Роббинс Гарольд. Наследники

   — Если это важно, отвези меня в отель, а сам поезжай к нему, — она отодвинулась в угол и отвернулась от Сэма, глядя на машины, проносящиеся по Прибрежной автостраде.
   — Хорошо, — сдался Сэм. — Едем в отель.
   Они молчали, пока лимузин не выехал на бульвар Заходящего Солнца.
   — Что тебя гложет? — наконец не выдержал Сэм.
   — Ничего.
   — Но должна же быть какая-то причина. Еще совсем недавно ты была в отличном настроении.
   Марилу промолчала.
   Он накрыл своей рукой ее. Марилу тут же отдернула руку.
   Когда же лимузин проехал окраину Брентвуда, она повернулась к Сэму.
   — Ты останешься на ночь?
   — Нет, — он покачал головой.
   — Почему нет?
   — О господи, потому что не могу. На этой неделе я уже не ночевал дома. Надо же знать меру. Дениз меня убьет.
   Марилу пренебрежительно фыркнула.
   — Она, должно быть, очень глупа, если ничего не знает.
   Сэм не ответил.
   — Американские мужчины такие трусы, — продолжала Марилу. — Я могу понять, почему вы не идете на развод. Тому есть много причин. Раздел собственности.
   Налоги. Но Никки не колебался ни минуты. Оставил свою жену и переехал ко мне.
   — Тут не Европа, — попытался оправдаться Сэм. — У нас все по-другому. Такое здесь неприемлемо.
   — Так я должна жить в отеле, как путана, к которой ты приезжаешь, когда у тебя возникает такое желание.
   Сэм вновь сжал ей руку.
   — Это не так, дорогая. И ты прекрасно все знаешь.
   — Так что же я знаю, мистер Бенджамин, великий продюсер?
   — Ну зачем столько сарказма, Марилу? Я люблю тебя.
   — Если любишь, то останься со мной сегодня. Ты мне нужен. Тебе известно, что я терпеть не могу спать одна.
   — Я не могу, — в голосе Сэма слышалось отчаяние.
   Марилу положила ему руку на член.
   — Ты же знаешь, как я люблю спать, обхватив его рукой.
   — Ну что ты меня мучаешь. Я постараюсь остаться с тобой завтра. А сегодня я обещал быть дома.
   — Ты обещал! — она резко отдернула руку, по щекам покатились слезы.
   Сэм попытался погладить ее по волосам.
   — Не тронь меня! — взвизгнула Марилу, впившись ногтями в его руку.
   Он почувствовал, как потекла кровь. Поднес руку ко рту, чтобы зализать ранки.
   — И зачем только я слушала тебя, — слова перемежались всхлипываниями. — Никки предупреждал, что ты не такой, как он. Что для тебя я не буду столь дорога, как для него. Что тебе бы только попользоваться мной.
   — Попользоваться? — теперь разозлился Сэм, который терпеть не мог истерик. — Это я-то пользуюсь тобой, паршивая итальянская сучка? Благодаря мне ты получаешь полмиллиона долларов за картину и долю в прибыли от проката и еще смеешь говорить, что я тобой пользуюсь. Ты приехала лишь по одной причине. Потому что здесь больше платят.
   Рыдания разом прекратились. Впервые он повысил на нее голос. Выражение лица Марилу изменилось.
   — Но ты же любишь меня.
   — Разумеется, люблю, хоть ты и порядочная дрянь, — рявкнул он. — Если б не любил, разве я сейчас сидел бы рядом с тобой? Рискуя потерять жену и детей, стать посмешищем для друзей, которые будут хихикать за моей спиной, говоря: «Похоже, старичок решил напоследок поразвлечься».
   Она взяла его руку, поднесла к губам, лизнула царапины.
   — Я причинила тебе боль, — заворковала она. — Извини, твоя крошка просит прощения.
   Сэм шумно выдохнул.
   — Пустяки. Забудем об этом.
   Лимузин подкатил к отелю «Беверли-Хиллз». Марилу пододвинулась к Сэму, прижалась к нему.
   — Может, поднимешься на несколько минут?
   Он не ответил.
   — Обещаю, что не задержу тебя надолго, — она уткнулась губами в его ладонь, провела по ней язычком. — Только покажу тебе, как я сожалею о случившемся.
   Он-то знал, что «ненадолго» для него и для нее две большие разницы. А потому покачал головой.
   — Завтра. Утром мне рано вставать.
   — Ты обещаешь?
   Сэм кивнул.
   — Ты больше не сердишься на меня?
   — Нет.
   Лимузин остановился. Шофер вышел, открыл дверцу.
   — Это все твой приятель, — вырвалось у Марилу.
   — Мой приятель? — изумился Сэм.
   — Да, телевизионщик. Он меня невзлюбил. С первого взгляда.
   — Ты ошибаешься. Стив — горячий поклонник твоего таланта.
   — Нет. Он меня не любит. Я это знаю. Иначе зачем ему предлагать другую актрису на роль в этой картине?
   — Но он не знал, что играть ее будешь ты.
   — Знал. Я сказала ему буквально перед тем, как ты вернулся. А он все равно подозвал ее.
   Сэм промолчал.
   — Может, он друг твоей жены, потому и смотрит на меня так?
   — Как?
   — Словно я — шлюха, — она вылезла из кабины. — Я не хочу больше его видеть.
   Вылез и Сэм.
   — Я уверен, что ты ошибаешься. Стив — не такой.
   — Он — твой друг. Больше я ничего не скажу. Женщина не имеет права вставать между друзьями.
   — Когда он приедет в следующий раз, я приглашу его на ленч. Посидим втроем. Тогда ты убедишься, что сейчас не права.
   — Возможно, — она подставила ему щечку для поцелуя. — Спокойной ночи, Сэм.
   Он постоял, пока она не скрылась в вестибюле, затем устало забрался в машину. Более всего ему хотелось добраться до постели и сразу уснуть. Оставалось лишь надеяться, что Дениз не будет его ждать. Иначе опять придется врать, врать, врать…
   Дениз уже легла, когда услышала шум подъезжающей машины. Отложила книгу, которую читала. Хлопнула входная дверь, скрипнули ступени. Она быстро выключила свет и притворилась спящей.
   Осторожно открылась дверь в спальню. На пол легла полоска света из холла. Дениз еще крепче сжала веки.
   Сэм подошел к кровати, и Дениз почувствовала на себе его взгляд. Она не пошевельнулась, и, наконец, он повернулся и отошел.
   В темноте она слушала, как Сэм раздевается. Вот он снял ботинки, вот зашуршали рубашка и брюки. Он прошел в ванную, а затем в смежную с ней комнату для гостей.
   Дениз уткнулась лицом в подушку и заплакала. Голливуд. Как же она его ненавидела.

Глава 5

   — Я человек-студия, — похвалялся Сэм. — Завтра начнутся съемки «Смотри, мама, толстый клоун плачет». Седьмой фильм, который я запускаю в этом году. Неплохой результат для человека, работающего в Голливуде только второй сезон, не так ли?
   Стив смотрел на него через стол. Сэм буквально лучился энергией.
   — Неплохой.
   Сэм оглядел переполненный ресторан студии, наклонился к Стиву, понизил голос.
   — Когда я появился здесь, в этом зале можно было устраивать тир. А теперь полно народу. И большинство снимается в моих фильмах, — он заговорил еще тише. — Мне тут сказали, что Рори Крэддока вышибли бы с работы, не заключи он со мной тот договор. Я держу на плаву эту паршивую компанию.
   Стив рассмеялся.
   — А что ты должен сделать для того, чтобы мне принесли выпить?
   Лицо Сэма вытянулось.
   — Черт, вот об этом следовало подумать до того, как мы ушли из моего кабинета. Тут подают только вино и пиво. Но возвращаться не хочется. Тем более, что Марилу должна подойти с минуты на минуту.
   — Так могу я выпить пива?
   Сэм подозвал официантку.
   — Пива для мистера Гонта, — и вновь повернулся к Стиву. — Я рад, что ты позвонил. Я хотел, чтобы ты познакомился с Марилу поближе. Она не только прекрасная актриса, но и очень милая женщина.
   Официантка поставила перед Стивом высокий стакан с пивом.
   — Как ее картина?
   — Потрясающе. Потоки^[27] великолепные. Когда Купер и студия не сошлись в условиях контракта, я уже думал, что нас ждет неудача. Но потом пригласил Джека Клоу, и он сразу вписался в роль. Но главное — это Марилу. Ее участие поднимает фильм на качественно новую ступень.
   И это уже не проходной вестерн.
   — Я рад, — Стив посмотрел на Сэма. — Как Дениз и дети?
   — Дениз в полном порядке. А дети просто счастливы.
   Для них лучшего места не найти. Тебе надо бы встретиться с ними. Они все расскажут сами.
   — Я бы с удовольствием их послушал.
   — Так в чем же дело? Я все устрою. Придешь к нам на обед. Я скажу Дениз, чтобы она приготовила твою любимую жареную телятину.
   — Называй день, и я отложу все дела. У меня уже текут слюнки.
   Шум у входа дал им знать о прибытии Марилу. Она задержалась у двери, раздавая автографы, затем направилась к их столику. Мужчины встали.
   Сэм вышел в проход, чтобы Марилу смогла сесть на банкетку между ними. Поцеловал ее в щечку.
   — Ты прекрасно выглядишь, дорогая.
   — Грим отвратительный, но спасибо на добром слове, — она повернулась к Стиву. — Рада вновь встретиться с вами, мистер Гонт.
   Он пожал протянутую руку.
   — Я тоже, мисс Барсини.
   — Столь формальное обращение уместно в Европе, но не в Америке. Пожалуйста, зовите меня Марилу.
   — Если вы будете называть меня Стив.
   Она посмотрела на стакан.
   — Это ваше пиво?
   Он кивнул.
   — Мне так хочется пить. Вы не возражаете? — она взяла бокал и отпила из него. — Мы снимали все утро, а сегодня такая жара.
   Сэм вновь подозвал официантку.
   — Еще два пива. А, черт, несите три. Хватит сидеть на диете.
   Официантка кивнула, но не отошла.
   — Ленч, как обычно, мистер Бенджамин?
   — Да, — он посмотрел на Стива. — Кормят тут прилично. И есть можно что угодно, не боясь отравиться.
   Марилу практически ничего не ела. Сэм прихватил жареный картофель и с ее тарелки. Стив расправился с бифштексом и откинулся назад, с чашечкой кофе в руке.
   — Вы проводите здесь много времени, Стив? — спросила Марилу.
   — Достаточно. Чуть ли не две недели каждый месяц.
   Я уже задумывался, а не перенести ли сюда нашу штаб-квартиру.
   — Рано или поздно сделать это придется, — заметил Сэм. — Потому что Голливуд — наша Мекка.
   Подошла официантка.
   — Звонит ваш секретарь, мистер Бенджамин. Принести телефон сюда?
   Сэм покачал головой.
   — Не надо. Я подойду сам. Так быстрее.
   Они проводили его взглядом к маленькому столику у стены. Он взял трубку и после короткой паузы быстро заговорил.
   — Он так много работает, — прервала молчание Марилу. — Не позволяет себе ни малейшей передышки. — Стив смотрел на нее, не отвечая. Их взгляды встретились. — Вы тоже так работаете? — продолжила Марилу.
   — Да и нет.
   — Ответ чисто европейский.
   — Стараюсь так не работать. Но иногда этот ритм захватывает и меня.
   — Вы — как все американцы. Бизнес на первом месте.
   А если осталось немного времени и вы не валитесь с ног, тогда приходит черед чего-то еще.
   Стив улыбнулся, но глаза его остались холодными.
   — Я не кусаюсь.
   Она вернула улыбку, но тоже достаточно сухо.
   — Вы меня недолюбливаете.
   — Я этого не говорил.
   — Я еще не сильна в английском. И, похоже, выразилась недостаточно точно. Вы не одобряете моего поведения.
   — Так ли это важно? Мне до этого нет никакого дела.
   — Вы настоящий американец. Такой корректный. Но он — ваш друг, и вы думаете, что пользы ему от меня нет.
   — А вы другого мнения?
   — Да. Польза есть, и немалая. Для его карьеры, для его, как бы это сказать, мужского «я».
   Стив промолчал.
   Сэм вернулся к столу, багровый от злости.
   — Чертовы идиоты! — он сел, посмотрел на Марилу. — Извини, но с обедом ничего не получается. Режиссер и сценаристы переругались и теперь я должен встречаться с ними и все улаживать. Утром начинаются съемки.
   — О, — опечалилась Марилу. — Жалость-то какая. Я хотела угостить вас макаронами собственного приготовления.
   Сэм перевел взгляд с нее на Стива.
   — У меня идея. Почему бы тебе не пообедать с ней? А если мне удастся вырваться пораньше, я подъеду к вам.
   — Может, у Стива другие дела, — в голосе Марилу слышался вызов.
   — Дел у меня нет.
   — Вот и хорошо, — улыбнулся Сэм. — Ты хоть узнаешь, что такое настоящие макароны. То, что ты пробовал раньше, — одно название.
   — Я уже изнываю от нетерпения. Где и когда?
   — Восемь часов. Бунгало три. Отель «Беверли-Хиллз».
   — Еще лучше. Я остановился там же.
   Марилу встала.
   — Мне пора на площадку.
   Они проводили ее взглядами, а потом Сэм повернулся к Стиву.
   — Я рад, что ты не отказался. Почему-то она вбила себе в голову, что ты ее недолюбливаешь.
   Он вышел из кондиционированной прохлады коктейль-бара в жару увядающего дня и зашагал по дорожке, вьющейся между клумбами и декоративными рощицами. Поднялся по ступенькам, ведущим к двери бунгало и нажал на кнопку звонка.
   Мгновение спустя дверь открыла темноволосая, средних лет женщина в черном платье служанки.
   — Добрый вечер, синьор.
   В бунгало было так же жарко, как и на улице. Он посмотрел на окна: открыты настежь.
   Марилу вошла, когда он как раз отвернулся от окон.
   — Нельзя есть макароны в комнате с работающим кондиционером. Вкус будет не тот.
   — Конечно, — согласился Стив. — Макароны просто остынут.
   Марилу посмотрела на него, замялась.
   — Да, остынут.
   Сарказма в последней фразе Стива она не уловила.
   — Извините, это шутка.
   Марилу улыбнулась.
   — Я еще недостаточно хорошо понимаю американский юмор.
   — Не беда. На это нужно лишь время.
   — Позвольте мне взять ваш пиджак.
   Тут он заметил, что сама Марилу в простеньком платье из хлопчатобумажной ткани, едва ли стоящем больше трех долларов в магазинах Бродвея. Не ускользнуло от него и полное отсутствие косметики. Он глубоко вздохнул. Такой женщине не требовались ни наряды, ни украшения.
   Марилу взяла его пиджак и повесила в стенной шкаф.
   — Спиртное в баре. У нас самообслуживание. А мое место — на кухне.
   Стив не мог оторвать от нее глаз. Под платьем ничего не было. Кроме тела. А ткань так и облегала его. Стив ослабил узел галстука и шагнул к бару.
   И уже наливал себе шотландское, когда из кухни донесся ее голос: «Не пейте много виски. А то макароны покажутся вам безвкусными».
   — Не волнуйся, Итальяночка, — ответил он. — С этим все будет в порядке.

Глава 6

   И в еде не было ничего изысканного.
   Сначала закуска, хрустящий сельдерей и салат, редиска и лук-перо, тунец, тонкие ломтики генуэзского салями, черные и зеленые оливы, маленькие красные и зеленые перчики. Затем — макароны. Запеченные в духовке. Тающие во рту. С восхитительным соусом. Переложенные слоями мяса и итальянских сосисок. Запивалось все в меру охлажденным «кьянти». А венчал обед крепкий черный кофе из маленькой кофеварки, поставленной на середину стола.
   Стив откинулся на спинку стула.
   — Не могу поверить, что я столько съел.
   — Не больше, чем я.
   — Просто удивительно, где вы все это уместили.
   И действительно, ела она совсем не так, как в ресторане студии. Марилу рассмеялась.
   — У меня больше опыта.
   Пришла служанка, начала убирать со стола. Марилу встала.
   — Давайте перейдем в гостиную.
   Зазвонил телефон. Она подошла к маленькому столику, сняла трубку.
   — Слушаю, — звонил Сэм. Она помолчала. — Очень жаль. Да, тогда завтра, — она посмотрела на Стива. — Сэм хочет поговорить с тобой.
   Стив взял трубку из ее руки. В ухе загремел голос Сэма.
   — Я завяз накрепко, вырваться не смогу. Я не ошибся насчет макарон?
   — Не ошибся.
   — Сколько ты пробудешь в городе? Я бы хотел встретиться с тобой. Есть интересные идеи.
   — Несколько дней.
   — Завтра, скорее всего, ничего не получится. Как насчет послезавтра?
   — Меня устраивает. Пусть только твой секретарь позвонит моему и скажет, в какое время.
   — Ладно. Спасибо тебе.
   — За что? — удивился Стив.
   — За то, что проявил уважение к моей девушке. Я это ценю.
   Он положил трубку. Последовал его примеру и Стив.
   Марилу стояла у бара. Повернулась к нему с двумя бокалами Fior d'Alpi^[28] в руках. Он почувствовал дрожь в ее пальцах, когда она передавала ему бокал.
   — Вам нездоровится?
   Она покачала головой.
   — Все нормально.
   — Вы, должно быть, устали. Сниматься весь день на такой жаре, а потом прийти домой и встать к плите. Я, пожалуй, пойду, а вы отдохните.
   — Нет, — вырвалось у нее. — Не уходите.
   — Вам станет лучше, как только вы ляжете в постель.
   — Я в полном порядке. Готовила не я. Заказала обед у Билли Карина в «Золотом доме» на бульваре Санта-Моника. Только он готовит, как мы — дома.
   — Вы шутите.
   — А вы, я вижу, изумлены. Но почему? Это же Голливуд. Тут все не взаправду, нет ничего реального.
   Стив промолчал.
   — Я не умею готовить. Не смогла научиться. Мне было четырнадцать, когда меня увидел режиссер, приехавший в наш город со съемочной группой. Я уже тогда была девушкой видной. Две недели спустя я уехала с ним в Рим. Мой отец только обрадовался. Семерых детей прокормить легче, чем восьмерых.
   Марилу отвернулась.
   — Вы знаете, в вопросах чести сицилийцы не так уж щепетильны, как полагают многие. Особенно если десять тысяч лир меняли владельца.
   «Десять тысяч лир меньше двадцати долларов», — подумал он.
   — Извините.
   — Вам-то извиняться не за что. Я кое-чему научилась у своего отца. Всему есть цена. Даже чести. Этот урок я запомнила на всю жизнь. После того режиссера были другие. Всегда кто-то был. Теперь — Сэм, — она повернулась. — Так что насчет меня вы не ошиблись.
   Он увидел слезы в ее глазах.
   — Вы его любите?
   Их взгляды встретились.
   — Нет. В том смысле, какой вы вкладываете в это слово. Но по-своему я его люблю. Я его уважаю.
   — Тогда почему? Вам уже не нужно добывать роли таким способом. Вы — звезда.
   — Я постоянно твержу себе об этом. Но не могу поверить. Я боюсь. Боюсь, что провалюсь, если рядом со мной никого не будет.
   — И напрасно. За вас никто ничего не делал. Всего вы Добились сами. Перед камерой были вы. Вы, и более никого. Одна на экране перед всем миром. Вы.
   Она подняла бокал.
   — Вы очень добрый, Стивен Гонт.
   — А вы очень красивая, Итальяночка, и я никогда не ел таких вкусных макарон, кто бы их ни готовил.
   — А почему вы ничего не рассказываете о себе?
   — Рассказывать-то нечего.
   — А как же другие? Им это удавалось. Рот у них не закрывался ни на секунду. А вот вас я уже видела дважды, и вы только слушаете. Всем не терпится сказать, какие они важные и значительные. А вам — нет.
   Почему?
   — Потому что лучше меня никого нет.
   Она взглянула на него.
   — Я вам верю. Вы женаты?
   — Нет. Был.
   — Развелись?
   — Она умерла.
   — О, — на лице Марилу отразилось сочувствие. — Вы ее любили?
   — Да, — Стив помялся. — И только в последнее время понял, сколь сильно.
   Она кивнула.
   — Так обычно и бывает. Мы не ценим того, что имеем.
   Стив посмотрел на часы.
   — Уже одиннадцать. Мне пора. Вам же утром на съемку.
   — Завтра я не работаю.
   — И что вы делаете, когда выдается свободный день? — заинтересовался он.
   — Завтра утром у меня примерка. Потом вернусь сюда и буду ждать звонка Сэма. Если он сможет, мы пообедаем вместе.
   — А если нет?
   — Тогда я буду обедать одна. Посмотрю телевизор и лягу спать. Послезавтра будет веселее. Съемка. Рабочие дни нравятся мне больше.
   — А почему бы вам куда-нибудь не пойти? В кино, например?
   Марилу покачала головой, — Нет. Как это будет выглядеть? Марилу Барсини, кинозвезда, появляется на людях в одиночестве. Да ничего страшного. Я привыкла.
   — Но это же не дело. Сидеть взаперти.
   — Осталось недолго. Я уже решила. Контракты на два следующих фильма я не подпишу. Я уезжаю в Италию.
   Там я свободна. Это мой дом.
   — Сэм знает?
   — Нет. Да и откуда? Я приняла решение только сегодня вечером.
   — В Италию вы полетите через Нью-Йорк?
   — Если вы меня об этом попросите.
   — Уже прошу.
   — Тогда через Нью-Йорк.
   Он шагнул к ней и она пришла в его объятья. Прижалась лицом к груди, и они долго стояли, не шевелясь. Затем он поднял ее голову и нежно поцеловал в губы.
   — Спокойной ночи, Итальяночка.
   — Спокойной ночи, Стивен Гонт.
   Он затянул узел галстука. Марилу подала ему пиджак. Стив надел его и ушел без единого слова. Она еще постояла, глядя на закрывшуюся за ним дверь. И впервые за долгое время пошла спать со спокойной душой.
   — Ты это видел, Сэм?
   Он оторвался от яичницы с ветчиной.
   — Что? — спросил с набитым ртом.
   Дениз протянула ему сегодняшний номер «Репортера». Указала на маленькую заметку на первой странице с заголовком:
   БАРСИНИ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В РИМ ПОСЛЕ «ВСАДНИКОВ»
   Он глянул на заголовок, кивнул и вновь склонился над тарелкой.
   — Я-то думала, что ты заключил с ней контракты еще на две картины.
   — Мы договорились их аннулировать. Ей тут не нравится. Она предпочитает сниматься в Риме.
   Дениз и не пыталась скрыть охватившее ее облегчение.
   — Разве это не повлияет на твои планы?
   — Конечно, повлияет. Теперь я смогу возвращаться домой раньше, и не приносить ей горшок, когда ей захочется пописать.
   — Как сегодня?
   Сэм положил нож и вилку на стол, прикрыл руку Дениз своей.
   — Да, Мама. Как сегодня.

Глава 7

   Стив пришел домой в первом часу ночи, и тут же зазвонил телефон. Он снял трубку.
   — Слушаю.
   — Стивен Гонт? — знакомый, едва уловимый акцент.
   — Да.
   — Вы просили позвонить, когда я прилечу в Нью-Йорк.
   — Итальяночка, вы уже прилетели?
   — Да, звоню прямо из аэропорта. Мой самолет только что приземлился.
   — Картина закончена?
   — Еще вчера. Но утром мне пришлось озвучить несколько эпизодов, а то бы я прилетела раньше.
   — Сэм знает, что вы покинули Голливуд?
   — Нет, — она помолчала. — Я решила, что будет лучше, если я уеду без лишней помпы. Я пыталась созвониться с вами, но вас никогда нет на месте.
   — Вас встретила машина?
   — Нет. Я решила лететь лишь утром. Моя служанка запакует вещи и прилетит следом.
   — Машина подъедет через тридцать минут.
   — Зачем? Я могу взять такси.
   — Не забывайте, что вы — кинозвезда, Итальяночка.
   Такси — для простых смертных.
   Марилу рассмеялась.
   — Хорошо, подожду. В зале «Юнайтед Эйрлайнс».
   Стив положил трубку и тут же поднял другую, внутренней связи.
   — Вестибюль, пожалуйста… Передайте моему шоферу, что я хочу с ним поговорить… Нет, попросите его подождать меня. Я сейчас спущусь.
   Журналисты и фотографы опередили его. Несмотря на поздний час, они сбежались во множестве. Она сидела на парапете, давая им шанс сфотографировать ее ноги, в коротенькой юбочке.
   Он остановился позади них, терпеливо ожидая, пока они закончат.
   Марилу увидела его и помахала рукой.
   — Стивен Гонт!
   Репортеры и фотографы повернулись и раздались в стороны, давая ему пройти. Марилу спрыгнула с парапета в его объятья. Они поцеловались под треск вспышек.
   — Нельзя ли еще раз, — попросил кто-то из фотографов. — У меня затвор заклинило.
   Марилу вопросительно посмотрела на Стива.
   Тот широко улыбнулся.
   — Почему нет?
   Они повторили поцелуй для фотографа. Затем Стив посмотрел на газетчиков.
   — Я с удовольствием целовался бы до самого утра, но мисс Барсини очень устала после долгого перелета.
   Толпа начала рассасываться. Но некоторые репортеры последовали за Стивом и Марилу.
   — У вас роман? — спросил один.
   — Мы — давние друзья, — ответил Стив.
   — Как давно вы знакомы? — поинтересовался второй.
   — Месяца хватит?
   Все рассмеялись.
   Багаж Марилу уже лежал в машине. Шофер распахнул перед ними дверцу кабины. Марилу забралась на заднее сидение, Стив последовал за ней.
   — Вы задержитесь в нашем городе надолго? — спросили ее.
   Марилу улыбнулась.
   — Еще не решила.
   Стив дал знак шоферу, и автомобиль тронулся с места, оставив репортеров позади. Нажатие кнопки привело в движение стеклянную перегородку, отделяющую их от шофера. Когда перегородка уперлась в потолок, Стив повернулся к Марилу.
   — Добро пожаловать в Нью-Йорк, Итальяночка.
   Она ответила после долгой паузы, не сводя с него глаз.
   — Ты действительно этого хотел?
   — Да.
   — Я тебе верю. Хоть это и странно.
   — Что ж тут странного?
   — Обычно я не верю тому, что говорят. А вот тебе поверила, — она заглянула в его глаза. — Ты знаешь… с того обеда… я не могла дождаться окончания съемок. Думала лишь о том, как бы побыстрее выбраться сюда, к тебе.
   Стив промолчал.
   — Ты мне веришь?
   Он кивнул.
   — Почему же молчишь?
   — Не знаю, — честно признался он.
   Она взяла его руку, поднесла к губам.
   — Я тоже, — и поцеловала его в ладонь.
   Она приникла к нему, и его обдало жаром, словно рядом с ним открыли печную заслонку.
   — Стивен Гонт, — воскликнула она. — Я потерялась!
   Передо мной целый мир, которого я не знаю, и я боюсь!
   — Не бойся, — прошептал он. — Ты со мной. Я буду твоим проводником.
   — Нет! — внезапно она попыталась вырваться, руки ее уперлись в его плечи.
   Он навалился на нее, рукой сдавил горло. Марилу продолжала вырываться. Он надавил сильнее. И так же внезапно, как и начала, она прекратила сопротивление.
   Посмотрела на него снизу вверх, ловя воздух широко открытым ртом.
   — Ты чуть не убил меня, — в голосе слышалось почтение. — Ты не такой, как другие.
   Она задвигалась, стараясь попасть в его ритм. Скоро ей это удалось.
   — Тебе нравится? — прошептала она.