставалось мое письмо, и пока оно не будет уничтожено, ты не мог чувствовать себя в безопасности. Тебе было прекрасно известно, где я привык хранить документы подобного рода – в мастерской. И ты ее сжег. Решил, что письмо сгорело. Естественно, ты же не знал, что его содержание записано на жестком диске моего компьютера, который Марк спас из огня. Впрочем, и это обстоятельство не имело бы никакого значения, если бы Дуги не проник на наш завод и не обнаружил копию письма в моем компьютере, который перенесли в кабинет Рейчел. Дуги не мог поверить своему счастью. Да пусть он сам скажет!
Ричард свернул направо, толкнул узкую дверь, вслед за ним мы вошли прямо в квартиру Дуги в Эдинбурге. Дуги сидел на софе, многозначительно помахивая зажатым в руке письмом. При нашем появлении он заулыбался.
– Смотрите, кто пришел! Так кто из нас на самом деле скверный мальчишка, а?
На самом деле это был, конечно, не Дуги, а Кит, пытавшийся имитировать его голос. Для моего уха подделка была очевидной, однако мы надеялись, что Соренсон, мало знакомый и с тем, и с другим, ее не заметит. Внешнее же сходство было просто поразительным, поскольку в период работы в «Фэрсистемс» Дуги подвергся той же процедуре обмеров, что и Ричард.
– Слушайте сюда, – резко сменил тон Дуги. – Предлагаю сделку. Я уничтожаю это письмо и забываю, о чем в нем идет речь. Вы же мне гарантируете, что «Фэрсистемс» до лета не дотянет.
Я, честно говоря, понятия не имел, что в действительности требовал Дуги, но сейчас моя версия прозвучала вполне правдоподобно.
– Однако такая сделка тебе, Уолтер, пришлась не по душе, – заметил откуда-то Ричард.
Мы стали медленно надвигаться на Дуги. Злорадная усмешка исчезла с его губ. Две мускулистых руки вцепились в его плечи и легко, как котенка, подняли на ноги, комкая рубашку, поползли вверх и мертвой хваткой стиснули горло. Дуги тщетно пытался освободиться, задыхаясь и брызгая слюной, хватал широко открытым ртом воздух, глаза полезли из орбит... И все вокруг померкло.
Секунд пять перед глазами у нас стояла непроглядная тьма. Вдруг мы поняли, что уже едем в автомобиле по ночному проселку. В свете фар мелькали редкие чахлые кусты. За поворотом в лунном свете свинцовым отливом поблескивало море.
– Обернись, Уолтер.
Мы оглянулись через плечо. На заднем сиденье сидел Ричард, у него на коленях безвольно подпрыгивала от толчков на ухабах голова Дуги, невидящие глаза уставились вверх. Соренсон торопливо перевел взгляд на дорогу.
– Давай-ка здесь остановимся, Уолтер, – прозвучал за нашими спинами мягкий голос Ричарда.
Разбитый проселок привел нас на пустующую в это время ночи автостоянку. Автомобиль затормозил, и мы вышли на прохладный ветерок. Ричард вылез тоже. Внизу, в двадцати футах под нашими ногами, волны с грохотом обрушивались на прибрежные скалы. Неожиданно наши лица оказались в каком-то футе от крышки багажника, напрягая виртуальные руки, мы толкали машину к обрыву. Последнее страшное усилие – и автомобиль сорвался с кручи в черную воду. Мы пристально разглядывали пенную поверхность бурлящего между утесами моря, но машина уже исчезла из виду.
Наушники доносили до меня тяжелое хриплое дыхание Соренсона, однако он не проронил ни слова.
– Чисто сработано, Уолтер, – похвалил его Ричард. – Может, нырнем, посмотрим?
Мы пробежали несколько шагов до края обрыва и прыгнули. Когда виртуальная черная вода сомкнулась над моей головой, я в своем реальном мире непроизвольно задержал дыхание. Под водой было темно, я едва различал очертания автомобиля, покоящегося на покрытом валунами песчаном дне. Ричард потянул Соренсона за рукав, и мы все подплыли к машине, на переднем сиденье которой течение баюкало пристегнутое ремнем безопасности тело Дуги, облепленное белой футболкой.
Меня охватила паника. Нахлынули воспоминания об ужасе, пережитом мной в тонущем «БМВ». Я поднял очки и, обливаясь холодным потом, откинулся на спинку кресла. Несколько раз вдохнул полной грудью и посмотрел на Рейчел.
– Черт возьми, слишком уж реалистично, – выдавил я.
– То ли еще будет. Дождись следующего эпизода, – мрачно усмехнулась она.
На экране ее монитора подрагивало изображение подводного мира. Плоское, двухмерное, оно не было таким жутким, как та виртуальная ловушка, в которой я задыхался несколько секунд назад.
Я обвел взглядом остальных: Уилли, Карен и отец, казалось, превратились в каменные изваяния. Никто из них при всем желании не мог избавиться от шлема. Если они и пытались что-то говорить, в виртуальном мире их не слышали. Я посмотрел на экран телевизора. В Пало-Альто царило такое же потрясенное оцепенение.
Переведя дух, я с отчаянной решимостью опустил очки на глаза. К моему облегчению, мы вновь плелись следом за Ричардом по тому же нескончаемому коридору.
– Итак, Дуги ты рот заткнул. Но это не решило возникшие у тебя проблемы, Уолтер. На твой след вышел мой брат. Ты попробовал запугать его ночным нападением и угрозами по электронной почте. Ничего не вышло. А когда Комиссия по ценным бумагам и биржам передала Марку и Рейчел копию уже находившегося у меня списка, ты понял, что они тебя рано или поздно непременно разоблачат. И отрядил двух наемных убийц избавиться от них навсегда.
Готовя эту программу, мы с Рейчел решили опустить кошмарную сцену на озере, просто не смогли заставить себя вновь пережить этот ужас.
– Но вернемся к моему убийству. Знаю, знаю, тебя в то время на месте преступления не было. Тем более тебе будет интересно увидеть собственными глазами, как все происходило. Сюда, пожалуйста.
Внезапно перед нами в стене коридора открылась дверь в мастерскую Ричарда. Нашим глазам предстал так хорошо знакомый мне хаос компьютерного оборудования. За стеной в ночной темноте ровно шумел морской прибой.
– В тот вечер ко мне пришли. Я впустил гостя в дом. Возможно, он был не один. Вероятно, эти люди были мне знакомы. А может, сказали, что они от тебя, Уолтер. Ты якобы просил их кое-что мне передать. Тогда я провел их в мастерскую, мне надо было что-то им показать. – Ричард переместился к тому месту, где я нашел его бездыханное окровавленное тело. – Иди сюда, Уолтер. Ближе, ближе! А сейчас, Уолтер, мы умрем. На этот раз вместе.
Перед нами вдруг возникло подобие лица со смазанными чертами, застывшая бесформенная маска. Лицо таинственного убийцы.
Он медленно наклонился и поднял с пола топор. Взметнул его над нашими головами. Мы не могли оторвать глаз от замершего в воздухе тускло-серого лезвия с прилипшей к остро заточенной кромке деревянной крошкой. Оно обрушилось на наши головы чуть выше надбровных дуг. Соренсон закричал. Лезвие вновь взмыло перед нашими глазами, кровь струйками потекла на топорище... Еще удар! И душераздирающий вопль Соренсона.
Я поднял очки и посмотрел на экран телевизора. Соренсон визжал, сжимая ладонями шлем. Тот содрогался через равные промежутки времени. В его шлем мы вмонтировали похожее на поршень устройство, которое с каждым взмахом топора в виртуальном мире наносило ему в реальной действительности ощутимый удар в лоб. Достаточно болезненный, однако не настолько сильный, чтобы лишить его сознания.
– Глаза зажмурил, подонок, – злобно пробурчала Рейчел.
В шлем Соренсона она установила датчики, отслеживающие движения век. Если он, гад, глаза не откроет, вся наша затея пойдет насмарку.
– А ну встряхни его как следует! – попросил я.
– Сейчас, только отключу остальные наушники, – ответила Рейчел. – Готово, поехали!
Из стоящих рядом с ее компьютером динамиков раздался леденящий кровь звук.
– Это я еще у нас здесь громкость убавила, – объяснила Рейчел. – У него в наушниках она на несколько порядков больше.
Звук этот был фирменным открытием «Фэрсистемс», синтезировали его в ходе исследований, направленных на то, чтобы исключить вредные шумы, опасные для здоровья пользователей системы виртуальной реальности. Описать словами его невозможно – нечто среднее между пронзительным плачем младенца и тем невыносимым, что рвет душу, когда ногтями царапают грифельную доску.
Десять секунд, потом тишина.
– Открой глаза, Уолтер, – шепчет в мире Соренсона Ричард ему на ухо во время этой паузы.
– Не открывает, мерзавец. Попробуем еще раз, – угрожающе проговорила Рейчел.
Еще десять секунд почти на исходе. У меня самого натянутые как струны нервы вот-вот лопнут.
– Открыл, голубчик! – довольно воскликнула Рейчел.
Я поспешно опустил очки. Назад, в мир Соренсона.
Они с Ричардом стоят лицом к лицу, кровь из зияющей на лбу брата раны заливает ему плечи и грудь.
– А теперь, Уолтер, расскажи, кто меня убил.
– Оставь меня, – тяжело и часто дыша, простонал Соренсон.
– Тогда давай умирать снова, Уолтер.
Вновь перед нашими глазами взметнулся и обрушился смертоносный топор. Еще раз. И еще. Соренсон опять зашелся в истошном вопле.
– Кто меня убил, Уолтер? – еще раз спросил Ричард.
– Это не я! Я не убивал! – выкрикнул наконец Соренсон. – Мне бы и в голову не пришло! Это все она! Психопатка такая!
Наступила пауза.
– Так, запись у нас кончилась, – раздался у меня в наушниках голос Рейчел. – Отсюда придется работать вживую.
До этого момента мы воспроизводили тщательно отрепетированные и записанные на пленку фрагменты речи Ричарда. Сейчас я должен импровизировать и задавать вопросы сам. Мой голос будет обрабатываться синтезатором в реальном времени, так что Соренсон ничего заметить не должен.
– Кто она? – подхватил я, испытывая странное чувство при виде того, как с шевелящихся в виртуальном мире губ Ричарда срываются произносимые мною слова. Даже у меня оставалось полное впечатление, что на самом деле говорит он.
Соренсон не отвечал, в наушниках слышалось только его прерывистое дыхание.
– Я жду, Уолтер.
– Ничего я тебе не скажу! – Соренсон, видимо, сумел взять себя в руки. – Можешь издеваться сколько угодно, все равно ничего не добьешься.
– Неужели твоя жена? Или любовница? – Я вспомнил, что отец сетовал на ветреность Соренсона.
– Пошел к черту! – буркнул Соренсон.
– Значит, правда. Это была твоя любовница. И кто же она?
Да, кто? Ричард ведь должен был хорошо ее знать. Кто же из известных нам женщин был достаточно близко знаком и с моим братом, и с Соренсоном? Разве что Рейчел? Исключено.
Господи! Не может быть! Нет!
– Верни нас в виртуальный кабинет, – попросил я Рейчел.
Рейчел пощелкала клавиатурой. Мы всемером вновь сидели за полированным столом красного дерева. В виртуальном мире у всех на лицах застыло совершенно непроницаемое выражение.
Я обернулся к Карен.
– Это ты убила Ричарда!
Наступило молчание. Все взгляды обратились на Карен. Она посмотрела на Соренсона, потом на меня.
– Пришлось, – вздохнула она. – Он собирался разоблачить Уолтера, сломать его карьеру. Хотел лишить нас будущего.
– Но как ты могла?
– Да не хотела я его убивать! Думала, уговорю не обращаться в Комиссию по ценным бумагам и биржам, но он и слушать ничего не хотел. А тут топор под руку подвернулся. Другого способа заставить его молчать у меня не было.
Я не мог вымолвить ни слова. В голове у меня метались обрывки мыслей. Так, значит, ее любовником был вовсе не Боб Форрестер, а Соренсон. Карен убила моего брата. И даже после этого спала со мной, ласкала, шептала нежные слова. Мерзость какая! Даже не верится...
– А как насчет Дуги? И нас с Марком? – как сквозь вату донесся до меня голос Рейчел.
– Дуги убила тоже я. И наняла тех двоих убрать тебя и Марка. Уолтер об этом ничего не знает.
– Это правда, Уолтер?
– В отсутствие адвоката я не скажу вам ни слова, – высокомерно произнес Соренсон.
– Я ни о чем не жалею, – вполголоса проговорила Карен. – Для тебя, Уолтер, я готова на все. Запомни, пожалуйста, на все!
– Ах ты, сука! – Вне себя от ярости я сдернул виртуальные очки и рванулся к Карен.
Рейчел всей тяжестью своего тела повисла на мне, подняв умоляющие глаза.
– Не надо, Марк, не трогай! Пусть ей займется полиция.
Тяжело дыша, я ненавидящим взглядом уставился на Карен. Глаза ее скрывал низко надвинутый шлем, но губы я видел. Она улыбалась.
Глава 29
– Рейчел! Эй, Рейчел, ты меня слышишь? – вновь позвал он ее.
Рейчел не откликалась.
Соренсон нерешительно потоптался на месте, потом все же двинулся дальше. Подошел к двери в конце туннеля, повернул ручку... Невесть откуда налетевший мощный поток воздуха вытолкнул нас наружу и с треском захлопнул дверную створку.
Мы оказались на кладбище. Стояла мертвая тишина. Со всех сторон нас окружали высокие стены. Соренсон бросился назад к двери, однако та не открывалась.
– Рейчел, выпусти меня отсюда!
Молчание.
Виртуальный Соренсон, останавливаясь и озираясь на каждом шагу, двинулся через кладбище. Вокруг не было слышно ни звука, лишь ветер тихо шелестел почти невидимой листвой. Высокую луну то и дело закрывали черные облака, и мы едва могли различить расплывчатые очертания надгробий, склепов и склонившиеся над ними чуть покачивающие ветвями деревья.
Неожиданно до нас донесся скрипучий скрежет. Соренсон резко обернулся. Рядом с ним медленно поднималась могильная плита.
Соренсон хохотнул, но от этого его смеха у нас мороз пошел по коже. Прекрасно, все идет как надо.
Плита сдвинулась, под ней разверзлась глубокая могила. Из нее выбралось какое-то существо, присело на край ямы. Разглядеть его в ночной тьме было невозможно.
Соренсон боязливо шагнул поближе.
В этот момент луна вышла из облаков, и Соренсон вздрогнул.
– Здравствуй, Уолтер, – отчетливо произнес выходец из могилы.
– Ричард! Какого черта! – Соренсон отчаянно завертел головой, но, видимо, вспомнив, что он всего-навсего присутствует на показе чудес электроники, тут же пришел в себя.
– Это уже не забавно, Рейчел, – строго проговорил Соренсон. – Это... Это просто отвратительно! Выпусти меня немедленно.
– Тебе никуда не уйти, Уолтер, – покачал головой Ричард. – Ты останешься здесь, со мной. Нам надо поговорить.
По спине у меня побежали мурашки. Даже несмотря на то, что я знал, что слышу свой собственный, но только искусно измененный электронными устройствами голос, создавалось полное впечатление, что говорит Ричард. Да и внешнее сходство было до жути потрясающим. На меня нахлынула буря чувств. Я порывался сам заговорить с ним; только сейчас до меня дошло, что именно этого мне больше всего не хватало – возможности с ним поговорить. Горло сдавило, глаза защипали подступившие слезы.
Бог знает, что ощущал в этот момент Соренсон.
– Рейчел! Эй, кто-нибудь! Марк! – в панике завопил он.
Изображение у меня перед глазами задергалось, заметалось из стороны в сторону. Я догадался, что Соренсон пытается сдернуть с себя шлем. Поднял очки и взглянул на экран телевизора. Так и есть – он ерзал в кресле, стараясь стащить шлем.
– Снимите же с меня эту штуку! – пронзительно потребовал он.
Соренсон попробовал встать, но не смог. Присоединенная к шлему механическая рука практически не оставляла ему свободы движений. Он тянул и дергал ремешки, крепящие шлем под подбородком, однако Кит затянул их на совесть. Бесполезно. Из виртуального мира ему не выбраться, он стал его узником.
Я обвел взглядом реальный кабинет в Гленротсе. Уилли, Карен и отец, словно окаменев, застыли в своих креслах. Нижняя челюсть у отца отвисла, ту часть лица, что виднелась из-под шлема, заливала мертвенная бледность. Наблюдать такое ему, несомненно, тяжело. А дальше будет еще хуже. Однако помочь ему сейчас я ничем не мог.
Я вернулся в мир Соренсона. Он все еще был не в силах оторвать глаз от улыбающегося ему Ричарда. Девять месяцев назад снятые многочисленные данные о чертах лица и телосложении брата были занесены в компьютер. Сейчас, приникнув к нему в неимоверном напряжении, Рейчел управляла всеми движениями Ричарда.
– Тебе некуда бежать, Уолтер. Давай потолкуем, – мягким увещевающим тоном предложил Ричард.
– Не о чем мне с тобой говорить! – истерически выкрикнул Соренсон.
– Тогда пойдем, покажу тебе кое-что.
Ричард спустился в могилу. Изображение вновь замигало, Соренсон следовать за ним явно не хотел. Тщетно, теперь он полностью подчинялся чужой воле. И мы все спрыгнули в сырую яму. Там, в переплетенной корнями земле, перед нами открылась дощатая дверь. Ричард кивком пригласил нас войти, мы цепочкой потянулись за ним следом.
И попали в его кабинет. На стенах висят фотографии первых устройств виртуальной реальности, электронное «окно» выходит на Ферт-оф-Форт. За рабочим столом сидит Ричард.
– Привет, Уолтер. Спасибо, что приехал, – воскликнул он. – Я тут наткнулся на одну очень неприятную вещь. Хочу, чтобы ты сам посмотрел. Понимаешь, меня еще в феврале насторожило, как странно идут торги нашими акциями, и я позвонил в американскую Комиссию по ценным бумагам и биржам. Там мне сообщили, что некто по имени Фрэнк Хартман скупает их в больших количествах. И что фирма «Вагнер – Филлипс» манипулирует ценами, помогая Хартману собрать крупный пакет по дешевке. Ты знаком с Фрэнком Хартманом, Уолтер?
Соренсон не отвечал.
– Так вот, комиссия любезно прислала мне список связанных с Хартманом компаний, – продолжал Ричард. – Они подозревают, что каждую из них он прибрал к рукам, выгодно пользуясь утечкой закрытой служебной информации. Взгляни сам.
Брат передал нам список, и мы стали просматривать его, хотели мы того или нет.
– Узнаешь названия, Уолтер?
Тот по-прежнему упорно молчал.
– А есть и другой список.
Ричард протянул нам еще один лист бумаги – страницу из комплекта документации, подготовленной к выходу акций «Фэрсистемс» на публичные торги. Там перечислялись компании, в советы директоров которых входил Соренсон. Из восьми компаний, упомянутых в списке комиссии, в этом значилось пять. Для более наглядного сравнения виртуальные руки Соренсона поднесли один лист к другому. И реальный Соренсон ничего не мог сделать, чтобы остановить своего виртуального двойника.
– Это, как видишь, доказывает, что именно ты снабжал Хартмана закрытой информацией о состоянии дел в данных пяти компаниях. В качестве члена совета директоров ты заблаговременно узнавал о предстоящей смене собственника или о готовящемся выпуске новой продукции. И докладывал Хартману, который принимался скупать акции через подставных лиц. Ну, и тебе из них кое-что доставалось, верно?
– Чушь! – возразил Соренсон.
– А по-моему, вполне убедительно, Уолтер. Один список подготовила Комиссия по ценным бумагам и биржам, второй взят из уставных документов «Фэрсистемс». Сходство между ними бросается в глаза, ты ведь не станешь отрицать? Так что очевидный вывод напрашивается сам собой, как по-твоему?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – надменно дернул плечом Соренсон.
– Тогда взгляни на этот график. – Ричард вручил нам третий лист бумаги, на котором отображалось движение объемов торгов и цен на акции «Фэрсистемс», начиная с ноября, когда они впервые поступили в открытую продажу. – Легко заметить, что объем торгов нашими акциями резко подскочил двадцать первого февраля, то есть ровно через неделю после того, как я рассказал тебе о проекте «Платформа». Ты сообщил о перспективной разработке Хартману, и тот начал скупать наши бумаги. Вне всяких сомнений, с помощью Скотта Вагнера.
Если Вагнер и протестовал, никто из нас его не слышал. К нам в наушники поступала только речь Соренсона. Мы с Рейчел заранее позаботились о том, чтобы посторонние комментарии не смазывали нужного нам эффекта.
– Я составил письмо в Комиссию по ценным бумагам и биржам, в котором изложил упомянутые факты. – Ричард потряс очередным листом бумаги. – Однако отправлять его прямо сейчас не стану. Даю неделю, чтобы ты сам решил, как тебе поступить.
– Все, Рейчел, это уже переходит всякие границы, – пытаясь придать своему подрагивающему голосу былую властность и решительность, заявил Соренсон. – Подурачилась, и хватит. Кончай этот балаган.
– Пойдемте со мной, – пригласил Ричард.
Все безропотно поднялись с кресел и вышли вслед за ним из кабинета. Потянулись гуськом по какому-то безликому и неуютному длинному коридору.
– Теперь у нас обоих возникли проблемы, не правда ли, Уолтер? – говорил на ходу Ричард. – Если эти сведения предать огласке, нам будет крайне трудно изыскать инвесторов и собрать деньги, необходимые для завершения проекта «Платформа». Но твой случай, конечно, куда тяжелее. Тебя привлекут к суду за торговлю служебной информацией, и пара лет за решеткой тебе обеспечена. Однако мужик ты крутой, может, и переживешь. Но что станет с твоей репутацией, а? Вот в чем настоящая проблема. Тебя уже никто больше не назовет благодетелем из Силиконовой долины. Ты будешь навечно заклеймен как жалкий воришка, до нитки обчистивший молодых предпринимателей, которым взялся якобы помогать. А такое унижение ты переживешь?
Соренсон угрюмо молчал.
Мы продолжали идти, коридору, казалось, не будет конца.
– Послушай, а давай вместо того, чтобы гадать, что ждет нас в будущем, бросим взгляд в прошлое. На мою беду, однако, к счастью для тебя, меня убили. – Ричард поднял руку, предвосхищая возражения Соренсона. – Погоди возмущаться, я знаю, что это сделал не ты. Ты в тот вечер выступал с речью в Чикаго. К этому, правда, мы еще вернемся. Итак, я погиб, но оставалось мое письмо, и пока оно не будет уничтожено, ты не мог чувствовать себя в безопасности. Тебе было прекрасно известно, где я привык хранить документы подобного рода – в мастерской. И ты ее сжег. Решил, что письмо сгорело. Естественно, ты же не знал, что его содержание записано на жестком диске моего компьютера, который Марк спас из огня. Впрочем, и это обстоятельство не имело бы никакого значения, если бы Дуги не проник на наш завод и не обнаружил копию письма в моем компьютере, который перенесли в кабинет Рейчел. Дуги не мог поверить своему счастью. Да пусть он сам скажет!
Ричард свернул направо, толкнул узкую дверь, вслед за ним мы вошли прямо в квартиру Дуги в Эдинбурге. Дуги сидел на софе, многозначительно помахивая зажатым в руке письмом. При нашем появлении он заулыбался.
– Смотрите, кто пришел! Так кто из нас на самом деле скверный мальчишка, а?
На самом деле это был, конечно, не Дуги, а Кит, пытавшийся имитировать его голос. Для моего уха подделка была очевидной, однако мы надеялись, что Соренсон, мало знакомый и с тем, и с другим, ее не заметит. Внешнее же сходство было просто поразительным, поскольку в период работы в «Фэрсистемс» Дуги подвергся той же процедуре обмеров, что и Ричард.
– Слушайте сюда, – резко сменил тон Дуги. – Предлагаю сделку. Я уничтожаю это письмо и забываю, о чем в нем идет речь. Вы же мне гарантируете, что «Фэрсистемс» до лета не дотянет.
Я, честно говоря, понятия не имел, что в действительности требовал Дуги, но сейчас моя версия прозвучала вполне правдоподобно.
– Однако такая сделка тебе, Уолтер, пришлась не по душе, – заметил откуда-то Ричард.
Мы стали медленно надвигаться на Дуги. Злорадная усмешка исчезла с его губ. Две мускулистых руки вцепились в его плечи и легко, как котенка, подняли на ноги, комкая рубашку, поползли вверх и мертвой хваткой стиснули горло. Дуги тщетно пытался освободиться, задыхаясь и брызгая слюной, хватал широко открытым ртом воздух, глаза полезли из орбит... И все вокруг померкло.
Секунд пять перед глазами у нас стояла непроглядная тьма. Вдруг мы поняли, что уже едем в автомобиле по ночному проселку. В свете фар мелькали редкие чахлые кусты. За поворотом в лунном свете свинцовым отливом поблескивало море.
– Обернись, Уолтер.
Мы оглянулись через плечо. На заднем сиденье сидел Ричард, у него на коленях безвольно подпрыгивала от толчков на ухабах голова Дуги, невидящие глаза уставились вверх. Соренсон торопливо перевел взгляд на дорогу.
– Давай-ка здесь остановимся, Уолтер, – прозвучал за нашими спинами мягкий голос Ричарда.
Разбитый проселок привел нас на пустующую в это время ночи автостоянку. Автомобиль затормозил, и мы вышли на прохладный ветерок. Ричард вылез тоже. Внизу, в двадцати футах под нашими ногами, волны с грохотом обрушивались на прибрежные скалы. Неожиданно наши лица оказались в каком-то футе от крышки багажника, напрягая виртуальные руки, мы толкали машину к обрыву. Последнее страшное усилие – и автомобиль сорвался с кручи в черную воду. Мы пристально разглядывали пенную поверхность бурлящего между утесами моря, но машина уже исчезла из виду.
Наушники доносили до меня тяжелое хриплое дыхание Соренсона, однако он не проронил ни слова.
– Чисто сработано, Уолтер, – похвалил его Ричард. – Может, нырнем, посмотрим?
Мы пробежали несколько шагов до края обрыва и прыгнули. Когда виртуальная черная вода сомкнулась над моей головой, я в своем реальном мире непроизвольно задержал дыхание. Под водой было темно, я едва различал очертания автомобиля, покоящегося на покрытом валунами песчаном дне. Ричард потянул Соренсона за рукав, и мы все подплыли к машине, на переднем сиденье которой течение баюкало пристегнутое ремнем безопасности тело Дуги, облепленное белой футболкой.
Меня охватила паника. Нахлынули воспоминания об ужасе, пережитом мной в тонущем «БМВ». Я поднял очки и, обливаясь холодным потом, откинулся на спинку кресла. Несколько раз вдохнул полной грудью и посмотрел на Рейчел.
– Черт возьми, слишком уж реалистично, – выдавил я.
– То ли еще будет. Дождись следующего эпизода, – мрачно усмехнулась она.
На экране ее монитора подрагивало изображение подводного мира. Плоское, двухмерное, оно не было таким жутким, как та виртуальная ловушка, в которой я задыхался несколько секунд назад.
Я обвел взглядом остальных: Уилли, Карен и отец, казалось, превратились в каменные изваяния. Никто из них при всем желании не мог избавиться от шлема. Если они и пытались что-то говорить, в виртуальном мире их не слышали. Я посмотрел на экран телевизора. В Пало-Альто царило такое же потрясенное оцепенение.
Переведя дух, я с отчаянной решимостью опустил очки на глаза. К моему облегчению, мы вновь плелись следом за Ричардом по тому же нескончаемому коридору.
– Итак, Дуги ты рот заткнул. Но это не решило возникшие у тебя проблемы, Уолтер. На твой след вышел мой брат. Ты попробовал запугать его ночным нападением и угрозами по электронной почте. Ничего не вышло. А когда Комиссия по ценным бумагам и биржам передала Марку и Рейчел копию уже находившегося у меня списка, ты понял, что они тебя рано или поздно непременно разоблачат. И отрядил двух наемных убийц избавиться от них навсегда.
Готовя эту программу, мы с Рейчел решили опустить кошмарную сцену на озере, просто не смогли заставить себя вновь пережить этот ужас.
– Но вернемся к моему убийству. Знаю, знаю, тебя в то время на месте преступления не было. Тем более тебе будет интересно увидеть собственными глазами, как все происходило. Сюда, пожалуйста.
Внезапно перед нами в стене коридора открылась дверь в мастерскую Ричарда. Нашим глазам предстал так хорошо знакомый мне хаос компьютерного оборудования. За стеной в ночной темноте ровно шумел морской прибой.
– В тот вечер ко мне пришли. Я впустил гостя в дом. Возможно, он был не один. Вероятно, эти люди были мне знакомы. А может, сказали, что они от тебя, Уолтер. Ты якобы просил их кое-что мне передать. Тогда я провел их в мастерскую, мне надо было что-то им показать. – Ричард переместился к тому месту, где я нашел его бездыханное окровавленное тело. – Иди сюда, Уолтер. Ближе, ближе! А сейчас, Уолтер, мы умрем. На этот раз вместе.
Перед нами вдруг возникло подобие лица со смазанными чертами, застывшая бесформенная маска. Лицо таинственного убийцы.
Он медленно наклонился и поднял с пола топор. Взметнул его над нашими головами. Мы не могли оторвать глаз от замершего в воздухе тускло-серого лезвия с прилипшей к остро заточенной кромке деревянной крошкой. Оно обрушилось на наши головы чуть выше надбровных дуг. Соренсон закричал. Лезвие вновь взмыло перед нашими глазами, кровь струйками потекла на топорище... Еще удар! И душераздирающий вопль Соренсона.
Я поднял очки и посмотрел на экран телевизора. Соренсон визжал, сжимая ладонями шлем. Тот содрогался через равные промежутки времени. В его шлем мы вмонтировали похожее на поршень устройство, которое с каждым взмахом топора в виртуальном мире наносило ему в реальной действительности ощутимый удар в лоб. Достаточно болезненный, однако не настолько сильный, чтобы лишить его сознания.
– Глаза зажмурил, подонок, – злобно пробурчала Рейчел.
В шлем Соренсона она установила датчики, отслеживающие движения век. Если он, гад, глаза не откроет, вся наша затея пойдет насмарку.
– А ну встряхни его как следует! – попросил я.
– Сейчас, только отключу остальные наушники, – ответила Рейчел. – Готово, поехали!
Из стоящих рядом с ее компьютером динамиков раздался леденящий кровь звук.
– Это я еще у нас здесь громкость убавила, – объяснила Рейчел. – У него в наушниках она на несколько порядков больше.
Звук этот был фирменным открытием «Фэрсистемс», синтезировали его в ходе исследований, направленных на то, чтобы исключить вредные шумы, опасные для здоровья пользователей системы виртуальной реальности. Описать словами его невозможно – нечто среднее между пронзительным плачем младенца и тем невыносимым, что рвет душу, когда ногтями царапают грифельную доску.
Десять секунд, потом тишина.
– Открой глаза, Уолтер, – шепчет в мире Соренсона Ричард ему на ухо во время этой паузы.
– Не открывает, мерзавец. Попробуем еще раз, – угрожающе проговорила Рейчел.
Еще десять секунд почти на исходе. У меня самого натянутые как струны нервы вот-вот лопнут.
– Открыл, голубчик! – довольно воскликнула Рейчел.
Я поспешно опустил очки. Назад, в мир Соренсона.
Они с Ричардом стоят лицом к лицу, кровь из зияющей на лбу брата раны заливает ему плечи и грудь.
– А теперь, Уолтер, расскажи, кто меня убил.
– Оставь меня, – тяжело и часто дыша, простонал Соренсон.
– Тогда давай умирать снова, Уолтер.
Вновь перед нашими глазами взметнулся и обрушился смертоносный топор. Еще раз. И еще. Соренсон опять зашелся в истошном вопле.
– Кто меня убил, Уолтер? – еще раз спросил Ричард.
– Это не я! Я не убивал! – выкрикнул наконец Соренсон. – Мне бы и в голову не пришло! Это все она! Психопатка такая!
Наступила пауза.
– Так, запись у нас кончилась, – раздался у меня в наушниках голос Рейчел. – Отсюда придется работать вживую.
До этого момента мы воспроизводили тщательно отрепетированные и записанные на пленку фрагменты речи Ричарда. Сейчас я должен импровизировать и задавать вопросы сам. Мой голос будет обрабатываться синтезатором в реальном времени, так что Соренсон ничего заметить не должен.
– Кто она? – подхватил я, испытывая странное чувство при виде того, как с шевелящихся в виртуальном мире губ Ричарда срываются произносимые мною слова. Даже у меня оставалось полное впечатление, что на самом деле говорит он.
Соренсон не отвечал, в наушниках слышалось только его прерывистое дыхание.
– Я жду, Уолтер.
– Ничего я тебе не скажу! – Соренсон, видимо, сумел взять себя в руки. – Можешь издеваться сколько угодно, все равно ничего не добьешься.
– Неужели твоя жена? Или любовница? – Я вспомнил, что отец сетовал на ветреность Соренсона.
– Пошел к черту! – буркнул Соренсон.
– Значит, правда. Это была твоя любовница. И кто же она?
Да, кто? Ричард ведь должен был хорошо ее знать. Кто же из известных нам женщин был достаточно близко знаком и с моим братом, и с Соренсоном? Разве что Рейчел? Исключено.
Господи! Не может быть! Нет!
– Верни нас в виртуальный кабинет, – попросил я Рейчел.
Рейчел пощелкала клавиатурой. Мы всемером вновь сидели за полированным столом красного дерева. В виртуальном мире у всех на лицах застыло совершенно непроницаемое выражение.
Я обернулся к Карен.
– Это ты убила Ричарда!
Наступило молчание. Все взгляды обратились на Карен. Она посмотрела на Соренсона, потом на меня.
– Пришлось, – вздохнула она. – Он собирался разоблачить Уолтера, сломать его карьеру. Хотел лишить нас будущего.
– Но как ты могла?
– Да не хотела я его убивать! Думала, уговорю не обращаться в Комиссию по ценным бумагам и биржам, но он и слушать ничего не хотел. А тут топор под руку подвернулся. Другого способа заставить его молчать у меня не было.
Я не мог вымолвить ни слова. В голове у меня метались обрывки мыслей. Так, значит, ее любовником был вовсе не Боб Форрестер, а Соренсон. Карен убила моего брата. И даже после этого спала со мной, ласкала, шептала нежные слова. Мерзость какая! Даже не верится...
– А как насчет Дуги? И нас с Марком? – как сквозь вату донесся до меня голос Рейчел.
– Дуги убила тоже я. И наняла тех двоих убрать тебя и Марка. Уолтер об этом ничего не знает.
– Это правда, Уолтер?
– В отсутствие адвоката я не скажу вам ни слова, – высокомерно произнес Соренсон.
– Я ни о чем не жалею, – вполголоса проговорила Карен. – Для тебя, Уолтер, я готова на все. Запомни, пожалуйста, на все!
– Ах ты, сука! – Вне себя от ярости я сдернул виртуальные очки и рванулся к Карен.
Рейчел всей тяжестью своего тела повисла на мне, подняв умоляющие глаза.
– Не надо, Марк, не трогай! Пусть ей займется полиция.
Тяжело дыша, я ненавидящим взглядом уставился на Карен. Глаза ее скрывал низко надвинутый шлем, но губы я видел. Она улыбалась.
Глава 29
Мы стояли на неширокой террасе дома в Джерико, некогда рабочего района Оксфорда, ныне облюбованного студентами и университетскими служащими помоложе. Я очень нервничал, Рейчел тоже. Я нажал кнопку звонка.
Дверь нам открыла Франсис.
– О, привет! Заходите.
Моя мачеха оказалась чертовски хорошенькой брюнеткой. И старше меня всего на несколько лет. Ситуация нелепая, прямо скажем.
Отец нашему приходу несказанно обрадовался. Знакомясь с Рейчел, обласкал ее одной из самых своих обаятельных улыбок.
– Что вам налить? – с ходу предложил он.
Рейчел, Франсис и я остановили свой выбор на пиве, отец же остался верен своему неизменному вкусу – сухой херес. Конечно, ему же надо поддерживать сложившийся имидж. Мне показалось, что выглядит он намного лучше, нежели во время нашей последней встречи в «Кингс-Армс». Не такой измотанный, а главное, явно воспрянул духом.
На обед Франсис запекла в духовке традиционного по воскресеньям ягненка. Не упомню даже, когда мне последний раз доводилось его пробовать, так что я мысленно потер руки в предвкушении настоящего наслаждения.
– Так ты твердо решил отказаться от должности управляющего директора «Фэрсистемс»? – спросил отец, разрезая на порции огромный кусок ароматного мяса.
– В кризисной ситуации я сделал для компании все, что мог. Теперь, уверен, Рейчел справится с этой работой куда лучше меня. Кроме того, коммерция у меня в крови.
Надо сказать, что мне стоило большого труда убедить Рейчел в том, что она не только может, но и должна принять на себя руководство компанией. Сейчас она, похоже, стала потихоньку привыкать к этой мысли.
– Останешься в Сити?
– Нет. Дал согласие перейти на работу в «Хантер мерчант». Это одна из фирм в Эдинбурге, специализирующаяся на управлении фондами ценных бумаг. В деньгах я, правда, здорово теряю, зато у них блестящая репутация. Да и жить в Шотландии намного приятнее. К тому же удалось договориться, что они позволят мне пару дней в месяц целиком проводить в «Фэрсистемс». Так что все складывается просто прекрасно.
Я искоса взглянул на Рейчел и усмехнулся. Эдинбургский аэропорт мне порядком надоел, да и идея перелетов для скоротечных свиданий с ней по выходным меня нисколько не соблазняла.
– А как у полиции идут дела с расследованием? – поинтересовался отец.
– Со скрипом, – вздохнул я. – Соренсон либо отрицает даже самые очевидные факты, либо молчит. Всю вину берет на себя Карен.
– И что же, по-твоему, случилось на самом деле? – спросила Франсис.
– Как мне думается, Соренсон познакомился с Карен несколько лет назад, вероятно, на одной из конференций «Харрисон бразерс». Видите ли, Соренсон управляет американскими компаниями, а Карен торгует их акциями, так что в том, что их пути пересеклись, ничего удивительного нет. Когда он ее бросил, Карен буквально рассыпалась на куски, а я, как вам известно, их подобрал и пытался склеить. За продажу закрытой информации Соренсон взялся из-за денег, он привык жить на широкую ногу. Однако практически все его состояние было вложено в компанию «Софтач», а она обанкротилась. Где-то ему встретился Хартман, и Соренсон начал снабжать его служебной информацией. Весьма легкий и прибыльный способ добывать деньги, к слову сказать. Но тут Ричард, изучая движение цен на акции «Фэрсистемс», заподозрил неладное и попросил нас с Карен помочь ему выяснить, что происходит. Карен сразу поняла, что в этом замешан Соренсон, и поспешила его предупредить. Всего за несколько дней до этого она столкнулась с ним на приеме в «Банк де Женев э Лозанн». Видимо, примерно в это же время возобновился и их роман.
В моем голосе прорвались нотки горечи и обиды. На память пришли неожиданные поездки Карен в Париж и Амстердам, вечера, которые она якобы проводила с клиентами «Харрисон бразерс».
Дверь нам открыла Франсис.
– О, привет! Заходите.
Моя мачеха оказалась чертовски хорошенькой брюнеткой. И старше меня всего на несколько лет. Ситуация нелепая, прямо скажем.
Отец нашему приходу несказанно обрадовался. Знакомясь с Рейчел, обласкал ее одной из самых своих обаятельных улыбок.
– Что вам налить? – с ходу предложил он.
Рейчел, Франсис и я остановили свой выбор на пиве, отец же остался верен своему неизменному вкусу – сухой херес. Конечно, ему же надо поддерживать сложившийся имидж. Мне показалось, что выглядит он намного лучше, нежели во время нашей последней встречи в «Кингс-Армс». Не такой измотанный, а главное, явно воспрянул духом.
На обед Франсис запекла в духовке традиционного по воскресеньям ягненка. Не упомню даже, когда мне последний раз доводилось его пробовать, так что я мысленно потер руки в предвкушении настоящего наслаждения.
– Так ты твердо решил отказаться от должности управляющего директора «Фэрсистемс»? – спросил отец, разрезая на порции огромный кусок ароматного мяса.
– В кризисной ситуации я сделал для компании все, что мог. Теперь, уверен, Рейчел справится с этой работой куда лучше меня. Кроме того, коммерция у меня в крови.
Надо сказать, что мне стоило большого труда убедить Рейчел в том, что она не только может, но и должна принять на себя руководство компанией. Сейчас она, похоже, стала потихоньку привыкать к этой мысли.
– Останешься в Сити?
– Нет. Дал согласие перейти на работу в «Хантер мерчант». Это одна из фирм в Эдинбурге, специализирующаяся на управлении фондами ценных бумаг. В деньгах я, правда, здорово теряю, зато у них блестящая репутация. Да и жить в Шотландии намного приятнее. К тому же удалось договориться, что они позволят мне пару дней в месяц целиком проводить в «Фэрсистемс». Так что все складывается просто прекрасно.
Я искоса взглянул на Рейчел и усмехнулся. Эдинбургский аэропорт мне порядком надоел, да и идея перелетов для скоротечных свиданий с ней по выходным меня нисколько не соблазняла.
– А как у полиции идут дела с расследованием? – поинтересовался отец.
– Со скрипом, – вздохнул я. – Соренсон либо отрицает даже самые очевидные факты, либо молчит. Всю вину берет на себя Карен.
– И что же, по-твоему, случилось на самом деле? – спросила Франсис.
– Как мне думается, Соренсон познакомился с Карен несколько лет назад, вероятно, на одной из конференций «Харрисон бразерс». Видите ли, Соренсон управляет американскими компаниями, а Карен торгует их акциями, так что в том, что их пути пересеклись, ничего удивительного нет. Когда он ее бросил, Карен буквально рассыпалась на куски, а я, как вам известно, их подобрал и пытался склеить. За продажу закрытой информации Соренсон взялся из-за денег, он привык жить на широкую ногу. Однако практически все его состояние было вложено в компанию «Софтач», а она обанкротилась. Где-то ему встретился Хартман, и Соренсон начал снабжать его служебной информацией. Весьма легкий и прибыльный способ добывать деньги, к слову сказать. Но тут Ричард, изучая движение цен на акции «Фэрсистемс», заподозрил неладное и попросил нас с Карен помочь ему выяснить, что происходит. Карен сразу поняла, что в этом замешан Соренсон, и поспешила его предупредить. Всего за несколько дней до этого она столкнулась с ним на приеме в «Банк де Женев э Лозанн». Видимо, примерно в это же время возобновился и их роман.
В моем голосе прорвались нотки горечи и обиды. На память пришли неожиданные поездки Карен в Париж и Амстердам, вечера, которые она якобы проводила с клиентами «Харрисон бразерс».