Робардс Карен. По ту сторону небес

   Все это время она, не переставая, кричала от ужаса.
   — Кэролайн! — Это был голос Мэта. И он постепенно начал проникать в ее сознание. Лицо Мэта выплыло из кровавого тумана, застилавшего ей глаза. Руки Мэта обнимали и гладили ее плечи.
   — Мэт! — взвизгнула Кэролайн. Она уткнулась лицом ему в грудь, сотрясаясь всем телом и в перерывах между рыданиями выкрикивая его имя.
   — Все хорошо, девочка моя, все хорошо. Теперь ты со мной, и все позади, — вполголоса успокаивал он ее, неся на руках по тропинке, ведущей из леса к дому.
   Даниэль, Роберт, Томас и Джон — все, кроме мальчика, вооруженные мушкетами — с мрачными лицами двигались сзади, словно охраняя от возможных неприятностей. Толпа куда-то исчезла, растаяв между деревьями, словно привидения, и Кэролайн поняла, что ей никогда не удастся узнать большинство из тех, кто желал ей смерти.
   И в этот момент она осознала, что сделал Мэт ради спасения ее жизни.
   — Огонь, — судорожно прошептала она хриплым от дыма голосом. — Ты прошел сквозь огонь!
   Ради нее он бросил вызов тому, чего боялся больше всего на свете.
 
   Эпилог
   Месяц спустя Мэт и Кэролайн обвенчались в гостиной дома Джеймса. Их венчал странствующий проповедник. На Кэролайн было одно из привезенных из Англии платьев из превосходного сине-голубого шелка, которое особенно нравилось Мэту. Сам он был одет с пуританской скромностью во все черное. Тончайшая фата из брабантских кружев, в которой венчалась еще мать Кэролайн, покрывала ее волосы, а в руках она держала молитвенник, прежде принадлежавший Мэри.
   Его преподнес ей Джеймс, сказав, что Мэри была бы рада подарить его Кэролайн. И в этот день Кэролайн особенно остро ощущала незримое присутствие умершей подруги.
   Когда они давали друг другу священный обет, Джеймс и Даниэль, Роберт и Томас, Джон и Дэви стояли рядом. Мэт надел ей на палец кольцо, и Кэролайн подняла вверх лицо для поцелуя, — и тут раздались аплодисменты.
   — Ну вот все и закончилось, — с некоторым, казалось, облегчением проговорил Мэт, когда братья один за другим похлопали его по плечу, а священник откланялся, получив от Даниэля положенную плату.
   Кэролайн, у которой было достаточно оснований верить в глубину и искренность его любви, нежно улыбнулась мужу.
   — Тетя Кэролайн, ты теперь будешь нашей мамой? — с обеспокоенным видом поинтересовался Дэви.
   — Только, если вы сами этого захотите, — твердо ответила Кэролайн.
   — Мы хотим, — сказал Джон и неуклюже обнял ее.
   Даже не задумываясь о нарядном платье, Кэролайн опустилась на оба колена и обняла мальчика, затем привлекла к себе и Дэви, который тоже обхватил ручонками ее шею.
   — Я люблю вас обоих, — прошептала она. И, несмотря на то, что они стремились во всем походить на настоящих мужчин, все же позволили себя поцеловать, прежде чем вывернулись из ее объятий.
   Поскольку мальчики убежали играть с Хоуп, а мужчины принялись поддразнивать только что женившегося брата, новобрачная осталась одна, и ей ничего не оставалось, кроме как наблюдать за своей новой семьей. Глядя на пятерых высоких и красивых мужчин — среди которых ее собственный муж был самым высоким и самым красивым, — Кэролайн почувствовала, как счастье распускается у нее в душе, словно бутон.
   Она была любима и знала это. В ту ночь, когда ради нее Мэт не побоялся того, чего страшился больше всего на свете, он доказал свою любовь, не оставив и тени сомнения. После того как он ее спас, Мэт заботился о Кэролайн с огромной нежностью, тотчас же послав за доктором, который сказал, что ее ожоги носят поверхностный характер и скоро заживут. И действительно, они полностью зажили, и кожа Кэролайн стала такой же гладкой и красивой, как и прежде.
   Но пламя того костра навеки поселило в ее сердце ненависть к Сейбруку.
   Мэт рассказал ей о ведьмах, совершавших в лесу свои колдовские обряды, поведал, как они пытались завлечь в свои ряды бедную безумную Элизабет. Он внимательно осмотрел надпись на дереве, к которому привязывали Кэролайн (эту самую надпись она разглядывала как раз перед тем, как ее похитили индейцы), и объявил, что она состоит из букв древнего кельтского алфавита — рун. Алфавита, которым пользовались ведьмы.
   Узнав обо всем, Кэролайн поняла, что к ней и вправду нагрянула толпа безумцев, потому что в Сейбруке действительно жили ведьмы. Они всего лишь ошиблись адресом.
   И все же ее родные не могли выкинуть происшедшее из головы, зная, что это может случиться снова. Поэтому они собрались уезжать всей семьей. Не только Мэт, Кэролайн, Джон и Дэви, но также Даниэль, Роберт, Томас и Джеймс с Хоуп. Ферма уже была продана, по иронии судьбы — мистеру Питерсу, причем за столь крупную сумму, что Кэролайн каждый раз моргала, когда думала об этом. Животных тоже продали, а кроме того большую часть мебели. Три фургона, нагруженные всем, чем они теперь владели в этом мире, стояли возле дома. Рейли — мужчины наотрез отказались с ним расстаться — был привязан к последнему фургону, в то время как Миллисент уже сидела в своей корзинке на переднем сиденье того из фургонов, где должна была ехать Кэролайн.
   Они поедут на юг, вероятно в Мэрилэнд, а может быть, и дальше. Куда-нибудь, где смогут жить все вместе и где прошлое не будет омрачать им жизнь.
   — Ну что ж, ехать так ехать, — сказал Джеймс. Внешне он оправился после смерти Мэри, но в душе рана еще кровоточила. Однако выздоровление — Кэролайн хорошо это знала! — нельзя торопить. Возможно, со временем оно придет к нему само.
   Мальчики с гиканьем устремились на улицу, возбужденные предстоящим путешествием. Мужчины последовали за ними с гораздо большим спокойствием, но у Кэролайн создалось впечатление, что они тоже волнуются. Только Мэт остался в доме и задержал ее, положив ладонь на руку Кэролайн.
   — У меня для тебя есть свадебный подарок, — хрипловатым голосом произнес он, вынимая из кармана сюртука и вручая ей небольшую коробочку.
   Кэролайн с радостным удивлением уставилась на коробочку. Она улыбалась, а ее глаза искрились любовью.
   — Ну открой же ее, — попросил Мэт.
   Кэролайн так и сделала. Когда она увидела, что находится внутри, у нее округлились глаза. Это была брошь, почти точная копия счастливой безделушки ее отца. Та же форма фазана, только камни в этой брошке, похоже, были не поддельные.
   — Она настоящая, — сказал Мэт, подтверждая ее догадку, в то время как Кэролайн продолжала смотреть на нее, не в силах вымолвить ни слова. — Ты так мне ничего и не скажешь?
   Вынув изящную вещицу из футляра, Кэролайн повернула ее к свету. Камни засияли яркими красками: красные рубины, синие сапфиры и зеленые изумруды.
   — Где ты ее взял и как сумел оплатить? — задыхаясь от волнения, спросила Кэролайн. Невозможно было далее представить себе, что подобную вещь изготовили в Сейбруке, не говоря уже о камнях — они, верно, стоили целое состояние.
   — Я дал поручение Тобиасу, чтобы он купил брошь в Бостоне, — ответил Мэт. — А что касается денег, то я заплатил за нее Иаковом. Тобиас был более чем счастлив такому обмену.
   При мысли о том, что огромного быка обменяли на эту маленькую драгоценную вещицу, Кэролайн начала хихикать. Секунду-другую Мэт смотрел на нее так, будто у нее только что выросла вторая голова. Затем и его губы начали расплываться в широкой улыбке.
   — Как это символично! — с трудом выдавила из себя Кэролайн, падая от смеха в его объятия.
   — Да уж, действительно символично, — пробормотал Мэт и поцелуем прервал ее смех.