Глава 14

   Я торопливо перелистал лежащий передо мной документ. За двадцать минут мне предстоит прочитать тридцать страниц юридического текста. Может, и успею, хотя вряд ли сумею внимательно в нем разобраться. Черт бы тебя побрал, Дэвид! Не мог, как обещал, дать мне эти бумаги в пятницу...
   В общем-то сделка была довольно несложной. Мы передаем лицензию на наше программное обеспечение, симулятор «Фэрсим-1», компании «Онада индастриз», которая на его основе будет разрабатывать и поставлять на мировой рынок развлечений игры, использующие принцип виртуальной реальности. С каждого проданного экземпляра игры нам причитаются отчисления. Я глотнул крепкого черного кофе и вновь посмотрел на часы. Без четверти девять. Представители «Онада» прибудут через пятнадцать минут. Я опять принялся за чтение, стремительно пробегая глазами страницу за страницей.
   А это еще что?! Я читал и перечитывал параграф, на котором споткнулся. Мы собирались передать «Онада индастриз» исходный код «Фэрсим-1».
   Мне это казалось грубой ошибкой. Как только мы раскроем «Онада» наш код, тут же окажемся в их полной власти. Через год-два они внесут в него кое-какие изменения, объявят собственной разработкой, и наш приоритет канет в Лету. Это крайне опасно. Исходный код «Фэрсим» представляет собой ключ к данным по созданию виртуальных миров – святая святых нашей компании. А мы его отдаем.
   Без десяти девять. Я подхватил со стола документ и помчался в кабинет Дэвида. Там его не было. Я позвонил Сьюзен.
   – Где Дэвид?
   – Здесь где-то, – ответила она. – Видела его полчаса назад. А у себя в кабинете его разве нет?
   – Нет. Обзвоните, пожалуйста, кого можно, попробуйте его найти. Он мне срочно нужен.
   Я вернулся в свой кабинет и стал ждать, выстукивая пальцами по столешнице нетерпеливую дробь. Какого черта он затевает? Неужели Дэвид умышленно передал мне бумаги так поздно, рассчитывая, что я в спешке не замечу этого пункта? А может, я преувеличиваю... Что, если это вполне приемлемая плата за выход на рынок развлечений? В краткосрочном плане это, может, и так. В долгосрочной же перспективе – нет, нет и еще раз нет!
   Открылась дверь, и Дэвид с неспешной вальяжностью прошествовал ко мне в кабинет. Часы показывали две минуты десятого.
   – Сьюзен по электронной почте переполошила всю компанию. Что тут у вас стряслось?
   – Только что просмотрел вот эти бумаги. – Я потряс проектом соглашения с «Онада индастриз».
   – И что?
   – Мы собираемся отдать им исходный код симулятора «Фэрсим-1». Я категорически против.
   – Ну, положим, мы его не отдаем, а продаем, – назидательно поправил меня Дэвид. – И нам от «Онада» будут поступать солидные отчисления. С коммерческой точки зрения для нас сделка является необыкновенно выгодной.
   – Но мы раскрываем «Онада» всю нашу технологию создания виртуальной реальности! Используя ее, они смогут разрабатывать собственные программы. А мы утрачиваем приоритет и все связанные с ним преимущества в данной области.
   – Послушайте, Марк, вы совершенно напрасно так беспокоитесь, – с преувеличенным старанием демонстрируя неистощимое терпение, заявил Дэвид. – Сам код будет по-прежнему принадлежать нам. Доверьтесь мне, я продумал все до мелочей. Мы вели переговоры шесть месяцев, для заключения сделки «Онада» направила из Токио целую делегацию во главе с очень большим боссом. Они нас уже ждут, идемте.
   Я стиснул зубы.
   – Дэвид, я вам ясно сказал – меня этот пункт не устраивает. Отдавать им исходный код нельзя.
   – Боже мой, Марк, да послушайте вы! Мы с Ричардом работали над этим документом не один месяц. Эта сделка не только спасет компанию в смысле финансов, но и обеспечит нам нового могущественного партнера. Мы не имеем права упустить такую возможность. – С этими словами он вышел из кабинета и направился в конференц-зал.
   Я заторопился вслед за ним, так и не придя к какому-то окончательному решению. Он занимался сбытом, и мне, видимо, следовало в этих вопросах полагаться на него целиком и полностью. Особенно с учетом того, что эти переговоры он вел вместе с Ричардом.
   Вот только терпеть не могу, когда мне выкручивают руки.

* * *

   Они чинно сидели рядком по другую сторону стола для совещаний. Четыре японца. Темные костюмы, ослепительно белые рубашки, кричащие галстуки – на них в затейливом узоре сплелись резные листья, павлины и сияющие солнечные диски. Головокружительный эффект несколько смазывался тем, что галстуки у всех четверых были одинаковые – конформизм рука об руку с мятежным духом.
   В ходе церемонии взаимных представлений сразу прояснилась установленная среди них иерархия. «Очень большим боссом» оказался самый низкорослый, тщедушный и старый из членов делегации. Коротко остриженные седые волосы, набрякшие веки тяжело нависают над глазками, сонно взирающими на окружающих. По-английски он не знал ни слова. Представили его мистером Акамой.
   Следующий по рангу – гораздо моложе его, во всяком случае, не старше сорока. Полное имя его было Йошики Ишида, однако нам было позволено обращаться к нему по-приятельски, просто Йоши. Он бегло говорил на безукоризненном американском. Объяснил, что три года проработал в дочерней компании «Онада индастриз» в Калифорнии. В настоящее время является генеральным менеджером «Онада индастриз» в Лондоне. Он-то и вел переговоры, время от времени обращаясь с необыкновенным почтением к своему боссу, который отвечал ему односложными междометиями, после чего вновь погружался в полусонное состояние.
   Остальные два японца упорно молчали, в связи с чем об их существовании вскоре забыли вообще.
   Дэвид и я сидели напротив них. Привилегию говорить с японцами я предоставил Дэвиду, и он проявил себя в лучшем виде. Обращался к ним с должным уважением и без той унизительной снисходительности, которую нередко позволяют себе европейцы по отношению к японцам. Йоши и Дэвид разложили перед собой листки с текстом проекта соглашения и принялись за работу.
   Должен признать, мне стало немного не по себе. Нет, мне и прежде доводилось сталкиваться с японцами на рынках облигаций. Обычно я воспринимал их как тупиц с кучей денег, но без единой извилины. Для того чтобы такие парни, как я, могли получить честно заработанный доллар, кто-то должен покупать втридорога и продавать за бесценок, и чаще всего нас в этом деле выручали японцы.
   Однако японцы, сидящие сейчас передо мной, были совсем другими. По японским меркам, «Онада индастриз» представляет собой электронную компанию средней руки – значит, она крупнее любой британской компании в той же отрасли. Репутация японцев в электронике наводит ужас на конкурентов. Нетрудно предположить, что, как только виртуальная реальность попадет им в руки, «Онада» просто сметет с дороги таких карликов, как «Фэрсистемс».
   И мы еще собираемся передать им исходный код программы «Фэрсим-1»!
   С другой стороны, что я во всем этом понимаю? Двадцативосьмилетний новичок, чей опыт в области виртуальной реальности исчерпывается считанными неделями. Дэвид в подобных проблемах разбирается куда лучше меня. Да и представители «Онада» едва ли обрадуются, если мы сейчас предпримем попытку внести изменения в условия контракта. Так мы можем нажить себе могущественного врага.
   Тем не менее я предпочитаю всегда полагаться лишь на собственные суждения. В «Харрисон бразерс» эта привычка меня уже не раз выручала в самых тяжелых ситуациях. Я вспоминаю первые месяцы своей работы посредником. Начальствовал надо мной некто Гас, который в свои тридцать лет был уже старожилом на рынке облигаций. Мы занимались куплей-продажей не совсем обычных облигаций, которые выпускались в обращение как бессрочные. Другими словами, никогда не погашались. Это обстоятельство, судя по всему, никого не беспокоило, поскольку инвесторы при желании всегда могли продать такие бумаги, если они у них были. Ежедневные сделки с подобными облигациями исчислялись сотнями миллионов, они слыли чуть ли не выгоднейшим вложением наличных средств.
   Меня же это сильно тревожило. Я исходил из того, что такие операции имеют смысл только в том случае, когда на эти облигации неизменно находится покупатель. А если их рынок просто перестанет существовать? Тогда вся эта груда ничего не стоящей бумаги повиснет у тебя на шее мертвым грузом.
   Я поделился своими опасениями с Гасом. Он разъяснил мне, что я всего-навсего невежественный и ничего не смыслящий в делах подмастерье, и отправился перекусить.
   А тут как раз цены на бессрочные облигации начали потихонечку падать. Гас был вне себя от счастья. Бумаги идут почти задаром, хватай, сколько сможешь, обеими руками!
   В один прекрасный день он позвонил в контору из своего любимого заведения под названием «Уайт-Хорс» и известил, что на работе в ближайшее время не появится, ему необходим отдых. Я всполошился – бессрочные облигации продолжали неуклонно дешеветь, приобретенная нами гора этих бумаг обретала угрожающие размеры.
   – А я говорю, покупай! – еле ворочая языком, приказал он, – С утречка они взлетят что твоя ракета!
   Я же, однако, не подчинился. Продал все бессрочные облигации, которые были у нас на руках. Гас рвал и метал, требовал гнать меня в шею. Через неделю рынок рухнул и к прежнему состоянию больше не вернулся. Гаса Боб Форрестер уволил, а на его место назначил меня.
   С той поры я никогда не доверяю никаким другим мнениям, кроме собственного. Итак, решено. Я набрал полную грудь воздуха.
   – Меня не очень устраивает вот этот пункт, – твердо заявил я, указывая пальцем на нужный параграф в документе.
   Это были первые слова, которые я произнес за все время нашей встречи. Йоши недоверчиво моргал темными глазками. Дэвид вне себя от ярости уставился на меня испепеляющим взглядом. Настороженно дрогнули тяжелые веки мистера Акамы. И я засомневался в том, что он действительно не понимает английского.
   – Боюсь, «Фэрсистемс» не сможет передать вам исходный код для программы «Фэрсим-1», – невозмутимо продолжал я. – Вместо этого предлагаю сотрудничать на той же основе, что у нас принята в отношениях с другими партнерами. То есть мы будем совместно с вами разрабатывать каждое отдельное приложение.
   А чего с ними деликатничать! Дэвид сидел с отвисшей челюстью, он был потрясен настолько, что не мог вымолвить ни слова. Я поймал себя на том, что готов его пожалеть. На глазах у важных клиентов непредсказуемый босс, к тому же на пять лет моложе его, делает ему подножку! Круто, конечно. Но я просто не мог допустить заключения соглашения в таком виде. А ему не следовало пытаться так грубо проталкивать эту сделку.
   Несколько секунд Йоши не сводил с меня глаз, его лицо медленно, но заметно наливалось краской. Потом он обернулся к мистеру Акаме и, захлебываясь словами, произнес несколько фраз. Всю сонливость с мистера Акамы как рукой сняло. Он заговорил быстро и сердито, бросая при этом на меня злобные взгляды. Йоши не успевал вставить ни слова, лишь раболепно кивал головой, рявкая «хай!» через равные промежутки.
   Мистер Акама смолк. Йоши повернулся к нам.
   – Мистер Акама благодарит, что вы уделили ему так много времени, – придя в себя, перевел он с преувеличенной вежливостью. – К сожалению, мистер Акама сомневается в том, что эти переговоры приведут к приемлемому для обеих сторон соглашению. Надеемся, вы нас извините, нам нужно спешить, чтобы успеть на самолет.
   Японцы дружно встали и поклонились с разной степенью почтительности. Мы проводили их до черного лимузина, на котором они и отбыли в Эдинбург.
   – Какого хрена вы натворили? – заорал Дэвид, как только лимузин покинул стоянку перед заводом. – По-моему, мы обо всем договорились. «Онада» могла бы стать нашим крупнейшим покупателем. От этой сделки мы получали бы по два миллиона долларов в год!
   – Отдадим «Фэрсим-1» – потеряем компанию, – спокойно возразил я. – И мы с вами, кстати, ни о чем не договаривались.
   – А не отдадим «Фэрсим-1», так они и сделку заключать не станут! – выпалил Дэвид. – А я ее готовил шесть месяцев! Полгода работы псу под хвост!
   – Они еще вернутся. Если хотят запустить систему развлечений в виртуальной реальности, а они очень этого хотят, как вам известно, то обязательно вернутся. Никуда не денутся.
   – Черта с два! – продолжал кипятиться Дэвид. – По вашей вине сорвалась самая выгодная сделка из всех, что когда-либо заключала наша компания.
   Он опрометью бросился к выходу. Я оглянулся по сторонам. Неподалеку смущенно переминались с ноги на ногу несколько инженеров, которые наверняка слышали нашу перепалку. Дежурный у дверей испуганно смотрел на меня с открытым ртом. Ясно, что еще до конца дня мельчайшие подробности нашей ссоры станут известны всему заводу.
   «А как бы Ричард поступил на моем месте?» – раздумывал я, возвращаясь в свой кабинет.
   И тут в голову мне пришла неожиданная мысль.
   – Сьюзен, а не было ли у Ричарда досье на «Онада индастриз»? – поинтересовался я у секретарши.
   – А как же! – откликнулась она.
   Через тридцать секунд нужная папка оказалась у меня на столе. Я просмотрел несколько первых из лежавших в ней документов. Вот проект соглашения, датированный 17 марта, то есть составленный за месяц с небольшим до смерти Ричарда. Я сразу отыскал злополучный пункт под номером 4а, где речь шла о «Фэрсим-1». Весь параграф жирно подчеркнут черным фломастером, им же на полях почерком Ричарда крупно выведено «нет». Нашел я и немногословное сообщение, полученное по факсу из «Онада индастриз», в котором говорилось, что, поскольку «Фэрсистемс» не согласна с пунктом 4а проекта соглашения, от дальнейшего его обсуждения японская сторона отказывается.
   Я был потрясен. Сразу же после гибели Ричарда Дэвид возобновил переговоры с «Онада»; мало того, вновь включил в проект важнейший пункт, который Ричард категорически отверг.
   Теперь никакой жалости к Дэвиду я уже не испытывал.

Глава 15

   В день похорон Ричарда ярко светило солнце. Священнику с трудом удавалось скрывать свою радость по поводу того, что для такого события выбрана его церковь. Оказалось, Ричард иной раз захаживал сюда по воскресеньям, чему я немало удивился. Служба прошла без длинных надгробных речей, сдержанно, но необыкновенно прочувствованно и трогательно. Глядя на бескрайний морской простор, я думал о том, что Ричарда надо было хоронить именно так и именно здесь.
   Мне в конце концов удалось уломать поверенного разрешить выдать мне тело Ричарда. Однако он настоял, чтобы его ни в коем случае не кремировали, а похоронили, с тем чтобы защитники ответчика, если такового найдут, смогли произвести эксгумацию трупа для повторной судебно-медицинской экспертизы. Сама мысль о подобной возможности меня страшно угнетала, утешение я находил лишь в том, что сумел вызволить тело брата из мрачного холодного морга.
   Я не стал устраивать пышной погребальной церемонии, и тем не менее проститься с Ричардом собралось около пятидесяти человек. Большинство из них я знал. Дэвид, Рейчел, Уилли, Сьюзен и с полдюжины других его сотрудников представляли «Фэрсистемс». Пришли Джим Робертсон и сержант Кокрин. Уолтер Соренсон сумел организовать себе деловую поездку в Британию так, чтобы по времени она совпала с похоронами Ричарда. И, к моему величайшему счастью, из Лондона прилетела Карен...
   Однако все мое внимание было приковано к одному-единственному человеку. Во время службы я изо всех сил старался забыть о его присутствии, чтобы не отвлекаться мыслями от воспоминаний о Ричарде. А когда она окончилась, избегать его стало уже невозможно.
   Отец.
   Я был потрясен, увидев, как сильно он изменился. Уже совсем седые волосы поредели. Плечи опустились, спина ссутулилась. Изможденное, залитое болезненной бледностью лицо покрыто морщинами.
   Он держал под руку темноволосую темноглазую женщину лет за тридцать с таким же, как у него, бледным лицом. Что-то в ее чертах казалось мне страшно знакомым. Я вдруг с изумлением понял, что она похожа на маму на тех фотографиях, что я любил разглядывать, когда был совсем еще маленьким.
   Я не хотел с ним встречаться. Не потому, что испытывал к нему неприязнь. Просто не был уверен, что смогу держать себя в руках, а начинать перебранку у могилы Ричарда считал непозволительным и недопустимым. Но и делать вид, что совершенно его не замечаю, я в день похорон брата не посмел. Поэтому взял Карен за руку и повел ее к отцу и его жене, которые, стоя несколько поодаль, разговаривали с Соренсоном.
   Заметив наше приближение, Соренсон пошел нам навстречу. Я представил его Карен.
   – А мы знакомы, – улыбнулся он. – Последний раз встречались на конференции «Харрисон бразерс» в Бока-Ратоне. Помните?
   – Ах да, – кивнула Карен. – Очень приятно вас снова повидать.
   – А мне вас еще приятнее, – галантно ответил Соренсон. – Марк, я хотел бы заскочить сегодня днем на завод, если вы там будете.
   – Буду, – пообещал я.
   – Тогда до встречи! – Он повернулся и зашагал прочь.
   – Я тоже пойду, пожалуй, – тактично предложила Карен. – Не буду вам мешать.
   Я кивнул ей и повернулся к отцу.
   – Здравствуй, папа. – В ответ я ждал чего угодно – осуждающего взгляда, упреков, каких-то вымученных, ничего не значащих слов...
   Подбородок у отца задрожал, всхлипывая, он закрыл лицо ладонями, плечи его затряслись. Стоящая рядом с ним женщина бросила на меня смущенный растерянный взгляд и торопливо направилась вслед за Соренсоном и Карен.
   Я обнял его за плечи. Он наконец сумел взять себя в руки.
   – Я любил его, – выдохнул он. – Я любил вас обоих.
   На меня налетела буря чувств – скорбь и боль из-за смерти Ричарда, сочувствие к горю отца, угрызения совести из-за того, что я совсем его забросил, саднящие воспоминания о тех, других, похоронах восемь лет назад... И за всем этим – холодная злая обида.
   – Пойдем в дом Ричарда, выпьем чаю, – пригласил его я.
   Отец огляделся по сторонам, поймал взгляд жены, которая, стоя ярдах в десяти, не сводила с него глаз. Она неуверенно улыбнулась. Потом кивком головы указала на ворота.
   – Ладно, – пробормотал отец, и мы направились к дому.
   В кухне было тепло и уютно. Я поставил чайник. Отец, устроившийся на стуле за кухонным столом, выглядел совсем немощным и тщедушным. Куда только подевался весь его властный вид, который я так крепко запомнил с детских лет. Нам так много надо было сказать друг другу, вот только произносить это вслух ни один из нас не хотел.
   – В прошлом году я пару раз навещал Ричарда, – сообщил мне отец, и я удивленно поднял брови – брат мне ничего об этом не говорил. – В этих краях встречается несколько интересных видов пернатых. Многие из них во время перелетов устраиваются здесь на отдых, так что порой можно наблюдать по-настоящему редких птиц. Однажды в скалах к востоку отсюда мы видели пчелоеда, только представь себе!
   Отец тяжело вздохнул.
   – Он так любил эти места. Признавался мне, что здесь ему хорошо думается. А думать он у нас умел. – Сам обладающий недюжинным интеллектом, отец всегда утверждал, что у Ричарда мозги работают много лучше. – Когда он собрался уехать в Эдинбург, чтобы заняться бизнесом, я даже расстроился. Из Ричарда мог бы выйти великий ученый. Однако, порасспросив его в прошлом году о «Фэрсистемс», я стал понимать, почему он принял такое решение. Даже стал восхищаться этим его поступком.
   Я слушал его не перебивая.
   – Решение серьезных проблем или достижение крупных прорывов в науке – это длительный процесс, требующий множества публикаций в научных журналах или специальных обозрениях. – Отец, видимо, пришел в себя, речь его вновь стала точной и академичной, словно он читал лекцию студенческой аудитории. – Проблему, которой занимался Ричард, подобным образом решить было невозможно. Он взял на себя ответственность за то, чтобы виртуальная реальность органически вошла в жизнь нашего общества. И это задача не просто из области электроники или программного обеспечения. Это проблема умелого управления, искусного сбыта, повышения качества продукции, финансового обеспечения и выбора стратегии. От этого она становится только сложнее. Ричард был почти у цели, ему бы еще год...
   Я знал, что в области техники Ричард был способен творить чудеса. Однако в финансах я разбирался гораздо лучше, а в этой области все поддается количественному определению. Как говорится, денежки счет любят. И с этой точки зрения еще неизвестно, насколько успешно шли бы дела у «Фэрсистемс».
   – Мы должны сохранить компанию, Марк, – почти умоляюще посмотрел на меня отец. – Ради него.
   – Куда разумнее ее продать. – Я подошел к окну; рыбацкая лодка, прыгая по волнам, упорно пробивалась в гавань.
   – Может быть, если иметь в виду только деньги. Однако не забывай, что Ричард продавать компанию не хотел.
   – Знаю. Но поверь мне, «Фэрсистемс» висит на волоске. У нас может не оказаться другого выхода.
   – Сделай все, что сможешь.
   – Обещаю, папа.
   – Спасибо. – Отец глотнул из чашки уже остывшего чая, прокашлялся. – А насчет мамы...
   – Нет, отец! – Я остановил его протестующим жестом руки. – Только не сейчас! А может, и вообще никогда...
   Он отодвинул свою чашку, попытался улыбнуться, смутился и стал подниматься из-за стола.
   – Ты отсюда прямо в Оксфорд? – поинтересовался я.
   – Пообедаем с Уолтером, а потом на самолет.
   Я бы, конечно, мог предложить ему остаться, но мне этого страшно не хотелось. Да и жена его ждет. Хорошо, что хоть с ней мне не пришлось общаться.
   – Рад, что нам удалось поговорить, – сказал отец с порога.
   – Я тоже.
   Обманывал ли я его и заодно самого себя? Не знаю.
   Он ушел. Через пару минут раздался стук в дверь. Карен. Вид у нее был опечаленный, но глаза оставались сухими.
   – Ну, как ты тут? – обняла она меня.
   – Паршиво.
   – Как отец?
   – Даже не знаю... Явно подавлен смертью Ричарда. Переживает из-за «Фэрсистемс», никак не хочет ее продавать. – Я опустил глаза и уставился в пол, едва сдерживая бушующие в моей груди чувства. – Странная у нас получилась встреча. Поначалу все шло хорошо, а потом я вспомнил, как он поступил с мамой... Мне так одиноко, Карен! Ричарда не стало, мама умерла, а отец...
   – Надо было с ним объясниться наконец.
   – Нет, – резко вскинул я голову. – Не могу. Пойми, пойти ему навстречу – значит предать маму!
   Карен промолчала и положила голову мне на плечо.
   – А тебе действительно необходимо уехать сегодня же? – спросил я.
   – Да, обязательно. Извини, я и так еле выходной выпросила. Завтра с самого утра должна быть на работе.
   – Ну что ж, ничего не поделаешь, – раздосадованно пробормотал я.

* * *

   Соренсон появился в моем кабинете где-то в половине четвертого. После обеда я отвез Карен в аэропорт, а оттуда поехал в Гленротс. Я еще не оправился от выпавших мне сегодня утром переживаний, на душе было по-прежнему тяжело.
   Соренсон же, как всегда, выглядел полным сил и пребывал в прекрасном настроении. Для него похороны Ричарда были уже позади.
   – Ну, как у нас здесь дела? – первым делом спросил он.
   – Держимся, – ответил я. – Продолжаю вникать в производственные тонкости. И вчера схлестнулся с Дэвидом.
   – Ну-ка, ну-ка, это интересно!
   Я рассказал ему о срыве переговоров с «Онада».
   – Странно, – хмыкнул Соренсон. – Правильно, что не допустили заключения сделки, досадно только, что вам пришлось пойти на это в присутствии японцев. Не могу понять, зачем Бейкеру надо было соглашаться отдать им код.
   – Он настаивает, что нам это выгодно. Утверждает, будто на сделке с «Онада» мог бы заработать два миллиона долларов. Однако я посмотрел досье – Ричард еще в марте безоговорочно вычеркнул этот пункт.
   – Правда? – Соренсон задумался. – А как у Бейкера в остальном?
   – Работает он отлично, я бы сказал. Много и результативно. Весьма профессионально собрал внушительный список клиентов.
   – Вы уж постарайтесь как-нибудь с ним поладить, а? В данный момент терять нам его нельзя.
   – Попробую.
   – А что полиция? Продвинулась в расследовании убийства Ричарда?
   – Нет. Только донимают всех бесконечными вопросами.
   – Ну, это-то мне известно. По их просьбе ФБР в Чикаго даже проверяло, действительно ли я там был в тот день. Они также затребовали у моего биржевого агента данные обо всех совершенных сделках. Ничего не нашли, конечно. – Он собрался уходить. – Если понадобится помощь, звоните или связывайтесь со мной по электронной почте.

* * *

   На следующее утро я достал из шкафа серый костюм в тонкую синюю полоску. Но, поразмыслив, повесил на место. Надел хлопчатобумажные брюки и плотную рубашку. Очень уж мне не хотелось походить на Дэвида Бейкера.
   Из дому я вышел в половине девятого, в девять с минутами был уже в Гленротсе. По пути любовался живописными окрестностями. Сколько раз Ричард по утрам проезжал эти места? Какую радиостанцию слушал в дороге? Пытался ли угадать, как я сейчас, что за люди живут вон в том огромном мрачном доме? Или все его мысли занимала лишь «Фэрсистемс» и ее проблемы?
   После похорон мне стало немного легче. Они стали кульминацией скорби, моей и всех тех, кто пришел с ним проститься. Теперь мне есть куда пойти с моими воспоминаниями о брате. Одна эта мысль уже притупила боль...
   Перед заводом собралась толпа народа. Они ходили по кругу, потрясая плакатами, надписи на которых отсюда я прочитать не мог. Под ногами у них путалась собака. Тут же находилась телевизионная съемочная группа, а также четверо или пятеро терзавших свои блокноты журналистов.