Гарольд Роббинс
Хищники
Пролог.
Тысячу лет била вода из родника Плескассье во французских Альпах. Роднику поклонялись, родник обожествляли до тех пор, пока человек не решил собирать этот дар природы, разливать в бутылки и развозить по миру, чтобы продавать, извлекая из воды прибыль.
И появление воды «плескассье» изменило если не все, то многое.
И появление воды «плескассье» изменило если не все, то многое.
Книга первая
Ровно два цента
ГЛАВА 1
Я смотрел на кухонный стол. Вернее, на тетрадь с домашним заданием по математике. Кошмар, да и только. С четырьмя арифметическими действиями я справлялся без труда: складывал, вычитал, делил и умножал в уме, но алгебра и геометрия мне не давались. Я не считал себя тупицей, просто не соображал, что к чему. Я перевел взгляд на часы. Почти полночь. Выглянул в окно. Я оставил его приоткрытым, и холодный воздух заполнил кухню. Я встал, чтобы включить обогреватель. Оставалось только позавидовать родителям, которые отправились на уик-энд в Атлантик-Сити. На берегу сейчас так хорошо, к тому же им нравится морской воздух. Я закрыл кухонное окно и включил радио. Играли «Гай Ломбарде и его королевские канадцы»[1]. Каждую ночь в двенадцать часов из отеля «Пенсильвания» начинали транслировать танцевальную музыку. Хорошую музыку. Мои родители не пропускали эту передачу. Наверняка и сейчас радиоприемник в их автомобиле настроен на эту волну.
Я посмотрел на пачку «Туэнти гранде». Почти пустая. Я закурил сигарету и собрался уже сложить тетради и учебники в портфель, когда в дверь черного хода постучали. Быстро затушив сигарету, я выбросил бычок в окно.
— Кто там?
Я знал, что это не родители, у них был свой ключ. Могла прийти Китти, но она не говорила, что зайдет вновь. Китти забежала чуть позже полудня, и мы дважды трахнулись, прежде чем пошли поесть к китайцам. К тому же она не могла прийти, зная, что мои отец с матерью возвращаются сегодня вечером. Из-за двери донеслись голоса, но слов я не разобрал.
— Кто там? — повторил я.
— Твои дядя Гарри и тетя Лайла, — ответил хриплый мужской голос.
Я подошел к двери и отодвинул засов. Родители требовали, чтобы я запирался на засов, оставаясь дома один.
— Заходите. — Появление дяди и тети в столь поздний час меня удивило. — Папа и мама еще не вернулись из Атлантик-Сити, но я жду их с минуты на минуту. Наверное, задержались из-за пробки на автостраде. — Я взглянул на тетю. Глаза у нее были заплаканные.
Дядя Гарри молча смотрел на меня.
— Хотите войти и подождать? — спросил я. — Они вот-вот подъедут.
Дядя Гарри и тетя Лайла прошли на кухню. Я закрыл за ними дверь.
— Выпьете кофе?
Тетя Лайла, едва достававшая мне до плеча, подняла руки, обхватила меня за шею и притянула к себе.
— Мой бедный сиротка. — Ее слезы полились мне на рубашку. — Бедный сиротка. Что же нам теперь делать?
Внезапно мне судорогой свело живот. Я подался назад и посмотрел на багровое лицо дяди Гарри.
— Что слу... — У меня перехватило дыхание.
— Крупная авария на скоростной автостраде. Твои отец и мать возвращались по ней из Атлантик-Сити.
— Да, я знаю. — Я еще на что-то надеялся. — С ними ничего не случилось?
Ответ я прочитал в глазах дяди Гарри.
— С ними ведь все в порядке?
— Их автомобиль слетел с дороги. Патрульные вытащили его из воды, но слишком поздно.
— Дверцы заклинило, — добавила тетя Лайла. — Они не смогли выбраться. — По ее щекам катились слезы, она вновь потянулась ко мне.
У меня подкосились ноги, и я тяжело плюхнулся на стул, не сводя глаз с тети Лайлы. Потом почувствовал руку дяди Гарри на своем плече.
— Сейчас налью тебе шнапса. Знаю, что ты еще слишком молод, но, думаю, он тебе не повредит.
Я уже собрался показать ему, где стоит бутылка. Похоже, это дядя Гарри не мог обойтись без выпивки.
— Не вставай, Джерри. Я знаю, где твой отец держит шнапс.
Дядя вернулся с двумя стаканами и бутылкой. Один стакан поставил передо мной.
— Мне не наливай, дядя Гарри. Если хочешь, выпей, а мне сейчас не до того.
Он молча плеснул себе шнапса.
— И что мне теперь делать? — спросил я.
— Много чего, — ответил дядя Гарри. — Как только откроется твоя школа, я позвоню туда и скажу, что неделю ты на занятия ходить не сможешь. Затем я отвезу тебя в морг Нью-Джерси-Сити. Ты теперь глава семьи и должен подписать кое-какие документы. Я уже позвонил Каплану в похоронное бюро на Семнадцатой улице. Как только мы оформим документы, он пошлет катафалк в морг, чтобы забрать тела твоих родителей.
— Гарри! — Тетя Лайла попыталась притормозить мужа, но тот нетерпеливо отмахнулся от нее.
— Старший сын Каплана придет сюда утром и выберет одежду, в которой будут хоронить твоих родителей. Служить будет Рабби Коуэн. У нас есть семейный участок на кладбище «Гора Сион» в Куинсе. Начнем обзванивать родственников прямо сейчас, чтобы собрать всех ко вторнику.
Дядя Гарри все распланировал, но, как мне показалось, неудачно.
— А чего ждать? Почему мы не можем похоронить их сегодня? — спросил я.
— Но как же родственники? — удивился дядя Гарри.
— Я уже не помню, когда видел их в последний раз. Они держат тебя и отца за дешевых букмекеров. Пошли они к черту.
— Но, Джерри... — начала тетя Лайла.
— Нет, тетя Лайла, — оборвал ее я. — С какой стати мы должны тратить деньги на «кадиллаки», которые повезут их на кладбище?
Тетя Лайла вновь заплакала.
— Это же ужасно, они скажут, что мы их не уважаем.
— Хватит, — осадил ее дядя Гарри и поднял руку, показывая, что дискуссия закончена. — Джерри прав. Они нас не уважают. К черту их всех.
— Но, Гарри... — не унималась тетя Лайла. Потом она вскинула глаза на мужа и замолчала. Поняла, что решение уже принято.
Я повернулся к дяде.
— Когда мы должны выехать?
Достав из кармана часы, дядя Гарри откинул крышку.
— Если похороны завтра, мне придется заскочить за тобой в шесть пятнадцать, чтобы мы успели съездить в Нью-Джерси-Сити и вернуться обратно.
— Я буду тебя ждать.
Тетя Лайла коснулась руки мужа.
— Хорошо бы мальчику сейчас собрать одежду, чтобы он мог поехать с нами. Мне не хочется оставлять его одного, — Почему? — спросил я.
— Джерри, а ты не хотел бы провести эту ночь у нас? Тогда ты не будешь чувствовать себя одиноким. Мы тебя любим и хотим, чтобы ты побыл с нами.
Я знал, что тетя Лайла говорит от чистого сердца, но мне как раз хотелось побыть одному.
— Я уже не ребенок и привык к своей кровати. Кроме того, мой дом по-прежнему здесь. Я никуда не хочу уезжать.
Дядя Гарри поддержал меня.
— Оставь его в покое. У него еще есть дела. Надо подготовить одежду, в которой будут хоронить родителей, и найти свой синий костюм.
— Дядя, я надевал его на бар мицва. Моль давным-давно с ним разобралась. У меня есть новый костюм, который папа купил мне несколько месяцев назад. — У меня вновь перехватило горло. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Очень не хотелось плакать в присутствии дяди и тети. За костюмом мы с отцом ездили в универмаг «Джо и Пол», потом съели ленч и вместе выбрали подарок маме на День матери. Со слезами я справился.
— И еще. — Дядя Гарри огляделся. — У твоего отца был маленький брифкейс, с которым он не расставался. Ты часом не знаешь, где он его держит?
Действительно, отец не расставался с маленьким брифкейсом. В нем хранились расписки. А держал его отец в стенном шкафу в спальне.
— Сейчас принесу, дядя Гарри. — "Я прошел в родительскую спальню и вернулся с брифкейсом.
Дядя Гарри открыл его, заглянул внутрь, быстро схватил толстую пачку денег, перетянутую красной резинкой, пересчитал их, потом бросил пачку в брифкейс и закрыл крышку.
— Отлично. Ты сэкономил мне много денег, Джерри. Теперь мне не придется платить по поддельным квитанциям, якобы полученным от твоего отца. — Он пожал мне руку. — Ты весь в отца, Джерри. Такой же умный, как и он. — Дядя взглянул на тетю Лайлу и вновь повернулся ко мне. — Если хочешь, я могу остаться с тобой.
— Я управлюсь сам, дядя Гарри. Но все равно спасибо.
Тетя Лайла подошла, обняла меня. Из ее глаз вновь покатились слезы.
— Ты мой маленький храбрец.
— Не надо больше плакать, — попросил я ее. — Я люблю вас обоих.
Гарри вновь пожал мне руку.
— Ты хороший парень. — Затем он погрозил мне пальцем. — Однако помни, курить вредно. — Он словно начал входить в роль отца.
— Хорошо, дядя Гарри.
Видать, он учуял сигаретный дым, когда вошел на кухню.
А дядя Гарри уже смотрел на тетю Лайлу.
— Поехали домой. Пора спать. Завтра у нас очень длинный день.
Я посмотрел на пачку «Туэнти гранде». Почти пустая. Я закурил сигарету и собрался уже сложить тетради и учебники в портфель, когда в дверь черного хода постучали. Быстро затушив сигарету, я выбросил бычок в окно.
— Кто там?
Я знал, что это не родители, у них был свой ключ. Могла прийти Китти, но она не говорила, что зайдет вновь. Китти забежала чуть позже полудня, и мы дважды трахнулись, прежде чем пошли поесть к китайцам. К тому же она не могла прийти, зная, что мои отец с матерью возвращаются сегодня вечером. Из-за двери донеслись голоса, но слов я не разобрал.
— Кто там? — повторил я.
— Твои дядя Гарри и тетя Лайла, — ответил хриплый мужской голос.
Я подошел к двери и отодвинул засов. Родители требовали, чтобы я запирался на засов, оставаясь дома один.
— Заходите. — Появление дяди и тети в столь поздний час меня удивило. — Папа и мама еще не вернулись из Атлантик-Сити, но я жду их с минуты на минуту. Наверное, задержались из-за пробки на автостраде. — Я взглянул на тетю. Глаза у нее были заплаканные.
Дядя Гарри молча смотрел на меня.
— Хотите войти и подождать? — спросил я. — Они вот-вот подъедут.
Дядя Гарри и тетя Лайла прошли на кухню. Я закрыл за ними дверь.
— Выпьете кофе?
Тетя Лайла, едва достававшая мне до плеча, подняла руки, обхватила меня за шею и притянула к себе.
— Мой бедный сиротка. — Ее слезы полились мне на рубашку. — Бедный сиротка. Что же нам теперь делать?
Внезапно мне судорогой свело живот. Я подался назад и посмотрел на багровое лицо дяди Гарри.
— Что слу... — У меня перехватило дыхание.
— Крупная авария на скоростной автостраде. Твои отец и мать возвращались по ней из Атлантик-Сити.
— Да, я знаю. — Я еще на что-то надеялся. — С ними ничего не случилось?
Ответ я прочитал в глазах дяди Гарри.
— С ними ведь все в порядке?
— Их автомобиль слетел с дороги. Патрульные вытащили его из воды, но слишком поздно.
— Дверцы заклинило, — добавила тетя Лайла. — Они не смогли выбраться. — По ее щекам катились слезы, она вновь потянулась ко мне.
У меня подкосились ноги, и я тяжело плюхнулся на стул, не сводя глаз с тети Лайлы. Потом почувствовал руку дяди Гарри на своем плече.
— Сейчас налью тебе шнапса. Знаю, что ты еще слишком молод, но, думаю, он тебе не повредит.
Я уже собрался показать ему, где стоит бутылка. Похоже, это дядя Гарри не мог обойтись без выпивки.
— Не вставай, Джерри. Я знаю, где твой отец держит шнапс.
Дядя вернулся с двумя стаканами и бутылкой. Один стакан поставил передо мной.
— Мне не наливай, дядя Гарри. Если хочешь, выпей, а мне сейчас не до того.
Он молча плеснул себе шнапса.
— И что мне теперь делать? — спросил я.
— Много чего, — ответил дядя Гарри. — Как только откроется твоя школа, я позвоню туда и скажу, что неделю ты на занятия ходить не сможешь. Затем я отвезу тебя в морг Нью-Джерси-Сити. Ты теперь глава семьи и должен подписать кое-какие документы. Я уже позвонил Каплану в похоронное бюро на Семнадцатой улице. Как только мы оформим документы, он пошлет катафалк в морг, чтобы забрать тела твоих родителей.
— Гарри! — Тетя Лайла попыталась притормозить мужа, но тот нетерпеливо отмахнулся от нее.
— Старший сын Каплана придет сюда утром и выберет одежду, в которой будут хоронить твоих родителей. Служить будет Рабби Коуэн. У нас есть семейный участок на кладбище «Гора Сион» в Куинсе. Начнем обзванивать родственников прямо сейчас, чтобы собрать всех ко вторнику.
Дядя Гарри все распланировал, но, как мне показалось, неудачно.
— А чего ждать? Почему мы не можем похоронить их сегодня? — спросил я.
— Но как же родственники? — удивился дядя Гарри.
— Я уже не помню, когда видел их в последний раз. Они держат тебя и отца за дешевых букмекеров. Пошли они к черту.
— Но, Джерри... — начала тетя Лайла.
— Нет, тетя Лайла, — оборвал ее я. — С какой стати мы должны тратить деньги на «кадиллаки», которые повезут их на кладбище?
Тетя Лайла вновь заплакала.
— Это же ужасно, они скажут, что мы их не уважаем.
— Хватит, — осадил ее дядя Гарри и поднял руку, показывая, что дискуссия закончена. — Джерри прав. Они нас не уважают. К черту их всех.
— Но, Гарри... — не унималась тетя Лайла. Потом она вскинула глаза на мужа и замолчала. Поняла, что решение уже принято.
Я повернулся к дяде.
— Когда мы должны выехать?
Достав из кармана часы, дядя Гарри откинул крышку.
— Если похороны завтра, мне придется заскочить за тобой в шесть пятнадцать, чтобы мы успели съездить в Нью-Джерси-Сити и вернуться обратно.
— Я буду тебя ждать.
Тетя Лайла коснулась руки мужа.
— Хорошо бы мальчику сейчас собрать одежду, чтобы он мог поехать с нами. Мне не хочется оставлять его одного, — Почему? — спросил я.
— Джерри, а ты не хотел бы провести эту ночь у нас? Тогда ты не будешь чувствовать себя одиноким. Мы тебя любим и хотим, чтобы ты побыл с нами.
Я знал, что тетя Лайла говорит от чистого сердца, но мне как раз хотелось побыть одному.
— Я уже не ребенок и привык к своей кровати. Кроме того, мой дом по-прежнему здесь. Я никуда не хочу уезжать.
Дядя Гарри поддержал меня.
— Оставь его в покое. У него еще есть дела. Надо подготовить одежду, в которой будут хоронить родителей, и найти свой синий костюм.
— Дядя, я надевал его на бар мицва. Моль давным-давно с ним разобралась. У меня есть новый костюм, который папа купил мне несколько месяцев назад. — У меня вновь перехватило горло. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Очень не хотелось плакать в присутствии дяди и тети. За костюмом мы с отцом ездили в универмаг «Джо и Пол», потом съели ленч и вместе выбрали подарок маме на День матери. Со слезами я справился.
— И еще. — Дядя Гарри огляделся. — У твоего отца был маленький брифкейс, с которым он не расставался. Ты часом не знаешь, где он его держит?
Действительно, отец не расставался с маленьким брифкейсом. В нем хранились расписки. А держал его отец в стенном шкафу в спальне.
— Сейчас принесу, дядя Гарри. — "Я прошел в родительскую спальню и вернулся с брифкейсом.
Дядя Гарри открыл его, заглянул внутрь, быстро схватил толстую пачку денег, перетянутую красной резинкой, пересчитал их, потом бросил пачку в брифкейс и закрыл крышку.
— Отлично. Ты сэкономил мне много денег, Джерри. Теперь мне не придется платить по поддельным квитанциям, якобы полученным от твоего отца. — Он пожал мне руку. — Ты весь в отца, Джерри. Такой же умный, как и он. — Дядя взглянул на тетю Лайлу и вновь повернулся ко мне. — Если хочешь, я могу остаться с тобой.
— Я управлюсь сам, дядя Гарри. Но все равно спасибо.
Тетя Лайла подошла, обняла меня. Из ее глаз вновь покатились слезы.
— Ты мой маленький храбрец.
— Не надо больше плакать, — попросил я ее. — Я люблю вас обоих.
Гарри вновь пожал мне руку.
— Ты хороший парень. — Затем он погрозил мне пальцем. — Однако помни, курить вредно. — Он словно начал входить в роль отца.
— Хорошо, дядя Гарри.
Видать, он учуял сигаретный дым, когда вошел на кухню.
А дядя Гарри уже смотрел на тетю Лайлу.
— Поехали домой. Пора спать. Завтра у нас очень длинный день.
ГЛАВА 2
Я закрыл дверь и заперся на засов и на замок. Вернулся к столу, сел. Скинул тетради и учебники на пол. Закурил еще одну сигарету. От табачного дыма мне как-то полегчало. Я присмотрелся к пачке «Туэнти гранде». Красивую на ней нарисовали лошадь, победительницу Кентуккийских скачек. Наверное, из-за этой лошадки я и покупал «Туэнти гранде». Правда, они и стоили дешевле «Кэмела», «Лаки» и «Честерфилда». Я уставился в белую стену перед собой. Вспомнил, как мы с отцом сами пытались наклеить обои. Из этого, конечно, ничего не вышло, пришлось нанимать человека, который знал, как это делается. Сердце у меня буквально выскочило из груди, когда вновь раздался стук в дверь.
— Иду, дядя Гарри! — крикнул я, вновь затушил недокуренную сигарету и выбросил ее в окно.
— Это я, — раздался из-за двери голос Китти. — Открывай скорей, а то кто-нибудь может увидеть меня.
Я распахнул дверь, и Китти в тонком розовом халатике проскочила мимо меня. Я закрыл за ней дверь.
— Ты рехнулась? — прошипел я, — Твой отец убьет меня, если найдет тебя в моей квартире в таком наряде.
— Мой отец крепко спит и думает, что его дочке снится сказочный сон. — Она улыбнулась. — Я поднялась по пожарной лестнице и залезла в коридор через окно.
— Китти, я думаю...
Но она тараторила как пулемет.
— Твои дядя и тетя появились, когда я уже подбиралась к кухонному окну, чтобы удивить тебя. Мне пришлось подниматься наверх и ждать, пока они уйдут.
— Китти... — Тут слова у меня закончились.
— Сначала я подумала, что это твои родители, которые всегда появляются некстати, но потом увидела, что это не они... — Китти наконец-то посмотрела на меня. — Эй, что-нибудь случилось?
Дар речи все еще не вернулся ко мне. Я потер рукавом щеку, чтобы остановить слезы.
— Что случилось, Джерри? — В голосе Китти слышалась неподдельная тревога.
— Они... — Я потянулся к кухонному полотенцу и вытер слезы. — Сегодня ночью они погибли в автокатастрофе, возвращаясь из Атлантик-Сити. — Вот тут слезы полились ручьем.
— Боже мой!.. — Китти прижала меня к себе. — Бедненький ты мой ребенок.
— Я не ребенок... Ты только на два года старше меня. — От рыданий сотрясалось все мое тело. Я, однако, попытался взять себя в руки. — Я выкарабкаюсь, Я попытался отстраниться, но Китти крепко держала меня. Тут я заметил, что под халатиком у нее ничего нет.
— И что ты собираешься делать? — спросила Кити. — Один ты здесь жить не сможешь.
— Не знаю. Наверное, придется переехать к дяде. — Я попытался взять со стола пачку сигарет, но рукой неловко задел за халатик и он распахнулся. — Черт! Что это ты придумала, Китти? Я же вижу все твои прелести! — И действительно, я не мог оторвать глаз от ее набухающих сосков.
— Это и есть мой сюрприз. Поэтому я и прокралась сюда, — ответила она.
— Черт, мы до обеда занимались этим дважды.
— Вот я и подумала, что Бог любит троицу. В конце концов не так уж часто нам выпадает возможность побыть вдвоем и не вздрагивать при каждом шорохе. — И Китти прошлась рукой по моей ширинке.
— Прекрати! — прорычал я. Не убирая руки, она ткнулась носом мне в щеку и прошептала:
— Ты растерян и нервничаешь. Может, тебе станет лучше, если ты немного расслабишься. Я оттолкнул ее.
— За кого ты меня принимаешь? Или ты чего-то не поняла? Мои родители только что погибли в автокатастрофе!
Но Китти уже справилась с ширинкой, просунула в нее руку и крепко ухватилась за моего «молодца».
— Лучше объясни все это ему. Он уже стоит по стойке «смирно».
Она вытащила из ширинки мой член, стоящий столбом.
— Это от нервов.
— Что ты говоришь? — Она закатила глаза. — А я вот думаю, что у тебя все встало от близости моей «киски», которой, кстати, очень хочется.
Я оторвал ее руку.
— Это нехорошо. К тому же сейчас у меня ничего не выйдет Китти прищурилась.
— Не дури, — зло бросила она. — Как, по-твоему, мы сможем заниматься этим делом, если ты будешь жить с тетей и дядей? Не разбивай мне сердце. Возможно, это наш последний шанс.
Я покачал головой и убрал член в штаны, чувствуя себя круглым идиотом. Природа требовала своего.
Китти заплакала.
— Я просто хотела тебе помочь. Слушай, возьми «рэмс»[2] из верхнего ящика комода.
Я взял ее за руку и подвел к кухонному столу.
— Давай немного посидим. Мне как-то нехорошо. Но Китти вновь ухватилась за мой конец.
— Я знаю, что с моей помощью тебе полегчает.
— Ты можешь помочь мне только одним — убрать руку. Дай мне несколько минут, чтобы сообразить, что к чему. Я должен понять, как жить дальше.
Китти запахнула халатик и села напротив меня за кухонный столик. Я взял сигарету, другую предложил ей. Она поднесла сигарету к губам, я чиркнул спичкой. Китти затянулась и скорчила гримаску.
— Не понимаю, как ты можешь курить такие дешевые сигареты.
Я выпустил дым через нос.
— Мне они нравятся. А кроме того, — я взял со стола пачку сигарет, показал ее Китти, — мне нравится эта лошадка.
Мы оба рассмеялись. И сразу мне полегчало.
— Что ты собираешься делать? — спросила Китти. — Старики оставили тебе деньги?
— Отец перед отъездом дал мне пятерку, — ответил я. — Он оставил свой брифкейс, но дядя Гарри попросил меня принести его и взял с собой.
— А что в нем было? — спросила она.
— Деньги и расписки.
Китти смотрела на меня. Умная девочка. Девятнадцать лет, на два года старше меня. Училась она на втором курсе Хантеровского бизнес-колледжа[3], а я заканчивал среднюю школу. Буквально с того дня, как мы поселились в этой квартире, я заметил, что в «киске» у нее так и свербит.
Год назад, когда я поднимался по лестнице еле" дом за ней, Китти задрала юбку выше трусов, обернулась и с милой улыбкой спросила: «Тебе нравится черный курчавый ежик?»
Я чуть не свалился с лестницы. Не мог поверить, что Китти это сказала. Мне тогда было только шестнадцать, и я разве что гонял шкурку, а о женщинах даже не помышлял.
— Для своего возраста ты парень крупный, — продолжала она. — Мне бы хотелось заняться с тобой этим делом. Я надеюсь, у тебя все большое. — Тут она прикоснулась к моей ширинке, засмеялась и двинулась вверх. — Я чувствую, что прибор у тебя лучше некуда, Джерри. Когда мы сможем его опробовать?
Я лишь таращился на нее.
— Откуда ты знаешь мое имя? — наконец выдавил я.
Она этот вопрос проигнорировала.
— Меня зовут Китти. В этом доме для меня тайн нет. Дом принадлежит моему отцу.
Прежде чем я успел произнести хоть слово, Китти вошла в свою квартиру, находившуюся этажом ниже, чем наша. Но тут же высунулась из двери.
— Только не забудь запастись резинками, — прошептала она. — Беременеть мне незачем, Дверь закрылась, и я зашагал вверх по лестнице. Мне не составило труда выяснить, что ее отец приобрел квартиру в этом доме за месяц до нашего переезда. Потом я узнал, что он целыми днями пропадает в своей риэлтерской конторе. Два дня спустя Китти зазвала меня к себе и в буквальном смысле затрахала.
Я курил и все смотрел на нее. Просто не верилось, что я уже с год трахаю эту девицу. Мысль эта вернула меня к реальности. Точно так же я все не мог поверить, что родителей нет. Они умерли, я остался один и понятия не имел, что делать. Мой мир рухнул.
— О чем ты думаешь? — спросила Китти.
— О многом. Столько всего навалилось. Мне надо найти одежду, в которой завтра будут хоронить родителей. Выложить ее на кровать. Потом достать свой костюм.
— Я тебе помогу, — пообещала Китти. — Не волнуйся.
— Спасибо, — кивнул я. — Тогда начнем. У меня перехватило дыхание, когда я вошел в родительскую спальню. Закружилась голова. Но Китти крепко сжала мне руку.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Если не возражаешь, я подберу одежду для твоей матери.
Я посмотрел на Китти. Ее уверенность подбадривала меня.
— Спасибо тебе. — Я указал на стенной шкаф у туалетного столика. — Мама держала свою одежду там. — Сам я направился ко второму стенному шкафу. — А я достану одежду отца.
Китти кивнула и распахнула дверцы. Я решил взять выходной костюм отца, в котором тот ходил по праздникам в синагогу. Повесил его на лучшую вешалку, положил на кровать. Потом заглянул на верхнюю полку, где отец держал шляпы, и увидел там коробку из-под обуви. Я достал ее, решив, что в ней кожаные туфли. И ошибся. В коробке лежали деньги. Толстые пачки пятерок и десяток, потоньше — двадцаток, несколько сотенных.
— Откуда у твоего отца такие деньги? — удивленно спросила Китти.
— Не знаю, — честно признался я. — Отец давно работал у дяди Гарри. Но он лишь собирал ставки, Дядя Гарри — крупный букмекер. Все контакты с Френком Эриксоном шли через него.
— И сколько же тут денег?
— Понятия не имею, — я все пытался сообразить, откуда у отца могли взяться такие деньги. — Давай посчитаем.
Мы разделили пачки. Когда закончили считать, я посмотрел на Китти.
— Сколько у тебя?
— Две тысячи четыреста. А у тебя?
— Три тысячи.
— И что ты собираешься делать с этими деньгами?
— Не знаю. Наверное, отдам дяде Гарри, чтобы они хранились у него.
— Не дури. Он заявит тебе, что это его деньги, которые твой отец утаил от него.
— Мой отец никогда такого не делал, — с негодованием ответил я.
— Теперь это не важно. Речь идет о конкретных деньгах, не так ли? Готова спорить, твой отец хотел бы, чтобы они достались тебе. Если ты отдашь их дяде Гарри, можешь распрощаться с ними навсегда. Он букмекер, а мой отец много чего рассказывал мне о букмекерах. Эти люди вцепляются в каждый доллар, который попадает к ним в руки. Отдав эти деньги дяде, обратно ты их не получишь.
— Так что же мне делать?
— Положи деньги в банк.
— Не могу. Мне только семнадцать. Без поручительства родителей счет мне не откроют. Выхода у меня нет. Придется отдать деньги дяде.
— Подожди. Я могу положить их в свою банковскую ячейку. А когда тебе исполнится восемнадцать, верну их и ты откроешь свой счет.
— Завтра я не смогу помочь тебе отнести деньги в банк. Буду занят на похоронах. Мой дядя заедет за мной в четверть седьмого.
— Пусть они полежат у меня в комнате. Если ты мне доверяешь.
Я закурил новую сигарету и посмотрел на деньги.
— Беспокоиться тебе не о чем, — продолжала Китти. — Это все равно, что сунуть их в мою «киску». А ты уже знаешь, что надо сделать, чтобы их достать.
Похоже, у Китти на уме было только одно.
— Ты чокнутая.
Она наклонилась ко мне. — Если я и схожу с ума, так только из-за твоего члена. Всякий раз, вставляя его в меня, ты словно кладешь депозит в банк.
— Какая романтическая мысль. — Я просто сочился сарказмом.
— Ни в деньгах, ни в трахании нет ничего романтического; Джерри. — Китти подняла руку с зажатым между пальцами «рэмсом». — Не хочешь внести депозит прямо сейчас?
— Черт! — вырвалось у меня. — Мои родители еще не похоронены, а у тебя на уме одна... Она прервала меня.
— Я очень сожалею, Джерри, но они мертвы, и тебе не удастся вернуть их. Их можно похоронить через неделю, через месяц, но они мертвы, и тут "уж ничего не попишешь. А вот ты живой. И тебе жить дальше. Ты мужчина. И пора начинать думать не об их жизни.
Я откинулся на кровать. В голове у меня все смешалось. Автокатастрофа, деньги, Китти. Я глубоко вдохнул, сел, потом взял Китти за руку и увел из спальни родителей в свою комнату. Быстро расстегнул ширинку, и мой «игрунчик» вылетел из нее, как дротик. Китти упала на колени и присосалась к нему.
— Иду, дядя Гарри! — крикнул я, вновь затушил недокуренную сигарету и выбросил ее в окно.
— Это я, — раздался из-за двери голос Китти. — Открывай скорей, а то кто-нибудь может увидеть меня.
Я распахнул дверь, и Китти в тонком розовом халатике проскочила мимо меня. Я закрыл за ней дверь.
— Ты рехнулась? — прошипел я, — Твой отец убьет меня, если найдет тебя в моей квартире в таком наряде.
— Мой отец крепко спит и думает, что его дочке снится сказочный сон. — Она улыбнулась. — Я поднялась по пожарной лестнице и залезла в коридор через окно.
— Китти, я думаю...
Но она тараторила как пулемет.
— Твои дядя и тетя появились, когда я уже подбиралась к кухонному окну, чтобы удивить тебя. Мне пришлось подниматься наверх и ждать, пока они уйдут.
— Китти... — Тут слова у меня закончились.
— Сначала я подумала, что это твои родители, которые всегда появляются некстати, но потом увидела, что это не они... — Китти наконец-то посмотрела на меня. — Эй, что-нибудь случилось?
Дар речи все еще не вернулся ко мне. Я потер рукавом щеку, чтобы остановить слезы.
— Что случилось, Джерри? — В голосе Китти слышалась неподдельная тревога.
— Они... — Я потянулся к кухонному полотенцу и вытер слезы. — Сегодня ночью они погибли в автокатастрофе, возвращаясь из Атлантик-Сити. — Вот тут слезы полились ручьем.
— Боже мой!.. — Китти прижала меня к себе. — Бедненький ты мой ребенок.
— Я не ребенок... Ты только на два года старше меня. — От рыданий сотрясалось все мое тело. Я, однако, попытался взять себя в руки. — Я выкарабкаюсь, Я попытался отстраниться, но Китти крепко держала меня. Тут я заметил, что под халатиком у нее ничего нет.
— И что ты собираешься делать? — спросила Кити. — Один ты здесь жить не сможешь.
— Не знаю. Наверное, придется переехать к дяде. — Я попытался взять со стола пачку сигарет, но рукой неловко задел за халатик и он распахнулся. — Черт! Что это ты придумала, Китти? Я же вижу все твои прелести! — И действительно, я не мог оторвать глаз от ее набухающих сосков.
— Это и есть мой сюрприз. Поэтому я и прокралась сюда, — ответила она.
— Черт, мы до обеда занимались этим дважды.
— Вот я и подумала, что Бог любит троицу. В конце концов не так уж часто нам выпадает возможность побыть вдвоем и не вздрагивать при каждом шорохе. — И Китти прошлась рукой по моей ширинке.
— Прекрати! — прорычал я. Не убирая руки, она ткнулась носом мне в щеку и прошептала:
— Ты растерян и нервничаешь. Может, тебе станет лучше, если ты немного расслабишься. Я оттолкнул ее.
— За кого ты меня принимаешь? Или ты чего-то не поняла? Мои родители только что погибли в автокатастрофе!
Но Китти уже справилась с ширинкой, просунула в нее руку и крепко ухватилась за моего «молодца».
— Лучше объясни все это ему. Он уже стоит по стойке «смирно».
Она вытащила из ширинки мой член, стоящий столбом.
— Это от нервов.
— Что ты говоришь? — Она закатила глаза. — А я вот думаю, что у тебя все встало от близости моей «киски», которой, кстати, очень хочется.
Я оторвал ее руку.
— Это нехорошо. К тому же сейчас у меня ничего не выйдет Китти прищурилась.
— Не дури, — зло бросила она. — Как, по-твоему, мы сможем заниматься этим делом, если ты будешь жить с тетей и дядей? Не разбивай мне сердце. Возможно, это наш последний шанс.
Я покачал головой и убрал член в штаны, чувствуя себя круглым идиотом. Природа требовала своего.
Китти заплакала.
— Я просто хотела тебе помочь. Слушай, возьми «рэмс»[2] из верхнего ящика комода.
Я взял ее за руку и подвел к кухонному столу.
— Давай немного посидим. Мне как-то нехорошо. Но Китти вновь ухватилась за мой конец.
— Я знаю, что с моей помощью тебе полегчает.
— Ты можешь помочь мне только одним — убрать руку. Дай мне несколько минут, чтобы сообразить, что к чему. Я должен понять, как жить дальше.
Китти запахнула халатик и села напротив меня за кухонный столик. Я взял сигарету, другую предложил ей. Она поднесла сигарету к губам, я чиркнул спичкой. Китти затянулась и скорчила гримаску.
— Не понимаю, как ты можешь курить такие дешевые сигареты.
Я выпустил дым через нос.
— Мне они нравятся. А кроме того, — я взял со стола пачку сигарет, показал ее Китти, — мне нравится эта лошадка.
Мы оба рассмеялись. И сразу мне полегчало.
— Что ты собираешься делать? — спросила Китти. — Старики оставили тебе деньги?
— Отец перед отъездом дал мне пятерку, — ответил я. — Он оставил свой брифкейс, но дядя Гарри попросил меня принести его и взял с собой.
— А что в нем было? — спросила она.
— Деньги и расписки.
Китти смотрела на меня. Умная девочка. Девятнадцать лет, на два года старше меня. Училась она на втором курсе Хантеровского бизнес-колледжа[3], а я заканчивал среднюю школу. Буквально с того дня, как мы поселились в этой квартире, я заметил, что в «киске» у нее так и свербит.
Год назад, когда я поднимался по лестнице еле" дом за ней, Китти задрала юбку выше трусов, обернулась и с милой улыбкой спросила: «Тебе нравится черный курчавый ежик?»
Я чуть не свалился с лестницы. Не мог поверить, что Китти это сказала. Мне тогда было только шестнадцать, и я разве что гонял шкурку, а о женщинах даже не помышлял.
— Для своего возраста ты парень крупный, — продолжала она. — Мне бы хотелось заняться с тобой этим делом. Я надеюсь, у тебя все большое. — Тут она прикоснулась к моей ширинке, засмеялась и двинулась вверх. — Я чувствую, что прибор у тебя лучше некуда, Джерри. Когда мы сможем его опробовать?
Я лишь таращился на нее.
— Откуда ты знаешь мое имя? — наконец выдавил я.
Она этот вопрос проигнорировала.
— Меня зовут Китти. В этом доме для меня тайн нет. Дом принадлежит моему отцу.
Прежде чем я успел произнести хоть слово, Китти вошла в свою квартиру, находившуюся этажом ниже, чем наша. Но тут же высунулась из двери.
— Только не забудь запастись резинками, — прошептала она. — Беременеть мне незачем, Дверь закрылась, и я зашагал вверх по лестнице. Мне не составило труда выяснить, что ее отец приобрел квартиру в этом доме за месяц до нашего переезда. Потом я узнал, что он целыми днями пропадает в своей риэлтерской конторе. Два дня спустя Китти зазвала меня к себе и в буквальном смысле затрахала.
Я курил и все смотрел на нее. Просто не верилось, что я уже с год трахаю эту девицу. Мысль эта вернула меня к реальности. Точно так же я все не мог поверить, что родителей нет. Они умерли, я остался один и понятия не имел, что делать. Мой мир рухнул.
— О чем ты думаешь? — спросила Китти.
— О многом. Столько всего навалилось. Мне надо найти одежду, в которой завтра будут хоронить родителей. Выложить ее на кровать. Потом достать свой костюм.
— Я тебе помогу, — пообещала Китти. — Не волнуйся.
— Спасибо, — кивнул я. — Тогда начнем. У меня перехватило дыхание, когда я вошел в родительскую спальню. Закружилась голова. Но Китти крепко сжала мне руку.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Если не возражаешь, я подберу одежду для твоей матери.
Я посмотрел на Китти. Ее уверенность подбадривала меня.
— Спасибо тебе. — Я указал на стенной шкаф у туалетного столика. — Мама держала свою одежду там. — Сам я направился ко второму стенному шкафу. — А я достану одежду отца.
Китти кивнула и распахнула дверцы. Я решил взять выходной костюм отца, в котором тот ходил по праздникам в синагогу. Повесил его на лучшую вешалку, положил на кровать. Потом заглянул на верхнюю полку, где отец держал шляпы, и увидел там коробку из-под обуви. Я достал ее, решив, что в ней кожаные туфли. И ошибся. В коробке лежали деньги. Толстые пачки пятерок и десяток, потоньше — двадцаток, несколько сотенных.
— Откуда у твоего отца такие деньги? — удивленно спросила Китти.
— Не знаю, — честно признался я. — Отец давно работал у дяди Гарри. Но он лишь собирал ставки, Дядя Гарри — крупный букмекер. Все контакты с Френком Эриксоном шли через него.
— И сколько же тут денег?
— Понятия не имею, — я все пытался сообразить, откуда у отца могли взяться такие деньги. — Давай посчитаем.
Мы разделили пачки. Когда закончили считать, я посмотрел на Китти.
— Сколько у тебя?
— Две тысячи четыреста. А у тебя?
— Три тысячи.
— И что ты собираешься делать с этими деньгами?
— Не знаю. Наверное, отдам дяде Гарри, чтобы они хранились у него.
— Не дури. Он заявит тебе, что это его деньги, которые твой отец утаил от него.
— Мой отец никогда такого не делал, — с негодованием ответил я.
— Теперь это не важно. Речь идет о конкретных деньгах, не так ли? Готова спорить, твой отец хотел бы, чтобы они достались тебе. Если ты отдашь их дяде Гарри, можешь распрощаться с ними навсегда. Он букмекер, а мой отец много чего рассказывал мне о букмекерах. Эти люди вцепляются в каждый доллар, который попадает к ним в руки. Отдав эти деньги дяде, обратно ты их не получишь.
— Так что же мне делать?
— Положи деньги в банк.
— Не могу. Мне только семнадцать. Без поручительства родителей счет мне не откроют. Выхода у меня нет. Придется отдать деньги дяде.
— Подожди. Я могу положить их в свою банковскую ячейку. А когда тебе исполнится восемнадцать, верну их и ты откроешь свой счет.
— Завтра я не смогу помочь тебе отнести деньги в банк. Буду занят на похоронах. Мой дядя заедет за мной в четверть седьмого.
— Пусть они полежат у меня в комнате. Если ты мне доверяешь.
Я закурил новую сигарету и посмотрел на деньги.
— Беспокоиться тебе не о чем, — продолжала Китти. — Это все равно, что сунуть их в мою «киску». А ты уже знаешь, что надо сделать, чтобы их достать.
Похоже, у Китти на уме было только одно.
— Ты чокнутая.
Она наклонилась ко мне. — Если я и схожу с ума, так только из-за твоего члена. Всякий раз, вставляя его в меня, ты словно кладешь депозит в банк.
— Какая романтическая мысль. — Я просто сочился сарказмом.
— Ни в деньгах, ни в трахании нет ничего романтического; Джерри. — Китти подняла руку с зажатым между пальцами «рэмсом». — Не хочешь внести депозит прямо сейчас?
— Черт! — вырвалось у меня. — Мои родители еще не похоронены, а у тебя на уме одна... Она прервала меня.
— Я очень сожалею, Джерри, но они мертвы, и тебе не удастся вернуть их. Их можно похоронить через неделю, через месяц, но они мертвы, и тут "уж ничего не попишешь. А вот ты живой. И тебе жить дальше. Ты мужчина. И пора начинать думать не об их жизни.
Я откинулся на кровать. В голове у меня все смешалось. Автокатастрофа, деньги, Китти. Я глубоко вдохнул, сел, потом взял Китти за руку и увел из спальни родителей в свою комнату. Быстро расстегнул ширинку, и мой «игрунчик» вылетел из нее, как дротик. Китти упала на колени и присосалась к нему.
ГЛАВА 3
Помощник коронера встретил нас в морге. Он отвел меня вниз, в помещение, где хранились трупы. Открыл дверцу холодильника, выдвинул носилки с телом и откинул простыню, чтобы я мог видеть лицо.
— Это твой отец? — бесстрастно произнес он.
Я не смог вымолвить ни слова. К горлу подкатила тошнота. Мне удалось лишь кивнуть, Он открыл дверцу следующего холодильника. Откинул простыню.
— Это твоя мать?
Я кивнул, и меня вырвало. Помощник коронера, человек опытный, это предчувствовал и подставил ведро за секунду до того, как из моего рта начала извергаться блевотина. Затем он сочувственно обнял меня за плечи.
— Сейчас принесу нюхательную соль. Я замотал головой.
— Все в порядке. Извините. Просто никогда не видел мертвецов. А это мои отец и мать. — Из моих глаз непроизвольно брызнули слезы.
Помощник коронера похлопывал меня по плечу, пока я не успокоился.
— А теперь пойдем в мой кабинет. Ты должен подписать необходимые документы, чтобы похоронное бюро смогло забрать тела.
Только в кабинете до меня дошло, что дядя Гарри вниз со мной не спускался.
— А где мой дядя? — спросил я.
— Твоему дяде стало нехорошо, — ответил помощник коронера. — Мы уложили его на кушетку наверху. Но через минуту-другую твой дядя подойдет. — Он снял с рычага телефонную трубку. — Дженни, принеси вниз вещи Куперов. И посмотри, как там мистер Купер. Спроси его, может ли он спуститься вниз?
В кабинет вошла негритянка необъятных размеров. В руках она несла картонную коробку. За ней следовал сбледнувший с лица дядя Гарри. Дженни обогнула стол, поставила на него коробку, затем достала карандаш из густых черных волос и раскрыла блокнот.
Помощник коронера, открыв коробку, посмотрел на меня.
— Это вещи твоих родителей, найденные полицией на месте происшествия.
Я молчал.
— Да, сэр, мы понимаем, — ответил за меня дядя Гарри.
Помощник коронера быстро выложил содержимое коробки на стол.
— Дженни выдаст вам перечень всех этих вещей. Если здесь чего-то не хватает, так и скажите.
Я взглянул на стол. Кольцо мамы с маленьким бриллиантом, обручальное кольцо, золотая цепочка. Серебряные карманные часы отца, перстень с алмазом, который всегда сверкал на его мизинце. Бумажнике водительским удостоверением, какие-то бумаги, влажные от воды.
— Чего-то недостает? — спросил помощник коронера.
— Вроде бы записной книжки моей мамы. Помощник коронера кивнул Дженни.
— Запиши.
— Есть еще чемодан с вещами, — добавила Дженни. — Они намокли, но чемодан заперт на замок, и мы не имеем права его открывать.
— Чемодан передадут вам, когда вы будете уходить, — вставил помощник коронера.
— Мой брат всегда имел при себе пару сотен долларов, — заметил дядя Гарри.
Помощник коронера повернулся к нему?
— Денег нам не сдали. В карманах мы нашли лишь несколько мелких купюр и монет.
— Странно. Без пары сотен он не выходил из дому. Обычно держал их в потайном кармане.
— По этому поводу ничего сказать не могу. — Помощник коронера открыл папку и достал несколько заполненных бланков. — Подпишите вот эти передаточные формуляры и можете все забирать.
— Некий мистер Каплан хочет забрать тела, — напомнила ему Дженни.
— Таково ваше желание, мистер Купер? — спросил помощник коронера дядю Гарри. Тот кивнул.
— Да, он отвезет тела в Куинс.
С тем Дженни и отбыла.
— Хорошо. — Помощник коронера передал нам формуляры. — Вы оба должны подписать каждый экземпляр. — Он посмотрел на меня. — Я сожалею о случившемся, Джерри, но, поверь мне, со временем все образуется.
Мы подписали бумаги, и на прощание я пожал руку помощнику коронера. Картонную коробку, чемодан и одежду, которая была на родителях в момент гибели, мы положили в «бьюик» дяди Гарри.
Тетя Лайла, должно быть, всю ночь обзванивала родственников. На похороны, а потом в мою квартиру пришли больше двадцати мужчин и женщин. По указаниям тети в квартиру принесли деревянные коробки, на которых полагалось сидеть шиву. Она занавесила все зеркала и картины. На кухонный стол тетя Лайла поставила несколько корзин с фруктами и ваточек с орешками. В квартире она разрешила мне снять пиджак, но не ермолку. Другой мой дядя, Моррис, Рабби, встал и прочитал поминальную молитву. Я вновь не смог сдержать слез.
Дядя Гарри обнял меня за плечи.
— Поплачь, Джерри. Тебе станет легче. Дядя Моррис посмотрел на него.
— Джерри еще ребенок. Пусть идет в свою комнату и немного полежит.
— Не надо мне ложиться, — всхлипнул я.
— Очень даже надо, — возразила тетя Лайла. — Пошли, я разберу тебе постель.
Китти присутствовала на похоронах и вернулась со всеми в мою квартиру.
— Я вам помогу, — предложила она тете Лайле. Я последовал за ними в свою комнату и вытянулся на кровати, как только" они сняли простыни.
— Спасибо за все, тетя Лайла, — поблагодарил я ее.
— Это твой отец? — бесстрастно произнес он.
Я не смог вымолвить ни слова. К горлу подкатила тошнота. Мне удалось лишь кивнуть, Он открыл дверцу следующего холодильника. Откинул простыню.
— Это твоя мать?
Я кивнул, и меня вырвало. Помощник коронера, человек опытный, это предчувствовал и подставил ведро за секунду до того, как из моего рта начала извергаться блевотина. Затем он сочувственно обнял меня за плечи.
— Сейчас принесу нюхательную соль. Я замотал головой.
— Все в порядке. Извините. Просто никогда не видел мертвецов. А это мои отец и мать. — Из моих глаз непроизвольно брызнули слезы.
Помощник коронера похлопывал меня по плечу, пока я не успокоился.
— А теперь пойдем в мой кабинет. Ты должен подписать необходимые документы, чтобы похоронное бюро смогло забрать тела.
Только в кабинете до меня дошло, что дядя Гарри вниз со мной не спускался.
— А где мой дядя? — спросил я.
— Твоему дяде стало нехорошо, — ответил помощник коронера. — Мы уложили его на кушетку наверху. Но через минуту-другую твой дядя подойдет. — Он снял с рычага телефонную трубку. — Дженни, принеси вниз вещи Куперов. И посмотри, как там мистер Купер. Спроси его, может ли он спуститься вниз?
В кабинет вошла негритянка необъятных размеров. В руках она несла картонную коробку. За ней следовал сбледнувший с лица дядя Гарри. Дженни обогнула стол, поставила на него коробку, затем достала карандаш из густых черных волос и раскрыла блокнот.
Помощник коронера, открыв коробку, посмотрел на меня.
— Это вещи твоих родителей, найденные полицией на месте происшествия.
Я молчал.
— Да, сэр, мы понимаем, — ответил за меня дядя Гарри.
Помощник коронера быстро выложил содержимое коробки на стол.
— Дженни выдаст вам перечень всех этих вещей. Если здесь чего-то не хватает, так и скажите.
Я взглянул на стол. Кольцо мамы с маленьким бриллиантом, обручальное кольцо, золотая цепочка. Серебряные карманные часы отца, перстень с алмазом, который всегда сверкал на его мизинце. Бумажнике водительским удостоверением, какие-то бумаги, влажные от воды.
— Чего-то недостает? — спросил помощник коронера.
— Вроде бы записной книжки моей мамы. Помощник коронера кивнул Дженни.
— Запиши.
— Есть еще чемодан с вещами, — добавила Дженни. — Они намокли, но чемодан заперт на замок, и мы не имеем права его открывать.
— Чемодан передадут вам, когда вы будете уходить, — вставил помощник коронера.
— Мой брат всегда имел при себе пару сотен долларов, — заметил дядя Гарри.
Помощник коронера повернулся к нему?
— Денег нам не сдали. В карманах мы нашли лишь несколько мелких купюр и монет.
— Странно. Без пары сотен он не выходил из дому. Обычно держал их в потайном кармане.
— По этому поводу ничего сказать не могу. — Помощник коронера открыл папку и достал несколько заполненных бланков. — Подпишите вот эти передаточные формуляры и можете все забирать.
— Некий мистер Каплан хочет забрать тела, — напомнила ему Дженни.
— Таково ваше желание, мистер Купер? — спросил помощник коронера дядю Гарри. Тот кивнул.
— Да, он отвезет тела в Куинс.
С тем Дженни и отбыла.
— Хорошо. — Помощник коронера передал нам формуляры. — Вы оба должны подписать каждый экземпляр. — Он посмотрел на меня. — Я сожалею о случившемся, Джерри, но, поверь мне, со временем все образуется.
Мы подписали бумаги, и на прощание я пожал руку помощнику коронера. Картонную коробку, чемодан и одежду, которая была на родителях в момент гибели, мы положили в «бьюик» дяди Гарри.
Тетя Лайла, должно быть, всю ночь обзванивала родственников. На похороны, а потом в мою квартиру пришли больше двадцати мужчин и женщин. По указаниям тети в квартиру принесли деревянные коробки, на которых полагалось сидеть шиву. Она занавесила все зеркала и картины. На кухонный стол тетя Лайла поставила несколько корзин с фруктами и ваточек с орешками. В квартире она разрешила мне снять пиджак, но не ермолку. Другой мой дядя, Моррис, Рабби, встал и прочитал поминальную молитву. Я вновь не смог сдержать слез.
Дядя Гарри обнял меня за плечи.
— Поплачь, Джерри. Тебе станет легче. Дядя Моррис посмотрел на него.
— Джерри еще ребенок. Пусть идет в свою комнату и немного полежит.
— Не надо мне ложиться, — всхлипнул я.
— Очень даже надо, — возразила тетя Лайла. — Пошли, я разберу тебе постель.
Китти присутствовала на похоронах и вернулась со всеми в мою квартиру.
— Я вам помогу, — предложила она тете Лайле. Я последовал за ними в свою комнату и вытянулся на кровати, как только" они сняли простыни.
— Спасибо за все, тетя Лайла, — поблагодарил я ее.