Ридпат Майкл. Реальность на продажу

   – А проект «Платформа» имеет к этому какое-то отношение? – осторожно поинтересовался я.
   – Возможно, – уклончиво ответил Дженсон. – Только не думаю, что какой-то парень с Уолл-стрит способен в нем что-нибудь понять.
   Колкость в свой адрес я решил пропустить мимо ушей.
   – Мне известно, что проект «Платформа» строго засекречен. Могу заверить вас, что Рейчел не открыла мне ни одной касающейся его подробности. Она утверждает, что вы настаиваете на том, чтобы содержание проекта хранилось в тайне.
   – Совершенно верно!
   – Был бы вам очень признателен, если бы вы вкратце рассказали мне о сути проекта «Платформа». Тогда я смог бы гарантировать, что мы выполним ваш заказ наилучшим образом. Поскольку, ничего о нем не зная, мне весьма трудно управлять компанией.
   – Вот как! Очень жаль, что вам не по силам управлять «Фэрсистемс». Но это ваши проблемы, отнюдь не мои.
   Я решил не поддаваться на явную провокацию. И не задавать более вопросов о проекте «Платформа», так как это могло лишь привести нас к ссоре. Однако меня страшно злило, что он упорно не желает посвятить меня в тайну важнейшего для компании проекта.
   Он наконец перестал мерить кабинет шагами и снова уселся в кресло.
   – Ну и как вы здесь справляетесь без Ричарда?
   Трудный вопрос. Однако мне его уже не раз задавали многие другие наши клиенты. И получали на него удовлетворительный для них ответ.
   – Гибель Ричарда, естественно, очень сильно подействовала на всех сотрудников компании. Но у нас здесь отличные специалисты. Рейчел известно практически все, что делал Ричард в производственной сфере. А у Дэвида Бейкера сложились прекрасные отношения с нашей клиентурой.
   – Да? – фыркнул Дженсон. – А как насчет лидера? Он должен быть в каждой компании.
   – Эта роль выпала мне. И я счастлив, что все, кто здесь работает, оказывают мне всяческую поддержку.
   Я не кривил душой. Хотя проблем хватало, я считал, что мне удается ладить с людьми. Со мной считались, мне доверяли.
   – Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул Дженсон и откинулся на спинку кресла. – Ричард классно поставил здесь дело. Смотрите, как бы вам все не испортить.
   – Не беспокойтесь. – Я прямо посмотрел ему в глаза. – У нас все будет как прежде.
   На мгновение наступило молчание, потом Дженсон поднялся на ноги и направился к двери.
   – Что ж, рад был познакомиться с вами, Марк. Тебе, Рейчел, спасибо, приятно было опять повидаться. – Он тепло улыбнулся ей.
   Мы проводили его до выхода, на пороге он приостановился.
   – Я тут по дороге к вам на какую-то толпу наткнулся...
   Я оцепенел.
   – Они орали, что виртуальная реальность убила какого-то парнишку. Вам что-нибудь об этом известно?
   Я взял себя в руки и кивнул.
   – Никаких доказательств того, что причиной его смерти стала виртуальная реальность, не существует.
   – Это хорошо, – подмигнул мне Дженсон. – А то бы они репутацию всем нам здорово подмочили.
   С этими словами он скрылся за дверью.
   – Да-а, – протянул я. – Он что, чокнутый?
   – Вроде того, – усмехнулась Рейчел. – Правда, в наших кругах все еще спорят, клинический у него случай или нет. Видите ли, психиатров он к себе не подпускает, так что окончательный диагноз не поставлен.
   – А что это он нес о Сунь-Цзы?
   – Карл всегда в курсе всех модных веяний. Сам он вообще-то из Нью-Йорка, но любит выдавать себя за предпринимателя из Силиконовой долины.
   – Ладно, Бог с ним... Как вы думаете, он нам заплатит?
   – О да! Он заплатит, будьте спокойны. Сроки мы выдерживаем.
   – Отлично. Послушайте, Рейчел, не знаю уж, что это у нас за проект «Платформа», но позаботьтесь, пожалуйста, чтобы с ним все было в порядке.
   – С ним все будет в порядке, не сомневайтесь, – улыбнулась она мне.

* * *

   Домой я возвращался совершенно без сил, измотанный и не в духе. Демонстрацию лиги и последнее падение акций «Фэрсистемс» едва ли можно назвать хорошими новостями. И хотя Дженсон, похоже, готов вложить средства в массовый рынок виртуальной реальности, я после нашей с ним встречи чувствовал себя не в своей тарелке. Что же это за проект «Платформа», черт бы его побрал!
   Когда я узкими улочками Керкхейвена добрался до конца набережной, уже стемнело. Вышел из машины, запер дверцы и принялся рыться в карманах в поисках ключей от дома.
   За моей спиной раздался стремительно приближающийся дробный топот. Едва успел обернуться, как на грудь мне метнулось темно-коричневое тело. Меня откинуло на стену; задыхаясь, я сполз по ней на тротуар. В дюйме от уха слышалось глухое рычание, лицо обжигало жаркое дыхание. Я открыл глаза. Увидел клыки, подрагивающий язык и тянущиеся с него струйки слюны. Я окаменел, боясь даже дышать.
   – Ганнибал, ко мне!
   Я узнал голос Дуги.
   – Вставай, Фэрфакс. – Он пнул меня носком ботинка в ребра.
   Я с трудом поднялся на ноги. Пес злобно сопел в каком-то ярде от меня. Невысокий, фута два в холке, но массивный и, видимо, очень сильный. Связываться с ним мне совсем не хотелось.
   Дуги с омерзительной ухмылкой указал пальцем на ширинку моих брюк, и псина тут же шагнула вперед. Теперь ее ощерившаяся жуткими зубами пасть оказалась в нескольких дюймах от моих коленей, на них падала тягучая слюна. Я отпрянул, вжавшись спиной в стену. Стал потихоньку поднимать руки, чтобы защитить самое уязвимое место.
   – А вот этого не надо! – прикрикнул Дуги. – Без пальцев останешься!
   Я так же медленно опустил ладони и прижал их к бедрам.
   – Ну, нашу демонстрацию ты наблюдал собственными глазами, – самодовольно заявил Дуги.
   Я на секунду отвел глаза от собаки и посмотрел в его сторону. Он стоял, покачиваясь на пятках. Говорил негромко, но угрожающе.
   – Виртуальную реальность необходимо запретить, и мы этого добьемся. Во что бы то ни стало. Кое-кому не поздоровится, например, твоей «Фэрсистемс». Мы ее уничтожим. Тебе это понятно?
   Я молчал, не сводя глаз с рычащей собаки.
   – Поэтому на твоем месте я бы как можно скорее смылся обратно в Лондон. И не вздумай заявлять в полицию.
   На Дуги я не смотрел, и удар застиг меня врасплох. Молниеносный точный крюк прямо в солнечное сплетение. Я рухнул на землю, ловя ртом воздух, к горлу едким комом поднялась тошнота. Я прижался щекой к асфальту. Последнее, что я видел, – это ноги спешащего прочь Дуги и семенящие рядом с ними кривоватые лапы Ганнибала.

Глава 16

   Все утренние газеты поместили сообщения о демонстрации, но отнюдь не на самом видном месте. Относительно выдвинутых Дуги в наш адрес обвинений они проявляли большую осторожность. Так же, как и Рейтер, ссылались на «неподтвержденные сведения». Крохотную заметку опубликовала «Файнэншл таймс». Как поведала мне Сьюзен, небольшой сюжет по этому поводу показала региональная программа новостей «Шотландия сегодня». По словам секретарши, наша стычка с Дуги выглядела весьма драматично. Похоже, тот оставил о себе в компании недобрую память.
   В одиннадцать ко мне в кабинет зашла Рейчел.
   – Прекрасно выглядите, – заметил я.
   – Вот какие чудеса могут творить с человеком двенадцать часов сна, – улыбнулась она. – Газеты видели?
   – Видел. Неважные у нас дела, а? Хотя могло быть хуже. Во всяком случае, версию Дуги они ничем подтвердить не смогли.
   – Никак не пойму, почему он не показал им письмо.
   – Вы ведь не верите в его сказки о том, что семья якобы настаивает на анонимности?
   – Конечно, нет. Чушь какая-то.
   – А знаете, я ведь вчера вечером опять с ним столкнулся.
   – Где?
   – У Инч-Лодж. Заявился со своей псиной. Обещал уничтожить «Фэрсистемс». Посоветовал мне возвращаться в Лондон. В паре с этой зверюгой они выглядели очень убедительно.
   – В полицию заявили?
   – Заявил, хотя он и предупредил, чтобы я этого не делал. Сегодня утром зашел к сержанту Кокрину. Полицейские пообещали, что разберутся с Дуги. Однако свидетелей происшествия нет, так что возбудить дело они не могут. А от допросов в полиции Дуги, по мнению Кокрина, получает только одно удовольствие. Преследование со стороны властей утверждает за ним репутацию подлинного революционера. Да и права свои он знает досконально.
   – И что вы теперь собираетесь делать?
   – Во всяком случае, поддаваться на его угрозы не собираюсь. Не выношу, когда меня шантажируют.
   – Будьте осторожны, прошу вас. Дуги непредсказуем, неизвестно, что он еще может выкинуть.
   – За меня не беспокойтесь.
   Рейчел собралась уходить, но тут в кабинет вошла Сьюзен.
   – К вам опять Карл Дженсон.
   – Дженсон? – Я недоуменно посмотрел на Рейчел, она з ответ пожала плечами. – Ладно, приглашайте. Рейчел, задержитесь, пожалуйста.
   Через минуту Дженсон уже был у меня в кабинете.
   – Привет, Марк, привет, Рейчел! Ну, как у вас дела?
   Я жестом предложил занять ему кресло, однако он направился прямо к электронному «окну».
   – Нет, ну до чего же мне нравится эта штуковина! – воскликнул он. – Вы заметили, что солнце в зависимости от времени суток перемещается по небу, а? Класс! А зимой продолжительность дня сокращается?
   Я об этом не имел, конечно, ни малейшего понятия и ошеломленно посмотрел на Рейчел.
   – Нет, – усмехнулась она. – Здесь у нас круглый год стоит месяц май.
   – Клево! – кивнул головой Дженсон. – Надо раздобыть себе такое чудо!
   Он наконец уселся в кресло, лицо его приняло серьезное выражение.
   – Марк, меня тревожит положение вашей компании.
   Черт, берет быка за рога.
   – Вот как?
   – Именно так. Очень скоро вы станете нашим ключевым поставщиком. В связи с этим хотелось бы знать, сумеете ли вы протянуть еще хотя бы пару лет. Что скажете?
   Вот он, тот самый вопрос, что постоянно мучил меня со времени гибели Ричарда. Только сейчас его без обиняков задают прямо в лоб.
   – Видите ли, только сегодня утром мы с нашим финансовым директором Уилли Дунканом смотрели цифры и...
   – Бросьте вы эту чушь! – гаркнул Дженсон. – Я должен знать наверняка. Выстоит «Фэрсистемс» два года или нет?
   – Думаю, да. – Как я ни старался, голос мой предательски дрогнул.
   – Вы думаете, да. – Он уставился мне в глаза пронзительным взглядом. – А я думаю, нет. Мне не раз приходилось видеть, как прогорают подобные компании, а в вашем случае все признаки налицо: падение акций, угроза судебной тяжбы, слухи о попытках замять всякие неблаговидные делишки, замена первоначального учредителя управляющим со стороны... Мы это уже проходили!
   – Погодите, сейчас я вам все объясню, – запротестовал я. – Нельзя же, в самом деле, винить нас в смерти Ричарда! Производство мы по-прежнему наращиваем быстрыми темпами...
   – Хватит вешать мне лапшу на уши, Марк! – грубо перебил меня Дженсон. – Вы по уши в дерьме, и мы оба это прекрасно знаем. Вам не вывернуться. Сами вчера сказали, что вам чертовски тяжело управлять «Фэрсистемс».
   Перед глазами у меня все поплыло, потом завертелось в каком-то жутком вихре. Если он старался вывести меня из равновесия, ему это блестяще удалось. Однако хуже всего то, что меня внезапно охватила неудержимая паника. Он хочет отобрать у нас проект «Платформа»! А без него нам точно конец. Я беспомощно взглянул на Рейчел. Судя по всему, она тоже была потрясена.
   – Не волнуйтесь, – словно сквозь вату услышал я голос Дженсона. – Проект «Платформа» я вам оставлю. Просто мне пришло в голову, что будет лучше, если я придержу предоплату до сентября.
   Нет, только не это! Нам отчаянно нужны эти пятьсот тысяч фунтов. В памяти у меня всплыли цифры, которые мы с Уилли проверяли сегодня утром, – к концу июня компания останется без наличности.
   – Мистер Дженсон, – еще раз попытался урезонить я его. – Сами знаете, как для такой небольшой и только встающей на ноги компании, как наша, важны поступления наличных средств. Если мы вовремя не получим деньги, которые вы нам должны, то окажемся в крайне затруднительном положении. Отсрочка платежа является нарушением контракта, и мы будем вынуждены прекратить работы по проекту «Платформа».
   Условий контракта я, конечно, не знал, но мне требовалось его как-то припугнуть.
   – Ну уж нет, братишка! Проект вы обязательно завершите, иначе вам крышка.
   Меня загнали в угол, однако я еще пытался сопротивляться. Попробуем компромисс.
   – Сделаем так, – предложил я. – Вы выплачиваете двести пятьдесят тысяч сейчас, а остальное в июле.
   – Не пойдет, – стоял на своем Дженсон. – Через месяц вашей компании не станет, а я потеряю три четверти миллиона долларов. Допустить такое – это же полный идиотизм! А я, знаете ли, не идиот. Протянете до сентября – получите деньги. Вы же финансист, так что наличность найти сумеете. Просто позвоните своим дружкам с Уолл-стрит.
   – Карл, это же несерьезно, – угрюмо проговорила Рейчел.
   – Что ты, это очень серьезно. Ты уж меня прости, Рейчел.
   – Если вы отказываетесь платить причитающиеся нам деньги, мы аннулируем проект «Платформа», – вновь пригрозил я. – И подадим на вас в суд.
   – Как вам угодно! – вскинул руки Дженсон. – Подумайте хорошенько. Сегодня я вылетаю в Штаты. Позвоните мне завтра и сообщите о своем решении. Всего доброго.
   Через мгновение он исчез за дверью.
   Я закрыл лицо руками. Черт, черт, черт! Вот и все. Нам конец. Теперь «Фэрсистемс» никак не выкрутиться. Не прошло и двух недель, как я возглавил компанию Ричарда, и все рухнуло. Я выпрямился. Рейчел, судя по ее виду, все еще не могла прийти в себя.
   – Вы ожидали чего-нибудь подобного? – спросил я ее.
   – Нет. В голове не укладывается. Дженсон не может просто так от нас отказаться, мы для него слишком важны.
   – Отказался же тем не менее.
   – А что будет с проектом «Платформа»?
   – Да пошел он к чертовой матери! – раздраженно выкрикнул я, но тут же одернул себя. – Нет, работы по проекту продолжаем. Только Дженсону ничего больше не поставлять. Это возможно?
   – Наверное.
   – Хорошо. Значит, проект идет своим чередом – на тот случай, если Дженсон передумает. Надеюсь, мне не придется опять иметь с ним дело, но у нас может не остаться другого выхода. Дженсон прав, проект наша единственная надежда. Теперь, полагаю, мне следует все рассказать остальным директорам.
   Через пару минут к нам присоединились Дэвид и Уилли. Я сообщил им о случившемся.
   Уилли шумно втянул в себя воздух и забормотал что-то себе под нос – молился, судя по тому, что несколько раз произнес имя Божье. Дэвид же нисколько не взволновался, напротив, новость, казалось, его даже обрадовала.
   – Что же нам теперь делать? – плачущим голосом проговорил Уилли.
   – Сколько, по-вашему, мы сможем продержаться без денег Дженсона?
   Уилли разложил перед собой бумаги, которые держал в руках.
   – Еще недели четыре. На июньскую зарплату средств уже не будет.
   Сегодня девятнадцатое мая. Жалованье в «Фэрсистемс» выдают по пятнадцатым числам. У нас меньше месяца.

* * *

   В тот вечер я возвращался в Керкхейвен в крайне подавленном состоянии. Медленно вел машину по набережной, отыскивая взглядом Дуги. А точнее, его псину. Потом прошелся по причалу, присел и погрузился в невеселые мысли.
   Итак, полный провал, иначе не скажешь. Я проиграл и подвел самых близких мне людей. Карен. Отца. Ричарда. Дай Бог, если его компания переживет своего основателя хотя бы на два месяца.
   Я понимал, что моей вины здесь нет. Однако я привык побеждать, привык к тому, что мне всегда везло, привык делать деньги. В глубине души я верил в то, что человек сам хозяин своего счастья, был убежден, что лишь неудачники пытаются объяснять все свои невзгоды «объективными обстоятельствами».
   Надо смотреть правде в глаза – я абсолютно не разбираюсь в виртуальной реальности, не умею вести бизнес. Я изо всех сил старался игнорировать этот факт, полагаясь в решении проблем на свой опыт и здравый смысл. Однако в данный момент от моей уверенности в себе не осталось и следа. Соренсон, видимо, тоже поверил в меня совершенно напрасно.
   И до сих пор я не имею ни малейшего представления, кто убил Ричарда.
   Я обвел взглядом раскинувшееся передо мной море. Щек коснулся налетевший оттуда порыв ветра. До чего же холодно! Вдруг ощутил ледяные капли на щеках – вот, теперь еще и дождь пошел... Я зябко поежился.
   Какого черта я здесь потерял?
   В Лондоне сейчас не меньше семидесяти градусов^[23]. Сидел бы у себя на террасе, пил пиво и ждал, когда придет домой Карен. Внезапно накатили воспоминания о суете операционного зала в «Харрисон бразерс», словно острая тоска по былой жизни в большой счастливой семье. Грег, Эд, другие мои коллеги, мониторы, сделки...
   А еще там Карен. Она казалась такой от меня далекой! Допускаю, что это была лишь игра воображения, но я чувствовал, что разделяющее нас расстояние пагубно сказывается на наших отношениях. И если это так, то что я здесь делаю? Мне надо проводить с ней как можно больше времени.
   Значит, решено. Субботу и воскресенье я побуду с Карен, а в понедельник отправлюсь в «Харрисон бразерс».

* * *

   – Ну, давай рассказывай, – попросила Карен.
   Она с бокалом вина в руке уютно свернулась на софе. Выглядела она обворожительно, пышные светлые волосы рассыпались по плечам, которые майское солнце уже тронуло легким загаром. Из-под голубого летнего платья соблазнительно выглядывают стройные икры.
   Все время после обеда мы провели на скачках в Сэндауне. День выдался удачным. Баскерс Бой впервые бежал двухмильную дистанцию, и я поставил на него сто фунтов. Он пришел вторым, но уступил в равной борьбе, отстав от победителя всего на корпус. Так что особой досады от проигрыша я не чувствовал. Зато Карен угадала три раза подряд, выиграла пятьдесят фунтов и пребывала в приподнятом настроении.
   Когда мы вернулись домой, я приготовил ужин, и сейчас мы, попивая вино, болтали с ней о том о сем. Карен тщательно избегала говорить о «Фэрсистемс», за что я ей был весьма признателен. Однако теперь я сам хотел обсудить с ней сложившееся в компании положение.
   – По-моему, «Фэрсистемс» идет к банкротству, – признался я.
   – Если цена ее акций упала до трех долларов, дела плохи, – согласилась Карен.
   – Ну, полагаю, на рынке еще не знают, насколько они в действительности плохи. Последнее падение акций было вызвано шумихой насчет того, что виртуальная реальность убивает людей. Это само по себе неприятно. Но еще неприятнее то, что мы потеряли крупнейшего заказчика.
   Я изложил ей подробности нашей встречи с Дженсоном и все, что знал сам о проекте «Платформа». Рассказал и об угрозах Дуги.
   – Ты ни в чем не виноват, – выслушав меня, с сочувствием заметила Карен.
   – Только я и виноват! – возразил я с такой запальчивостью, что Карен испуганно отпрянула. – Извини. Но ведь я тебя подвел. Это же я вас всех подвел!
   – Глупость какая! Ты же ничего не мог поделать. И где твоя знаменитая непредубежденность, беспристрастность и независимость? Ты поддаешься эмоциям.
   – А как же иначе? Это ведь компания моего брата, в конце концов!
   – Ну ладно, хорошо, успокойся, – увещевающим тоном проговорила Карен. – Марк, я понимаю, как много значит для тебя «Фэрсистемс». Ты старался изо всех сил. Больше ты ничего сделать не можешь. Да и никто другой тоже. Смотри правде в глаза – эта сделка принесла тебе убытки. Что ж, надо уметь проигрывать. И постараться спасти хоть что-нибудь, пока еще есть время.
   Ее слова, полные здравого смысла и рассудительности, были как яркий луч, пробивающийся сквозь сгустившиеся надо мной черные тучи тревог и отчаяния.
   – На сколько вам хватит наличности? – спросила Карен.
   – На месяц, не больше.
   – Значит, можно еще успеть продать компанию. Ты упоминал о каком-то покупателе. Продай «Фэрсистемс» и забудь о ней навсегда. Забудь этого своего психа Дуги. Возвращайся в Лондон.
   Я задумался над тем, что она сказала. Сейчас компанию на плаву может удержать только чудо. Если доведем дело до банкротства, никто ничего не выгадает. А вот если продадим, то по крайней мере сотрудники не останутся без работы, да и созданная Ричардом технология не пропадет втуне. Отцу такое решение может оказаться не по душе, Рейчел тоже. Но другого выхода нет.
   – Ты права, – с облегчением вздохнул я. – Все, компанию я продаю.

* * *

   Мы уже довольно давно не ласкали друг друга. Я страшно соскучился по Карен. И все-таки этой ночью у нас опять получилось не очень. Из-за меня? Из-за нее? Я терялся в догадках.
   – Я что-нибудь не так сделал? – набравшись духу, спросил я Карен.
   – Да что ты, милый! Ты был просто великолепен, – успокоила она меня.
   Озадаченный, я повернулся на бок и приказал себе спать.

* * *

   Удивительно, но как только я принял решение продать компанию, в голове у меня все сразу встало на свои места. Нет, я по-прежнему очень переживал. Я не справился. Меня мучила совесть из-за того, что я предаю Ричарда, желавшего, чтобы «Фэрсистемс» оставалась самостоятельной. И отца я подвел.
   Я также потерпел сокрушительный провал в попытках прояснить обстоятельства гибели Ричарда. Меня не покидала уверенность, что его смерть каким-то образом связана с «Фэрсистемс», однако дальше смутных догадок дело не шло. Да и как мне докопаться до истины, если это и полусотне полицейских Файфа оказалось не по силам?
   Карен права. Я попал в тяжелое положение и ничего не могу поделать, чтобы его изменить. Надо смириться с убытками, выйти из этого бизнеса и искать другие возможности.
   Единственное, что мне во всем этом по-настоящему претило, так это то, что Дуги мог вообразить, будто он нагнал на меня такого страху, что я решил сбежать. Но это во мне говорит самолюбие. А если честно, то век бы мне эту чертову псину больше не видеть!
   В воскресенье вечером я позвонил Соренсону и сообщил ему о своем решении. Когда я рассказал об отказе Дженсона выплатить нам аванс, он, естественно, понял, что положение безвыходное. Меня в происшедшем он, судя по всему, не винил и полностью поддержал мое предложение продать компанию. Пообещал переговорить с отцом, который и перезвонил мне уже через полчаса.
   – Только что говорил с Уолтером, – сказал отец.
   – Очень жаль, папа, но компанию придется продать.
   – Понимаю, – тяжело вздохнул он. – Ужасно...
   Тягостное молчание.
   – Уолтер уверяет, что ты тут ни при чем. Спасибо, что старался помочь.
   – Ну, о чем ты говоришь, папа.
   Его слова, вероятно, должны были служить утешением, но меня не покидало ощущение, что я его крепко подвел. И, к величайшей моей досаде, меня это мучило.

* * *

   Я с удовольствием окунулся в знакомую шумную суету операционного зала в «Харрисон бразерс». В радостном предвкушении направился к своему столу. Согласно данным на конец недели, операция, которую мы с Эдом начали в прошлом месяце, начала наконец оправдывать мои ожидания.
   – Привет, Эд, – поздоровался я с ним, включая свои мониторы и выводя на них сведения о рынке государственных облигаций США.
   Эд в это время говорил по телефону и в ответ только помахал мне рукой.
   А я был прав! Разница в доходности двух– и десятилетних государственных облигаций США сократилась с 1,40 до 1,28 процента. Я мысленно произвел кое-какие расчеты. Прибыль на вложенную нами в них сотню миллионов долларов составила чуть ли не миллион. Неплохо, совсем неплохо!
   – Эй, ты только посмотри! – позвал я Эда, который уже положил трубку. – Красиво сработано, а?
   Он смущенно заморгал и принялся чесать в затылке. Ого, здесь что-то не так. Я пристально посмотрел ему в глаза.
   – Надеюсь, у нас с этой сделкой все в порядке? – уже охваченный недобрыми предчувствиями, осторожно поинтересовался я.
   – Не совсем, – потупился Эд.
   – Как это понимать?
   – Я ее закрыл на прошлой неделе.
   – Вот оно что... И сколько на ней заработал?
   Эд заерзал в кресле. У него, похоже, начался невыносимый зуд между лопатками, и он, сморщив лицо в болезненную гримасу, весь ушел в попытки дотянуться рукой до этого места.
   – Скорее, понимаешь ли, не заработал, а вроде как слегка потерял, – промямлил он наконец. – Двести сорок тысяч убытка, если точно. Пару дней какой-то крупный клиент продавал десятилетние, покупал трехлетние. Рынок маленько тряхнуло, тенденция наметилась для нас невыгодная, вот я и вышел из игры. А рынок тут же вернулся к прежним позициям.
   Я не верил своим ушам. Я ведь ясно инструктировал Эда продолжать операцию. Как же он умудрился потерять такие деньжищи? Какой же я глупец, что доверился этому болвану!
   Эд по выражению моего лица понял все, что я о нем думаю, и вновь сморщился как от боли.
   – Ну, что ты на меня так смотришь! Это Этьен велел мне закрыть сделку.
   – Этьен? А он-то здесь при чем?
   – При том, что после твоего отъезда он глаз с меня не спускал, следил за каждым моим шагом. И как только десятилетние пошли вниз, сразу распорядился принять меры по минимизации убытков.
   – А почему ты не позвонил мне в «Фэрсистемс»?
   – Да звонил я! Тебя не было на месте.
   Тут я вспомнил, что получал сообщение с просьбой связаться с Эдом. А я оставил его без внимания, с головой ушел в дела компании.
   – Этьен приказал избавляться от облигаций, не медля ни минуты, – продолжал оправдываться Эд. – А через два часа после того, как я продал наш пакет, они стали подниматься.
   Я был взбешен, но злился не на Эда. В основном на самого себя. А Этьена я готов был просто убить.